Текст книги "Дед, бабайка и чумовой парик (СИ)"

Автор книги: Шеол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Я согнулась чуть ли не пополам, чувствуя, как в животе что-то нехорошо сжалось – до носа долетел запах крови. Издалека смотреть еще ничего, а вот когда еще и пахнет… Ох, мне сейчас плохо станет. А, нет. Кажется, уже стало.

Хоть бы спиртом что ли перебили.

– О, Александра, иди к нам, не бойся, – тетушка, завидев меня, дружелюбно помахала рукой.

– Она и не боится, она подслушивает, – мгновенно спалил меня Иероним.

Подлый засранец, а я его еще от побоев призрака спасала. Теперь не буду больше.

– И чего это мне подслушивать? Чего я там не слышала? – пришлось изобразить небрежный взмах руки. – Я и так к вам хотела, но мне что-то нехорошо по пути стало…

Гениальный план по подслушиванию провалился. Пришлось к носу рукав прижать, чтоб запах не чувствовался.

– Я вообще-то мысли читать иногда умею, – деликатно напомнил уголек мне на ухо. Но, видимо, дальнейшие мои «мысленные» угрозы его заметно испугали, поэтому он мгновенно прикусил язык и ни слова больше не сказал, предусмотрительно взмыв под самый потолок.

Рей низко склонил голову, скрипя зубами; темные волосы закрывали лицо, не давая ничего как следует рассмотреть.

Тут я внезапно вспомнила наш недавний пренеприятный инцидент, и вместо того, чтобы сесть рядом, отодвинулась на самый край дивана. Чертовски забегали глаза, и лицо красное надо было как-то незаметно замаскировать, поэтому я схватила первую попавшуюся под руки книжку. Обнаружила, что эта та самая, которую Рей читал несколько минут назад и диким жестом откинула в сторону, закрыв окончательно покрасневшие щеки руками.

– Что с тобой, Саша? – тут же осведомилась заботливая тетя, наблюдая за моими махинациями. – Не приболела?

Еще как приболела. На голову.

– Нам, кажется… кх… серьезный разговор предстоит, – я попыталась деликатно сменить тему.

– Да о чем там разговаривать, – родственница небрежно махнула рукой. – Исцелять потусторонние сущности – это мой дар, – она как-то печально вздохнула. – И мое проклятие. Я в свое время тоже, как и ты, оказалась не в том месте, не в то время. Только это меня и спасло, мало у них своих докторов, вообще, почти и нет. Поначалу, конечно, тяжело было, а потом стерпелось… А может, и у тебя такой талант есть?

– Нет у нее никакого таланта, слишком она бестолковая, – Рей неожиданно вскочил со стула и меня со своего места вздернул, грубо, снова за запястье, – и что ты пришла вообще, будто тебя звали?

– Как-то грубо, – надулась я, безрезультатно силясь вырваться.

Призрак невозмутимо потащил меня к лестнице, игнорируя все попутные уговоры и угрозы.

– Рей, – удивленно позвала тетушка, – вернись сейчас же, мы только заклятье сняли!

– Прошу прощения, – он обернулся, – я только эту барышню препровожу в ее спальню.

По лестнице идти было крайне неудобно, к тому же я за призраком не успевала и то и дело спотыкалась, что он просто-напросто игнорировал, как и все мои просьбы хоть чуточку подождать.

Все кончилось тем, что я упала. Ударившись больным коленом. И чуть не взвыла, царапая ступеньки, потому что было до слез. Даже в глазах потемнело.

– Прости, – Рей присел рядом.

Дожили. Когда я его остановиться просила, он роль Цербера на себя примерял, а сейчас одумался, да поздно.

– Нет тебе прощения, бессердечный, – сдавленно процедила я, все еще сдерживаясь, чтобы не заскулить.

– Что ж, это верно подмечено, – призрак невозмутимо взвалил меня на руки и дальше понес так. Я, озадаченная, даже не сопротивлялась, да и какой там. Сама ведь не дойду.

– Что подмечено?

– Я бездушный, бестелесный и сердца у меня нет. Запомни это, пожалуйста, когда тебе в следующий раз покажется, что из меня может выйти что-то подходящее твоим представлениям о «потусторонних сущностях», – он отворил дверь в мою комнату и предоставил услуги донесения до кровати.

До смерти хотелось стукнуть, но понимала, что не смогу.

А ладони у «бестелесного» были теплые…

– Рей! – требовательно позвала я, когда он вновь вернулся к выходу из комнаты. – Ты зачем сказал, что у меня не может быть никакого таланта? Вдруг…

Он резко перебил, в мгновение ока оказавшись возле кровати и нависнув надо мной почти угрожающе.

– Ты видела мои шрамы, и опустим то, что оставить их у призрака не так-то и легко. Тетю свою, полагаю, ты столь подробно еще не разглядывала.

Я замерла, осмысливаю услышанное. Ну хорошо-хорошо, людей они ни в грош не ставят, но целителей? Что, получается, даже их..?

– Если уверена, что всю жизнь готова провести в почти постоянных побоях и унижении, то вполне можешь попробовать себя и в роли врачевателя… Только точно ли смерть не лучше?

– У кого чего болит, да? Лишь смерти и толкуешь, – я обиделась уже окончательно, но только это бесполезно было.

– Мне бы, Саша, только душу свою упокоить, – зачем-то шепнул он, почти касаясь губами моего уха.

Чертов Рей.

Потом я услышала, как дверь с тихим скрипом закрылась.

***

Ненавижу страшные сны. По превратности злой судьбы мне никакие другие не снятся, если снятся вообще. Они различаются только степенью упоротости. И этот, от которого я в «холодном поту» проснулась и сейчас сидела на кровати, вздрагивая от каждого шороха, мог бы дать фору многим предшествующим по названному мной критерию. Там был император Адриан, который потом превратился в зубастого аллигатора в шортиках на подтяжках, верхом на нем ездил Эмилиан с копьем и томогавком, который все норовил отобрать бородатый Эписташка в своей косухе, подбадриваемый верещащей Изольдой. Хуже всего, потом выяснилось, что все вышеупомянутые гонялись за мной.

Пусть это и звучало в крайней степени глупо, но мне не до смеха было: ощущения остались весьма неприятные.

А вдруг они надумают изменить приговор и придут убивать меня прямо сейчас? Или какие-нибудь слуги Адриана? А Рея рядом нет. Ну все, думая в таком ключе, я точно до утра не засну.

В дальнем и самом темном углу комнаты послышался тихий гул. Так, с-спокойно! Мне кажется, мне кажется, мне просто кажется… Переутомление, самовнушение, шизофрения…

Послышался глухой хлопок.

А, нет, это Рей.

– Нельзя же так пугать, – тихо пробормотала я, все еще вздрагивая.

– Мне показалось, ты волнуешься, – спокойно проговорил призрак, в несколько шагов преодолевая расстояние до моей постели.

– Страшный сон приснился, – я спрятала глаза. Как-то слишком по-детски прозвучало. – А можно у тебя кое-что выяснить?

– М-м? – он, не спросив, опустился рядом. Но я-то была совсем не против.

– А что было до того, как ты умер? И-извини, если не хочешь, то…

– А, ты об этом. Если хочешь узнать о моей человеческой жизни, то напрасно, я совершенно ничего не помню, – но во взгляде он как-то переменился, – Вообще-то в те времена, когда меня убили, работы было много, самый разгар буйства инквизиции. Бойня была – не передать.

– Ясно, – без энтузиазма заверила я, не горя желанием узнать все кровавые подробности того времени.

И обняла его сзади за плечи.

– Ты что затеяла? – осведомился Рей через несколько секунд.

Я не раскололась, уткнувшись носом в его шею.

– Если ты меня бросишь, я обижусь. Ты же в конце концов мой надсмотрщик. Ну так и надсматривай за мной.

– Уверена, что хочешь, чтобы я остался? – призрак настойчиво отстранился, напомнив, что я играю не с тем, с чем безопасно, и уложил меня обратно в постель, накрыв одеялом. Я кивнула. – Как скажешь. Хотя не уверен, что должен.

Стало спокойнее. Теперь, по крайне мере, спать я могу спокойнее, потому что единственное чудовище в этом доме сейчас сидит у меня на кровати и, усталым взглядом уставившись в окно, едва касаясь, перебирает мои волосы…

========== Часть 26 ==========

Я решила: буду делать вид, что ничего не произошло. Вчера. Ни вечером. Ни ночью. Потому что, кажется, уже свихнулась. Сутками думаю только об одном. Нет, со мной часто такое случается, когда впечатляюсь сильно, но длится дня два-три и никак не больше. А тут неделю не проходило, и вот сейчас еще и с новой силой началось. Мать вашу, какой же у него взгляд… Кстати…

Я разлепила все еще отдельно от остального сознания хотевшие спать глаза и осмотрелась. Рея, конечно же, рядом не было. Держу пари, слинял при первой возможности. Чертов девственник. И тут мне в голову пришла мысль, что он, весьма может быть, и правда за все свое долгое существование ни разу не вкушал прелестей женского тела. Хоть в этом отношении я ему ничуть не проигрывала, но пошлячкой была изрядной.

А поэтому быстро встала и направилась искать уголька, чтобы все детали мне этот оболтус подробно прояснил. Колено после вчерашнего полета побаливало очень неприятно, почти даже скрипело.

– Рей, – я перегнулась через перила, заметив призрака на первом этаже, он снова книжку читал, – посмотри что ты сотворил вчера, я теперь еле-еле хожу, а врачи, между прочим, сказали…

– Извини, – тот в мгновение ока появился передо мной.

Тон у него был какой-то странный. Во всяком случае для надзирателя. И взгляд туманный, будто призрак мыслями сам где-то далеко-далеко отсюда был.

Совсем уж внезапно он резко опустился и поцеловал больное колено. Все это продлилось одно только мгновение: пальцы на коже, касающиеся аккуратно, почти трепетно, и горячие губы. Наверное, выражение моего лица надо было видеть. Чувства меня обуревали самые противоречивые от волнующего покалывания в кончиках пальцев до тени смутного отвращения.

Понимаю, скорее всего, он привык так себя вести, но мне от этого не легче. До жути не по себе становится.

– Слушай, это… Рей… Никогда больше так не делай, понял?!

Кажется, на него прикрикнуть надо, чтобы в мозгу прояснилось.

Не в силах больше вынести столь близко стоящую рядом со мной «потустороннюю сущность» я спешно, игнорируя боль, сбежала по лестнице. Терпеть не могу такие моменты, когда понятия не имеешь, что в ответ сказать. И что вообще сказать. Мне хочется выругаться и объявить, что Рей странный. Резкие перепады настроения и отношения к окружающему – это, вообще, нормально?

Завтрак бы…

Не позволив додумать, передо мной снова появился призрак.

– Хватит так пугать, это довольно неожиданно, – я даже за сердце схватилась, потому что это действительно было неожиданно.

– Я только предупрежу, что мне уйти надо, по крайней мере до обеда, – взгляд его вновь, кажется, прояснился.

– М-да? С чего бы это? – я тут же прикусила язык. Похоже, потихоньку начинаю считать Рея частью своей собственности. Плохо.

– Вызывают… – он неопределенно махнул рукой.

– Л-ладно, иди уже. А я это… ждать буду, – как-то глупо и само собой сморозилось.

И вот сейчас я осознала, что призраку, как бы бесконечно пафосно это со стороны не выглядело, уже безумно давно, наверное, никто ничего подобного не говорил. Потому что он обернулся и так взглянул, что сразу все стало ясно. И одновременно совершенно ничего. А потом он исчез без дальнейшего разъяснения обстоятельств.

– Иероним! – раздосадовано рявкнула я. – Не буду тебя бить, ладно уж. Слезай!

– Чего? – уголек недоверчиво спустился с потолка на микроволновку.

– Скажи мне, – я нагнулась к нему и начала шепотом, – а Рей часто с кем-то имеет особо-теплые отношения?

– Секс, что ли? – невозмутимо уточнил Иероним. – Ну было как-то раза два, – я облегченно выдохнула, но уголек добавил. – За последние сто лет.

– Ну ясно, – пришлось изображать небрежную усмешку. Но тот ей не поверил, не даром столько живет на белом свете.

– Ты смотри, – уголек воинственно прищурился, – прежде чем такое выведывать, для себя уясни и не забывай: Рей убийца. И, вообще-то, он сам тебе об этом говорил. А то я помню случай, один призрак, скажем, не столь педантичный, как наш, закрутил роман с трепетной особой. Она, как правду узнала, принялась с усердием из себя невинную жертву строить, мол, обидели меня, чуть не убили. Об этом узнал тогдашний господин – разнес к чертям все министерство. У нас законы такие: один провинился, а достается всем. Тогда только Рея беда стороной обошла, его за хорошую службу просто в другое министерство перевели, в это. Но ты не переживай, это же как жены своих мужей с войны встречали и ничего. А ведь там-то на поле боя они тоже вроде как убийцами были. Так-то.

– Ну спасибо, успокоил, – наконец вставила свое я, потому что Иероним так быстро тарахтел, что я и слова сказать не успевала.

Между прочим, он меня и правда успокоил, привел к осознанию

проблемы с другой стороны.

– Кстати, скажи, а чего это Рей такой… ну… странный?

– Сколько его помню, – Роня взмахнул хвостом, – всегда таким был.

– Кому это вы там косточки перемываете? – послышался со стороны настежь распахнутого окна веселый голос.

– А, это ты, Адро, – сфамильярничала я, – мы-то уж было подумали, Эписташка с визитом нагрянул. Да ты влезай, не боись.

– Что за Эписташка? – неожиданный гость, игнорируя дверь, повалился на пол, застряв каблуком на подоконнике.

– Да один склеротичный дедуля, – я обреченно за глянула внутрь кастрюли с овсянкой. Придется есть. Я же еще и не ужинала.

И тут, будто окончательно нагло издеваясь надо мной с улицы послышалось радостное: «Эписташка пришел убивать!»

Я хлопнула себя по лбу и опустилась за стол, закрывая лицо руками. Кто-нибудь, уберите этого престарелого активиста. Ну пожалуйста…

– Чего это с ней? – озадаченно осведомился еще не удосужившийся подняться Адро.

Но ответ на свой вопрос он получить не успел, так как в окно, задев косяк, влетел топор и вонзился в пол в пяти миллиметрах от моей ноги. Я люто завизжала, потому что на этот раз склероз не сработал защитным механизмом и волосок, отделявший меня от смерти чуть было не порвался.

– Да замолчи ты, – Адро моментально подскочил ко мне и не слишком-то деликатно зажал рот. – Он же услышит, что ты здесь.

У меня в сознании что-то помутилось то ли от обдающего жаром страха, который в полной мере проявил себя сейчас только, то ли оттого что вампир явно с дозой переборщил. Я помотала головой, пытаясь вырваться, и тут поняла, что мне не кажется. В комнате и вправду так потемнело, будто неожиданно спустилась ночь, хотя только пару минут назад расцветало только раннее утро.

– Ты только не паникуй особо, – вампир обратился ко мне, – но это похоже на вавилонскую печать.

– Как я могу паниковать, если даже не знаю, что это? – скептически поинтересовалась я и тут же об этом пожалела.

– Ну, это та штука, которая отправляет в Ад все в радиусе ста метров, – с дурацкой улыбочкой пояснил тот. – Не паникуй, я сказал! Еще минуты две, до активации. Перед этим у нас есть шанс ее найти.

– Хорошенькое дельце, – я-таки умудрилась отскочить в сторону, – как ты предлагаешь не искать, зная, что если в меня ничего не выйдет, то все провалится к чертям! И это в прямом смысле! А Эписташка тогда тоже в Ад отправится?

– Женщины, – Адро, устало вздохнув, смахнул прядь со лба, – печать ищи! Быстро.

Должна заметить, его командой тон продирает до костей.

– А вон не она под столом валяется? – чуть слышно пискнул Роня, делая в воздухе неровные извилины.

И правда, теперь там вместо топора светилась какая-то круглая штучка. Это и есть печать, что ли? Мастер перевоплощения.

Я быстро нырнула под стол и выудила оттуда оружие массового низвержения. Впрочем вампир у меня его тут же отобрал и сжал в ладонях так, чтоб не светилась, как-то резко переменившись в лице. Темнота начала медленно отступать. Я наблюдала за всем этим, нервно заламывая пальцы. Пока в комнате окончательно не просветлело, а Адро не повалился на пол.

– Перекушал, – мгновенно поставил диагноз уголек, – всю энергию из печати высосал.

Я, предварительно закрыв окно, перетащила вампира на диван. Выражение лица у него было такое… Какое-то крайне счастливое. Погеройствовал, называется.

– Это что же получается, Роня? Слуги императора приходили за мной? Вот именно за мной? Значит, ли это… что Адриан и вправду по мою душу охотится.

– Нет, Саш, – уголек опустился мне на плечо, – все было не так. Рей соврал, что ты нужна императору. К тебе приставили охрану. В итоге император подумал, что ты ему и правда зачем-то нужна. Такие дела.

– Замечательно, – нервно хохотнула я.

Похоже, уровень моей удачи на градуснике жизни за последнее время неудержимо стремится к бледной черточке с подписью «ноль». Не. Я не считаю свою голову такой уж дурной. В конце концов ее состоятельность была доказана с течением моей короткой и ныне висящей на волоске жизнью. Ну, не могла же я так внезапно подурнеть. Или это как-то пагубно влияние деда Эписташки на мне сказывается?

Я покосилась на сопящего на тетушкином диване Адро. Какой же он беззащитненький, прямо ми-ми-ми, черт бы его. И как мне его, спрашивается, благодарить, когда проснется? Поджав губы, я срочно подавила нецензурные мыслишки, вспомнив угрозы Иеронима по поводу его способности проникать в чужие черепные коробки и читать то, что ему, казалось бы, совсем не предназначалось. Но было, увы, поздно.

– О чем ты, извращенка, думаешь? – щуря желтые глаза, пропищал он. – В такой ситуации са-а-амое время, Александра, самое время уточнить, у кого ж это из вас вдвоем с Реем настоящий недотрах?

– Я… Я о таком и не думала, бесстыжий! – щеки вспыхнули, предупредив мой абсолютно ошалелый вид. Вот о таком я совершенно точно – и правда – не думала! И даже, кстати, не собиралась.

– Кто из нас еще бесстыжий, – уголек снисходительно улыбнулся, предусмотрительно поднимаясь выше.

А потолки в доме были, к моему несчастью, чертовски высокие. Чего нельзя было о моем росте сказать. Даже с большой натяжкой.

– Спускайся сюда, маленькая зараза, – вскочив на диван и при этом чуть было не раздавив несчастного Адро, почти взмолилась я.

– Неа, – голос Иеронима просто весь истекал ехидством, – а еще я Рею расскажу все…

Я сперва хотела шандарахнуть этого «рассказчика» чем-нибудь тяжелым, но потом меня саму будто кто молотком по голове тюкнул. И с дивана пришлось слезть.

– Ну и что? Рассказывай, пожалуйста, себе на здоровье. Он что мне, родной папочка, что ли? Пусть знает, какое у тебя богатое воображение, – зевнула я, отправившись за своей овсянкой.

– Папочка, – хихикнул Иероним, видимо, изобразив себе там, в дурной голове, нечто непотребное.

И в самом деле, чего мне этот Рей? Он ведь даже встречаться никогда не позовет. Да черт поймешь, что у него там на уме. Я с содроганием припомнила разбитую люстру и металлическо-ледяную злость в глазах. А еще губы шершавые и горячие у него были тогда…

Каша остывала в тарелке с красивым голубыми цветами, уголек жужжал где-то над головой под самым потолком у буфета, а над дверью неприлично громко тикали часы.

…я растерянно села, понимая, что ни о чем, кроме Рея думать уже не могу.

Роня как-то подозрительно затих, вглядываясь в тарелку с кашей. Опять мысли читает, козел противный?

– Сама такая! – тут же обижено вспыхнул он.

Все ясно теперь. Сейчас я эту тарелку на него надену. До чего же есть не хочется… Мой блестящий план был уже близок к претворению в жизнь, но, как водится, свет так и не увидел.

Рей схватил меня за запястье и требовательно развернул к себе.

– Когда-нибудь у меня случится сердечный приступ. А виноват будешь ты, – мрачно сообщила я, тыча в призрака чайной ложкой. – На нас напали, кстати, пока тебя не было.

Он несколько секунд рассеянно смотрел на столовый прибор, потом бросил приказным тоном:

– Собирайся. Меня переводят.

– Что?.. – а меня будто водой окатили неожиданно. – Куда собирайся? З-зачем?

Видно, призрак был не доволен тем, что я сразу же не побежала исполнять его требование, а осталась, ошарашенная, стоять на месте. Он устало потер виски, потом страдальчески взглянул на меня и пояснил:

– На повышение квалификации.

– Твое? Зачем? – не унималась я, принявшись бегать за ним попятам как собачонка.

– Поеду узнавать, что такое линзы, – он остановился и смерил меня колко-пронизывающим взглядом. – А ты, разумеется – со мной. Повышение квалификации необходимо мне и таким, как я, чтобы не отставать от эпохи. Потому что время идет, а мы… навеки остались вне. Это что-то вроде семинара, – он снова вернулся к проблемам насущным, отвлекались лишь на секунду, – который каждые десять лет проходит в каком-то заранее определенном месте. На этот раз начальство затеяло игру, и очень нехорошую. Нас посылают почти в самое логово Адриана.

– Ну, может, они не зна… – начала было я.

– Следи за языком, пожалуйста. Серьезно. Возможно, придется остаться там немного дольше. Не имею понятия, что затевается «наверху» и предсказать не могу, – призрак передернул плечами, морщась, как от чего-то неприятного.

Я медленно понимала, что мы вляпались. Причем нехило так. И все же в голове укладываться не хотело. Так спонтанно взять и куда-то уехать…

– А как надолго?

– Не знаю, сказал же, – Рей немного раздраженным выглядел, – у тебя время собраться есть только до вечера.

– Подожди, как это, даже никого не предупредить? Может, раз время есть, ты меня к маме…

– Ни в коем случае, – вкрадчиво произнес, склонившись ко мне так низко, что я даже попыталась немного отстраниться. – Даже не заикайся больше об этом, а не то наручниками прикую к батарее, и так просидишь до вечера.

Опять непотребности сейчас представятся, да? Живо-ое у меня воображение, богатое. Я бы даже им гордилось, если бы не отвлекало так сильно.

– Сердца у тебя нет, – надулась я. Почти не всерьез.

– Сердце мое выжжено временем, – невозмутимо вздохнул он, сверля взглядом оконное стекло. Именно его, а не то, что за ним было.

И мне вдруг стало Рея жаль. Не потому что он весь такой несчастный. А потому что даже поделать с этим ничего не хочет. Это и есть муки неприкаянной души?

– А тебе самому от этого не хуже? – я осторожно коснулась его спины.

– Вот даже… не представляешь… – обернувшись, он дышал тяжело, глубоко и рвано, – как хорошо – ничего не чувствовать, – пальцы скользнули по моему бедру и выше, легко приподнимая майку, – притворятся можно сколько угодно, лицемерить – тоже. Но при этом совершенно ничего не чувствовать.

Меня беспокоило то, что он был так близко. Факт дыхания на коже тоже доверия не внушал. Но отойти не хватало духу. Нельзя же показывать страх или еще что.

– Ты хочешь вот из себя изобразить лицемерного ублюдка, а зачем? То, что ты безоговорочно исполняешь все приказы начальства еще не делают из тебя такового.

– Саша, – он прерывисто выдохнул мне в щеку, – потерпи, и я на деле тебе докажу всю прелесть моей сути, а ты пообещаешь не обижаться и не суицидничать, если мой образ в твоей голове не будет соответствовать действительному.

На подбородок легли пальцы, поднимая его чуть выше. Рей рассматривал меня как товар. Может, это сильно сказано. Но с большой долей цинизма точно.

И притом так близко, что его полураскрытые бледные губы едва не касались моих.

– А не слишком лихо для надсмотрщика? – послышался в дверях голос Адро.

Ох мамочки, это судьба. А то я уж и не знала, что сделать: впред податься или оттолкнуть.

– Прошу прощения, – сдавленно произнес Рей, поклонившись.

Я убежала наверх собирать вещи.

А собирать-то мне, как выяснилось, было особенно и нечего. Я наскоро в чемодан покидала все, что привезла и вздохнула, застегивая бесстыдно-непослушную и скрипящую из последних сил молнию. Сесть на него что ли? Не, так передавлю еще что-нибудь важное.

Позвонить надо маме, предупредить, что меня… меня призрак-телохранитель увозит в логово своего злейшего врага на повышение квалификации. Секунду. Она поверит?

И пчелы-дрозофилы эти, как назло, телефон у меня украли, так бы хоть что-то соврала, хоть и ненавижу это дело… Особенно если оно мамы касается.

Тоже мне, Всемирный заговор, а-ля пресечение контактов со всем оставшимся миром. Который еще с катушек съехать не успел.

Ну все.

Я, разозлившись от своих же собственных мыслей, плюхнулась на чемодан, чего-то явно не рассчитав, потому что в следующую секунду там это самое что-то нехорошо щелкнуло, и содержимое, наполняющее недра моего «дорожного друга», вывалилось на пол, разделив эту участь со мной. А больно, между прочим.

– Тьфу! – зло бросила я, поднимаясь и потирая ушибленный зад.

Ненавижу сборы.

– Помочь тебе? – послышалось на ухо тихое и чуть хрипловатое.

– Прекрати, – настойчиво попросила я, чуть было ногой не топнув.

– Что именно? – пальцы, теплые и странно-осторожные, обвились вокруг моих запястий, призрак грудью прижался к моей спине, положив голову на плечо, и окинул взглядом все то, что я заново собралась упихать в чемодан.

– Тут уже ничем не поможешь, – тихий вздох, – кажется, молния сломалась. Ну, в смысле, замок.

И как бы от него отстраниться – я прикусила губу.

Или не надо?

Тоже мне, назначили телохранителем, а мнит о себе, как я не знаю кто.

– Понял, незачем пояснять, – спокойно заметил Рей, потершись щекой об мое ухо.

И замечания Адро-то его не успокаивают… Не призрак, а ангел какой-то. Похотливый. С недотрахом.

Хотя он ничего такого не подразумевает, наверное. Это все моя буйная фантазия тут мечется неприкаянно.

Дыхание на ухо было размеренным и глубоким, спокойным совершенно. До беспардонности.

– Рей, ты что хочешь? – а я так вообще решила прямо в лоб поинтересоваться. – Ты позаботиться обо мне хочешь? Или убить-изнасиловать-повесить на первом же суку и фотки в интернет выложить?

– Ты увидишь мою сущность. Когда-нибудь, – невозмутимо проговорил призрак прямо мне на ухо, чересчур интимно. – А пока можно мне побыть просто человеком? Это необычно. И ностальгию навевает странную. Знаешь, вот здесь ноет, – он указал ладонью прямиком на мое сердце, и я почувствовала, как оно под его ладонью колотиться.

Чертов романтик последний. И слишком приторный. Меня настораживает. И вообще, не пройдет этот номер. Никак не пойму искренне ты говоришь или нет. Но купиться хочется страшно.

По закону жанра давно уже должен был влезть уголек и попортить всю «малину» своими ехидными замечаниями. Но он что-то не влетал и ничего не портил.

– В общем, не думаю, что тебе понадобится все содержимое этого чемодана, – будничным, даже чуть ворчливым голосом начал призрак, заметив видно, что я впала в смущенный ступор и уже с минуту, как стою, не шевелясь и все порываясь закрыть лицо руками. – Там, куда мы отправляемся, холодно будет. На месте что-нибудь тебе достанем. Поторопись, а?

– Но ведь мы на вечер запланирова… – призрак настойчиво приложил к моим губам указательный палец.

– Я никогда ничего не планирую. Раньше – лучше. В какой-то мере. Тебя тетя внизу ждет проститься. После этого можем выдвигаться.

С этими словами призрака в комнате не стало.

Я приглушенно вздохнула и опустилась на кровать. В упор не пойму его характер. Или он тоже очертания свои после смерти размыл? Нет, он есть, но что-то больно странный.

Надеюсь, мне удастся с Реем сблизится и, может, все как-нибудь чуток получше узнать. Аккуратно.

Хотя, любопытство кошку погубило.

========== Часть 29 ==========

Я без особого энтузиазма спускалась по лестнице, а чемодан, громко стукая о каждую ступеньку, неохотно скатывался следом.

Тетя стояла в холле, встрепаная и чем-то обеспокоенная, нервно вертела в руках ключи от машины. Увидев меня, она почти крикнула и, почему-то, дрожащим голосом:

– Александра! Почему не позвонила, у тебя мой номер есть, я знаю. Счастье, что хоть Рей сообщил!

– Что? – растерянно спросила я, чуть было не уронив чемодан, в который я-таки умудрилась запихнуть, что хотела, и теперь он был снова толстый, как бочонок.

– Что тебе уехать надо. Ну ладно, первое время буду я отзванивать твоей маме и врать. Уж придется. А там, быть может, все образуется.

У Рея была такая мина, будто он ни за что не верил, что что-то там образоваться может и все вообще «тлен и безысходность». Призрак облокотился спиной о дверной косяк и с измотанным видом изучал мой чемодан. У него откуда-то вновь успел появится кровоподтека на скуле, которую он настойчиво тер скомканным платком. Черт, а прошло ведь всего минут пятнадцать, когда успел получить?

Еще сегодня Рей сказал, что так далеко, где назначен офис повышения квалификации, он никого транспортировать не может, сил не хватит. Поэтому – самолетом. А чтобы пренебречь обществом

«псов смердящих», он, конечно же личный.

Отвратительно.

Теперь я еще больше чувствую себя «затюремленной особой». Это совсем-совсем, ну вот ни капельки не смешно. Мир, за что ж ты, сумасшедший, так со мной, а?

Тетя просто стояла, ожидая моей ответной реплики, и смотрела с таким сожалением, будто меня к пожизненной каторге приговорили, не меньше. А я с недавних пор начала понимать, что грозит мне нечто совершенно неприятное, если не сказать хуже. Но хуже ни говорить, ни думать не хотелось. Предательское настроение при одном взгляде на Рея неумолимо паршивело. Призрак скривившись – о черт возьми, он был так даже по особенному прекрасен, – оглядывал мою сумку через плечо, в которую я упихала все, что в чемодан не уместилось. Потом проворчал что-то себе под нос.

Я вздохнула, понимая: единственное, что он хочет, это чтобы я поторопилась. Ну или умереть. И неизвестно, чего больше.

Так и не дождавшись путевого ответа, тетя протянула меня к себе и чмокнула в макушку. Я успокоительно и немного зажато приобняла ее в ответ.

– Удачи, Сашенька, – послышался тихий шепот над моей головой, а потом я выскочила на улицу.

Как хорошо, что обошлось без долгих прощаний. А то есть во мне немного слезливости.

– Благодаря некоторым, – мрачно заметил Рей, перехватывая у меня ручку от чемодана, – у нас будет сопровождение в лице…

– В лице меня! – радостно подхватил Адро, подскочивший откуда-то слева. – Следить за вами буду, чтобы там не шуры-муры, ля-ля, – почти почтенно заметил он, еще и шляпу умудрившись поправить с видом Джеймса Бонда.

У меня дыхание аж от удивления перехватило. «Благодаря некоторым»?! Кому ж это, интересно?! Кто ж это первый приставать начал? Я извращенка и пошлячка, но нет, не настолько.

– Знаешь, что… – сорвалось было гневное с языка, но призрак одним уверенным движением заломил мне руку за спину и бросил сквозь зубы на ухо тихое:

– Замолчи.

А потом пришлось зажмуриться, потому что внутри что-то ухнуло, и так всегда случалось, когда Рей меня куда-нибудь переносил. Кстати, призрак был явно не предрасположен к разговорам, особенно при хранителе льда в нашем семейном очаге. Ну, Адро, проще говоря. Я ведь так поняла, что именно его поставили строго-на строго следить за тем, чтоб меж нами не за вязалась какая-нибудь любовная страсть. Ох, как бы она у него самого с кем-нибудь не завязалась. Ведь по глазам вижу: падкий он на это дело, падкий.

Открыв глаза, я себя в самолете обнаружила. Таких маленьких и красивых еще не видела. Всего четыре парных сиденья с одной стороны и по одному с другой, а салон весь светлый и новый, видимо. Отделанный то ли кожей, то ли кожзаменителем, то ли я вообще в этом не разбираюсь.