Текст книги "Частные уроки (СИ)"
Автор книги: Shinmaya aka Fred
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)
Голос Йоичи прервал его размышления:
– Можно спросить кое о чем?
Тетсу кивнул.
– Как у вас все получилось?
И правда, а как все было? Тетсу задумался. Он до сих пор не знал ответа. Что сначала: игра, а потом влюбленность или наоборот? Или все сразу, с ревностью в придачу? Интересно, а когда Хаято понял, что любит его? Может быть, его игра вовсе не была игрой?
Тетсу рассмеялся, вспомнив, как ругался с братом в первое время. Кто же мог подумать, что через каких-то три месяца Хаято станет для него самым дорогим человеком на свете?
– Ну, сначала я его терпеть не мог. А потом он втерся в доверие: сок по утрам, о-бенто… взял надо мой шефство, придумал мой имидж…
– Имидж? – удивился Йоичи.
– Ты думаешь, я всегда так выглядел? – Тетсу сдул с носа пару рыжих прядей и поправил стоячий воротник черной рубашки с кучей разных нашивок.
– Нуу… – задумчиво протянул Йоичи. – Я тебя другим не представляю.
– Нет, говоришь? – улыбнулся Тетсу и полез в сумку за паспортом. – Вот, смотри.
Разглядывая фотографию мальчика, Асано удивленно присвистнул.
– Ничего себе. Вот это ты ботаном был. Милашку в этом ужасе надо было еще разглядеть!
– Неужели я был настолько страшный? – обиженно спросил Тетсу.
– Да нет, пожалуй, просто ты на этой фотографии такой невзрачный. Я бы на тебя даже не посмотрел.
– Вот спасибо, – Тетсу вырвал паспорт из рук парня и засунул его обратно в сумку.
– Да не обижайся, – Йоичи рассмеялся, щелкая зажигалкой. – Сейчас ты очень даже ничего. Да, хотел тебе сказать: если не заладится с братом, всегда можешь рассчитывать на меня.
– Предлагаешь себя в качестве утешительного приза?
– А что мне остается? – спросил Йоичи, выпуская изо рта струйку дыма. – Я привык быть вторым номером.
– Вы посмотрите, – возмутился Тетсу, – по нему сходят с ума толпы девушек и парней, а он привык быть номером два. Просто позвони ему и пригласи на свидание.
– Ты о ком это? – Йоичи сделал вид, что не понял Тетсу.
– У меня тоже глаза на месте, – улыбнулся мальчик. – И я вижу, как ты убиваешься. Пригласи его на свидание. С чего бы ему отказываться?
– Хотя бы с того, что наши отношения уже закончились.
– И кто мешает их возобновить? – недоумевал Тетсу. – Думаешь, Тояма-семпай снова пошлет тебя?
Асано покачал головой.
– Он меня не посылал. Все получилось как раз наоборот. Впрочем, неважно.
Слушая Йоичи, Тетсу, тем временем рылся в сумке в поисках телефона. Найдя его, он набрал номер Сатоши и протянул трубку Йоичи.
– Пригласи его на свидание. Точка.
* * *
– Я дома! – Така снял кроссовки и побрел в свою комнату, на ходу стаскивая футболку. – Пап?
Парень щелкнул пультом от кондиционера, подставляя влажное от пота тело под струи холодного воздуха. Какая ужасная жара!..
Така провел ладонью по лбу. Отца, как всегда, не было дома.
– Та-чан! Ты сегодня рановато! – в двери показалось лицо молодого мужчины со светло-каштановыми волосами, стриженными под каре. На нем была голубая рубашка-безрукавка и джинсы-клеш, еле державшиеся на бедрах. Фуджими-сан был невысоким и хрупким, так что его часто принимали за старшего брата Таки, и это всегда бесило парня.
Он выдохнул.
– Может, мне вообще не приходить? – спросил он язвительно. Така не мог не поддеть отца, когда видел его "при параде".
Фуджими-сан пропустил слова сына мимо ушей. Он подошел к нему и широко раскрыл глаза.
– Я новые линзы купил, как считаешь, они достаточно естественно смотрятся?
С линзами глаза мужчины приобрели зеленоватый оттенок.
– Он будет от них без ума, – махнул рукой Така. – Вопрос в том, кто именно?
– Сегодня я встречаюсь с Джорджем и планирую пригласить его к нам. Ты же не будешь против? – пропел Фуджими-сан.
Така стиснул зубы и молча уставился на отца. Тот смотрел на него очень добродушно, совершенно не понимая, что у сына не было никакого желания разговаривать с ним.
– Пап, я тебе столько раз говорил, что мне плевать, кого ты приводишь, и что ты делаешь, ага? Умоляю тебя, выйди из моей комнаты!
– Почему я так тебе противен? – виновато спросил мужчина. – Разве тебе чего-то не хватает в жизни?
– Не хватает, – пробурчал Така, падая спиной на кровать. – Нормального отца.
Фуджими-сан вышел из комнаты, но через несколько минут снова попытался войти с сыном в контакт.
– Я вот тут тебе маечку купил, – произнес он извиняющимся голосом. – Примеришь?
Он кинул розово-голубой обтягивающий топ на кровать сына.
– Как только сменю ориентацию – непременно одену, – отозвался Така, отворачиваясь к стене. – Папа, уйди отсюда!
– За что ты так со мной? – спросил отец, закрывая за собой дверь.
Така швырнул в нее тапочком. Этот мужчина, называвшийся его отцом и, к сожалению, им и являвшийся, его бесил. О, какое дикое желание возникало у Таки все чаще и чаще с каждым днем: побрить отца налысо и напялить на него самый мешковатый и самый невзрачный костюм из какого-нибудь секонд-хэнда. С того дня, как от Фуджими-сана сбежала его последняя «большая любовь», он помешался на внешнем виде, прическах, дорогой косметике, маникюре, контактных линзах и прочей ерунде.
Фуджими Така с детства рос в необычной обстановке. Он почти не знал обстоятельств своего появления на свет: знал только, что это было еще до того, как отец сделал блестящую карьеру в модельном бизнесе: Фуджими Цукаса владел крупным модельным агентством и двумя издательствами, выпускающими журналы мод. А тогда, семнадцать лет назад, Цукаса работал дизайнером в маленькой архитектурной конторе. И как-то умудрялся воспитывать Таку. Хотя чаще всего оставлял сына на попечение семьи Тояма – с отцом Сатоши он дружил давно, да и теперь его агентство сотрудничало с фотостудией Тоямы-сана. Однако наряду с тяжелой работой, Цукаса не забывал и о развлечениях. По вечерам у них дома всегда были гости, очень часто мужчины оставались на ночь. Маленький Така не придавал значения тому, что у отца никогда не бывало женщин, а когда Цукаса объяснил ему все насчет нетрадиционной ориентации, то принял это как должное. Таке было всего десять лет, как он еще мог отреагировать? Подрастая, он узнал, что в обществе принято ориентацию скрывать, поэтому открытый образ жизни отца он расценивал как позерство и вызов и начал постепенно отдаляться от Фуджими-сана, все больше времени проводя в компании Сатоши и Кена, с которыми познакомился в средней школе и вместе перешел в старшие классы.
Казалось, вокруг вообще не было нормальных парней. Все в его жизни имело оттенок «голубизны»: в детстве Така обожал вещи отца, считал, что у того отличный стиль и мечтал в будущем одеваться так же, ну а потом узнал, что его отец одевается самым что ни есть пидорским образом… и таких разочарований в жизни у него было еще много. Когда растешь только с отцом, который любит тебя и заботится о тебе, невозможно не обожать его, не хотеть быть похожим на него, не делать из него кумира. Став юношей, Така понял, что все, что раньше нравилось ему в отце, было ему самому недоступно и скрывалось за толстой стеной под названием «другая ориентация»… Взять хотя бы эту кофточку. Ничего такого не произойдет, если Така оденет ее на прогулку – никто и не подумает, что он – гей. И только сам Така будет идти и терзаться, что выглядит, как голубой. Така не был гомофобом, нет. Скорее, он переживал по поводу своей натуральности. Иногда ему казалось, что будь он геем – они с отцом гораздо лучше понимали бы друг друга.
Парень вздохнул. Завтра репетиция, надо выспаться. А это явно не удастся, когда за стеной отец будет трахаться с очередным любовником. Он нехотя поднялся с кровати и, на автомате подхватив купленную отцом шмотку, запихнул ее в шкаф. Така покопался в вещах, лежавших на полках комом, извлек оттуда более-менее приличные джинсы и черную майку с большим белым черепом на груди. Понюхал – по запаху вещь казалась чистой.
«Вот что все нормальные парни носят», – думал Така надевая любимые фиолетовые напульсники, затем подхватил чехол с гитарой и повесил его на плечо.
– Пап, я ночую у Сатоши, – крикнул он с порога.
* * *
Сатоши изучал содержимое гардероба, давненько – примерно с месяц – не обновлявшееся, и прикидывал, какая рубашка лучше подойдет к серым потрепанным, но очень любимым джинсам. Звонок в дверь отвлек его от этого увлекательного занятия.
– Я у тебя перекантуюсь немного? – не дожидаясь приглашения, Така вошел и пристроил гитару в углу у двери.
– Без проблем, – ответил Сатоши, поворачивая ключ. – Проходи.
Така расположился на кровати друга, с интересом наблюдая за его сборами.
– Куда идешь? – спросил он, когда Сатоши вертелся перед зеркалом в светло-голубой водолазке без рукавов.
– Как-то совсем по-пидорски, да? – спросил Тояма, проигнорировав вопрос друга.
– Еще как, – согласился Така. – Одень белую рубашку и не парься. Куда собрался-то?
– На свидание, – загадочно отозвался Сатоши. Така нахмурился.
– Что еще за свидание?
– Тебе-то какая разница? – Сатоши остановился на футболке в черно-фиолетовую полоску и начал копаться в коробочке с украшениями, выбирая браслет.
– Я что, не могу спросить, с кем свидание у моего лучшего друга? – спросил Така.
– Спросить можешь, – усмехнулся Сатоши. – Но отвечать я не обязан.
Фуджими вскочил с кровати и резко схватил его за руку, Сатоши попытался вырваться и столкнул коробочку вниз, рассыпав по полу кольца, браслеты, феньки и серьги.
– Придурок! – Сатоши дернул рукой, освобождаясь из хватки Таки и принялся собирать украшения. – Что на тебя нашло?!
Така повалил друга на пол и сел сверху.
– Асано, так? – спросил он злобно. – У тебя с ним свидание?
– Така? Что с тобой происходит, не понимаю! – Сатоши попытался столкнуть Фуджими, но тот держал его крепко прижатым к полу.
– Ты говорил, у вас все кончено! – взбесился Фуджими. – Говорил, что он для тебя – пустое место! И сейчас опять идешь встречаться с ним?
– Мы попьем кофе, поговорим, и все, – оправдывался Сатоши.
– А то я его не знаю, – Така закатил глаза. – Он и в первый-то раз трахнул тебя, прикинувшись невинной овечкой: чай, кофе, вино… потом уютная постелька. Я тебя не пущу.
Сатоши пристально смотрел в глаза друга, полные гнева и какого-то незнакомого отчаяния. Така и раньше ревновал его к Йоичи, но ни разу еще не устраивал таких явных истерик. Почему он так бесился, когда речь заходила об Асано-куне? Не выносил, когда Сатоши даже упоминал о нем, всегда делал мрачную мину или прекращал разговор.
– Ты меня достал. Реально, – Сатоши смотрел на друга снизу вверх… Така склонился почти к самому его лицу, так что кончики его распущенных волос касались шеи Сатоши.
– Мне плохо, – тихо произнес Фуджими.
– Заметно, – Сатоши улыбнулся и провел рукой по волосам друга. Така опустил голову на грудь Тоямы и лег рядом.
– Что у вас с Хитоми?
– Я сказал, что не хочу больше с ней встречаться.
– Послал, то есть…
– Можно и так сказать. Закатила мне очередной скандал. Скажи, Сатоши, почему мне так не везет с девушками? Хитоми мне очень нравится, почему я не могу сделать ее счастливой? Они такие сложные, я просто не могу их понять, этих девчонок!
– Может, все дело в том, что у тебя в жизни было мало женщин?
– Мужчины, мужчины, мужчины, – вздохнул Така. – Каждый день у отца новый любовник. Как уж тут понимать женщин. Я его за это иногда убить готов. Сегодня тоже кого-то приведет…
– Цука-тян у тебя душка, – улыбнулся Сатоши. – Не обижай его.
Така закрыл глаза.
– Тебе легко говорить, когда сам педик.
– Я не педик, – поправил его Тояма. – Я – би.
– Трахнул в жизни одну девушку и считает себя би, – усмехнулся Фуджими. – Нет, дружок, ты – самый настоящий педик.
– Ну, если тебе так больше нравится, – Сатоши пожал плечами. – Пусть я буду педиком. Только я уже опаздываю на свидание.
Сатоши не хотел отпускать Таку, но знал, что это уже предел – он вот-вот сорвется и накинется на парня с поцелуями… он готов был изнасиловать его прямо тут, на полу.
– Не ходи, – Така говорил это уже не грубо, а жалобно.
Сатоши с трудом освободился из его объятий.
– Нет уж, прости. Я обещал, что приду.
– Ты обещал не заводить романов у меня за спиной! – требовательно заявил Така.
«Какое он имеет право так со мной разговаривать?! Кто он такой, в самом деле?!»
– А это не роман, – отозвался Тояма-кун, собирая с пола рассыпанные украшения. – Самое ужасное, что может случиться – мы переспим. Но этого не будет.
– Прошу тебя, брось его! – Така сидел на полу, перебирая в руках один из браслетов Сатоши.
Глядя на него, Тояма улыбнулся, напрягая все моральные силы:
– А на что ты готов пойти, чтобы я послал Йоичи?
– Мы же лучшие друзья, зачем это…
– Вот именно. Только друзья, помнишь?
Така забрался с ногами на кровать и бросил на Сатоши взгляд исподлобья.
– Ты все равно мой, – сказал он твердо.
Тояма облизнул пересохшие губы. Как он ненавидел такие взгляды Таки, потому что знал: тот специально провоцировал его. Этот блядский блеск в глазах: Фуджими умел его вызвать в нужный момент… он был по этому делу мастер.
Сатоши толкнул друга на кровать и накрыл его своим телом.
– Я не вещь, знаешь ли, – прошептал он на ухо Таки. – А если будешь и дальше так на меня смотреть – трахну.
По телу Фуджими пробежала волна дрожи, он чуть расслабился и прикрыл глаза. Сатоши кожей чувствовал, что другу были приятны его мягкие поцелуи в шею. Он добрался до губ Таки и грубо и настойчиво завладел ими. Така ответил на поцелуй: он целовался неуверенно, но все же страстно, давая понять, что ему нравятся действия Сатоши. Тояма распалялся все сильней. Вот он, Така, здесь. Тепленький, готов отдаться ему.
В последнюю секунду, когда рука Сатоши уже почти расстегивала ремень на джинсах Таки, в голове мелькнула мысль:
«Ну и кто ты после этого? Трахнешь своего друга, который только что расстался с девушкой? Думаешь, после этого он будет ходить с тобой в кино и целоваться на последних рядах?»
Сатоши отпрянул. Така с удивлением открыл глаза, но не произнес ни слова.
– Думаешь, я способен изнасиловать лучшего друга? – спросил Сатоши, поднимаясь. – Пока еще нет. К сожалению.
Он снял со спинки стула сумку, кинул туда мобильник.
– Ключи в двери, закрой за мной, – крикнул он Таке, который так и остался лежать на кровати.
* * *
Сатоши поморщился, почувствовав запах табачного дыма, который совершенно не выносил.
– Я только что бросил курить, – недовольно произнес он, расправил скомканную простыню и забрался под нее целиком, закрываясь от холодной струи кондиционера. – Меня тошнит от этого запаха.
Йоичи аккуратно стряхнул с сигареты пепел. Он сидел в кресле, абсолютно голый, и довольно улыбался, выдыхая дым.
– Извини. Мне нравится смотреть на тебя, – проворковал он.
Сатоши картинно отвернулся.
Итак, это случилось снова. И снова, и снова, а потом еще раз. Он опять попался в сети Йоичи, как всегда аккуратно расставленные и такие заманчивые. Сатоши больше не любил своего экс-бойфренда, нет, но что-то осталось. То ли привычка, то ли искушение хорошим сексом, а, может, что-то еще… В любом случае, они были связаны прочнее, чем казалось Сатоши, когда он разрывал отношения.
Асано забрался к нему под простынку, Сатоши сделал несколько попыток вытолкнуть парня. Так, больше для видимости. Потому что прижиматься спиной к теплому телу Йоичи было безумно приятно. Сатоши чувствовал себя немного усталым, чуть более опустошенным, чем обычно, но довольным. Иногда ведь можно дать себе слабину, разве нет?
Йоичи коснулся губами его плеча. По телу Сатоши пробежала сладкая волна. Неужели снова? Сколько же раз можно сделать это за одну ночь?
– Я хочу спать.
Он закрыл глаза.
– Я ничего не требую, – по голосу Йоичи можно было понять, что парень улыбается. – Можно же я буду тебя обнимать?
Сатоши накрыл ладонью руку Асано.
– Так даже лучше, – тихо сказал он.
– Тебе было хорошо? – спросил Йоичи, продолжая целовать его плечи… спину… шею.
– Мммм, – Сатоши поежился от удовольствия. – Ты же знаешь, что с тобой всегда отлично.
– Ну да, – Йоичи грустно усмехнулся. – Асано-кун отлично сосет, отлично трахается. С ним у вас всегда прекрасный секс, звоните только сейчас, заказывайте Асано-куна по спец цене…
– Я не это имел в виду, не передергивай, – раздраженно отозвался Сатоши. – Что ты от меня хочешь? Чтобы я признался тебе в любви? Этого я не могу, я тебя сразу предупредил. Ты просил меня быть честным? Так вот, я честен. Мне нравится спать с тобой, но тех отношений больше нет. Я ведь предупреждал тебя, разве нет?
– Предупреждал… – голос Йоичи звучал хрипло, почти надломано. – Извини.
Он еще раз поцеловал Сатоши в плечо и спокойно улегся рядом, обнимая его.
– Спокойной ночи, – прошептал он на ухо любимому.
Сатоши не ответил. Он изо всех сил сдерживался, пытаясь не зарыдать, уткнувшись Йоичи в плечо. Было невыносимо причинять Асано-куну боль, все-таки Йоичи был слишком дорогим ему человеком. Наверное, почти таким же дорогим, как Така. С той лишь разницей, что Таку он хотел, как безумный и готов был ради него если не умереть, то убить уж точно.
* * *
Почувствовав дуновение холодного воздуха, Тетсу погрузился в воду по плечи. Из-за шторки он мог наблюдать за вошедшим Хаято. Брат протер запотевшее зеркало и улыбнулся своему отражению, сообразив, что Тетсу отлично его видел.
На Хаято были его любимые черные драные джинсы и темно-фиолетовая футболка. На спине красовалась надпись "bitch. Тетсу не знал, специально ли Хаято выбрал такую надпись, но очень надеялся, что никто из их общих знакомых не обратит внимание на перекликающийся смысл слов футболки Тетсу: «My bf is a bitch». Мальчик решил, что не станет одевать ее на сегодняшний концерт.
Хаято поднес лицо поближе к зеркалу и провел черным карандашом толстую линию над ресницами. Тетсу заворожено следил за тем, как двигались его пальцы с накрашенными черным лаком ногтями. Он заметил новое кольцо на правом мизинце, в серебряно-черную полоску. Тетсу улыбнулся: его умиляла страсть брата ко всяким побрякушкам. Он готов был часами перебирать феньки Хаято, грудой сваленные в ящике его прикроватной тумбочки. Несколько браслетов мальчик уже присвоил себе – парень не возражал. Напротив, он даже был рад, что братишке настолько нравятся его украшения.
Хаято чувствовал, что за ним подсматривают. Наверное, поэтому его отражение то и дело косилось в сторону ванны. Тетсу зачерпнул рукой горсть пены и подул на нее, наблюдая за легчайшими пузырьками, разлетавшимися в разные стороны.
– Волнуешься? – спросил Тетсу, заметив, как неуверенно двигалась рука Хаято, подводя карандашом нижнее веко.
– Еще бы, – ответил брат. – Настоящий клуб и целых восемь песен!
– Ты ведь и раньше выступал, разве нет?
– Конечно. Но не в этом составе. Вдруг мы еще слишком сырые для клуба?
– Это только ты сам можешь сказать.
– Ты прав. Наверное.
Хаято закончил красить глаза и теперь укладывал волосы на затылке, критически глядя в зеркало. "Ты и так хорош, – подумал Тетсу, – и без косметики, побрякушек и модных шмоток…"
– Как вы получили восемь песен? – спросил он брата.
– Приятель отца Таки – владелец клуба. Это было несложно. Таке пришлось всего лишь чмокнуть его в щеку…
– Приятеля? – удивился Тетсу.
– Дурачок! Отца, конечно.
– Странный папа, – задумчиво произнес мальчик.
– Отличный папа, – улыбался Хаято. – Суперский. Я так рад, что с ним познакомился. Он обожает Таку.
– Тоо-сан нас тоже обожает, – заметил Тетсу.
– Я не спорю, – Хаято побрызгал стоящие торчком пряди фиксирующим спреем. – Ну вот, вроде готово. Ты там скоро? Не хочу опаздывать из-за тебя.
Тетсу вытянул ноги, давно уже не помещавшиеся в короткой ванной и пошевелил пальцами. Вылезать из теплой воды совсем не хотелось.
– А я вам очень нужен на саундчеке? – спросил мальчик. – Не думаю, что я очень скоро соберусь.
Хаято на мгновение растерялся.
– То есть как это ты не пойдешь? А новая песня? Я хочу, чтобы ты первый ее услышал.
– Но я услышу ее на концерте. Я же буду знать, что она для меня. В этом и весь кайф, – Тетсу блаженно потянулся, – никто не знает, о чем она, а я буду знать!
Хаято присел на край ванной, чуть отодвинув шторку. Он не смотрел на Тетсу.
– Знаешь, мне кажется, что мои последние песни стали слишком откровенными. И вообще, тебя не преследует ощущение, что о нас все знают?
– С чего ты взял? – удивился Тетсу.
– Ну, иногда у меня случаются приступы паранойи. Кажется, что раз Сатоши догадался, да и Йоичи тоже… раз это произошло, скоро мы не сможем скрывать наши отношения. Они станут слишком очевидными.
Тетсу ощутил неприятный укол, вспышку страха и раздражения. Но он лишь улыбнулся и сказал:
– Плевать.
– Еще и эта Иватари, – продолжал Хаято, будто вовсе не слушая его, – Если они с дочерью к нам переедут – это будет настоящая катастрофа.
– Надо поскорей разменять твою квартиру в Киото.
– Она не только моя, в том-то и проблема, – вздохнул парень.
– Ты уже звонил матери? – спросил Тетсу.
Хаято покачал головой:
– Пока еще нет.
– Почему?
Брат молчал, и Тетсу продолжил:
– Боишься, что она не согласится?
Хаято тряхнул головой и встал.
– Собирайся, – попросил он. – Я хочу, чтобы мы пошли вместе.
* * *
Маленький клуб, в котором играли ребята, едва ли рассчитанный на пятьдесят человек, еле вмещал в себя всех желающих послушать выступления трех начинающих рок-групп.
"Razor Kiss" выступали первыми. Не успели парни выйти на сцену, как народ мгновенно столпился вокруг, приветствуя их. Хаято помахал всем рукой и громко крикнул в микрофон:
– Привет, как настрой?!
Толпа радостно загудела. Невозможно было оторвать взгляда от яркого симпатичного вокалиста, не отличавшегося скромностью. Тетсу, сумевший протиснуться в первый ряд, усмехнулся про себя. Улыбка Хаято, его песни, голос… все-все принадлежит только ему.
Этот концерт, несомненно, был лучше, чем школьный. Тетсу в очередной раз поразился таланту своего брата, его способностям организовать работу в группе и прекрасным вокальным данным. Ребята играли четыре собственных песни и четыре кавера. Половина песен была на английском. Больше всего Тетсу нравилось слушать, как брат поет по-английски. Одно только безупречное произношение Хаято, столь редкое среди японцев, заставляло сердце мальчика трепетать от восторга. А что уж говорить про сами тексты!.. Они стали намного смелей и откровенней. Внимательно слушая голос брата, Тетсу замирал от ужаса и волнения… Если кто-нибудь догадается о смысле песен Хаято… Кому они посвящены. Думать об этом было так страшно, что мальчик поспешил выбросить подобные мысли из головы…
«Он создан для сцены», – думал мальчик, наблюдая за движениями брата. Он разглядывал его лицо в свете прожекторов, радовался лучезарной улыбке Хаято.
The wall is pending
My life is hanging
Your bliss so tempting
It's calling from within
No way to break it
No way to make it
I've got to take it
My sweetest part of sin
Последняя песня, которую Хаято написал всего неделю назад, больше всего затронула чувства Тетсу. Он дважды слышал ее до концерта, но теперь, стоя среди людей и видя их бурную реакцию, то, как они принимали песню, Тетсу начал по-новому воспринимать пространство вокруг: все стихло, мальчик видел лишь напряженно-сосредоточенное лицо брата, движения его губ, пальцы, судорожно сжимающие микрофон. Музыки не было. Лишь только слова, идущие от сердца к сердцу. Неуловимо, почти неслышно, как тихий шепот.
My way to heal it
Is just to feel it
I've got to swallow
This shame of sinful pill…
I had to hide it
And you can't find it
But it's so toxic
It's breaking from within
And it's corroding me…
And you know what I wanna say
Know what I'm gonna do
The only way's to take you
Тетсу радовался, что текст был не очень прост для понимания среднестатистического японца, провалявшего дурака на уроках английского, однако напрягся, заметив, с какой болью смотрел на его брата Отохиме-семпай. Уж он-то абсолютно точно понимал смысл песни и кому она посвящена. Юкио бросил быстрый взгляд на Тетсу и сразу же отвел взгляд. Они уже встречались сегодня на саундчеке: он только кивнул Юкио. Мальчик все еще помнил о своей выходке на олимпиаде, и ему было немного стыдно за сказанные Отохиме слова и за разорванный тестовый листок. Разве мог Тетсу предположить, что Юкио-семпай всецело окажется на его стороне и поддержит Хаято, несмотря на то, что сам любит его.
Было, наверное, что-то неправильное в этом. Хаято не должен был использовать Отохиме в качестве прикрытия… Мысль мелькнула в голове Тетсу и тут же потонула в волнах агрессивной, но проникновенной музыки. Мальчик отбросил посторонние переживания и отдался ласковому голосу Хаято, такому сильному, красивому и в то же время дрожащему, готовому вот-вот сорваться.
Когда брат, улыбающийся и довольный, соскочил со сцены, то, забывшись, обхватил Тетсу за талию и потащил к стойке бара.
– По коктейлю? – спросил он. – Мелким без водки!
Он потрепал Тетсу по волосам. Мальчик опомнился и оттолкнул брата.
– Ты что больной? Не хватало запалиться тут перед всеми? – воскликнул он возмущенно.
Хаято посмотрел на него совершенно безумными глазами. Тетсу понял, что он еще не совсем вышел из образа и был под действием собственной песни. Мальчик похлопал брата по лицу.
– Эй?! Все нормально?!
Хаято моргнул и снова посмотрел на Тетсу. На этот раз он уже пришел в себя. Мальчик поднялся на цыпочки и сказал брату на ухо, пытаясь перекричать шум толпы:
– Ты – самый лучший! Отлично сыграли!
К ним подбежали остальные участники группы. Така похлопал Хаято по плечу.
– Дай пять! Мы – супер! – сказал он.
Маэда Хидеки, ударник, который обычно не тусовался вместе с ребятами, тоже подошел и пожал вокалисту руку.
– Акимару, это успех! – сказал он с одобрением.
Хаято улыбался.
– Но без вас у меня бы ничего не получилось, – его радостный голос дрожал.
Тетсу не мог смотреть на брата и тоже не улыбаться. Он искренне радовался вместе с Хаято успеху группы. Брат заслужил все это: долгие аплодисменты, восторженный визг новоиспеченных фанаток и просьбы сфотографироваться, последовавшие почти сразу после окончания концерта.
Мальчик пил коктейль, смеялся вместе с братом над шутками Кена и Таки, но не чувствовал себя частью компании. Он знал, что Хаято понимал его: оба они находились сейчас в одном и том же вакуумном пространстве, без звуков, без посторонних эмоций, физически ощущая пульс – один на двоих.
«Если бы все на свете умерли, я был бы счастлив с тобой в этом мире», – думал Тетсу, втягивая через трубочку густой и сладкий коктейль с легким ароматом дынного ликера.
* * *
В комнате брата, по мнению Тетсу, всегда царил такой же хаос, как и в его голове. Мальчик лежал в объятиях Хаято и разглядывал его черты лица, загадочно подсвеченные сиреневой плазменной лампой. Тетсу не знал, почему, но с каждой минутой брат казался ему еще красивее, его черты – более совершенными. Разве можно быть таким красивым? Близким? Неужели в этом могло быть что-то неправильное? Как это светлое, нежное чувство, горячим медом растекавшееся в груди Тетсу, могло быть грязным и извращенным? Это не они переступили черту дозволенного – кто-то другой, сказавший, что эта любовь запретна. Кто-то ошибся до них…
Хаято нежно гладил рукой плечо Тетсу. О чем он сейчас думал? От этого вопроса мальчику стало немного страшно. Он никогда не мог угадать мыслей Хаято, но был уверен, что его собственные написаны у него на лице.
Тетсу первый нарушил долгое молчание.
– Хорошо, что сегодня нет этой женщины, – довольно произнес он.
– У нее – горе, – заметил Хаято. – Нельзя радоваться тому, что болеет ее дочь.
– Кому вообще нужна эта маленькая тварь? – удивился Тетсу. – Я был бы рад ее смерти.
– Зачем ты так? – с грустью спросил брат.
– Они только портят нам жизнь, – Тетсу поудобнее устроился рядом с Хаято и нежно коснулся губами его шеи. Брат блаженно прикрыл глаза, позволяя мальчику ласкать кожу, целуя ее и слегка прикусывая. Тетсу зажмурился от удовольствия. От брата очень приятно пахло: к аромату кокосового геля для душа примешивался его собственный, почти неуловимый, но такой знакомый, до боли любимый запах. Этот запах опьянял Тетсу, дурманил его, заставлял снова и снова зарываться носом в шелковистые волосы Хаято, перебирать их пальцами, гладить, ворошить…
Брат издал еле слышный вздох-полустон, когда Тетсу, целуя его шею, стал подниматься вверх: обогнул подбородок и накрыл губы Хаято. Парень не удержался и повалил братишку на кровать, крепко впившись руками в его плечи. Они целовались сначала медленно, пробуя друг друга на вкус, потом все горячее, в ритме страсти выгибаясь навстречу друг другу, со стоном, с желанием, почти болезненным, и таким безумным, что Тетсу был уверен: это случится. Случится именно сегодня…
Телефон Хаято на подставке оглушительно завибрировал. Парень потянулся в сторону тумбочки, но Тетсу вцепился в него со страшной силой.
«Не отпускай, – мысленно умолял он брата. – Только не сейчас…»
Но парню удалось высвободиться из хватки младшего братишки и дотянуться до телефона. Тетсу разочарованно откинулся назад на подушку и слегка надул губы.
В динамике телефона был отчетливо слышен женский голос:
– Хаято? Не спишь? Прости, я опять перепутала время звонка.
– Мам? – голос Хаято звучал удивленно и немного… напугано?
Тетсу не помнил, чтобы за все время, что брат жил с ними, его мать хоть раз звонила ему.
– Как у тебя дела? – спросила Аяко. – Я уже скучаю.
– Я тоже скучаю, мам, – ответил парень грустно, и его слова отозвались в груди Тетсу неприятной болью: Хаято любил мать, очень, но что это за мать, которая за полгода ни разу не позвонила сыну, не спросила, как ему живется? Тетсу видел, как Хаято писал ей сообщения, но отвечала ли Аяко? Этого мальчик не знал.
– С Тетсу подружились? Отца не обижаешь?
– Подружились. У меня все хорошо. Ты как?
– Ну, – женщина запнулась. – Как сказать… Дело в том, что мы с Джимом решили расстаться.
– Расстаться? – опешил Хаято. – У вас же так хорошо все было!
– Не расстраивайся, милый, я не пропаду.
– Значит, ты теперь возвращаешься в Японию?
– Нет, не возвращаюсь.
– Разве ты не должна прожить в браке пять лет, чтобы остаться Америке?
– Я нашла выход, – призналась Аяко. – Один знакомый юрист предложил оформить мне вид на жительство. Это немного незаконно, просто нужны деньги.
– Ты хочешь попросить их у отца? – спросил Хаято. В голосе его зазвучали стальные нотки.
– Нет, – возразила женщина. – Я хочу попросить их у тебя.
– Что? Какие у меня могут быть деньги, мам?
– Я подумала, – виновато объяснила Аяко, – зачем тебе сейчас квартира в Киото? Отец может купить вам с братом каждому по квартире, когда подрастете!
У Тетсу перехватило дыхание. Как она может забирать у них последнюю надежду? Если раньше мальчик чувствовал некоторую признательность к этой женщине, потому что благодаря ей Хаято жил с ними, то сейчас он ее ненавидел. Неужели он согласится? Согласится отдать ей свою долю и продать квартиру?!
