Текст книги "Хочешь мира — готовься к войне (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Мне помогли. У… семей, подобных вашей, достаточно конкурентов и ненавистников. Скажем так, мне предоставили кое-какую информацию. Это должностное преступление, но моя персона слишком маленькая для того, чтобы размениваться на банальный шантаж. Кроме того, я вам доверяю. Поэтому дам вам копию некоторых материалов.

– Это было бы просто отлично, – Юри кивнул, останавливаясь у искусственного пруда с небольшим водопадом. Немного помолчал, а потом поймал внимательный взгляд Джакометти и спросил одними губами: – Кто?

Крис сузил глаза, закусил губу, словно решаясь и выдохнул:

– Виктор Никифоров.

–… у меня есть фото и видео убийства, – Юри поджал губы. – Это были твои люди, Виктор.

– Повторяю, оябун, я не отдавал приказа убивать твоего предшественника, ни словом, ни намеком. Никогда, – упрямо повторил Виктор. А губу он прикусил, и теперь во рту был гадкий металлический привкус крови. – Что ты… что ты сделаешь с Юркой? Он не враг тебе. И в дела он не вхож. Он вообще не имеет никакого отношения к нашему миру.

– Я. Не верю. Тебе. – Юри поднял руку, погладил костяшками пальцев наливающийся синяк. – Я не буду шантажировать тебя жизнью Юры, он слишком мне дорог. Но я заставлю тебя признаться. – Что-то темное, страшное кипело в глубине его глаз. – На арест тебя и твоего помощника выписаны ордера. Ты теперь вне закона. И тебе некуда бежать.

– Говорят, ты отлично владеешь катаной, Кацуки-сан, – Виктор усмехнулся и отстранился, не позволяя прикасаться к себе. – Мне не в чем признаваться. Тебе проще будет убить меня. Хотя… Юрка. Не говори ему. И не показывай меня. Не надо ему всего этого видеть. Тем более зря ты… надо было чтоб он улетел. По крайней мере не ненавидел бы тебя.

– Или тебя, – улыбка Юри была нехорошей. – Он знает, как я любил дядю. Он знает, как мне больно сейчас. Что будет, если он узнает, что это ты виноват?

На короткий миг в глазах Виктора промелькнула боль.

– Единственное чего я хочу – чтобы он был счастлив. Выиграл свой чемпионат, стал знаменитым фигуристом и однажды стал сам тренировать чемпионов. Даже если он будет меня ненавидеть, пусть так...

Юри усмехнулся.

– Ты так легко сдаешься, – повел плечом и направился к двери. – Ты и Юра останетесь здесь. Под замком. До тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.

– Сдаюсь? Нет, Кацуки. Я просто верю тем, кем дорожу больше, чем собственной шкурой, состоянием и жизнью. Юрке нужно тренироваться. И он расстроится если с его котом что-то случится. Так что будешь убивать меня или моего помощника – постарайся не угробить и кота тоже.

– Тебя я не убью. Вместо тебя умрет твой помощник, – Юри окинул его темным взглядом. – Равноценный обмен, как ты считаешь?

– Нет, не равноценный, – покачал головой Никифоров. – Ты считаешь, что мои люди убили твоего дядю по моему приказу. И собираешься убить исполнителя вместо заказчика.

– Ты же говоришь, что не отдавал такой приказ. Значит, все-таки лжешь? Или думаешь, что такой приказ мог отдать твой помощник без твоего ведома? В таком случае, все еще более логично.

– О, давай поиграем в буквоедство, – губы саднило, хоть кровить рассаженная плоть и перестала. – Я сказал «ты считаешь». Ты веришь в это. Я понятия не имею кто тебе продал информацию. Но уверен, что кто-то расчищает дорожку. Себе или кому другому. – Мысль о том, что японец доберется до Бека, что убьет его Золото, была невыносима. Мысль о том, что Юрка будет ненавидеть его – причиняла боль ничуть не меньшую. Кто-то их сыграл. И продолжал играть ими, то так, то иначе раскладывая карты. Понять бы кто. И зачем.

– Тот, кто «продал» мне информацию – не имеет ни ко мне, ни к тебе никакого отношения. Он беспристрастен, потому что от нас ему ничего не нужно. Тебе нечего противопоставить его словам и доказательствам. А это значит, что я не изменю своего решения, – Юри снова отдал приказ на японском, но в этот раз «мальчики» появились из другой двери. – Тебе лучше не пытаться сопротивляться. Со сломанными конечностями ты вряд ли будешь счастлив, – он скользнул по нему последним взглядом и вышел, оставив Виктора на попечение своих людей. Несколько секунд стоял у окна в сад, бездумно глядя бутон, а потом направился в сторону комнаты Юры.

...Если бы Юрка мог – звезданул бы его креслом. Но кресло было тяжелым. Швыряться подушками и валиками – тупо. Так что в дверь полетела ваза.

– Какого хера, Юри?! Ты использовал меня чтоб к Витьке подобраться? Ты… Ты решил его убить? Боже, зачем я только тебе сообщение написал? Это я виноват!.. Дебил малолетний! Не головой думаю… сука… головкой, блядь!..

– На Виктора и Алтына выписаны ордера на арест, – Юри увернулся, но приблизиться к разозленному Юре не попытался. Не примет. Оттолкнет. – Я просто успел раньше. Твое право не верить мне, но я не использовал тебя. Никогда. И еще вчера я не думал о нем. Юра… – И все же он шагнул вперед. То ли в отчаянной надежде, то ли просто не в силах устоять на месте. Здесь и сейчас он не был так спокоен. Не пытался удержать лицо.

– Ты людей убил!.. Ты мог просто сказать! Один телефонный звонок! – Юрка попятился, с яростью глядя ему в глаза.

Юри отвел взгляд. Юра все не так понял. Все совсем не так. И настоящую правду он вряд ли примет. Поверит в нее.

– У меня была причина, – это все, что он позволил себе сказать. Чувствуя, как ломается внутри, корежит, он только стиснул зубы. Все. Просто все. – Тебя отведут к дяде. – Это минимум, что он может позволить. Извинений не будет. – Я не прошу тебя мне поверить. Но ты тут ни при чем.

Он скользнул по Юре тоскливым взглядом и повернулся к двери, отстраненно отмечая дать прислуге распоряжение, чтобы убрали осколки.

– Причина… я теперь понимаю, как становятся такими как вы… Если с Витькой или Беком… если с ними что-то случится, у меня не останется другого выбора. Те, кто будет виновен, об этом пожалеют. Я не Никифоров. Я Плисецкий. И вряд ли об этой фамилии услышат и расскажут, – зло выдохнул Юрка, отворачиваясь к окну. Стекло тут небьющееся. Он проверял. Чертовски жаль. И того, что кипящая внутри ярость не находила выхода, и того, что этого мужчину теперь он обнимет вряд ли. А поцелует разве что холодеющие губы.

Ромео, нахера же ж ты Ромео...

Юри не ответил. Услышал, но молча ушел. Чтобы через несколько минут за Юрой пришли все те же типы и вежливо попросили пройти с ними, если он хочется увидеться с дядей.

– Витька… – Юрка ринулся к нему, стоило только переступить порог комнаты. Обычной такой комнаты. Только без окон. – Витька, прости, я идиот! Прости, я не думал, что так все может… это я ему сообщение скинул, написал, что улетаю и что увидимся не скоро, Витька, ну прости кретина…

Виктор обнял его, прижимая к себе, охнул от легкой боли. Рука у японца тяжелая. Но Юрке об этом знать совсем не обязательно. Но да, кто же вообще мог предположить, что тот, на кого запал Юрка – целый оябун. Да и о том, что Кацуки увлекался когда-то фигурным катанием и вообще может сунуться на каток – никто не знал. Но вот он, Юрка Плисецкий, человек, который внезапно очень-очень дорог и главе якудзы, и русскому полулегальному воротиле. Ирония.

Джульетта не ревела, но была зла. Понимает ведь все. Природа-матушка и боженька наделили его нормальными мозгами. И в стрессовой ситуации у Юрки включается не паника, а голова. Очень ценное качество. Если б еще принимал решение не на эмоциях… наговорил наверное, всякого-разного японцу своему.

– Он сказал, что на вас с Беком Фэ-Бэ-Рэ выписали ордер, типа ищут вас за каким-то хером…

– Типа защищает по-своему, – Виктор рассмеялся. – Да, он сказал.

Стоит ли говорить? Нет, не надо. Юрка не должен ненавидеть. Раз уж решил залипнуть на своем японском тезке – пусть. Живет, залипает, но не ненавидит. Странная логика для “арестанта”, но Виктор почему-то верил, что Юри разберется. Вот ради Юрки и разберется. Не захочет причинять ему боль.

– Прикольный такой способ защищать… но ладно, сгодится. Знаешь, мне кажется, что ты ему таки по-настоящему не безразличен. И это хорошо на самом деле. Он тебя не обидит. Так что у тебя есть все шансы отсюда выйти и забыть все как страшный сон.

– Нет! – мгновенно вскинулся Юрка.

– Да, – Виктор накрыл его губы ладонью. – Послушай меня. Просто послушай. Я хочу, чтобы ты жил. Нормально и спокойно. Я, как и дед, хочу чтоб ты никогда не запачкался во всем этом говне, Юр. Поэтому ты ничего не знаешь. И не узнаешь. Поэтому все доходы, что ложатся на твои счета, чистые, настоящие, белые. Все, что принадлежит тебе, все что в твоих фондах – чистое. Как и ты. И я не хочу, чтоб из желания отомстить, романтичного, конечно, но глупого, ты похерил все, чего для тебя пытался добиться твой дед, Бек и я. Никто, ни ФБР, ни ЦРУ, ни Интерпол не придерутся к тебе. А Кацуки ты слишком дорог, чтоб причинить тебе зло. Иначе убил бы меня сразу. Поэтому, Юра, что бы дальше ни случилось, ты будешь жить, будешь тренироваться и побеждать. Ради меня. И ради Бека.

Когда он замолчал его ладонь была мокрой. От юркиных слез. Но плакал Юрка молча.

Виктора увели почти сразу после того, как они успокоились. Юру перевели в комнату с окнами, выходящими в сад, молчаливая прислуга накрыла на стол по европейскому обычаю. Только Юри больше так и не появился.

====== 12. ======

Отабек рычал, матерился, метался, сшибая мебель. Телефон он отправил в стену пару минут назад. Витьки нет. Юрки тоже. Он потерял их обоих. И о, боже, пускай они буду живы! Живы, а совсем остальным они, он, справится.

Сигнал о ЧП с Витькиных часов пришел почти одновременно с тем, как зазвонил телефон. И судьба, видимо, хранила звонившего, потому что если бы он стоял перед Беком вживую в этот момент, тот просто и без затей свернул бы ему шею. А сейчас он накручивал километры по дому, заставляя себя успокоиться. А это было непросто. Очень и очень непросто. Страх за Витьку, за Юрку отключал сознание и самоконтроль. Не федералы. Это единственное, что он понял из телефонного разговора. И да, об этом ему бы уже сообщили. Это был кто-то другой. Похоже, тот же, кто накрыл весь траффик Семьи. Их слили. Их просто слили. Отабек пнул попавшийся на пути пуфик и со стоном опустился прямо на пол у стены. Надо собраться. Успокоиться. Пока он не увидит их трупы, для него они будут живы. А это значит, что им может понадобиться помощь. Прямо сейчас. «Соберись, мое золото…» Голос Виктора в голове был таким ясным, четким, живым, что Отабек невольно вздрогнул. Замер, с силой зажмурившись, а потом рассмеялся. И тут же накрыл рот ладонью, застонал, замедляя дыхание усилием воли. Он просто сходит с ума. Как просто оказалось свести его с ума. Слабак.

Спустя долгую минуту Отабек выпрямился и отнял руку от рта, дыша равномерно, не давая себе сорваться в истерику до конца. Машина сопровождения взорвана, парни погибли, но автомобиля Вити на трассе не было. Его могли увести, Витьку с Юркой могли забрать вместе с ней. В любом случае, возвращения их к вечеру можно было не ждать. Бек посчитал до десяти. Потом до ста. Потом в обратном порядке до нуля. И когда через пару минут вставал на ноги – это был уже другой Отабек Алтын. Вити нет, Юры тоже. Это значит, что он остался один. И вся ответственность на нем.

…Информация – новая религия нового мира. А интернет – пророк ее. По крайней мере, именно об этом думал Отабек, закрывшись спустя еще полчаса с командой программистов, работающих на Виктора. Взломы банков, счетов, подделка карт и все, что только можно сделать с помощью компьютера – эти парни занимались всем. Души не чаяли в Вите и, только узнав, с каким вопросом к ним пришел Отабек, оставили все дела, занявшись кто поиском, а кто восстановлением произошедшего на трассе. Им не особо повезло, и спутник смог поймать только часть, но и без того было все уже понятно. Грамотная ловушка. С учетом того, что времени на это у них было немного из-за спонтанного решения отправить Юрку подальше – особенно. Как только Витя минул двенадцатый километр, трассу перекрыли, отправляя остальной поток в объезд. И подловили на пустом шоссе. Гранатомет в машину сопровождения, и вот она уже пылает факелом. Машину Виктора обстреляли, но, судя по всему, взорвать ее не пытались. Пробили кузов, попали по колесам, но ни дверцы, ни бензобак задеты не были. А потом их вытащили из салона, пересадили в другой автомобиль и увезли. Куда именно – неясно, номера разглядеть не удалось, а спутников, висящих над нужным квадратом, не было.

Зато Отабек увидел, как, сшибая выстроенный заслон, на шоссе ворвался красный спортивный автомобиль. Как резко остановился рядом с уже догорающей машиной, и как из него показался… Кристофф Джакометти. Тот самый ищейка. Судя по его злому выражению лица и тому, как он пинал колеса, было понятно, что это не его рук дело. Но то, как быстро он оказался на месте, говорило о многом. Например, о том, что он знает или хотя бы догадывается о том, кто забрал Виктора. И не только. А, значит, пора блондинчика навестить.

Найти Джакометти было трудно. Он был неуловимым. Его видели то там, то здесь, но куда бы Бек не приезжал, Криса там уже не было. Эти кошки-мышки раздражали, бесили. Занимающиеся поисками Вити тоже не радовали. Телефоны и его, и Юрки были найдены в урне в торговом центре в самом центре города. Даже Юркин планшет не подавал признаков жизни. Словно и не было его никогда. Бек только скрипел зубами, а потом пересел с машины на мотоцикл. Скорость и адреналин помогали успокоиться, и, в конце концов, ему повезло, когда уже глубоко за полночь Крис Джакометти вернулся в отель.

Стучаться Отабек не стал, впрочем, как и взламывать дверь. Он снял номер по соседству на фальшивую фамилию и перелез через балкон. Он рисковал получить пулю в лоб, но надеялся, что в Крисе достаточно любопытства для того, чтобы сначала задавать вопросы, а потом стрелять. Ему повезло. Крис встретил его дулом, направленным прямо в лоб, но пистолет не был снят с предохранителя. А когда Крис узнал Отабека, которого, без сомнения, видел на фотографиях, то и вовсе убрал оружие.

– Надо же… На ловца и зверь бежит, – Крис ухмыльнулся, нагло прошелся взглядом по его фигуре и отошел к столику, на котором стояла открытая бутылка виски.

– Поясни, – Отабек повел плечами, настороженно оглядываясь. Ему не нравилась глухая злость Криса, которая виднелась в уголках его опущенных губ. Не нравилось его видимое безразличие.

– Ты и твой босс должны были сидеть в камере предварительного заключения уже десять часов как.

Отабек нахмурился. Мозаика начал складываться. Злость Криса там, на шоссе…

– Ты должен был арестовать нас, – выдохнул свою догадку Отабек.

– Смежники утверждали, что ты всего лишь «шестерка» при Никифорове, – Крис устроился в кресле, закинув ногу на ногу. – А я считал обратное после того, как ознакомился с вашими делами. Никифорова считают финансовым гением. Но другими, силовыми операциями должен был управлять кто-то другой. Кто-то, умеющий держаться в тени. Ты, например. Черт, а я так хотел побыть сегодня личным спасителем… заработать плюсик в карму. Не судьба.

– Арестовать для тебя, значит, спасти?

– За голову Виктора назначена награда, ты же в курсе? Очень-очень много нулей. С колумбийцами нельзя давать осечек. Да и продавец, как я понимаю, тоже не поскупился на обещания. Но это только слухи. А вот насчет награды – нет. Извини, выпить не предлагаю. Ты за рулем, а у меня не то настроение, чтобы надевать на тебя наручники. Я пьян, ленив, и не хочу выходить из номера.

Отабек резко выдохнул. Награда? Крис может лгать, но ему нет смысла в этой лжи. А он, Отабек, за своими поисками потерял контроль над ситуацией. Но если колумбийцы назначили награду, значит, это не они забрали Виктора. Отабек сглотнул, шагнул вперед, сгреб бутылку и сделал глоток прямо из горлышка. Зашипел, когда алкоголь обжег пищевод, но стало чуть легче. В голове прояснилось, и все происходящее разложилось на составляющие. И сразу появились вопросы.

– Я видел тебя на шоссе. Ты был вне себя. Но ты знал куда ехать. Где они будут. Откуда?

– Из нас двоих коп – я. И задавать вопросы – моя работа, – Крис лениво улыбнулся и сполз по сидению кресла вниз, откровенным взглядом окидывая всю его фигуру. – Мы следили за вами.

– Возможно. Но это не все, – Отабек сузил глаза и ухмыльнулся. Вернул бутылку на стол, подошел к Крису и опустился на его колени. Тот вскинул бровь в явном удивлении, которое, впрочем, быстро прошло. Отставив бокал в сторону, Крис провел ладонями по его бедрам и «забыл» их на боках.

– Продолжай. Мне нравится твой способ задавать вопросы.

– Какой интерес задавать вопросы, если ответа на них не слышишь? – следя за его реакцией, Отабек придвинулся ближе, одновременно отклонив торс назад.

– Логично, – Крис облизнулся и подался вперед. – Может, я не расслышал твой вопрос. Начнем сначала?

– Ты предполагаешь или знаешь, кто забрал Виктора или где он может быть. Все просто: кто или где?

– Мне казалось, что вопрос имею ли я отношение к тем, кто сдал ваш канал связи, для тебя будет актуальней. Нет, я ошибся? Как жаль, – Крис погладил его ноги, опустившись до колен, почти упирающихся ему в бока.

– Это я выясню сам. Меня больше интересует, как ты связан с теми, кто забрал Виктора. Я читал твое досье, ты чист, и никогда не был замечен в связях с преступным миром. Не с сутенерами и мелкими драгдилерами и воришками, а настоящими преступниками. Но сейчас, – Отабек подался вперед, втянул воздух у его шеи, шумно, по-звериному, – ты пахнешь неправильно. Неужели кто-то сумел подобрать к тебе ключик?

– Ты изучал мое досье? Я польщен, – Крис сузил глаза. О, удивления в них не было. Лишь что-то темное, сладостно-тяжелое билось в зрачках.

– Я прав, – Отабек смог удержать себя от улыбки. – Кто-то сумел. И этому «кому-то» ты слил что-то, какую-то информацию. Но тебя подставили. И увели твою добычу. Что тебе дали? Что пообещали? Деньги? Женщину? Мужчину? Не трогать близких? Соблазнили? Что они сделали, чтобы ты, непоколебимый Кристофф Джакометти продался?

Крис вскинул голову, а потом столкнул Отабека со своих колен.

– Пошел вон, – не резко, но жестко и сильно. – Я не продаюсь за подачки. Мне не нужны деньги, мои близкие в безопасности, и женщину найти я могу себе сам.

Он был в ярости. Тщательно контролировал эмоции, но глубоко внутри был в бешенстве и явно чувствовал вину. Отабек раздвинул губы в улыбке.

– Но, тем не менее, даже для тебя нашелся свой крючок. Что это было, Крис? Не материальное, я понял. Что-то совсем другое. Эмоции? Ты принципиальный, упрямый и прямой. Ты уважаешь честных и храбрых, – Отабек лихорадочно вспоминал, что еще было написано в том досье на Криса. И, судя по тому, как напрягся вдруг коп, он был близко, очень и очень близко к разгадке. Джакометти прислали сюда расследовать убийство, но он слишком много знает о том, что творится внутри семей для обычного копа. Значит, он влез гораздо глубже. Его не интересует киллер. Ему нужен заказчик. Что-то здесь… именно здесь… Кому выгодно исчезновение Виктора? Ответ простой: Семьям. Конкурентам, тем, кто жаловались на высокий процент, да еще куче народа, которым Никифоров так или иначе перешел дорогу. Нет, не то. Никто из нынешних боссов не был способен на такую комбинацию. Куда проще нанять киллера. Значит, здесь что-то другое. Нужно просто понять, с кем мог связаться Крис. И…

– Ты разговаривал с Кацуки, – выдохнул Отабек, потрясенный такой простой отгадкой. Он сам, он же сам читал собранное парнями Поповича о том, что Крису помогают мальчики нового оябуна. – Юри Кацуки. Он помогал тебе. Ты… Что ему нужно от Виктора?

Крис поджал губы.

– Ты не слышал? Я сказал, чтобы ты убирался вон.

Отабек медленно выдохнул, долгие секунды смотрел Крису в глаза, а потом хмыкнул и направился к двери, каждый шаг ожидая удара или выстрела в спину. И чуть расслабился только, оказавшись за порогом.

Из-за окна звуки не были слышны. Эта постоянная пантомима: сад-фонтанчик-бамбуковый баланс, ворота в стороне, дорожка, по которой время от времени прогуливался Юри. Оябун семейства Кацуки. Ямагути-Гуми. Так, кажется? Пора прекращать звать его Юри даже мысленно. Господин Кацуки. В строгом дорогом костюме. Идеально прямой и отстраненно-холодный.

Оябун якудзы. Очень молодой. Очень красивый. Очень чужой. И это неизменно.

Юрка сморгнул и придвинулся ближе, силясь разглядеть из-за гибких ветвей глициний что творится у ворот. Вроде как открыли. Вроде как забегали люди. Как паршиво что ничего нельзя услышать! Вроде как кого-то повалили на землю, заламывая руки. Кого-то в черном. Кого-то… Юрка вскинулся и заорал, узнавая. Стоило от очередного пинка дернуться коротко стриженному затылку.

– БЕК!!! Бек!!! Какого хера?! Бека… суки пустите его!!! – он молотил кулаками в стекло, проклиная японскую предусмотрительность. – Бек!!! придурок узкопленочный! Нахуя приехал…

Бека вздернули на ноги, когда по дорожке от дома неспешно вышел Юри. Нет. Не Юри. Господин Кацуки. Оябун клана Ямагути-Гуми.

Разумеется, Юру никто не услышал. Но появление Юри и его окрик подействовали. Отабеку позволили встать, но не отпустили. Тот окинул оябуна коротким насмешливым взглядом, что-то сказал, Юри повел плечами, и охрана повела Отабека в дом. Оставшись один, Юри усталым жестом размял шею, развернулся к дому, скользнул глазами по окнам и вдруг замер, словно напоровшись на Юркин взгляд.

Напряженный, яростный, полный боли и ужаса. Юрка боялся. Не за себя. За того, кого считал частью своей крохотной семьи. Бек был тем, кто помогал ему, прикрывал его, в том числе и тогда, когда Юрка бежал на дурацкие свидания с Юри… А теперь Бека вломили, скрутили и скорее всего убьют. За что?!

Это читалось во взгляде.

За что?!

Юри отвел глаза. Несколько секунд о чем-то мучительно думал, а потом направился к дому. С каждым шагом к крыльцу его подвижное лицо словно каменело, застывало. И порог переступил уже оябун.

Отабек сидел на стуле, слизывая кровь с губ, и оглядывался, едва заметно морщась. У парней японца отличная реакция и хорошо поставлен удар. Но Отабек ожидал гораздо более худшего приема. Но, стоило Юри войти в комнату, как подумалось вдруг, что сама встреча, собственно, еще и не начиналась.

– Доброго вечера, – наглеть и провоцировать Юри не хотелось. Поэтому ни соблазнительных поз, ни наглой ухмылки Отабек не продемонстрировал. А позволил увидеть и боль, и усталость, и злость. – Вы забрали то, что принадлежит мне. Я хотел бы знать по какому праву.

Такое вступление явно удивило Юри. Тот на секунду опешил, но взял себя в руки почти мгновенно.

– По праву потерявшего дорого мне человека? – Юри не стал подходить ближе, а остановился у стены. Вряд ли из-за страха, скорее опасался собственной реакции.

– Я могу понять скорбь, но не могу понять какое отношение к нам она имеет.

Юри покачал головой, подошел к столу, взял из тонкой папки большие цветные фотографии и, подойдя к Отабеку, веером развернул их.

– Кто-нибудь вам здесь знаком?

Отабек пробежался взглядом по лицам и нахмурился, остро чувствуя, что лгать и изворачиваться нельзя. Все, игры закончились.

– Да. Это мои парни. Схоронили буквально вчера. Хотите сказать, что имеете к их смерти какое-то отношение? Или кто-то из них был вам дорог?

Юри молча вернул эти фотографии в папку и достал другие. Фото кадров с видео с камеры видеонаблюдения. Чем больше он их показывал, тем сильнее вытягивалось лицо Бека. Покадрово запечатленное убийство прежнего оябуна. И убивали старика его, Отабека, люди. Внутри разливался холод.

– Мне… нечем доказать свою непричастность, – глухо произнес он, судорожно пытаясь найти нужные слова. – Я понимаю, что вы верите доказательствам, но ни я, ни Виктор не отдавали такой приказ. Это было бы нелогично. Неразумно. Ваш дядя был публичной персоной. Его убийство подняло бы волну, которая опасна для всех нас. Мы бы не стали этого делать, да еще и таким образом. Ваш дядя был человеком старой закалки, но он хорошо чувствовал границы. И все вопросы с банком мы решили.

В глазах Юри появилось сомнение, и Отабек тут же кинулся в атаку:

– Нас сливают. Не знаю, только ли нас и станет ли ваша семья следующей жертвой, но нас подставляют.

– Ваши каналы накрыли, это новость быстро разошлась, – Юри убрал фотографии.

– Один из них слили федералам. Мои парни говорят, что их ждали. Нас предупреждали, что в наших рядах есть «крыса». Мы ее нашли, но допросить не успели: парня убрали. Колумбийцы назначили за голову Виктора награду, и теперь по городу шныряют любители наживы. Вы изучали нас, я знаю, не могли не изучить. Вы знаете, как мы ведем дела. Как можно меньше убийств и громких дел. Любая огласка, малейшая тень отражается на финансовом бизнесе, на котировках. Виктор никогда не позволил бы сотворить такое.

– Хотите сказать, что это, – Юри кивнул в сторону фотографий, – фальсификация? Тому, кто мне это дал, нет смысла лгать.

– Крис, – Отабек опустил глаза. – Да. Я понимаю. Нет, вряд ли это фальшивка. Просто эти… люди могли работать на кого-то еще. – Он вскинул голову, ловя взгляд Юри. – Скажите, что с ними все в порядке. Пожалуйста. Что они живы.

Юри стиснул зубы. Поколебался немного, а потом все-таки сказал:

– Они живы. И целы. Просто под замком. Я не мог придумать, что мне делать. Все оказалось слишком неожиданно для меня.

– Вы знали, что Виктор в этом не виноват, – убежденно ответил Отабек. – Пусть не мозгом, но интуиция вас не обманывала. Я… черт, делайте потом со мной что хотите, но дайте мне с ними увидеться. Пожалуйста. – Он открылся. Позволил увидеть все свои эмоции. Глаза Юри на мгновение расширились. Он резко отвернулся, закусил губу, а потом бросил:

– Хорошо. Вас отведут. А мне… нужно подумать.

Едва в замке провернулся ключ, как Юрка подскочил к двери. Вообще он ожидал чего угодно. Только не Бека. Живого, здорового, почти что целого Бека. Господин Алтын окинул его внимательным взглядом, точно проверяя: цел ли господин Плисецкий, здоров ли, не хворает, не голоден ли.

Нет, все в порядке, цел, жрать дают, вообще все зашибись, даже вот растяжку делаю, от пола с тоски отжиматься начал и пресс качать, да планочку по четыре минуты – хотелось заорать Юрке, но вместо этого он просто повис на Отабеке, обнимая его обеими руками за шею. Правда, ему на ухо Юрка отнюдь не радовался его появлению. Он за малым не орал шепотом, да все матами.

– Нахуя, Бека… придурок косоглазый… последние мозги тебе отбили? Схуле явился, Батыр?.. Тебя ж тут и порешат, ушлепок ты… чурка нерусская… дибилоид… Витька живой, тоже где-то тут, меня к нему водили… еще один блядь пидарас боевой, защищает меня… не надо меня защищать, не пристрелит он меня… а вас обоих на дно пустят, блядь…

– Тш-ш, – Отабек подхватил его и вместе с ним опустился в кресло. Как с ребенком маленьким. – Не все так страшно. Самурай этот странный, но он хотя бы слушает, а не сразу с плеча рубит. Его обманули, а нас подставили. Все пошло по пи…. Но я рад, что Витька тут, по-настоящему рад, сейчас и ему, и тебе тут безопасней. Я вообще бы вас пока здесь оставил. Вот увидишь, все будет хорошо.

– Если с тобой что случится, Витька тут ад на земле устроит, даже если его самого убивать будут. И я тоже, – куда тише добавил Юра. Он не выспрашивал, не требовал ответов. Если придет время – найдет и спросит у кого надо. Сами приползут рассказывать. Самурай… да, точно. Юри это прозвище подходит. Самурай.

– Ох, Юрка… – Отабек слабо улыбнулся. И вот что говорить ему, что делать? Вроде взрослый. Но такой ребенок еще. – Все уладится. Успокоится. Просто там возня началась нехорошая. А здесь никого из вас искать точно не будут, не догадаются. С Кацуки я еще поговорю.

– Бека, – Юрка осторожно сполз с него и, не глядя больше в глаза, перебрался в соседнее кресло. – Я ему сегодня утром смс-ку написал, что я улетаю. Ты увидеть хотел м-м-м… того, с кем я встречаюсь в смысле… в общем, увидел считай. Это из-за меня все в общем. То есть если б я не написал, нас бы не уперли так. И парней бы не положили. Оябун сказал, что на вас с Витькой какие-то облавы начались. Если это типа помощь, то какая-то тупая. Бля… ты прав, все по пизде пошло…

– Та-а-ак, – медленно и очень осторожно выдохнул Отабек. Несколько секунд молчал, кусая губы, а потом резко и встал подошел к окну. Прикрыл глаза, прислонился лбом к холодному стеклу, пережидая, пока хоровод мыслей в голове уляжется. – Ну ты и… чудо… Значит, это он на катке был. И решил, что тебя Витька подослал. Ну… имел право на самом деле. Но, блядь… Ты вообще не при делах. Ему слили инфу, что это Витька отдал приказ на устранение его дяди, а у японцев с клятвами сам знаешь как… Витьку и меня арестовывать собирались, он просто вас перехватил. И… черт… Черт! – он с силой ударил кулаком в стену. Полегчало. Отпустило. – Ромео с Джульеттой… Юрк, но он же… как же вы так?

– Молчи, блядь, Бека, – было почти слышно, как Юрка краснеет. Мнется, смущается, может, даже пытается под землю со стыда провалиться. Безуспешно, естественно. – Вот так, Бек. Он катается как боженька. Хобби у него такое. Руки не распускает. Не спали мы с ним. В кафешке посидеть, за ручки подержаться, пообжиматься где не увидят. Это, блядь, эпично как-то все… А Витька правда… того? Нет, не надо, я ж всей этой поебени знать не должен! Блядь, но Витька не мог! Он не мудак мокрушный и не коза-ностра! Деда такого ваще не одобрял, я помню. Тогда что за хрень?

– В кафешке? За ручки? – Отабек еле подавил желание побиться головой о стену. – Этот вот кусок льда – за ручки? Охренеть. Нет, у меня фантазии не хватает. – Он не удержался, рассмеялся, качая головой. Попытка представить себе это все выбила все остальные мысли. Забавно. Только смеяться на самом деле особо не над чем. Особенно, учитывая то, что Юрка теперь пленник. – Не делал этого Витька. И я не делал. Подставили нас, Юрка. Крупно подставили. И как этого твоего... самурая в этом убедить – понятия не имею.

Юрка долго молчал. Тупо смотрел за окно и молчал. Охуенная ситуация на самом деле. Там ищут, там подставили, и никому ничего не объяснишь.

– Я ведь тоже ничего не сделаю, Бека. Он решит, что это ты меня подговорил. Что я пытаюсь выгородить вас, чтоб вас не порешили. А я ради вас готов… бля, вы с Витькой моя семья. И я нихрена не могу для вас сделать.

– И не лезь, – Бек тут же стал серьезным. – Не знаю, насколько у вас все серьезно было, но я помню, как ты плакал тогда. Если договоримся с твоим Самураем, то, может, что и наладится у вас. Черт… как все сложно. Не лезь, Юрк, просто не лезь. Особенно с этим.

– Бек, он мафиози, который думает что вы с Витькой грохнули его дядюшку, а я племянник того самого мудака, который, как он думает, приказал грохнуть его дядюшку. И еще он думал, что я был засланный. А потом спер нас и, наверное, решил Витьку за дядюшку грохнуть и тебя тоже за компанию. И ты думаешь, что после всей этой поебени может что-то наладиться? – Юра вздохнул. – Громозека как? Ты его хоть покормил? Жалко пацана… он точно не виноватый, что у нас пиздец случился.