Текст книги "Тириос (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

====== Часть 1 ======

...Великая война закончилась. Много героев пало в битвах, но больше всего пострадала земля. Выжженная драконьим огнем, она превратилась в бескрайнюю Пустошь, и не было больше магов, способных возродить ее. Отдавшие свои жизни и силы в последнем бою, уничтожив обезумевшего колдуна, разбудившего и призвавшего под свои знамена могучих и древних драконов, они все уснули вечным сном на поле Великой Битвы.

Оставшиеся в живых бывшие противники и недруги, вынужденные заключить союз, больше не имели сил сражаться друг с другом. Слишком много им предстояло сделать того, чего не сделаешь в одиночку. Но не все были готовы на жертвы. Оставшиеся без своих зеленых лесов и долин эльфы предпочли уйти в мир, лежащий далеко за большой водой. Туда, откуда по легенде пришли их предки. Туда, куда попасть могли лишь избранные. Так появились Ушедшие. Но были и те, кто не пожелал покинуть свой мир или те, кто оказался недостоин. Оставшиеся.

Люди, дварфы, орки, преданные своим народом эльфы, стоя бок о бок с теми, кого еще сотню лет назад называли врагами, – они смотрели, как уходит их последняя надежда. Ведь все, что осталось у них самих – это Тириос, маленький эльфийский городок на самой границе Пустоши, часть некогда великого государства.

Трудные это были времена. Им всем пришлось начать все с самого начала. Дварфам – разрабатывать новые копи и осваивать горы на западе от города, людям – строить дома, вести хозяйство и обрабатывать ту землю, которой не коснулось дыхание драконов, оставшимся эльфам – учиться жить почти без магии и ладить с теми, кто теперь был с ними рядом.

Время шло, и город рос, расы и народы смешивались, дружили, любили и ненавидели. Мир менялся. И однажды настал час, когда над Тириосом полыхнуло зарево от тысяч уличных фонарей, а вокруг города выросла Стена, защищающая жителей от жадной до чужих жизней Пустоши…

Ткань портьер чуть потрескивала, стоило только чуть сжать пальцы. Над Тириосом собиралась гроза, и статическое электричество делало воздух удушливым и тяжелым. Настолько, что работающие во всю мощь кондиционеры не справлялись. Что ж, должны же быть свои минусы в проживании на последнем этаже самой высокой башни города.

Улыбка коснулась тонких, четко очерченных губ Алькариэна. Гномам снова не повезло. Там, внизу, будет настоящий электрический шторм, и вся тонкая электроника опять будет сбоить. Собственно, нелегалам и преступникам повезло еще меньше. Если дождь будет хотя бы в половину таким сильным, как обещали, трущобы затопит.

Вдали небо расчертила молния, и Алькариэн отошел от окна. Мягкий ворс ковра приятно пружинил под ногами, светильники дарили приятный рассеянный свет. Аромат благовоний и музыка расслабляли, и желание работать исчезло окончательно.

Алькариэн улыбнулся и, сделав глоток из высокого бокала, направился в ванную комнату, по дороге сбрасывая с плеч расшитый халат. На пороге он остановился и, тронув кнопку интеркома, коротко обронил:

– Мне нужен Адайн. Сейчас.

Рассеянно оглядел себя в зеркале, а потом погрузился в огромную ванну с теплой водой.

Человек появился спустя пару минут. Войдя совершенно неслышно, хотя звук его шагов был отчетливее легкой поступи хозяина роскошных апартаментов.

Он был красив. Не прохладной высокой красотой эльфов, а чисто по-человечески. Гармоничные правильные черты лица, яркая синь глаз, каштановые волосы, согласно моде, выстриженные виски и затылок. Человек коротко поклонился, приложив раскрытую ладонь правой руки к груди и замер, не поднимая глаз на господина.

Алькариэн окинул его взглядом – тёмные брюки, туфли и жемчужно-серая рубашка с нашивкой принадлежности на груди, – и отвернулся, опуская ресницы.

– Кто дал тебе эту одежду? Кого мне убить за то, что ослушался моего приказа?

– Я не всегда нахожусь в твоих покоях, господин, – ответил мужчина негромко. Его голос – низкий, очень мужской, очень... чувственный, глубокий, – был…покорным. – Ты прикажешь мне всегда и всюду быть обнаженным?

Он рисковал, задавая вопрос. Наказанием за неудовольствие могло быть что угодно.

– Мне все равно, что на тебе надето, когда я не вижу тебя. Но если ты идешь ко мне, то ты должен быть в том виде, который хочу видеть я.

В ровном голосе Алькариена не было ни капли гнева, лишь констатация факта. Не знающий эльфа обманулся бы видимым спокойствием и тенью благожелательности. И поплатился бы за это жизнью. Величайший из эльфов был недостаточно стар, чтобы не обращать внимания на тех, кто вьется вокруг него, но и ветреная юность прошла несколько веков назад. У людей была чудесная поговорка. Что-то про «молодость знала, старость могла». Он знал достаточно, чтобы не делать ошибок, но и с желанием жить, и жить хорошо, расстаться не успел.

Ресницы дрогнули, поднимаясь, и взгляд стальных серых глаз устремился в потолок. Кто-то назвал бы его самовлюбленным, но Алькариэн знал свои сильные стороны и не видел ничего постыдного в том, чтобы любоваться красотой. И если боги одарили его – почему бы не любоваться собой. Тонкие черты, идеальная кожа, глубокие, завораживающие глаза и матово сияющие в электрическом свете длинные темно-каштановые волосы… Пена скрывала почти все тело, но даже под ней было видно, как тонка его талия и широка грудь. Даже враги признавали его красивейшим из живущих эльфов, и это дорогого стоило.

– Вымой меня.

– Как прикажет господин, – снова коротко поклонился человек.

Раздевался он быстро. Если не сказать стремительно или мгновенно. Но не без изящества и аккуратности. Все, что окружало Алькариэна, должно было быть прекрасным и подчеркивать его совершенство. Именно ЧТО, а не кто. Поэтому и люди, и дварфы, окружавшие господина и повелителя, были исключительно хороши. И фактически были лишь предметами роскоши. Живыми, одушевленными предметами роскоши. Украшениями интерьера.

– Какое мыло и какое масло вы желаете сегодня?

– Мне все равно, что ты используешь. Но вечером, на совете Триумвирата, я должен быть спокоен и собран. И, я надеюсь, ты чистый. Везде.

Намек был слишком прозрачен. Не понять его было невозможно. Впрочем, не понимающие намеки Алькариэна долго не жили. Адайн не ответил. Да и не нужен был ответ. Все, что было необходимо – подчиниться.

Сначала – волосы. Мята с ромашкой, мыльный корень и женьшень. Когда пряди начали скрипеть под пальцами, Адайн аккуратно отжал их и ополоснул настойкой лаванды. Мягкий аромат заполнил ванную комнату. Обернув волосы мягкой тканью, он принялся массировать и растирать плечи и руки хозяина.

– Здесь достаточно, – Алькариэн повел плечами. – Давай дальше. И иди сюда.

Ни один мускул не дрогнул на красивом лице. Человек просто шагнул в ванную, опускаясь перед эльфом на колени. Осторожно поднял изящную ступню хозяина и принялся массировать ее, не обходя вниманием ни одного пальца.

Ступни, икры, бедра... сколько уже длится это унижение? Его привезли в башню, едва ему исполнилось семнадцать. Очень уж подходил. Типаж, говорят. Выбрали как породистое холеное животное. Рост, вес, ширина плеч, цвет глаз... Почти десять лет прошло… Адайн думал, что эльф его ненавидит. Или презирает.

Губы наблюдающего за ним сквозь ресницы Алькариэна дрогнули в улыбке. У Адайна Дурацкое имя. Но так же красив. Те же глаза. И тот же блеск. Видимым смирением Алькариэна было не обмануть, поэтому Адайн – один из немногих, кто носит глубоко под кожей электронный чип слежения.

Тихий выдох сорвался с красивых губ, и эльф дернул к себе человека, ни мало не заботясь о расплескавшейся по полу воде. Вжался губами в губы, а потом с силой прикусил нижнюю, тут же проведя по ней языком. Отстранился, заглядывая в глаза.

– Когда-нибудь ты попытаешься убить меня, – произнес он, улыбаясь. – Возможно, я даже дам тебе этот шанс. Но ты навсегда останешься со мной.

Он отпустил плечо, которое держал, и вместо жесткой хватки кончиками пальцев приласкал раскрасневшуюся от жара кожу, тронул напряженный сосок.

Дыхание сорвалось, и человек едва слышно застонал от боли. Хватка эльфа была стальной. От его пальцев на теле как всегда останутся следы.

– Чего ты сегодня хочешь от меня, господин? – губы Адайна наливались кровью. То ли еще будет…

Алькариэн сузил глаза, а потом оттолкнул его от себя.

– От тебя – чтобы ты закончил начатое. И можешь проваливать.

– Как пожелает господин, – Адайн снова опустился на колени, подобрав ноги под себя. Так он занимал совсем немного места.

Он омывал эльфа, массируя тело нежной губкой, смоченной лавандовым настоем. Растирал кожу, не оставляя ни сантиметра не обласканным…

Ему надо выдержать еще совсем немного. Совсем чуть-чуть. И он свободен. До ночи.

– Достаточно, – сухо произнес Алькариэн и встал. – Полотенце. И вели приготовить мне одежду.

Адайн выпрямился и неловко вышагнул из ванной. Поскользнулся на мокрых плитках, но всё же удержался на ногах. Поспешно подхватил на руки полотенце и принялся вытирать эльфа, промакивая тело ловкими касаниями.

– Ваша одежда уже готова.

Об этом он позаботился. Он всегда загодя отдавал распоряжения, иногда угадывая сразу несколько пожеланий эльфа.

Алькариэн только кивнул, принимая сказанное к сведению. А когда по телу перестали скользить капли воды, отстранил полотенце и вышел из ванной, оставив Адайна без приказов и распоряжений. Словно давая ему возможность самому выбрать, что делать дальше.

В комнате сквозь открытую дверь полыхнуло. Кажется, гроза достигла своего пика. Башня чуть дрогнула, но раскатов грома было не слышно. Только музыку и еле различимое гудение работающего интеркома.

– Айшет, все ли готово к совету?

– Да, мой господин. Но в составе произошли изменения.

– Дварфы? – в голосе Алькариэна не было удивления. Впрочем, осталось ли вообще что-то в этом мире, способное его удивить?

– Да, мой господин.

– Хорошо, совет начнется вовремя. И объявите тотальную проверку. Совсем скоро дождь выгонит крыс из их нор.

– Полиция готова, мой господин.

Проверка. Адайн гневно поджал губы. Он поспешно вытерся и бросил полотенце на пол. Прислуга уберет. У каждого свои обязанности. Кто-то убирает, а кто-то раздвигает перед хозяином ноги. Тот, кому одеваться нельзя, иначе Алькариэн взбесится.

Адайн выскользнул в просторный зал и опустился на колени в углу, стараясь не особо привлекать к себе внимание. Алькариэн одевался, и не повернулся, хотя надеяться на то, что обладавший острым слухом эльф не заметил его появления было бесполезно. Забавно, но мало кто знал, что привыкший к роскоши и тому, что любой его каприз выполняется в мгновение ока, одевался и раздевался Алькариэн всегда сам, без чьей-либо помощи. Разве что эльфийскую застежку застегнуть на мундире или поправить волосы позволял. Но все остальное он делал сам.

Длинные стройные ноги скрылись под облегающими форменными брюками, а красивое даже для эльфа тело – под рубашкой и кителем.

– Одевайся, – приказ Алькариэна прозвучал почти неожиданно. – Ты идешь со мной.

– Господин желает... чтобы я присутствовал на Совете? – Адайн неверяще уставился на эльфа. Такого не было. Никогда не было.

– Почему бы и нет? У тебя ровно пять минут, Адайн. Не успеешь – пойдешь в том, в чем есть. И не стоит пытаться предупреждать людей о проверке.

– Вы... вы уничтожите тысячи жизней, – голос дрогнул, а в следующий момент Адайн уже распростерся в ногах эльфа. – Прошу вас, позвольте им жить, господин.

– Уничтожу?! – в голосе Алькариэна плеснуло удивление. Удивление и почти-возмущение. – Под городом прячутся те, кто нарушил закон. Если оркам попадется невиновный – его отпустят. И я не убийца.

– Нищета не преступление, господин, – возразил Адайн, рискуя нарваться на назакание.

– Нелегальные роды, торговля наркотиками, работорговля, проституция, воровство, убийство. Ты всерьез думаешь, что я не в курсе того, что творится в так называемом Нижнем городе? Кажется, ты слишком долго пробыл в Башне. Вставай, – в голосе эльфа лязгнул металл.

– Квота на рождаемость и на образование, никакого развития… я здесь только потому, что подошел по внешним данным, – Адайн даже не шелохнулся.

– Ты ничего не знаешь, человек. Даже того, почему ты здесь, – показалось или в глазах Алькариэна промелькнула жалость? – Твои пять минут истекли. Дать тебе еще или на совет Триумвирата пойдешь вот так?

– Как прикажет господин, – глухо выговорил Адайн. В голове не находило места это «ты», что так отчетливо выделил Алькариэн. Почему он здесь. Есть причина, почему не кто-нибудь другой прислуживает Алькариэну? Именно он, Адайн. И именно Первому из эльфов?

– Я задал тебе вопрос, Адайн. И хочу услышать на него ответ. «Как прикажете» в вариантах ответа не было.

– Позвольте мне одеться, господин, – опустив взгляд в пол, ответил Адайн.

– У тебя есть пять минут, – Алькариэн мотнул головой, отходя к рабочему столу.

«Отличная мишень, спина такая открытая, – мелькнуло и исчезло, как много раз до этого. – Но одним ножом не убить. А высший из высших второго шанса не предоставит…»

Хватило трех минут. На то, чтобы одеться, обуться, и скрутить мокрые пряди волос в тугой жгут. Смерти сегодня придется отдохнуть. Еще не время. Нет, пока что не время.

Человек вернулся в кабинет и остановился в углу. Уже привычно. Как всегда. Удобный предмет интерьера. Иногда любовник. Хотя нет, любовники они хоть в чем-то равны. А он всего лишь игрушка. Инструмент. Сломается – не жалко.

– Готов? – Алькариэн окинул его быстрым взглядом. – Пошли. И не отставай.

Научившись ходить, не поднимая глаз, Адайн изучил наборную мозаику коридоров в совершенстве. Досконально. До последней трещинки. А ещё он знал, как звучат шаги. Как ритмично и глухо стучат каблуки обуви эльфа, когда он спешит, как чеканят – когда зол, и как опасно медленно шипят, словно мраморные плитки раскалены, – когда возбужден. Знал, как звучат его охранники. Он знал, каким будет эхо голосов в каждом зале апартаментов Алькариэна. Вот только на этом этаже Башни Адайн еще не был. Он наловчился не отставать от стремительного эльфа. Это было сложно, все-таки при желании Первый мог оставить его далеко позади. А потом наказать за то, что человек отстал. На сей раз обошлось. Так что входил в Малый Зал Триумвирата он в шаге от эльфа. Всего в шаге. Три символа – Древо эльфов, Молот и Наковальня дварфов и Песочные часы людей делили зал на три сектора, по числу рас, представители которых собирались здесь. Адайн незаметно усмехнулся, подумав о том, в какой сектор должен пройти. Он остановился недалеко от входа, отдав решение на откуп Алькариэну, и принялся незаметно разглядывать собравшихся.

Дварф… был молод. И по меркам дварфов и по меркам людей. Адайн видел Дьюрина не раз. Но никогда лично и так близко. Черноволосый, золотоглазый, его можно было бы назвать красивым, если бы не уродовавший скулу рваный шрам. Результат эксперимента, как говорили. Как было на самом деле – вряд ли знает кто-то, кроме самого молодого предводителя дварфов.

– Дьюрин… какой сюрприз… – Алькариэн медленно обошел зал и устроился в своем кресле за круглым столом. Столешница при его прикосновении полыхнула ярко-красным и матово засветилась, выдавая какие-то данные на эльфийском. – Впрочем, смотреть на тебя гораздо приятнее, чем на твоего предшественника.

– Чем тебя так не... устраивал мой предшественник? – поднял взгляд на эльфа дварф. Он не носил бороды, как большая часть представителей его расы, так что выглядел скорее как человек, чем как дварф. Только рост и иные пропорции тела выдавали его принадлежность к расе.

– Я эстет, знаешь ли, – улыбка Алькариэна была очаровательной. – А твой предшественник был уродлив так же, как и его жизнь. Я уже умолчу о том, что он был консервативен, туп и упрям.

– Я тоже не красавец, – ироничная усмешка, скользнула по губам Дьюрина, когда он кинул быстрый взгляд в сторону замершего у входа Адайна. – А консерваторы долго не живут. Не то время.

Человек появился в зале последним. Он был не молод, но еще и не стар. В светло-русых волосах пробивалась седина, но морщины не коснулись его лица. Элдеред представлял в Триумвирате расу людей. Самую многочисленную, но и самую бесправную. И песочные часы как нельзя лучше символизировали быстротечность человеческой жизни. Дварфы жили вчетверо дольше. Эльфы – почти бесконечно.

– Приветствую вас, узбад Дьюрин, аран Алькариэн, – он коротко поклонился и присел за стол. По синему полю замелькали символы.

– Мэтр Элдеред, – вернул ему кивок Дьюрин.

– Отлично. Спасибо, что не заставили нас ждать, – на этот раз улыбка Алькариэна была пустой. – Итак, – он повернулся к Дьюрину, – дварфы инициировали это собрание, значит, тебе и начинать. Если, конечно, ты просто не решил нам представиться.

– Подозреваю, что мое представление всего лишь формальность, – поморщился Дьюрин. – В Зале он действительно был впервые в статусе вождя. Вот только последние два года именно он занимался всеми делами расы. Всеми. Без исключений. – У нас проблема. Проблема, которая грозит вымиранием расы. Без преувеличений.

– Будь добр, не тяни кота за яйца, – Алькариэн поморщился. Грубость слетела с его губ на удивление легко. – Я, конечно, могу подождать еще пару десятилетий, но не все из нас столько протянут, – он обернулся к замершему в стороне Адайну и похлопал ладонью по подлокотнику своего кресла. – Иди сюда.

Адайн нехотя выполнил приказ и замер рядом с креслом. Он буквально всем телом чувствовал на себе взгляд Элдереда. Но человек смолчал, ни единым жестом не выдав своего отношения к происходящему.

– По состоянию на сегодня в Эред-кибил (дварфийский Город-Под-Башнями в Серебряных горах. Прим. автора) живет восемь миллионов триста пятьдесят две тысячи пятнадцать дварфов. Женщин на треть меньше чем мужчин. За прошлый год так или иначе ушло из жизни пятнадцать тысяч триста восемь дварфов. Из них родами пять тысяч женщин. Выжило всего триста детей. Двести не пережили года. Прироста населения нет уже двадцать лет. В прошлом году мы ушли в минус... мы вымираем, и ничего с этим сделать не можем, – голос дварфа был спокоен. Он ни разу не дрогнул, даже когда Дьюрин фактически расписался в собственном бессилии.

– В прошлом году? И вы схватились об этом только сейчас? – Алькариэн, не глядя, обнял Адайна за талию и дернул на себя, фактически усаживая на подлокотник кресла. – И что случилось? Тириос стоит сотни лет, и столько же дварфы живут в своих горах на его границах.

– Сейчас, аран, – не сводя взгляда с эльфа, медленно кивнул Дьюрин. – Мы пытались собственными силами исправить положение. Создавали условия для наших женщин. Все оказалось не эффективным. Даже если нам удается спасти мать, дитя гибнет.

– И что же вы хотите от нас? – Алькариэн сузил глаза, принимаясь поглаживать сквозь тонкую ткань бедро Адайна.

– Мы просим о помощи, аран Алькариэн… Медицина эльфов способна спасти мой народ от вымирания, – Дьюрин, наконец, озвучил то, о чем не желал говорить его предшественник.

Только необходимость соблюдать правила заставила Адайна сидеть прямо. Отчаянно хотелось исчезнуть отсюда. Никогда не слышать о смертях. Никогда не видеть тщательно скрываемую боль в золотых глазах дварфа. И не видеть так же тщательно скрываемой надежды в глазах человека.

– И что готовы отдать дварфы за нашу помощь? – не меняя позы, ровно спросил Алькариэн. Дьюрин смотрел на него, не дёрнув даже бровью, хотя Адайн был готов поклясться, что больше всего на свете узбаду дварфов хотелось свернуть эльфу шею.

– Все наши технологии к услугам эльфов. Равно как открытия в области химии. Чего же еще желает аран эльфийского народа от нас?

– Между нашими народами заключен Союз, – Алькариэн столкнул Адайна с подлокотника и встал. Обошел зал за спинами сидящих и остановился рядом с дварфом. – Все, что ты предлагаешь, и без этого входит в условия. А то, чего от нас хочешь ты… Чтобы установить причину, нужно провести полное исследование. Это время, деньги, отвлечение наших ученых.

«У вас хватает времени!» – Дьюрин не произнес этих слов. Но и Адайн, и Элдеред их услышали.

– И я знаю, что вы прячете от нас, Дьюрин, – Адайну показалось, что у дварфа едва заметно дрогнули пальцы. – Кажется… у подножия Серебряной горы, под залежами руды. Орихалкон.

– Мы действительно нашли несколько осколков, – медленно проговорил узбад. – И попытались начать добычу в промышленных масштабах. Но под рудными залежами пустая порода. Мы готовы отдать весь найденный орихалкон. Самый большой осколок – триста пятнадцать карат. И пять маленьких. До пятидесяти.

– Как жаль… – сталь глаз Алькариэна засияла. – Значит, результаты сканирования оказались неверными? – На губах эльфа расцвела улыбка. Красивая, острая. Злая. – Ты сейчас производишь впечатление простого дварфа, Дьюрин, сын Лоргина, но я не верю ни твоим глазам, ни наивности в них. Итак, попробуем еще раз. Что твой народ готов отдать за нашу помощь?

– Мы готовы отдать то, что у нас есть, – повторил Дьюрин. – Но мы не можем дать то, чего у нас нет, аран. Тебе не хуже, чем мне известно, что результаты аэросьемки не всегда корректны. В спектре орихалкон близок с медью и золотом. Мы нашли осколки на золотых выработках, так что...

– Ты хороший игрок, но опыта маловато… узбад, – Алькариэн вернулся на свое место. Без улыбки и без своего очарования. Собранный, холодный, почти ледяной. Может, и правы были те, кто говорил, что в крови величайшего из великих течет кровь ледяных эльфов. – Я передам твою просьбу нашим ученым. Если это будет им интересно или они найдут свободное время, возможно, они возьмутся за вашу проблему. Но я бы не надеялся. Это ученые, Дьюрин, я над ними почти не властен.

– Благодарю... аран, – на сей раз дварф не поклонился.

Это означало «нет». Эльф не пойдет навстречу. Ему плевать на проблемы дварфов и людей. Всегда плевать с недосягаемой высоты Башен. Алькариэн проживет тысячи лет. Что ему до вымирания живущих всего-то треть тысячелетия дварфов или людей-мотыльков?

Адайн зажмурился, но уже в следующий момент был внешне абсолютно спокоен. Нельзя показывать как тебе больно или горько на самом деле.

– Если это все, то, полагаю, совет закончен?

– Полагаю, что так и есть, аран, – одними уголками губ означил улыбку дварф. Изувеченная половинка его лица искривилась, точно в презрительной ухмылке. – Благодарю за потраченное время.

Какая ирония! Это люди и дварфы тратят время. Эльфы им наслаждаются. И все присутствующие в зале великолепно это понимали.

– В таком случае… не смею больше задерживать, – Алькариэн кивнул, обозначая поклон, и стремительно вышел из зала.

– Первый, помоги нам, – едва слышно выдохнул дварф.

Адайн тенью следовал за эльфом. Алькариэн совершенно и абсолютно прав в одном: однажды Адайн убьет его. Пусть даже пожертвовав ради смерти этого эльфа собственной жизнью.

– Аран! – начальник безопасности башни окликнул Алькариэна, когда тот был уже на пороге жилых покоев. – Мой господин, час назад была совершена попытка проникнуть в хранилище.

– Надеюсь, она не удалась?

– Нет, мой господин. Мы задержали троих. Все трое принадлежат к «Кален Таур».

– «Зеленый лес», – Алькариэн усмехнулся. – Деревянными луками и кинжалами против электронной системы защиты? Алькариэль с ними?

– Да, мой господин.

– Доставь его ко мне.

Алькариэн проводил ушедшего насмешливым взглядом и, толкнув дверь, переступил через порог. У считавших Алькариэна параноиком всегда было достаточно оснований. Одним из главных доводов были, например, личные покои арана. Это были единственные комнаты в башне, в которых обычные двери так и не заменили на автоматические. Никаких компьютерных замков, автоматического управления системами жизнеобеспечения. Ничего компьютерного вообще. Все старое, основательное, не способное подвести или замкнуть. Кто-то считал, что аран боится покушений на себя, а сам аран не спешил никого и ни в чем разубеждать.

– Налей мне вина, – не заходя в жилую часть, Алькариэн пересек большой холл и оказался в кабинете. Строгом, красивом, функциональном. – Нет, просто принеси сюда кувшин и два бокала.

Адайн молча подошел к стойке. Скользнул пальцами по графину. Настоящий горный хрусталь. Дварфийская работа, сверхточное гранение. И такие же бокалы, изумительно-тонкие, больше напоминающие застывшие на морозе мыльные пузыри. Вино лилось в них с тихим журчанием, дробясь на сотни рубиновых искр.

Адайн оставил на столе графин и бокалы, и снова замер в углу. Главное, чтобы восхитительное чудовище не вспомнило, что приказало раздеваться в его покоях. Но Алькариэн, похоже, забыл обо всем, что не касалось мыслей, которые то и дело бросали тень на его лицо. Расстегнув пару пуговиц на мундире, он опустился в кресло и выдохнул, закрывая глаза. Пара минут тишины, а потом сигнал интеркома на дверях негромко завибрировал, и Алькариэн поднял ресницы, открывая потемневшие глаза.

– Вон из комнаты. Но не смей уходить из покоев, – тяжелый взгляд остановился на Айдане, а потом метнулся к тому, кого привели двое дюжих орков-полукровок. Эльф. Такой же высокий, но чуть более молодой, чем Алькариэн. В отличие от брата, он щеголял светлой гривой волос, собранных в небрежный хвост, а на мир смотрел чистыми прозрачными голубыми глазами.

– Риэн… А ты ничуть не изменился.

– Чего не скажешь о тебе, Риэль, – Алькариэн взмахом руки отпустил охрану прочь.

Адайн выскользнул из кабинета, проводив долгим взглядом пленника-гостя. Он знал о том, что у арана есть брат. Но никогда не видел его. И уж полной неожиданностью было явление младшего эльфа в компании охраны.

Он замер в шаге от двери. Вроде как не подслушивает, вроде как ни при чем. Вроде как рядом. До звона в ушах вслушиваясь в происходящее за дверью. Как странно. И страшно. Люди цепляются друг за друга. Дварфы борются за жизнь и только эльфам безразлично все и вся вокруг. Кроме них самих…

– На что ты надеялся, пытаясь пробраться через охрану с мечом?

Горлышко графина коснулось края бокала, и тот тихо тренькнул.

– На то, что окажусь здесь?

Алькариэль дотянулся до того бокала, который ему придвинул Алькариэн.

– Я так и подумал. Кое в чем ты наивный идеалист, но дураком тебя назвать сложно. И ты никогда не подставил бы своих.

– Как хорошо ты, однако, меня знаешь, – Алькариэль повел плечами. – Ты можешь изображать поборника прогресса сколько угодно, но я тоже неплохо знаю тебя, братец. Ты скучаешь по лесам и привольной жизни так же сильно, как и я. Твои покои тому доказательство. Люди могут говорить что угодно, но твое неприятие всех этих… штучек – не страх.

– Времена меняются, Риэль. И мы должны меняться вместе с ними.

– Но кое-что все же не меняется, да, Риэн? Тот парень… у двери… Он ведь…

– Тебя это не касается, – Алькариэн оборвал его резко, почти грубо.

– О, как я мог забыть.

– У меня больше нет слабостей. Больше – нет.

– Не скажу, что рад за тебя, – Алькариэль допил вино до дна и поставил бокал на стол, чтобы его снова наполнили.

– Ты пришел не за тем, чтобы скрасить мой вечер, – Алькариэн, никогда не видящий проблемы в том, чтобы самому сделать то, что должна была сделать прислуга, налил вина в бокал брата и откинулся на спинку кресла.

– Да, действительно… – Алькариэль покусал губы, словно на что-то решаясь. – Вчера на меня вышли. Предложили помощь. Почему все считают, что я хочу тебя убить? Я всего лишь хочу вернуть наш народ к истокам.

– Может, потому, что все, кроме тебя знают – меня проще убить, нежели вернуть «к истокам». Нас оставили, Алькариэль. Оставили, посчитав, что мы недостойны Исхода. Горстку эльфов среди людей, дварфов и еще неизвестно кого. Мы оказались не нужны нашим «истокам», так почему я должен возвращаться к ним?

– Риэн… Послушай, это было тысячелетие назад. И…

– Ты больше не веришь в то, что говоришь, – Алькариэн нахмурился вдруг, жестом руки останавливая его. – Я слышу сомнения в твоем голосе.

– Да… О, боги, да… – Алькариэль вскочил со стула и заметался по кабинету. – Тот человек, который предложил помощь. Он говорил, что даст оружие. Не то, что делают дварфы, другое. Он показывал мне клинок. Его лезвие поет, Риэн! Поет, потому что полно магии. Но оружие было новым, абсолютно новым…

– Ты отказал ему? – Алькариэн встал из-за стола и подошел к окну. Гроза уже почти ушла, и молнии полыхали где-то далеко на западе. Отодвинув портьеру чуть в сторону, он распахнул окно, и в кабинет ворвался холодный свежий, напоенный влагой и озоном чистый воздух. Такой, какой никогда не бывает там, внизу.

– Я сказал, что не могу принимать такие решения в одиночку, – Алькариэль встал рядом с ним, вдыхая полной грудью.

– Я хочу с ним поговорить. Приведи его ко мне, или меня к нему – мне все равно. Сегодня можешь остаться здесь, утром уйдешь.

– Составить тебе компанию? – Алькариэль обнял его за талию, губами касаясь плеча.

– Риэль… – Алькариэн с улыбкой погладил его по щеке и повернулся к двери: – Адайн!

Дверь открылась без скрипа. Адайн вошел в кабинет и замер у порога, приложив правую ладонь к груди в знак почтения.

– Слушаю, господин.

– Проводи моего брата в мои покои, – Алькариэн окинул его странным, тяжелым взглядом. – Помоги принять ванну и покажи спальню. Ты ведь все слышал, да?

– Люди не обладают тонким эльфийским слухом, господин. Мы не столь совершенны, – ответил тот, не поднимая взгляда. – Я... должен выполнять все пожелания вашего брата, господин?

– Это значит, что ты слышал, – Алькариэн усмехнулся в ответ на вопросительный взгляд брата. – Разумеется, все. Иди, Риэль, я скоро присоединюсь.

Снова коротко поклонившись, Адайн обернулся к гостю.

– Прошу вас, следуйте за мной, господин.

Алькариэль улыбнулся уголками губ и вышел вслед за ним. В полной тишине они добрались до жилой части покоев, и прямиком прошли до ванной.

– Ты отлично притворяешься, изображая покорность, – Алькариэль, попробовав набранную воду рукой, начал раздеваться. Эльфийская рубашка, как на старых картинах, мягкие сапоги, широкий функциональный пояс. Взгляду Адайна открывалось красивое тело, тонкое, сильное. Только на коже – сетка шрамов. Почти как у Алькариэна, только на другом месте. – Как давно ты здесь?

– Десять лет. Меня взяли в Башню, когда мне исполнилось семнадцать, господин.

Риэль посмотрел на юношу. Адайн принимал его одежду и аккуратно развешивал на специальной вешалке, стоящей в углу просторной ванной комнаты. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Притворяется? Увы, но у него нет выхода. И выбора нет. Разве что попытаться убить Риэна. И бежать. Или умереть. Потому что удалить имплантированный чип можно, лишь вспоров себе живот.

– Я не господин тебе, – Алькариэль отвернулся, а потом опустился в воду со стоном блаженства. Определенно, в этом достижении цивилизации есть свои плюсы. – Что ты помнишь о своей семье?