Текст книги "Мемуары бабы Яги (СИ)"

Автор книги: Серафима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Мемуары бабы Яги

Часть 1
Пролог

«Мемуары бабы Яги»

Верите ли вы в сказки? Вот вы, да-да, я вас спрашиваю, верите? А вы – нет?

Могу с уверенностью сказать, что безусловно верите! Не взирая на возраст, жизненные взгляды и убеждения, несмотря на житейский опыт и накопившиеся болячки – всё равно верите, словно дети, потому что каждый из вас так, или иначе ждёт чуда и маленького волшебства. Да, да! И не стоит меня переубеждать, уж я-то знаю.

Ну вот скажите, неужели никто из вас, ни разу в жизни не мечтал завладеть волшебной палочкой, чтобы как в сказке с присказкой: «По щучьему велению, по моему хотению…» Нет, не было? Во-о-от, то-то же!

Кстати, о палочке – кто-нибудь знает куда она подевалась? Очень надо, хотя бы на пару деньков! Крайне полезная в хозяйстве вещь, н-да.

А вы не задумывались почему в мире стало меньше чудес?

Их и правда стало меньше, а всё от того, что вы перестали читать сказки, забыли про кота на златой цепи у дуба, про Кощея и Горыныча, вы ведь даже детям сказки не читаете, а потом удивляетесь почему они вырастают такими меркантильными и зловредными взрослыми.

Тут просто всё – ведь дети, выросшие без сказок и веры в чудеса, взрослея толпами ломятся в политику и госдуму. Для них это и есть самая настоящая сказка, где можно как Иван-дурак ничего не делать, а всё исполняется по одному взмаху руки. Это, конечно, тоже сказка, только страшная. А надо верить в хорошие сказки, в добрые. И персонажей нужно выбирать ярких, деятельных.

Вот возьмём, к примеру, самый яркий персонаж, которого знает каждый – пусть не в лицо, пусть не лично, но знают – это баба Яга. Кто её видел за последние сто лет? Никто! А почему? Хоть одна живая душа поинтересовалась, куда исчезла эта милая, симпатичная, с тонким кулинарным вкусом, умная, утончённая до глубины костей женщина?

Открою вам тайну – она обиделась! Обиделась на весь белый свет за то, что про неё и саму сказку просто-напросто забыли, и её утончённая натура не выдержала столь резких перемен в мировой политике, и она уснула. А как известно, от глубокой обиды даже самые злодейские злодеи сказочного мира засыпают глубоко и надолго, ровно до тех пор, пока кто-нибудь очень-очень милый, с добрым сердцем и чистой душой не позовёт их во сне.

Кстати, позвольте представиться – Ворон мудрый, Серафим XIII к вашим услугам. Хозяйка моя – баба Яга, как вы уже догадались, очень милая особа. Мы с ней дружим много столетий, я – доверенный хранитель всех её тайн и персональный летописец. С избушкой мы её верные телохранители: я обстановку разведываю, а она уносит свои ноги, то есть лапы подальше от людских глаз, оберегая сон хозяйки.

А вот и избушка наша – ну разве это не чудо? Это верх совершенства, пусть и на курьих ножках, но просторная, уютная, живая, самоходная. Умели же строить в стародавние времена на века, душу вкладывали в то что делали, поэтому и оживало всё, а сейчас… Понаставили да понатыкали высоких бетонных коробок бездушных да безликих, всё к небу тянутся – глупые! К земле тянуться надо, к природе – в ней сила, уж я-то знаю, четвёртый век летаю – много повидал.

Бабуля наша, только вы ей не говорите, страсть как не любит, когда её так называют – женщина же, в самом расцвете сил. А уж выдумщица какая, да затейница, певунья, мастерица на все руки. В былые-то времена слава о ней гремела по всему миру. И народу она попортила уйму, но это всё не от злости – натура у неё такая. Это она так, по молодости, да по глупости творила – характер показывала. Сейчас совсем другое дело, остепенилась, мудрая стала, всезнающая.

Отсыпается. Сон ведь лучшее лекарство от обид и недугов – пусть спит.

Глава I

Глава I

Вы поди, недоумеваете почему спит Яга? Тс-с, это большой секрет! Присаживайтесь поближе, так уж и быть, открою ещё одну тайну, только тихо, и никому ни слова:

Было это лет сто тому. Наша красавица весь лес в страхе держала, мда-а… Хорошие были времена, яркие. Так, о чём это я? А! Ну, да! Так вот, летала наша Яга по долам и весям, деревням и сёлам, отдалённым царствам-государствам, и не было ей равных в летательном искусстве. Все дети Ягу знали, чтили и уважали, без надобности в лес не шастали, да что там дети! Сильно могучие богатыри и те побаивались. Так и жили, много веков в радости и согласии.

А потом у людей случилась беда да напасть пострашнее сказок – революции пошли, и про нашу Ягусю забывать начали. Не до волшебства людям стало – били друг друга смертным боем, даже сам Кощей шалел от людского злодейства. Вот и решила Яга порядок навести, да прекратить бесчинства и злодеяния, да куда уж там…

Села Яга в ступу, ухватила покрепче помело и айда: свистнула, гикнула и скрылась в облаках. Долго отсутствовала. Мы уж с хвостатым волноваться начали, но ни слуху, ни духу от хозяйки не было. Даже яблочко на тарелочке ничего не показывало – видимо связь плохая была, или так далеко улетела.

И вот, однажды под вечер явилась наша красотуля, прямо с небес рухнула. Ступа пополам треснула, от помела две рогульки обугленные остались, а сама-то… Бледная, глаза шальные, вся в копоти, платье порвано, косынка на бок сбилась, и от страха зуб на зуб не попадает. Вошла в избу, трясётся вся, как осиновый лист, слова молвить не может. Свалилась на печку, как подкошенная и не гу-гу оттуда.

Мы, конечно, Ягу в таком виде уже однажды видали, это когда она со свадьбы с Кощеюшкой приехала. Месяц они гуляли, да бесчинства всякие по всему свету творили, праздновали, стал быть… Ну, положено им так по чину. Но в тот раз она от счастья да разгула шальная была, а тут совсем другое дело – глаза от страха круглые.

Ну, я понятно за живой да мёртвой водой смотался. Кот там травки-муравки всякие позаваривал, примочки ей с мятой да валерианой делал. В общем, выхаживали мы её наилучшим образом, как умели.

Долго она в себя приходила. На седьмой день сама встала, да сразу приказ дала – собрать всех сказочных злодеев к ней на военный совет.

Вот мы с усатым и кинулись весточки рассылать, да к пиру готовиться как заведено. Только старания наши прахом пошли. Яга как скатерть самобранку увидела – озверела прям вся. Схватила её со стола да в сундук со злости швырнула. А ведь всяк понимает – самобранка, это вам не тряпка какая-нибудь, с ней так нельзя, к ней подход особый нужен: уговоры, забота, уважение да ласка.

Самобранка потом долго в сундуке громко бранилась, да ярилась. Объявила Ягуся, что военный совет собирает, а на нём, как водится, пиры не допускаются, потому как вопросы они обсуждать будут военные и шибко сурьёзные.

В назначенный срок все явились. Какой только нечисти не наприлетало-приползло: Кощей и Горыныч, и ведьмы с кикиморами, лешие с болотниками – все собрались.

Только вместо радушной хозяйки встречала их воительница грозная – очи огнём полыхают, кольчуга от ярости позвякивает.

– Войну, – говорит, – я им объявляю. Войну! За то, что истребляют род человеческий без надобности. И не будет им пощады за неуважение к земле-матушке, да к памяти предков.

Тут и притихли все разом.

Рассказала Яга как порядок наводить летала, каких ужасов насмотрелась. Целые города выжженные, да вымершие – не чета Горынычу зверства. И оружие у них страшное, и пушки дальнобойные смертным огнём полыхающие, и кони тяжёлые из металла единого сотворённые, что ядрами плюют. Но больше страху натерпелась, когда в небе на неё страшные птицы железные налетели и окружили, а из них огненные шарики полетели – больно по телу били, а потом её ка-а-ак подбросило – ступу пополам расщепило, помело в пыль рассыпало…

– Проучить их надо! – бушевала Яга.

Тишина повисла в избушке после страшного рассказа, даже не дышал никто от ужаса. Все притихли, даже Горыныч сник – крылья повесил. Кощей долго от злости костями бряцал, да потом слово взял:

– Не будет войны, Яга. Не нужны мы им боле, старая. Они сами себя уничтожают – не до нас им теперь. Забыли они, что люди не звери, друг на друга не бросаются. Для этого мы и нужны были – для устрашения, чтобы в страхе держать, да напоминать, чтобы чтили память предков, да родную землю берегли. Забыли. В чём-то и мы с вами виноваты – не доглядели, что-то упустили, раз допустили такое бесчинство. Вот что скажу, настанут лучшие времена, люди одумаются и о нас вспомнят, вот тогда мы и вернёмся, а до тех пор – уйдём от них в царство Морфея. Пора и нам на отдых, не спали давно, вот и время пришло. Все в спячку.

Яга с досады на стул плюхнулась, кольчуга на ней печально всхлипнула и рассыпалась в прах. Хвостатый всем по рюмочке горькой поднёс, да радости от горячительного не случилось. Расходились все притихшие, понурые, обнимались молча – каждый о своём думал, прошлые времена вспоминал.

Пару недель готовились к забытью: вещицы волшебные по всему миру собирали, да в самые отдалённые и недоступные пещеры прятали.

Хвостатый, правда, дольше всех возился – он же учёный, пока всю библиотеку припрятал, цепь с дуба снимал, да домой волок – тяжёлая ведь, не побрякушка какая – из чистого золота. Потом ещё с сундуком долго носился, всё никак спрятать понадёжнее не мог, там у него цацки какие-то особо волшебные схоронены. Раз сто перепрятывал, под конец решил, что с ним оно надёжнее будет – к Яге приволок, да в подпол сунул, ветошью старой закидал, подпол семью печатями запечатал.

Ягуся в печали весь дом выдраила, бельё перестирала – женщина ведь, а они, как известно, в хандре весь мир добела отмыть могут, если не остановить.

В избушке все петли смазала, ставни наглухо закрыла, да мазь от артрита избе выдала с большим запасом, чтобы суставы не болели – не молодая уже, по лесам скакать.

А напоследок нам с избой наказ строгий дала, распорядилась, чтобы я за обстановкой следил, да подальше от людей держался, сон её стерёг и записывал всё происходящее, дабы потом в курс дела ввести. А изба мне подчинялась, вовремя с места срывалась быстро и бесшумно.

Посмотрела Яга грустно, окинула печальным взором свои хоромы, тяжело вздохнула, да залезла к себе на печку. Укуталась лоскутным одеялом поплотнее и хвостатого подозвала, чтобы песни ей пел, сказки рассказывал, убаюкивал, старые косточки грел. Так и уснула.

А я вот так и сижу – покой её охраняю. От нечего делать мемуары пишу, чтобы не забыть ничего. Сто лет уж минуло, а она всё спит, видимо не зовёт её никто во сне, ни одна светлая душа.

Сколько вёрст за это время отмахали мы с избушкой, сколько лесов, рек и полей перешли, а люди всё ближе подбираются – города строят, реки и болота осушают, леса вырубают, того и гляди, скоро прятаться будет негде, если только на луне.

Яга спала. Сменялись листы календаря, времена года, смещались тектонические плиты, рождались и осыпались горы – она спала, поджав губы, словно обиженный ребёнок, поплотнее завернувшись в своё лоскутное одеяло, на любимой печи. Избушка не раз меняла место дислокации чтобы укрыть хозяйку от посторонних глаз и надвигающейся цивилизации, пожирающей на своём пути леса и горы.

Любимый чёрно-белый кот Яги тоже сладко спал, свернувшись калачиком в её ногах, и ему снились сладкие, героические сны о подвигах его предыдущих восьми жизней.

Летучие мыши и те спали, свесившись вниз головой со старой деревянной перекладины, на которой висели самые волшебные травы и восседал старый ворчун филин. Спали все, потому что в сказках волшебное всё, даже сон.

Грустно стало ворону от дум невесёлых. Нахохлился он, голову под крыло спрятал и уснул.

Глава II

Глава II

День не задался с самого утра, ну а как могло быть иначе? Сегодня её тридцатый день рождения – юбилей и, как обычно, в собственный день рождения и за пару недель до него на неё напали всяческие неприятные пакости. И так всю жизнь, сколько она себя помнит. Видимо, это её отличительная черта, так что удивляться особо нечему.

Единственное чему она могла бы сейчас искренне удивиться, так чему-нибудь хорошему. Даже самая крошечная хорошая новость за последние две недели вызвала бы у неё крайнее удивление, а к гадостям она уже привыкла – ничего особенного. Ничего, то есть совсем ничего. Она грустно улыбнулась своим мыслям и стала собирать с пола осколки только что разбитой любимой кофейной чашки. Жаль, что таких больше не выпускают, авторская работа, и специально для левшей.

– Ай! – пара порезов тоже пустяк. А вот кофе сейчас пришёлся бы весьма кстати, но он как-то внезапно и весьма неожиданно кончился. Вот вчера был, а сегодня уже нет.

Перерывая шкаф с сыпучими продуктами в поисках хотя бы завалящей банки растворимого кофе, она умудрилась уронить на пол ещё две жестянки, рассыпав по полу сахар и манку. Хорошо, что не стекло.

– Ну, хоть сахар рассыпала, а не соль! Значит целоваться буду. А если ещё немного добавить в эту смесь воды, то получится манник. – усмехнулась она.

Тут её взгляд остановился на маленьком электронном табло часов микроволновки.

– Сколько сейчас времени? – обратилась она к часам. – Неужто таймер сбился? Да вроде бы электричество не отключали…

Но табло неумолимо светилось страшными цифрами – девять тридцать.

– Сколько⁈ – уже во весь голос воскликнула она. – Нет, не может быть, я встала вовремя, будильник прозвонил, и я встала, или…

Стремительный поток разбегающихся в ужасе мыслей остановила трель звонка домашнего телефона.

– Да? – дрожащим голосом ответила она.

– Ларина! – в трубку звонким пионерским голосом верещала её подруга и коллега по -совместительству. – Ларина! Ты с ума сошла? Ты где? Ты видела сколько времени? Почему телефон вне зоны доступа, ты что, уже застрелилась?

– Я⁈ Ксюх! А сколько сейчас времени?

– Без двадцати десять! Тебя уже сорок минут ждёт всё руководство! Начальница мечется, как тигр в клетке. Так что, если ты не будешь на работе через десять минут, то лучше тебе застрелиться сразу.

– О, Боже! Я еду, я проспала! Совещание⁈ Как я о нём забыла? Я сейчас!

Последние слова она кричала уже носясь по коридору, по пути смахивая в сумку всё необходимое. Бесцеремонно швырнув трубку на телефонный аппарат, ожидая стопроцентного попадания и естественно промахнувшись, Татьяна смотрела на последний кульбит трубки, после чего та шлёпнулась на пол и раскололась.

– Твою мяу! – взвыла Татьяна и рванула в спальню.

Судорожно натянув чулки и платье, она вспомнила, что хотела надеть юбку и блузку, да куда там теперь.

На кухне натужно надрываясь свистел чайник. Пронёсшись по коридору в кухню чтобы выключить газ, она поскользнулась на рассыпанном сахаре, зацепилась чулком за крючок и сверзлась на стол, больно ударившись локтем о край столешницы.

… – Синяк будет! – мелькнула мысль и исчезла. Но синяк – это ничто по сравнению с яростью её руководителя. Лаврентий Палыч, как её окрестили «за глаза», за злобный характер, умение люто мстить и портить жизнь офисному планктону, коим они для неё и являлись, руководитель отдела Лариса Павловна – ещё тот монстр. Так что Ксюха права – лучше сразу застрелиться.

Схватив сумку и ключи от машины, Татьяна выскочила на лестничную клетку. Входная дверь закрылась за ней предательски щёлкнув замком, и в эту секунду она поняла, что оставила дома мобильный и ключи от квартиры. С глухим стоном она прижалась лбом к косяку:

– Ну и фиг с вами со всеми! – прошипела она закрытой двери и выбежала на улицу. – Если сейчас ещё и машина не заведётся – мне действительно конец.

К её вящему удивлению мотор сразу заурчал, что тот довольный кот, и машина мягко двинулась с места. Дороги тоже оказались свободными, до работы она домчалась очень быстро, всего десять минут, этот факт сразил её наповал. Обычно поездка занимала около получаса, а здесь – чудеса!

Оставив машину на парковке, Татьяна рванула в офис, не дожидаясь лифта помчалась по лестнице на седьмой этаж.

Преодолевая ступени третьего этажа, она внезапно поняла, что переоценила свои возможности, спортивные способности и высоту каблука. К концу четвёртого, ей стало ясно, что нужно чаще заниматься ходьбой, а лучше всего фитнесом. На пятом она остановилась перевести дух и восстановить сбившееся дыхание.

…– Как минимум пять килограмм лишнего веса! – с ужасом осознала она, и помчалась дальше. Шестой – надо хотя бы в бассейн начать ходить, и бегать по утрам, и вообще пора на диету. Седьмой – всё, она была готова упасть на колени и целовать родные ступени. Сердце колотилось где-то в ушах, вырывавшиеся из горла хрипы напоминали дыхание астматика и заядлого курильщика разом, ноги дрожали, она взмокла, вниз по чулку поползла предательская стрелка. На руке наливался яркими фиолетово-красными красками будущий синяк. В общем, у неё был самый распрекрасный деловой вид для выступления перед руководством.

Поправив растрепавшуюся укладку, чуть не плача она вошла в офис.

– С днём рождения! Ура! – раздался радостный хор голосов, хлопки открываемых бутылок с шампанским.

Её обнимали, целовали, поздравляли, желали всего самого-самого… А она стояла оглушённая праздничным ликованием в совершенной растерянности, не понимая, что происходит. Наконец её мозг очнулся от шока, она вспомнила, что отчёт и доклад по развитию отдела она блестяще защитила вчера, и что её наконец-то повысили в должности, и теперь она сама начальник отдела развития, и что нужно было заказать торт для коллег, а вечером они планировали вылазку на лоно природы, на уик-энд с друзьями…

– Та-ань! – протяжно позвала её Ксения, боевая подруга и коллега по работе. – Танюш, ну ты чего, а? Мой розыгрыш не удался, я как всегда перестаралась и тебя напугала, да?

Резко хлопнула входная дверь и во внезапно воцарившейся тишине раздался зловещий голос Лаврентия Палыча:

– Ларина! Немедленно зайдите ко мне в кабинет. Все остальные по местам, или у вас работы нет? – одарив всех стоящих грозным взором, она резко развернулась и вышла из офиса.

– Началось! Ну всё, я пошла сдаваться в логово монстра. – сообщила Татьяна притихшим коллегам, вручив подруге свою сумку, направилась к выходу.

Замешкавшись около двери, она тихо шепнула Ксении:

– Закажи торт, я забыла, только не говори никому.

– Не волнуйся, – ободряюще улыбнулась та, – я уже всё заказала, памятуя о твоей забывчивости, удачи тебе.

– Да, именно она мне сейчас и понадобится.

Пройдя по коридору несколько шагов, которые показались ей «зелёной милей», Татьяна постучала в дверь кабинета начальницы и вошла.

– Итак, Ларина… – рыкнула начальница. – Что вы себе позволяете? Так бурно отметили ваше повышение и грядущий день рождения, что решили приходить на работу тогда, когда вздумается, да ещё в таком виде! – она презрительно махнула рукой в сторону Татьяны и брезгливо скривилась. Её глаза метали молнии, а голос был похож на рёв разъярённого льва. – Объяснитесь! – рявкнула она и грозно уставилась на вошедшую.

… – Надо было сразу застрелиться. – подумала Татьяна и вздохнув начала своё неубедительное повествование:

– Лавр… – она осеклась. – Лариса Петровна, я…

– Ларина! Вы пьяны⁈ Моё отчество Павловна, вы что совсем не в себе, или забыли как меня зовут?

– Лариса Павловна, простите. Мои объяснения покажутся вам сплошной нелепицей, поэтому я скажу честно и коротко: простите, я проспала и совершенно забыла, что сегодня уже не вчера и…

– И вы считаете, что данное объяснение вполне разумное и адекватное? Я не допущу вас до работы в таком состоянии и в таком виде! Идите домой, приведите себя в порядок, а за сегодняшний день я поставлю прогул и объявлю выговор, ясно?

– Ясно! – Татьяна едва стояла на ногах, колени предательски дрожали. – Но прошу учесть, что я не пьяна и я в себе. Я просто проспала, и упала по дороге потому что очень торопилась, я действительно забыла, что доклад был сделан вчера. Да, со мной такое случается, особенно в день рождения.

– Вы в зеркало себя видели? Макияж поплыл, волосы взлохмачены, чулки порваны, синяк во всю руку – вы считаете это допустимым дресс-кодом для новой должности, и будете доказывать, что вы в полном порядке? Прошу заметить, – ехидно ухмыльнулась она, – ваш день рождения здесь ни при чём, это всего лишь дата, и насколько я помню, вам далеко не восемнадцать, так что не вижу повода для столь бурной радости.

– Благодарю, что напомнили о моём возрасте. – огрызнулась Татьяна, её колотило от ярости. – С вашего позволения, я пойду, приведу себя в порядок и приступлю к выполнению своих новых обязанностей. Да, благодарю за поздравления – это так мило с вашей стороны.

Татьяна резко развернулась к двери, чтобы выйти из кабинета, но случайно задела бедром тумбу на которой стояла огромная фарфоровая ваза какой-то там шестьсот лохматой китайской династии Цинь. Далее всё происходило, как в замедленной съёмке плохого фильма.

Ваза накренилась и поворачиваясь искусно расписанными пузатыми боками полетела на пол.

Обе женщины с ужасом смотрели на первый и последний полёт драгоценного произведения искусства. Звук разбившегося фарфора вывел обеих из ступора.

– Вот такое у меня сегодня утро… – констатировала Татьяна, выходя из кабинета.

Из-за закрытой двери начальницы раздался рёв раненого бегемота:

– Ларина!

На негнущихся ногах, с невидящим взором Татьяна добралась до дамской комнаты. Закрыв за собой двери, она взвыла в голос.

– Нет, это просто кошмар какой-то, так не бывает, так не должно быть! – говорила она своему отражению в зеркале. – Как теперь объясняться с Лаврентием Палычем, что я ей скажу, да и не станет она слушать. Что теперь делать, стыд-то какой⁈ Ну и ладно. Ладно! Ну и всё, теперь меня точно уволят, ну и фиг с ними со всеми!

Неожиданно для самой себя она совершенно успокоилась. Ей вдруг стало абсолютно безразлично что теперь будет, что про неё скажут, что подумают. Видимо психика отказалась реагировать на все злоключения сегодняшнего утра и отключившись перестала воспринимать действительность.

Умыв лицо ледяной водой, горячей, конечно же, в кране не оказалось, Татьяна обнаружила, что в дозаторе нет мыла, а в лотке кончились бумажные полотенца. Заглянув в кабинку, она обнаружила, что и туалетная бумага куда-то испарилась, а свою сумку она отдала Ксюше.

– Приплыли! – нервно хихикнула она.

Сняв порванные чулки, Татьяна швырнула их в урну, но они зацепились за край печально повиснув.

– Даже чулки повесились! Да пошли вы все! – в сердцах ругнулась она и двинулась к выходу.

Резко открыв дверь, сделав шаг – она тут-же врезалась в чьё-то плечо и чуть не упала.… – Генеральный! – пронеслась паническая мысль и рухнула в обморок прямо в полёте. – Всё, занавес.

Сильные руки подхватили её.

– Осторожнее, вы не ушиблись? Ларина, если не ошибаюсь? – он сверлил её взглядом.

Татьяна была готова хоть сквозь землю провалиться, чтобы только не видеть этих глаз.

Без чулок, без макияжа, с мокрым лицом и растрёпанными волосами – вот это зрелище, да ещё выпала на него из двери. Теперь точно – «финита ла комедиа».

– Да, Вадим Андреевич, вы не ошиблись – я Ларина. – собрав всю волю в кулак, как можно спокойнее сказала она.

Он улыбнулся. Скорее это было больше похоже на ухмылку льва перед завтраком.

– Ну, что же, весьма эффектное появление. Зайдите ко мне в кабинет.

– Может быть не сегодня? – вырвалось у Татьяны.

Он удивлённо поднял бровь:

– Жду вас через десять минут. – он сделал несколько шагов, потом лениво повернулся к ней вполоборота и негромко произнёс: – Вы сегодня похожи на бабу Ягу, не думал, что повышение в должности так на вас подействует.

С этими словами он удалился.

Татьяна стояла одна посреди коридора, от стен гулким эхом отзывался звук его шагов. В полной растерянности смотрела она в его удаляющуюся спину.

… – Всё. Вот теперь мне точно конец, если я похожа на бабу Ягу – здесь мне точно не работать. Узнать бы ещё, как выглядит эта Яга.

В огромном пространстве офиса было на удивление тихо. Все работали, забыв об утренней шумихе.

Татьяна неслышно проскользнула в свой крошечный кабинет и плюхнулась на стул. Перед глазами чередой проносились события суматошного утра.

… – Нет, так не бывает. – думала Татьяна, разглядывая огромный синяк, красующийся на руке. – Ну не бывает так и всё, это смахивает на дурной сон, может я сплю? Но увы, это не сон, а суровая реальность. Что же, меня ждёт генеральный, и если уходить, то с гордо поднятой головой, а не как побитая собака. В конце концов, я ни в чём не виновата, это просто череда нелепых событий.

С этими мыслями она достала из ящика стола запасные чулки и косметичку.

– Я должна излучать радость и уверенность, значит так и будет. – прошептала она.

Настоящей женщине, чтобы привести себя в порядок требуется минимум полчаса, а в «военном положении» это занимает всего пять минут. Уложившись ровно в этот срок, соорудив на голове строгую причёску, нанеся лёгкий макияж и накинув на плечи палантин, чтобы скрыть предательский синяк, Татьяна отправилась на свою последнюю аудиенцию к генеральному. Ни страха, ни ужаса, ни стеснения она уже не испытывала, все эмоции были собраны в кулак и спрятаны в тугой пучок уложенных волос.

Пока шла по коридору – вспоминала, сколько радости и огорчений, сколько разных событий таят в себе эти ставшие родными стены. Как ещё вчера после назначения на должность, радостно цокали по мраморному полу высокие каблуки её лакированных туфель. Вчера… А кажется, что прошла целая вечность.

Перед входом в приёмную генерального, Татьяна закрыла глаза, сделала глубокий вдох, максимально задержала дыхание и выдохнула.

… – Всё, собралась. – отдала она себе мысленный приказ.

Секретарь любезно открыла перед ней двери в святая-святых их компании.

– Вадим Андреевич, доброго дня. – бодро отчеканила Татьяна.

Мужчина сидевший за огромным письменным столом внимательно изучал документы. Даже не взглянув на неё, он кивнул в сторону стоящего напротив стола кресла.

Татьяна присела на краешек и замерла в ожидании всех казней египетских.

– Чувствуется ваш воинственный настрой. – оторвавшись от папки с документами, он наконец взглянул на неё. – Вот сейчас – совсем другое дело, узнаю вас, Ларина. А то, что выпало на меня десять минут назад из дамской комнаты – был ваш двойник, или очень плохая копия. Итак, приступим. Вы работаете в нашей компании уже довольно давно, пользуетесь уважением коллег, имеете прекрасную репутацию. Ваши заслуги в создании и продвижении новых проектов неоспоримы, соответственно, ваше повышение в должности заслужено. На основании этого, я принял решение премировать вас оплачиваемым отпуском на две недели, начиная с понедельника. После чего вы вернётесь на работу уже в должности начальника отдела по развитию, и мы обсудим возможные кандидатуры для работы в вашей собственной команде. Поздравляю.

– А… – неловкая пауза повисла в воздухе. Татьяна с трудом понимала, что происходит. Мысли неслись галопом: Отпуск? Какой отпуск? Зачем ей отпуск? А как же увольнение и разбитая ваза? Своя команда?

– Ларина, соберитесь. – уже мягче добавил директор. – Я знаю какую работу вы проделали, знаю, что не были в отпуске уже два года. Знаю про утренний инцидент с вазой и, если вы решили, что я вас вызвал для порицания – ошиблись. Всегда терпеть не мог эту вазу. – пробурчал он. – С днём рождения! И чтобы я вас даже вблизи офиса две недели не видел. Мне нужны собранные, думающие, адекватные сотрудники. Вернётесь и приметесь за новый проект, но это после. Счастливого отпуска.

– Спасибо. – придушенно пискнула Татьяна и на негнущихся ногах направилась к выходу.

– Ларина!

– Да? – обернулась Татьяна.

– Не сердитесь, что назвал вас бабой Ягой. Это не так. – он криво усмехнулся. – Она симпатичнее. – выдержав паузу многозначительно добавил он, и вернулся к документам.

Совершенно ошалевшая Татьяна вышла из кабинета.

Ксения металась от окна к столу.

– Я абсолютно ничего не понимаю! Отпуск. Целых две недели? Да ещё и оплатят? Ларина, сознавайся, ты стала его любовницей?

– Ксю, не болтай глупостей! – ответила Татьяна, выныривая из-под стола, в тумбе которого наводила порядок. – Да, отпуск, заслуженный, оплачиваемый со строгим запретом появляться около работы в течение ближайших двух недель! – она истерично хихикнула.

– Я фигею, дорогая редакция! – восхищённо глядя на подругу присвистнула Ксения. – А как же история с вазой, думаешь Лаврентий спустит тебе это с рук?

– Нет, дорогая. Думаю, что мне придётся в ближайшие две недели облазить сверху донизу все антикварные лавки Москвы и ближнего Подмосковья и, надышавшись всласть пылью веков, прийти и пасть на колени, повинившись… Какой ужас! – Татьяна схватилась за голову. – И ведь не объяснить ей, что я не специально, не нарочно… А если это был дорогой её сердцу подарок?

– Пф-ф, сердцу? – фыркнула Ксения. – Да нет у неё никакого сердца – у неё там булыжник, завёрнутый в графики, отчёты и диаграммы роста и прироста прибыли. Конечно, житья она тебе после этого не даст – это факт, так что придётся тебе таки перерыть все самые злачные закоулки в поисках этой вазы. Не дрейфь, настоящие друзья своих в беде не бросают, я тебе помогу, есть один знакомый и… – она не успела договорить, поймав строгий взгляд Татьяны.

– Даже не думай! Хватит с меня твоих «забавных приключений». Только успеваю из районных отделений тебя вытаскивать: то ты спасаешь кого-то, то кому-то помогаешь, а потом тебя же обвиняют во всех смертных грехах. Я думаю достаточно с нас и моих злоключений. Не забудь, сегодня едем на природу, домики заказаны, продукты и спиртное закуплены. Захвати с собой что-нибудь тёпленькое, ночью сидеть у костра прохладно.

– Слушаюсь и повинуюсь! – сложив руки в молитвенном жесте, склонилась Ксения. – Я уже всё собрала и всех собрала. Ты мне лучше вот что скажи, приедет твой Игорёша, или нет, а может сделает сюрприз любимой женщине в честь её дня рождения?

– Йех, – печально вздохнула Татьяна, – если бы… Конечно же не приедет, он в командировке где-то на Алтае, там даже связь толком не берёт. Последний раз я с ним говорила во вторник, и то, ужасно плохо было слышно, он предупредил, что скорее всего останется без связи. А сегодня пятница. Так что он приедет только в конце следующей недели.

– У него что, двухнедельная командировка? Странно как-то, не припомню чтобы в нашей компании сисадминов вообще командировали. Ну, ладно, мы и так отлично повеселимся.

– Угу. Всё Ксю, я закончила сборы. Поехала-ка я домой. Мне ещё слесаря надо вызвать, чтобы двери открыл, вещи дособрать. А может, посплю пару часов, а то ужасов я сегодня натерпелась. За несколько часов, будто пять лет жизни отдала.

– Да, уж. Везёт тебе последнее время, как утопленнику. Ну, ничего, всё равно всё уже кончилось. Осталось только день продержаться, да ночь простоять.

– И не говори! Всё, я улетела.

– Аха, только метлу по дороге не сломай! И да, я тебя умоляю – ничего не трогай, ни к чему не прикасайся. Мы всё сами сделаем и в шесть за тобой заедем. Благо хоть Сашка додумался у родителей микроавтобус взять, а то пёрлись бы все на своих машинах.