Текст книги "Лиловые сумерки (СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Знакомство ==========

Лондон, 1817 год.

– Ах, вот и вы, маменька!

Элиана де Круа отвернулась от зеркала и подскочила к матери.

– Ты прелестна, дитя мое!

Высокая, еще не растерявшая былую красоту женщина взяла дочь за руки и поцеловала в лоб. Затем отпустила ее и, отойдя на некоторое расстояние к двери, окинула внимательным, полным нескрываемого удовлетворения взглядом свою единственную дочь.

Сегодня в Лондоне давался первый бал сезона – грандиозное событие, которого все ждали с нетерпением. И так как Элиане недавно исполнилось шестнадцать лет, юная дебютантка получила право поприсутствовать на этом балу: танцевать, веселиться, кокетничать – одним словом, делать все, что положено девице ее лет. Девушка подошла к подготовке к столь волнительному событию с особой тщательностью: выбирала ткань, составляла эскиз платья, продумывала свой образ; а по ночам тренировалась бросать лукавые взгляды из-под веера и повторяла основные па резвой кадрили и старичка менуэта.

Элиана выглядела восхитительно в своем темно-синем шелковом платье с неглубоким квадратным декольте. Лиф был искусно отделан поясом из мелких сапфиров, а юбка ниспадала легкими волнами до самого пола, прикрывая сафьяновые туфельки в тон платью. Из драгоценностей на ней был гарнитур бабушки де Круа – бриллиантовое колье и серьги идеально дополняли образ Элианы. В светло-русые волосы девушки умелой рукой были вплетены синие фиалки, источающие слабый, но манящий аромат.

– Как ты себя чувствуешь, доченька? – спросила Мадлен де Круа, улыбаясь.

Девушка снова подскочила к зеркалу и пощипала щечки, чтобы вызвать румянец:

– Я чувствую себя счастливой, маменька. Ну, когда же, когда мы отправимся на бал?

– Отец с минуты на минуту прикажет заложить карету. Не волнуйся, скоро ты окажешься там и сразишь всех кавалеров своей красотой.

Элиана зарделась от удовольствия, и в ту же минуту вспомнила, что на балу будет и Стэнли Сандерс. Ее глаза заблестели, и девушка вздохнула от нетерпения. Поскорее бы…

***

– Вы слышали? Слышали? Говорят, этот немецкий граф Круспе вернулся!

– Да вы что, миссис Гарвуд! Как это возможно? Я полагала, что после того случая он и носа не покажет в Лондоне.

– И тем менее, это так. Мой кузен совсем недавно видел, как он подъезжал к своему дому на Мейвуд Стрит. Так вот, кузен поговорил с графом, и ему удалось узнать, что сегодня вечером он будет на балу.

– Да что ты говоришь, Бетси! Ушам своим не верю… Видимо, он позабыл о прошлом и решил снова почтить лондонское общество своим присутствием.

– Я даже больше скажу. Ходят слухи, что он ищет себе подходящую жену. Сегодня будет много дебютанток. К примеру, Роза Хантерсон, Лидия Сейджвик, и эта… как там ее… дочь беглых французских аристократов…

– Элиана де Круа? Вы ее имеете в виду?

– Да, вот именно! Все время забываю это вычурное имя.

– Что ж, Круспе будет на кого сегодня посмотреть. Да и я не прочь взглянуть на него. Помнится, лет десять назад, когда я сама была дебютанткой, он был довольно красив, этот немец…

– Ш-ш-ш! А вот и он!

Две сплетницы, сидевшие в углу, оборвали свой диалог и во все глаза уставились на лестницу.

– Рихард Круспе, граф Геннегау!

Взгляды всех присутствующих остановились на темноволосом, атлетически сложенном мужчине, одетом в безукоризненный темно-бордовый костюм с белой рубашкой и темным жилетом. Его светло-серые глаза с иронией осмотрели каждого присутствующего в зале, после чего мужчина стал медленно спускаться вниз по лестнице. Да, он был действительно красив; красив той мужской красотой, которая с годами становится лишь ярче, изысканнее, выдержаннее. Его походка и манера держать себя надменно заставляли сердца всех женщин биться чаще, многие леди уже бросали на него зазывающие взгляды из-под веера, но Рихард, казалось, не замечал их, пробираясь сквозь толпу к тщедушному немолодому мужчине с нервно двигающимся кадыком.

Последний живо улыбнулся и сделал шаг навстречу новоприбывшему:

– Ну, здравствуй, друг!

– Рад видеть тебя, старина Джон, – граф похлопал мужчину по спине.

– Кажется, ты произвел впечатление на дам, Рихард, – ответил тот, отводя друга в сторону и захватывая с подноса два стакана виски.

Круспе пожал плечами:

– Возможно. Я уже привык воспринимать женское кокетство как должное.

Мужчина нервно рассмеялся и пригладил седеющие волосы:

– Если ты снова хочешь надеть ярмо женитьбы, тебе придется присмотреться к одной из этих дам.

– Я не намерен рассматривать ни одну из предложенных здесь кандидатур, Торн. Один раз я уже пошел по этой стезе, и ты прекрасно знаешь, чем это все закончилось, – отрицательно покачал головой Круспе, отпивая виски из своего стакана. – Я хочу взять в жены молоденькую девушку, красивую и неиспорченную высшим светом.

– Помилуй! – воскликнул Джон Торн. – Ты ведь далеко не мальчик, Рихард, тебе через десяток лет полвека стукнет. А ты вздумал жениться на дебютантке. Немыслимо!

– Если ты считаешь, что у меня не хватит сил на молодую жену, ты глубоко ошибаешься, друг мой.

Джон покраснел:

– Я совсем не это имел в виду…

– Довольно бабского жеманства, друг мой. Лучше расскажи мне, много ли юных леди брачного возраста на сегодняшнем балу.

Джон почесал макушку:

– Насколько я помню, их всего пятеро. Вон там, у колонны – мисс Лидия Сейджвик, – мужчина указал на миниатюрную брюнетку в розовом платье с низким декольте, – а вон там – мисс Кэтрин Глисон. Справа от нас, да-да, вон та блондинка в зеленом шифоне – это Роза Хантерсон. И она сегодня звезда бала.

Рихард окинул Розу взглядом и ухмыльнулся:

– Да, она недурна.

Но Джон его не слушал:

– У дальней стены – мисс Ребекка Пирс. Но, насколько я знаю, она уже помолвлена, так что она не будет тебе интересна. Ах, ну и как же не упомянуть Элиану де Круа!

– Де Круа? Француженка? – переспросил Круспе, не отводя взгляда от Розы Хантерсон.

– Да, ее родители бежали из Франции еще во времена Революции, да так и остались в Англии. Элиана, их дочь, появилась на свет уже здесь. Кстати, вот и она, в синем платье, у лестницы. Болтает с молодым Сандерсом.

Рихард перевел взгляд на девушку. Она казалась довольно миловидной, живой и веселой. Она оживленно что-то обсуждала с высоким темноволосым парнем, которому была где-то по грудь ростом. Ей приходилось закидывать голову вверх, чтобы посмотреть на него, но, похоже, это ее не смущало. Элиана улыбалась, и на ее щеках появлялись очаровательные ямочки. Парню, по видимому, нравилось ее общество, поскольку он внимательно слушал, и в его карих глазах горел живой интерес не сколько к теме разговора, сколько к самой Элиане.

– Ну разве можно думать о такой чепухе, как о размере бонбоньерки? – смеялась Элиана, прикрывая рот ладошкой.

– А разве ты не думаешь? – прогудел Стэн своим низким голосом, похожим на раскат грома.

– Нет. Меня интересуют другие вещи. К примеру, литература и живопись. И немного языки. Я не так ограничена, как Лидия или Ребекка. К тому же, в пансионе они не научились ничему, кроме как строить глазки проезжим офицерам из окон своих спален.

Стэнли громко рассмеялся, и на его смех возмущенно зашикали старые дородные матроны. Юноша извинился и продолжил разговор уже тише:

– Элиана, никогда не говори мужчинам, что в твоей хорошенькой головке есть мозги, иначе проведешь остаток дней своих, как Кара Шарп.

Девушка автоматически скосила глаза в сторону. Там, в нише дивана, сидела вышеупомянутая Кара – высокая и тощая, словно оглобля. Двадцатитрехлетняя мисс Шарп считалась старой девой и служила объектом насмешек окружающей ее молодежи.

– Да ладно, перестань. Просто она еще не нашла своего человека, – проговорила Элиана, бросая на Кару полный сочувствия взгляд.

– Зато я нашел такого человека, – хрипло проговорил Стэн, и девушка увидела огонь, светившийся в его глазах.

Ее сердце сделало кульбит в груди.

«Неужели?»

– Давай выйдем в сад, – предложил Сандерс, и Элиана, нервно кивнув, согласилась.

Рихард проводил парочку взглядом, а затем поинтересовался у Джона:

– А кто этот Сандерс?

– Сын богатого нувориша, Стэнли. Друг детства Элианы.

– Похоже, начались танцы, – проговорил Круспе, глядя сквозь толпу и игнорируя пояснение Джона Торна. – Пойду приглашу Розу Хантерсон, пока какой-то юнец не сделал этого до меня.

***

Стэн вывел Элиану к фонтанчику в саду, подальше от любопытных глаз и взял ее руки в свои:

– Элиана, я давно хотел сказать… Я люблю тебя.

Девушка почувствовала, как по телу пробегает дрожь и как подкашиваются ноги от внезапной слабости, как кружится голова и замирает дыхание. Волна эмоций и ощущений захлестнула ее.

– Ты… что ты скажешь, любовь моя?

Элиана с трудом могла подобрать слова, чтобы ответить:

– Я… тоже… люблю.

Стэн крепко обнял ее и прижал к себе. Девушка с упоением вдыхала аромат его одеколона, исходивший от шейного платка, и не верила, что это происходит с ней.

– И ты согласишься стать мой женой? – прозвучавший над ее ухом вопрос показался ей раскатом грома.

Элиана слегка отстранилась и посмотрела в его бездонные темно-карие глаза.

– О Боже, Стэн…

– Одно твое слово – и я поговорю с твоим отцом. Я ничего не боюсь, я спущусь в преисподнюю, если ты скажешь «да».

– Да.

– Элиана… – простонал Сандерс и припал к ее губам.

– Кхм-кхм…

Элиана испуганно отшатнулась от Стэнли и прижала руку к губам. Сердце ее бешено колотилось, когда она смотрела на мужчину, так грубо нарушившего их уединение.

– Простите, что я своим появлением прервал ваше… м-м-м… уединение. Я, право, не хотел этого.

– Простите, а вы кто? – безапеляционно произнес Сандерс, обращаясь к незнакомцу.

– Граф Рихард Круспе, к вашим услугам, – мужчина сделал неглубокий поклон, а затем обратился к Элиане: – Не окажете ли мне величайшую честь и подарите один вальс? Возможно, так я смогу загладить маленькую оплошность, столь неловко допущенную мной.

– Она не… – гневно начал Стэнли.

– Я согласна подарить вам один танец, сэр, – ответила девушка, опустив глаза.

– Но, Элиана?

– Стэн, ну не могу же я отказать этому милому мужчине в танце. В конце концов, мы на балу, а на балу принято танцевать. Обещаю, что следующий танец я обязательно оставлю за тобой.

С этими словами Элиана, дрожа мелкой дрожью, приняла руку Рихарда и отправилась вместе с ним в бальный зал.

========== Когда легко вершатся судьбы… ==========

– Вальс – это запретный танец, не находите? – немного нервно спросила Элиана, когда Рихард положил свою руку ей на талию и повел в танец.

– Это всё предрассудки, милая леди. Вот увидите, скоро Ваше отношение к вальсу переменится.

– А вы неплохо танцуете, – заметила девушка, невольно отмечая легкость движений мужчины.

– Это был комплимент? – спросил граф, хитро сощурившись. Элиана стушевалась и опустила глаза, глядя на ноги, но следующие слова Рихарда заставили ее поднять голову. – Да не теряйтесь вы так, мисс де Круа. Я не хотел сказать ничего плохого.

Элиана посмотрела прямо в глаза Рихарду, и он буквально утонул в сапфировой синеве ее очей.

– Я вам верю, – произнесла она и не промолвила больше ни слова до конца танца. Потом, сделав перед графом изящный реверанс, девушка удалилась.

Рихард некоторое время смотрел ей вслед, пока Джон Торн не материализовался рядом с ним, словно по волшебству:

– Если мне не изменяет память, ты хотел пригласить на танец Розу Хантерсон.

Мужчина повернулся к собеседнику и произнес:

– К сожалению, ее успели пригласить до меня.

Затем, наклонившись ближе, чтобы его слова больше никто не услышал, добавил:

– Я сбежал, потому что у нее кривые зубы.

И тотчас зал взорвался от хохота Джона Торна, такого громкого, что он на мгновение перекрыл музыку.

***

– Что он от тебя хотел? – накинулся Стэн на Элиану, едва она вошла в сад.

– Ничего особого, просто потанцевать. Ты же знаешь.

– Что он тебе говорил?

Девушка вздохнула и улыбнулась. Озорные искорки заплясали в ее глазах:

– Стэнли Сандерс, мы еще не помолвлены, а ты уже ревнуешь меня.

– Да, я ревную тебя к этому старику. Ты так легко согласилась станцевать с ним… – не унимался парень, отчаянно жестикулируя.

Элиана снова вздохнула, на этот раз горестно:

– Какой же он старик? Послушай, Стэн, не надо портить этот вечер беспричинной ревностью. Я тебя люблю, и это тебе уже известно. Неужели ты будешь всякий раз реагировать подобным образом, когда какой-нибудь джентльмен вздумает пригласить меня на танец? Это нелепо. Сегодня мой дебют, и я прошу тебя принять это во внимание и дать мне вволю повеселиться. А уже завтра ты сможешь поговорить с моим отцом.

По мере длительности ее маленькой речи, Сандерс успокаивался, и под конец заключил Элиану в свои объятия.

– Я никому тебя не отдам… – прошептал он в пахнущие фиалкой волосы.

***

Рихарду снова снился один и тот же сон: залитый утренним солнцем пустырь за городом, стреноженные лошади неподалеку. Мрачный Джон Торн и еще один безликий секундант неподалеку. Солнце слепит глаза, ненависть медленно отравляет все внутри – ненависть к слабовольному юнцу блондину, стоящему напротив.

– К барьеру! – звучит голос Джона.

Надо повиноваться. Таковы правила дуэли. Шаг, еще шаг. Поворот. Первым стреляет юнец. Мимо. Запахло порохом. Рихард выдыхает. Что ж, он ожидал этого. Это не первая и не последняя дуэль в его жизни. Пришел его черед. Полированная рукоять револьвера удобно лежит в его руке, как влитая. Это единство вливает в него новые силы. А может, это месть? Щелчок затвора. Кровь стучит в ушах, волнение возвращается. Осталось лишь нажать курок и… убить. В том, что смерть придет к его противнику, Круспе уже не сомневался…

– НЕТ!

Женский крик раздаётся в унисон с выстрелом, и Рихард вновь просыпается.

– Герр Круспе, с вами все в порядке?

Дневной свет проникает сквозь щель в портьерах, и мужчина различает в этом неверном свете взволнованное лицо своего камердинера. Старый верный Людвиг.

– Снова кошмары мучают?

Рихард поднялся с кровати и раздвинул портьеры. Солнечный свет хлынул в комнату и на мгновение почти ослепил его. Это немного отрезвило мужчину, и кошмар на мгновение отступил.

– Вам снова приснилась Марго?

Тихий голос камердинера заставил Рихарда повернуться.

– Да.

Старик горестно вздохнул:

– Никак не дает вам покоя, герр Круспе. Может, вам стоит…

– Который час, Людвиг? – перебил верного слугу граф, не желая выслушивать сердобольные советы.

– Почти десять часов утра.

– Полагаю, многие еще спят после вчерашнего бала… В любом случае, приготовь мне костюм, я поеду к Джону.

– Слушаюсь, герр.

***

Элиане казалось, что она забылась сном всего на одно мгновение. Но когда она открыла глаза, за окном вовсю щебетали птицы. Девушка соскочила с кровати и распахнула настежь окно, впуская в комнату свежесть ранней осени. Вдыхая свежий воздух, Элиана де Круа внезапно вспомнила вчерашнее объяснение со Стэном, и ее сердце сладко заныло. Скоро она станет Элианой Сандерс и будет самой счастливой женщиной во всем мире. Пожалуй, стоит рассказать об этой истории маменьке. Она всегда ее поддержит и, может, даст ценный совет.

Девушка собралась было выскочить из комнаты в чем есть, но вовремя опомнилась и накинула сверху шелковый халат.

Как она и ожидала, Мадлен де Круа все еще спала. Но это не помешало Элиане запрыгнуть к ней, как в детстве. Взобравшись с ногами на кровать, девушка потрясла мать за плечо.

– Маменька, просыпайся! Мне надо кое-что тебе рассказать.

Мадам де Круа сонно приоткрыла глаза и произнесла:

– Элиана, Господь Всемогущий! Как ты себя ведешь? Словно дитя неразумное. Слезь с кровати, настоящие леди никогда себя так не ведут.

– Но, маменька, я хочу поделиться с тобой секретом!

– Доченька, неужели твой секрет не может подождать?

– Маменька, ты ведь уже не спишь… Пожалуйста, выслушай меня.

Мадлен горестно вздохнула и приподнялась на подушках:

– Хорошо, моя маленькая дикарка, но не раньше, чем я выпью кофе.

Женщина позвонила в колокольчик, и спустя несколько минут перед матерью и дочкой стоял поднос со свежими булочками с джемом и кофе.

Когда завтрак завершился, и поднос был унесен, Мадлен произнесла:

– Вот теперь я готова тебя выслушать. Что там у тебя произошло?

Элиана, мило улыбаясь и захлебываясь от восторга, рассказала матери о своем объяснении со Стенли Сандерсом, умолчав, конечно, о некоторых эпизодах этого объяснения, чтобы не шокировать своим поведением благочестивую матушку. Однако, по мере ее рассказа, лицо матери отнюдь не становилось просветленным от счастья, переполнявшего ее дочь. Между ее бровей пролегла складка озабоченности, уголки губ горестно опустились. Глядя на перемены в облике матери, Элиана запнулась и встревоженно поинтересовалась:

– Маменька, что с тобой?

– Элиана, мне тяжело тебе это говорить, но ты должна выслушать меня. Ты никогда не выйдешь замуж за Стэнли Сандерса.

– Но почему? – спросила девушка, чувствуя, как тяжело стало на сердце после этих слов.

– На это есть множество причин, и первая из них – это несогласие твоего отца. Безусловно, между нашими семьями установлены довольно теплые отношения, но все-таки Стэнли из нуворишей, а для главы древнего рода де Круа помолвка родной дочери с человеком, вышедшим из низшего сословия – сродни мезальянсу. Отец откажет вам и будет прав.

Слезы обиды заструились по лицу Элианы, и она воскликнула:

– Но ведь мы любим друг друга, мама! Я люблю его!

– Тем хуже для тебя, дитя мое. Тем хуже для тебя.

***

Когда Рихард подъехал к дому Джона Торна, хозяин уже не спал. Он восседал за дубовым письменным столом, облаченный в парчовый халат. В руках он держал смоченное чернилами перо, которым подписывал счета, накопившиеся за время его отсутствия.

Когда дворецкий проводил Круспе в кабинет, где работал Джон, мужчина поднялся из-за стола и вышел навстречу гостю.

– Вижу, ты зря времени не теряешь, – заметил граф, пожимая руку своему другу.

– Естественно, друг мой. Развлечения развлечениями, а дела не ждут. К слову говоря, ты тоже не почиваешь на перине. Чем обязан столь раннему визиту? – спросил Джон и позвонил в колокольчик, вызывая дворецкого: – Паркер, будь добр, принеси, пожалуйста, кофе. И добавь туда пару ложечек коньяка.

– Мне снова приснился тот сон, – внезапно произнес Рихард, едва за дворецким закрылась дверь.

Рука Торна замерла на полпути к чернильнице.

– Снова? – переспросил он, и на его переносице четко обозначилась складка. – Я-то уж думал, что с этим покончено.

– Видимо, не совсем, – ответил Круспе, потирая гладко выбритый подбородок. – Я не могу объяснить природу этих сновидений, Джон. Я снова, раз за разом переживаю этот кошмар, снова и снова вижу тот день. Возникает чувство, что будто бы и не было тех десяти лет, что я провел, путешествуя по миру, чтобы забыть ту дуэль. Ты дал мне тот совет, помнишь?

– Да, – ответил Торн и тут же сделал паузу, выжидая, когда Паркер поставит на стол поднос и уйдет. – Я полагал, что новые впечатления, полученные от кругосветного путешествия, сгладят тот кошмар и ты вернешься к прежней жизни.

– Так оно и было. Но снова все вернулось на круги своя. Все старые впечатления стерлись, не давая мне шанса на счастье.

– Я понял: ты снова винишь себя, – многозначительно изрек Джон.

– А кого мне еще винить?! – взорвался Рихард. Его глаза полыхали яростным огнем. – В случившемся виноват я и только я.

Мистер Торн умолк. Круспе, почувствовав внезапный прилив вины, смягчился:

– Прости. Я сорвался.

– Бывает, – добродушно ответил Джон. – Вот что я скажу: правильно ты сделал, что решил жениться. Возможно, свежие эмоции помогут тебе справиться с пережитками прошлого.

– Кстати, спасибо, что напомнил, – отозвался Рихард, с радостью цепляясь за смену темы разговора. – Мне кажется, я уже нашел то, что искал.

– Ну и, кто же это?

– Мисс Элиана де Круа.

***

На следующий после бала день, Стэн, едва проснувшись, получил от Элианы орошенную слезами записку. В ней было всего несколько строк:

«Любимый мой, мне нужно срочно с тобой встретиться. На кону наше с тобой счастье. Приходи сегодня после шести вечера к заброшенному дому у реки – туда, где мы с тобой играли в детстве.

Твоя Элиана»

Сандерс не на шутку встревожился. Похоже, на его безоблачном, как небо, счастье, появились первые тучи. Парень ходил из угла в угол, не находя себе места. Что могло произойти такого, что могло так сильно взволновать его Элиану? Как бы он хотел ускорить ход времени, чтобы не терзать себя тяжелыми мыслями!

***

– Признаться, я не ожидал, что твой выбор падет снова на француженку, – заявил Джон, услышав имя потенциальной избранницы Рихарда.

– Возможно, ты назовешь меня мазохистом, однако в своем выборе я довольствовался несколько иными соображениями. На этот раз любовью здесь и не пахнет – я руководствовался чистым расчетом. Она красива, сообразительна, юна… Еще у нее есть воздыхатель – почти мальчишка. Я вчера вечером нарушил их уединение в саду, и это доставило мне какое-то животное удовольствие. Если мне удастся разорвать этот незрелый союз и взять мисс де Круа в жены, мой эгоизм будет удовлетворен.

– Да ты садист, друг мой, – иронично протянул Джон Торн, бросая на Круспе взгляд исподлобья.

Рихард усмехнулся и развалился в кресле, закинув ногу на ногу:

– Сам себе поражаюсь и предпочитаю думать, что этим самым делаю девчонке огромное одолжение и оказываю высокую честь.

– Вот как? Полагаешь, что с любимым она будет несчастна, а с тобой – в самый раз?

Мужчина нетерпеливо махнул рукой:

– Лучше расскажи, что у нее за семья. Я должен знать, какие козыри должны быть у меня в рукаве к моменту сватовства.

***

Элиана опаздывала. Стэнли нетерпеливо мерял землю шагами, расхаживая туда-сюда. Он уже почти полчаса ждал возлюбленную на условленном месте, но она до сих пор не явилась. Беспокойство Сандерса усиливалось, и он, не в силах справиться с тревожными мыслями, сел на трухлявый пень и достал из внутреннего кармана пиджака записку Элианы, в сотый раз перечитывая ее содержание.

К вечеру заметно похолодало, и Стэн пожалел, что не взял с собой плащ. Наконец, он услышал невдалеке стук копыт, и из-за деревьев показалась белая лошадь, на которой во весь опор скакала Элиана. Сандерс вскочил и помог ей спешиться. Девушка тут же упала в его объятия и заплакала.

– Что с тобой? Объясни мне, наконец, что происходит? Я места себе не нахожу…

Девушка отстранилась от него и произнесла сквозь едва сдерживаемые рыдания:

– Стэн… Весь мир против нас. Я сегодня разговаривала с матушкой, и она сказала, что отец ни по чем не согласится на наш брак. Все упирается в твое происхождение…

Сандерс помрачнел. Действительно, как он мог забыть о пропасти в происхождении, разделяющем ее, баронессу де Круа, и его, сына английского банкира.

– Послушай меня, Элиана! – Стэн взял ее заплаканное лицо в свои ладони и заставил девушку посмотреть прямо в его темные, пылающие решимостью глаза. – Завтра, слышишь, завтра же я отправлюсь к твоему отцу и попрошу твоей руки. Я расскажу ему все. А если он мне откажет, мы с тобой убежим. Сбежим из Лондона. У моей семьи хватит денег, чтобы мы отправились с тобой в Америку. Эта страна примет нас. А теперь вытри слезы и поцелуй меня. Обещаю: наша судьба решится завтра.

Комментарий к Когда легко вершатся судьбы…

========== Сватовство ==========

Утро следующего дня Стэнли встретил в приподнятом настроении. Ближе к полудню он собирался посетить дом де Круа и попросить у отца Элианы руки его дочери. Он продумал все до мельчайших деталей: свой внешний вид, свою маленькую речь, которая смогла бы убедить потенциального тестя в серьезности его намерений… Продумал даже отчаянный шаг, к которому можно было бы прибегнуть, если Филипп де Круа отвергнет саму идею брака Элианы и его, сына банкира – побег. Конечно, его любимая еще не знала об этом замысле, но Сандерс надеялся, что она и не узнает.

Родителей в свой план Стэнли посвящать не стал: главное – согласие де Круа. Он потом ошарашит их внезапной вестью – шутка ли, скрепление родственными узами с дочерью барона! Конечно, о титуле Элианы Стэн думал в самую последнюю очередь. Он любил ее саму, даже если бы она была простой белошвейкой или последней нищенкой.

Итак, надев свой лучший костюм, набравшись смелости и решительности, Стэнли Сандерс отправился навстречу своей судьбе.

***

Мадлен де Круа чувствовала себя предательницей. Она не могла выйти из своей спальни, обнять свою дочь и говорить, говорить, говорить… Не могла сказать о том, что в кабинете ее отец принимает у себя претендента на ее руку и сердце, не могла сказать, что говорила с Филиппом о влюбленности Элианы и Стэнли; а еще сильнее она боялась признаться дочери в том, что она похожа на нее даже больше, чем она себе представляет…

1786 год. Начало июня. Шестнадцатилетняя фрейлина королевы Марии Антуанетты, Мадлен де Ламбер, играет с подружками в кошки-мышки. Настала ее очередь водить. Другие девушки завязывают ей глаза, раскручивают ее на месте, и разбегаются во все стороны, хлопая в ладоши и хихикая. Мадлен, расставив руки в стороны, пытается поймать хоть кого-нибудь, но ее юркие подруги оказываются ловчее, то и дело с визгом уворачиваясь от ее рук. Наконец, она натыкается на кого-то, хватает «жертву» с криком торжества и снимает позязку. Тут же улыбка сползает с ее лица, сменяясь краской смущения. Перед ней – наследник принца де Тальмона, Анри. Этот белокурый сероглазый юноша улыбается ей, как бы подбадривая, не давая стушеваться. Мадлен поспешно делает реверанс, но Анри останавливает ее.

Это была любовь с первого взгляда. Пока еще не прозвенел первый тревожный звонок надвигающейся революции, молодые люди были практически неразлучны: они вместе катались на лодке, гуляли по парку Лувра, то и дело забредая в одну из знаменитых пещер любви, где Мадлен впервые познала вкус поцелуя. Это было время, когда мадмуазель де Ламбер смеялась от счастья, когда ее синие глаза лучились любовью, и когда она не задумывалась, что в этом мире есть место и для боли и горечи…

Мадам де Круа встряхнула головой и с силой сцепила пальцы в замок. Она чувствовала, как события тридцатилетней давности накатывают на нее, воскрешая тупую боль в груди и вызывая непрошенные слезы.

– Девочка моя, – прошептала Мадлен, – не такой судьбы я для тебя хотела… Но жизнь распоряжается иначе, чем мы того хотим.

***

Тем временем внизу, в кабинете, Филипп де Круа беседовал с претендентом на руку Элианы.

– Я человек деловой, практичный, поэтому сразу перейду к делу, дабы не ходить вокруг да около. Я здесь для того, чтобы просить руки вашей дочери.

– Вот как? Чем же она вас польстила? Или же вас польстил наш титул и положение в обществе?

Короткий смешок.

– Вовсе нет, господин де Круа. Все это мне ни к чему, да и денег, хвала Господу, хватает.

– Неужели Вы влюблены в Элиану?

– Влюблен ли я? Прошу вас, господин де Круа, оставьте подобную чепуху в стороне. Посмотрите на нынешнее общество: кому нужна любовь? Каждый уважающий себя лондонский аристократ ищет для себя в браке выгоду. Моя же выгода состоит в том, что я найду себе в лице вашей дочери покорную и верную жену.

– Вы это сейчас об Элиане? Хочу вас огорчить, она не так покладиста, как вы ее расписываете…

– Возможно. Конечно, я видел ее всего один раз в жизни, на балу. Но впечатление, которое ваша дочь произвела на меня, оставило в моей душе столь неизгладимый след, что я решил рискнуть и навестить вас с дельным предложением породниться.

Филипп, услышав такой прямой текст, немного опешил. Но, придя в себя, решил проявить деловую хватку. Откинувшись в кресле и сцепив руки в замок, он произнес:

– Послушайте, господин Круспе. Как я понял, вы не нуждаетесь в деньгах и титуле моей семьи, не любите Элиану и вообще презираете женщин как таковых. С чего бы вам лезть в петлю брачных уз?

Рихард (а это был он), последовал примеру де Круа, приняв то же положение, что и Филипп.

– Да, все верно. Хочу также добавить, что я – владелец титула высшего по рангу, чем ваш, барон. Я – граф Геннегау. Это во-первых. Во-вторых, не пытайтесь бравировать передо мной своими деньгами – у меня есть прелюбопытнейшая бумага. Взгляните.

Круспе достал из внутреннего кармана камзола свернутый в трубочку лист бумаги и протянул его насторожившемуся Филиппу де Круа. Последний развернул его и тут же побелел, как мел.

Предвидя такую реакцию, граф продолжил:

– Как видите, у вас не все гладко, как вы доказываете. Вы на мели, Филипп. Еще немного, и ради денег вы пойдете на такой отчаянный шаг, как брак вашей единственной дочери с неким Стэнли Сандерсом.

Барон вспыхнул от негодования:

– Элиана и этот нувориш? Да ни за что!

Рихард саркастически поднял брови:

– Вот как? А вот девушка считает иначе. У нее, видите ли, любовь.

– Что?

– Бог мой, барон, успокойтесь. Да, ваша дочь и этот, как вы выразились, нувориш, влюблены друг в друга и мечтают пожениться. И, как я понял, ваша гордость не позволит им это провернуть. Итак, я предлагаю вам сделку. Конечно, все это звучит сухо и немного жестоко, но вот мои условия: вы соглашаетесь отдать мне в жены Элиану, спасая ее от брака с человеком, сословием ниже ее, а я в отместку подниму ваше денежное благосостояние, будучи примерным зятем.

– Но…

– Вашей дочери нечего бояться. Я не Синяя Борода, в конце концов. Став моей женой, она не будет ни в чем нуждаться. Ну так как?

– Мне… мне надо подумать, – глухо пробормотал Филипп.

– Понимаю, – кивнул Рихард, поднимаясь с места, – даю вам времени, сколько потребуется. Известите меня о своем решении. К сожалению, мне пора. Позвольте откланяться.

Граф Геннегау отвесил хозяину дома почтительный поклон и удалился.

На выходе из дома он столкнулся со Стэнли, выглядевшим, словно начищенный до блеска пенни. Рихард поприветствовал его, приподняв шляпу, и двинулся дальше, насвистывая что-то на немецком.

***

А в это время сама Элиана сидела в библиотеке, погрузившись в роман Шодерло де Лакло. Перипетии главных героев так увлекли ее, что она не заметила, что дело близится к вечеру, и только глухие крики, доносившиеся из кабинета отца, заставили ее захлопнуть книгу и спрятать ее за рядом старых книг по философии – романы де Лакло считались вредными для юных девиц ее возраста.

Напрягая свой слух, Элиана различила, наконец, два голоса: отцовский и Стэна. Сердце ее на мгновение замерло, а затем тревожно забилось, словно птица в клетке – крики эти не предвещали ничего хорошего. Помедлив пару мгновений, девушка решительно выскочила из библиотеки и направилась в кабинет отца, рискуя навлечь на себя его гнев.

Перед ней предстала следующая сцена: отец, сжав руки в кулаки и позабыв об аристократической гордости, кричал на Стэнли; тот же, в свою очередь, отвечал тем же. Лишь появление девушки заставило их поумерить пыл.