Текст книги "Частные уроки (СИ)"
Автор книги: Shinmaya aka Fred
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
– Я говорил, что играл в группе в Киото, – напомнил отцу Хаято.
– Ну, я-то предполагал, что это у тебя было так, ради развлечения. Не думал сделать карьеру? Я могу найти знакомых, чтобы…
– Спасибо, папа, я сам все решу, – мягко отказался Хаято. Все еще тяжело дыша, он повернулся к Тетсу. – Тебе, правда, понравилось?
– Думаешь, я стал бы тебе льстить? – ответил мальчик. – Не нарывайся на лишние комплименты, мистер Звездная Болезнь!
После концерта предполагалось выступление конкурсантов. Для жюри поставили столы и сидения в первом ряду прямо перед сценой. Условием конкурса было представить готовую композицию, можно запись из нескольких инструментов. Не обязательно было ее исполнять, но все же конкурсанты сочли нужным самостоятельно продемонстрировать свой талант. У всех пяти участников, кроме Хаято, композиции представляли собой соло одного инструмента. Тетсу был уверен в победе брата. Хаято очень удачно шел под номером пять, это было ему на руку: судьи лучше бы запомнили его выступление. Перед Хаято выступала девушка со скрипкой. Тетсу ее узнал, это была та самая Маи Коичиро, которой он на спор должен был предложить вместе пообедать. По части техники девушка была великолепна, но музыка не производила особого впечатления. Тетсу мысленно вычеркнул Маи из кандидатов на победу. Юкио выступал под вторым номером, а после него еще два незнакомых Тетсу парня: один с флейтой, другой – с гитарой. Когда настала очередь Хаято, весь зал замер, ожидая чего-то невероятного. Тетсу разволновался не на шутку. А вдруг у брата соскользнет палец в самый ответственный момент? А вдруг он тоже разволнуется и что-то не так сыграет? С одной стороны, Хаято было легче, ведь несколько дорожек трэка проигрывались автоматически, однако он выбрал для живого исполнения самую сложную клавишную партию. Ошибиться было очень легко.
И все же это был Хаято. У Тетсу радостно защемило сердце, когда он услышал эти звуки. За несколько часов, зацикленные в плеере, они стали ему настолько родными, что мальчик готов был сейчас расплакаться. Хаято играл с закрытыми глазами. Боже, да сколько же раз он репетировал эту партию?! Тетсу внимательно следил за руками брата, вздымавшимися над клавишами и мягко опускавшимися на них, за мимолетными движениями пальцев, и понимал, что все больше влюбляется в Хаято. Хотя, разве можно было влюбиться еще сильнее? Еще беспросветнее? Еще безнадежней?
Мальчик посмотрел на судей из консерватории. На лицах всех трех было написано восхищение и недоумение. Они наверняка гадали, сочинил ли Хаято эту музыку сам, или позаимствовал партии у разных исполнителей и удачно совместил их. Музыка была слишком прекрасна для того, чтобы ее написал какой-то хулиганистый третьеклассник. Тетсу заметил, как судьи засовещались, отмечая что-то в своих листочках. Они поворачивались, к сидевшим сзади преподавателям, что-то обсуждали с ними, горячо жестикулировали. Особенно яростно размахивал руками Кодзима-сенсей. Тетсу решил, что убьет завуча, если тот найдет способ лишить брата по праву принадлежащей ему победы. А если и не убьет, то найдет способ заставить Кодзиму-сенсея испытать на себе муки ада.
В последний раз опустив руки на клавиши, Хаято, наконец, открыл глаза. Он смотрел на Тетсу и только на него
«Придурок!!! Отвернись!!! Все же видят!!!», – мысленно умолял его братишка, совсем не замечая, что тоже не в силах оторвать взгляда от Хаято.
– Это был Акимару Хаято, – объявила ведущая конкурса, миловидная второклассница с забавными хвостиками, торчавшими в разные стороны, – из третьего «Д» класса со своей композицией «Я все-таки люблю тебя, прости». Аплодисменты!!!
Зал разразился оглушающими аплодисментами. Еще громче, чем в первый раз. Судьи довольно кивали. Было ясно, что победитель определен. Однако результаты конкурса должны были официально огласить только через день. Тетсу не сомневался: его брат получит стипендию на обучение в Токийской консерватории.
Внезапно его словно ударило молнией. Тетсу не сразу ухватил название композиции Хаято.
Я все-таки люблю тебя…
Любит… Он все-таки любит Тетсу?! Мальчик прижал руки к пылающим щекам. Сразу стало очень душно…
Прости…
Он согласен? Согласен?!
Чувства Тетсу притупились. Он видел все происходящее, словно в тумане, а в ушах гудела музыка Хаято. Однако он услышал негромкий голос отца:
– Он сам это сочинил? Мой сын – гений.
И то, как Иватари-сан неохотно признала:
– Я сама под большим впечатлением.
«Тоо-сан гордится Хаято… Он им гордится».
Тетсу не понимал, почему его ноги вдруг сдвинулись с места. Он просто сделал шаг навстречу приближавшемуся Хаято. Потом еще один. Не боясь, что кто-то обратит на них внимание, он взял брата за запястье, приподнялся на носки и шепнул ему на ухо:
– Надо поговорить.
– Но, Тетсу… – Хаято удивленно смотрел на него. – Тоо-сан же?
– Плевать. Ты идешь со мной, – отрезал младший.
Тетсу не беспокоило, как они выглядели со стороны, когда увел брата прочь из спортзала. Он судорожно соображал, если почти все собрались там, в зале, то где же никого не будет? Где же они смогут поговорить так, чтобы никто их не услышал?
– Куда ты меня ведешь? – спросил Хаято.
– На крышу, – ответил Тетсу серьезно.
Мальчик не отпускал брата, боялся, что если разожмет руку, Хаято исчезнет, испарится, оставит его одного. Брат, улыбаясь и ничего не понимая, следовал за ним. Тетсу боялся смотреть ему в глаза, у него горели уши, горели щеки, пересохло во рту. Он чувствовал, что если они сейчас же не выйдут на крышу, он отключится прямо здесь и сейчас.
Только захлопнув за собой дверь и вдохнув свежего вечернего воздуха, наполненного ароматом зелени и тюльпанов, Тетсу, наконец, поднял на брата глаза.
С минуту они смотрели друг на друга, не шевелясь, и рука Тетсу по-прежнему была сомкнута на запястье брата. Потом он отпустил ее.
– Не проси прощения, – сказал мальчик.
– Что? – Хаято вздрогнул. Смысл дошел до него не сразу.
В ответ на вопрос Тетсу сделал шаг и приник к губам брата. Руки Хаято сами собой сомкнулись на его талии. Он притянул мальчика к себе, с жаром отвечая на поцелуй. Язык Тетсу коснулся шарика в языке Хаято. По телу мальчика пробежала сладкая дрожь.
– К черту… всех, – выдохнул он еле слышно и сполз по стене на пол. Ноги отказывались держать его. Он отключался…
Перед глазами было только сине-оранжевое небо в белую полоску. Тетсу смотрел в это небо и боялся опустить глаза. Он боялся, что все растает, как сон. Боялся, что руки, расстегивавшие пуговицы на его рубашке, не принадлежали его брату и только ему. Тетсу недоумевал: зачем расстегивать рубашку? Рвать ее ко всем чертям! Лишь только на периферии сознания возникла смутная мысль о том, что если он вернется к отцу с порванной рубашкой… А! Плевать!
Он подался вперед, изгибаясь от сладкой дрожи, проходящей по всему телу. Черт, почему на нем сегодня такие тесные брюки?
– Тетсу, еще пара секунд – и я не смогу уже остановиться, – зашептал Хаято на ухо братишке.
– Раз-два! – отсчитал Тетсу.
В ушах его по-прежнему звучала музыка Хаято. Его признание. Это не может быть ложью! Но если это и правда, то она была слишком прекрасной.
«Я не сплю… я не сплю… я не сплю…»
Почувствовав горячие губы брата на груди, Тетсу издал тихий хрипловатый стон. Его пальцы вцепились в волосы на затылке Хаято.
Брат тяжело дышал. Тетсу понимал, что Хаято специально медлит, отчаянно борясь с самим собой. Но мальчику не было его жалко, ничуть. Он хотел всего, здесь и сейчас. Широко раскрытыми глазами он смотрел наверх и чувствовал, как сознание уплывает куда-то в небо, смешиваясь с облаками… Он был сейчас легче тополиного пуха, легче песчинки. Он летел, раскинув руки, и его Хаято был вместе с ним.
Когда брат расстегнул ему ширинку, Тетсу вздрогнул и опомнился на секунду. Он, конечно, был осведомленным в вопросах секса, как и любой четырнадцатилетний подросток, но все это была теория, практика же пугала. Хаято поднял на брата полный огня взгляд, и этого хватило, чтобы мальчик прошептал его имя и снова откинулся назад, на прохладный пол.
Он никогда не мог себе представить, на что это похоже… Когда горячий язык скользит по коже, когда губы смыкаются в плотное кольцо, когда сладость разливается по всему телу, когда стоны рвутся в небо и никак не получается затолкать их обратно в глотку, когда пальцы становятся деревянными и вцепляются в волосы мертвой хваткой… когда не хватает воздуха, чтобы кричать о том, как хорошо…
Хаято… мой… мой… только мой…
Все это было так мимолетно, так недолго, но так прекрасно… Хаято снова ласкал его грудь, шею, слегка закусывал мочку уха, а Тетсу хватал ртом воздух, полные легкие прохладного воздуха, запаха лилий и тюльпанов, росших на школьных клумбах.
Хаято накрыл его рот своими губами, чуть солоноватыми на вкус. Тетсу было наплевать. Он сомкнул руки за спиной брата, стараясь слиться с ним.
– Я хочу быть еще ближе, – прошептал он, когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться.
Хаято ласково провел рукой по его щеке.
– Не здесь. Не так. Не сейчас.
Тетсу бессильно откинулся назад, позволив нежным рукам брата подхватить его голову.
Потом они тайком, по стеночке прокрались в мужской туалет, умоляя всех синтоистских богов, чтобы внутри никого не оказалось. Там братья привели себя в порядок.
– Как думаешь, сколько нас не было? – спросил Тетсу, пытаясь уложить растрепанные волосы.
– Без понятия, – отозвался Хаято, отряхивая брюки. – Я, кажется, отключился.
Теперь, когда сознание вернулось в норму, они боялись смотреть друг другу в глаза.
– Пойдем? – спросил Тетсу. Хаято кивнул.
В безлюдном коридоре они подарили друг другу последний поцелуй и наконец-то решились выйти на улицу.
Тоо-сан не спрашивал, куда отлучались братья. Он даже не обратил на это никакого внимания. Однако Мимиру, вместе с матерью сидевшая в машине Акимару-сана, окинула их очень недобрым взглядом.
«Она о чем-то догадывается, – подумал Тетсу. – Что если она расскажет отцу?»
Но об этом мальчик решил думать завтра. Сейчас он все еще пребывал в состоянии шока после произошедшего на крыше.
* * *
Все оказалось намного хуже, чем предполагал Тетсу: брат наотрез отказывался разговаривать с ним о крыше. Хаято грызла совесть, и он не позволял Тетсу вступать с ней в переговоры. Братья не разговаривали почти целые сутки. Только на следующий день вечером после концерта Хаято все-таки пустил братишку к себе в комнату.
Тетсу сел на кровать рядом с братом – тот вздрогнул.
– Ну, что с тобой? – спросил мальчик.
Хаято закрыл лицо руками. Тетсу не мог отвести взгляда от браслетов, обхватывавших его запястья. Мальчик придвинулся ближе.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал он.
– Да ну?
– Ты винишь себя. Придурок.
– А кого мне еще винить?
– Ты правда такой идиот? Или искусно притворяешься? – спросил Тетсу. – Ты что ли меня отвел на крышу?
– Это был почти секс, – обреченно констатировал Хаято.
– Это был секс, – усмехнулся Тетсу. – В некотором роде.
– Твою мать, ты не видишь, что мне и так хреново?! – воскликнул брат, убрав руки от лица и гневно уставившись на мальчишку.
– Конечно, вижу. Ты полагаешь, что мне очень хорошо? Ты думаешь, я не кусаю локти от обиды, что мой брат уже сутки со мной не разговаривает?
– Брат… – угрюмо повторил Хаято. – Какой я теперь брат?
– Самый замечательный брат, – Тетсу оттолкнул руки, которые Хаято выставил, чтобы не подпустить его к себе, и прижался лбом к его лбу. – Я люблю тебя.
– Не говори этого, прошу, – застонал тот.
У Тетсу екнуло сердце. Он не хотел причинять Хаято такую боль. Но еще больше он хотел правды в их отношениях.
– Признай, – сказал мальчик, – у нас нет другого пути. Мы должны разъехаться или быть вместе. На свой страх и риск.
Парень вздрогнул. Тетсу понял, что перегнул палку. Еще немного – и он сломает Хаято. Как могло получиться, что его совершенный во всех отношениях брат был таким слабым, когда на поверхность выходили его искренние чувства?
– Пожалуйста, давай просто забудем обо всем. Я прошу тебя, Тетсу, – Хаято прижал брата к себе. – Я не могу, мы не можем… Прошу…
– А я прошу тебя: не убегай от реальности, – мальчик чуть не плакал. Как можно было рушить вчерашнюю сказку? Хаято делал это сейчас собственными руками.
– Мне больно, Тетсу. Очень.
Мальчик обхватил ладонями лицо брата и посмотрел в его глаза. Он нашел в себе силы улыбнуться.
– Знаешь что, – сказал он. – Думаю, тебе стоит переночевать сегодня у Отохиме.
– Зачем это? – не понял Хаято.
– Думаешь, я не замечаю ничего? Думаешь, я не вижу, что Юкио в курсе? Я знаю, ты ему можешь все рассказать. Если он посоветует тебе все прекратить, так и сделаем, ладно?
Хаято еще раз обнял братика.
* * *
Тетсу шел в школу с отличным настроением. Он, конечно, до дрожи в коленях боялся, что брат оттолкнет его, но понимал, что переживать нет никакого смысла. После бессонной ночи, проведенной в рыданиях в подушку, Тетсу чувствовал себя совершенно обновленным и бодрым. Он знал: все будет хорошо.
Ученики столпились на первом этаже у доски с объявлением. Первое, что услышал Тетсу – возмущенный крик Шиори:
– Какого хрена?! Они совсем оборзели?!
Он подбежал к одноклассникам и растолкал их локтями. Точно! Как он мог забыть?!
На доске висел список победителей музыкального конкурса:
«1-е место – Коичиро Маи
2-е место – Фудживара Цуёши
3-е место – Отохиме Юкио»
Тетсу не поверил своим глазам: это была какая-то ошибка. Как мог этот тип с гитарой быть вторым?! Как мог Хаято не занять призового места?!
– Бред какой-то, – выругалась Шиори. – Все слышали, как аплодировали Акимару-семпаю!!!
Тетсу был абсолютно выбит из колеи. Он ни секунды не сомневался, что Хаято займет первое место на этом гребаном конкурсе. Почему это должно было случиться? Почему именно сейчас?
«Этот козел Кодзима!!! Я его точно убью!!!»
Мальчик сжал кулаки. Его переполняла ненависть. Он доберется до этого завуча и тогда уж устроит ему по полной программе…
Шиори тронула его за плечо.
– Эй? Ты идешь? Олимпиада вот-вот начнется.
Тетсу, как зомби, шел за своими одноклассниками. Ему было абсолютно плевать на олимпиаду. Какой смысл, если он напишет ее на отлично? Тоо-сан снова будет гордиться младшим сыном, а старший так и не сможет добиться истинного уважения.
В классе было много незнакомых ребят: девочек и мальчиков из других школ, лучших из лучших. Да и не все одноклассники Тетсу были допущены к участию в олимпиаде – только те, чей суммарный балл за школьные тесты составлял девяносто пять. Тетсу по привычке хотел усесться на свое место, но Момои-сенсей, курировавшая первые классы, раздала каждому индивидуальное задание, где так же было указано и место. Мальчик без всяких эмоций взял конверт с заданием, открыл его и положил лист перед собой.
– У вас есть два часа, – объявила учительница. – Приступайте.
Прошло сорок минут, а Тетсу не справился и с пятой частью задания. Он сидел, подперев щеку кулаком, и размышлял, а на кой ему вообще сдалась эта контрольная… Какого черта он сидит тут и подтверждает свою сраную репутацию, если Хаято не занял первое место?
Пора было поставить точку в этом цирке.
Момои-сенсей оторвала взгляд от журнала.
– Акимару-сан, – строго окликнула она Тетсу. – Сядьте, пожалуйста, на место.
– Идите к черту, – громко сказал мальчик, разрывая свой лист пополам, потом на четыре части, на восемь…
– Немедленно покиньте аудиторию, Акимару! – крикнула преподаватель. – Вы отстраняетесь от участия в олимпиаде.
– Срать я хотел, – объявил Тетсу, подбрасывая клочки бумаги в воздух.
Он перекинул сумку через плечо и вышел из класса, предварительно показав всем средний палец.
«О! А это даже было весело! Давно надо было сделать… Ради одного ее лица…»
Кодзима-сенсей курировал олимпиаду у третьих классов. Самолично. Тетсу начал с того, что пнул дверь ногой пару раз, прежде чем отодвинуть ее в сторону.
– Здравствуйте, Сенсей, – вежливо поздоровался мальчик.
– Акимару-кун? – очки завуча сползли на самый кончик носа. Он деловито поправил их. – Что вы здесь делаете?
– Да вот, ищу Отохиме-семпая, – все тем же елейным голосом произнес Тетсу.
Юкио, сидевший в третьем ряду, поднял на него удивленный взгляд. Мальчик медленно приблизился к парню.
– Что вы себе позволяете, Акимару? – закричал завуч.
– Ничего личного, Отохиме, – сказал Тетсу, забирая у Юкио листок и разрывая его на мелкие кусочки. – Но ты не можешь позволить себе писать эту олимпиаду.
Парень Хаято молча смотрел на мальчика. Казалось, до него доходил смутный смысл происходящего.
– Все зависит от репутации, не так ли Сенсей? – спросил Тетсу, поворачиваясь к завучу. – Как может хулиган, отброс и антисоциальный элемент быть талантливее прилежных заучек? Ваша логика этого не потерпит?!
– Ваш брат не сам сочинил мелодию, – сказал Кодзима-сенсей.
– Вот Вы и выдали себя. Вы ведь не должны были понять, о чем я говорю, если бы не были к этому причастны! – громко сказал Тетсу. – Хаято написал ее сам, от первой до последней ноты! А Вы просто рассказали о его сомнительной репутации, да?
Лицо завуча побагровело.
– Вон из класса!!! И не смейте покидать школу до приезда отца! Позовите и своего брата тоже!
– Катитесь к черту! – крикнул Тетсу, бросая обрывки контрольной Юкио в лицо Кодзиме-сенсею. – Отохиме, – он повернулся к парню, – если ты сейчас не выйдешь в месте со мной – мы будем врагами. Навсегда.
На лице Юкио отразилась тяжелая внутренняя борьба. Тетсу знал, что Отохиме разделяет его чувства и в душе рад бунту. Но какой-то внутренний червь не позволил юноше подняться, и Тетсу перешагнул порог класса в полном одиночестве.
Кодзима-сенсей бушевал долго. Он расписывал все мелкие проступки Хаято так, словно это были преступления века. Акимару-сан слушал очень внимательно. Во время беседы с завучем, отец не произнес ни слова.
Тетсу и Хаято стояли за дверью учительской и слышали все, сказанное сенсеем. Слово в слово. Все остальные школьники находились в классах, коридоры пустовали.
Хаято обнимал Тетсу сзади за талию. Его голова лежала на плече братишки.
– Какой же ты придурок, – прошептал он на ухо Тетсу. – Какого хрена тебе надо было это делать?
– Потому что это несправедливо. Я не хочу участвовать в олимпиаде, если все заранее предопределено. Ты должен был занять первое место! Я хотел, чтобы отец гордился тобой!
– А в итоге схлопотал нам нехилые проблемы.
– Прости меня. Пожалуйста, – Тетсу дрожал. – Это был и не я, как будто. Но, боже, как это было приятно! Я бросил обрывки прямо в рожу завуча!
Мальчик засмеялся.
У самой двери послышались шаги. Хаято успел вовремя отпрянуть от брата.
– Едем домой, – сказал Акимару-сан очень холодно. – Быстро.
Лучше бы отец наорал, думал Тетсу. Он никогда еще не видел тоо-сана таким раздраженным. Действительно, ведь он никогда раньше не совершал подобных проступков. Это было ужасное ощущение.
Тетсу посмотрел на брата. Лицо Хаято не было испуганным или взволнованным. Наоборот, брат был спокоен как удав. Мальчик подумал, что это защитная реакция.
К удивлению ребят, в машине их ждала Иватари-сан.
– Что она тут делает? – возмущенно спросил Тетсу.
– Я не могу вас понять, – грустно ответил отец. – Думаю, здесь требуется женщина.
– Она нам не мать! – воскликнули мальчики в один голос.
– Замолчите, – потребовал отец. – Поговорим дома…
* * *
– С меня хватит, – Хаято первый поднялся с дивана. – Это полный бред. Я не подговаривал Тетсу нарушать правила.
– Я этого не говорила! – оправдывалась Иватари-сан. – Кеита, ведь правда?
– Вы имели это в виду, – настаивал Хаято.
Его брат вжался в кресло и с дрожащим сердцем наблюдал за их перепалкой.
– Хаято, сядь, – скомандовал отец.
– И не подумаю. Мне плевать, даже если меня отчислят…
– Тебя не отчислят, – отчеканил отец. – Но вам с Тетсу придется написать объяснительную…
Терпению Тетсу пришел конец. Он тоже вскочил на ноги.
– Какую объяснительную должен Хаято написать? За что он должен извиниться перед школой? За то, что сочинил настолько охренительную музыку, что судей можно было убедить, будто он ее содрал у кого-то?! Он должен извиняться за талант?!
– Тетсу! – Акимару-сан впервые повысил на сына голос. – Сядь!
– НЕТ! – мальчик сложил руки на груди.
Иватари-сан попыталась его успокоить.
– Пожалуйста, Тетсу-кун, сядь на место.
Мальчик грубо заткнул женщину.
– Вы мне никто, – сказал он. – Почему я должен Вас слушаться?
Акимару-сан тоже поднялся.
– Потому что я хочу, чтобы Юрика стала членом нашей семьи.
У Тетсу перехватило дыхание. Он не ослышался? Папа решил жениться на этой женщине?
Ситуация была глупее некуда. Отец и двое сыновей прожигали друг друга взглядами, а Иватари-сан, испуганная и взволнованная, сидела на диване и не решалась пошевелиться.
– Хорошо, – сказал Хаято, наконец. – Желаю удачи с новой семьей, пап. Но это без меня.
Он резко развернулся и направился в свою комнату. Тетсу хотел пойти за ним, но отец схватил его за руку.
– Пускай идет, – сказал он. – Остынет и вернется.
Когда Хаято, перекинув через плечо спортивную сумку и чехол с гитарой, шагнул за порог, Тетсу почувствовал, что ему нечем дышать. Этого не может быть. Хаято не уйдет.
Отец отпустил его руку только через несколько минут. Мальчик понесся в прихожую. Он больно споткнулся о кухонные ступеньки, но это его не остановило. Боль от удара не могла сравниться с горечью, которую он испытал, увидев ключи Хаято на тумбочке у входной двери.
* * *
На следующее утро, как и ожидалось, Тетсу чуть не проспал первый урок. Накануне ему было совсем не до будильника. Открыв глаза в восемь часов, мальчик сначала не понял: какого черта Хаято не разбудил его? И только через несколько секунд Тетсу вспомнил, что брат ушел из дома. Мысли о том, что Хаято может не вернуться снова начали атаковать мозг мальчика. Вчера он достал всех друзей брата по интернету. Сатоши ответил, что Хаято у него. Он успокоил Тетсу, пообещал убедить его брата вернуться домой.
У мальчика заурчало в животе: Хаято смог приучить его завтракать, чего раньше Тетсу просто терпеть не мог. С кухни пахло чем-то горелым: тоо-сан, конечно, умел готовить, но только самые простые блюда: если он пытался состряпать что-то сложнее удона, это непременно заканчивалось густым дымом и пригоревшими сковородками. Когда Тетсу с отцом жили вдвоем, они очень часто заказывали еду на дом: Акимару-сан был слишком занят, чтобы заниматься готовкой, а Тетсу считал, что его руки не приспособлены держать сковородку.
Тетсу молча налил себе сока. Тоо-сан отскребал яичницу с беконом от сковородки. Мальчик бросил на отца угрюмый взгляд и достал из хлебницы пакет крекеров. Если уж сегодня нет первоклассного завтрака Хаято, можно будет перекусить печеньями, подумал он.
Еще ни разу в своей жизни Тетсу так серьезно не ругался с отцом: у мальчика даже голос сел от крика. После того, как Хаято хлопнул дверью, Тетсу долго не мог прийти в себя, но когда опомнился, досталось всем. Он буквально выставил Иватари-сан с дочерью из квартиры и накинулся на отца. Тоо-сан не мог и слова вставить… В чем только Тетсу его не обвинял: в том, что тот чокнутый трудоголик, что не хочет понять сыновей, что слова завуча для него – непреложная правда, что он хочет переложить родительские обязанности на Иватари-сан и еще много чего. Конечно, мальчику было немного стыдно за свое поведение, но мириться с отцом он не собирался: слишком он был зол на Акимару-сана.
Впрочем, Кеита сам хотел помириться с сыном.
– Хочешь яичницы? – спросил он вполне дружелюбно.
Тетсу скрестил руки на груди.
– Сам ешь свою яичницу, если нормальная еда тебя не устраивала чем-то, – недовольно сказал он.
Тоо-сан вздохнул.
– Послушай, – сказал он, глядя на Тетсу, прятавшего глаза, – я понимаю, что немного погорячился вчера…
– Ага, немного, – кивнул мальчик, – самую малость. Новость о твоей женитьбе была вообще очень кстати.
– Послушай, я еще не решил жениться. Просто мне кажется, что Иватари-сан…
– А мне кажется, что эта женщина тебя обманывает, – перебил Тетсу. – Вы с ней знакомы полтора месяца каких-то, а ты уже готов на такой шаг! Ловко она тебя окрутила!
– В любом случае, почему вы оба так против моей женитьбы?
Тетсу посмотрел на отца, как на прокаженного.
– Ты совсем ничего не понимаешь, да? – с презрением произнес он. – Совсем-совсем? Ты думаешь, Хаято просто так вернулся из Лос-Анжелеса в Киото? Думаешь, ему так здорово было жить одному, работать, чтобы себя обеспечивать? Думаешь, это классная жизнь для семнадцатилетнего парня?
– Аяко сказала, что Хаято не понравилось в Америке. И он не признавал в ее новом муже отца, это вполне естественно для его возраста. К тому же, мы общались, зачем ему другой отец? – голос Акимару-сана звучал смущенно, даже виновато.
– Ну конечно, – хохотнул Тетсу. – И ты поверил, что во всем виноват Хаято, да? Не признавал отца. Как же. Отчим выгнал нии-чана, когда узнал о его ориентации. А мать даже не вступилась за сына. Сказала, что он уже большой мальчик и может жить самостоятельно.
Акимару-сан удивленно посмотрел на Тетсу.
– Он мне ни о чем таком не рассказывал.
– А теперь ты говоришь, что хочешь жениться, – продолжал мальчик, – и думаешь, твой сын уверен, что история не повторится снова?
– Но он же знает, что я его никогда бы не выгнал! Если Юрика будет обижать его, я ни за что на ней не женюсь.
– Да черта с два он тебе об этом сказал бы! – Тетсу сорвался в крик. – И мне бы запретил! А теперь, когда ты так просто дал ему уйти, он тебе вообще перестанет доверять.
Кеита запустил руки в волосы.
– Господи, я же не думал, что он это серьезно. Я полагал, он еще вчера вернется. Или сегодня, когда переночует у друга. Ведь синтезатор-то свой он не забрал. И еще кое-какие вещи, школьные учебники, и все прочее.
Тетсу усмехнулся.
– Синтезатор ему ты подарил, да?
– На тринадцатилетие, – кивнул тоо-сан.
– А на гитару он заработал, поэтому и взял ее с собой. И, кстати, ты думаешь, он продолжит ходить в школу, за которую платишь тоже ты?
– Господи, – прошептал Акимару-сан. – Что я наделал!!!
Тетсу сделал последний глоток сока.
– В любом случае, я постараюсь вернуть Хаято, – сказал он, вставая.
* * *
По дороге в школу Тетсу отчаянно надеялся, что брат все-таки придет. Может, у Сатоши получилось успокоить его? Мальчик прождал Хаято у ворот школы, но его все не было. Наконец, из-за угла книжного магазинчика показались Сатоши и Така. Они жили рядом и почти всегда приходили в школу вместе. Сердце Тетсу отчаянно забилось: вдруг брат отстал от друзей? Вдруг, он просто остановился, чтобы пролистать какой-нибудь новый журнал с мангой? Однако парни уже подошли к самым воротам, а Хаято все не было.
Сатоши заметил мальчика и помахал ему рукой.
– Полный каюк, – сказал он, подходя к Тетсу. – Он предложил мне пополам платить за квартиру.
– А твои родители? – удивился мальчик.
– Я один живу. Он поэтому ко мне сразу и пришел.
– То есть, он не собирается возвращаться? – дрожащим голосом спросил Тетсу.
– Абсолютно.
Тетсу словно ударило током. Он стоял молча, с широко раскрытыми глазами и не мог пошевелиться. Хаято не вернется. Отчего-то в это очень хорошо верилось. Если бы ушел из дому, скажем, сам Тетсу, это не продлилось бы и больше двух дней, у него кончились бы деньги, он бы не смог найти жилье. Брат же прекрасно умел себя обеспечивать и без труда мог прожить один.
– Он сейчас дома? – спросил Тетсу, наконец.
– Да. Сказал, что работа у него только вечером.
– Пожалуйста, Сатоши-семпай, нарисуй мне, как добраться до твоего дома! Я хочу его увидеть прямо сейчас!
Мальчик достал из сумки какую-то тетрадку и карандаш и протянул их удивленному Сатоши. Тот нарисовал, как пройти к его дому от станции.
– Спасибо! – Тетсу быстро сунул блокнот обратно в сумку и побежал к метро.
Сатоши жил в типовом трехэтажном доме, где вход в квартиры располагался на улице. Длинные балконы на втором и третьем этажах выполняли роль подъезда. Тетсу остановился у квартиры с табличкой «Тояма» и нажал на кнопку звонка.
Услышав за дверью шаги, мальчик сглотнул: волнение было слишком сильным. Тетсу не знал, что сказать, как заставить брата вернуться. Он очень боялся испортить все окончательно.
– Привет, – лицо брата не сияло обычной приветливой улыбкой. Тетсу даже показалось, что Хаято не рад его видеть.
– Привет, – Тетсу заставил себя улыбнуться, чтобы хоть как-то скрыть волнение. – Можно, я пройду?
Хаято сделал пару шагов назад и впустил Тетсу внутрь.
– Зачем ты пришел? – угрюмо спросил он.
– Глупый вопрос, – ответил мальчик, осматриваясь.
Это была очень маленькая квартирка, состоявшая из крошечной прихожей, где едва хватало места для обуви, комнаты, кухни и совместного санузла. Неужели Сатоши, у которого такие состоятельные родители, живет здесь? И как возможно уместиться вдвоем в такой квартирке? Тетсу, с детства привыкший к просторному жилью, был в ужасе.
– Ты же не останешься тут жить, правда? – вырвалось у него.
Хаято пожал плечами.
– Почему нет?
– Потому что ты нужен дома.
– Что-то не верится, – горько усмехнулся брат. – Тоо-сану без меня будет лучше. Да и тебе тоже.
Тетсу попытался обнять Хаято, но тот оттолкнул его.
– За что ты так со мной? – спросил мальчик.
Хаято сел на валявшийся на полу футон.
– Понимаешь, – он запнулся. – Я думаю, нам не следует жить вместе.
– Значит это я виноват в том, что ты ушел? Я во всем виноват, да? Тоо-сан был просто предлогом?
Мальчик трясся от злости. Значит, брат попросту хотел от него избавиться.
– Не делай поспешных выводов, – попросил Хаято. – Я вовсе не обвиняю тебя. Единственный, кто виноват в том, что у нас произошло – это я…
– Ну вот, начинается… Опять этот комплекс вины. Ты ни в чем не виноват! – Тетсу опустился на колени рядом с братом и положил руки ему на плечи. – Это я, слышишь, я тебя отвел на крышу! Я тебя поцеловал! Я тебя соблазнил! Ты здесь совершенно ни при чем!
– Это я тебя спровоцировал! Я сделал эту долбанную композицию признанием!
– Вот именно! – крикнул Тетсу. – Ты уже признался мне, так какого черта убегаешь теперь?
Мальчик попытался поцеловать Хаято, но тот снова оттолкнул братишку. И все же они успели коснуться губ друг друга.
– Ради твоего же блага, – прошептал Хаято с горечью в голосе. – Не надо, прошу…
– Я могу сам о себе позаботиться, – резко оборвал его Тетсу, вновь пытаясь приблизиться к брату, – Скажи, что любишь меня!
– Не могу. Это была ошибка!
– Ты эгоистичный ублюдок, вот ты кто! – мальчик вскочил с пола и выбежал из квартиры.
* * *
Будучи обиженным на брата, Тетсу, тем не менее, предпринял еще одну попытку вернуть Хаято.
– Странно, что ты позвал меня сюда, – Сатоши небрежно махнул официантке, чтобы та принесла меню. – Не думал, что ты в настроении пить кофе с пирожными.
