Текст книги "Треугольник (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Он и до этого боялся темноты. А после той ночи все стало еще хуже. Обычно его достаточно просто обнять, чтобы он успокоился. Я не знаю, как так случилось, что мы стали близки. Не знаю, когда успел влюбиться в него. Я ведь знаю его с самого детства, и он всегда был для меня сыном моего лучшего друга, но однажды я увидел в нем не маленького Сашку, который таскал конфеты со стола, а красивого юношу. И пропал.

Даня опустил глаза, сжимая пальцы в кулаки. Слышать это было… больно. А потом…

– С того дня, как он вернулся после… после тебя, мы живем с ним в разных комнатах и спим в разных постелях, – голос отца зазвучал глухо, обреченно. – Он не хочет никакой близости, а я не имею права настаивать. И он замолчал. Снова. Как тогда, после гибели семьи. И думает, думает, думает о чем-то. Я не раз видел, как он подходил к телефону и застывал, протянув руку к трубке. А потом отдергивал ее и уходил. А теперь он ушел совсем. Даня… – отец поднял на него больные глаза. –Ты говорил, что любишь… Тогда найди его. И… – взгляд заметался, лицо исказилось, – если он захочет, то может остаться. С тобой.

Даня дернулся:

– Что?! А.. ты?

– А что я? – раздраженно ответил отец и отодвинулся. – Я люблю его. Но не хочу, чтобы он был со мной насильно. Все, иди, я устал.

Даня молча встал. Сложилась еще одна мозаика, но снова никакого облегчения. Лишь новая боль. И новый холод. Отец не простил его. А то, что он снизошел до разговора… Все просто и понятно. Сашу же надо искать. Даня горько, зло усмехнулся и вышел из палаты. Закрыл за собой дверь и содрогнулся от накатившего страха. За Сашу, Сашку. Любимого.

Даня вышел на крыльцо и, запрещая себе думать о чем-либо, кроме того, где и как искать Сашу, прикинул примерные направления поиска. Пожалуй, есть смысл начать с работы. Сослуживцы, может, друзья. Жаль, что пока они были вместе, Даня не удосужился расспросить Сашу подробнее об его работе. Хотя… Он был так счастлив тем, что Саша просто с ним рядом, что ничего другое больше не волновало. Даня выдохнул и спустился с крыльца к машине. Пожалуй, не стоит терять время…

День вымотал его как физически, так и морально. Покрутившись по городу, как белка в колесе, поговорив с кучей самого разного народа, начиная от Сашиного начальника, кончая последней техничкой, Даня так и не нашел никаких зацепок. Только очень устал. Кое-как припарковав машину, Даня, засыпая на ходу, поднялся на лифте на свой этаж. Вставил ключ в замок и замер, услышав тихий вздох. Медленно повернулся и застыл, глядя на сидящую на подоконнике подъездного окна фигуру. Даня сглотнул и, как во сне шагнул вперед. Сашка медленно поднял голову, и Даня сделал еще шаг. Глаза смотрели в глаза, ноги спускались по лестнице сами. Даня остановился перед Сашей, пару мгновений ласкал взглядом осунувшееся, бледное, но любимое до боли лицо, а потом протянул руку и произнес:

– Пойдем домой.

Саша прикусил губу, взгляд заметался по подъезду, а затем Саша осторожно вложил свою руку в ладонь Дани. Пальцы того тут же сжались, и Даня потянул его на себя. Саша покорно слез с подоконника, поднялся вслед за ним в квартиру, но когда дверь за спиной закрылась, вздрогнул, сжался, словно испугавшись. Даня потянулся к нему:

– Сань…

Но тот вдруг силой потер лицо и отодвинулся:

– Мне нужно в душ. Можно?

Даня повел плечом:

– Ты знаешь, где он находится, – разделся и прошел на кухню, чутко прислушиваясь к шороху за спиной. Верхняя одежда, тихие шаги, захлопнувшаяся дверь, шум воды. Даня заставил себя расслабиться. И в голову пришла мысль о том, что его любимый, наверное, голоден. Даня переоделся в домашнее и, прислушиваясь к шуму воды в ванной, начал собирать на стол нехитрый ужин. В холодильнике давно не было ничего приличного, но соорудить пару нормальных бутербродов он смог. Когда все было готово, Даня остановился у окна и прикурил. Он знал, зачем пришел Саша. Как и то, что произойдет, когда он выйдет. Шум воды в ванной стих, и Даня решительным жестом потушил сигарету. Взъерошил волосы, выдохнул, пытаясь успокоить расшалившееся сердце, и вышел. Миновал коридор и остановился перед ванной, прислонившись к стене и засунув руки в карманы домашних джинсов. Спустя пару секунд за дверью раздался шорох, и она открылась. Саша увидел Даню и застыл на пороге. Опустил глаза, закусил губу. Даня застонал про себя, а потом шагнул к нему. Саша… Он тоже знает.

Поцелуй получился мягким, нежным. Даня зарывался руками во влажные волосы, ласкал ладонями шею, плечи. Пальцы нарисовали узор на спине, спустились ниже и, наткнувшись на обернутое вокруг бедер полотенце, скинули его на пол. Саша в ответ коротко застонал в целующие его губы и прижался к нему всем телом.

– Саша… – выдохнул Даня, и на его рот тут же лег палец, запирая все слова. Даня медленно опустил ресницы и коротко поцеловал его. Саша выдохнул и, отстранившись, исчез в спальне. Даня постоял немного, и решил принять быстрый душ. Сегодня… все должно быть идеально.

…Он целовал его нежно, осторожно. Касался губами кожи, ласкал раскрытыми ладонями изгибы дрожащего тела.

– Саша… – шептал тихо, очень тихо. – Саша, Сашка… – руки рисовали узоры, вырывая приглушенные, сладкие стоны.

– Даня… Пожалуйста…

Мягкое, неторопливое вторжение, изматывающий ритм, ласкающие ладони на лице, груди. Даня кусал губы, слушая Сашины стоны, и потихоньку сходил с ума. Сердце рвалось из груди, искаженное удовольствием лицо Саши хотелось целовать, целовать и целовать…

– Любимый мой… – касаясь его скул и губ, тихо говорил Даня, задыхаясь. – Люблю… Больше жизни люблю…

В ответ Саша только тихо застонал и подался с силой навстречу. Сжался, задрожал. Выгнулся, рассыпая волосы по подушке. Даня захлебнулся воздухом и упал в слепящий водоворот. Яркий, искрящийся, сжигающий все. Только имя, только:

– Саша. Люблю…

Даня смотрел в потолок и считал секунды. Саша должен уснуть. Крепко уснуть. Даня повернулся к нему, лаская кончиком пальцев его руку, лежащую на груди. А потом мягко, аккуратно снял и ее, стараясь не шуметь, встал с кровати. На цыпочках дошел до входной двери и закрыл ее на ключ, хотя раньше обходился только засовом. Сжал связку в кулаке и направился в ванную. А спустя пару мгновений вернулся в спальню и скользнул к Саше под одеяло. Осторожно, но крепко обнял и закрыл глаза. Сашка… Дурак. Пришел, чтобы проститься. Даня улыбнулся про себя и начал проваливаться в сон…

… Чтобы проснуться через несколько часов от тряски и крика. Отчаянного, полного страха и ярости крика:

– Открой!! Отпусти!!

Сон слетел мгновенно, словно его и не было. Даня с силой сжал запястья Саши, отстраняя его от себя:

– Нет. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Я не прощу себя, если что-нибудь случится с тобой! – выкрикнул Саша, глядя на него горящими глазами. Дрожащие губы и белое лицо и без слов было понятно, что Саша на грани. Но Даня не собирался сдаваться:

– С чего вдруг такая забота о моей персоне?

– Да с того, что я люблю тебя, придурок!! – крик Саши оглушил, и навалившаяся следом тишина начала звенеть. Ошарашенный Даня медленно выдохнул, и Саша, сам испугавшись своих слов, отшатнулся. Рванулся в сторону, но Даня оказался быстрее. Дернулся, потянулся, повалил на кровать, накрывая собой. Саша бился, отчаянно пытаясь вырваться:

– Отпусти!! Открой дверь! ОТПУСТИ!!

– Глупый, глупый, глупый, – Даня, не жалея, прижимал всем своим весом Сашу к постели и лихорадочно гладил его лицо, тихо шепча. – Не отпущу. Теперь точно никуда не отпущу… Саша, Сашка… Куда собрался? Сашка…

Тот тихо всхлипнул, пару раз дернулся и затих. Даня перевел дух и ослабил захват. Скатился с него, но тут же прижал к себе, на этот раз осторожно и очень нежно. И Саша обмяк, потянулся навстречу. Даня коснулся легким поцелуем его губ, и Саша спрятал лицо у него на груди. Даня грустно и счастливо улыбнулся, прижимаясь щекой к его макушке и поглаживая его плечо. И вдруг стали не нужны слова. И тишина стала мягкой и наполненной каким-то своим волшебным смыслом. Взгляд Дани скользнул вниз по их плотно прижатым друг к другу телам, и он не смог удержаться от короткого смешка. Забавное зрелище… Они оба лежат в постели, вот только на Дане нет ничего, кроме белья, а Саша одет полностью вплоть до туфель и куртки. Даня на пару секунд прикрыл глаза, давая себе возможность насладиться, запомнить эти минуты абсолютного, беспредельного счастья. Саша любит его… Теперь у него есть, ради чего жить. И бороться. Но ему нужно знать. Даня на секунду сжал пальцы в волосах, привлекая к себе внимание, а потом тихо попросил:

– Расскажи. Почему ты?

Саша напрягся, и Даня тут же прошелся лаской по его щеке. Саша слабо выдохнул, и начал говорить. Тихо, почти неэмоционально:

– Отца убрали потому, что он мешал. Как-то к нему пришли люди, предложили сделку и хорошие деньги. Заводы отца производят машины, которые идут на экспорт, а какая-то часть – по госзаказам. Такие машины при пересечении границы почти не проверяются. Этим и хотели воспользоваться для транспортировки контрабанды. Я не знаю точно, но, кажется, речь шла о наркотиках. Папа старался не связываться с подобными людьми и такими делами. И отказался. А когда они стали настаивать, пригрозил, что все расскажет полиции. О том¸ что в этом замешен один из участников Совета директоров, отец узнал в день своей смерти. Но предпринять ничего не успел. Его убили. И разом избавились от множества проблем. Больше нет угрозы разоблачения. А еще у отца, кроме нас с братом не было прямых наследников, и в случае нашей смерти, контрольный пакет акций переходит к Совету. А уж там… Но меня наемные убийцы не нашли. Хотя они и не искали. Думаю, им был отдан приказ просто убить всех, кто будет в доме. Мне просто повезло. Но меня объявили пропавшим без вести. И пока либо не найдут меня мертвым, либо через несколько лет не признают таковым по решению суда, я считаюсь наследником и, наверное, уже почти владельцем отцовского концерна.

Он замолчал, а Даня вздохнул. История, рассказанная Сашей, была банальной и от этого еще более… неприятной. Но Саша, Сашка… Ему за что все это?

– Неужели нельзя ничего сделать? Ты не можешь бегать от них всю свою жизнь.

– А что я могу? – раздраженно спросил Саша, но отстраниться не попытался. Лишь плотнее прижался к Дане. – У меня нет доказательств. Да и российской полиции нет до этого никакого дела. Это не ее юрисдикция, а вешать на себя подобное…

– Но есть же Интерпол. К тому же ты не просто мальчик из подворотни. Ты – наследник автомобильного концерна. Они должны выслушать тебя и принять меры.

Саша вдруг сжался, задрожал:

– Даня… Мне страшно… Мне плевать, что ты подумаешь, что я трус, но мне очень страшно. Я видел, как убили отца. Я слышал, как кричала мама от боли, потому что они не смогли убить ее с одного выстрела. А я сидел под этим чертовым столом и ничем не мог помочь ей. Я не мог ни шевелиться, ни кричать. Даня, я не хочу, чтобы и меня… так.

– Тш-ш, тихо, хороший мой, – Даня обнял его очень крепко. – Все будет хорошо. С тобой ничего не случится, тебя никто не тронет. Обещаю, – он склонился к Саше и принялся нежно и осторожно целовать его лицо.

– Даня, я не красна девица, – Саша попытался уйти от слишком нежных поцелуев. Таких сладких…

– Плевать, – выдохнул ему в ухо Даня, не давая отстраниться. – Я хочу поласкать своего любимого человека. Пожалуйста… – он заглянул в его глаза. – Не отталкивай меня.

Саша с пару мгновений напряженно смотрел в глаза Дани, а потом расслабился.

– Закрой глаза, – тихо шепнул Даня, мягко улыбаясь, и Саша покорно опустил ресницы. – Спасибо.

Даня склонился к нему ниже, разглядывая любимое лицо. Длинные подрагивающие ресницы, отбрасывающие тень на кожу щек, чистый лоб, точеные скулы, пухлые губы…

– Красивый… Какой же ты красивый, – шепнул Даня на грани слышимости и принялся поцелуями ласкать все то, чем любовался. Он нежил губами, гладил кончиками пальцев, без страсти, без сводящего с ума желания. Только любовь, только ласка, только нежность. А Саша только незаметно, как-то застенчиво улыбался и, как казалось Дане, был готов замурлыкать. Даня в последний раз поцеловал его приоткрытые губы и отстранился. Аккуратно снял с Саши верхнюю одежду, туфли и, укрыв одеялом, вышел, шепнув напоследок короткое: «спи».

========== Глава 4 ==========

Сердце билось спокойно, ровно. Счастье наполняло каждую клеточку, разливалось по телу теплой волной. Улыбаясь своим мыслям, Даня выкинул засохшие бутерброды, до которых они вчера так и не добрались и, сунувшись в холодильник, решил, что пора навестить магазин. Стараясь не шуметь, он быстро собрался и, выудив ключи из дырки за ванной, куда он их сунул прошедшей ночью, Даня вышел из квартиры. До магазина и обратно он летел, как на крыльях, запрещая себе думать о том, что когда вернется, Саши уже там может не быть. Но все мысли исчезли из головы, когда он повернул за угол дома и взгляд упал на стоящий почти напротив его подъезда черный джип с сильно тонированными стеклами. Сердце сжалось от страха, по телу прошлась волна озноба. Сашка! Даня силой воли сдержал порыв броситься к подъезду, чтобы проверить, что с ним все в порядке. Нельзя… Нельзя привлекать к себе внимание. Удерживая на лице маску беззаботности, Даня, не торопясь, шел к подъезду, лихорадочно соображая. Вчера этой машины не было. Несмотря на усталость, Даня не мог ее не заметить хотя бы потому, что она стояла рядом с его машиной. И когда он парковался, ее точно не было. Саша пришел раньше, чем он приехал. Значит, они прибыли позже него и не следили за ним. Возможно, решили, что Саша может прийти к нему, чтобы спрятаться. Поэтому сейчас они просто ждут его появления. Черт… Сашке нельзя выходить. С его-то бросающейся в глаза внешностью…

Тем не менее, Даня заходил в подъезд с опаской, каждую секунду ожидая удара в спину. Но в подъезде его никто не ждал, да и дверь квартиры была заперта. Даня повозился с замком и переступил порог. Квартира встретила его тишиной, и Даня чуть было не крикнул, зовя Сашу, но вовремя вспомнил, что оставил его спящим. И будить его сейчас было бы глупо. Даня тихонько разделся и, пытаясь уговорить собственное сердце стучать потише, приоткрыл дверь в спальню. Саша спал точно так, как Даня его оставил. Борясь с желанием подойти и поцеловать приоткрытые губы, Даня сжал ручку и нехотя закрыл дверь. Пусть Сашка поспит. А он приготовит ему завтрак. Даня разложил продукты в холодильник, подошел к окну, открыл форточку и закурил. Взгляд сам собой нашел черный джип. Эта машина вызывала страх. Но сейчас, дома, преодолеть его оказалось очень просто. Достаточно было только вспомнить отчаянный вскрик Саши, чтобы страх отступил под напором безудержного счастья. «Я люблю тебя…» Даня улыбнулся и занялся приготовлением завтрака, прислушиваясь к звукам в квартире. Скорее бы Сашка встал. А то он уже очень-очень соскучился. Даня прикрыл глаза, представляя себе, как было бы хорошо, если…

– Доброе утро, – на плече остался влажный след от поцелуя, и Даня мгновенно развернулся на месте, забывая обо всем. Саша стоял перед ним сонный, лохматый, со следом подушки на щеке. Стоял и застенчиво улыбался. Даня отставил чашку с кофе и притянул его к себе. Прижался щекой к волосам и, счастливо улыбаясь, шепнул:

– С добрым утром, – на мгновение с силой прижал к себе и сразу отстранился. Заглянул в самые красивые в мире глаза, а потом медленно склонился к лицу и коснулся губ. Саша ответил сразу. Нежно и сладко. Даня с трудом оторвался от него:

– Давай завтракать?

Саша только тепло улыбнулся и отошел, устраиваясь на табуретке. Даня сел напротив и несколько минут на кухне стояла тишина, прерываемая лишь стуком приборов, да звоном стаканов. Когда первый голод был утолен, Даня рискнул начать разговор:

– Саш… Мне нужно уехать.

Тот вскинул на него недоумевающий взгляд и пожал плечами:

– Езжай.

– Там, во дворе, стоит машина. Черный джип. Я никогда раньше не видел его здесь и почти уверен, что это за тобой.

Саша дернулся, и Даня тут же накрыл его руку ладонью:

– Тише. Скорее всего, они не знают, что ты здесь и просто ждут, думая, что ты можешь появиться у меня. В противном случае, тебя бы уже здесь не было. Поэтому к дверям и окнам ты не подходишь. На звонки не отвечаешь. Вызовы по мобильнику с незнакомых номеров игнорируешь. Телевизор и музыку слушаешь на очень маленькой громкости. И вообще постарайся производить как можно меньше шума. Хорошо?

Сашино лицо, начавшее сереть в начале разговора, теперь приобрело нормальный оттенок.

– Хорошо, – Саша смотрел на него прямо, а потом его взгляд вильнул, и он почти жалобно произнес: – Только ты возвращайся скорее.

– Постараюсь, – Даня встал из-за стола и, поцеловав Сашу в макушку, начал собираться. Чем скорее он уедет, тем скорее вернется. Саша вышел из кухни, когда Даня уже был готов к выходу. Окинул его придирчивым взглядом, а потом подошел к нему и заботливо поправил воротник. Даня обреченно вздохнул и, сунув ключи от машины в карман, сгреб его в охапку. Саша тут же приник к нему, пряча лицо в изгибе шеи. Даня поцеловал кончик торчащего уха, тихо шепча:

– Я скоро вернусь. Ты даже не успеешь соскучиться.

Саша тут же фыркнул и уперся руками в его грудь:

– Я, между прочим, никогда не скучаю. Особенно по тебе. Так что вали.

Даня только покачал головой, и накрыл его губы своими, целуя сильно и жарко. Саша мгновенно ответил. Через минуту Даня с неохотой оторвался от него, благоразумно опасаясь, что еще пара секунд, и он не сможет уйти. Саша молча отступил на шаг, и Даня, обласкав взглядом напоследок его лицо, покинул квартиру. И все время¸ пока шел до машины, заводил ее и ехал до больницы, думал только об одном. Как один человек может быть источником такого безудержного счастья?

Счастья, которое не померкло даже, когда отец встретил его тяжелым взглядом и холодным голосом:

– Вижу, что ты его нашел и, похоже, теперь у вас все хорошо. Что ж, поздравляю.

Вина уколола в самое сердце, но Даня только отмахнулся от нее. Потом, все потом.

– Да, нашел, – Даня даже не попытался приблизиться к отцу, так и оставшись около двери. Только к стене прислонился. – Но теперь он не может выйти из квартиры: у подъезда стоит джип. Стекла сильно затонированы, но я уверен, что они караулят его. Ждут, когда он появится у меня. Похоже, они тоже в курсе, что ему некуда идти.

Отец помолчал, а потом надтреснутым голосом спросил:

– Он что-нибудь тебе рассказал?

Даня не стал колебаться или врать. Он говорил сухо и сжато, но даже в таком виде это заняло достаточно много времени. Даня только недовольно поморщился, покосившись на часы. Черт… Саша один уже больше двух часов.

– Тяжелая ситуация, – отец, захваченный рассказом, похоже, уже забыл о том, что сердится на Даню. – И Саша прав – нашей милиции плевать на это дело. Тут даже я не смогу помочь. Но канал контрабанды, скорее всего, уже налажен. Работа заводов не остановилась, поставки идут и вряд ли они стали ждать, пока Сашу найдут. Значит, их можно поймать. Но для этого нужно сообщить и действительно в Интерпол.

Даня мысленно согласился с отцом и задал вопрос, который почему-то не давал ему покоя:

– Как они смогли найти, где он?

Лицо отца потемнело:

– Мог проболтаться кто-нибудь из тех, кто видел меня с Сашей или с кем я договаривался о том, чтобы забрать его с собой.

Даня кивнул и вдруг понял, что разговаривать им больше не о чем. Говорить о Саше – лишний раз напоминать обо всем случившемся, а о другом… Дане больше не хотелось ни о чем разговаривать. Вообще. Общение с отцом стало мучительным. И не только из-за чувства вины. Они… давно стали чужими друг другу. Настолько, что даже слова участия сейчас прозвучат невыносимо фальшиво. Даня, не поднимая взгляда, отлепился от стены:

– Ладно, спасибо, что помог.

– Держи меня в курсе, – ровно ответил отец, так, словно разговаривал с подчиненным или знакомым. – И береги его.

Даня, уже привычно отмахнувшись от почти детской обиды, кивнул:

– Я куплю ему новую сим-карту на всякий случай. Номер сообщим сразу же.

– Хорошо, – отец отвернулся к окну. – Будьте осторожны.

Даня еще пару секунд постоял, глядя на седые волосы в его волосах, а потом молча развернулся и вышел. Купил по дороге в салоне новую «симку» и поспешил домой, искренне надеясь, что, вывернув из-за угла, не увидит черный джип. И его действительно не было. Но на том же самом месте стояла другая машина. Невзрачная с виду старенькая «десятка» белого цвета. Даня нахмурился. Эту машину он тоже видел во дворе первый раз. Такую он бы запомнил. Хотя бы из-за резкого, бросающегося в глаза контраста облупленной краски и роскошных стекол с почти зеркальной тонировкой. Даня когда-то сам хотел своей красавице сделать такие же, но, узнав, во сколько ему это обойдется, поумерил аппетит. А вот владелец этой «десятой» старушки, похоже, имел хорошие деньги. Даня поставил машину на свое место и, стараясь не смотреть в сторону заставляющего его нервничать автомобиля, пошел к подъезду, буквально спиной чувствуя тяжелый, настороженный взгляд. И если еще пять минут назад были какие-то сомнения, то теперь их не осталось. Поменялась всего лишь машина. Черный джип сменила старая легковушка. Все остальное осталось прежним. Они по-прежнему ждут Сашу.

Даня поднялся на лифте, открыл ключом дверь и прикусил язык. Готовое сорваться «я дома!» завибрировало в горле, и Даня поморщился. Быстро разделся и прошел в комнату. Саша сидел в кресле и лениво листал какой-то старый журнал. При появлении Дани он облегченно выдохнул и чуть застенчиво улыбнулся:

– Привет.

Даня присел на подлокотник и взлохматил его волосы:

– Привет.

Это было так странно. Они вели себя друг с другом так, словно между ними еще ничего не было, ничего не случилось. Немного напряженно, даже робко. Боясь обидеть или принести боль неловким словом. Это действительно было странно и… почему-то нравилось. Словно они начали все с начала.

– Как съездил? – Саша зажмурился под лаской пальцев, перебирающих его волосы.

– Нормально, – вопрос заставил Даню очнуться и вспомнить о проблеме. Он отстранился, и Саша разочарованно вздохнул. – Я купил тебе новую карту, – Даня выудил из кармана джинсов коробочку. – Поменяй.

Саша покорно сменил «симку» и прозвонил Дане, чтобы тот записал номер. Тот отметил про себя, что Саша набрал его номер по памяти, но не стал заострять на этом внимание, полагая, что как только заикнется об этом, то Сашка мгновенно превратится в ежика. С длинными и очень острыми иголками. Представив себе эту картину, Даня тихо фыркнул, и тут же прикусил губу, не желая объяснять Саше причину своего веселья.

– Расскажешь, где был? – небрежно спросил тот, но Даня слишком хорошо слышал в его голосе любопытство и напряженный интерес.

– Я ездил к отцу, – Даня решил, что скрывать это нет смысла. – Прости, мне пришлось ему рассказать все. Он имеет право знать.

Саша нахмурился, но промолчал, и Даня, ободренный его реакцией, продолжил:

– Он согласен с тем, что нужно обратиться в Интерпол.

– Только не в этой стране, – Саша покачал головой, хмурясь еще больше. – За границей – да, может быть. Но не здесь.

Даня снова запустил пальцы в его волосы. То, как скользили между ними пряди, его успокаивало.

– Не думаю, что они не догадались поставить пост и в аэропортах. Для этого не нужно много людей, достаточно одного-двух, чтобы следили за пассажирской базой по компьютеру. Как только билет на твое имя будет куплен, они его засекут. А потом встретят у трапа самолета с распростертыми объятиями.

– Мне нужны другие документы, – Саша выдохнул и встал.

– Нужны, – согласно кивнул Даня и протянул руку: – Дай, пожалуйста, свой телефон. Хочу позвонить отцу. Ему все равно нужно сообщить твой новый номер.

– Собираешься попросить его о помощи? – Саша заметно напрягся, но телефон отдал.

– У него есть возможности, – Даня пожал плечами, стараясь говорить как можно безразличнее.

– Даня… прости, – Саша вдруг оказался рядом. Заглянул в глаза, обнял.

– За что? – Даня сглотнул.

– За то, что встал между вами.

– Саш… – Даня опустил голову, не зная, что сказать. Да и что тут можно было сказать? Что Саша ни в чем не виноват? Это не было бы правдой. Но и ложью бы тоже не было. Они все виноваты. Или никто. – Саш, извини, мне нужно позвонить, – мягко убрав его руки, Даня встал и подошел к окну. Отец взял трубку почти сразу.

– Это я, – Даня старался говорить сухо и короткими предложениями. Так, чтобы голос не выдал его. – Это новый номер Саши. И еще… Ему нужны новые документы. Паспорта, виза. Все на новое имя.

– Это займет время, – отец отвечал также сухо.

– Выбора все равно нет.

– Я займусь этим. Дай мне Сашу, пожалуйста.

Даня на секунду прикрыл ресницы, а потом медленно протянул телефон стоящему за его спиной Саше:

– Тебя.

И когда тот взял трубку, снова отвернулся к окну. Хотелось уйти из комнаты вообще, но сдвинуться с места он почему-то не мог. Его словно парализовало. Но когда за спиной раздался тихий, отчаянный вздох, его буквально развернуло на месте. Саша стоял перед ним, опустив голову и плечи.

– Он отпустил меня, – спокойно, почти мертво произнес он, медленно поднимая голову и глядя в глаза Дани со страхом. – Сказал, что я свободен от своего обещания и что больше не нужен ему.

Сердце Дани забилось где-то в горле. Но счастливый смех застыл на губах, как только Саша вдруг закрыл лицо руками. Его плечи вздрогнули, и Даня рванулся к нему. Обнял, прижал крепко:

– Все будет в порядке. Я… всегда буду рядом, – он шептал, захлебываясь воздухом и эмоциями. – И больше никогда не оставлю тебя одного. В темноте.

Саша в его руках замер на миг и дернулся назад, отшатываясь:

– Откуда ты знаешь про… – он не договорил, но Даня его понял.

– Отец сказал, что ты боишься темноты, – чувствуя себя почему-то виноватым, пояснил Даня.

– Это с детства, – глухо произнес Саша и, стараясь не смотреть на Даню, вернулся в кресло. Подобрал под себя ноги и обнял руками колени. – Брат решил однажды пошутить надо мной со своими друзьями, когда я был совсем маленький. Я был любопытным, а еще очень любил страшные сказки. В тот день он как раз рассказал одну про то, что в нашем подвале когда-то убили человека, предварительно выколов ему глаза. И что теперь его неуспокоенный дух ищет там на ощупь своего убийцу. Я не поверил. И он предложил мне проверить самому. Они привели меня в подвал и просто заперли там. В кромешной темноте. Я никогда не был в подвале и не знал, что за все это время туда никто не спускался, и паутина свисала почти до пола. Она колыхалась на сквозняке, но я не видел этого. Только чувствовал, как лица и шеи касается что-то холодное, легкое. От шока и страха я потерял сознание. А Андрей… Я спрашивал его, но он уже не помнит, как вытаскивал меня из этого подвала. А я сам запомнил только то, что было холодно, темно и страшно, а потом вдруг стало тепло и светло. И Андрея. Он смотрел на меня, звал по имени, а вокруг него был солнечный свет. С тех пор… Я плохо переношу темноту в одиночестве.

– А твои сокурсники? – осторожно спросил Даня. – Они узнали об этом, да?

Саша нахмурился:

– Они напились. И один из них вспомнил, как у меня случилась истерика на первом курсе, когда неожиданно в общежитии выключили свет.

– За что они тебя так? – Даня медленно подошел и присел перед ним на корточки. Почти силой заставил расцепить пальцы и принялся целовать ладони. Саша поднял на него тоскливый и умоляющий взгляд:

– Я сам виноват. Никогда не ходил с ними на вечеринки, не участвовал в их развлечениях. И учился лучше всех. Этих причин оказалось достаточно.

Даня поцеловал его запястье.

– Даня, я не маленький, – Саша старался, очень старался говорить сердито и холодно, но Даня слишком хорошо слышал в его голосе тоску, обыкновенную тоску по человеческому теплу и ласке.

– Нет, ты маленький,– Даня поднял голову и мягко улыбнулся. – Иди ко мне, – он встал, протянул руки, и Саша, не раздумывая, поднялся следом. Даня принял его в свои объятия и принялся осыпать легкими поцелуями лицо.

– Даня, ты же знаешь, как я ненавижу жалость, – Саша подставлялся под нежные поцелуи. Даня тихо фыркнул:

– Я не жалею тебя. А просто люблю, – его ладонь опустилась на «молнию» домашних джинсов. – Ты позволишь?

– Да, – Саша улыбнулся одними кончиками губ.

…Желание и нежность. Желание и любовь. Не сводящая с ума страсть, не кипящая лава в венах вместо крови. Даня ласкал Сашу, рисуя узоры кончиками пальцев на его коже. Невесомо целовал любимые губы. Перебирал тяжелые пряди и тихо стонал от переполняющих его чувств. Смотрел в полные тумана глаза, ища там следы и знаки, а потом снова и снова повторял, обжигая дыханием:

– Люблю… Люблю… Люблю…

…Они двигались навстречу друг другу так, словно были единым целым. Идеально подогнанными деталями. И Саша не требовал ускорить сводящий с ума ритм, лишь слабо стонал, подставляясь под поцелуи Дани и лаская его сам. Спина, плечи, бока… Даня таял, выгибался, стремясь продлить эти касания, эту ласку. А Саша только улыбался и, подаваясь движениям внутри себя, заставлял Даню снова и снова целовать дарящие ему неземное блаженство губы…

…Дрожь, вскрик, мучительный стон. Сладкая агония, маленькая смерть в руках любимого. И в целом мире они только двое…

– Знаешь, я долгое время ненавидел тебя, – глухо произнес Саша, рисуя кончиками пальцев узоры на груди Дани. Его голова лежала у него на плече, а пальцы Дани перебирали спутанные пряди. После занятия любовью они лежали так тесно прижавшись друг к другу…

– Почему? – Даня чуть повернул голову, прижимаясь щекой к волосам.

– Ты заставлял меня чувствовать. Мне казалось, что я люблю Андрея. Именно люблю. Но когда появился ты, все вдруг изменилось. Я не понимал… Никогда не чувствовал ничего подобного, но не мог избавиться от мыслей о тебе. Сначала я думал, что просто хочу тебя. Ты заставлял меня изменять Андрею даже в мыслях. И за это я тоже ненавидел тебя. И старался обидеть тебя, уколоть побольнее. Хотел оттолкнуть тебя. Смешно, да? Я взрослый человек, но, получается, что ты – моя первая любовь, – Саша на мгновение замолчал, и Даня, чувствуя, что еще немного, и от переполняющего его счастья он закричит, уткнулся лицом в макушку. – Я ошибся, приняв чувство к Андрею за любовь. Я восхищался им еще с детства. И когда он вытащил меня из этого подвала, мне стало казаться, что он – мой ангел-хранитель. А когда он забрал меня из дома после… после того… Я не знаю, не понимаю, как это случилось. Возможно, он просто истосковался по теплу, а я хотел почувствовать себя защищенным… Я действительно не знаю, как это случилось, но мы переспали. Для меня это был первый опыт с мужчиной, но он мне понравился. А потом… Я не знал, что такое настоящая любовь. С Андреем мне было хорошо и спокойно, он был хорошим любовником. Мне казалось, что я счастлив. Но с твоим появлением все лопнуло, как мыльный пузырь. Но там, на Острове, я считал, что это всего лишь желание моего тела. А когда мы вернулись и начали встречаться… Я метался между тобой и Андреем, каждый раз собираясь поставить точку. Потому что жить так было невыносимо. Я обманывал Андрея, я обманывал тебя. И себя я тоже обманывал. И когда мы расстались в первый раз, мне показалось, что у меня есть шанс вернуть себе то спокойствие и то счастья, что было у меня до твоего появления. Но я смотрел на Андрея уже другими глазами. Он оставался моим ангелом-хранителем, я действительно люблю его и сейчас, но моя любовь к нему другая. Он рассказал мне о Славе, рассказал обо всем. О том, как сильно любит меня, и я решил, что теперь отвечаю за него. И не могу его оставить. Потому что это было бы двойным предательством. А потом… Позвонил ты. Сказал, что разошелся с Женей, и всё рухнуло во второй раз. Мой мир просто рассыпался, как карточный домик. И твое признание привело меня в ужас. Потому что жизнь вдруг стала похожа на кошмарный сон. Знать, что мое чувство взаимно, но вместе нам не быть… Меня так тянуло к тебе, я сходил с ума от желания просто увидеть тебя. И когда Андрей выставил меня из дома, а ты забрал… Все стало одновременно легче и сложнее. Ты был рядом. Но я чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Андреем. Я видел, как ты смотришь на меня, но мне казалось, что если я лягу в твою постель, пока он в больнице, это будет предательством еще худшим. А потом его выписали. И тебе стало хуже. Этого мне хватило, чтобы я потерял голову. Знаешь, те дни, когда мы были вместе, я чувствовал себя по-настоящему счастливым несмотря ни на что. Так хотелось сказать тебе, что люблю, еще тогда, но что-то мешало. А потом мы поссорились, и ты ушел. А тут еще свет выключили… Прости, я даже не подумал о том, чтобы позвонить тебе. Мне показалось, что ты тогда ушел навсегда, и я тебе больше не нужен. Я ведь так обидел тебя… И была больница, лекарства. Андрей снова привез меня к себе, но мне казалось, что из меня сердце вырвали. Ты не звонил, не приходил. Я думал, что тебе плевать на меня. Что я сам своими руками все разрушил. Я столько раз хотел тебе позвонить, но боялся услышать твой безразличный голос. А когда ты привез мои вещи, умерла последняя надежда. И если бы не это покушение… Когда я понял, что больше уже могу не увидеть тебя, все снова изменилось. И я не мог уйти, не сказав самого главного, – Саша поднял голову и, глядя Дане прямо в глаза, тихо шепнул: – Я люблю тебя.