Текст книги "Дневник. Начало (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Перси никому не дав сказать ни одного слова, продолжил читать.
====== Глава 25 “Главное, чтобы костюмчик сидел” ======
«10 августа 1976 года.
Месяц, прошедший с начала моего мучения, то есть – с начала обучения непонятно чему, запомнился мне эпизодически. Одни эпизоды я помнил очень отчетливо, другие, видимо, подчиняясь мысленному призыву моего измученного мозга и не менее измученного тела, выпали из памяти, хотелось бы надеяться, что навечно. Однако, сейчас, уже начав писать, я осознал, что, оказывается, помню все и могу каждый день по минутам расписать.
Утро для меня наступало рано, иногда даже очень рано. Все зависело от настроения Эвана. Его не волновало, что изначально он планировал начинать мои пытки с шести утра.
Первый раз он явился в пять, был весел и бодр и отправил будить меня одного из эльфов, подвернувшегося ему под руку. Так как я еще не вполне отошел от устроенной им накануне экзекуции, то эльф был послан... на кухню. А я, закрывшись одеялом с головой, снова провалился в сон. Но поспать мне не удалось. Мой кошмар явился буквально через пару минут, выволок меня из постели и, не дав мне даже одеться, пинками выгнал в сад. Мне было холодно, тело сразу же покрылось мурашками, учитывая, что я был в одних трусах, а на траву только-только начала выпадать роса. Пока я стоял босиком на земле, переминаясь с ноги на ногу и обхватив себя руками, старательно пытаясь раскрыть глаза, Эван задумчиво разглядывал меня.
– Всегда поражался эффективности ваших снадобий. Надо же, ни одного синяка. Жаль только, что действуют они исключительно на магов. Ну, довольно лирики. Встань прямо. Руки опусти. Выпрямись. Интересная татуировка. В общем, я доволен. У тебя хорошая физическая форма. Осанку мы подправим, мышцы нарастим. Наклонись. Присядь. Ты достаточно гибкий, а если чему гибкости не хватает – разработаем. Сухожилия в хорошем тонусе. Эх, и почему тебя мне лет восемь назад не отдали. Я бы тебя мастером сделал, но не судьба. Однако, что–то близкое к мастеру, я думаю, у нас получится. А особенно учитывая то, что ты маг. Брат однажды, по моей просьбе, приносил книги по истории боевых искусств среди магов. Так вот, среди вашей братии было очень мало тех, кто мог успешно совмещать владение оружием, рукопашку и боевые заклинания. Их называли мастерами абсолютного боя. Среди современных магов таковых нет вообще, слишком уж вы дистанцировались от нас, магглов. Мастера рукопашного боя из тебя не выйдет, слишком поздно, начинать нужно с самого детства. А вот попробовать приблизить тебя к мастерам абсолютного боя – можно. Значит так. Сейчас ты оденешься. Спортивные штаны, футболка, носки и кроссовки. Предупреждаю твой протест и вопли, мол, где я все это возьму? Возьмешь ты все это вот из этой сумки. У тебя пять минут. Время пошло.
Он бросил мне сумку под ноги, в которой явно что–то звякнуло.
Я быстро нашел одежду, стараясь не рассматривать остальные предметы, лежащие в ней, и оделся. Как ни странно, все было впору, даже подгонять по размеру ничего не пришлось. Эван в это время прогуливался поблизости. Заметив, что я готов, он развернулся одним неуловимым движением и направился в мою сторону. Я впервые смог как следует рассмотреть свой кошмар. Его походка удивительным образом сочетала в себе плавность и стремительность. Грация хищника в каждом движении завораживала. Порой казалось, что он летит, практически не касаясь ногами земли. Плечи и руки расслаблены. Лицо абсолютно бесстрастно. Губы постоянно искривлены в издевательской усмешке. Наверное, так хищник выслеживает и подкрадывается к своей добыче. Мне в какой–то момент сильно захотелось плюнуть на все, рвануть к дому и забаррикадироваться в нем. Но мужественно поборов в себе этот порыв трусости, я ожидал его приближения с упрямо задранным подбородком и сжатыми челюстями. В этот миг я, как никогда, чувствовал себя Гриффиндорцем.
Эван приблизился и встал передо мной заложив руки за спину.
– Значит так, палку убрать.
– У меня ее нет с собой.
– Почему?
– Что значит, почему? Она мне в большинстве случаев не нужна, я и без нее могу.
– Я и без нее могу, – Эван передразнил меня, – а если она тебе понадобится? Вот представь себе ситуацию: на тебя напали и позарез нужна палка. Ты что, попросишь противника подождать, пока ты за ней сбегаешь? Это твое оружие, прежде всего. Если я еще раз тебя без палки увижу – накажу, и поверь, тебе это не понравится. Какова ее длина?
– Тринадцать с половиной дюймов, эбеновое дерево, сердечная жила дракона. Принадлежала до меня Салазару Слизерину. – Я позволил себе слегка улыбнуться.
– Да мне фиолетово, кому она принадлежала, и что ей внутрь запихнули. Я спросил тебя только о её размере, а не о всей подноготной. Значит тринадцать с половиной? Угу.
Он подошел к своей брошенной сумке и стал рыться в ней чем–то гремя.
– Вот, эти должны подойти.
Эван вытащил две палки примерно такого же размера, что и моя палочка и протянул их мне.
– Возьми в каждую руку по одной.
Палки только с виду напоминали волшебные. Они были очень тяжелые, скорее всего, залитые внутри каким–то металлом.
– Что это?
– Это – твои волшебные палочки с сегодняшнего дня на время разминок. – Голос Роше звучал издевательски.
– А почему они такие тяжелые?
– Тяжелые? – Он прищурился. – Значит, для тебя вес около двух фунтов – это тяжело? – Мне сейчас показалось, что я задал неправильный вопрос. – Ничего, потерпишь. Взял в каждую руку по одной палке. Ты правша? Ну, начиная с сегодняшней разминки ты забываешь об этом. А сейчас ты мне покажешь движение палочкой, самое сложное для исполнения, в твоем понимании.
Сложнейшим движением кистью руки, я считал свою Сектумсемпру. Я бы тебе его и настоящей палочкой не отказался показать, гад. Но это одно из немногих заклятий, для которого нет беспалочковой формулы. Поэтому я, скрипя зубами, продемонстрировал движения.
– Озвучивать заклятье надо?
– Нужно.
– Что?
– Правильно говорить – нужно, а не надо. Меня Фил попросил обращать на такие вещи внимание и исправлять. – Я только плотнее сжал челюсти. – А теперь ладно, говори, да перед этим за палкой своей сбегай, будешь учить меня ему.
– Каким образом? Вы же маггл. – Я недоуменно нахмурился.
– Дурацкие вопросы порождают дурацкие ответы. Я ответил на твой вопрос? Нет? Для чего мне по-твоему, нужно озвученное заклинание? – В его голосе стали проявляться рычащие нотки. – Еще раз движение покажи. Сойдет. А теперь слушай меня внимательно. Сейчас будет небольшая пробежка. Ваш сад по периметру около мили? Вот вокруг него и побежишь, вдоль забора.
– Да, но... Дорожка доходит только до ворот.
– Как ты думаешь, меня это волнует? Еще одна реплика не по теме, и сотня–другая отжиманий тебе обеспечена. Побежишь вдоль забора, одновременно с этим ты будешь отрабатывать те движения, которые сейчас мне продемонстрировал, причем каждой рукой поочередно. Ах да, кругов нужно сделать три. Вперед. Живо!
Я побежал, а что мне еще оставалось делать? Уже через пять минут у меня сбилось дыхание, а палки в руках стали практически неподъемными.
Я все ждал, что откроется так называемое второе дыхание, но оно почему-то все никак не открывалось. Эван бежал вместе со мной, размеренно, спокойно. У меня вообще создалось впечатление, что для него все происходящее – просто легкая прогулка. Первый круг я все–таки пробежал и даже ни разу не упал.
Когда я пересек невидимую черту отделяющую меня от второго круга, мой кошмар меня тормознул.
– Сейчас немного усложним задачу. Надень это. – В меня полетел ремень. Поймать его я не смог – руки дрожали. Поднимать пришлось с земли. Надев ремень, я вопросительно посмотрел на Эвана. – Теперь заткни палки за пояс, все тоже самое, только палки не несешь, а выхватываешь по–очереди, меняя руки. Если перепутаешь больше десяти раз, побежишь дополнительный круг. Вперед. Марш!
Второй круг я бежал раза в два дольше, чем первый. Эван опять бежал рядом, комментируя мои действия.
– Быстрее. Не та рука. Что ты возишься? У тебя грация беременного бегемота! Ну и что, что упал? Встал. Быстро. Бежим! Бежим, а не идем!
К концу второго круга у меня все плыло перед глазами. Я никак не мог отдышаться. Палки, по–моему, стали весить гораздо больше, чем два фунта. Может, Роше все–таки маг?
– Стоп. Вытаскивай палки. Так, теперь правую за ремень сзади, левую спереди. Все тоже самое. Вперед!
Третий круг я не помню. Мне не хватало воздуха. Пелена перед глазами стала постепенно окрашиваться в багровый цвет. Кажется, несколько раз запнувшись о корни каких–то растений и упав, я не мог подняться. Эван поднимал меня за майку, ставил на ноги и отправлял дальше, задав направление и придав ускорение пинком. Кое-как добравшись до финиша, я просто упал на траву, жадно хватая воздух ртом.
– Так, а что ты разлегся? Встать! – Я поднялся, опираясь на дрожащие руки, ноги подкашивались, я ничего не видел перед собой. – Рот закрой, дыши только через нос. И не стой, а то через пять минут вообще двигаться не сможешь, так шагом еще один кружок.
– Не надо, пожалуйста, – кажется я начал скулить.
– Нужно! Ну же малыш, ты молодец, настоящий боец. Учитывая твою подготовку, другой не смог бы и двух кругов осилить. А ты выдержал. Давай я тебе помогу. Обопрись на меня. Вот так. Теперь пойдем. Молочная кислота, которой сейчас твои мышцы перенасыщены, должна разойтись, а то ты действительно двигаться не сможешь.
Мне было так необычно слышать от него добрые слова, что я вначале даже растерялся. После этого урока, правда, Эван баловал меня ими не часто.
Пройдя еще один круг вокруг сада, практически повиснув на Роше, я отправился под его конвоем на завтрак, где меня уже поджидал Филипп. Уже через неделю на завтрак я приходил самостоятельно. А к концу месяца пробежка начала доставлять мне некоторое удовольствие, даже учитывая то, что задачи усложнялись с каждым днем. Эван уже не бегал вместе со мной, он бежал параллельно, выскакивая из-за кустов в совершенно разных местах. Я должен был условно попасть в него, выхватывая палки и меняя руки. В последнюю неделю, я бегал с повязкой на глазах. Я должен был ориентироваться на звук. Скорость моего передвижения от этого сначала заметно упала, а потом ничего, привык.
Нельзя сказать, что на занятиях с Филиппом я отдыхал. За этот месяц я, наверное, перепробовал все блюда всех народов мира, начиная от традиционного английского пудинга, заканчивая полуживыми медузами в соевом соусе. Ни одно ни разу не повторилось. Все это сопровождалось пространными лекциями. И графа совершенно не волновало, что некоторые блюда не вызывали у меня ничего, кроме отвращения, да и частенько я вообще есть не хотел.
Затем снова лекции, риторика, письма. Я никогда не любил писать письма, но пришлось. Кстати, это решило проблему с Люциусом и Лили. Некоторые письма, в качестве тренировки, я писал им. Люциус пытался настаивать на встрече, но я просто феноменально научился лить воду, и так отклонять все предложения, что придраться было просто не к чему. Лили проявила больше такта, чем всегда, согласившись подождать с серьезным разговором до школы.
– Лгать недопустимо, никогда и никому, запомни это, мон шер, – в голосе Филиппа появились бархатные нотки. – И дело тут даже не в морали. Всегда есть большая возможность забыть, о чем ты лгал. Поверь, очень много достойных людей ловили на лжи именно из-за этого. Но вот сама постановка фраз, умалчивание, перевод разговора на другую тему... Поверь мне, Севи, слово может дать надежду, доставить радость, а может и уничтожить.
С языками Филипп решил не заморачиваться.
– Севи, я немножко владею ментальной магией, совсем немножко. С Фолтами мне не сравниться, конечно, но кое-что я могу. У нас практически нет времени, поэтому я прошу тебя снять щит. Не полностью, лищь небольшую тропиночку оставить, чтобы я мог по ней пройти. Я хочу передать тебе мое знание языков, как бы одним пакетом. Принцип действия твоего знания будет основан на ассоциациях, то есть ты хочешь проговорить фразу, ну, допустим, по–французски, и твой мозг сам будет искать ассоциативные слова, облаченные в образы. Думаем-то мы все на одном языке. То же самое с обратным эффектом. Чтение и письмо на незнакомых тебе языках также будут ассоциативными. Но это лишь поначалу, со временем ты языки выучишь и тебе уже не нужно будет искать ассоциации. Ну так что, рискнем?
Я рискнул и ни на одну минуту не пожалел. Филипп был полиглотом. Он вложил мне знания четырнадцати языков, три из которых были мертвыми.
С полудня до обеда я опять поступал в распоряжение Эвана. В саду специально для меня была оборудована полоса препятствий. В первый раз проходя ее, я навернулся со стены прямо в лужу.
– Вставай.
– Не встану.
– Ты же не хочешь, чтобы я тебя вытаскивал? Нет? Тогда вставай.
Я перевернулся на спину. И несколько минут смотрел на летнее небо.
– Мне и здесь неплохо. Оставьте меня тут жить.
Сейчас я прохожу эту долбанную полосу с проворством кошки.
А в тот день я так гордо шел на обед... Ха-ха, я полз на четвереньках, выплевывая изо рта грязь.
По вечерам, когда Филипп оставлял меня в покое, начинались новые издевательства над моим измученным телом. На меня надевали нечто, называемое маггловским бронежилетом, вешали за спину рюкзак, набитый судя по всему камнями. И давали в руки уже осточертевшие палки. Все эти садистские приспособления Эван называл полной боевой выкладкой. Я должен был, попеременно, то вставать в определенную позу и стоять так довольно длительное время – кинетическая нагрузка, то совершать плавные движения, подчиняясь определенному ритму. И одновременно слушать лекции, которые читал мне уже Эван. По анатомии, оказанию первой помощи, по истории оружия. Эван оказался ко всему прочему врачом–хирургом.
А на другой вечер я должен был отвечать на его вопросы. Частенько к нам присоединялся Филипп, и они пытали меня уже вдвоем. Это они так решили вопрос с нехваткой времени.
О своей сутулости я забыл уже на третий день. А вот попробовал бы кто-нибудь ссутулиться, находясь в полной боевой выкладке. Апофеозом всего стал запрет на зелья. Я должен был восстанавливаться сам! Если бы не браслет жизни, я не знаю, дожил бы я до этого дня. Кстати, Эвану было трудновато каждый день добираться до поместья, и он просто в первый же день занял одну из гостевых комнат, нагло заявив, что взял отпуск. Вскоре после этого к нему присоединился Филипп, заняв вторую комнату.
В конце концов я узнал, что все это была разминка. Мне нужно было что-то нарастить, что-то растянуть, чему-то придать больше гибкости и что-то укрепить, а также ускорить реакцию и наработать теоретическую базу. Сегодня утром мы перебрались во Францию, в дом графа Ксавье. Эван уехал на какую-то Базу, сказав, что ждет меня там завтра. В первый раз меня туда аппарирует Филипп, а затем я сам буду это делать.
– В пять утра и попробуй только опоздать, Сев.
Филиппу меня будут возвращать к шести вечера, и с ним мы будем проходить то, чему он меня научил, так сказать, на практике. То есть таскаться по различным театрам, приемам и прочим местам. Я хочу в Хогвартс!
А еще меня сегодня ждало очередное потрясение. Оказывается! У меня совсем нет приличной одежды. Вот это новость. А я даже и не знал. Но! Ни в какие магазины мы не пойдем. Вся моя одежда, начиная с нижнего белья, будет сшита на заказ. И как раз сегодня приходил портной (“кутюрье, мон шер, не ошибись”), чтобы снять с меня мерки. Я так понял, что он занимается гардеробом графа Ксавье и считает его магглом. И мне тоже придется соответствовать. Полукровкой я уже был, побуду магглом, мне, в общем-то, не привыкать. Я только и успел договориться с лозой, чтобы она застыла неподвижно на коже, когда объявили о приходе кутюрье.
Высокий, спортивный, одетый во что-то синее и, почему-то, рваное, со странными разноцветными волосами. Он ворвался в комнату, говоря миллион слов в минуту. За ним, едва поспевая, бежала толпа. Видимо, помощники.
Филипп шагнул ему навстречу, протянув руку.
– Шарль, рад тебя видеть.
– Филипп, негодник, куда ты пропал?! Бомонд в расстройстве, дамы не успевают выжимать платочки, мальчики близки к истерике! Так же нельзя, мой дорогой! Где твой протеже?
Он просто фонтанировал энергией, я его испугался, честно. Забился в угол и выглядывал из него с опаской. Меня выволокли из импровизированного убежища и поставили посредине комнаты. Шарль с задумчивым видом ходил вокруг меня, потирая подбородок.
– Ну нет, я так ничего не могу сказать. Мальчики, – он щелкнул пальцами и на меня набросилась пришедшая с ним толпа. Меньше чем за минуту я остался абсолютно голым!
– Ну вот, совсем другое дело! Очаровательно! Филипп, я хочу сделать тебе выговор, как ты мог допустить, чтобы такое тело было спрятано под этим безобразием? – Он махнул рукой в сторону лежащей кучкой на полу одежды. А я все силы тратил на то, что бы стоять прямо, не прикрываясь и не краснея. – Мальчики, уберите это. – Я с тоской смотрел, как юный паренек сгреб мои вещи и утащил куда-то за дверь. У меня появилось предчувствие, что я их больше никогда не увижу. – Филипп, где ты нашел это сокровище? Какая восхитительная невинность и одновременно, прямо-таки, королевская гордость! А татуировка! Божественно! – Шарль протянул руку и провел по лозе от запястья, по всей ее длине до груди задев сосок. Я вздрогнул и все же покраснел. – Просто очаровательно... – Шарль придвинулся ко мне, его голос упал до шепота, и в нем появились мурлыкающие нотки. Лишь усилием воли я не отшатнулся. – Но Филипп наверняка знал, что скрывается под этими омерзительными тряпками.
– Шарль, полегче. Мальчика зовут Северус, маркиз Сонвье. Он сын покойного Тобиаса Снейпа, помнишь такого? И я отвечаю за него. – В голосе Филиппа прозвучала явная угроза.
Я стоял ни жив, ни мертв, а в голове звенело – маркиз Сонвье. Не лорд Снейп, а маркиз Сонвье! Ну Тобиас, ну жучара. И я баран, до сих пор не удосужился завещание просмотреть. И самое главное, Грипкуф не поправил маму, когда она мои титулы перечисляла. Не знал? Что-то сомнительно. Хотя нет. Гоблин маму не поправил, но обратился к ней – миссис Снейп. Я тогда это заметил, но не придал особого значения. Так, галочку в памяти, не забыть спросить!
– Филипп, у меня и в мыслях не было... Это бомба, Филипп! Мальчики, сантиметр, быстрее, у нас много работы.
Когда они, наконец-то, убрались, я уже был близок к истерике.
Филипп принес мне мягкую рубашку и брюки. Все было мне большое, пришлось подворачивать рукава и штанины.
– Ну вот и твое первое испытание, поздравляю, ты справился.
Я смотрел на него с ужасом. Меня била мелкая дрожь. Филипп притянул меня к себе и обнял.
– Ну, ну. Успокойся, малыш. Я не дам тебя в обиду, да ты и сам сможешь за себя постоять. Если ты с достоинством пройдешь через клоаку, называемую высшим светом, будь уверен, тебя уже ничем не удивишь, не напугаешь и любое испытание будет тебе нипочем. А теперь иди в свою комнату, завтра рано вставать.
О, Мерлин, дай мне силы. За что мне все это? Что я такого совершил?»
– Мда.
– Ага.
– Эван Роше, его наставниками были Эван Роше и Филипп Ксавье! А я, идиот, еще удивлялся, как мальчишка–полукровка мог так легко и непринужденно размазать по стенке любого, как словесно, так и физически, – Кингсли всхлипывал. – Ну ладно, я не знал, что он темный, я тогда отключился раньше, чем все прояснилось, а к Альбусу на порку меня не взяли, пожалели, но что у него были учителя, можно же было догадаться и спросить. В лоб–то Северус меня за вопрос не ударил бы. Аврор хренов. – Кингсли опустил голову, явно приноравливаясь постучать ею по трибуне.
– Перси, детка, налей председателю водички, не видишь – у человека шок. Перси, я сказала председателю, а не на председателя! Читай уже, дальше.
====== Глава 26 “Танец с саблями” ======
«11 августа 1976 года.
Я решил записать события, произошедшие со мной сегодня, причем очень подробно, слишком уж много впечатлений.
Филипп поднял меня в половине четвертого утра. Или нужно говорить ночью? Не знаю, но после такого режима, я по ночам скоро спать не смогу.
Пока я принимал душ, кто-то разложил на постели одежду. Подозреваю, что Эван приготовил мне ее заранее, а сейчас выдал посредством Филиппа. Это была точная копия его повседневной формы: черная майка, брюки с накладными карманами, ботинки до середины голеней со шнуровкой. Также на кровати лежали трусы в упаковке. А кто-то утверждал, что по магазинам не ходит.
Я быстро оделся и стоял в раздумьи, вертя в руках палочку. Эван довольно быстро объяснил, чем будет заканчиваться для меня забывание ее дома. Как оказалось, подтягивания и отжимания по нескольку сотен раз удивительно действенны против склероза. А как я ее понесу? Закрепить в подаренную Малфоем кобуру на запястье? Так ведь мантии к моему одеянию не предусмотрено. И так татуировкой светить придется. Лозе вчера не понравилось, что я позволил всяким там лапать ее, и я провел несколько неприятных часов перед сном, пока она не успокоилась и перестала колоть меня.
– Доброе утро, Севи. – Граф стоял в проеме открытой двери, прислонившись к косяку спиной. Я даже не услышал, как он вошел. Мы уже давно перешли с моими наставниками на “ты”, я уже и не помню когда, просто перешли и все, видимо, наши отношения вышли тогда на новый уровень. Это была не дружба, нет. Какая может быть дружба у шестнадцатилетнего пацана с двумя взрослыми состоявшимися мужчинами, которые к тому же являются его учителями? Но эта, казалось бы незначительная, деталь давала надежду на будущее. – Думаешь, куда деть палочку? Подожди, я сейчас.
Он стремительно вышел и вернулся буквально через минуту, неся что-то в руках. Это был странного вида ремень с несколькими цепочками и отрезками кожи украшающими его. Я недоуменно уставился на этот необычный предмет гардероба. Филипп приблизился ко мне.
– Позволь надеть его на тебя.
– А почему ты задаешь такие вопросы?
– Я вчера заметил, что прикосновения тебе не нравятся.
– Не мне, лозе не понравилось, что этот Шарль трогал ее. Отрицать не буду, мне тоже было неприятно. Но не бойся, от тебя я не убегу с воплями “Насилуют”! Так что давай, надевай, я все равно понятия не имею, что это такое.
– Твоя лоза – это нечто, – Филипп протянул руку, перехватив ремень, обвил его вокруг моей талии, практически обняв меня, быстро застегнул пряжку и начал укреплять цепочки, заворачивая их. Куски кожи он пока не трогал. – Не обижайся на Шарля, ты ему понравился, а он не привык скрывать своей заинтересованности. В той ситуации косвенно виноват я, мне нужно было сразу представить тебя ему. Так, а теперь немного магии. – Он достал свою палочку, покрутив ее пару секунд в руках, быстро направил на куски кожи, свисающие с ремня почти до колен с двух сторон, и произнес незнакомое мне заклинание. Кожа стала скручиваться, укорачиваясь на глазах, и в итоге получилось что-то в роде ножен, только двусторонних. – Вот так, теперь вставь в одни из них палочку. Отлично, видно только рукоять, ее можно списать на предмет декора. А теперь заполним другие. – И он протянул мне нож, с длинным узким обоюдоострым лезвием и витой узорчатой рукоятью, сделанной из темного дерева. От рукояти моей палочки ее отличало только наличие небольшой двусторонней гарды.
– Это подарок от меня, что ты с ним будешь делать меня не очень волнует. Можешь письма вскрывать, можешь крыс лабораторных потрошить, но рекомендую Эвану показать. И еще. Вот эти цепочки, – он подергал за одну из них, – у них очень слабые крепления, конечное кольцо отрывается практически без усилий, но вот сама цепь. Она сделана из сплава титана, если это тебе о чем-то говорит. Очень прочная. Я думаю, что Эван и им найдет применение. А теперь пошли завтракать.
Когда мы уже сидели за столом и я ковырялся в своей тарелке, Филипп пристально посмотрел на меня и, не отрываясь от завтрака, произнес:
– Спрашивай уже, я же вижу тебя скоро разорвет от любопытства.
Я слегка прикусил нижнюю губу.
– Филипп, ты хорошо знал моего отца?
– Твоего отца я вообще не знал, а что?
– Я имею в виду Тобиаса.
– А, так ты его отцом звал? Тобиаса я знал недостаточно хорошо. А что ты хотел узнать?
– Не знаю, все, наверное. Филипп, понимаешь, я понятия не имел, что Тобиас обеспеченный человек, я узнал это только после его смерти. Да, бл..ь, мы ели мясо только по праздникам и то, что на мне вчера было надето, можно было за мой выходной костюм принять. Я думал, что он вообще нигде не работает, понимаешь, но от него этого и не требовалось, он просто был хорошим человеком и заменил мне отца. Он был рядом со мной с пяти лет. А как оказалось, я не знаю о нем ничего. Еще и маркиз, что за маркиз Сонвье? Снейп – это английская фамилия или нет? Я запутался, понимаешь.
– Ну что же. Я не согласен с тобой, с тем, что ты его не знал. Ты, наверное, знал его лучше всех, но, как бы сказать, с одной стороны, с домашней, – Филипп улыбнулся. – Начну пожалуй с титула. Маркиз де Сонвье он потому, что его мать, Кристина де Моран, была единственной дочерью Пьера де Моран маркиза де Сонвье. Ее мужа, Ричарда Снейпа, приняли в род, чтобы титул не ушел на сторону, разрешив при этом сохранить фамилию Снейп. Да, ты прав – твой дед, можно я его так буду называть, был англичанином и предупреждая твой вопрос – нет, никакого титула он не имел и был магглом. Но... У него была способность царя Мидаса – он все превращал в золото. Вначале Пьер кривился при виде зятя, но когда род, единственным достоинством которого был только титул, стал подниматься, а к концу его жизни обрел небывалое даже в прежние времена могущество и богатство, он был готов молиться на зятя, абсолютно простив ему самый главный его грех – маггловское происхождение. Ричард к волшебству относился философски. Я думаю, что однажды он встал утром и понял, если ты не понимаешь, что вокруг творится, и никогда не сможешь делать тоже, что и твоя обожаемая жена, а, поверь мне, он достаточно обожал Кристину, чтобы простить ей ее великий грех – то, что она была волшебницей, то ты должен заставить эти умения приносить прибыль. Он использовал все магические таланты своих новых родственников на полную катушку. – Филипп усмехнулся, – Ричард заставил считаться с собой очень и очень многих. Но вернемся к Тобиасу. Твой отец унаследовал все деловые качества Ричарда в полном объеме. Он был очень жестким бизнесменом. И одновременно очень мягким человеком. Как это все в нем сочеталось, я до сих пор понять не могу. Он мог не задумываясь отдать приказ своей службе охраны о ликвидации неугодной личности и одновременно не мог представить, что можно поднять руку на ребенка. – Теперь уже усмехнулся я, помню, помню. И тут же нахмурился.
– Постой, у меня что, есть служба охраны?
– Так дружочек, а ты завещание видел?
– Когда подписывал.
– Понятно. Нужно переговорить с Грипкуфом. Готовься, у тебя будет очень насыщенное следующее лето. – А это лето, похоже, таковым не считалось. Остаться жить в Хогвартсе что ли... – Тобиас, после того, как познакомился с твоей матерью, переехал в Англию. Дела он, конечно же, не забросил, но у него появилось уязвимое место. Ты, Севи, был его ахиллесовой пятой. Так, во всяком случае, думали некоторые личности. Когда ситуация стала очень уж напряженной, Тобиас спрятал вас. Никто так и не узнал где, предположительно в каком-то захолустье. – Значит, Тупик Прядильщиков тогда не был случайностью, как и несвойственная Тобиасу в другое время настойчивость, с которой он заставил нас там жить. – И вы находились там, пока он решал проблему. Не спрашивай, что он сделал, но акция была показательной. Из уязвимой точки ты превратился в якорь, в смысл жизни Тобиаса и, поверь, желающих выяснять, насколько распространяется его любовь к тебе, почему–то, больше не нашлось. Почему он держал тебя, одновременно с этим, в “черном теле” – я не знаю. Возможно, это связанно как-то с тем, что ты темный маг. Я помню, что однажды перед переездом он пришел к нам, мой отец еще тогда был жив, и зарылся на сутки в библиотеке. У нас самая лучшая библиотека на континенте. Была. Пока этот старый хрен... Но я отвлекся. Твое имя вместе с титулом звучит правильно следующим образом: Северус Фолт де Моран маркиз де Сонвье. Снейп можешь не упоминать, оно не несет смысловой нагрузки, но можешь ставить его после Фолт. Любое из имен можешь опускать. Знающий человек все равно разберется, а не знающий... Это будут его проблемы, верно? Ты хотел спросить меня о чем то еще?
– Гоблины. Грипкуф что, не знает о всех этих хитросплетениях родословной моего отца?
– Почему не знает? Знает. Только ему глубоко наплевать на это. Ему больше импонирует именно Снейп. Ричард в свое время здорово умудрился нагреть гоблинов на пару миллионов, чем заслужил их глубочайшее уважение. Кто такой французский маркиз и кто такой Снейп для гоблинов? Ответ очевиден, как мне кажется. Еще вопросы?
– Да, как так получилось, что всего за месяц я так изменился на физическом уровне?
– Ну, тут все просто. Ты маг, к тому же темный, твой метаболизм заметно отличается от всех остальных, да еще лоза. Это ведь не просто магическая татуировка?
– Нет. Я случайно активировал Браслет Жизни, и он преобразился в это украшение.
– Я слышал о подобном артефакте. Совершенно бесполезная вещь, если ты не Фолт. Сделан в лабораториях Фолтов и специально для Фолтов. Хотя это объясняет твою повышенную регенерацию и быстрое восстановление. Ну, и я оказал свою посильную помощь.– Филипп откровенно смеялся. – Ты, скорее всего, не заметил, но пища, которую ты весь месяц ел, была насыщена белком. Что–то еще?
– Да. Поведение Шарля вчера, это вообще нормально?
– Да дался тебе этот Шарль! Он, скорее всего, принял тебя за моего очередного любовника, и таким образом намекал, что не прочь меня заменить в твоей постели. Ох, Севи, не надо так нож сжимать. Я бисексуал, и ты вполне соответствуешь моим критериям привлекательности. Так что, если ты вдруг поймаешь себя на желании поэксперементировать, добро пожаловать. Не морщись, это нормальная практика начинать с опытным партнером, который совершенно точно не навредит тебе. Я француз, ты не забыл? Так, время. Если мы опоздаем, Эван будет, как минимум, недоволен.
Мы встали из-за стола, Филипп взял меня за руку, и мы аппарировали прямо из столовой на эту загадочную Базу.
Прибыли мы в кабинет. За столом сидел Эван и изучал какие-то бумаги. На звук аппарационного хлопка он поднял голову и кивнул мне, приглашая присесть на стоящий перед столом стул. И продолжил чтение. Филипп исчез сразу же, как только я сел.
