Текст книги "Время золота, время серебра (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Юрка бросил беспомощный взгляд на капитана. Медленно, точно нехотя, отстегнул карабин, освобождая Стрельца от связки. Он словно действительно расставался с собственной страховкой, с иллюзией безопасности. Но в следующий момент губы сложились в упрямую тонкую линию, а между бровями залегла строгая вертикальная складочка. Он принял решение. Какое-то. И судя по всему не самое легкое.

– Виктор… – в шепоте было все. И несказанное «держись, не раскисай». И неозвученное «мы рядом». И даже совершенно безумное «я здесь». И легкая тень паники, потому что монстров вокруг никто не отменял, и они по-прежнему в самом центре враждебной территории. Потому что им все еще нужно уцелеть, выжить и вернуться домой. Где бы этот дом сейчас ни был.

– Я не успел, – Виктора затрясло под прикосновением Юри. – Это я притащил его в то место тогда. Я первым начал ссору. А он спас меня, – он почти кричал шепотом, захлебываясь словами. – Он все это время был здесь, понимаешь? – ужас просачивался в надорванный голос. – С ними рядом. Все это время.

– Но кем он теперь стал… – эхом произнес Крис, и Виктор взвился.

– Он мой брат!

– Вик? – Витя появился из подсобки с целой коробкой, доверху набитой шоколадками, батончиками и прочими сладостями и снэками, которые только можно найти в автоматах, и остановился с растерянным видом. Опустил взгляд на руку Юри, сдвинул брови, и Виктор поспешно накрыл чужие пальцы, лежащие на его плече.

– Все в порядке, Витя, – он снова улыбался. – Никто здесь не причинит вреда ни тебе, ни мне. Я больше не позволю.

Витя передернул плечами и опустил коробку на пол. Виктор встал, подошел к нему и взял его руки в свои, заглядывая в глаза.

– Ты позволишь нам остаться здесь, чтобы передохнуть немного? Парни поспят, а мы приведем тебя в порядок. И ты расскажешь, как жил здесь все это время.

– Только пусть не трогают моих друзей, – Витя по-детски упрямо сжал губы, глядя исподлобья то на Виктора, то на остальных.

– Друзей? – Виктор на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки. – Друзей. Точно. Нет, они никого не тронут, если те не будут им угрожать.

Витя дернулся назад, зашипел и немного неловкий странный парень исчез. Узор на щеке полыхнул пронзительно белым, зрачки сузились в ниточку, и все здание торгового центра сотряслось от злобного воя. Гидралиск у порога вскочил, ощерившись, пригнул голову, явно готовый к атаке.

– Вы убили много моих друзей! – Витя смотрел на них с яростью, обидой и странной болью, словно он чувствовал смерть каждого из тех, кого они уничтожили. – Ваш огонь жжется, а мои драконы больше не могут летать!

Отабек вскинул винтовку мгновенно. Не раздумывая, направил ее на Витю, словно совсем рядом и не было разозленной твари, готовой рвать за своего хозяина.

– Нет! – Виктор развернулся, раскинул руки, закрывая собой брата. – Не смей!

Юрка тоже среагировал мгновенно. Развернулся, бросился вперед, буквально повиснув на капитане.

– Нет-нет-нет-нет, – зачастил он тихо, почти вжимаясь губами в его скулу рядом с ухом. – Не надо, Бек! Иначе нас тут разорвут на хомячки!

– Тихо, парни, успокойтесь, – на мгновение дрогнувший голос Жана выдал его настоящие эмоции. Он и сам был бы рад запаниковать. Только прекрасно понимал цену панике прямо здесь и прямо сейчас. – Драконы вылечатся. Точно вылечатся. Дракон чуть Юрку не сбросил с крыши… А Юрка хороший. Он умница, он умеет, как альпинист, по горам лазить!

– Он и так нас разорвет за своих драконов, – прошипел Отабек. – Так какая разница?

Под давлением Юры руку повело, ствол винтовки ушел в сторону, и Виктор тут же снова повернулся к брату. Шагнул вперед, обнимая с силой, зашептал, закружил словами:

– Не надо, Витя. Мы не знали. Никто не знал, что это твои друзья. Витя, а это мои друзья, понимаешь? И мне без них тоже будет плохо. Витька… малышей своих успокой, они волнуются. У тебя много друзей появилось, а у меня только они, представляешь? Помнишь, в детстве ты в секцию ходил? Родители тогда тебя поздно привели, и другие в твоей группе уже на коньках кататься умели, а ты падал. Над тобой смеялись, а я говорил, что ты все равно лучший. А потом соревнование было, и ты выиграл, помнишь? Мне даже немного завидно было, потому что я так не умел. А парень вон тот, Юрка, которого твой дракон с крыши скинул, он танцевать умеет. По-настоящему, как ты. Думаю, он даже покажет, если настроение будет и отдохнет.

– Танцевать? – Витю словно выключили. Перевели рубильник, и погас узор на лице, и зрачки стали прежними. Ушла ярость, словно ее и не было никогда. Зато заискрились удивление, чистая радость и предвкушение, смешанное с любопытством. Вывернувшись из рук Виктора, Витя подошел к Юре и, словно вовсе не было рядом Отабека с его винтовкой, натянул свитер на кончики пальцев и коснулся плеча Плисецкого, его волос. – Ты правда умеешь танцевать?

– На коньках, – негромко ответил Плисецкий, очень медленно отпуская Стрельца. Развернулся, глядя на обоих братьев. Снизу-вверх. И все-таки он был немного ниже. Аккуратно извлек из волос спицы, спрятал в карман разгрузки, позволяя тугому жгуту расплестись, высвобождая золотистые пряди длинных волос.

Витя восхищенно вздохнул и потянулся вперед. Рукава свитера поднялись, обнажая ладони с неровными тонкими шрамами, но он этого, казалось, даже не заметил. Запустил руки в волосы, погладил, пропустил сквозь пальцы.

– Красиво. Мне нравится. А мои так не светятся. И тут есть каток. Ты покажешь мне, как танцуешь? А то одному кататься скучно.

Юри приглушенно застонал. Почему из них всех комплекс героя-спасителя проявился именно в Юрке? Это было очень нечестно по отношению к Плисецкому, потому что его самого спасать надо было. От него же.

– Я очень давно не катался… – Юра понятия не имел как разговаривать с этим… ребенком. Потому что этот Виктор? Виталий? Витя? и был ребенком. Одиноким и недолюбленным, как он сам. – Но буду рад, если получится у нас с тобой.

Лицо Вити осветила счастливая улыбка. Он качнулся ближе, словно собираясь его обнять, и вдруг замер. Отшатнулся, поспешно натягивая рукава на пальцы, глядя испуганно, непонимающе.

– Мне не больно. Я коснулся тебя и мне не больно. Люди всегда приносят мне боль. А ты нет. Почему? – прямой и бесхитростный вопрос поставил в тупик.

– Витя? – Виктор посмотрел на свои руки, словно вспоминая, как сам касался голой кожи брата. – Почему больно?

– Ты мой брат, – Витя скользнул по нему взглядом и отвернулся.

– Раньше здесь тоже были люди? – осторожно спросил Крис, шагнув вперед и ненавязчиво вынуждая Отабека опустить ствол винтовки.

– Когда-то было много, – Витя поскучнел. – А теперь почти нет. Иногда приходят охотники. Они охотятся за драконами или ищут аптеки.

– И тебе больно? – Виктор подошел поближе. – Ты их касался?

– Когда был маленьким, я хотел с ними поиграть. Только они не хотели. И делали мне больно. А с Юрой не больно.

Плисецкий стащил с руки перчатку и протянул ладонь странному мужчине-мальчику.

– Попробуй… мне тоже иногда больно когда меня касаются. Когда меня хотят. Или хотят убить.

Джей стоял рядом с Крисом, готовый в случае чего если не убивать, то страховать Криса с капитаном от необдуманных поступков. Он великолепно помнил реакцию Юрки на «подкат» в ночном клубе. И тем более странным казалось поведение Танцора в отношении капитана. И Виктора тоже.

Витя опустил взгляд на протянутую руку. Несколько долгих мгновений, под смолкающий вой тварей, как зачарованный смотрел на чуть подрагивающие пальцы, а потом просто накрыл их ладонью. Глаза широко распахнулись в удивлении, словно не веря, он провел пальцами по запястью, погладил подушечки.

– Не больно… – выдохнул он, счастливо улыбаясь. – Совсем не больно. Приятно, – вскинул голову, не отпуская руку, встретился взглядом с Отабеком и нахмурился. – А от тебя будет больно.

– Кто бы сомневался, – тот пожал плечами с видимым безразличием и отвернулся. Закусил губу и вовсе отошел, настороженно осматриваясь.

– Я его обидел? – Витя озадаченно сморщил нос и чуть сильнее сжал руку Юры.

– Он просто очень сильно переживает, – медленно проговорил Юри. – Он волнуется за нас. Он наш главный. Как… как тренер. Он волнуется за Виктора. За Юру. За Жана и Криса. И за меня тоже волнуется. Это правильно. Должен, всегда должен быть тот, кто переживает о тебе, и о ком волнуешься ты.

Плисецкий обернулся, глядя прямо в глаза капитану.

– Бек… все будет хорошо, не волнуйся. Не бойся и не сердись. Пожалуйста. Я хочу оставаться твоим другом. И хочу подружиться с… Витей…

– Просто ты нормальный, Бек, – Виктор с болезненной тоской смотрел на брата, даже не скрывая почти отчаяния в глазах. – В тебе нет мутаций. Поэтому Вите больно.

Но Отабек только покачал головой.

– Я понял. Выбора у нас все равно нет.

– Нет, – Виктор подошел к Вите, осторожно коснулся плеча. – Витя, нам нужно передохнуть и поесть. Юра не сможет покататься с тобой, пока не поспит. И, знаешь… мы можем сделать так, что твои волосы тоже будут так блестеть. И будут аккуратными. И, может, переоденемся, чтобы ты был красивым на льду. А ты пока расскажешь, как ты тут жил без меня.

– Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, – Витя развернулся молнией. И теперь на Виктора снова смотрел кто-то совсем другой. Не ребенок, но и не тот почти-монстр, что был всего лишь несколько минут назад, а взрослый молодой мужчина с заострившимися чертами лица, тяжелым взглядом и жестким голосом.

– Я не ребенок, Виктор, – он вскинул голову, глядя с вызовом и почти такой же болезненной тоской. – Мои… зверюшки не трогают детей со сдвинутыми мозгами. Или думаешь, я не понимаю, кто я?

– Витя… – выдохнул Виктор, глядя на него расширившимися глазами, в которых начало тлеть понимание.

– Меня зовут Виталий. Витя у нас ты, – по губам Виталия скользнула злая, взрослая улыбка, так странно изменив черты его лица, что захотелось вдруг потрясти головой. В такого Виталия верилось. В книги у палатки. В продуманные атаки и приказы монстрам. Верилось.

Виктор на миг прикрыл глаза. Всего на миг, но ласковая, почти нежная улыбка, которой он улыбался мальчишке, мечтающему прокатиться с гостем на коньках, исчезла.

– Тогда где живет Витя, Виталя? Это, – он развел руками по помещению, – твоя жизнь. А где Витя?

– Витя? – Виталий сморгнул, и его лицо словно потекло, снова становясь мягким. – Я живу везде. Тут мне тоже нравится. Спокойно. Но там, выше, есть целый магазин с кроватями. Я сплю там. Там мягко и тепло. Но иногда я прихожу сюда.

– То есть тебе неинтересно, – Юрка устало кивнул, снова скрутил волосы в тугой узел и скрепил их спицами. – Сейчас попрешь нахрен или как Баба-Яга из сказки накормишь-напоишь, уложишь спать, а потом на сухпай для своих драконов пустишь?

Юри закатил глаза и чуть не застонал. Что он творит вообще?! Чего пытается добиться? На кой-черт провоцирует спятившего в одиночестве человека? Да и человека ли?

– Эм… Танцор, лапонька, ты что творишь? – едва слышно прошипел Леруа, но Юрка только дернул плечом, продолжая смотреть на Виталия.

Тот отшатнулся. Губы дрогнули, он как-то неловко повел плечом, опустил голову, пряча лицо за волосами.

– Извини. Если я сделал что-то не так, извини.

– Блядь, – коротко, но емко выдал Крис, и Витя вздрогнул, сжался:

– Не ругайся только, пожалуйста. Я буду хорошим.

– Какого… – кажется, пробрало даже Отабека. – Монстры не ругаются матом.

– Зато ругаются люди, – Крис с силой закусил губу. – Прости, малыш, я не хотел тебя… пугать.

Юрка закусил губу, а потом шагнул вперед и осторожно обнял Виталия? Витю? Какая уже разница.

– Проводишь нас? Нам очень надо отдохнуть. Мы правда устали. Если захочешь, я буду рядом с тобой. И Виктор будет.

– Туда, где много кроватей? – Витя приник к нему, неловко и боязливо обнимая в ответ. Странно, но сейчас высокий, в общем-то, парень казался ниже Юрки.

– Куда пожелаешь. Это ведь твой дом, – Плисецкий осторожно погладил его по волосам. Ребенок-чудовище-хитрец. Кто появится в следующий момент?

Юри неслышно шагнул в сторону, обошел пятачок с палаткой и разложенными вокруг нее вещами. Книги. Очень много книг. Целые стопки рассортированных в каком-то уникальном порядке томов. Биографии, монографии, анатомия и медицина, психология, история, фантастика… наверное все, что только возможно было отыскать за годы в книжных магазинах торгового центра, все было здесь. И все это прочитано хозяином? Тогда не удивительно, что этот парень не забыл язык и сумел стать Повелителем чудовищ. Или просто спятил, живя в придуманном мире драконов и брошенных замков-домов.

– Пойдем, – Витя отстранился, робко улыбаясь, дотянулся до руки Виктора, схватил Юру за рукав, оглянулся на остальных и кивнул. – Нам нужно туда. Скоро здесь будет совсем темно.

Он остановился у порога, замер на миг перед тварью, глядя ей в глаза, и та отстранилась, пропустила. Пошла рядом, цокая когтями. Идеальный сторож. Или убийца? Что случается, когда уходит ребенок и появляется взрослый? Ответы на эти вопросы почему-то не хотелось знать.

*(буквально «сраный бардак», по смыслу «полный пиздец»)

====== 16. ======

16.

…Торговый центр оказался действительно громадным. Одним из тех, которых еще в прошлой жизни называли моллами. Бутики, кафе, рестораны, целый развлекательный комплекс. Настоящий лабиринт торговых улиц, в которых Витя находил дорогу безошибочно. Они шли и шли, Витя то рассказывал, что и где находится, то как разыскивал пропавшего детеныша, удравшего от Прислужника. Его голос раскатывался по центру, странным образом гармонируя с треском, скрежетом, шорохом обитающих там же тварей. Не такие большие, как те, которые они видели снаружи, они жили какой-то своей жизнью, ютились стаями, грызлись, обгладывали чью-то кость, дремали или провожали их настороженными взглядами. Некоторые, завидев Витю, подходили ближе, и тогда он, отпустив руку Юры или Виктора, гладил вытянутую или плоскую морду, что-то бормотал, заглядывал в млеющие от ласки глаза монстров, которые походили на домашних собак, встречающих хозяина. Страшных, уродливых собак, готовых перегрызть горло по щелчку. Но видеть в таких врагов было все сложнее. Может, поэтому, когда Витя остановился перед стеклянной витриной мебельного магазина, все вздохнули с облегчением. Сопровождающая их тварь, на удивление, останавливаться у порога не стала, а прошла дальше, расположившись рядом с одним из диванов, стоявших поближе к выходу.

И здесь все было не так, как внизу, в спортивном магазине. Здесь жил ребенок, подросток, и это чувствовалось во всем. В стопке комиксов, в раздолбанном плеере, разобранном сотовом телефоне, яркой одежде, большую часть которой составляли джинсы, горки фантиков от конфет и пустые бутылки из-под газировки. Несколько кроватей были сломаны прямо посередине, словно на них долго и усердно прыгали, какие-то казались совсем нетронутыми, но на трех в самой глубине было даже переворошенное постельное белье. Кресла и стулья были сдвинуты и свалены неаккуратной кучей у одной из стен, столы составлены друг на друга у другой. Диваны не тронули, как и шкафы, только составили поближе друг к другу, чтобы освободить пространство.

Переступив порог помещения, Витя вдруг отпустил обоих «взрослых», разбежался и прыгнул на одну из не застеленных кроватей. Она жалобно заскрипела, и стала понятна судьба ее сломанных сестер. Виктор покачал головой и рассмеялся, бормоча что-то про ничуть не изменившихся мальчишек.

– Проходите, – Витя тем временем с явным удовольствием потянулся и, зевая, скатился с кровати. – Правда, вся еда внизу осталась. А каток на первом этаже.

– У нас есть еда, – Виктор рискнул первым пройти дальше, осматриваясь. – А на каток мы обязательно сходим, как только отдохнем и немного поспим.

Следующим вошел Юрка, подошел к незанятой кровати, устало присел на край, на секунду прикрывая глаза. Ушиб, судя по всему, был намного серьезней, чем он сам предполагал, и постоянно отзывался болью.

– У тебя очень уютно, – он кончиками пальцев погладил пружинистый блок ортопедического матраса, борясь с желанием тупо опрокинуться, вытягиваясь на постели так, будто у него напрочь отключился инстинкт самосохранения.

Джей недоверчиво покачал головой, рассматривая второе «лицо» характера хозяина. Янус двуликий. Слишком четкой была аналогия. Слишком правильной.

– Юри, надеюсь, ты хоть спать не рухнешь? Вон как Юрку раскатало…

– Плохо, – кивнул Кацуки. Юрку правда плющило. Его бы сейчас в кокон и уложить куда-нибудь в уголок, подальше от тварей, подальше от «Вити» и Виктора.

Крис вошел, лишь покосившись на развалившуюся тварь и то – только с целью не наступить ненароком на шипастый хвост. Обошел зал и сел на другую незанятую кровать. Поймал выразительный взгляд медлящего Отабека, вскинул бровь и похлопал по матрасу рядом с собой.

– Не жмись, кэп. Надеюсь, ты доверяешь моей… моему детектору. А он уверяет, что все окей. И вообще… ночь скоро, и жрать охота.

Отабек поджал губы, оглянулся на Виктора, с рассеянным видом изучающего обстановку, и прошел дальше, не отпуская винтовку из рук.

– У нас нет выбора, Бек, – вполголоса произнес Виктор, заметив его передвижения. – Сейчас мы ни на что не способны, но у нас есть реальный шанс отдохнуть. Не параной хотя бы сейчас.

– Даже ты не дашь гарантию, что ночью твой… – Отабек скользнув взглядом по открыто смотрящему на него Вите, осекся. – В общем, что все будет хорошо.

– Мы здесь, и мы живы, – Виктор упрямо сдвинул брови.– А могли быть давно мертвы. Нас бросили. Кинули, Бек. И вряд ли вернуться. Теперь мы сами по себе. Поэтому просто прекрати. Если тебе будет спокойней, то я останусь дежурить хоть на всю ночь.

– Ты не… – начал было Отабек, но замолчал, когда Витя, явно потерявший интерес к их разговору, встал с кровати, подошел к молчащему Юре и присел рядом с ним на корточки, заглядывая в лицо снизу.

– Тебе больно, – констатировал он.

– Я просто сильно ударился. Это ничего. Не страшно. Я привык быть терпеливым, – улыбнулся Юрка. – Мне Виктор помог. И Бек… он меня перевязывал.

Этот Витя до оторопи был похож на Виктора. До дрожи. Так похож, что в какой-то момент захотелось, как тогда, погладить его лицо и пусть мимолетно, но коснуться губами губ.

– Хорошо, что напомнил, – кивнул Юри, снимая со спины рюкзак. Он сильно надеялся, что не потерял нигде притороченную сверху аптечку. В суете погрузки и дальнейшего побега он благополучно… проебал, как говорит Танцор, свой подствольный фонарик. – Тебя надо перевязать. Боюсь, что твоей трещине стало хуже.

– Покажи? – Витя склонил голову к плечу и сморгнул, когда пепельные волоски полезли в глаза и зацепились за ресницы.

– Витя, ты слишком любопытный, – тут же влез Виктор, до раздражения сейчас напоминающий мамочку, читающую нравоучения. – Так нельзя.

Плисецкий вздохнул и принялся аккуратно избавляться от амуниции. Рюкзак, разгрузка, куртка, футболка… Эластичный бинт охватывал грудь, но и он не мог полностью скрыть под собой безобразную синюшную кляксу на очень светлой коже.

– Ну, блядь, пиздец, – без малейшего акцента выдохнул Джей, но потом, спохватившись, добавил. – Че, могло быть хуже… мог же и в лепешку…

Витя потянулся вперед, коснулся кончиками пальцев выглядывающего края гематомы.

– Ты не можешь лечиться, – пробормотал он и закрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Совсем как Виктор, «сканирующий» монстров. – Ты не сможешь кататься. Но я тебе помогу, – улыбнулся он и без замаха чиркнул ногтем по коже над самым краем повязки, выпуская какую-то вязкую, почти черную кровь.

Отабек вскинулся, Виктор подался вперед, коротко охнув, но Витя этого даже не заметил. Придвинулся, обнимая за талию, и приник губами к открытой ране, по-звериному зализывая ее языком.

Несколько капель крови все-таки впитались в верхнюю кромку бинта. Опешивший Юрка не успел даже шарахнуться, изумленно застыл, огромными глазами глядя на серебристую макушку. К нему никогда так не притрагивались. Его никогда так не обнимали (и помощь Отабека не в счет). И, уж конечно, так его губами никогда не касались.

Он судорожно выдохнул, обеими руками вцепился в ткань сбившегося покрывала и тяжело сглотнул. Поднял совершенно потерянный взгляд на Виктора, перевел на Юри и зацепился за совершенно черный непроницаемый взгляд Отабека. Капитан смотрел странно, болезненно, с каким-то шалым выражением в глазах.

А потом Витя отстранился, облизывая губы. И по всей гематоме словно разошелся огонь, выжигая ее изнутри, сращивая ребра. Юрка зашипел, сгибаясь пополам, обнимая себя руками в глупой попытке хоть на секундочку уменьшить странную жгучую боль. Он все-таки упал спиной на постель, жмурясь, кусая губы, тяжело дыша, а потом, точно испугавшись, что парни наделают глупостей, усилием вытолкнул:

– Все в норме… Ронин… в норме… Бек, все хорошо!..

– Ваще прекрасно, – с присвистом выцедил Джей, почти падая рядом и с силой обнимая Юрку за плечи. Того все еще колбасило не по-детски, но он дышал ровнее. И, кажется, умирать не собирался.

Отабек словно не поверил. Рванулся вперед и, если бы не вовремя подоспевший Виктор, отшвырнул бы Витю в сторону, как щенка. Вытянул нож, просунул под повязку и распорол бинты. Гематома словно полыхала разными цветами. Лиловый перетекал в черный, обратно в лиловый. Бледнел, выцветал до желтого и в один момент исчез совсем, оставив только чистую ровную кожу.

– Твою мать… – обессилено выдохнул Отабек и опустился на кровать рядом.

– Я сделал что-то не так? – Витя, смотрящий на них огромными глазами, затеребил рукав обнимающего его Виктора. – Я же помог. Теперь у него ничего не болит.

Тот смешался, не зная, что сказать. Зажмурился, прижимая Витю к себе, вжимаясь губами в затылок.

– Все хорошо, Витя, все уже хорошо. С Юрой все будет в порядке. Но тебе надо поспать, уже ночь на дворе. И нам тоже. Пойдем, Витя, я отведу. А завтра сходим на каток, и ты покажешь, как умеешь кататься. Заплетем тебе волосы, чтобы не мешали. Пойдем, – он говорил спокойно, мягко, укачивая уже успокоившегося и поблескивающего на Юру глазами брата, но встать даже не пытался. Словно сил у него не осталось совсем. Только глаза жили на лице. Яркие, сияющие виной, болью и решимостью глаза.

Слабость Юры утекала, оставляя после себя только легкое головокружение. Неполные пять минут и все, как новенький. Даже парочка старых шрамов сошла, будто и не было их. Юрка все смотрел и смотрел на Виктора, на Витю, на совсем бледного Юри, на охреневшего от поворота событий Криса. Осторожно, будто испытывая на прочность собственное тело, потянулся, беря за руку капитана. Нет, не больно. Значит пока что не тварь. Еще не тварь, нет.

– Очень долгий день, – бледными от нервов губами шепнул Кацуки. – Ты не будешь против, если мы останемся здесь? Нам очень нужно отдохнуть.

– Ты с ума сошел? – артикулировал Джей, сделав ему страшные глаза. – Какое отдохнуть?!

– Отдохнуть, – настойчиво повторил Юри. – А утром… решим, что будем делать дальше.

Витя, терпеливо дождавшийся конца разговора, зашевелился, выбираясь из рук брата.

– Я сплю на той кровати, – махнул он куда-то в сторону. – Здесь нет белья, но можно спуститься в магазин на втором этаже.

– Нет, думаю, мы поспим так, – Виктор опустил руки, тяжело распрямляя плечи. – Спасибо, Витя.

Тот кивнул, смущенно опуская взгляд.

– Только… вы же шуметь не будете? Ну… как обычно взрослые на кровати шумят?

– О господи… – почти простонал Крис, глядя на растерявшегося Виктора. – Откуда ты знаешь, как шумят на кровати, малыш?

– В самом начале, когда меня нашли… – Витя нахмурился. Было заметно, что воспоминания ему не доставляют удовольствия, но вопрос был задан, и он искренне хотел на него ответить. – Там были двое. Они шумели по ночам. Нужно было спать или лежать тихо, чтобы им не мешать, а я не мог, и они ругали меня потом очень сильно.

Виктор побледнел.

– За что еще они тебя ругали?

«И что еще они с тобой делали?» – этого он не спросил, но о чем он думает, было понятно без слов. Мальчишка со странностями, найденный рядом с окровавленным братом и тварью – легкая добыча для… всего. Мародеры. В то время, после первых прорывов, когда города еще не кишели тварями, а о настоящих монстрах типа Червя еще и не слышали, улицы оккупировали мародеры. Никто не думал, что конец света так затянется. Что чем дальше – тем больше будет прорывов, тем сильнее, умнее и злее будут появляться твари. Что собранное золото будет дешевле бумаги. Найденыша можно было потом вернуть родителям за вознаграждение, продать, да использовать самим, как душа пожелает.

– Витя…

Тот передернул плечами:

– Если я капризничал или просил есть. Или говорил, что натер ногу или не хочу идти с ними. Иногда я ругался, а они смеялись, потому что я говорил что-то неправильно.

Виктор медленно выдохнул, закрывая глаза. Закаменевшее лицо чуть смягчилось, и на губах появилась улыбка.

– Никто тебя больше не тронет, Витя. Никто больше. Никогда, – в стремительно подступающих сумерках выражение его лица разглядеть было сложно, но даже так оно… почти пугало. – А теперь ужин и спать?

– Я не хочу есть, – Витя помотал головой, зевнул и направился в сторону кровати. – Так что я посплю, хочу, чтобы быстрее наступило завтра. Туалет в конце прохода, за магазином с женским бельем.

– Ты пойдешь с ним? – тихо-тихо спросил Кацуки. Это было, в общем-то, логично, если Виктор пойдет следом за братом. После всего что произошло, он вряд ли захочет оставить… Витю? Судя по всему, настоящий Виталий появляется в стрессовой ситуации. И это, наверное, хорошо. Мальчик-Витя был, в общем и целом, понятнее своего взрослого эквивалента.

Плисецкий все еще недоверчиво относился к собственному восстановленному телу. Будто боялся, что на самом деле трещины все еще там. На месте. Никуда не делись. Впрочем, было еще кое-что, что он попросту боялся озвучивать.

Что если прямо сейчас в его теле началась новая мутация? Незаметная. Тихая. Не такая, какая случается, если укусит настоящая тварь? Что если в этот момент процент мутации уже перевалил отметку в двадцать пять пунктов? А ведь проверить это невозможно. Не здесь и не в боевых условиях.

– Я, если честно, тоже как-то не очень хочу есть. Наверное… я послежу? Подежурю в смысле. Я почти не устал.

– Я пойду, но попозже, – Виктор усталым жестом потер лоб, покосился на задремавшую тварь и, вытянув из-за пояса флягу, приложился к горлышку. Несколько долгих секунд молчал, глядя на гладкую металлическую поверхность, а потом сел прямо на пол, наплевав на диван совсем рядом.

– Он всегда был таким, – глухо начал он, глядя куда-то прямо перед собой. Кажется, ему было даже наплевать на то, слушают его или нет. Ему надо было рассказать, выплеснуть, пусть даже в воздух. – Только в детстве это было не очень заметно. Просто чуть медленней соображал, не всегда понимал, что его обижают, и мог часами смотреть фигурное катание по телевизору. А я был другим. Мне всюду всегда нужно было успеть, все увидеть, все попробовать. И еще я не понимал, почему родители так относятся к нему. Мне всегда казалось, что его любят больше чем меня. А когда мы стали постарше, я думал, что он «впадает в детство», только чтобы привлечь внимание. Я никогда не верил в его болезнь. Наверное, я ему завидовал. И в тот день… Прошла всего неделя после первого прорыва. Здесь, в городе, оцепили только один район, и мы, два оболтуса, решили поиграть в героев. Пробрались тайком и… поссорились, когда от волнения Виталька вдруг стал Витей. Я орал на него, чтобы он прекратил придуриваться. Что родителей нет, а я ему не верю. Мы привлекли тварь, и с этого все и началось. Я… – он выпустил флягу и посмотрел на свои ладони. – Все, чем я жил все это время, – это желанием его найти. Мы близнецы, я знал, что он жив, хотя мне говорили, что этого быть не может. Но я чувствовал. И ничего так больше не хотел, как все вернуть назад или найти его хотя бы сейчас. И в том, что с ним случилось… виноват только я. Я не оставлю его. Не сейчас, когда я его только нашел. Мне плевать, если вы решите уходить без меня. Плевать. Я… не брошу его снова.

– Раздвоение… вот как, – задумчиво протянул Юрка. Он окончательно втянул собственное тело на кровать, свернулся, накрывшись курткой, и теперь разглядывал стоящего рядом Криса из-под полуопущенных ресниц. – Говорят, такое случается из-за пережитой в детстве травмы.

– Я читал о таком, когда к вступительным экзаменам готовился. Вот, сдать оказалось не судьба, – так же медленно проговорил Кацуки. – Почему ты решил, что все это случилосьиз-за тебя?

– Нам по четырнадцать было. Подростки. Взрооослые. Фигурное катание хорошо Витальке помогло, он в свой «детский» модус только иногда выпадал. Когда волновался очень сильно. Или боялся. Я же и другим его помню. Сильным, упрямым, горящим. А сейчас… А сейчас ему словно и десяти нет. На это посмотри, – он обвел помещение рукой. – Комиксы эти, шоколадки с лимонадом. Он ребенок здесь. Но не ребенок читает психологию в палатке спортивного магазина. Виталька говорил, что монстры не обижают детей со сдвинутыми мозгами. И знаешь, что это значит? Что Витька – это его единственный шанс на выживание. Он просто не может позволить себе быть здесь другим, взрослым. Потому и тварь его дальше порога не проходит. Это я виноват. Если бы я верил, если бы не поссорились, если бы я не потащил его в тот район… Не было бы этого ничего. И мой Виталька был бы сейчас со мной. Виталий, а не ребенок, который обижается, что его «друзей» обижают.

– Подожди… – Отабек огляделся и устало опустился на край сохранившегося кресла. – Я правильно понимаю: Виталий и раньше был… со странностями, но с возрастом это проявлялось все меньше, а теперь это усилилось и добавилось что-то еще?

Виктор только кивнул.

– В детстве Виталька хотел быть Витей. И родители его так называли. А когда мы подросли, когда он… почти выздоровел, то запретил нам так его называть. Только когда он снова впадал в детство, истерил и говорил, что он Витя и только Витя. Иногда только так и можно было определить, в каком он модусе.

– Вряд ли это Витя командовал своим легионом там, на площади, – хмуро отозвался Отабек, и Крис тут же встрял.

– Хватит паранойи на сегодня, Бек. Мы все для этого слишком устали. Я хочу спать так, что даже не хочу жрать. Но к дежурству буду готов. Часиков через пять, не раньше. Джей, прелесть, тащи свой зад сюда. Шуметь не будем, но кровать здесь широкая, и вдвоем теплее.

Отабек скривился, но промолчал.

– Хорошо. Только дежурить будешь последним, а Юра – первым. Я перед Джеем, остальные разбирайте, как хотите.

– Я буду рядом с Витей, – Виктор поднял флягу и встал. – Если получится, до самого утра.