Текст книги "Время золота, время серебра (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Стрекот вертолетных лопастей звучал, как музыка. Обещание, что еще чуть – и они будут дома. Дома. Совсем немножко. Несколько ящиков, прыжок на борт, стремительный перелет и совместная попойка с парнями Поповича.

– Бек…

Чувство тревоги Юры нарастало тем сильнее, чем выше поднимался трос. И еще сильнее, и еще. Внутренняя система оповещения взвыла, взвиваясь до истошного крещендо, стоило только обернуться.

– Стрелец!!! Тварь!

Тварь, подобной которой не было ни слышно, ни видно все это время, с самого момента апокалипсиса, тварь, которой здесь вообще не должно было быть. Та самая, появления которой так боялся Виктор. И билось, билось в голове – это нечестно! Только не сейчас!

Юри обернулся на его крик и опешил. Да и кто бы не опешил, увидев вживую то, что, как они все надеялись, останется лишь стереокартинкой в проекторе Виктора. Тварь, название которой стерлось из памяти сразу, сейчас была здесь, была вживую. Она не поднималась, как Червь, из-под земли, но под ногами все равно задрожало. Воздух зазвенел от рева, такого яростного, такого леденящего, что кровь поневоле застыла в жилах. И совсем некстати всплыло понимание, почему в когда-то-мегаполисе их не может быть больше трех-четырех. Она была еще далеко, это без труда угадывалось по небоскребам, что белели на фоне бронированной шкуры, но спрятаться хотелось уже сейчас.

– Руталиск… – выдох Виктора был похож на хрип. – Мы его разбудили.

Отабек ожил, когда под напором многотонной туши и нескольких взмахов чудовищных бивней-резаков с грохотом рухнуло здание. В облаке поднявшейся пыли монстр на мгновение исчез, но почти тут же появился снова.

– К вертолету!!! Быстрей-быстрей-быстрей!!! – он сам бежал на пределе сил. Короткое в сущности расстояние показалось вдруг марафонской дистанцией. Где-то на краю зрения промелькнула пепельная шевелюра Виктора, совсем рядом матерился Крис, Юри бежал молча, но среди какофонии звуков было четко слышно его дыхание в наушниках.

Присланные для погрузки солдаты на миг растерялись, но грохот обрушившегося здания вывел из ступора и их. Побросав свои приспособления, они муравьями облепили сетку с ящиками, повисли на тросе, и взмыли вверх вместе с уносящимся стремительно вверх и прочь из города вертолетом. Отабек выматерился про себя, но винить парней за то, что не стали дожидаться другого вертолета, который был уже совсем на подходе, не мог. Вот только…

– Нет… – он остановился на миг, не веря своим глазам. – Нет!!! Вернись!!!

Тот, что должен был забрать их, развернулся и, то пропадая, то исчезая в клубах пыли, стремительно удалялся прочь.

Крис орал, хрипел что-то в рацию, пытаясь дозваться до пилота, базы, командования, кого-нибудь, но кроме треска помех не было слышно ничего.

А потом грохнуло что-то за спиной. И сбоку. Скрежет, вой, земля под ногами тряслась и словно расходилась трещинами. И даже не нужно было оглядываться, чтобы увидеть еще двух тварей, спешащих к ним.

– Надо бежать! – Виктор налетел, подхватил, приложил ладонью по щеке, выбивая из прострации. – Бегом!

Куда?! Вот куда бежать? Где вообще можно укрыться? Любое здание, которое хоть краешком цепляют бронированные туши, складывается. Схлопывается, как карточный домик, словно и не рассчитано было простоять пару сотен лет со всеми усиливающими конструкциями, балансами и фундаментом.

– Суки… – пропыхтел Джей. – Бросили… блядь… тупо бросили…

У самого Юрки в голове крутилось старое, как-то очень давно слышанное: люди гибнут за металл. Сейчас их тоже разменяли. На вертушку и несколько ящиков серебра. По одному на брата. Или на тело? Или на кровавую кляксу на бетоне.

Плисецкий на короткий миг обернулся. Удрать не получится. Обогнать – тем более. Они сейчас, как ребеллы из старой трилогии «Звездных войн». В далекой-далекой галактике валят от шагоходов АТ-АТ. И пиздец не успевают.

Твари нагоняли. А они все просто и тупо выдохлись. Дышать было уже больно, несмотря на перевязку, сделанную Беком. Жан хромал, у Юри от пепла снова покраснели глаза. Слезятся так, что он не всегда видит куда ставит ногу. Куда?!.. Куда провалиться, чтоб избежать этих?

Вход в метро оказался правее и впереди. И даже улица, по которой они неслись, была чистой, без тварей, без проломов, без искореженных остовов машин. Достаточно лихо перепрыгнуть чудом уцелевший гранитный кант, и вниз по лестнице.

– Бек… спуск в метро!..

Метро рассчитывалось и строилось так, чтоб служить бомбоубежищем в случае чего. Если уж попадание бомб выдерживало, этих тварей точно выдержит. Ведь так?..

– Нет! – Отабек остановился резко, сразу, словно врезался в стену. Почерневшие глаза стали огромными, а заплескавшийся в них ужас был почти первобытным. – Нет, не в метро!

Виктор, как ни странно, остановился тоже. Тяжело дыша, ежесекундно сглатывая, он смотрел на вход, как кролик смотрит на удава, а рука, словно без участия своего хозяина, потянулась к шее, туда, где за тонким воротом под изуродованной кожей билась венка.

Зато Крис не испытывал никаких сомнений. И церемониться со своим капитаном явно не собирался. Хорошенько приложил его спиной о стену, вжимая собой, всем телом, всей массой, держа за ворот и крича прямо в лицо:

– У нас нет выбора, Бек! Нет, понимаешь! Мы тебя тут одного не бросим, из-за тебя мы все погибнем, слышишь?! Все! Пересидим немного, пока не уляжется и выберемся из этого проклятого города нахрен! Только возьми себя в руки, Бек! Ну! – он тряхнул его так, что клацнули зубы, и отступил, когда Отабек с силой оттолкнул его. В посветлевших глазах появилось осмысленное выражение, страх снова заполз куда-то глубже, а на щеки наполз румянец. Стыдно? Нашел время!

– Быстро! – Крис подтолкнул его вперед. Еще немного – и придаст ускорение хорошим пинком. Но Отабек пошел сам, только раз споткнулся, поймав взгляд Виктора. Заледеневшего, побледневшего, как мел, Виктора. Но Никифоров промолчал, и Бек тоже ничего не сказал. Где-то за спиной снова раздался рев, слишком близко, очень близко, и сомнений ни у кого не осталось. Один за другим, не особо заморачиваясь на страховку, они скатились по ступенькам, в свете подсветки ружей перемахнули через турникеты и остановились перед чернеющим зевом подземелья.

– Мы могли спрятаться, – еле слышно выдохнул Бек. – Ты говорил, что если он тебя еще не увидел, то можно просто спрятаться.

– Мы не в обычном городе, если ты не понял, – яростно, зло бросил вместо Виктора Крис. – Их всех кто-то ведет, они подчиняются кому-то до хрена умному, и проверять его возможности ни у кого нет желания! Прекрати истерить, Бек! Мы всего лишь…

Они все-таки не удержались на ногах, и попадали, как кегли, когда земля заходила ходуном. Рев над головой не приглушала даже земля, такой разочарованный, разгневанный вопль, что от ужаса кровь стыла в жилах. И стало вдруг понятно, что так просто им не выбраться. На них охотились. Их хотели уничтожить. Треск перекрытий, грохот падающих колонн, звон полопавшего стекла и…

– Нас закрыли, – странно спокойно произнес Бек. – Просто завалили.

Его смех был страшным. Не менее страшным оказался звонкий хлесткий звук. Пощечина? Очень по-бабски. Только от настолько тяжелой пощечины Бека шатнуло.

– Прости. Прекрати это, – Плисецкий поморщился. Резкое движение, наложившееся на боль при беге, отозвалось болью в груди. – Мы живы, это еще не конец. У нас есть вода, есть еда, у нас все еще есть боекомплект и, если мы пойдем по рельсам, сумеем выбраться на другой станции. Да, здесь могут водиться чудовища… – он вдруг улыбнулся, очень некстати вспомнив книгу с таким же названием. – Но мы живы и боеспособны.

– Мы можем выйти еще и к полицейскому участку, и тогда пополним боекомплект и наши шансы выбраться увеличатся, – кивнул Джей. Он малость отдышался и теперь тупо сидел на полу, среди бетонно-гранитного крошева, но выглядел вполне себе нормально.

– Он прав, – согласился Ронин. – Нет ничего непоправимого, пока мы живы.

– Мне было шесть лет, когда я потерялся в метро, – глухим, каким-то пустым голосом произнес Отабек. – Отпустил мамину руку, толпой затащило обратно в электричку. Я был первый раз в Москве. Второй раз в метро. Я ездил и ездил по веткам, ища маму, не плакал, потому что отец учил, что мужчины не плачут. А потом уснул. И проснулся, когда электричка уже стояла в депо. Я… ненавижу метро.

Танцор вздохнул. На ощупь достал из кармана разгрузки карабин, закрепил его на поясе капитана, потом жестом фокусника извлек из бокового кармана рюкзака тонкую веревку и соединил себя со Стрельцом так, чтоб идти и вообще двигаться было свободно, но вот оборвать соединяющую их «пуповину» просто так было невозможно.

– Я потерялся тоже. Но мне повезло, полицейские на конечной были оповещены и меня напоили чаем с конфетами, пока не приехал дедушка. Так что я метро не боюсь. Отабек, – он, наверное, впервые назвал капитана по имени вслух, – не время для детских страхов. Нам нужно идти.

– И чем скорее, тем лучше для нас, – заметил Леруа. – Скоро начнет темнеть, тут конечно и так как в жопе у нег… в общем, в жопе, но о тутошних тварях мы ничего не знаем и будет лучше если не потребуется узнавать.

– Не стоит, – Отабек подергал свой край веревки. – Я… буду в порядке. Правда.

– Стоит, – Крис выступил из темноты, обнял капитана за плечи. – Первые пару десятков метров, пока ты не освоишься. А потом нашему кусачему котенку надоест тянуть тебя на буксире, и он сам тебя отвяжет к черту. Потому что стыдно быть таким большим мальчиком и так трусить перед темнотой.

Отабек фыркнул, оттолкнул его, но плечи чуть расслабились. Словно это вот кольцо вокруг талии действительно прогоняло детские страхи, о которых он благополучно забыл до этой проклятой миссии.

– Ничего не боятся только роботы, Крис. А я всего лишь человек. Но вы правы, нужно идти. И смотрите по дороге по стенам, нам нужно где-то раздобыть схему и узнать, на какой мы станции хотя бы.

– Вот это Бек, которого я знаю и которому с удовольствием надеру задницу и начищу мордочку, когда вернемся домой, – Крис улыбнулся, поскреб щетину на щеке и пристроился рядом с Джеем.

====== 15. ======

15.

…Виктор шел молча. Он вообще не проронил ни слова с той самой минуты, как они все оказались под землей. Просто шел вместе со всеми, даже не смотрел по сторонам, только под ноги. И прислушивался к каждому странному шороху, к каждому шелесту. А звуками туннели были полны. Эхом, от которого в памяти всплывали вдруг все самые страшные рассказы и от которого волоски на загривке вставали дыбом, далекими криками, похожими на человеческие, на детский смех, бормотание… и что-то еще, почти не различимое и не идентифицируемое. Сначала они останавливались каждый раз, услышав подобное. Потом только вздрагивали, а еще через километр почти перестали замечать, отмечая лишь дальность и направление. Все, кроме Виктора.

Когда он вдруг остановился, как вкопанный, невольно замерли и остальные. За упавшими прядями лицо разглядеть было невозможно, но спина и плечи были напряжены почти до звона, и от одного этого перехватывало дыхание от страха. А потом они услышали это. Тихий цокот. Шелест. Шуршание, словно тысячи маленьких семенящих ножек совсем близко, и равномерный, монотонный скрежет по металлу.

– Виктор? – Юри остановился, а потом все-таки подошел ближе к Никифорову, осторожно тронул плечо рукой, привлекая внимание.

– Я тоже слышу… что-то дышит… далеко еще. Живое… – просевшим враз голосом выдал Танцор.

– Это Джакс, – попытался пошутить Жан. – Пыхтит от недостатка любви и нежности.

– Не смешно, Джей, – шикнул на него Юри. – Виктор, что там?

– Не далеко. Близко. Совсем близко, – Виктор вскинул голову, развернулся назад, туда, откуда они только пришли, вглядываясь в темноту. Свет фонарей с трудом разгонял мрак, и уже через несколько десятков метров разглядеть что-либо было невозможно. Но Виктор что-то видел. Видел и бледнел все больше. И это пугало до усрачки.

– Световая граната. Сигнальная ракета. Что-нибудь, – Отабек говорил отрывисто, резко. – Юри?

Кацуки достал из кассеты патрон и сунул в подствольник.

– Обычный. Можно не церемониться, – только и прокомментировал он. Минус один. Увы. И что ожидается дальше – одним только богам и буддам известно. Яркая светлая полоса трассером протянулась за крохотным снарядом, вспарывая темноту.

Первую секунду это просто напомнило волну. Накатывающуюся, приближающуюся волну. А потом взгляд выхватил глаза на белом детском лице. Голодные злые светящиеся глаза. Ожившие куклы. Они едва ли достигали пятидесяти сантиметров в высоту, ломано двигались на косолапых босых ножках. Но стоило свету коснуться их, как гротескные лица словно скривились в злобной гримасе. Первые ряды опустились вдруг на четвереньки и, как большие пауки, засеменили к ним, споро перебирая ножками-лапками. Шепот вдруг слился в один монотонный гул, в котором даже можно было различить слова: «Холодно. Согрейнас. Холодно. Холодно».

Кто из них попятился первым – неизвестно. Кто первым вскинул оружие – тоже.

Сейчас бы напалма или хотя бы рядочек автопокрышек, и залить это добро огнем, чтоб ни одна тварь огненного барьера не пересекла, чтоб… Черт, куда стрелять? Во что стрелять? Что из пушки по воробьям. Бесполезное занятие. Остается только пятиться назад, назад, лихорадочно оглядываясь в поисках выхода, которого все нет.

– Bordel de merde*… – сплюнулДжей.

– Я бы не был так уверен, Джей, – едва слышно бросил Танцор. – Будем оптимистами. Наш полный пиздец нас ждет впереди…

– Бегом, – еле выдохнул Виктор. – Просто бегом до ближайшей станции. Ну!

И они побежали. Быстро, не оглядываясь назад, спотыкаясь, но не падая лишь чудом, слыша за спиной яростный вопль. Вперед, вперед, вперед. Лучи от фонариков плясали по стенам, рельсам, выхватывая то тут, то там обглоданные кости, а то и целые скелеты. Но все это проходило мимо сознания, не оставляя следов.

Станция появилась внезапно. Чей-то фонарик ушел вбок и утонул во мраке. На платформу запрыгивали, почти мешаясь друг другу. Отабек запутался в веревке, дернул, но отвязывать не стал. Они так и повалились все вместе на холодный мрамор пола, тяжело дыша и все еще прислушиваясь.

– Оторвались? – задыхаясь, спросил Крис, обещая себе, что бросит курить совсем, если выберется отсюда.

– Хотелось бы… – начал Отабек, но повернулся к Виктору и грязно выругался. Тот с закаменевшим лицом смотрел куда-то в темноту ступенек, ведущих вверх, на выход.

– Что опять? – отрывисто бросил Крис, но Виктор только покачал головой.

– Туда нам нельзя. Не выберемся.

– Кажется, я уже начал скучать по старым добрым гидралискам и прочим лягушатам, – скривился Отабек. – И что, снова в туннели?

– Схема, – Юрка встал, сначала опираясь ладонями и коленями о пол, потом подполз к стене, благо, длина веревки позволяла. Поднялся, щурясь, глядя на посеревшую от пыли и времени табличку. – На этой станции два выхода. Этот закрыт, но на том конце другой.

– Виктор? – Юри ладонью смахнул пот с лица, оставив жирный грязный след на коже. – Там тоже не выйдем?

Виктор ответить не успел. Визгливый, какой-то подвывающий смех откуда-то из темноты прокатился по станции, словно облизнул позвоночник и забился у ног. Разошелся эхом так, что и не понять, где его источник, а от последовавшего за ним воя их всех будто смело с платформы.

– Нет, не туда! – Виктор рванулся обратно, вскочил на платформу и кинулся на другой путь.

– Куда?! – Отабек метнулся следом, Крис вылетел пробкой от шампанского. Выматерился, глядя на то, как Виктор прыгает вниз.

– Опять, блядь, по шпалам?! – Танцор болтался позади: несмотря на всю боязнь метро, Отабек несся вперед со скоростью, о которой Плисецкому в данный момент оставалось только мечтать.

– Беги, Юра, беги! – тяжело пропыхтел Леруа. – Этим сукам было достаточно бросить нам парочку тросов и взлететь…

– Дыхание не сбивай, – процедил Кацуки, соскользнувший с мраморной площадки последним.

И снова изматывающий, изнурительный бег в темноте, заполненной странными звуками. Странными, пугающими, местами просто мерзкими. Влажные, чавкающие, будто позади кого-то жрут, шелестящие, точно сотни, тысячи хитиновых панцирей трутся о бетонные стены шахты. Отвратительная химическая вонь, отсутствие кондиционирования, грязь и пыль со всех сторон и еще – мутноватое свечение где-то впереди, там, где тоннель слегка поднимался, выходя на следующую станцию.

– Впереди… – отрывисто бросил Танцор.

Впереди. Наверное, они все-таки попытались бы свернуть. Куда-нибудь. Куда угодно. Но свет впереди манил вопреки интуиции, логике и здравому смыслу. А когда они вышли из темноты, сдавать назад было уже поздно, хотя Крис все-таки повернул. Попытался. Но, как оказалось, выбора у них не было с самого начала их бега. Потому что там, из зева туннеля, клацая когтями, вышли два гидралиска. Меньше своих наземных собратьев, но вряд ли безобиднее. И они точно были не одни. А впереди, туда, как казалось, еще можно было убежать, минуя станцию, уже светились желтым десятки нечеловеческих глаз. Все метро, казалось, было наполнено звуками. Ревом, писком, скрежетом, плачем и чем-то еще, что человеческий мозг идентифицировать не мог. Спереди, сзади, даже сверху – какофония лилась словно из самих стен и потолка. Странно и, наверное, даже забавно, но нападать на них не торопились. Просто сжимали тиски, вынуждая подняться на платформу. Туда, где светилось нечто, похожее на Слизь из музея. Она покрывала пол, стены, колонны, даже лестницы и уходила сияющей дорожкой вверх, по лестницам. Странные сооружения явно органического происхождения, разных форм, цветов и размеров то торчали пиками, то были прилеплены к колоннам, а то и свисали с потолков. В них кипела жизнь, они сами жили, наверное, чем-то питались и даже дышали. Вокруг суетились Прислужники, не обращая на людей никакого внимания, но другие твари, глядя на поднимающихся на платформы мужчин, волновались. Они шипели и рычали, били хвостами или лязгали клыками, однако не пытались подойти или напасть. Под этими взглядами движения поневоле становились медленными и плавными, спина прижималась к спине.

– Какого черта они ждут? – первым не выдержал Крис, шипя почти как ближайший к нему монстр, в котором угадывался родственник гидралиска.

– Им запрещено вас трогать! – звонкий, почти мальчишеский голос здесь и сейчас был настолько неуместным, что никто сначала не поверил своим ушам. А потом твари отхлынули назад, склоняя головы, а Крис вдруг выматерился так грязно, как никогда до этого. Отабек развернулся мгновенно, Юри, Юра, Джей…

– Какого…

На Виктора смотреть было страшно. Белый, с мгновенно запавшими глазами, он смотрел и смотрел на стоящего на самом верху лестницы своего близнеца. Тот же пепел волос, тот же голубой цвет глаз. Только он был словно… кривое зеркало. Длинные пряди были неровно обкромсаны, слишком бледная кожа словно давно не видела солнца. Высокий, очень худой, одетый в короткие для него джинсы, растянутый свитер глубокого черного цвета – он выглядел несуразно и даже немного смешно, только смеяться, глядя на него такого, ничуть не хотелось. Может, потому, что от скулы до виска у него был узор, напоминающий татуировку, а может потому, что рядом с ним, словно преданные собаки, смирно стояли уменьшенные копии гидралиска. Или потому, что выражение его глаз было странным до дикости. Почти детская радость перетекала во взрослую ярость, затем в удивление, любопытство и снова радость.

– Витя… – голос Виктора был глухим. Надломленным, с поющими в нем болью и виной. – Витька… – он разжал пальцы, и автомат с глухим стуком упал на пол.

Шаг вперед. И еще один. И еще. А потом он сорвался с места и побежал, наплевав на взвывших за спиной монстров, на вставшего на дыбы гидралиска, на растерянный оклик Отабека. А когда с лестницы сорвался вниз такой же пепельный вихрь, мир словно встал с ног на голову. Пол, потолок и стены – все, что было покрыто Слизью, вдруг замерцало, запульсировало светом. Эта чудовищная иллюминация словно сломала лица, исказила движения. Только тех двоих, встретившихся у самого подножия лестницы, почему-то не тронула. Виктор обнимал своего близнеца с силой, стискивал, сжимал плечи, спину, волосы, шептал в шею что-то заполошно, горячо, целовал лоб, глаза, и плакал так откровенно, что смотреть на это было больно.

– Вот почему он рычал на «Витю», – глухо произнес вдруг Крис, отводя глаза. – А еще в базе данных нет Виктора Никифорова. Зато в списке погибших есть Виталий Никифоров. Блядь… – он сел на пол прямо там, где стоял. На все еще полыхающую светом субстанцию, устало закрывая глаза и сжимая винтовку коленями. – Блядь.

Джей пришел в себя, наверное, самым первым. Резко вздернул на ноги Джакса, покрыв его попутно тонной отборнейших ругательств на трех языках, кажется, даже испанский где-то промелькнул.

– Не садись… не лезь в эту дрянь, – прошипел он, встряхивая Джакометти. – Под ноги смотрите, придурки, блядь, трогательной семейной встречи не видели? Сука, ну, не виделись браты-акробаты, один внезапно стал укротителем тварей, ну, ебвашумать!

– Вот значит кто тот… другой… – севшим голосом проговорил Плисецкий. То ли страх, то ли боль, то ли острое горькое разочарование… и еще – напряжение. Безумное, выносящее мозг напряжение. Он стоял совсем близко к капитану и в какой-то момент тупо прижался к нему плечом. Твари. Слишком много тварей. Отсюда просто так живым не выбраться. Да отсюда вообще живым не выйти! Никак. Только самому пополнить этот бестиарий. А это последнее на что пойдет Юрка. Никогда. У него все еще оставалась капсула «Иерихона» того самого, концентрированного. Так что продать собственную жизнь подороже он сумеет всегда, равно как и заставить тварей выпустить парней.

Вот только они все равно топтались на месте, настороженно поглядывая на тварей, по сторонам, только не туда, где так и стояли, обнявшись двое. Собственная неуместность вкупе со странной ситуацией давила на мозги, заставляя переминаться с ноги на ногу, вполголоса ругаться и чувствовать, как утекает по капле напряжение. Здесь и сейчас нападать на них не собирались, адреналин уходил, и наваливалась усталость. Крис привалился к Джею, Отабек хмуро кусал губы, придерживая Юру, и только Юри, как истинный самурай, стоял прямо. Но и в его покрасневших глазах больше не было прежнего огня.

– Виктор… черт… – попытался позвать забывшегося Никифорова Отабек и осекся. Витя – это ведь от Виктора, так? От Виктора, а не от Виталия. Ну, так было принято считать. Тогда кто он, Виктор? Как его зовут на самом деле и как теперь называть человека, который столько раз вытаскивал их задницы из настоящего дерьма, но оказался совсем не тем, кем они думали?

– Виктор, – глухим, севшим голосом произнес Виктор. Отпустив брата, он развернулся к остальным. Припухшее лицо, дорожки от слез на щеках и шальная, абсолютно безумная и счастливая улыбка в глазах. Такая чистая, чуть наивная, спокойная и светлая, словно груз, который пригибал его к земле и не давал спокойно дышать, исчез. Впрочем, судя по всему, так оно и было. – Я Виктор. А это Виталий, мой брат. Близнец. Мой Витя.

– Ты помнишь? – стоявший рядом вскинул на него чистый удивленный взгляд.

– Я не хотел забывать. Мне говорили, чтобы я перестал искать тебя, что это бесполезно. Говорили, чтобы я забыл. А я не хотел. Не хотел забывать, как в детстве мы менялись именами и как тебе нравилось мое.

– Мы можем поговорить об этом в другом месте? – устало прервал их Крис. – Пожалуйста?

– Витя? – Виктор, да, Виктор, а не Витя, Виталий или еще кто-нибудь! – повернулся к брату, и тот кивнул, с любопытством осматривая весь отряд.

– Пойдемте со мной, – он говорил странно, без акцента, но так, словно давно не разговаривал в принципе и забыл, как произносятся некоторые слова. Щелкнув по вытянутой башке мелкого гидралиска, он натянул рукава свитера почти до кончиков пальцев, обхватил ладонью запястье Виктора и повел за собой. Поднявшись на пару лестниц, он обернулся, улыбаясь все также по-детски наивно. – Не бойтесь, они вас не тронут.

– Кое-кому здесь придется ответить на вопросы. На очень много вопросов, – проворчал Крис и первым двинулся следом, настороженно оглядываясь. Но твари, похоже, действительно были дрессированные, потому что ни одна из них с места так и не сдвинулась. Только та, что семенила следом за братьями, явно угрожающе помахивала хвостом, словно прицеливаясь как лучше приложить человека, так похожего на ее хозяина.

Отабек, все еще связанный веревкой с Юрой, пропустил вперед Джея, Юри, но Плисецкого чуть придержал.

– Я слышал, ты говорил о ком-то «другом». Кто этот «другой»? О чем рассказал тебе Виктор?

– Мы говорили о… монстрах. Я ведь тоже с мутацией. Полезной, как говорит Фельцман. Двадцать три процента. Почти предельно допустимая. Виктор рассказал, что потерял близкого человека. На них напала тварь. И что его спасли, а другого – не нашли. Вот я и предположил, что этот другой… вот здесь другой… – Юрка смотрел вперед. Строго вперед. На то, как тяжело двигается Крис, как пошатывается Джей, как старается гордо и спокойно нести себя Юри. На Виктора. На него… на них сложно не смотреть сейчас. – Я тоже тварь, Отабек. Наверное, потому меня к себе подобным тянет, да?.. Тебе бы от меня подальше держаться тоже.

– Не говори ерунды, – Отабек поморщился, кинув тяжелый взгляд вслед уходящим вперед. – До сих пор нас не сожрали только потому, что у… Хозяина среди нас оказался брат. Но насколько он человек? Он управляет тварями, они его слушаются. Подозреваю, что и защищают те, что у Периметра, именно его. И мы не знаем, что сделает Виктор. Мы больше не можем ему доверять.

– Но и отталкивать его нельзя. В противном случае, чем мы лучше тварей, Бек? – Юрка тряхнул головой, качнулся, на мгновение вцепившись в его руку. – Прости. Он спас мне жизнь. Немногие, с кем мне пришлось столкнуться за все это время, вообще рискнули бы ради меня своей шкурой. Мы правда не знаем какой выбор он сделает. Но я знаю, что как минимум попытаюсь спасти любого из группы. Потому что иначе я действительно тварь. А то и хуже.

– Я… понимаю, – Отабек придержал его и дальше повел почти за руку, в первый раз за все это время оглядевшись. Вестибюль метро. Турникеты, кассы, пост охраны. Только во флуоресцентном свете Слизи смотрелось это почти нереально. Целое мгновение Отабек думал, что они выйдут на улицу, но лестницы продолжились, и только когда на глаза попался указатель с потрескавшийся краской, стало ясно. Этот выход вел в торговый центр.

…После полумрака метро вечерний свет громадного холла центра, в котором они, в конце концов, оказались, показался слишком ярким и почти слепящим. Слизи здесь почти не было, но следы пребывания тварей были везде. Сами твари и сейчас были здесь. Уменьшенные копии гидралисков провожали настороженными взглядами, явно готовые броситься по первому щелчку их… хозяина, который сейчас, с непосредственностью и почти детской гордостью демонстрировал свой «дворец». Казалось, он разговаривает только с Виктором, но взгляд его таких похожих и в то же время непохожих глаз временами скользил по мужчинам, ощущаясь почти физически. Любопытный, требовательный, настороженный. И весь… Витя был таким. Взрослым странным ребенком. Ребенком, который сам себе обрезал волосы, не знал как подобрать одежду по размеру, но знал, как выстроить линию атаки и как раскладывать палатку. Последнее Витя продемонстрировал, заведя их в явно облюбованное им помещение когда-то магазина спортивно-туристического снаряжения. Здесь в углу грудой лежала одежда, рядом с раскрытой палаткой стояла целая стопка книг, лежали охотничий нож и обертка от батончика из сухофруктов. Здесь жили и сюда, судя по всему, вход тварям был закрыт. Телохранитель Вити потоптался на пороге, и устроился по другую сторону. Шипастый хвост ходуном заходил по изрядно покоцанному полу, но враждебностью больше от твари не веяло. Скорее, настороженностью и любопытством, так похожего на любопытство Вити.

– Это место ближе к выходу, но живу я здесь не всегда, – хозяин «апартаментов» развел руками и смущенно натянул рукава на пальцы. – Простите, гости у меня не бывают.

Растерянный, покусывающий губы, сейчас и здесь он не казался ни монстром, ни тем, кто управлял другими монстрами. Просто забытый ребенок, который перестал мечтать о том, что о нем вспомнят.

– Витя… – Виктор качнулся вперед и вдруг осел на колени перед братом. Вскинул голову, глядя на него снизу-вверх, а потом обнял за бедра, вжимаясь лицом в живот. – Прости, – его выдох был больше похож на стон. – Прости!

Витя несколько мгновений просто смотрел на его склоненную макушку, и погладил по торчащим обгоревшим вихрам.

– Тебе всегда нравились длинные волосы, – он улыбался. Странно, так непривычно. Его лицо, лицо Виктора, было совсем другим. Без тени напряжения, без следов страданий, боев и недоверия. – Мы с тобой спорили, что я научусь косичку тебе плести. Я научился. Хочешь, покажу?

Виктор замер. Плечи, спина словно закаменели. И тут же вскинулась тварь на пороге, словно почувствовала. Но Виктор уже расслабился, поднял голову, улыбаясь солнечно, как, видимо, улыбался когда-то.

– Конечно, Витя.

Только руки у него все равно подрагивали.

– Обязательно. Попозже, ладно? Только отдохнем немного и приведем тебя в порядок.

– Ладно, – Витя кивнул, улыбаясь, и вихрем унесся в другой конец комнаты, зашуршал там чем-то, а Виктор вдруг согнулся пополам, дыша тяжело и часто, пряча лицо в ладонях.

Юри осторожно присел рядом, стараясь не смотреть в сторону где-то там оставшихся тварей. Такое близкое соседство с монстрами, которых они все привыкли убивать не раздумывая, нервировало и страшило, но здесь и сейчас не они были хозяевами положения. И если он что за свою не слишком долгую жизнь и усвоил, так это то, что нельзя вот так просто взять и начать стрелять по тварям в самом сердце их логова. И еще, если у кого-то из твоих людей случился раздрай, не стой в стороне. Это может быть опасно для жизни не только твоего человека, но и всей группы. Почти до икоты пугало то, с какой легкостью Виктор стал «своим». Так уж вышло, что Виктор спас ему жизнь. Спас жизнь Танцору. Прикрыл задницу Джею. И оставлять его наедине с его собственными демонами неправильно.

– Виктор… – не шепот даже, выдох на самой грани слышимости, почти на ухо, вместе с сильным пожатием руки. – Ды-ши… дыши вместе со мной… давай же… ну… – пальцы впились в плечо, даже через одежду причиняя боль.

Призраки прошлого. Для кого-то они оставались эфемерными, неясными и нечеткими, кошмарами, которые развеиваются, едва тает сон, чтоб вернуться снова глухой ночью, когда стоны и сорванный шепот-крик может услышать разве что сосед по казарменной постели. А для кого-то призраки оживают и с размаху погружают в боль. И справиться с этим просто адски тяжело. Но можно. Жизненно необходимо. Для всех.