Текст книги "Мемуары бабы Яги (СИ)"

Автор книги: Серафима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Да, рассвет близок… – вздохнул Водяной. – Как быстро время летит, вот ведь только полночь была, а уже светает.

– А чего расстраиваться, ведь завтра после заката продолжим! – бодро заявил кот, схватив со стола чарку. – Ну и наплясался я сегодня, суметь бы завтра с лежаночки встать, косточки-то хрупкие, отвыкли от веселья! Ик! – громко икнул кот. – Пардон, дамы! – Кузьма картинно отвесил поклон, и чуть не шлёпнулся.

– Так, хвостатому больше ликёра не давать! – хрипло каркнул ворон, сидевший на изголовье трона Яги. – Точно завтра встать не сможет!

– Глупости! – фыркнул кот. – Я непо, непоко, непокоБелим я! Ик!

Таня уткнулась в плечо Яги и хохотала.

Кот едва держался на ногах, размахивая пушистым хвостом.

– Русалки наши, они прям с ума меня сведут! Пойду в хоровод! – сказал кот, и плюхнулся мимо стула.

– Та-а-ак… – едва сдерживая хохот протянула Яга. – Пушистого домой, срочно, да от печки подальше, чтобы не разморило окончательно. Кто отвезёт?

– Я могу. – вызвалась Татьяна. – Доставлю котика в целости и сохранности. Я и сама уже устала, едва стою.

– Я быстро домчу! – подпрыгнул серый. – Можно, Аглая?

– Ну, коль так… – Яга хитро глянула на Татьяну. – Отвези Серенький моих ненаглядных домой, пусть отдыхают, и мы в скорости прибудем.

– Спасибо, бабуля! – шепнула Татьяна и обняла Ягу. – Я в жизни так не веселилась, пир удался на славу!

Кощей удивлённо посмотрел на Таню и перевёл недоумённый взгляд на Ягу.

– А как же рассвет? Всего десять минут осталось до первых лучей солнышка, неужто не дашь внучке увидеть такую красоту?

– Ой-ёй… Я ведь совсем забыла! Хочешь посмотреть, Танечка? Такого ты точно ещё не видела!

Таня на секунду задумалась. Кощей пристально смотрел на неё.

– Конечно останусь! Раз дед… То есть Кощей говорит, значит останусь!

– Тогда, пора! – довольно пробасил Кощей и подал Яге руку. – Все к озеру, рассвет близок!

Таня взяла кота, который тут же обмяк в её руках, что-то тихо мурлыкая себе под нос. Горыныч и Серый шли рядом с ней охраняя.

Лес затих, центр поляны опустел. Лесной народ взявшись за руки медленно двигался к озеру. Вдруг, на хрустальную гладь озера набежали волны, от берега отчалила лодочка вся увитая цветами, в центре которой гордо стоял Водяной. Лодочка неслась стремительно, и вот она уже на середине озера. Водяной поднял руку в прощальном жесте, с берега в озеро, одна за другой нырнули русалки. В воздух взвились тысячи разноцветных брызг, поднятые русалочьими хвостами.

Над водой, разливаясь нежными переливами полилась мелодия, сначала совсем тихо, едва слышно, будто хор тоненьких девичьих голосов пел там, за горизонтом. Мелодия нарастала, став ещё громче, и над краем озера появилось бледное свечение, сменилось нежно розовым, налилось пурпурным, и блеснули первые золотые лучи пробудившегося солнца. Небо окрасилось в бирюзовые тона, знаменуя начало нового дня.

Зрелище было настолько прекрасным, что все лесные жители любовались им затаив дыхание. Горыныч всхлипнул и приобнял Татьяну, Серый прижался к ней тёплым боком с другой стороны. Кощей снял с себя плащ и накрыл им плечи Яги, слегка приобняв, она склонила голову ему на плечо.

Солнце показалось над водной гладью, озарив всех своим сиянием. Водяной, оказавшись в лучах солнца, принял свой прежний облик и нырнул в воду. Сказочные создания, один за другим, как только их касались первые лучи, принимали своё прежнее обличие.

– Пора… – шепнул ей на ухо Серый. – Я отвезу вас домой.

– До встречи! – всхлипнул Горыныч, и прижав Татьяну к сердцу, посадил её на спину Серого. – Неси её бережно, как пушиночку. – строго наставлял он волка.

– За это можешь не переживать. – ответил Серый и рванул с места.

Татьяна только зажмуриться успела, как ветер засвистел в ушах. Одной рукой держа спящего кота, другой она обняла волка за шею. Ей показалось, что прошло всего несколько минут, как волк остановился перед крыльцом избушки.

– Приехали! – довольно пробасил он.

– Ох, ничего себе! – восхитилась Таня. – Так быстро, Серенький, какой ты молодец! Спасибо тебе большое!

Таня соскользнула со спины волка и поцеловала его в нос, тот аж сел от неожиданности. На крыльце, уперев руки в бока, стоял домовой и смотрел на Татьяну.

– Напился? – строго спросил он, указывая на повисшего в Таниных руках кота.

– Нализался! – хихикнула она. – Спит.

– Охо-хоюшки… – тяжело вздохнул домовой и спустившись с крыльца, бережно взял на руки безмятежно посапывающего кота.

– Только не к печке! – сказал волк. – Яга распорядилась.

– Знамо дело, положу его у окна, чтобы свежий воздух взбодрил. Танюша, а ты – бегом умываться и спать, я тебе уже кроватку расстелил. Устала небось.

– Устала, Нафанечка, просто с ног валюсь. Хорошо, что Серенький нас домчал.

– Ну, мне пора. – вздохнул волк. – Я после обеда загляну… Можно? – спросил он у Татьяны, просительно заглянув ей в глаза.

– Обязательно приходи! – согласилась она, потрепав на прощание волка за ушком.

Зайдя в свою комнату, Таня без сил повалилась на взбитые заботливой рукой домового перины. Как же сладко лежать в мягких пуховых облаках – тело тут же благодарно мурлыкнуло, разлившаяся нега принесла расслабление и мгновенный глубокий сон.

Домовой вошёл в комнату Татьяны, когда та уже глубоко спала. Укрыв её невесомым одеялом, он полюбовался спящей, погладил по голове даря сладкие сновидения, и вышел, тихо затворив за собой дверь.

Глава IV

Глава IV

Тишину спящего дома нарушали тихие стенания доносившееся с атласной подушечки у окна.

А за окном сияло солнышко, на все голоса пели птички, и только дятел-трудяга методично выстукивал азбуку Морзе по коре старой сосны.

Протянув лапу, кот распахнул настежь окно и, собрав последние силы, прохрипел:

– Не стучи! Перфоратор вырву! И как у тебя голова не болит, ты в каске что ли?

Дятел оторвался от своего занятия, недовольно посмотрел на кота, и продолжил стучать.

– Тук-тук-тук…

– Спа-а-си-и-те… – простонал кот, перевернулся на живот, и свесил вниз с подушки голову.

Ворон проснувшийся от воплей несчастного, громко откашлялся и язвительно заметил:

– А я пр-редупр-реждал! Не стоит увлекаться сливочками перебродившими, так ведь нет…

– И ты ещё тут, пернатый. Чтоб ты понимал! – кот тяжело вздохнул и закрыл глаза лапой. – Это ж старинный Ирландский рецепт. Между прочим, его монахи изобрели, а они мастера были смешивать всё подряд для пользы дела, вот и намешали вкуснятину на мою голову!

– Не болтай! Твой любимый «Бейлис» только в тысяча девятьсот семидесятом году на свет произвели, недалеко от Дублина – историческая справка. Причём тут монахи?

– А притом! Это они придумали в стародавние времена, говорю же, мастера были смешивать, только рецепт спрятали, и… И… И вот! И вообще! Нет, чтобы котику молочка подать, побеспокоиться. Куда там, он нравоучения читать будет, истЕрическими справками кидаться! Уйди, без тебя тошно! – недовольно ворчал кот, не в силах поднять голову. – Ты лучше этому в каске – поборнику мигрени, скажи, чтобы прекратил – сил моих нет!

Из своей каморки вышел домовой. Ворон и кот удивлённо уставились на Нафаню. Тот был причёсан, свеж и бодр, окладистая белая борода тщательно уложена, в белоснежной рубашечке, красном кафтанчике с перламутровыми пуговичками, в новых синих штанах – вид имел самый праздничный.

– Здрассьти, а мы не чихали. Эт ты кудой, с утра пораньше такой нарядный? – недовольно прищурившись спросил кот. – Для кого вырядился?

– Так я… – покраснел Нафаня и смущённо одёрнул кафтанчик. – Обед вот… Готовить буду, проснутся все скоро, кормить надобно.

– Угу, при параде и к печи, чтоб пышнее калачи, ну-ну… И не проснутся! – фыркнул кот. – На рассвете только вернулись, так что спать будут до ужина! А мне даже молочка холодненького никто не поднёс. Вот так и помрёшь тут, в гордом одиночестве, сиротинушкой. Стакан молока поднести некому, хотя полный дом народу!

– Хмм… – задумчиво протянул домовой. – А это, что? – спросил он, указывая рукой на запотевший кувшинчик в самом углу подоконника.

Кот медленно проследил взглядом за рукой домового и всхлипнул от счастья: «Спаситель мой!». Дотянувшись лапами до кувшинчика, кот притянул его к себе и жадно припал к спасительной влаге.

– То-то же! – довольно ухмыльнулся Нафаня.

Со стороны окна донеслось смачное причмокивание и довольный вздох полный облегчения.

– Жив! – уже бодрее прошептал кот, перевернулся на спинку и вытянулся на лежанке, нежась в лучах яркого солнышка.

– Вот ведь! А ведь я пр-редупреждал! – ворон недовольно покосился на спящего кота. – Теперь до вечера дрыхнуть будет, а ночером – всё одно налакается… Йех…

– Да не жури ты его, Серафимушка. На то он и кот, чтобы радость в дом приносить.

– Видали мы такую радость – на макушке той сосны! Один бедлам от него, не слушается, огрызается, совсем от рук отбился, даром, что учёный! – ворчал ворон.

Домовой ухмыльнулся в бороду, и поставил перед вороном серебряное блюдечко с угощением.

– Не серчай, Серафим. Всё равно ж не исправим, а вот любовью, да лаской много чего выправить можно.

Таня проснулась от солнечных зайчиков, скачущих по её лицу, щекочущих ресницы и нос. В первую минуту своего пробуждения ей почудилось, что она парит в облаках, а солнце согревает её своими лучами – такое удовольствие, не то, что вставать, даже открывать глаза совсем не хочется, но… Она распахнула глаза – не сон! Вот она – лежит в своей кроватке, в светлой комнатке точь-в-точь такой, которую представляла себе в детстве, воображая себя гостьей бабы Яги. Значит, всё это ей не приснилось. И Ягуся её ненаглядная, и Васенька, и Горыныч с Серым, и пир на весь сказочный мир – она в сказке, на самом деле. Сказка пришла в её жизнь, или всё же, она пришла в сказку?

… – Глупости какие… – размышляла она. – Какая разница где она очутилась, и кто к кому пришёл, самое главное, что это её реальность и здесь она счастлива, не понарошку как принято считать там, в её прежнем мире, создавая себе иллюзию счастья, а на самом деле. И ей больше не нужно убеждать саму себя в том, что она удачлива, востребована, любима, и у неё есть всё то, о чём она мечтала – у неё действительно всё это есть! А разбитое сердце, предательство любимого, тот самый тяжкий груз, который она носила в своём сердце – всё это осталось в прошлой жизни, и ей совсем, даже ни капельки её не жаль.

Таня соскочила с кровати, натянула спортивный костюм, предусмотрительно приготовленный для неё домовым, стянула резинкой волосы в высокий хвост, и на цыпочках, чтобы никого не разбудить спустилась вниз, где одуряюще пахло сладкими пирогами.

Домовой суетился у печи, на которой что-то шипело и шкварчало, в кухоньке царили божественные ароматы. Огромный круглый стол, с кружевной скатертью был полностью заставлен пирожками и пирогами, ватрушками и шанежками с всевозможными начинками, исходил паром пузатый самовар, в плошечках сияли янтарными капельками мёд и варенье, запотевшие кувшинчики со сливками и сметаной были поставлены в центре стола.

Таня подбежала к домовому, обняла его и поцеловала в щёку.

– Доброго утречка, Нафанечка!

Домовой залился румянцем, расцвёл, как маков цвет и смущённо поправил фартук.

– Ты чего соскочила, Танюша? Аль разбудил тебя кто, рано ведь ещё!

– А меня солнышко разбудило! – счастливо рассмеялась Татьяна. – Я на пробежку, можно?

– Кудой? – спохватился домовой. – Это хтой-то? Обождёт! – строго отрезал он. – Сначала завтракать, пока всё горяченькое, а уж опосля…

– Да как же я на сытый желудок бегать-то буду? – удивилась Таня.

– От кого? – не на шутку встревожился домовой.

– Нафаня! – ворон хрипло рассмеялся. – Ни от кого, а зачем. У них теперь так принято – бегать по утрам, говорят, для здоровья полезно, вот и носятся, как куры безголовые…

– Доброе утро, Серафимушка! Спасибо за поддержку! – Татьяна улыбнулась и погладила смоляное оперенье ворона.

– Не за что! – нахохлился ворон. – Не пристало юным девицам в мужских штанах по лесам бегать, ни к чему это. Для здоровья полезнее будет на озеро сходить, да поплавать в водице студёной – и для румянца хорошо, и для косточек полезно! Да и в сарафане девица во стократ глазу приятнее и милее.

– А и правду говорит Серафимушка! – поддержал Нафаня. – Давай-ка, я тебе чаю крепкого да душистого налью, оладьи вот – пышные с пылу с жару, вареньице. Сметанка свеженькая, шанежки с грибочками, с ягодками, всё, что душеньке твоей угодно. А хочешь, колбаски домашней с погреба достану.

– Колбаска? Где колбаска, хочу-хочу! – донеслось сонное от окна.

– О, проснулся, только о колбасе и думает! – проворчал ворон.

– Кузенька! – рассмеялась Татьяна. – И тебе доброе утро.

– Утро-то доброе, да уж полдень давно, а в животике грустно – потому что пусто! – ворчливо ответил кот, нехотя сползая со своей подушки. – Некузяво это, некузяво!

– А я так сладко спала, вот только головой подушки коснулась и тут же уснула! А мягко как, будто на облаках. Спасибо тебе, Нафанечка, и за костюм мой спортивный-спасибо, что постирал.

– Угу, Нафанечка спасибо… – передразнил кот. – Я полночи на сквозняке лежал, продрог до костей, во сне зубами стучал от холода – изверги, подвергли кота обструкции. А мне может вчера нехорошо стало, дабы переутомился я к пиру готовясь, так нет, никаких почестей коту, ни капли уважения.

– Да ты уж готовился, с русалками только и скакал, лапы выше головы задирал, как беспризорник какой, если не сказать больше. – каркал ворон.

– А ты скажи! – недобро сверкая зелёными глазами, ответил кот. – Скажи!

– Кот помойный! – громко каркнул ворон.

– Что-о-о⁈ Да я тебе сейчас, курица щипанная, бройлер-недомерок. Задохлик! – кот подпрыгнул, пытаясь зацепить лапой хвост ворона, споткнулся о табурет и рухнул с грохотом. Ворон с громким карканьем взлетел под самый потолок.

– А ну, цыц! Весь дом на уши поднимите! Спят все, отдыхают! Раскричались они тут, сидите тихо! А ты, Кузьма, совесть имей, тебя вообще на руках домой доставили, и к окошечку положили, чтобы свежий ветерок обдувал, да голова поутру не болела. И ты, Серафим, мы с тобой о чём говорили, забыл?

– Прости, Нафаня… Разозлился я чего-то, вот и забыл. – виновато повесив голову ответил ворон.

– Всё! Забыли! Вы от того нервные такие, что голодные. Все за стол, у меня уже всё готово!

– И когда ты всё успеваешь? – восхитилась Татьяна. – Неужто и тут магия?

– Ага, счас! Магия, как-же… Хотя, если подумать – магия и есть – подъём в шесть утра называется, вот и успел к полудню. – ворчливо просветил Татьяну кот.

Только за столом расселись, да по глотку чая ароматного сделали, как в двери тихо постучали и в проёме появилась виноватая серая морда.

– Доброе утро, рановато я, наверное? – скромно спросил волк. – Я тут бежал мимо, дай думаю, загляну…

– В самый раз! – ответил домовой, приглашая волка. – Милости прошу к столу, угощайся, чем Бог послал.

– Уж он-то послал… Как послал, так и бежим до сих пор… – недовольно проворчал кот. – А о Кузеньке так никто и не потревожился, не дрогнуло ни у кого ничего внутри, что коты – они всё же хищники, им белка в организме не хватает…

– Мозгов тебе в организме не хватает! – парировал ворон.

– Эт вы чего с утра-то злые такие, не выспались что ли? – удивился волк, переводя недоумённый взгляд с кота на ворона. – Из-за чего повздорили?

– Йех… – тяжело вздохнул домовой и покачал головой.

– Кузенька с похмелья мается, а ворон его отчитывает… – шепнула волку на ухо Таня.

– В приличном обществе, воспитанные люди говорят вслух… – назидательно сообщил кот. – И вообще-то, у меня слух острее любого из вас, всё слышу.

Таня покраснела. Домовой недовольно покосился на кота и погрозил ему пальцем.

– Так я счас, мигом! Со вчерашнего столько разносолов осталось! Тебе чего принесть, Кузенька, рыбки, аль поросёнка молочного? – учтиво спросил Серый.

– Фыр, фыр, фыр… – недовольно отфыркался кот. – Всё пыль, всё тлен, всё суета сует, покуда есть колбаска на обед! Так ещё мой папенька – Родион Юлианович говаривал, а он толк в жизни знал, тринадцать столетий прожил! Да и сейчас, где-то шля… ходит то бишь.

Таня подавилась чаем и чуть не выронила кружку.

– Сколько? – пропищала она. – Сколько столетий?

– Видишь ли, Танюша, – водрузив на нос пенсне, нравоучительно начал кот, – коты сказочные, это не те пушистики бестолковые, к которым ты привыкла в своём мире. Мы сродни богам, да-да! Долгожители, девять жизней имеющие, а всё от того, что боги тоже скучали, и им так хотелось любви, ласки и сказок, что…

– Ну всё! – взвыл ворон. – Ты хоть ври, да не завирайся! Любимец богов выискался!

– Ай, отстань… – отмахнулся кот. – На чём я остановился? – обратился кот к Татьяне.

За окнами раздался грохот, избушка затряслась мелкой дрожью, вековые сосны пригнулись до земли.

– Началось… – недовольно прокаркал ворон. – Уж и чаю спокойно попить не дадут, выспались все что ли?

– Танюша-а-а!!! Это мы-ы! – раздался басовитый рёв за дверью.

– Кхе-х, ёжики-лесные, Горыныч пожаловал! – удивлённо произнёс домовой. – Чегой-то он в такую рань? Никогда ж до заката хвост не высовывал, а тут нате, принимайте гостя дорогого.

В открытое окошко, толкаясь, отпихивая друг друга влезли три головы.

– А вот и мы! Всем доброго утречка, – Горыныч окинул взглядом стол, и увидев Татьяну, вмиг порозовев промурлыкал, – Танечка моя проснулась!

Серый аж подпрыгнул от неслыханной наглости.

– Это с какого такого восторга она «твоя Танечка»?

– И ты тут? – изумились все три головы. – А моя, потому как мы ещё со вчерашнего дня лучшие друзья! Она нам сказки рассказывать будет!

Таня, наблюдая за этой сценой, была готова хоть сквозь землю провалиться, или, на худой конец – сползти под стол и не отсвечивать. Такого внимания к себе она точно не ожидала.

– А чегось у вас возле избушки целая поляна ромашек? – удивлённо спросил Горыныч. – Вчера ж ещё не было.

– А это Леший расстарался для Танечки. – довольно заметил ворон. – Приглянулась она ему, вот и балует, цветочки её любимые по всему лесу рассыпает. Того и гляди, весь лес ромашками покроется.

– И он туда же? – взвился Серый. – Ну вообще!

– Так… – еле сдерживая хохот, начала Татьяна. – Я на озеро – на заплыв, а вы тут чаёвничайте.

– Аха, ну, давай! – ехидно заметил кот. – Тебя там как раз водяной со вчерашнего дня дожидается!

Таня, вставая со стула, услышав слова кота, тут же плюхнулась обратно и закрыла лицо руками.

– Без Васи не пойду! – тихо прошептала она.

– Ты ж на пробежку вроде собиралась? – не унимался кот. – Вот, Серого бери, он мастер побегать.

Серый навострил уши и завилял хвостом согласно кивая.

– А чего сразу Серый? Может, полетаем? Мы тебе весь лес покажем, с высоты драко… – Горыныч осёкся. – С птичьего полёта – пониже чуточку будет. – исправился он, и умоляюще взглянул на Татьяну.

– Я… – начала Татьяна и замолчала. Что тут скажешь, когда куда не кинься – всюду провожатые. – Я летать не очень, высоты боюсь, наверное… – соврала она и покраснела.

Домовой заметив, что Татьяна явно не в своей тарелке, взял ситуацию в свои руки.

– Так, Серый, мне тут твоя помощь понадобится. Горыныч, и тебе задание дам, слетать кой-куда надо, запасы пополнить. Кузьма, ты давай в погреб слазь, принеси четыре кральки колбаски домашней, и себе прихвати. Серафимушка, а ты давай с Татьяной на озеро, присмотри чтобы Водяной не переусердствовал с ухаживаниями. Всё. За дело! Скоро проснутся все, кормить надобно, а у нас почти пусто.

– Ничего себе пусто! – прошептала Татьяна.

– Дом должен пахнуть пирогами, а столы ломиться от разносолов – только тогда дом полная чаша. – довольно пробасил домовой. – Беги уже на озеро, Танечка, ворон тебя сопроводит.

– Спасибо тебе, Нафанечка! – Таня чмокнула домового в щёку, от чего тот залился пунцовой краской, и побежала наверх переодеваться.

Горыныч сник. Серый повесил уши и тяжело вздохнул. Один Кузьма гордо прошествовал мимо них в погреб.

Домовой довольно ухмылялся в бороду.

Захватив с собой полотенце, накинув лёгкое платье из гардероба, Татьяна бодро пробежалась до озера в сопровождении крылатого Серафима, парившего над пушистыми кронами сосен. Остановившись на берегу, сложив вещи на большой валун, она опустила ноги к озеру, осторожно дотронувшись кончиками пальцев ног воды и чуть не взвизгнула. Вода была не просто холодной, а ледяной.

– Ай! – Татьяна подобрала под себя ноги. – Я же вчера тут купалась! Вода была тёплой, а сейчас – чистый лёд!

Серафим недовольно каркнул, спустился к воде и сделав несколько взмахов крыльями, повёл крылом приглашая Татьяну.

– Теперь можно! – гордо сказал он.

Таня недоверчиво покосилась на ворона и снова дотронулась до воды – она была тёплой, как парное молоко.

– Как? – удивилась она. – Серафимушка, ты просто чудо! Настоящий волшебник!

– Я знаю. – довольно прошептал ворон, распушив оперение и взлетев на валун. А чтобы Таня услышала, громко прокаркал: – Далеко не заплывай!

– Не буду! – счастливо рассмеялась Татьяна и нырнула в воду.

Ласковые воды обнимали тело Татьяны, она открыла глаза ожидая увидеть привычное песчаное дно с водорослями и мелкими рыбёшками, но…

Её взору открылось подводное царство – целый город с домами и башнями, мостами и улочками. Он весь сиял и переливался, искрясь перламутровыми бликами в лучах солнца пронзающих водную толщу.

От восторга дыхание перехватило, и Таня вынырнула на середине озера.

– Боже мой! Это же просто невероятно! – воскликнула она и нырнула снова.

Водяной протянул перепончатую ладонь, и дружески похлопал нахохлившегося ворона по крылу:

– Ну, а я тебе что говорил? – расплылся в довольной улыбке Водяной.

– Н-да-а… – протянул ворон. – Умеешь ты удивить.

– Сидеть тебе тут до заката! – хохотнул Водяной и нырнул в воду.

– Картина маслом – приплыли… – недовольно каркнул ворон, и поудобнее устроился на валуне, спрятав голову под крыло. Теперь ждать придётся долго.