Текст книги "Дневник. Начало (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
–Да, иду уже.
Спать, так спать...”
– Разве Малфой не был его лучшим другом? – ахнули с одной стороны.
– Неужели Снейп не хотел учиться на змеином факультете? – охнули с другой.
– Разве Снейп не любил маму еще до начала учебы? – раздался обиженный голос Гарри Поттера.
– Сколько вопросов, я же уже говорила, все потом, – усмехаясь произнесла Эйлин, попивая какой-то коктейль с зонтиком. Вопрос, откуда она его взяла в месте, где все законы магии не действуют почему-то ни у кого не возник, – дальше, мальчик, шоу должно продолжаться.
====== Глава 4 “Угрозы и обещания” ======
«2 сентября 1971 года.
Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. И нужно же было выбрать именно то плечо, которое повстречало на своем пути пробегающее мимо дерево, когда я феерически летел со своего мопеда. Так как я еще не до конца проснулся – то не смог удержаться от небольшого оханья. Оханье было небольшим, но почему-то на будившего меня это произвело большое впечатление. Совсем не то впечатление, на которое я рассчитывал. Руки, которые меня только что будили, вдруг опустились ниже и уже сдергивали с сонного меня рубашку. Что за..? Что эти светлые себе позволяют?! Действовали они настолько ловко, что я не успел ничего сделать, видимого у будившего был большой опыт в раздевании.
– Кто это сделал? – раздался за спиной глухой голос, которые невозможно было не узнать. Так как принадлежал он глубокоуважаемому кем-то префекту.
– Никто, – ответ был произнес глухо, так как «заботливые» руки все еще не давали мне подняться. И ведь это была чистая правда. Не мог же я ему сказать, что сделал это сам, по доброй воле. Но не то, чтобы воля была слишком добрая, просто так получилось. Удерживающие меня руки все-таки дали мне свободу, и я, наконец-то, сел. Малфой стоял передо мной во всей своей павлиной красе и протягивал мне мою одежду. Сухо проронил. – Одевайся.
Оденемся, раз просят. Встал. Оделся. Малфой схватил меня за руку и куда-то потащил. Уже на выходе из гостиной я догадался все же спросить:
– А куда мы идем?
– В больничное крыло.
Опа!
– А зачем? – понимаю, вопрос наивный, – что, завтрак с сегодняшнего дня подается в больничном крыле?
Малфой как-то странно на меня посмотрел, ничего не ответил и продолжил тащить дальше по коридорам. Все-таки хватка у него бульдожья! Или я слишком мелкий.
В больничном крыле нас встретила женщина, представившаяся мне как мадам Помфри. Ласково улыбаясь, она спросила про причину столь раннего визита. Малфой не говоря ни слова, стал стаскивать с меня мантию. Что за привычка дурная. Он что, говорить разучился? У, как плохо я на него влияю. То ли еще будет. Вывернувшись из цепких ручонок своего старосты, я довершил начатое самостоятельно. Мадам Помфри, продолжая улыбаться, смотрела на нас. Малфой не издав ни одного звука, (да что с ним такое?), просто развернул меня к мадам спиной. Сзади послышался приглушенный вскрик. Кто мне объяснит, что у меня не так? Такое чувство, что они синяков никогда не видели. Ну и что, что их так много. А понял, меня, наверное, кто-то проклял вчера по-тихому, и сейчас за спиной у меня как минимум крылья выросли.
Темный и с крыльями! Я запаниковал, честно. И дрожащим голосом попросил озвучить, что же их так впечатлило. Уф, ничего особенного. Я засмеялся, от банального облегчения, но мадам, видимо, решила, что у меня истерика. Потому что уже через минуту я лежал на кровати, намазанный какой-то дрянью и по брови накачанный успокаивающим зельем. А мед.ведьма водила вдоль моего тела палочкой, что-то шептала, параллельно ведя запись на пергаменте. Малфоя на горизонте уже не наблюдалось, завтракать, как пить дать, ушел, зараза, а мне что теперь до обеда зельями быть сытым полагается? Наконец, поток альтруизма у мадам пошел на убыль, мне разрешили встать, одеться, правда, попытались задержать, ну как минимум до завтра. Я свалил от этой страшной женщины со всей возможной скоростью. Ноги моей здесь больше не будет. Один плюс – спина уже не болела.
Отловив в коридоре кого-то из своих однокурсников, я выяснил две вещи. Во-первых, завтрак уже закончился, а во-вторых, через 10 минут мне нужно было быть на уроке зельеварения. На урок я все-таки успел. Зелья вел моржеподобный дядька, называемый профессор Слагхорн. Он еще у нас деканом подрабатывал.
Со слащавой улыбкой, не сходившей с его губ до конца урока, он задвинул ванильную, напыщенную речь, о том, какой прекрасный предмет – зелья, и как здорово мы их будем изучать. Ко второй минуте я стал скучать. В моей голове мелькнуло, что если бы я был на его месте, мою приветственную речь гарантированно на 100% никто и никогда бы не забыл. Там было бы обязательно про смерть, славу и неизбежный триумф, в общем, про всю ту муру, на которую так охотно ведутся светлые. Обязательно сравнил бы своих учеников со стадом баранов, ну просто так, чтоб не расслаблялись.
Мои размышления прервались окончанием лекции и началом практики. Мы начали варить свое первое зелье, для кого-то первое, разумеется. Зелье было до икоты примитивное, я его уже варил, лет в 8, если не ошибаюсь, успел переработать и теперь его приготовление занимало 15 минут вместо 40. Что делать в оставшиеся 25 минут я не знал. Слагхорн увидел, что зелье готово, пришел в полный поросячий восторг от его, зелья то есть, идеальности. Мои же мысли в это время были приблизительно в районе стола профессора, на котором стоял котел с демонстрационным зельем. Я думал о том, как бы половчее его взорвать, и прикидывал свои шансы остаться незамеченным. Выбор мой пал на невербальное акцио чего-то там взрывоопасного в кладовой профессора, и незаметная отправка этого взрывоопасного нечто в профессорский же котел. Зачем я это делал? Ответ прост, мне было скучно! Я приготовился, уже мысленно потирая руки от предвкушения, как все испортил какой-то пацан. Ворвавшись в кабинет без стука, он выкрикнул:
– Снейпа к директору!– и тут же убежал. Настроение испортилось окончательно. Темный маг в плохом настроении – это худшее из проклятий.
Пароль от кабинета директора я знал. Заботливый крестный снабдил меня этой ванильно-шоколадной мерзостью на полгода вперед. Еще стоя на движущейся лестнице, я уже знал, с чего начну разговор. Широко улыбаясь, предварительно обменявшись с Фоуксом неприязненными взглядами, я уселся без разрешения в кресло, и заявил:
– Ну, и где мой завтрак, Сэр?
– Совсем стыд потерял,– молвил из-за массивного стола заботливый крестный, – ничего, до обеда потерпишь, хотя могу предложить тебе лимонных долек, скушаешь? Мой мальчик.
Вот старый хрен, знает же, что я не ем сладкое.
– Че вызывал?
– Хамите, юноша? В мое время себе такого никто не позволял, – встрял в разговор какой-то тип с портрета.
– Так, прекратить базар! Собственно, не за этим я тебя сюда позвал! Вот полюбуйся! – он протянул мне стопку исписанных не совсем понятным почерком пергаментов.
– И что это за китайские руны? – не понимаю, к чему он клонит.
– Это официально зарегистрированный мед.ведьмой высшей категории отчет «о жестоком обращении с ребенком». Согласно этому отчету, тебя периодически избивают, недокармливают и запугивают до истерических приступов. Ничего не хочешь объяснить?
– Нуу, насчет недокармливания... с этим даже не поспоришь. Ты что, хочешь увидеть меня упитанным и розовощеким бутузом, прекрасно зная, какой из видов капусты отчим предпочитает на завтрак, а какой на обед? Помнишь, он сам тебе показывал, даже в теплицу сводил. Что-то ты у нас давно на обед после этого не оставался, мог бы и меня иногда подкормить, растущему организму белки нужны, а не растительные углеводы.
– Так, ты мне зубы-то не заговаривай, жертва тирании! Кто, и главное когда умудрился тебя избить, причем так жестоко, что мой староста Слизерина даже забыл мне нахамить, а вместо этого сказал: «Здравствуйте, сэр, доброго вам дня». Я даже от неожиданности забыл с него баллы снять.
– Да никто меня не бил, мой мопед потерял управление. Итог: я лишился мопеда, а Тобиас – любимых кустов африканской розы. К счастью, он это к моему отъезду еще не обнаружил.
– Драть бы тебя, как сидорову козу! – неожиданно закричал мой крестный, стремительно поднявшись из-за стола.
– Не получится, многоуважаемый директор, по вашей рекомендации, я продуктивно провел остаток лета. От корки до корки прочитал «Историю Хогвартса», а также буквально вызубрил устав школы. Так вот, согласно этим данным, телесные наказания в школе запрещены уже на протяжении двухсот лет. Так как в этом помещении вы директор, а я ваш ученик, то наказания должны быть более традиционными, разрешенными уставом школы. Иначе я не поленюсь дойти до больничного крыла и со слезами в голосе поведать об изувере так издевающимся над бедным мальчиком…
– Вот.. ты..ты..ты, – крестный вдруг расхохотался и, повернувшись к портретам, произнес, – хорошая смена растет! Давай заключим сделку. В связи с тем, что светлые так отвыкли от контакта с темными, что воспринимают тебя и даже меня как абсолютно светлых личностей, и я не считаю нужным их в этом переубеждать. Я предлагаю тебе, в меру твоей испорченности, играть роль светлого. Если продержишься до четвертого курса и крупно не набедокуришь, то к твоему совершеннолетию, то есть на пятнадцатилетие я разоряюсь на новенький мотоцикл. Предупреждаю сразу, я все-таки темный, поэтому играть буду не совсем честно. В качестве стимуляции и провокации все твои занятия с завтрашнего дня будут проходить совместно с факультетом Гриффиндор, как полнейшим антиподом тем, с кем ты учишься сейчас. Поверь, они тебя будут ненавидеть только за то, что ты слизеринец. Все это делается для твоего же блага. Обретение силы ты должен пройти строго под моим контролем ровно в 15 лет. Запомни, наипервейшей задачей для тебя на данный момент является полный контроль над силой и над собой. Ты силен, мальчик мой, очень силен, мне иногда даже кажется...
Что ему кажется, я так и не узнал, но решил для себя, что в лепешку расшибусь, но заставлю таки крестного выполнить обещание. Самую дорогую модель выберу! По-крайней мере, постараюсь... К тому же, я не дурак, я все понимаю. Если я потеряю контроль над силой, то от этого замка и от всех его обитателей ничего не останется.
– Деньги начинай копить, крестный, можешь даже крылышки заказать. Я согласен.»
В зале раздалось тихое хихиканье. Многие из сидящих, видимо, представили Снейпа с белыми крыльями. Перси, не давая слово Эйлин, продолжил читать.
====== Глава 5 “10 баллов за иголку” ======
«11 сентября 1971 года.
За эту неделю ничего особенного не произошло, за исключением одного запоминающегося урока, где мне все-таки не удалось сдержать в полной мере свою темную сущность. А так, я был сущим ангелочком. Прилежно учился, выполнял задания только на “превосходно”. Еще бы их не выполнять, профессора не смогли сообщить мне ничего нового. Подумать только, за последнюю неделю я заработал целых 50 баллов для Слизерина. 10 из которых еще долго будут мне вспоминаться и приносить очень много радости.
В пятницу после завтрака у нас была трансфигурация. Вообще, согласно моему договору с крестным, я стараюсь особо не высовываться, но давешняя троица, с которой я ехал в одном купе, за что-то меня невзлюбила. Они пытались достать меня всегда, как только я появлялся на их горизонте. Начиналось все довольно безобидно: с взаимных оскорблений, затем в ход шла тяжелая артиллерия (с их стороны), то есть палочка и кулаки. Я же не применял ни того и ни другого, считая это не спортивным, но слишком уж часто мы с ними сталкивались. Тут впору заподозрить, что крестный играет ну очень не честно и специально науськивает этих болонок на меня. Перед самым кабинетом трансфигурации я внезапно с грохотом растянулся на полу. Уже через секунду я сообразил, что это была магическая подножка. Гадать, кто мог ее поставить, было просто бессмысленно, и так все понятно. Попытался подняться. Не получилось. Наверно, они задействовали один из видов приклеивающих чар. Неплохо для первокурсников, особенно учитывая, что они светлые. Я их даже зауважал. Недолго. Секунд на десять. Какая восхитительная низость. А чем тогда мои шалости будут отличаться от их попытки привлечь к себе внимание? И что же мне делать? В принципе, я мог освободиться самостоятельно еще минуту назад, но это могло повлечь за собой некоторые разрушения. Я подумал, что крестный совсем ни это имел в виду, приказывая не привлекать к себе внимание. Поэтому я продолжал вяло трепыхаться, изображая попытки освободиться, под громкий гогот гриффиндорцев. И тут, по закону жанра, дверь открылась и на пороге возникла профессор МакГонагалл. Видимо, она хотела пригласить нас в класс. А здесь – картина маслом. Мое вяло брыкающееся тело у ее ног, как романтично. Прямо страдающий рыцарь у ног прекрасной дамы.
– Что здесь происходит? Это возмутительно, – сквозь зубы произнесла она, молниеносно вскидывая палочку. В следующую секунду я понял, что могу свободно двигаться. Особо не медля, я поднялся и преданно посмотрел на профессора щенячьими глазами.
Вчера специально тренировался перед зеркалом, вспоминая как Тобиас смотрел на маму, жалостливо выпрашивая семена жутко ядовитой аргентинской орхидеи. Так как, учитывая проживающего в поместье ребенка, маленького и жутко любопытного, чей длинный носик был неоднократно замечен в таких местах, где ему находиться не полагалось, выращивать что-то опаснее чеснока на территории поместья было категорически запрещено. Так вот, пользуясь таким взглядом, он умудрился добиться разрешения у моей мамы.
– Спасибо, профессор, – прощебетал я и опустил глазки куда-то в район пола, внутренне задыхаясь от хохота. Великолепный способ проверить, как такой взгляд в сочетании с образом недокормленного заморыша действует на взрослых светлых.
– Посмотри на меня, – произнес строгий женский голос. Я почувствовал, как тонкие женские пальцы взяли меня за подбородок. Пришлось закусить губу, чтобы сохранить на лице то жалкое забитое выражение, – кто это сделал?
– Я не знаю, профессор, – прошептал я,– просто шел, упал и не мог подняться.
– Понятно, – зло процедила она, – выношу вопрос на более широкую аудиторию. Итак, кто это сделал?
Ответом ей послужило молчание.
– Хорошо. Тогда -20 баллов с Гриффиндора за трусость, недостойную моего факультета. Мне очень стыдно за вас.
Она, наконец-то, отпустила мое лицо и стремительно вошла в класс. Хм, если так дальше пойдет, мой факультет выиграет кубок, не прилагая никаких усилий. С одной стороны, профессора щедро раздают мне баллы, а с другой, снимают их с других факультетов за выпады в мою сторону. Из размышления меня вывел раздраженный голос МакГонагалл:
– Что вы там столпились? Быстро заходим в класс и рассаживаемся.
Я сел где-то в уголке, мимоходом отмечая, какие злобные взгляды бросают на меня Поттер и Блек. Нет, они на меня напали исподтишка, за свою тупость лишились баллов, и я же оказался во всем этом виноват. Нормальная логика у ребят, ничего не скажешь.
Рядом со мной плюхнулась Эванс. С тех пор, как Альбус поставил уроки Слизерина совместно с грифами, она практически от меня не отходит, пытаясь вернуть, по ее словам, нашу дружбу! А мы, оказывается, дружили. Не знал, не знал. А вообще, ее присутствие меня почему-то не напрягает. Нормальная такая девчонка, несмотря на то, что светлая. Если хочет проводить все свое свободное время рядом, пусть, я в целом не против. Тем более, что периодически возникает гаденькое чувство, греющее мою темную душу, при виде взглядов, бросаемых в нашу сторону львятками, возомнившими себя главными баранами в их курятнике. Все-таки хорошо, что я на Гриффиндор не распределился. Интересно, где она была, что пропустила такое феерическое зрелище: порка факультета храбрецов за трусость.
Урок был так себе, не интересным, собственно как и все уроки на первом курсе. Мы должны были превратить спичку в иголку. Делать ничего не хотелось, и я решил, что превращение произведу в конце урока. Бездумно водил палочкой над спичкой, одновременно разглядывая класс. Попытки светлых совершить простейшее задание вызывали даже не смех, а умиление. И тут мой взгляд остановился на парте Поттера, который привстав, яростно махал палочкой над своей спичкой.
Я не знаю, кто положил ЕЕ ему на сиденье, это не я, честное слово. Мерлин, удержаться было выше моих сил. Короткий сфокусированный взгляд и вот на месте то ли брошенной, то ли забытой кем-то на стуле спички, и прямо под пятой точкой Поттера лежит добротная портняжная игла. Переместить ее в вертикальное положение острием вверх тоже не составило огромного труда.
Однажды Тобиас водил меня в маггловское кино. И вот сейчас я ощутил себя, сидящим в маггловском кинотеатре. Вот Поттер, словно в замедленной съемке, опускается на свое сиденье и в следующее мгновенье раздается вопль, который наверняка был слышен на Астрономической башне. Поттер схватившись руками за зад, прыгал, как заведенный. Движение профессорской палочки, и в руках у декана грифов лежит творение моего трансфигурационного искусства. Фыркнув, как-то по-кошачьи, МакГонаглл произнесла:
– Мистер Блек, проводите мистера Поттера в больничное крыло. Мистер Снейп, 10 баллов Слизерину за отлично выполненное задание.
Не понял, она что, все время наблюдала за мной и все это видела? Тогда почему не наказала? И Поттера почему не предупредила? Мда, в который раз убеждаюсь, что существа женского пола – пришельцы из другой галактики. Эванс вон ржет, как молодая кобылка, вместо того, чтобы хотя бы пожалеть Поттера, с одного же факультета все-таки.
А вот из бурчания прохромавшего мимо Поттера и поддерживающего его Блека, я понял, что мне только что объявили войну».
Эйлин, недобро посмотрев на Дамблдора, прошипела:
– Так это твои бредовые идеи легли в основу приобретения им мотоцикла? Ответь, ты покупал ему мотоцикл?
– Нет, – поспешно ответил профессор, прекрасно понимая, что от правильного ответа будет зависеть не столько его здоровье, сколько жизнь.
– Ну, тогда живи, – вздохнула Эйлин и, повернувшись к президиуму, не могла не отметить, как у многих на лице появились намеки на улыбку, – правда, дети все такие милые, – в ее голосе послышался смешок, – они все такие трогательные. Ну что ты на меня смотришь, читай дальше, ребенок.
====== Глава 6 “Да гори все синим пламенем!” ======
«31 октября 1971 года.
Тяжелый выдался месяц, для меня тяжелый. Эти придурки сдержали свое невысказанное обещание. С моей стороны никаких боевых действий не велось. В момент их самых подлых выходок я, практически медитируя, представлял себе, как буду раскручивать крестного на деньги. Порой, во время моих мечтаний, доходило до тридцати, а иногда и до сорока мотоциклов за раз, что помогало мне продержаться до прихода союзных войск. Но я ведь не совсем идиот, чтобы позволять им нападать на меня, не зная точно, находится ли хоть кто-нибудь из преподавателей в радиусе двухсот метров, и движется ли он в нашу сторону.
Обычно нападения происходили таким образом: чаще всего мне в спину било какое-нибудь слабенькое, но от этого не становящееся приятным заклятие, что приводило к естественному развитию событий: я падал на пол. Затем эти два олигофрена подходили ко мне с явным намерением попинать мое слабо брыкающееся тело, причем преимущественно ногами. За этим их заставали разгневанные преподаватели. К слову сказать, меня они так и не ударили. Не знаю, смог бы меня удержать мой мифический мотоцикл, если бы хоть раз их ноги прикоснулись к моему телу. Но, слава Мерлину, в основном МакГонаглл их спасала, сама того и не подозревая. Постепенно, я становился героем для своего факультета, потому как эти олухи умудрились за месяц потерять 300 факультетских баллов. Лично меня бы тормознуло на первой сотне, но они шли к своей цели до конца. Они занимали первое почетное место с большим отрывом от других претендентов на Школьный Кубок, правда, с конца.
Не знаю, в чем состоял план Альбуса, но Кубок в этом году явно не достанется красно-золотым. Такого изощренного коварства он явно от меня не ожидал.
Но всему приходит конец. В частности, моему терпению.
В тот день эти «любимцы» своего факультета решили действовать моими методами. Исподтишка попытались элементарным огневым заклинанием взорвать зелье в моем котле. По предварительному договору со Слагхорном, я варил противоожоговое зелье своей собственной модификации, отличающееся от школьной программы. Оно было простым, но довольно капризным, нестабильным и не терпело высоких температур. Взрыв этого зелья мог, как минимум, разрушить весь класс зельеварения. Отличительная особенность приготовления этого зелья заключалось в том, что присутствие огня под котлом требовалось только на первом этапе, и то температура не должна была превышать 40 градусов и не более, чем на 10 минут. Все остальное время оно кипело за счет высвобождения собственных резервов, благодаря перу феникса. Я вяло помешивал уже почти готовую субстанцию, когда за спиной послышался шепот:
– Наш Нюньчик забыл зажечь горелку под котлом. Слышишь, друг, давай ему поможем, – я краем глаза отмечаю несущийся прямо к моему котлу маленький огненный мячик. Взмах моей палочкой и он рассыпался прямо на лету. Тут я, совершенно неожиданно для себя, понял, что начал звереть. Это была чистая обжигающая меня изнутри ярость, требующая выхода. Откровением для меня явилось то, что я понял: на кой мне вообще сдался этот мотоцикл? «Да гори все синим пламенем!» прошипел я, медленно поворачиваясь к этим неудачникам. Повернуться до конца я не успел. Видимо моя сила, которая буквально рвалась из меня, посчитала брошенную мною фразу как руководство к действию. В котле Поттера и Блека весело заплясало яркое пламя, которое было почему-то ярко синего цвета. От неожиданности я даже взял себя в руки и пинком загнал свою силу обратно. В этот момент в котле начало происходить что-то совсем необычное. Язычки пламени стали сформировываться в тяжелые черные жгуты, которые взмыв вверх, потянулись ко всем ученикам. Я даже не заметил, как автоматически поставил щит. Он был индивидуальным, я просто не успевал растянуть его на весь класс.
А профессор молодец, быстро среагировал. Он поставил двойной щит: первым закрыл детей, а вторым накрыл котел непроницаемой сферой. Следующим небрежным жестом он убрал из котла это. Впервые за все время моего обучения я видел, что профессор Слагхорн не улыбается. А вылетевшей из его рта ругани позавидовал бы любой портовый маггловский грузчик. Какой слог, какие эпитеты. С трудом отвлекшись от восхищенного внимания его речи, я вычленил следующее: то, что Блек дебил – была лишь констатация факта, а вот то, что зелье, содержащее лапки тарантулов реагирует подобным образом на любой магический огонь – это было для меня новостью. Так же я понял, что Слагхорн видел, как Блек выпускает из своей палочки огненный шарик. И если бы Блек попал им в любой котел, находящийся сейчас в классе, итог был бы похожим. Также для себя я отметил, что моя сила способна подстраиваться под существующие обстоятельства. Все-таки я Слизеринец, со всеми моими внутренними заморочками. Я также понял, что за урок можно потерять 150 баллов. Из них 50 – за пререкания. Плюс отработки с Филчем для Блека и Поттера до Нового Года. За что наказали Поттера я так и не понял, видимо за компанию.
Проходя мимо холла, я обнаружил, что в часах Гриффиндора нет ни одного рубина. Мысленно я поаплодировал этой парочке. Красавцы! Не всякий так может! Что их ждет сегодня в гостиной, я боюсь себе даже представить. Мне даже стало их немножко жалко. Но только немножко.
В обед незнакомый филин принес мне письмо, в котором знакомым почерком изъявлялось желание видеть меня незамедлительно. Причем так и было написано: НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО!!!
Ну уж нет, сначала я пообедаю»
Перси слегка закашлялся, видимо запершило горло. В зале всех волновал только один вопрос: что же за зелье готовил Северус?
– О, это очень поучительная история. В ней участвует мой сын – одна штука, и любимый фамилиар директора – одна штука. Давным-давно, еще до того как Северус поступил в Хогвартс, он решил поиграть с красивой птичкой своего любимого крестного. Птичка начала самовозгораться, находясь в непосредственной близости от моего мальчика. Полученные в итоге ожоги залечить я не смогла, оставались некрасивые рубцы. Рубцы его не смущали, но печальный опыт подсказал, что общение с огненной пташкой у него будет еще долгое, а состоять из одних рубцов ему совершенно не улыбалось, и он модифицировал обычное противоожоговое средство, каким образом знает только он и председатель комиссии, выдавший ему в будущем патент. Знаю только, что для приготовления этого зелья он использовал перышки из хвоста феникса, почему-то оказавшиеся у него в руках. Несчастный случай, ничего более..
– Несчастный случай?! Ты называешь несчастным случаем выдергивание тринадцати перьев одновременно? – вскакивая, завопил директор.
– А ничего, что твоя птичка, принесла ему больше увечий, чем Волан-де-Морт за обе войны? – кричала Эйлин, тоже вскакивая.
Грозившуюся перейти в побоище перебранку неожиданно остановил Перси, просто начав читать дальше.
====== Глава 7 “Суперочищающее зелье или история одного котла” ======
“Плотно пообедав, я направился прямиком к директорскому кабинету. Мой путь пролегал через холл. Мой взор остановился на пяти одиноких рубинах, как в последствии оказалось, полученных Люпином, за то, что во вовремя оказался на пути декана Гриффиндора, несшуюся в башню своего факультета и горящую справедливой жаждой мести, ничего не замечая вокруг. То ли лестница свернула не туда, то ли выпала ступенька, то ли она просто споткнулась (не удивлюсь, если об самого Люпина), но этот храбрый гриффиндорец предотвратил падение главы своего факультета, заработав за это жалкие 5 баллов. Начало грифами положено.
Предчувствуя что-то нехорошее, я зашел в кабинет крестного.
– Ну и что мне с тобой делать? – гневно вопрошал директор, глядя из-за своих очков-половинок.
– А что сразу я? – чуть слезы не навернулись от праведного возмущения. – Между прочим, это твои любимые львятки тренируются перед конкурсом “Дебил года”, и, кстати сказать, получается у них отлично. Все первые места займут.
– Довольно. Ты мне лучше расскажи интересную историю про то, как впервые за все существование Хогвартса у какого-либо факультета в середине семестра не осталось ни одного балла?
– Это наглая клевета. Крестный, у тебя устаревшая информация, буквально 5 минут назад я стал свидетелем того, как чья-то добрая душа, видимо из сострадания, начислила целых 5 баллов Гриффиндору. Так глядишь, они к вечеру все 20 заработают. Но это будет только в том случае, – проговорил я задумчиво, – если на меня снова не наткнутся Поттер и Блек. Интересно, а как выглядят часы, если баллы уходят в минус?
– Только посмей!!! – закричал Альбус. Причем так закричал, что мирно спящий феникс испуганно встрепенулся на своем насесте.
– Чего посмей?
– Мальчик мой, похоже, школа на тебя плохо влияет, ты деградируешь на глазах, – уже более спокойно ответил директор, – в общем так, я придумал, чем занять твое свободное время, которого образовалось, видимо, слишком много. Говорят, труд облагораживает человека, я надеюсь, что он хотя бы вправит тебе мозги. С сегодняшнего дня, на протяжении недели, ты будешь чистить котлы под присмотром Филча.
– Это не честно, – возмущению моему не было границ.
– Я тебя предупреждал? Предупреждал. Играть честно я не собираюсь. И видеть, как на беззащитных светлых оттачивается своеобразный черный юмор, я не намерен. Ты хоть представляешь, что сделают с этими двумя сегодня вечером в гостиной их собственного факультета?
– Боюсь, у меня не настолько развитое воображение. Я могу идти, господин Директор? – и юркнул за дверь. Вовремя я это сделал. Мой уход сопровождался криком и ударом чего-то, судя по звуку стеклянного, а по запаху это что-то было наполнено лимонными дольками.
Не знаю, как Филч узнал о моей отработке, но ждал он меня у подножья лестницы. Оттащив меня в класс зельеварения, он отобрал у меня волшебную палочку, сунул в руку сомнительной чистоты тряпку, указал на сваленную в углу кучу котлов и удалился, закрыв за собой дверь на ключ.
Некоторое время я стоял над котлами и рассуждал о несправедливости этой жизни.
Потом я понял, что время идет, а котлы как-то чиститься сами не собираются и, взяв верхний, я честно попытался начать чистить его подручными средствами. Еще через десять минут я пришел к выводу о бесперспективности данного мероприятия. Вдобавок ко всему, я умудрился хорошо порезаться об острые куски налипшей на дно котла какой-то дряни. Это стало последней каплей. Филч запретил мне пользоваться палочкой. Ну нет у меня ее, и что дальше? Разве есть такие законы, гласящее о том, что очистительное заклинание необходимо производить исключительно с палочкой? Сказано – сделано. Меньше чем через минуту котлы сияли ярче, чем в день их продажи.
Пока я разглядывал это сверкающее великолепие, в мою голову проникла подлая мыслишка, что в другой раз такое вряд ли прокатит. С Альбуса станется наложить запрет на магию. Нужно было что-то делать...
Так как до окончания отработки было еще часа 3, а я, как нельзя кстати, находился в кабинете зельеварения, то решение пришло само собой: нужно просто приготовить очищающее зелье и заныкать его где-нибудь в кабинете. Сказано – сделано. Спустя некоторое время в котле уже булькала основа. И тут в мою голову пришло озарение: а что если с ним немножко поэкспериментировать? Что, если добавить в него сок чемерицы, но тогда оно станет нестабильным. Это элементарно исправить, просто добавляем 10 капель сока лимона и мешаем 2 раза против часовой стрелки. Это уберет взрывоопасный эффект, не повлияв на свойства.
Тут в мою головенку пришло воспоминание о том, как выпросив все–таки вышеупомянутую аргентинскую орхидею, Тобиас работал с ней исключительно в драконьих перчатках. Помню, как однажды сок из стебля попал на перчатку, причем попала всего одна капля, а перчатки, причем обе, стали белыми, как-будто кожа для их изготовления была снята с дракона-альбиноса.
Посчитав в голове, что этот компонент нейтрален, я решил, что можно без опасения добавить его в мое средство. Скажем, капель 15. Так, теперь пусть кипит на медленном огне в течение 13 минут. Остужаем. Готово. Теперь надо его опробовать. Достаем не выданный Филчем грязный котел, добавляем несколько капель – и вуа-ля! Котел абсолютно чист.
Доставая с полки ложку для помешивания зелья, я случайно уронил ее в котел, в котором проводил эксперимент. И не поверил своим глазам. Даже протер их на всякий случай. Ложка исчезла. В течение 15 минут в котел летело все, что гордо именовалось: “мусор”. Последнее, брошенное на 15 минуте перо, осталось лежать в котле. Следовательно, действие зелья сохраняется в течение 14 минут. И, похоже, оно убирает все, что не относится к очищаемому предмету. Интересно, эти действия распространяются только на котел? Капнув пару капель на стол, где проводился эксперимент, я обнаружил, что стол предстал передо мной в первозданном виде. Причем злополучный котел так же бесследно испарился. Следующие 14 минут я провел за заваливанием мусором теперь уже стол. Как и в предыдущем эксперименте, действие зелья закончилось на пятнадцатой минуте.
