Текст книги "Лиловые сумерки (СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Девушка наслаждалась неспешной тягучей речью мужа, его мягким баритоном. Она научилась ценить эти зимние вечера, проникнутые душевным теплом и доверием. О подобном в дни своего детства она и мечтать не могла. Тут же все было предельно просто – даже отношения со слугами были крайне неофициальными, словно в связь вступали не граф и его подчиненные, а друзья или приятели.

Конечно, новая жизнь Элианы состояла не только из таких вот вечеров, но и из обязанностей, которые ей пришлось принять, едва она переступила порог дома. Каждое утро, не нежась в постели, она поднималась, чтобы отдать приказы, касавшиеся составления меню на день, уборки, решения мелких конфликтов между слугами, и так далее.

Рихард в это время разбирал накопившиеся счета, вел важную переписку с поверенным из Лондона, чтобы в тамошней усадьбе тоже не было проблем. Иначе говоря, супруги были так поглощены свалившимися на них делами, что виделись друг с другом исключительно за обеденным столом и вечером, на «сеансе сказок».

Элиану это немного заботило. Она ведь столько времени провела с Рихардом в поездке, что успела привыкнуть к нему, лучше узнать этого загадочного графа, и теперь скучала по нему. Собственно, это сначала удивляло девушку, но теперь она сама себе призналась, что влюбилась в собственного мужа. От этого в груди сладко ныло, словно в предчувствии чего-то грандиозного, однако никаких решительных действий Элиана не принимала. Впрочем, как и Рихард, который, уважая чувства своей жены, с трудом сдерживал себя. Он ведь был крепким, здоровым мужчиной, его потребности были естественными, и мужчина гадал, долго ли ему удастся продержаться, прежде чем тщательно возводимые баррикады рухнут и он не начнет домогаться собственной жены.

Легкий сквозняк, скользнувший по влажной коже, подсказал Элиане, что в комнату кто-то вошел. Обернувшись, она увидела Рихарда. Тот даже выглядел элегантно: темные, слегка напомаженные волосы были зачесаны набок, сам он был облачен в зеленый, бутылочного цвета халат.

Сердце девушки затрепетало, и она инстинктивно погрузилась в воду, чтобы муж увидел как можно меньше ее обнаженного тела. Заметив ее маневр, Круспе ухмыльнулся, но ничего не сказал.

– Разве тебе не сообщили, что я принимаю ванну? – поинтересовалась Элиана, прикрывая грудь.

– Конечно же сообщили, meine liebe. Я пришел помочь тебе помыть спину.

От этих слов по телу девушки прошла теплая волна, отчего она почувствовала легкое возбуждение. Вместо ответа она протянула Рихарду губку и уселась поудобнее, подставляя спину.

Не веря своей удаче, мужчина взял губку и опустился на колени перед лоханью. Намылив губку, он провел ею по спине жены, от шеи до узкой талии, переходящей в покатые бедра. Ласково потер плечи, бока, коснулся ягодиц…

Элиана млела. Тщательно растертую и намыленную кожу пощипывало, по телу расплывалась нега. Девушка повернула голову, чтобы взглянуть на мужа и тут же оказалась всего в одном сантиметре от его лица. Она ощущала горячее, прерывистое дыхание Рихарда, пахнущее недавно выкуренной сигарой, чувствовала его плохо сдерживаемое волнение. И в этот момент она словно разделилась на две части. Одна половина ее соблазнительно шептала, что пришел тот миг, когда она созрела для близости с мужем; другая, наоборот, паниковала, страстно желая выскочить из ванны и умчаться в одном полотенце куда-нибудь подальше от Круспе.

Всего одного мгновения хватило, чтобы первая половина возобладала над второй, и Элиана призывно приоткрыла губы. Рихард не заставил себя долго ждать и приник к ее губам. В тот же момент девушку словно пронзила молния – так отчетливо отозвалось ее тело на ласку мужа. Она застонала и развернулась в ванной, закинув руки на шею графа.

Почувствовав мягкость и податливость Элианы, Рихард вытащил жену из ванны и поставил перед собой, мокрую и нагую, чтобы снова припасть к ее губам. Его поцелуй сначала был на удивление нежен, чувственен. Круспе словно не верил своему счастью. Затем лавина чувств, столь тщательно скрываемая внутри, прорвалась наружу, и мужчина усилил натиск. Его поцелуй стал глубже, губы – требовательней. Руки жадно заскользили по влажному телу девушки, поглаживая спину, ягодицы, поднимаясь к холмикам высокой груди.

До сих пор Элиана наслаждалась действиями Рихарда, но когда он сжал грудь и потер возбужденный сосок двумя пальцами, все ее естество затопила паника. Все возбуждение куда-то улетучилось, и девушка, осознав свою наготу, разорвала поцелуй и уперлась ладонями в грудь Круспе, вынуждая того отстраниться.

– Нет, я не могу так… Не хочу так… – пролепетала Элиана, судорожно оглядываясь в поисках полотенца. Наконец, обнаружив искомое, она быстро завернулась в него и вновь повернулась к мужу. Юная графиня почувствовала вину, когда уставилась на темное от страсти лицо, выражающее обиду и гнев одновременно.

– Ну что ж, – медленно проговорил граф, – не смею больше беспокоить вас, юная фрау. Оставайтесь сегодня одна в своей девственной постельке, я же прикажу приготовить мне комнату в другом крыле дома. Доброй ночи.

С этими словами Круспе вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что находящаяся на взводе Элиана подпрыгнула на месте.

Едва шаги Рихарда стихли вдали, девушка шумно выдохнула и опустилась на кровать. Почему-то перспектива провести ночь в разных с мужем кроватях не прельщала ее. Элиана уже привыкла просыпаться с мужчиной в одной постели, выслушивая его шутливые приветствия. Привыкла, что он будил ее, когда редкие ночные кошмары заставляли ее кричать. Рихард нежно и ласково гладил ее по голове, целуя в висок и приговаривая, что кошмар больше не вернется, что он растаял вдали, стоило только проснуться. А уж потом, когда она снова уснет, придет другой сон, радостный и теплый.

Элиана снова вздохнула и принялась вытираться. Надев нежно-голубую рубашку из тончайшего шелка, девушка села за трюмо и принялась расчесывать волосы, бережно проводя щеткой по ним до тех пор, пока они не затрещали, электризуясь.

Все это время юная фрау думала о своем муже. Она вспомнила, как нежно и бережно он ласкал ее, как сладко целовал, и от этих воспоминаний у нее закружилась голова. Элиана осознала, что не чувствовала отвращения, когда Рихард исследовал ее тело. Наоборот, пока в ней не проснулась стыдливость, она упивалась новыми для себя ощущениями, стремилась к большему.

Отложив щетку, Элиана подперла голову кулачком и посмотрела в зеркало. Сейчас она была удивительно хороша: волосы светло-русым водопадом распустились по плечам, чуть завиваясь на намокших концах, сапфировые очи влажно блестели, рот слегка припух от поцелуев, губы покалывало от прилившей крови.

Девушка, наконец, приняла для себя единственное важное решение. Она встала и направилась к двери, не потрудившись даже накинуть халат, дабы защититься от гуляющих по замку сквозняков. Элиана на ходу репетировала то, что скажет мужу, и сердце сжималось от сладкого предчувствия.

Она остановилась напротив двери, где раньше, насколько ей было известно, была старая спальня родителей Круспе. Девушка вошла, не постучавшись, и замерла на пороге, не решаясь пройти дальше. Когда она увидела Рихарда, сердце ее сжалось от смеси вины и жалости. Мужчина лежал на не расстеленной кровати, подложив руки под голову и глядя немигающим взглядом в потолок. Услышав шорох, он приподнялся и, увидев Элиану, произнес:

– Зачем ты сюда пришла? Мне ни к чему твои извинения.

– Рихард… – девушка сделала шаг к кровати и замерла, прижав руку к груди.

– Черт тебя дери, де Круа! – в порыве гнева и отчаяния, Круспе назвал свою жену девичьей фамилией. – Неужели я тебе настолько противен, что ты отталкиваешь меня? Я проявил достаточно уважения к тебе, не взяв силой в первую брачную ночь. То же самое повторилось и в Ливерпуле, на постоялом дворе. Видит Бог, я сдерживал себя, как мог, и все думал: когда же свершится чудо и ты потянешься ко мне? Может, в этом виноват я сам, разлучив тебя с Сандерсом из чистого расчета. Но потом… – тут Рихард умолк, словно что-то обдумывая, а затем продолжил, уже менее эмоционально: – Я понял, что вытащил солидный куш, женившись на тебе. И это не в материальном плане, а в плане духовном, возвышенном. Черт возьми, я схожу с ума по собственной несовершеннолетней жене, которая водит меня за нос.

Девушка замерла, с трепетом ожидая продолжения.

– Я тебя люблю, Элиана. Жаль, что это не взаимно. Но тут я сам виноват.

– Ш-ш-ш… – внезапно охрипшим от слез голосом прошептала девушка, подходя к кровати и присаживаясь на ее краешек. Впервые она увидела Рихарда без маски насмешливости и цинизма, таким, каким он был наедине с самим собой – ранимым, безумно и безнадежно влюбленным.

Элиана протянула руку, чтобы коснуться его волос, но Круспе отдернул голову:

– Только не надо меня жалеть.

– Я и не жалею, – прошептала девушка, пододвигаясь ближе к мужу и кладя свою руку к нему на грудь. Ее узкая ладонь скользнула в вырез халата, и Круспе с силой втянул в себя воздух.

– Что ты делаешь? – глухо спросил он, глядя в глаза жены.

– Люблю тебя, – простодушно ответила девушка, и этого было достаточно.

Рихард рывком притянул к себе Элиану, так, что она оказалась сверху. Мужчина некоторое время смотрел на нее, не в силах поверить в ее слова. Затем, зарывшись пальцами в ее густые волосы, притянул к себе и поцеловал. Элиана глухо застонала, крепче прижимаясь к графу и с готовностью отвечая на поцелуй.

Рихард резко перекатился вбок, подминая под себя трепещущую жену. Он снова нашел ее губы и впился в них глубоким поцелуем, исследуя каждый уголок ее рта. Затем, оторвавшись, прошептал:

– Тебе нечего бояться, meine liebe. И стыдиться тоже нечего, что бы тебе не наговорили подружки. Просто доверься мне и моим рукам…

Элиана с готовностью кивнула, и Круспе продолжил. Он покрыл ее лицо поцелуями, спускаясь ниже, к шее, опаляя дыханием и поцелуями нежную кожу. Скользнув губами по выемке между ключиц, Рихард провел руками по груди, сквозь тонкий шелк ощутив, как напряглись соски.

– Ну-ка, помоги мне…

Девушка подняла руки, и мужчина одним махом снял с нее рубашку, отшвырнув ее в сторону. Теперь ничто не мешало ему упиваться телом жены. Рихард нежно сжимал в руках груди, покрывая их легкими поцелуями, пока Элиана, запустив пальцы в его волосы, не бормотала что-то, переживая неведомые ранее чувства. А мужчина опускался все ниже и ниже, щекоча волосами живот девушки. Та захихикала:

– Щекотно…

Рихард поднял голову и улыбнулся ей, затем продолжил свои ласки. Элиана металась по постели, изнемогая от губ и языка мужа, пока, наконец, рывком не подняла его к себе за ворот халата, снова приникнув к его устам. Они целовались дерзко и исступленно, пока девушка наощупь пыталась развязать халат Круспе. Наконец, ей это удалось, и одежда отправилась на пол, к ночной рубашке.

Прикосновение к обнаженному мужскому телу вызывало в Элиане бурю эмоций. Она проводила ладонями по мускулистой груди, бугрившимся мышцам рук, спине, словно стараясь впитать в себя ощущения от этих прикосновений. А Рихард сходил с ума, сгорая от этих нежных, неуверенных прикосновений.

Он провел рукой вдоль тонкой талии, по бедру, лаская внутреннюю поверхность бедер. Элиана выгнулась с гортанным стоном навстречу ему. И тогда мужчина понял, что она готова.

Он приподнялся на локтях и ласково погладил девушку по голове:

– Не бойся ничего. Просто доверься мне…

Но Элиана лишь стонала, ее волосы веером разметались по подушке, отчего она казалась еще красивей, женственней, желанней.

– Пожалуйста, – простонала она, слабо осознавая, чего хочет.

И тогда исчезли все предубеждения, все сомнения, страхи и обиды. Их заслонила на мгновение короткая боль, которой так стращала ее Ребекка. Мысль об этом всего на миг мелькнула в затуманенном сознании Элианы, прежде чем кануть в небытие. Рихард задвигался, легко, ритмично, и это не причиняло боли – нет. Появилась легкость, эйфория, чувство безграничного счастья единения с человеком, которого любишь и доверяешь. Девушка словно парила, ощущая пульсацию внутри себя и поглаживая волосы и спину Рихарда, теснее приживаясь к нему, не желая больше никогда не отпускать его от себя.

Но тут движения мужа ускорились, и Элиана последовала за ним до самого конца, на самый пик, куда они вознеслись в мгновение ока, забыв обо всем на свете…

Приятная усталость разливалась по всему телу юной графини, когда она, положив голову на плечо Рихарда, перебирала пальцами волосы на его груди. Круспе свободной рукой натянул до плеч жены одеяло, чтобы она не замерзла, и нежно поцеловал Элиану в висок. Она вздохнула и подняла на мужа сияющие глаза:

– Надо будет вздуть Ребекку, – произнесла она вслух то, о чем подумала.

– Какую еще Ребекку? – удивился Рихард. – Не позволю кому-то третьему пробраться к нам в постель.

Элиана беспечно рассмеялась:

– Это я уж точно не позволю. Однако, это она стращала меня первой брачной ночью, змея.

– Так вот оно что, – протянул Круспе, ероша Элиане волосы, – из-за какой-то там Ребекки я почти два месяца томился от воздержания. Теперь я поддерживаю тебя. Я бы лично выпорол ее, чтобы она и близко к тебе не подходила со столь возмутительными речами.

Фрау Круспе хихикнула и спрятала лицо на груди мужа:

– Мне на нее уже глубоко наплевать. Вообще, сейчас мне на весь мир наплевать.

– Эх, meine liebe, что ты со мной делаешь, – выдохнул Рихард, когда почувствовал ладонь жены на своем весьма интимном месте, и снова навалился на нее, щедро даря Элиане всю нерастраченную любовь.

========== Джон Торн ==========

Проснувшись поутру, Мадлен не сразу сообразила, где находится. Затем, бросив быстрый взгляд вокруг себя, она вспомнила все события прошедшего дня, и эти воспоминания отозвались в ее сердце саднящей болью. Женщина быстро поднялась с постели и подошла к стулу, где висело ее платье, отстиранное от грязи, однако все еще сырое и не глаженное.

Издав стон отчаяния и досады, де Круа надела хозяйский халат и спустилась вниз, надеясь застать Джона. Она нашла Торна в кабинете за чтением книги. Увидев свою гостью, мужчина отложил талмуд в сторону и улыбнулся:

– Доброго утра, мадам. Как спалось?

– Спасибо, великолепно… Послушайте, мистер Торн, у меня к вам еще одна просьба.

– Все, что угодно.

– У меня дилемма. Во-первых, мне не следует долго злоупотреблять вашим гостеприимством. Сегодня же я собиралась перебраться в гостиницу, но у меня нет ни денег, ни чистой одежды. Поэтому я прошу вас отправить кого-нибудь из слуг ко мне домой за одеждой и деньгами. И сегодня же я перееду в другое место.

Джон скрестил пальцы и внимательно посмотрел на смущенную сложившейся ситуацией Мадлен:

– Конечно же, я выполню вашу просьбу, но вам совершенно необязательно покидать мой дом. Ваше присутствие здесь совершенно не смущает меня, даже наоборот, у меня появилась отличная возможность скоротать в приятной компании зимние вечера.

– Но ведь… что подумают люди? Я еще не получила развода, а уже живу с посторонним мужчиной!

Мистер Торн не смутился от того, как его только что назвали, и парировал ответы своей гостьи:

– Если вы пригласите сюда компаньонку, я не буду возражать.

– Вы требуете невозможного, Джон Торн! – воскликнула Мадлен, воздев руки вверх. – Поймите, я столько лет зависела от мужчин, что теперь само упоминание о том, что я меняю шило на мыло, приводит меня в смятение!

Заметив округлившиеся в изумлении глаза мужчины, мадам де Круа взяла себя в руки и добавила, уже мягче:

– Прошу прощения, но… вы должны понять меня. Впрочем, зачем вам чужие проблемы… Так вы выполните мою просьбу?

– Вне всяких сомнений, – уверил Мадлен Джон. – Однако, так просто из этой комнаты вы теперь не уйдете… Паркер, принеси-ка нашей гостье шоколадный пудинг и кофе. А вы, мадам, садитесь за стол и угощайтесь. А уж после этого я внимательно вас выслушаю.

Проигнорировав ошарашенное выражение лица своей гостьи, мистер Торн в очередной раз отдал поручение посыльному, после чего снова вернулся в комнату, усевшись прямо напротив Мадлен. Женщина с вялым видом ковыряла вилкой пудинг, но, когда Джон снова тонко намекнул женщине, что ей необходимо выговориться, раздраженно отложила вилку в сторону и упрямо уставилась на мужчину:

– Почему я должна исповедоваться перед Вами, мистер Торн? Вы хотите узнать обо мне абсолютно все, при этом оставаясь в тени?

– Так вот в чем дело… – протянул Джон, довольно глядя на гостью. – Вы боитесь довериться не тому мужчине. Нет, я неправильно выразился: вы не хотите обнажать душу перед незнакомцем, не так ли? Хорошо. Предлагаю вам следующий вариант развития событий. Сначала я расскажу вам о себе, затем вы, без утайки, расскажете мне о ваших проблемах.

Глаза Мадлен непонимающе сузились:

– Не понимаю, зачем это вам?

– Все просто: вам надо выговориться, выплеснуть свои обиды. Тогда вам, Мадлен, легче будет разобраться в себе.

– Дикость какая… – вздохнула женщина, снова принимаясь за пудинг.

– Итак, вы согласны?

– А куда мне деваться. Будем считать мою исповедь платой за ваше гостеприимство.

– Вот и здорово, – довольно потер руки Джон. – Тогда я начну.

Де Круа кивнула, и мистер Торн начал повествование о своей жизни.

Женщина внимательно слушала гладкое повествование Джона. Ей действительно было интересно узнать о становлении сына мясника и зеленщицы из Южного Уэльса. Торн учился в церковно-приходской школе, затем он изъявил желание стать учеником чудаковатого лекаря, который предпочитал изучать причину возникновения болезней духовных, а не телесных. Джон впитывал все знания, как губка, и спустя некоторое время превзошел даже своего учителя. Потом, с рекомендательным письмом и мешочком серебра в кармане, Торн покинул Уэльс и отправился покорять Лондон.

Юного психолога-энтузиаста встретили неприветливо. Истратив большую часть денег на жилье и пропитание, Джон собрался было с позором вернуться домой, как удача вновь улыбнулась ему. Он спас от самоубийства девушку, собиравшуюся спрыгнуть с моста в Темзу. Отвлекая ее разговорами, Торн буквально стащил зареванную красавицу на мостовую, после чего провел с ней так называемый «сеанс самоанализа». Молодому мужчине пришлось вместе с девицей разобраться в истоках ее расстройства, побудившего ее к попытке самоубийства, после чего она, распутав клубок самотерзаний, осознала, что проблемы не стоят ее жизни.

Элла – так ее звали – была дочерью местного сквайра, поэтому, рассказав отцу о чуде, произошедшем с ней, она тем самым устроила дальнейшую судьбу начинающего «врачевателя душ». Сквайр Трелони не пожалел денег спасителю дочери, и слава о Джоне Торне, спасшего юную Эллу, загремела на весь Лондон. Его стали приглашать в богатые дома, записываться на приемы, и через пару лет мистер Торн прикупил этот дом и расширил свою практику. И вот уже четверть века он анализирует события и поступки людей, чтобы найти выход из сложившихся проблемных ситуаций. Даже с зятем де Круа он познакомился после такого вот «разбора полетов».

– Вот и все, – улыбнулся Джон. – Главное – не вешать нос. Откровенность решает многие проблемы, если знать, перед кем раскрывать душу.

Мадлен допила кофе и улыбнулась Мистеру Торну в ответ.

– Я рада, что узнала о вас больше, Джон. Теперь, пожалуй, мне стоит на себе прочувствовать ваш хваленый метод. Итак, все началось в Париже…

***

Филипп был абсолютно спокоен, глядя, как слуги торопливо упаковывают вещи Мадлен и выносят их к карете, запряженной парой гнедых. Письмо, полученное накануне, словно прожигало его грудь сквозь нагрудный карман и сорочку. Еще немного понаблюдав за сборами, де Круа развернулся и прошел к себе в кабинет. Закрыв дверь на ключ, мужчина вновь достал письмо, написанное витиеватым женским почерком:

Здравствуй, Филипп.

Если бы ты знал, как тяжело мне сознавать, что человек, с которым я прожила чуть ли не четверть века, все это время жил со мной из-за чувства долга перед другом, и теперь, когда этот друг появился на горизонте, готов отдать меня, словно вещь, взятую взаймы. А я не вещь, Филипп. Я женщина, живой человек, и я хочу быть кому-то нужной. Хочу любви, заботы, ласки – всего того, что я не получала все эти годы, находясь рядом с тобой. Полагаю, свой выбор ты сделал. Что ж, я тоже делаю свой. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, исключая, разумеется, Элиану. Я согласна на развод. Учитывая свои связи, ты легко разорвешь узы брака, не прибегая к моей помощи. Да что там говорить – моего присутствия тоже не потребуется. Главное, не забудь передать по адресу документы о разводе. Поздравляю с вновь обретенной свободой.

Мадлен де Ламбер.

Филипп не знал, что его больше взбесило в этом письме: равнодушный текст послания или подпись. Его жена – вернее, бывшая жена – демонстративно подписалась своей девичьей фамилией, тем самым расторгая даже эту формальную связь с опостылевшим супругом. Конечно, де Круа чувствовал по отношению к Мадлен чувство вины, но оно испарилось, словно роса на солнце, после прочтения письма.

– Будет тебе развод, – проговорил Филипп, обращаясь к пустоте. – Можешь смело отдаваться своему любимому Анри. Только вот учти, что время внесло в ваши отношения свои коррективы, и ты еще взвоешь от тоски и безнадеги.

***

А в это самое время Анри паковал чемоданы. Аккуратно сложив послание Мадлен между накрахмаленных рубашек, он снова воскресил в памяти полученное вчера письмо. Его горькие строки он не забудет никогда, а лист, на котором они были написаны, он сохранит как напоминание о своей ошибке и о злой превратности судьбы.

Дорогой мой Анри,

Видит Бог, я тебя любила. Тогда, в Париже. И даже в Лондоне, после побега. Но потом… потом я любила твой образ, неясную дымку, сотканную из моих воспоминаний. Так распорядилась судьба. Что ж, нас разлучила Революция, и в этом тяжело кого-либо винить. Может, тут не виноват и Филипп – он самый лучший друг, который был у тебя, Анри, подумай об этом. Жениться на девушке друга не из желания обладать ею, а из чувства долга, чтобы защитить. Возможно, это некое подобие храбрости.

Конечно, я могла бы оставить мужа и уйти к тебе, но ты уже далеко не тот пылкий юноша, с которым я некогда хотела связать свою судьбу. Ты мое беззаботное, светлое прошлое. Вот и оставайся там, в прошлом. А мне, как и тебе, пора смотреть вперед, пока еще не поздно. Жизнь не стоит тратить на то, чтобы склеить разбитую судьбу. Надо лепить новую, лучшую.

Прощай.

Всегда твоя, Мадлен.

– Ты права, – прошептал Анри. – Ты имеешь полное право быть счастливой. Будь ею…

– Милорд, ваш экипаж готов, – лохматый хозяин гостиницы заглянул в комнату, чтобы известить съезжавшего постояльца.

– Благодарю.

Де Тальмон взял чемодан и, не оглядываясь, спустился вниз. Сев в карету, он наглухо закрыл шторы и приказал кучеру трогать. Щелкнул кнут, и карета в скором времени скрылась за поворотом в белесом лондонском тумане.

***

А Мадлен и впрямь стало легче. Снова прожив все события, произошедшие с ней за двадцать пять лет, она словно заново родилась.

– Вы готовы отпустить их, мадам?

– Да, Джон. Они вольны делать все, что хотят. Впрочем, и я тоже. Хотите чаю?

Мистер Торн довольно кивнул и лукаво подмигнул своей гостье. Похоже, не зря его зовут гением.

========== Марго ==========

Графство Эно, февраль 1818 года.

От разбора накопившихся счетов Оливера отвлек стук в дверь. Мужчина поднялся из-за стола и взглянул на часы: девять утра.

«Рановато для посетителей», – подумал он и направился к двери.

Стук усилился и стал каким-то нервным, учащенным.

– Кто там?

– Оливер, Бога ради, откройте!

– Элиана?!

Изумление Риделя было неподдельным. Судорожно повозившись с замком, он наконец открыл дверь, и в холл буквально ввалилась растрепанная и заплаканная фрау Круспе. Рыдая, она припала к груди ничего не понимающего мужчины, и Оливер машинально погладил ее по голове. Ощутив внимание и заботу, Элиана отстранилась и быстро прошептала:

– Герр Ридель, умоляю вас, езжайте к Рихарду. Якобы с визитом вежливости. Но только не говорите ему, где я. Прошу вас!

– Что произошло? – Оливер мало что понял из просьбы жены лучшего друга. Воззрившись на Элиану, он требовал ответа.

– Пожалуйста, сделайте так, как я прошу. Иначе Рихард будет искать меня, а я не хочу его видеть!

Ридель был озадачен. Что такого могло произойти между этой парой, что Элиана примчалась к нему, требуя укрытия?

– Ладно. Проходите в дом, сделайте себе чаю – одним словом, будьте полноправной хозяйкой. Я живу один, слуг у меня нет, поэтому придется вам обслужить себя саму. А я уж, так и быть, поеду к Круспе. А уж потом… В общем, будьте готовы к серьезному разговору.

– Хорошо, – с готовностью кивнула девушка, вытирая слезы и всхлипывая.

Оливер торопливо оделся и вышел из дома. Оседлав лошадь, он двинулся легким галопом к усадьбе графа, все еще недоумевая о причине конфликта между супругами.

Ридель повернул к дому как раз в тот момент, когда хмурый Рихард сбежал с порога, на ходу натягивая перчатки.

– Эге-гей, Круспе! Куда так торопишься? – Оливер сам удивился, как беззаботно прозвучал его голос.

Граф Геннегау резко остановился и, повернувшись к спешившемуся с лошади другу, изобразил некое подобие улыбки:

– День добрый, Олли. Извини, но мне сейчас не до гостей.

– А в чем дело?

– Мы с Элианой повздорили, и она сбежала из дому. Кстати, ты не встречал ее?

– Нет, – солгал Ридель и подошел к другу, ободряюще похлопав того по плечу. – А что конкретно произошло? Конечно, я не имею права ввязываться в ваши личные дела, но…

– Садись на лошадь, поедем на поиски. А по пути я все тебе расскажу.

Оливер подчинился. Хмурый вид Рихарда красноречиво свидетельствовал о том, что произошло что-то действительно серьезное. Но что? Измена? Предательство? Нет, это невозможно. Он навещал супругов неделю назад, и они буквально светились от счастья.

Круспе дал приказания другим своим людям, и они разъехались в разные стороны, дабы прочесать поля, местную деревеньку и лес. Граф и его друг отправились на юг, к основному тракту.

– Я готов слушать, – ненавязчиво намекнул Оливер, едва особняк Рихарда скрылся из виду.

Мужчина судорожно сжал поводья в руках, и на его красивом лице заиграли желваки. Наконец, он произнес:

– Если кратко, то Элиана нашла комнату Марго.

– И что? – непонимающе уточнил Ридель, придерживая так и рвущуюся лошадь.

– Когда моя первая жена умерла, я оставил в ее комнате все, как было: одежду, постель, туалетные принадлежности. Знаешь, как своеобразный памятник ей. Ну и тот портрет, где она в вишневом платье и с распущенными волосами.

– Да, я помню его.

– Элиане вздумалось проветрить все комнаты, выбить ковры, протереть пыль – навести порядок, одним словом. Ключи ото всех комнат у нее были на руках, а ключ от комнаты Марго – только у меня. Думаю, ты знаешь, что такое женское любопытство. Однако это не остановило Элиану, и она каким-то образом умудрилась стащить этот злосчастный ключ, пока я спал.

И вот, ранним утром она все-таки проникла в комнату. Я не знал, что она там делала, но только потом, по словам слуг, Элиана выскочила из дома, вся в слезах, села на лошадь и умчалась в неизвестном направлении. Меня разбудил Людвиг, сообщив мне о побеге жены и о том, что комната Марго открыта. Черт возьми, она, наверное, думает, что я какой-то чертов Синяя Борода!

Рихард пришпорил лошадь и помчался вперед, стараясь хоть как-то утихомирить бурю, бушующую внутри. Оливер последовал его примеру и, нагнав друга, воскликнул:

– Поверить не могу, что ты до сих пор не рассказал Элиане о своей первой жене!

– А зачем? – огрызнулся Круспе.

– Теперь видишь, зачем, – парировал Ридель. – Не нужно быть Джоном Торном, чтобы провести логическую цепочку. Ты скрыл от молодой жены комнату, битком набитую вещами первой жены. В ее понимании это сродни измене, то есть, этим ты показал, что Марго все еще что-то для тебя значит.

– Но я не мог так просто отказаться от того, что связывало меня с ней! Да и тот случай на дуэли…

– Ты по-прежнему называешь убийство Босье «случаем на дуэли»? Круспе, взгляни, наконец, правде в глаза.

Услышав слова друга, Рихард побледнел. Его лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок, а в глазах зажегся недобрый огонек.

– Не стоило напоминать мне об этом, Олли.

– Прости, – тут же исправился Ридель. – И ежу ясно, что это был несчастный случай. И все же… Ладно, Рихард, поворачивай назад. Твои люди и так прочесывают все окрестности. К тому же, куда ей бежать, если Элиана никого здесь не знает?

– Она знает тебя, – уточнил граф, послушно поворачивая лошадь.

– Ох, Круспе, – сокрушенно покачал головой Оливер, – если бы она примчалась ко мне, был бы я сейчас тут, с тобой? Тебе лучше вернуться домой – вдруг твои люди уже нашли ее? Или же твоя фрау сама вернулась, пока ты тут по полям скачешь.

Рихард промолчал, погруженный в свои мысли. Он продумывал массу вариантов развития дальнейших событий, но ни один из них не устраивал его должным образом. С тяжелым сердцем он вернулся в замок, ругая самого себя за совершённый промах.

***

Элиана сняла с себя плащ и сапоги, после чего устало присела на обтянутый набивным ситцем диван в гостиной Оливера. Казалось бы, утро только началось, а из-за переживаний и неприятного открытия ее всю трясло, что сказалось на общем самочувствии юной фрау.

Она знала, что Ридель пойдет ей навстречу, согласившись встретиться с Рихардом. Ясное дело, Круспе расскажет другу о случившемся, и ей не нужно будет повторять все несколько раз. Вместо этого она сама попросит Оливера рассказать о той темноволосой красавице в вишневом, которой принадлежала та таинственная комната.

Тут же остро нахлынули воспоминания об их с Рихардом счастье, и на глаза Элианы снова навернулись слезы. Пред мысленным взором тут же встали картинки их маленького мира, сменяющиеся друг за другом, словно в калейдоскопе.

…Вот они скачут вдвоем посреди бескрайнего поля, покрытого ослепительно-белым, сияющим до боли в глазах снежным покрывалом. Конь Рихарда выбивается вперед, а каурая кобыла Элианы тщетно пытается догнать галопирующего скакуна, маячащего где-то впереди всего в паре-тройке метров. Снег из-под копыт жеребца летит прямо в глаза девушке, кобыла недовольно фыркает, но все же упорно стремится за конем. Рихард, оглядываясь назад, весело смеется и придерживает скакуна, позволяя запыхавшейся Элиане догнать себя. Затем, без всяких предупреждений стаскивает жену с седла и пересаживает к себе. Каурая трусит рядом с пустым седлом, в то время как вороной несет на себе двойную ношу. Круспе крепко держит жену за талию, впиваясь нежным, но требовательным поцелуем в ее приоткрытые уста…