Текст книги "Треугольник (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Любит…

В час дня он начал нервничать. В половине второго – метаться по пустой квартире, глядя прямо перед собой безумными глазами. И чем ближе стрелка придвигалась к цифре четыре, тем сильнее его потряхивало. Разум боролся с чувством и проигрывал с катастрофическим счетом. А еще тело… Взбунтовавшееся, предающее. Накануне ночью Даня сам начал любовную игру, опасаясь, что воздержание сыграет с ним злую шутку. Обрадованный вниманием Дани Женя окунул его в свою страсть, отпустив лишь почти под утро. Но сейчас Дане казалось, что ничего не было. Тело словно забыло, сговорившись с сердцем. И в голове билось только одно слово: «Саша, Саша, Саша». Это имя было, как заевшая пластинка. И когда терпеть больше не было сил, Даня сорвался. Как в тумане оделся, нашарил ключи от машины и вылетел из квартиры, даже забыв проверить, запер ли дверь. Он ехал по улицам, автоматически сворачивая на нужных поворотах и перекрестках, останавливаясь на светофоры. Ненависть, желание, любовь… Все это сплелось внутри него в сумасшедший клубок. Но в дороге он немного успокоился. Это единственное, что его радовало.

Визжа покрышками, Даня подъехал к крыльцу отцовского дома и вышел из машины. Попытался прислушаться к себе, прикинуть последние доводы «против», но все сомнения уничтожила подкинутая памятью картинка. Саша, выгибающийся в его руках. Саша, подставляющийся под поцелуи. Стонущий, дрожащий, возбужденный. По телу словно кипятком плеснуло, и Даня кинулся в подъезд. Сил ждать лифт не было, и он просто взлетел на нужный этаж. Нажал на кнопку звонка и замер. Пожалуйста… Пусть отец окажется дома. Или пусть Саша посмеется над ним, как раньше. Только бы не…

Но дверь открыл Саша. Явно после душа, в одном полотенце вокруг бедер. Даня застыл на пару долгих секунд, смотря, как зачарованный на капли воды, стекающие по его коже. А потом просто переступил порог. Саша с силой захлопнул дверь, и они кинулись друг к другу. Даня стиснул Сашу и, заставив его замереть, прижался к губам. Они тут же раскрылись перед ним, впуская, и Даня отчаянно застонал. С силой провел вдоль тела; полностью обнажая его, скинул полотенце на пол. Сашины пальцы тут же забрались под рубашку Дани, прошлись ноготками по спине. Даня выгнулся, судорожно втягивая воздух. Саша как-то зло усмехнулся и потянул Даню в сторону комнаты. Когда-то ЕГО комнаты. Как только за ними закрылась дверь, Даня буквально кинул Сашу на кровать, нависая над ним. Пару секунд всматривался в полные страсти глаза, и накрыл собой его тонкое тело, яростно целуя. Лицо, виски, волосы… Безжалостно прикусил губу, вырывая стон. И тут же зализал, словно извиняясь. Отстранился на пару секунд, чтобы раздеться, и вернулся. От соприкосновения кожи к коже вдруг стало нестерпимо жарко. Так, что мозг, казалось, расплавится без следа. Саша прошелся лаской по его спине, притянул за шею для поцелуя, и, поймав голодный, почти дикий взгляд Дани, развел ноги в стороны. Похабно улыбнулся последующему за этим стону, и выгнулся дугой на постели, когда Даня, словно в отместку, принялся терзать его соски, то нежно лаская языком и целуя, то почти грубо сжимая их губами. Саша стонал, дышал так часто… И все сильнее прижимался пахом к Дане, заставляя искры сыпаться из глаз. Хотелось… Хотелось… Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что Саша внезапно отстранился. А спустя секунду в пальцы Дани лег тюбик крема.

…Саша ждал его. Откинувшись на подушки и раскинув ноги, он тяжело дышал, не сводя жадного взгляда с руки Дани. Возбужденный, истекающий желанием, он был просто прекрасен. И Даня больше не мог ждать – намазанные кремом пальцем оказались внутри ждущего его тела слишком быстро и резко. Саша тихо вскрикнул, но уйти от вторжения не попытался. Лишь стиснул сильнее мокрые от пота плечи Дани.

– Прости… – тот нежно коснулся губ.

– Давай же… – в ответ Саша лишь нетерпеливо подался вперед, на ласкающие его изнутри пальцы. Даня с силой закусил губу и медленно вышел из его тела, вызвав недовольный стон. Который тут же сменился яростным выдохом сквозь стиснутые зубы, когда Даня начал входить в него. Не слишком хорошо разработанные мышцы принимали его неохотно, но Саша сам тянул его на себя. Раскрываясь все больше, дыша со всхлипами. Даня откинул назад голову, закрыл глаза… По груди, задевая стоящие соски, прошлись кончики пальцев Саши, и Даня в голос застонал. А потом начал двигаться. Сразу сильно, глубоко. Лихорадочно лаская влажную кожу, стискивая бедра. И целовал, целовал, целовал… Саша под ним бился, вскрикивал, что-то шептал, как в бреду. Желая доставить ему еще больше удовольствия, Даня начал ласкать его, и только сумасшедше улыбнулся, когда Саша издал тягучий, полный почти болезненного удовольствия стон. Ему хватило всего лишь несколько сильных движений… А потом Даня начал кричать сам, когда бьющийся в оргазме Саша сжал его внутри себя. Так сильно, так… И показалось, что сердце разорвалось на кусочки. Они разлетелись, застыли на мгновение радужным дождем, а потом осыпались вместе с Даней на горячую, влажную постель.

Саша спал. Разметавшись, раскинувшись на кровати. Красивый, сытый, удовлетворенный. Хотелось, так хотелось коснуться его. Провести кончиками пальцев по руке, зарыться в его волосы. Но Даня не мог заставить себя двигаться. Его до краев наполняли ненависть и презрение. И казалось, что стоит ему шевельнуться, как они выплеснутся. Он ненавидел себя. Он презирал себя. За то, что не смог устоять, за то, что сдался. Обманул двух дорогих ему людей. Он изменил Жене, человеку, который любит и верит ему. Отец… Думать об этом было невыносимо больно. Только влюбленное, эгоистичное сердце было довольно. Даня выдохнул сквозь стиснутые зубы и встал с кровати, стараясь не смотреть в сторону спящего Саши. Сгреб одежду и вышел из комнаты. Быстро умылся и принялся одеваться. Кинул на себя взгляд в зеркало и замер, рассматривая свое отражение. Неужели у него действительно такие глаза? Как у загнанного в ловушку зверя. Белое лицо, яркая кайма вокруг губ… Даня резко отвернулся от зеркала и вышел в коридор. Прислушался, но в квартире было тихо. Он направился к выходу, но, поравнявшись с комнатой, в которой оставил Сашу, остановился. Сердце тянуло, душу влекло, как на веревочке. Туда, к нему. Вернуться. Остаться. И даже мысли о том, что все это было лишь мимолетным капризом Саши и собственным сиюминутным желанием его собственного тела не помогали. Это не повторится. Больше никогда. Надо просто попрощаться. Обрадованное этим решением тело рванулось вперед, рука сама потянулась к ручке двери. НЕТ!! НЕЛЬЗЯ!! Даня отшатнулся назад, пряча руки за спиной. Словно это могло помочь. Нельзя… Заходить, смотреть, касаться. Иначе он останется. И вся жизнь, которую они все так тщательно выстраивали… Она рассыплется, как карточный домик. Нельзя…

Даня громко, яростно застонал и, развернувшись на каблуках, вылетел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Сначала забыл про машину, рванулся в сторону метро. Потом вспомнил, вернулся. И спустя двадцать минут сидел в баре. Бармен предложил пиво, но Даня только отмахнулся, потребовав чего-нибудь покрепче. Бармен покосился на ключи от машины в руке Дани, но послушно выдал требуемое. Но Даня не пьянел. И воспоминания не становились слабее. И, в конце концов, он решил, что этим только все усугубит. Рано или поздно ему придется вернуться домой. И сыграть свою роль на «Оскар».

Но Дане повезло. Жени дома не было. Даня облегченно перевел дух и метнулся в ванную. Ожесточенно водя мочалкой по уже начавшей краснеть коже, он словно пытался избавиться от воспоминаний. О том, как касались его Сашины пальцы, как прижималось к нему гибкое тело. От его дурманящего запаха. Кажется, немного помогло. Даня облегченно выдохнул и, быстро закончив с водными процедурами, вышел из ванной. Чтобы тут же попасть в знакомые объятия.

– М-м-м… обожаю тебя такого… – Женя провел ладонями по обнаженной, еще влажной груди, зарывшись лицом в волосы. – Мягкий, нежный… распаренный… – язык прочертил дорожку от шеи до ключицы. А потом шею обожгло легкой болью от собственнического поцелуя. Даня вздрогнул, запоздало начиная вспоминать, не оставил ли Саша на нем похожих следов.

– Что случилось, Жень? – Даня неосознанно попытался выбраться из тесных объятий, но руки только сильнее сжали его. – Ты сегодня странный.

– Всего лишь хочу тебя, – Женя развернул его лицом к себе, и Даня напрягся, увидев странный, не совсем здоровый блеск в ставших почти черными глазах. – Ты слишком долго держал меня на голодном пайке, – последнее слово Женя выдыхал ему уже в рот. Даня покорно принял довольно жесткий поцелуй, но он был словно вне его жизни или реальности. Судя по тому, как возбужден Женя, «головной болью» Даня сегодня не отделается. Ему самому хотелось только лечь и уснуть. Никакого секса, никакой близости. Ничего. После Саши…

Пальцы на плечах Жени сжались сами собой, когда уснувшая, было, вина полоснула по сердцу. И желание оттолкнуть от себя любовника просто смялось под другим желанием. Заслужить прощение. Получить наказание. Все равно. Только бы стало легче. Только бы…

Это было больно. Жестко. Сильно. Без подготовки и с минимумом смазки. Никакого удовольствия. Кусая угол подушки, давя стоны боли, Даня сам подавался навстречу раздирающим движениям. Дрожал и сбрасывал с себя ласкающие, пытающиеся успокоить руки Жени. Ему не нужно было удовольствие. Сегодня он получил его сполна вместе с любимым человеком. Сейчас он требовал наказания. И с радостью принимал его. И когда Женя излился внутрь него с громким, протяжным стоном, только вздохнул. Вина ушла. Но теперь появилось ощущение грязи. Выскользнув из-под придавившего его тела Жени, Даня свернулся на краю постели и затих, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами. Было холодно, больно. И до бешенства, до стона хотелось к НЕМУ. Пусть и рядом с НИМ он не согреется, но… Он бы просто смотрел на НЕГО и любовался.

– Больше не смей так делать, – глухо, зло проговорил Женя, придвигаясь и набрасывая на него одеяло. Даня еле подавил в себе порыв сбросить с себя и эту тряпку, и эти руки, обнявшие его. – Что на тебя нашло? Тебе было больно, почему ты меня не остановил? – проворные пальцы прошлись по телу и устремились к паху. Даня тут же отстранился:

– Не надо.

– Но ты же не…

– Я не хочу.

Женя медленно отодвинулся, и Даня снова остался один. На мгновение зажмурился, а потом с тихим выдохом развернулся.

– Жень… – начал он и остановился, не зная, что сказать дальше. – Жень, прости. Я просто сегодня устал. И очень хочу спать.

– Тогда почему ты позволил мне это сделать? – в полумраке спальни глаза Жени тускло сияли. Как металл клинка.

– Может, потому, что хотел доставить тебе удовольствие? – Даня призвал на помощь все свои актерские способности и лукаво улыбнулся.

Женя пару мгновений озадаченно смотрел на него, и покачал головой, словно отказываясь от попыток понять, и просто привлек его к себе. Даня стиснул зубы и позволил себя обнять. Почему-то сегодня обычные теплота и забота лишь раздражали. Но обидеть Женю снова Даня не мог. Поэтому просто заставил себя расслабиться и попытаться уснуть. Возможно… Возможно, это лишь последствия свидания с Сашей. И завтра все изменится.

2.

«Завтра» действительно все изменилось. Женя больше не вызывал почти-отвращения, но и влечения к нему Даня не испытывал. Он с удовольствием стал бы Жене братом, другом, но любовником… От этой мысли пока еще не воротило, но Даня был уверен, что это не за горами. И что с этим делать, он понятия не имел. Он совершил ошибку. Большую. И вовсе не ту, о которой думал. Он позволил себе надеяться, что сможет избавиться от мыслей о Саше с помощью Жени. Он эгоист, который думал только о себе. И дав ложную надежду, обманул гораздо больнее, чем когда изменил.

Даня зло затушил окурок в пепельнице. За прошедшие дни он только еще больше убедился в том, что человек – такая скотина, которая ко всему привыкает. Хорошо, что Женя уехал. Хоть эту ночь Дане не придется притворяться. Он потянулся к чашке с кофе, но звонок в дверь заставил его застыть на месте. Черт… Неужели Женька? Хотя с чего бы ему звонить, у него есть ключ. Хотя чужой позвонил бы сначала в домофон. Может, соседи? Даня нехотя поднялся с табуретки и дошел до двери. Заглянул в глазок и выругался. Лампочка в подъезде перегорела еще вчера вечером, и теперь за дверью стоял непроглядный мрак. Решив почему-то, что спрашивать «кто там?» глупо, Даня щелкнул замком и потянул ручку на себя, открывая дверь.

– Черт! – сначала он заметил только взметнувшуюся руку, прикрывающуюся глаза от света, который после темного подъезда, видимо, был слишком резким, а потом узнал… Голос, пальцы, пряди волос. И сердце пропустило удар.

– Саша?

Тот убрал руку от лица, часто моргая, и Даня про себя застонал. Растерянный, почему-то растрепанный, он казался маленьким котенком, которого хотелось прижать к себе.

– Пустишь? – Саша улыбнулся криво и как-то неуверенно, и Даня молча посторонился. Саша прошел мимо него в квартиру, Даня закрыл за ним дверь и, пытаясь поймать хоть одну мысль, развернулся.

– А у тебя… красиво, – Саша с любопытством осматривался.

– Спасибо, – Даня выдохнул и, оторвав взгляд от спины Саши, прошел вперед. – Чай или кофе?

– Кофе, – тот перевел на него странный, тяжелый взгляд, и Даня поспешил сбежать на кухню, кивнув в сторону дивана.

Голова была готова взорваться от мыслей в то время, как руки автоматически что-то делали. Зачем он пришел?! Зачем, зачем, зачем?! Ответа не было. Зато появилось дикое, нестерпимое желание позвонить Жене и попросить его вернуться. Оставаться с Сашей наедине было… страшно. Им не о чем говорить. Только не после того, что уже было. Но что же…

Чашка вылетела из пальцев, как в замедленной съемке долетела до пола и разбилась. В разные стороны брызнули осколки, попрощавшись тихим, мелодичным звоном. Руки, обвившие его талию, сжались еще сильнее. На долгую секунду все остановилось, оглушив тишиной, а потом время ударило наотмашь. Сорвавшимся дыханием, жаром прижимающегося тела, чужими губами на шее…

Даня дернулся, развернулся и на его губы лег палец, запирая готовые вырваться слова. Даня снова замер, и Саша, подавшись вперед, быстро поцеловал его. Так быстро, что Дане показалось, что ему это приснилось. Но от этого невесомого поцелуя исчез вдруг весь мир. А потом Саша прижался к нему. Сильно, страстно. Обнял, запустил руки под домашнюю майку и принялся медленно, словно издеваясь, осыпать короткими поцелуями шею Дани, спускаясь к ключицам. А когда майка начала мешать, с коротким рыком содрал ее. И снова вернулся к своему изучению. Кожа под его губами горела, и Даня только тихо стонал, судорожно стискивая рубашку Саши. Когда, в какой момент тот оказался стоящим перед ним на коленях, Даня не понял. И когда вжикнула «молния» – не услышал. Но его крик, отразившийся от стен и рассыпавшийся по квартире, почти оглушил его. Саша ласкал умело, нежно. Сводя с ума.

Даня зарылся руками в его волосы, почувствовал, как напрягся Саша, и успокаивающе пропустил пряди сквозь пальцы. Не принуждая и не требуя. Лаская. Но чем ближе подступало освобождение, тем сильнее хотелось… большего. Сашу. Его всего. И когда это желание затмило все, он рывком поднял Сашу с пола. Тот, поймав его бешеный взгляд, только усмехнулся, облизываясь донельзя порочно. Кинул взгляд за спину Дани и, отступив на шаг, начал раздеваться. Быстро, ничуть не рисуясь. Даня выругался: еще секунда, и он разложит его прямо на кухонном столе. Но Саша, похоже, был совсем не против. Избавившись от белья, он только шагнул вперед и снова прижался к Дане. Медленно заскользил телом вверх, а потом вниз, давая почувствовать свое возбуждение. Даня глухо застонал и стиснул руками его талию. Вплел пальцы в волосы, дернул назад, принуждая отогнуть голову, и прижался к губам. Вламываясь внутрь и подчиняя. Саша застонал прямо в насилующие его рот губы, жадно отвечая, и Даня окончательно распрощался с рассудком. Подхватил Сашу, развернулся вокруг себя и, смахнув со стола пустой стакан, опрокинул любовника на столешницу. Навалился сверху, жадно целуя, лаская, царапая кожу. Под его прикосновениями Саша стонал, выгибался. Его пальцы то сжимали плечи Дани, то скользили по спине, притягивая его еще ближе. А потом он обвил ногами его талию, и Дане показалось, что из глаз посыпались искры. Безумными, мутными глазами Даня оглядел кухню и только яростно улыбнулся, когда взгляд остановился на бутылке оливкового масла. Потянувшись за ней, он почти полностью лег на Сашу и тот, воспользовавшись этим, впился губами в открывшуюся шею. Больно, горячо, оставляя след. Даня слабо охнул, застонал. В отместку прикусил плечо и выпрямился. Поймал горящий взгляд Саши и, отвинтив крышку, вылил немного масла во впадинку мгновенно втянувшегося живота. Погрузил пальцы в вязкую жидкость и погладил кожу, отлично зная, насколько возросла чувствительность нервных окончаний. Саша замер, и глухо, протяжно застонал. Даня улыбнулся и взял его в руку, лаская и поглаживая. Саша дернулся и выгнулся в дугу. Опустил ноги, раздвигая их еще шире. Даня с силой прикусил губу и, обмакнув пальцы в почти растекшееся по животу Саши масло, кончиками пальцев помассировал вход в его тело и не торопясь, проник внутрь. Растягивая его неторопливо и осторожно, он заставлял Сашу тихо стонать и подаваться навстречу подготавливающим движениям. От его вида… Широко распахнутых глаз, приоткрытых губ и судорожно цепляющихся за край стола рук, у Дани кружилась голова. Собственное возбуждение отзывалось болью в теле, но он медлил. Любуясь, сходя с ума. А потом Саша вдруг поймал его руку, потянул на себя и провел губами по запястью, глядя на Даню пьяными, безумными глазами. Чувствуя, как медленно, но верно, он теряет контроль над собственным телом, Даня вытащил пальцы. Саша выгнулся и с легким стоном принял его в себя. Сразу до конца. Даня стиснул зубы и, решив, что Саше не нужно время для того, чтобы привыкнуть к вторжению, начал двигаться. Убыстряя темп, увеличивая силу, придерживая его бедра, он входил в Сашу до упора. Ножки стола скрипели, но от этого звука становилось только еще жарче.

В глазах потемнело, когда Саша вдруг выгнулся дугой, и с его губ сорвалось тихое:

– Даня… – выдох, стон. Но от него сорвало крышу. Замерев внутри горящего тела, Даня наклонился вперед, неумолимо давя на бугорок внутри. Поймал долгий, болезненный крик Саши и яростно потребовал, обжигая поцелуями и дыханием распухшие губы:

– Еще.

Саша всхлипнул, но послушно повторил:

– Даня…

Тот дернулся и сорвался в бешеный, жесткий ритм. Саша вскрикнул, а потом, его словно прорвало:

– Даня… Даня, Даня, – каждое движение внутри себя он встречал именем. Кусая губы, захлебываясь, он мотал головой и повторял, как заведенный: – Даня, Даня… ДАНЬКА!! – глаза закатились, руки стиснули край стола с такой силой, что побелели костяшки, а в следующую секунду Даня почувствовал, как обожгли белесые капли его пальцы. Этого хватило, чтобы его самого швырнуло за грань.

Он не помнил, как пришел в себя. Как вышел из расслабившегося тела и, путаясь в спущенных штанах, донес Сашу до кровати и рухнул рядом с ним. Зато он запомнил, как проснулся. Обнимая Сашу всем телом и уткнувшись лицом ему в макушку. А тот сладко посапывал у него на груди и, похоже, был вовсе не против слишком тесных объятий. Даня только усмехнулся. Еще не так давно после секса с Сашей, он умирал от презрения и ненависти к себе. Сейчас же он не чувствовал ничего, кроме сытого удовлетворения и счастья. Поймав себя на этом, Даня ощутил укол разочарования в самом себе, но тут Саша шевельнулся, прижимаясь еще сильнее, и все постороннее исчезло. Только мысль о том, что Саша сам пришел, сам начал все это, тревожила душу и сердце. И почему-то было все равно – зачем. Главное – он здесь. Даня чуть отстранился, рассматривая тонкое лицо в свете ночника. Красивый… Какой же он красивый… Даня чуть ослабил объятие и потянулся вперед. Нежно и очень осторожно коснулся губ, щеки, лба. Очертил скулу, поцеловал прядь на виске. Саша только слабо вздохнул во сне. Даня устало и как-то грустно улыбнулся, и откинулся на подушку, глядя в потолок.

Пожалуйста… Пусть эта ночь будет длиться вечно…

…Он проснулся от холода в темной комнате. Уже привычные солнечные лучи сейчас не пробивались через заботливо задернутые тяжелые портьеры, создавая приятный, но холодный полумрак. Даня повернул голову и сразу же резко отвернулся. Саши рядом не было. И можно было даже не ходить и не искать его: он ушел. Даня поежился и встал. Подошел к окну и рывком раздвинул портьеры, пуская в спальню солнечный свет. Так странно… Женя никогда не задергивал шторы, а ему самому это как-то даже в голову не приходило, несмотря на то, что почти каждый день его будило солнце раньше положенного времени. А Саша… Эта странная, необъяснимая забота разлилась по телу теплом, и Даня улыбнулся. Потянулся, и недоуменно нахмурился и опустил взгляд. Выругался и оглянулся на кровать. Так и есть. Простынь и пододеяльник в жирных пятнах. Чертово масло. Вчера ему казалось, что он буквально втер его телом в кожу Саши. Но сегодня оно было на нем самом и на постельном белье. Покачав головой, Даня собрал грязное белье и вместе с ним направился в ванную. Засунул в стиральную машинку, а сам встал под душ.

Под струями воды тело тихо пело. Каждая мышца, каждый мускул радостно отзывались на любое движение. И Даня больше не пытался избавиться от запаха Саши. Наоборот – он словно ласкал себя, еле дотрагиваясь до кожи. Удивляясь в глубине души отсутствию вины, он только улыбался, вспоминая прошедшую ночь. И все равно было, откуда Саша узнал, что Жени нет и что сказал отцу. И почему он вообще пришел. Он был здесь. И точка.

Выйдя из душа, Даня застелил постель чистым бельем и прошел на кухню. Окинул взглядом наведенный бардак и, вздохнув, начал собирать осколки разбитой чашки. Хорошо хоть, что стакан только треснул. Даня с пару мгновений прикидывал, что с ним делать, а потом выбросил и принялся варить себе кофе. Первый глоток и утренняя сигарета… И в первый раз за последние дни Даня чувствовал себя по-настоящему хорошо. И даже мысль о том, что неизвестно, что будет дальше, не омрачала настроение.

Оно пропало, когда позвонил Женя спросить как дела и сообщить, что к вечеру уже будет дома…

========== Глава 2 ==========

– Сааашка… – Даня простонал в последний раз и, выскользнув из уже расслабившегося тела любовника, почти упал на постель рядом с ним. Сильно поцеловал обнаженное, влажное плечо и закрыл глаза, прислушиваясь к отголоскам пережитого удовольствия. У него есть всего несколько минут. А потом он встанет и начнет одеваться: когда вернется отец точно неизвестно. Но в любом случае, к его приходу он должен быть вне стен квартиры.

Когда-нибудь их застукают… Но сейчас это казалось таким далеким и не страшным. Они встречались уже больше месяца. Выискивая дни и часы, когда их другие «половинки» отсутствуют. Тайком, украдкой бегали друг к другу на свидания. То нежно, то больно занимались любовью, а потом молча разбегались. Почти не разговаривали, только касались. Губами, руками, всем телом.

Это выматывало. Неопределенностью, зыбкостью. А Дане хотелось услышать от Саши хоть слово, намек на то, что для него это нечто больше, чем просто секс. Но тот молчал. А Даня…

– Знаешь, если бы я мог, я бы убил тебя, – севший после жаркого секса голос Саши заставил Даню улыбнуться:

– Я бы тебя – тоже.

– Может, хватит играть в молчанку?

Даня открыл глаза и повернулся к Саше. Тот сел в кровати, укрывшись по пояс тонким одеялом. Сдвинутые брови и поджатые губы…

– Тебя что-то не устраивает? – удивленный так внезапно начавшимся разговором, Даня напрягся.

– А тебя все устраивает? Так больше не может продолжаться. Либо мы разбегаемся и перестаем встречаться, либо… – он замолчал, а Даня раздраженно повел плечами.

– «Либо» что? Хотя ты прав – так действительно продолжаться не может. Ты заметил, что раньше мы встречались раз в неделю, а теперь – три? А то и больше.

– Заметил, – Саша повел плечами, «отзеркалив» его жест. – Может, пора остановиться, пока не поздно?

– Боишься, что нас застукают? Хочешь все прекратить? – Даня боялся. Боялся, что Саша лишит его того единственного, что у него есть. Но почему-то нес эту чушь. Сам подталкивая его.

– Хочу, – Саша отвел глаза, помолчал, а потом вдруг подался к Дане. Навис над ним, заглядывая в глаза. – Пообещай, что больше не будешь ни звонить, ни писать мне.

Даня ощутимо вздрогнул:

– Зачем это тебе? – краем сознания он понимал всю нелогичность этого разговора, но изменить ничего не мог.

– Пообещай, что пошлешь меня, если вдруг Я напишу тебе.

– Саша… – ошарашено выдохнул Даня. Его слова ударили в самое сердце. Но он боялся поверить, боялся принять желаемое за действительное.

– Просто пообещай, что мы больше не увидимся. Не будем встречаться ТАК, – глаза Саши горели, и Даня, зачарованный мольбой, стоявшей в них, только слабо шепнул:

– Я… попытаюсь.

Саша выдохнул и медленно закрыл глаза. Как во сне, Даня протянул руку и коснулся его щеки. Саша, как котенок, приник к теплой ладони, подставляясь под ласку. И Даня послал к черту рассудок. Притянул Сашу к себе и, запустив пальцы в волосы, поцеловал. Тот ответил сразу. Ни капли страсти или желания. Они целовались так нежно и трепетно…

– Тебе пора, – со стоном оторвавшись от Дани, тихо шепнул Саша.

– Да, – выдохнул тот, но только сильнее прижал его к себе. Секундное касание губ, а потом снова долгий поцелуй.

– Хватит! – спустя пару минут Саша попытался его оттолкнуть. – Тебе действительно пора.

Даня нехотя разжал руки, выпуская его из объятий, и Саша медленно отстранился, отполз подальше и прислонился к стене. Стараясь не смотреть на него, Даня встал и принялся одеваться, чувствуя спиной напряженный взгляд. Мысли в голове скакали, как белки. Он хотел, но боялся поверить. И не мог, не осмеливался дать какое-либо определение происходящему. Что это? Очередная игра Саши или… все же что-то большее? Но что «большее», если вот сейчас, именно сейчас они расстаются? Даня предложил, Саша – согласился. И почему так больно и так хорошо одновременно?

Даня застегнул ремень на джинсах, одернул рукава рубашки и поднял на Сашу глаза:

– Проводишь?

Тот молча кивнул и потянулся, но запутался в одеяле и наверняка хорошо приложился бы об пол, но Даня успел подхватить его. Прижал к себе, как самое дорогое, что у него есть и замер так, бездумно наслаждаясь последними минутами близости. Саша застыл в его руках, а потом медленно поднял голову. И снова поцелуй… Горький, заставляющий душу стенать и плакать.

– Иди, Данька, иди… – Саша надавил на плечи, отстраняя его. Но тот не желал выпускать его и шагнул к двери, прижимая Сашу к себе. Целуя, тихо постанывая. Шаг, секунда на глоток воздуха и снова поцелуй. Еще один шаг. Секунда. Поцелуй. Еще, еще и еще… Когда они добрались до двери, Даня почти не соображал, что происходит, а Сашу трясло в его руках. Задыхаясь, он вырвался из объятий Дани:

– Уходи! – прижав руки к груди, он смотрел на него сквозь ресницы горящими глазами, уже по-настоящему опухшие губы дрожали. Даня с трудом оторвал от него взгляд, а потом резко повернулся к двери. Стиснул зубы и потянул ручку на себя. Не оглядываясь, перешагнул порог и захлопнул за собой дверь. Услышал, как щелкнул замок и усилием воли заставил расслабиться сведенные мышцы лица.

Больно… Как же больно.

Но, наверное, правильно. Они вовремя поставили точку в своих странных и изломанных отношениях. Теперь осталось только убедить в этом себя.

И забыть номер Сашиного телефона.

***

– Обязательно открывать окно так сильно?! – Даня с силой ударил по раме, заставив ее закрыться, а стекла – зазвенеть. Копившееся внутри раздражение давало о себе знать подрагивающими пальцами и желанием кого-нибудь убить. Терпение было явно на исходе. Все эти дни он еще пытался бороться со своим настроением и желанием все послать к чертям, но сегодня, похоже, его лимит иссяк.

– Может наконец съездишь потрахаешься и успокоишься?

Даня застыл, а потом медленно повернулся к Жене, чувствуя, как внутри начинает разжиматься пружинка:

– Что?

– Ничего, – наблюдавший за его метаниями по комнате Женя сильным жестом откинул в сторону пульт от телевизора. Его обычно теплые глаза сейчас горели неприкрытой яростью и почти ненавистью. – Думаешь, я ничего не замечаю?! Думаешь, я слепой?! Не вижу все эти следы на тебе и улыбку твою блядскую?! – голос Жени креп и становился громче. Его искаженное настоящей злобой лицо заставило Даню отступить:

– Жень… Я… – он был растерян.

– Хватит, Данька, – Женя вдруг устало потер висок. – Хватит врать.

Даня нахмурился. Почему-то мысль о том, что сейчас их с Женей отношениям придет конец, испугала. Он не готов… Еще не готов вернуться к полному одиночеству. Тем более теперь, когда они с Сашей…

– Я не хочу с тобой расставаться, – чистая правда. Но Женя только покачал головой:

– Зачем я тебе? Ты всегда говорил, что тебе нравится чувствовать себя защищенным. Я нужен для того, чтобы тебе было за кем спрятаться?

Даня вскинулся, готовый отрицать, но Женя поднял руку в предостерегающем жесте:

– Скажи хоть, ОН появился до меня или после?

– До тебя, – Даня отвел взгляд, чувствуя, как ослабевает напряжение. Уже все решено. И ничего не изменить. И почему-то стало легче. – Здесь нет, и никогда не было твоей вины. Можешь мне не верить, но я действительно думал, что люблю тебя. Что смог забыть его.

Женя помолчал, а потом вдруг криво усмехнулся:

– Это ведь Саша, да?

Даня дернулся, как от удара:

– Откуда ты… – начал он и тут же заткнулся, поспешно прикусывая язык. Дурак… Боже, какой он дурак…

– Я видел, как ты смотрел на него. На меня ты так никогда не смотрел, – Женя отвернулся, а потом вдруг нарочито спокойно произнес: – Надеюсь, вы с ним будете счастливы.

Даня сжал пальцы и процедил сквозь зубы:

– Он – любовник моего отца. И ты прекрасно об этом знаешь. О каком счастье ты говоришь?

– Раньше это тебя не останавливало.

– Мы расстались неделю назад, – зло бросил Даня, чувствуя, как холод пробирается под одежду.

– И поэтому ты сейчас такой дерганный. Что, мальчик вспомнил, кому принадлежит? – Женя усмехнулся. Даня втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и ухмылка пропала с лица Жени. – Ладно, давай разбежимся по-тихому. Жаль, конечно, что у нас не получилось…

Женя пожал плечами и, развернувшись, вышел из комнаты. Через открытую дверь было видно, как он достает сумку из-под кровати и начинает складывать в нее свои вещи. Даня пару мгновений смотрел на это, а потом вышел на балкон. Прикурил дрожащими пальцами, ежась под порывами холодного ветра. Внутри сидела какая-то заноза. Что-то, что мешало принять это все, как есть. Слова Жени, его поведение… Что-то было не так.