Текст книги "Хочешь мира — готовься к войне (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Витя… – Отабек потянул Виктора на себя, укладывая на грудь и разворачиваясь на бок. Обнял всем собой, прижимаясь скулой к его виску. – Я твой, Витька. Всегда был только твоим. Со всеми тараканами и потрохами. Твой до самого конца. Я. Твой.

Виктор выдохнул, напрягся, снова расслабился и легонько тронул губами его губы.

– Я не должен был этого говорить. Теперь все станет еще труднее. Но держать все в себе я больше не могу. Прости меня, Бек. Это тебе придется нести тоже. Это больно. И тебе больно, я знаю. И я чувствую то, что в тебе. И за это спасибо. Только молчи, ладно. Не произноси этого вслух. Хотя бы один из нас должен остаться безупречным и без слабостей. Пожалуйста, Бек.

– Дурак ты, Витька, – Отабек с силой обнял его. – Умный, а дурак. Не слов надо бояться. Или ты думаешь, если я промолчу, то меньше трястись над тобой буду?

– Не станешь, но оставь мне хотя бы иллюзию, а? К тому же, нам все равно надо что-то решить с Милкой, а с тебя уже твое полотенце угуляло, и ты продолжаешь меня провоцировать, – утренней идеальной укладке конец, да и переодеваться в любом случае придется. Рубашка вымята, как и брюки. Но есть что-то, что важнее и дороже всего на свете. Этот вот момент. Глаза Бека напротив, прикосновение его рук, дыхание на щеке.

– Если эта стерва запустит наконец операцию, я даже позволю ей себя соблазнить, только чтобы к тебе не лезла, – фыркнул Отабек. – И ты сытый. Так что я вместе с полотенцем иду заниматься делами, а ты спишь, потом ешь, общаешься с Юркой и отдыхаешь. Считай, что у тебя выходной.

– Запустит, – улыбнулся Виктор. – А выходной это прекрасно. Но собаку все равно не надо. Но я обещаю подумать.

– Вот и отлично, – Отабек отстранился, чмокнул его в нос, а потом и вовсе встал. Не стал дотягиваться до полотенца, а направился к шкафу. – Кстати, у Юрки скоро день рождения. Хоум-видео ты дарить запретил, а на большее у меня фантазия отказывает.

– Упаковку презервативов и пирожки с мороженым. У него детская мечта была после того, как он увидел такие пирожки где-то в японском ресторане, – Виктор снова улыбнулся и прикрыл глаза. – Он будет счастлив.

– Окей, тогда с меня презервативы, раз уж с порнушкой обломалось, – уже одетый Отабек подошел к Вите и навис над ним, заглядывая в лицо. – Я вспомнил. Вчера я изображал из себя диджея. А Юрка висел на пилоне. Пару раз пришлось вступиться за его честь, когда особо распаленные не с первого раза поняли, что к нему лапки свои тянуть нельзя. Я отыграл даже пару сетов, представляешь? Лет двести этим не занимался, со старших классов еще. Надеюсь, кто-нибудь это позорище записал.

– Убью обоих, – пообещал Виктор, на секунду обнимая его за шею и привлекая к себе. – И за танцы, и за пьянку, и за разнузданное веселье.

– Тебе тоже надо попробовать, вдруг понравится. А то слишком серьезный, – Отабек тронул губами его губы, а потом раскрыл их языком и погрузил его в рот. Первый утренний настоящий поцелуй. С привкусом горечи, но им не привыкать.

– Я подумаю, – выдохнул Виктор в его губы. – Хорошего дня, моя очень правая очень рука и бесценный кадр.

Отабек закатил глаза и отстранился.

– Никакой романтики, – встал, привел в порядок волосы, задернул портьеры и, зевая, направился к двери. – Я придумал. Щенка я подарю Юрке на день рождения. Только вспомню, где мы откопали этого кота… – но последние слова он говорил уже в коридоре.

====== 8. ======

Комментарий к 8. В качестве предупреждения: NC-сцена. Слешно-гетная. Групповая.

Пушистик был явно с примесью породистых кровей. Красивый. Светло-кремовая шерстка по всему телу, мордаха палевая, как и хвост, кончики лап и ушей, и даже кисточки на острых вершинках. У кого вообще рука поднялась такое чудо на улицу выставить?

На вид ему было месяца четыре, но в ветеринарке, куда они завалились после того, как кроха сунулся под колеса, сказали, что на самом деле ему всего пара месяцев, просто кто-то из родителей был из Кунов, вот он и вымахал. Громозека, блин. Это Бек сказал, что Громозека. Потому что кто это такой Юрка не знал, пока после побудки, тяжкой, надо сказать, не загуглил. А потом посмотрел преотличнейший мульт. И да, кисо однозначно Громозека. И урчит громозекоподобно.

Громозека жрал все, что только не давали. Память голодного желудка не позволяла ему отходить от миски, пока там была еда. Так что от миски мелкий пузан откатывался или отползал. Или уносился на юркиных руках под озадаченный взгляд Поповича, под удивленный и теплый взгляд Виктора, или Отабека.

Кот цеплялся за него когтями, орал дурным голосом, требуя еще еды, но после поглаживания за ухом умолкал. В ветеринарке расписали сколько и когда пузан должен был хавать, и бумажку с рекомендациями они с Беком умудрились не проебать в своих ночных приключениях, равно как и переноску с котом. А значит что? Они с Отабеком – ответственные, и называть их распиздяями и давать подзатыльники перед ужином было совершенно не обязательно. Судя по исцарапанным рукам Витьки, Громозеку тот купал под душем собственноручно.

Впрочем, спать котенок отправился к Юрке. И лоток был водружен в его уборной. И наблюдал Громозека за тем, как Юрка принимает душ, восседая на крышке унитаза. Впервые в жизни Юрий Плисецкий чувствовал себя ответственным не за себя самого. И чувство это оказалось до чертиков волнующим и непривычным. И пугающим.

– И кто бы мог подумать, что все, что ему было надо – это котенок? – Отабек с философским видом пил легкое вино. Детское время вышло, настало время ужина. Вот-вот должна была появиться Мила. Это их первый ужин на троих. Ради такого он даже переоделся. И теперь щеголял в черной водолазке, которая только прибавляла ему возраста. Ленивые жесты, такой же ленивый взгляд и даже тонкий кожаный с вкраплениями металл ошейник был надет специально. Отабек знал, что похож на большую хищную кошку. Сытую, и от того – благостную и почти добрую.

– Теперь мы об этом осведомлены, – улыбнулся одними уголками губ Виктор, проследив взглядом, как завершили сервировать стол. На троих. Юрка изъявил желание остаться у себя. В общем и целом – оно и к лучшему. Мила Юрца все еще не запеленговала, а значит распускать руки не станет. А что будет дальше – совсем скоро станет видно. – Кстати, я видел… в смысле видео из клуба. Что могу сказать, если ты однажды решишь завязать, тебе определенно светят лавры Дэвида Гэтты.

– О, оно все-таки существует, – Отабек оживился. – Обязательно посмотрю потом, надо же знать, какой степени талант я благополучно проебал, отдав предпочтение боевым искусствам.

– Ну зачем же проебал? – выгнул бровь Виктор. – Ты вполне себе можешь в качестве хобби время от времени появляться в клубе инкогнито, взять себе псевдоним, экзотический прикид и жечь напалмом, так сказать.

– Я подумаю, – хмыкнул Отабек. – Посмотрим, может удастся подговорить Юрку составить мне компанию. Вместе у нас неплохо получилось.

– Бека, в этом случае вас будет сопровождать Попович и вся королевская конница, вся королевская рать! На другое я не согласен.

– Ага, и что тогда останется от нашего инкогнито? – Отабек вернул стакан на стол. – Да и Юрка постеснятся на Гошкиных глазах выделываться.

– На твоих не стеснялся. И нахуй посылать не стесняется, – скептически скривился Виктор.

– Это разные вещи. Послать на хуй – особого ума не нужно. Станцевать стриптиз на пилоне – показать себя совсем с другой стороны. Кстати, перед тобой он вряд ли бы начал выделываться. Чтобы не упасть в твоих глазах, – свою «речь» Отабек закончил насмешливым фырканьем.

– То есть тот факт, что я ему сопли, слюни подтирал, памперсы менял и коленки пластырем заклеивал – это не падение в моих глазах, а красиво исполненный танец – это прям армагеддон? – вздохнул Виктор, кивком позволяя налить вина и себе, и подсаживаясь к столу. – Ладно же…

– Он этого не помнит. А раз не помнит – значит, не было. А если помнит, то был слишком маленьким, – Отабек вздохнул и потянулся к нему через стол, касаясь пальцев. – Выдохни, Витя. Ты слишком напряжен. И перестал понимать мой плоский юмор. – Отабек кивком головы отправил прислугу прочь. – Я сам сегодня буду на разливе.

– Что она сегодня сказала? Что я пропустил? – спрашивать Виктору не хотелось, но было необходимо. Хотя бы для того, чтоб понимать, что делать дальше. И чего не делать.

– Мы встретились в офисе банка с каким-то очень скользим типом, – Отабек убрал руку и выпрямился. – По правде говоря, я бы его сначала пристрелил превентивно, и только потом разговаривал. Но он был очень вежливым и с солидной охраной. Так как сделка не наша, а Бабичева, Мила вела весь разговор. Как я понимаю, первый транш прошел благополучно. Твои мальчики не подкачали, счета половины номеров получила Мила, другую половину – колумбийцы. Наш аванс поступит завтра с утра. Как только ты убедишься, что деньги на счету – дашь мне отмашку, и я запущу все это. Нам не ставили жестких сроков для первой партии, но мне хотелось бы закончить побыстрее. Джей подложил нам здоровую свинью, заморозив траффик, но не могу сказать, что я его не понимаю.

– Он в своем праве, и в общем, он прав. До тех пор, пока мы не поймем с какой стороны нас бьют – нельзя сливать чистые потоки. Нельзя, потому что мы и так рискуем остаться с голой жопой. Особенно если учесть эту интерполовскую ищейку, Джакометти. Чертовски жаль, что у него настолько безупречная биография и послужной список. Я был бы рад, если б на нашей стороне играл такой человек, – Виктор кивнул. Есть не хотелось, но это – часть ритуала, соблюдать который нужно безукоризненно. Соблюдение ритуалов и правил для них сейчас жизненная необходимость. И кто его знает, как долго это еще протянется.

– Его специализация – убийства. Я изучил все, что мои мальчики смогли найти. Он не ангел, далеко не белый и не пушистый, но принципиальный и нет ничего, из-за чего его можно было бы схватить за жопу. Он далеко не идеалист, достаточно циничен, я так понимаю, чтобы использовать помощь якудзы. Кто-то из наших видел, что рядом с ищейкой крутится кто-то из мальчиков оябуна. Вряд ли это совпадение. Не удивлюсь, если выяснится, что они работают вместе. Только понять не могу: Кацуки настолько уверен в том, что потом Крис не сдаст его с потрохами, ему настолько плевать или настолько хочется узнать, кто грохнул его родственника?

– Кацуки производит впечатление. Якудза слабаков не держит. Даже его дядюшка был тем еще… клещом. Ты же знаешь, он еще отца пытался за яйца взять. И меня. Не думаю, что молодой оябун будет хоть в чем-то слабее. Скорее, даже зубастее. Его задача не просто выжить, но и поднять организацию. И он в сущности камикадзе. Он знает, что рискует всем. Но все равно прет вперед. Уважаю таких людей. Когда готов размазаться, но сделать. Так что, скорее всего, он идет ва-банк. Собирается решать проблемы по мере их поступления. Сейчас у него в приоритете – узнать кто грохнул дядюшку. Черт, я бы тоже хотел это знать, – Виктор откинулся на спинку стула и на миг прикрыл глаза. – Но у нас в приоритете очаровательная рыжая бестия.

– Ого, какая речь, – Отабек в удивлении вскинул бровь. – Проняло. Он произвел на тебя такое сильное впечатление?

– Скорее нет. Просто произвожу анализ имеющихся данных и прикидываю, чем нам может грозить деятельность нового оябуна, – Виктор покачал головой и поднял на него взгляд. Нет. Не произвел. Вообще мало кто способен произвести на него достаточное впечатление.

– И горящие от восторга глаза – это результат анализа? – Отабек рассмеялся. – Кажется, я этому парню начинаю завидовать. И подумывать о том, чтобы взять его под наблюдение. На пару дней. Кстати, он может продолжить попытки своего любимому дядюшки и добрать нужное количество акций, чтобы пролезть в Совет директоров. Я знаю, что ты у нас в этом деле гений, я просто предупреждаю. Кстати, о японцах и пирожках с мороженым. Что все-таки будем дарить Юрке?

– Может, нанять ему любого тренера, которого он только пожелает? Кажется, Чалдини он вертит как ему вздумается. И очень часто остается на катке после окончания тренировок, – Виктор улыбнулся. – Нашел себе кого-то? И прекрати, мне, конечно, приятно чувствовать твою … ревность. Но оно того не стоит.

– Нанять «любого тренера» ему можно и без дня рождения, если ему это надо, – тему «кого-то» Бек решил обойти. – Просто ему восемнадцать. А оно бывает только раз. Значит, нужно что-то серьезней. Машину рано. Может… байк? Облегченный вариант.

– Лучше сразу пристрели, чтоб я не мучился, – в голубых глазах плеснул почти-ужас. – Ты статистику видел? Это ж натуральный донороцикл. Если, конечно, остается что-то, кроме клеток спинного мозга для того, чтоб передать на операцию. После аварий это натуральная охотничья колбаска в натуральной же упаковке!

– Ну я же жив, – Отабек вытянул ноги и сполз по сидению пониже. – Но ты поседеешь раньше времени – это точно. Тогда слушаю твои предложения.

– Ты сам говорил, что если я поседею, этого все равно никто не заметит, – фыркнул господин Никифоров. – Машина сгодится. Права у него есть. Хотя… есть у меня еще одна мысль. Купить ему собственную квартиру.

– И ты его отпустишь? Вот так просто – возьмешь и отпустишь из-под своего крылышка? Оставишь без присмотра и опеки? Он же сразу пошлет всю охрану и всех нас вместе взятых.

– Я должен это сделать. То есть должен буду однажды, потому что я и так сделал все, чтоб о его существовании знало как можно меньше народу. А в глаза вообще исключительно свои, – особо счастливым Виктор не выглядел совершенно точно. – Но я не хочу знать, когда он станет кого-то приводить к себе, это неправильно. Можно сделать еще лучше: пускай выбирает колледж. Любой. Или университет. Любой. В любом месте Штатов. А я сумею и подогнать защищенные банковские вклады, и недвижимость и… это, наверное, перебор уже, да?

Бек вздохнул и наиграно-жалобно протянул:

– А я всего лишь про подарок спросил… Он и так выберет. А ты и так сделаешь все вышеперечисленное. И отпустишь, когда придет время, я знаю, ты сильный. Может, просто у него спросим, что он в подарок хочет?

– Спрошу, – обреченно протянул Виктор. – Но не дай боже, если я услышу от него «собаку». Ты будешь первым, кто горько об этом пожалеет, Бек!

– У него котенок есть, зачем ему псинка? – Отабек пожал плечами с самым наивным видом.

– Здесь есть котенок? Значит, мне не показалось. Доброго вечера, мальчики, – Мила вошла в столовую, почти бесшумно ступая по ковровому покрытию. Отабек только поморщился, глядя на десятисантиметровые каблуки, которые надела Мила. Их стук должен был быть слышен задолго до появления их обладательницы. Похоже, они перестарались со звукоизоляцией.

– Доброго, – Отабек взял со стола бокал и отсалютовал пришедшей девушке. С самого начала он изображал из себя невоспитанного варвара, не стоит выходить из образа. Впрочем, Мила не обиделась. Только прошлась откровенным взглядом по его фигуре, уделила особое внимание всему, чтобы было ниже пояса, и улыбнулась, откидывая за спину рыжую прядь. Сегодня она была в красном платье с таким глубоким декольте и открытой спиной, что для того, чтобы понять ее намерения, не нужно было быть телепатом.

– Можешь даже не лгать, говоря, что рад меня видеть, – Мила подошла к столу, поймала взгляд Виктора и кивнула. Словно и не было между ними этой ночи.

– Спасибо за разрешение, я оценил, – фыркнул Отабек, с большим интересом наблюдая за ними. Похоже, одного Виктора ей было мало. Или она ожидала большего. Признания в любви и порыв бросить к ее ногам весь бизнес?

Как галантный джентльмен, господин Никифоров отставил свой бокал, поднялся из-за стола и деликатно выдвинул стул для дамы, предлагая ей присесть

– Прекрасные ироничные пикировки. Как же мне этого не хватает на самом деле! Доброго вечера, Мила, ты как всегда сногсшибательна! – придвинув стул так, чтоб она устроилась поудобнее, Виктор принял ее руку, тронул губами пальцы и вернулся на свое место.

– Расслабься, Витя, – Отабек только хмыкнул. – Не прием у королевы, да и материться Мила умеет похлеще нас с тобой. Верно, милая? – он встал, подхватил бутылку вина и налил в бокал Милы, «обновив» свой и Виктора.

– «Трахни меня», например? – та поймала взгляд его взгляд и, не отпуская, сделала медленный глоток. Демонстративно облизнула губы и отвернулась.

– Ну почему же? Ничего нецензурного в этом нет, – Отабек тоже поймал взгляд, но только Виктора, склонился к Миле и громко шепнул на ухо: – А вот «выеби меня»… Суть не меняется, но сколько страсти и экспрессии.

– Для варвара у тебя слишком большой словарный запас, Бек, – томно протянула Мила.

– Ничуть. Просто с утра я выучил парочку новых. Вот и использую их, чтобы блеснуть интеллектом.

Мила передернула плечом:

– Витя, твой помощник слишком наглый. Подозреваю, что тебе не раз предлагали укоротить его длинный язык.

– Предлагали, – спрятал улыбку за глотком вина Никифоров. – Но, представь себе, он меня таким вполне устраивает. Никто не ожидает от наглого, неотесанного и грубого помощника интеллекта, не так ли? Могу поспорить, ты его вот прямо сейчас хочешь до звездочек в глазах.

– И даже не буду спорить, – Мила откинулась назад. – Я даже больше скажу: я хочу вас обоих.

– Откровенность – оружие ничуть не хуже лжи? – Отабек подошел к двери, отдал распоряжения и вернулся за стол. Почти сразу в столовую вкатили тележку с накрытыми крышкой блюдами.

– Разумеется, – почти мурлыкнула Мила, блеснув глазами сквозь прядь волос. – Ее почти не ждут, все равно что эффект неожиданности.

Отабек закатил глаза:

– Тоже выучила пару новых слов?

– Я же должна произвести впечатление, не так ли? – Мила очаровательно улыбнулась и, подождав, пока откроют крышку поставленной перед ней тарелки, взяла столовые приборы. – У нас торжественный ужин? Я что-то пропустила?

– Все в твою честь, дорогая, – Отабек поднял бокал.

– Я же должен произвести впечатление радушного хозяина, щедрая душа, все такое, – усмехнулся Виктор. – Считай, это отличительная черта семейства Никифоровых. Предпочитаю брать от жизни все что она мне дает. И отдавать все что способен. И да воздастся дающему сторицей!

Он отсалютовал своим бокалом, сделал глоток вина и вернул свое внимание гостье:

– Итак, откровенность имела место быть. Пожелания?

– Никаких телячьих нежностей и кофе в постель утром. Все остальное – пожалуйста. Я всегда готова к экспериментам, – Мила промокнула губы салфеткой.

– Когда ты успела стать такой блядью? – не удержался от вопроса Отабек.

– С тех пор, как решила брать от жизни все, прям как Витя? Я люблю секс, мне понравился Витя, но мне мало, и тебя, Бек, я тоже хочу. Но ты строишь из себя девственницу. Думаю, может, Витя поможет?

Виктор резко подался вперед, ей на встречу, заглядывая в глаза.

– Что же тебя ТАК изменило? Ты всю жизнь тащилась от хоккеистов, бредила карьерой модели и нахрен игнорировала попытки наших отцов нас сблизить.

Он кончиками пальцев погладил ее руку. Не то чтоб нежно, нет, скорее дразняще, позволяя на каком-то эмпатическом уровне ощутить прилив возбуждения.

– Мне все еще нравятся хоккеисты, но на них мир не заканчивается. Да и как любовники, они годны через одного. Слишком много самомнения, – Милы фыркнула, облизнулась в ответ на прикосновение, покосилась на Отабека. – Да и жизнь меняется. Я просто расставила приоритеты. Но у нас с тобой все равно бы ничего не вышло. Слишком похожи.

– Ну, по крайней мере, было бы нескучно, – пожал плечами Отабек, а Мила вдруг подалась к Виктору и шепнула прямо в его губы:

– Я была бы ужасной женой, Витя. И Бек был бы первым, кого бы я попыталась затащить в постель.

– Так спроси его, – не разрывая взглядов, предложил Виктор, касаясь ее губ своими. – Спроси, согласится ли он, потому что я не приказываю. Захочет ли он взять тебя, захочет ли трахнуть твой ротик, или возьмет сзади. Посмотри на него, и спроси у него сама.

– Какой большой выбор, – губы Милы дрогнули. Она миг коснулась языком губ Виктора и отстранилась. – Обязательно спрошу, но позже. А то эта чудесная лазанья остынет.

Отабек встретился взглядом с Виктором и улыбнулся глазами. Есть не хотелось, после ночной попойки алкоголь лез исключительно легкий, но сейчас был скорее необходимостью. Хорошо, что Юрка, скорее всего, уже дрыхнет без задних ног.

…Ужин проходил молча. Но тишина, разбиваемая только скрипом приборов о тарелки, не была гнетущей или тяжелой. Разливающееся напряжение было совсем другого рода и эпицентром его была Мила. С каждым глотком ее щеки все больше розовели, дыхание учащалось. И когда подали десерт, Отабек только усмехнулся про себя. Взял виноградинку, коснулся языком и обнял губами. О, он был мастером провокаций ничуть не хуже, чем Мила. Поэтому, как только он закончил с виноградом, потянулся за бананом.

Виктор в который раз мысленно возблагодарил небеса за то, что стол укрывала скатерть, и под крахмальной тканью стояк, недвусмысленно демонстрировавший его собственные желания, был не виден. Пылающие скулы запросто можно было списать на выпитый алкоголь, чуть подрагивающие руки на него же. Вот только Бек его красноречивых выразительных взглядов, кажется, не замечал.

– Итак… – Отабек облизнул палец и вскинул взгляд на Милу. – Детка, ты озвучишь нам свои планы или я могу считать себя свободным и с чистой совестью идти спать?

– Какой же ты хам, Бек, – Мила отбросила в сторону салфетку. Только обиды в ее голосе не было. Да и в горящих глазах она отсутствовала.

– Возьми Виктора, он джентльмен, – фыркнул Отабек. – Мы как плохой и хороший полицейский. Чтобы у тебя был выбор, дорогая.

Мила встала с места. Похоже, алкоголь здорово ударил по ее мозгам, да и дневной адреналин искал выход. Резко отодвинув свой стул в сторону, она подошла к Отабеку, рванула его за ошейник и зубами впилась в его нижнюю губу. Заурчала, почувствовав металлический привкус, и отпустила, напоследок проведя языком:

– Моя комната ближе.

Виктор так же поднялся из-за стола, обошел аллегорическую группу, на секунду сжал талию девушки, почти больно, с опасной ноткой жесткости, склонился, опалив обнаженную шею дыханием и шепнул, чуть прихватив мочку уха:

– Видишь ли, милая, я тоже стал бы херовым мужем. Потому что я умираю, как хочу это увидеть.

– Парочка извращенцев, – выдал Отабек и встал. Стиснул запястье Милы, почти скалясь. – Отпусти меня, дорогая, мы с тобой еще не в тех отношениях, чтобы я позволял тебе настолько интимные вещи.

Мила хмыкнула, но пальцы разжала. Позволили Виктору увлечь себя в комнату, постель в которой была уже аккуратно расправлена. Ждала? Заранее знала, чем кончится ужин? Возможно, предполагала, что сейчас окажется на кровати, а с платьем придется попрощаться. Но Отабек, поймав взгляд Виктора, надавил на ее плечи, недвусмысленно ставя ее на колени прямо там, у порога.

– Поработай ротиком, детка.

Она сама расстегнула его пояс и молнию. Стянула джинсы с бедер вместе с бельем и даже облизнулась прежде, чем взять покачивающий перед ее лицом уже почти возбужденный член.

Виктор не спешил. Пересек комнату, опустил тяжелые шторы, занавешивая окна, ослабил шейный платок и опустился в кресло. Прекрасный обзор. И на постель, и на Бека. При виде последнего отчетливей сносило крышу. Его просто хотелось. Без условностей, без ограничений. Без всего, впрочем, прослойка в виде Милы была вполне пикантной приправой. Так они еще не трахались. Никогда. Хоть сказать, что Виктор об этом не думал – означало бы солгать. Думал и не раз. И дрочил, представляя, как вместе с Беком трахает абстрактную девчонку. Даже ощущение ходящего в одной влажной щели другого члена – было. Слишком яркое. Слишком будоражащее воображение.

Он забросил ногу на ногу, пытаясь хоть немного унять бешенное возбуждение, охватившее его. Но взгляда от них так и не отвел. Сосала девочка профессионально. Влажные непристойные хлюпающие звуки, судорожные выдохи, гортанное урчание – швырнуть на пол и выебать, не снимая трусиков. Будет больно, но она оценит.

Отабек поймал его взгляд, нагло улыбнулся, закусил губу и потянул Милу за волосы, заставляя ее отпустить.

– Достаточно. Займись Витей.

Мила рассерженно зашипела, но, оглянувшись и оценив вид Виктора, усмехнулась и гибко поднялась с колен. Покачивая бедрами и на ходу сдирая платье, являя их взглядам такое же красное кружевное белье, подошла и опустилась перед Виктором. Демонстративно облизнулась, расстегивая его брюки и принимаясь за работу. Бек за ее спиной только вскинул бровь, глядя в шалые глаза Вити, а потом, почти рисуясь, принялся раздеваться. Водолазка, до конца снять джинсы, носки, белье, оставшись в одном ошейнике и загаре, который так лип к его коже.

Виктор судорожно вздохнул, едва полные умелые губы скользнули по стволу, впился взглядом в Отабека и поманил его ближе. Сгреб в горсть рыжие пряди, накрутил их на кулак и улыбнулся, едва уловив стон Милы.

– Я хочу… чтоб ты ее трахнул, Бек. Ты будешь смотреть мне в глаза и трахать нашу девочку. Медленно. Трусики можешь не снимать. – И голос даже не дрогнул. Только губы пересохли, пришлось быстро облизнуть их. Впрочем, не помогло.

– А ты, значит, будешь только смотреть? – Отабек вскинул бровь. – И не мечтай, Витя. – Не отпуская его взгляда, он встал позади Милы, выпростал из ее волос руку Вити, скользнув пальцем по внутренней стороне запястья, губами провел по шее тяжело дышащей девушки и зашептал ей на ухо: – Смотри на него, дорогая. Смотри, чтобы он видел, что ты чувствуешь, пока я тебя ласкаю.

Он стянул лямку ее бюстгальтера, обнажил одну грудь, накрыл ладонью, стиснул, играя с уже стоячим соском. Мила застонала, вцепляясь в его пальцы, но взгляда от Виктора не отвела. И лишь заерзала, когда Отабек пустился в путешествие по ее животу. О, он знал, как это бесит и заводит, если, приласкав одну часть тела, вторую, парную, оставить без внимания. Мила сама сжала вторую грудь, запрокинула голову, дыша тяжело и часто. И замерла, стоило Отабеку добраться до края ее белья. Несколько секунд он словно медлил, а потом, вместо того, чтобы проникнуть под кружевную ткань, подразнил кончиком пальца поверх.

– Да ты уже течешь, детка.

Мила в ответ выматерилась, Бек рассмеялся, но уступил. Сдвинул кружево в сторону, погладил влажную набухшую плоть и проник пальцем внутрь, в горячее, влажное, почти шелковое. Мила задрожала, низко застонала, попыталась свести бедра, но, сжав руку Отабека, сделала только хуже. От движения он проник глубже, и она вскинулась.

– Проверим предел твоего терпения, Витя? – Бек смотрел на него насмешливо, нагло. – Насколько хватит тебя, если наша красавица займется в это время тобой?

– Почему бы и нет? – Виктор потянулся вперед, приподнял лицо Милы за подбородок и впился губами в ее губы, сминая покусывая, вылизывая, трахая ее рот в одном ритме с пальцами Бека. Он чуть развел в стороны бедра, позволяя девушке удобнее устроиться меж его ног, а потом провел пальцами по самой кромке ошейника Отабека, подцепил пальцем, притягивая сильнее, заставляя его сильнее навалиться на Милу. – Проверяй. Маленький спор – кто кончит быстрее?

– Постарайся, детка. Мы же не хотим проиграть, правда? – Отабек вывернулся из-под руки Виктора, отстранился немного. Лицом зарылся в волосы Милы, вдохнул аромат духов, надавил на ее поясницу, вытягивая пальцы. Мила вздрогнула, но покорно склонилась к паху Виктора.

– Умница… – Отабек нагло улыбнулся, отодвинул в сторону мешающееся белье и одним долгим толчком вошел в девушку. Зафиксировал бедра и заработал, почти насаживая ее на себя, задавая ритм, в котором она принимала в рот член Виктора. – Сладкая-сладкая девочка.

Мила стонала от его движений, от того, как он менял угол и глубину проникновения, то убыстряясь, то замедляясь.

– Давай, моя хорошая, заставь кончить этого белобрысого ублюдка.

– За белобрысого ублюдка ответишь, – прошипел сквозь зубы Виктор. Пожалуй, следовало бы признаться себе самому, что он переоценил собственные силы. Он видел перед собой яростное напряженное лицо Бека, закушенные губы, капельки пота, стекающие по его шее. Он чувствовал пряный острый запах смазки, химический запах латекса, запах пота и духов Милы. Он чувствовал, как сжимаются ее губы на его члене, как головка проникает глубоко в сжимающееся горло. И его просто выносило от переполняющих ощущений. Выносило напрочь.

– Хочешь получить нас обоих, дорогая? – Отабек остановился фактически за секунду до оргазма Милы. Или Виктора. Не понять. В ответ Мила только развратно застонала и отстранилась, выпуская изо рта налитый член Виктора. Сжала мышцы, обернулась, глядя на Отабека бешеными глазами.

– Надеюсь, ты сейчас не пошутил, Бек, – почти угрожающе прошипела она.

– Спросим Виктора? – Бек выскользнул из нее, заменив член пальцами, почти невесомом дразня и проверяя степень растяжения. – Ты же примешь нас обоих?

– Черт, да!

– Черт? Или да? – Виктор выпрямился в кресле, пытаясь понять, сумеет ли он подняться и дойти до постели, или ноги его все-таки подведут? Сможет. Впрочем, можно поупражняться и в кресле. Если сползти пониже – его ноги станут отличной опорой. – Если да, то иди сюда, милая. И Бек… резинку.

– Кажется, кто-то здесь стал очень и очень ленивым, – Отабек улыбнулся, освободил руку и встал. Помог встать Миле, походу облапав ее за задницу и оставив смачный поцелуй, а потом повел ее к кровати, наградив Виктора очень выразительным взглядом.

Виктор не спешил, давая себе время на то, чтоб успокоиться. Несколько снизить градус напряжения и возбуждения. Оставил шмотки там же, на кресле, выудил из кармана брюк презерватив. Залететь Милка не должна ни при каких обстоятельствах.

– Кажется, кто-то здесь стал очень и очень разговорчивым, – он подошел к кровати, присел на край, поймал Милу в объятия, зубами чувствительно прихватил тонкую кожу на бедре так, что наверняка останется след.

Она выгнулась, вывернулась, чувствительно царапнув его по плечу. Повернулась к Отабеку, склонилась к его паху, лениво лизнув член и, надавив на плечи, заставила его откинуться на кровать. Тот вскинул бровь, но послушался. Лишь зашипел сквозь зубы, когда она оседлала его и опустилась на почти каменную плоть.

Несколько размеренных глубоких движений, и Виктор встал, сжал ее бедра, вынуждая остановиться, замереть, буквально вытянуться на Отабеке, приставил головку к влажному входу в ее тело и осторожно надавил. Плоть подалась неохотно, и он скользнул внутрь, чувствуя, как проезжается по твердокаменной плоти Бека, каким-то совершенно запредельным эхом улавливая хриплый протяжный стон Милы и свой собственный.

Пауза. Чтоб дать всем троим отдышаться. Чтоб перестали плясать под зажмуренными веками алые мошки. И осторожный пока что толчок, сопровождаемый тяжелым звонким шлепком ладони по заднице, все еще обтянутой красным кружевом.