Текст книги "Так умирает все прекрасное (СИ)"

Автор книги: Scarlet Baldy и Aloysia Virgata

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Я сжала пальцами переносицу. Очередной приступ головной боли уже наливался в пазухах. Алкогольный угар прошлой ночи явно этому поспособствовал, не говоря уж о моих пьяных приставаниях к напарнику.

– Где она? – спросил Малдер мрачно.

– Здесь.

Мы прошли за Уикэмом по коридору и увидели тело Эйприл Ларсен. Она лежала на деревянном полу в странной позе, словно сломанная кукла. Ее золотистая кожа стала мертвенно-бледной, как пергамент. Причина была видна сразу – длинная глубокая рана на шее. Сгустки крови на груди – яркие, словно малиновое варенье. Уикэм постучал пальцем по часам и, подняв руку, показал “пять минут” нескольким полицейским в штатском, кружившим по комнате. Они кивнули и вышли, оставив нас наедине с командой криминалистов.

– Мы нашли сердце Хайке под полом, как и предполагалось. Все еще проверяем отчеты по исчезновениям, пытаемся понять, чье сердце было под телом Карлы Стюарт. Пока ничего нет.

– И говорящих воронов пока не появилось, – сообщил Рик.

– Хотите глоток хереса? – предложил Джаспер. – Опохмелиться.

Уикэм выразительно взглянул на криминалистов, они отошли к окну и принялись глазеть на репортеров.

Малдер присел на корточки рядом с телом, обхватив голову руками.

– Чего же, черт возьми, я никак не могу увидеть? – пробормотал он, словно разговаривая с погибшей.

Я посмотрела на Уикэма. Шрам на его лице в форме молнии выделялся на фоне бледной кожи, уголок рта нервно подергивался. Он выглядел чудовищно усталым и каким-то сломленным.

Подойдя поближе к нему, я озабоченно положила руку на плечо Уикэма.

– Вы в порядке, детектив?

Он взглянул на мои пальцы и в мгновение ока снова вернулся к своему обычному амплуа, спросив с усталой, но игривой улыбкой:

– О, вот как: чтобы вы стали лучше ко мне относиться, кому-то требовалось умереть?

Я на мгновение сжала его руку.

– Да, детектив, все именно так.

– И сколько должно быть трупов, чтобы вы отнеслись ко мне очень хорошо?

Я приподняла брови и сделала вид, как будто оценивающе оглядываю его.

– Ватерлоо, как минимум.

– У меня есть друзья в вооруженных силах. Могу разбомбить для вас Швейцарию.

– Почему Швейцарию?

– Почему бы и нет?

Я покачала головой и улыбнулась.

– Вы просто невыносимы.

Он придвинулся ближе и прошептал мне на ухо:

– Но вам это нравится.

Цокнув языком и закатив глаза, я вернулась к Малдеру и надела резиновые перчатки.

Он тем временем поднялся с пола и расстроенно покачал головой.

– Ничего не понимаю. Даже не уверен уже, что это дело связано с По. Просто ничего не сходится.

– Значит, начнем с начала и будем продолжать, пока не сойдется, – твердо сказал Уикэм и вышел в соседнюю комнату, чтобы переговорить с одним из криминалистов.

Я опустилась на колени и внимательно осмотрела темное пятно на холодной руке Эйприл Ларсен.

– Она тоже левша, – отметила я.

Малдер обернулся.

– Что ты сказала?

– Левша. Видишь? У нее следы от чернил на левой руке, а на правой ничего нет.

Он ответил нетерпеливо:

– Да, вижу. Меня смутило слово “тоже”.

Я встала и стянула перчатки.

– Хайке была левшой. Я заметила это во время вскрытия.

– И по какой причине ты не сочла нужным поделиться этим открытием со мной? – в его голосе не было ни капли мягкости, и я поняла, что мой друг и мой напарник – и человек, которого я целовала вчера вечером, – исчез. Вместо этого мне придется иметь дело с бесчувственным чурбаном, который командует мной и обвиняет в том, что я якобы отказываюсь делать свою работу.

– Потому что левшей очень много, Малдер. Это не показалось мне важным.

Малдер бесцельно зашагал туда-сюда и несколько раз раздраженно хлопнул себя по бедрам руками, будто исполняя какой-то странный танец. Это могло бы быть забавным, если бы растущая уверенность в том, что я, вероятно, серьезно напортачила, не начала постепенно укрепляться у меня в голове, словно затвердевающий кусок остывающего железа.

– “Не показалось важным?” – повторил он мои слова, словно не мог поверить в то, что услышал. – Послушай-ка, Скалли, из нас двоих, черт побери, я – профайлер! Я решаю, что важно, а что нет! Не знаю, что с тобой происходит в последнее время, но если ты не собираешься со мной это обсуждать, можешь убираться к черту, потому что твое состояние начинает сказываться на качестве работы.

Я ощетинилась.

– Значит, ты не только считаешь, что я должна отчитываться перед тобой по поводу своей личной жизни, но еще и в грош не ставишь мои усилия?

– Твои усилия могли стоить кое-кому жизни. – Он грубо схватил меня за плечи и развернул в сторону трупа. – Давай, скажи это ей.

Его пальцы, как когти, впились мне в плечо.

– Малдер, мне больно.

– Надеюсь, что так, потому что, кажется, теперь это единственный способ привлечь твое внимание.

Он старался говорить тише, но злость в его голосе была очевидна.

Я замерла.

– Малдер. Хватит.

– Что происходит? – позади раздался голос Уикэма, и Малдер резко отодвинулся от меня.

Я подняла руку, чтобы потереть плечо, и неподвижно установилась на тело Эйприл Ларсен, пытаясь избежать необходимости смотреть на Малдера или на Уикэма. Напряжение между нами было практически осязаемым.

– Нужно выяснить, не левша ли Карла Стюарт. И та женщина, которую похитили сегодня, – сказал Малдер Уикэму.

– Сесилия Форджи. Приступим немедленно. Ты правда думаешь, что это как-то связано с делом? – спросил он.

– Хайке Брандстаттер тоже была левшой.

– Только десять-двенадцать процентов населения левши. Вряд ли это совпадение, – согласился Уикэм.

Уголком глаза я заметила, как Малдер мрачно кивнул.

– Постараюсь разузнать, – сказал Уикэм, вытаскивая телефон, и уже собирался нажать на кнопки, но вдруг остановился. – Как так получилось, что эта информация не всплыла раньше?

– Хороший вопрос, – огрызнулся Малдер, подошел к окну гостиной и приподнял штору, чтобы посмотреть, не уехали ли журналисты.

Уикэм взглянул на меня, приподняв брови.

– Агент Скалли? Не объясните ли, в чем дело? – Он скрестил руки на груди. – И на этот раз я действительно хочу услышать ответ.

Я посмотрела на него свирепо.

– Может, вам лучше пойти разузнать, почему никто из ваших людей этого не заметил, а не играть со мной в доброго и злого полицейского на пару со своим новым собутыльником?

Уикэм посмотрел на меня ледяным взглядом.

– Как славно вы устроились. Приезжаете сюда, потому что мы, само собой разумеется, не можем собственную задницу нащупать обеими руками, а когда ошибаетесь, то пытаетесь прикрыть это нашей некомпетентностью?

– Это один из советов, которые вам дал Малдер? Что бы он вам ни сказал, я могу отличить флирт от оскорблений.

Взгляд детектива вдруг стал каменным, и он резким жестом велел нам следовать за ним.

– Агент Малдер, – позвал он, – не пытайтесь выйти через основной вход, репортеры хуже голодных блох на жирной собаке. Воспользуемся черным ходом на кухне.

Малдер опустил штору и присоединился к нам. Раздражение волнами исходило от него.

Когда мы вошли в кухню, Уикэм отпихнул ногой мешавшую ему упаковку кошачьего наполнителя и открыл дверь.

– Там в глубине есть ворота, за ними тропинка, которая ведет через дворы на другую сторону квартала. Велю Рику подобрать вас.

Яркие лучи зимнего солнца резали мне глаза. Я достала солнечные очки и уже собиралась надеть их, когда детектив дотронулся до моей руки и пристально посмотрел на нас обоих. Его голос был тихим и четким.

И очень рассерженным.

– А теперь послушайте-ка меня внимательно. У вас явно есть какие-то нерешенные личные проблемы, которые мешают сосредоточиться на деле. И вот что вы сейчас сделаете: поедете в отель, а там поругаетесь, или потрахаетесь, или закинетесь кокаином – мне плевать, что вам требуется, чтобы работать нормально. А потом мы найдем этого парня. Или возвращайтесь сюда в нормальном состоянии, готовые к работе, или уматывайте домой. Все ясно?

– Знаешь, что… – угрожающе начал Малдер.

– Умолкни, – отрезал Уикэм голосом бескомпромиссным, словно топор палача, и отодвинулся, чтобы дать нам пройти. – Не желаю ничего слышать ни от одного из вас. Предложение окончательное и не подлежит обсуждению.

Малдер вылетел за дверь, как ошпаренный, не сказав ни единого слова. Я сделала шаг наружу и надела очки, спрашивая себя, действительно ли моя беспечность стоила жизни Эйприл Ларсен.

И последовала за Малдером через двор. Он распахнул деревянные ворота, которые вели на тенистую извилистую тропинку, виляющую между домами, не дожидаясь меня и явно пытаясь держаться как можно дальше. Он стремительно шагал прочь, и я слышала, как льдинки трещат под его подошвами.

– Малдер! Подожди.

Он проигнорировал меня, и я убыстрила шаг почти до бега, пытаясь догнать напарника. Каждое движение отдавалось болью в челюсти и посылало волны жара к голове.

Я попыталась снова.

– Малдер! Мы можем поговорить?

Мой напарник резко остановился, обернулся и недоверчиво посмотрел на меня. Дыхание вырывалось у него изо рта маленькими белыми облачками, а глаза были холодными, как иней, что поблескивал на листьях кустарника живой изгороди, тянувшейся вдоль тропинки.

– Значит, теперь ты хочешь поговорить? – процедил он сквозь зубы.

Я замедлила шаг и осторожно подошла к напарнику.

– Я совершила ошибку. – Остановившись перед ним, я сняла очки. – И прошу за это прощения.

Малдер слегка расслабился от этих слов, его плечи опустились.

– Мы все равно не знаем, насколько эта деталь существенна для дела. Может быть, она не имеет никакого значения.

Он засунул руки в карманы и рассеянно потыкал кусок льда мыском ботинка.

– Но ведь ты считаешь, что имеет. Я знаю тебя, Малдер. Ты бы так не вышел из себя, если бы думал, что это неважно.

Он пожал плечами и промолчал. Я теребила в руках сосновые иголки, и запах хвои поднялся в замерзшем воздухе.

– Я пытаюсь найти какое-то оправдание тому, что не сказала тебе раньше про Хайке. И знаешь, Малдер, понимаю, что у меня его нет. – Я отряхнула перчатки и посмотрела на напарника. – Может, я действительно вернулась к работе слишком рано.

Он отломил несколько сухих веточек с нависавшего над ним дерева.

– Полностью согласен. Тебе следовало остаться в Вашингтоне и взять отпуск. Я не настаивал, потому что хотел, чтобы ты поехала со мной.

Мои брови непроизвольно взметнулись от удивления.

– Ты хотел, чтобы я была рядом, потому что так смог бы присматривать за мной, да?

Он сделал несколько шагов в мою сторону и, протянув руку, дотронулся до шишки у меня на лбу.

– Я просто не хотел, чтобы с тобой еще что-нибудь случилось.

Мои губы слегка изогнулись в полуулыбке.

– Ты уверен, что дело в этом, Малдер? В том, чтобы уберечь меня от опасности?

Он отвернулся от меня и продолжил идти.

– Конечно, а в чем же еще?

Я красноречиво посмотрела на напарника, давая ему понять, что он просчитался и не сумел ввести меня в заблуждение своей притворной холодностью, и уже собиралась озвучить эту мысль, но меня остановил голос Рика.

– Доброе утро, мисс Дэйзи. (1)

Полицейская машина была припаркована у тротуара. Рик, в натянутой по самые брови шапке, стоял снаружи и ждал нас, поедая пончик. Малдер открыл мне дверь, и мы забрались внутрь. Рик скинул свою мешковатую лыжную куртку и сел за руль.

– Высажу вас как можно ближе к машине, но придется пробежаться. Что хорошо в репортерах, так это то, что их оборудование не дает этим ублюдкам быстро бегать. У вас будет уйма времени, чтобы сесть в машину и убраться ко всем чертям из Доджа (2).

– Спасибо, Рик, – сказал Малдер.

– Не за что.

Машина выехала со двора на улицу. Рик положил руку на спинку соседнего кресла, и на его запястье я увидела татуировку в виде египетского орнамента. Глаз, перо и чаша.

– Какая интересная татуировка, Рик. Что она значит? – спросила я.

– “Р-И-К”, – ответил он скромно. – Мы с Джаспером сделали их, когда ездили в Каир с Роном Уэйдом (3).

– С Роном Уэйдом? Правда? Я давно слежу за его работами. Впечатляет, – сказала я ему.

– Иногда мне кажется, я вообще единственный в этом мире, у кого нет татуировки, – проворчал Малдер, и я бросила на него укорительный взгляд. Машина остановилась на светофоре.

Рик неодобрительно посмотрел на нас в зеркало заднего вида.

– Не знаю, что вы натворили, но Джек страшно зол. Джасперу пришлось купить ему две коробки пончиков, чтобы он успокоился, – сказал он.

– Мы не сошлись во мнениях насчет бейсбола, – сказал ему Малдер, давая понять, что лучше ему не расспрашивать дальше.

***

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ МОРГ ШТАТА МЭРИЛЭНД

БАЛТИМОР, ШТАТ МЭРИЛЭНД

20:22

Я услышала приглушенный звонок, раздававшийся из кармана пальто, и вытащила телефон, уступив Карен свое место у микроскопа.

– Скалли.

– Вам следует поработать над своими манерами, – сказал Уикэм. – Я как-то читал в „Эмили Пост“, что разговор по телефону рекомендуется начинать со слова „Привет“.

– Мне не кажется, что вы вправе читать мне лекции по социальному этикету, – жестко ответила я. – У меня странное подозрение, что в „Эмили Пост“ не оценили бы вашу стратегию разрешения конфликтов.

Карен изо всех сил старалась сделать вид, что ничего не слышит, и ее попытки не ускользнули от моего внимания.

Уикэм вздохнул, и я представила, как в этот момент он устало потирает затекшую шею.

– Давайте устроим передышку, агент Скалли. Мне нужно встретиться с вами, показать кое-что важное.

Я взглянула на Карен, а потом на часы.

– Могу приехать в участок через полчаса. Мы пока проверяем кое-какие образцы ткани, но уже почти закончили.

– Не приезжайте в участок, – сказал Уикэм. – Большинство сотрудников „Балтимор Сан“ уже затаились в кустах в засаде, и я сомневаюсь, что репортеры из других городов в это время отсиживаются в отеле. Хотя, уверен, вы отлично смотритесь на телеэкране.

– Выкладывайте, Уикэм. К чему вы клоните? Если этот хитрый план ставит целью пробраться в мою постель, я вам прямо сейчас говорю – ничего у вас не выйдет.

Он засмеялся.

– Ну вы и параноик! Встретимся в “Свистящей устрице” через час.

– Там же, куда вы ходили с Малдером. Любимое местечко?

– Нет. Просто мне нравится произносить название.

В конце концов, что в этом такого плохого?

– Карен расскажет мне, как доехать. Увидимся там.

Я повесила трубку. Карен с любопытством взглянула на меня.

– У вас свидание с Джеком Уикэмом?

Я села рядом с ней. Надеюсь, мое лицо в достаточной мере выражает презрительность.

– Ну уж нет. Он хочет показать мне что-то важное.

– Я с ним встречалась какое-то время, – сказала она, хитро улыбнувшись.

– Правда? – Мне не хотелось демонстрировать заинтересованность, но я не смогла сдержаться. – Ну и как?

– Не сошлись в религиозных взглядах, – сказала она с серьезным видом. – Он считал себя Богом, а я не согласилась.

Мы засмеялись, и я вдруг вспомнила, как приятно иногда оказаться в женской компании.

***

“СВИСТЯЩАЯ УСТРИЦА”

21:16

Войдя в бар, затянутый сигаретным дымом, я еще раз спросила себя, что тут делаю. Уикэм сидел за ближайшим столиком со стаканом пива в руке.

– Хватит ухмыляться, детектив. Это не свидание, – сказала я строго.

Уикэм ногой пододвинул ко мне стул. Малдер бы встал.

– Оглянитесь, агент Скалли. Вы, я, бар и пиво. Как я и предсказывал.

Я продолжала стоять и положила руки на спинку стула.

– Единственная причина, по которой я здесь, – что-то важное, что вы хотели мне показать. Раз участок до сих пор наводнен репортерами, показывайте здесь.

– Единственная, говорите?

Почему я терплю? Надо просто хлопнуть дверью и поехать обратно в отель. Что бы он ни хотел мне показать, это подождет до завтра. Но что-то удерживало меня. Я все еще винила себя в том, что допустила такую чудовищную ошибку, и не могла позволить себе пропустить хоть что-то мало-мальски существенное. И если мне придется мириться с бессовестным флиртом детектива Уикэма, что ж – так тому и быть.

Агент Скалли не совершает ошибок.

Уикэм улыбался и терпеливо ожидал моего решения, указательным пальцем водя по кромке стакана.

Агент Скалли много чего не делает.

Я села.

Уикэм облокотился на спинку стула и отхлебнул пива. Его глаза игриво сверкнули.

– Где ваш напарник?

– Все еще в библиотеке, думаю.

– Он сказал вам, что там ищет?

Я отрицательно покачала головой и помахала рукой скучавшей официантке.

– Нет.

И заказала апельсиновый сок.

– Склока в раю по-прежнему продолжается?

– Нет, – отрезала я, жестко посмотрев ему в глаза.

Он засмеялся.

– Все в порядке, я не из тех, кто сует нос в чужие дела.

– Что-то с трудом верится, учитывая, что вы спрашиваете уже второй раз. Поймите: в том, что вы видели сегодня на месте преступления, нет ничего необычного. Мы с Малдером очень разные люди, и разногласия в таких случаях неизбежны. Люди, которые нас не знают, могут легко прийти к неверным заключениям – как вы.

Я протянула руку, чтобы взять меню, но рука детектива накрыла мою, остановив меня на полпути.

– Может, и так, но если бы мой напарник и по совместительству судебный патологоанатом не счел нужным поделиться со мной существенным кусочком головоломки, моя профайлерская сущность взбесилась бы. А мне показалось, что Малдер действительно вышел из себя сегодня утром.

Я высвободила руку.

– Вы не он.

Хитро улыбаясь, Уикэм пододвинул ко мне меню. Он был чертовски привлекателен и прекрасно знал об этом.

– Для вас, Скалли, мог бы им стать.

– Нет, не смогли бы, – твердо ответила я и открыла меню. – И называйте меня Даной.

– Понятно… Недостаточно важная фигура, чтобы обращаться по фамилии? Я почти обижен.

– Переживу. – Я пролистала серию снимков с места убийства. – Эти фотографии вы мне уже показывали, – добавила я.

Он подождал, пока официантка поставила мой сок, и разложил фотографии по столику.

– Видите что-нибудь общее?

Я удивленно посмотрела на него.

– Нашли что-то?

– Посмотрите как следует и тоже заметите.

Я еще раз просмотрела жутковатые снимки, и вдруг кое-что привлекло мое внимание. Это казалось глупостью, но…

– У них всех левая рука лежит на животе?

Уикэм энергично закивал.

– Да, посмотрите, а где вторая? – Он поочередно ткнул пальцем в каждую фотографию.

Я проследила за его движениями и увидела, что правая рука у каждой жертвы расположена примерно под одним и тем же углом, немного вбок от тела.

– Он оставил их всех в одной и той же позе.

– Точно.

Я пила сок и разглядывала фотографии.

– Этот парень скрупулезно следует ритуалу, Дана. Видимо, они имеют для него какое-то особое значение. И если мы поймем, какое…

– … то сможем определить, по какому принципу он выбирает жертв. – Я сложила фотографии в папку и вздохнула. – Боюсь, логика и мотивации человека, который отрезает женщинам грудь, мне совершенно не доступны. Вам нужно поговорить с Малдером об этом. Кстати, почему вы позвонили мне, а не ему?

– Вам правда нужен ответ? – Он допил пиво и встал. – Теперь сами можете ему рассказать. Мне надо вернуться в участок и сделать несколько звонков.

Я тоже встала и посмотрела на него с кокетливой улыбкой.

– Какое короткое свидание.

Он засмеялся и подошел поближе, чтобы протянуть мне папку.

– О, доктор Скалли, какая же вы искусительница!

Уикэм легонько провел большим пальцем по моей щеке и ушел.

И хотя его хрипловатый голос пробудил приятное щекотание у меня в животе, я снова пришла к неизбежному пониманию того, что мое пьяное признание прошлой ночью – чистая правда. Каждый мужчина, который меня привлекал, имел один и тот же изъян – он не был Малдером.

Я выудила мобильный телефон, чтобы позвонить источнику своих проблем.

***

ГОСТИНИЦА HOLIDAY INN, ВНУТРЕННЯ ГАВАНЬ БАЛТИМОРА

22:24

Я нашла его в гостиничном номере сидящим на кровати, все еще в помятом костюме, без пиджака, окруженным книгами и бумагами.

– Опять портишь библиотечные книги, Малдер? – Я посмотрела на его голые ступни, как всегда, восхитившись их большим размером.

Он взглянул на меня поверх очков.

– Что сказал Уикэм?

Что я скрываю свои чувства не так хорошо, как мне кажется.

– Что все тела оставлены в одной и той же позе.

– Да, я заметил. У них всех левая рука лежит под вырезанной грудью, а другая – под углом примерно в тридцать градусов к телу. Поза едва различимая, но она есть.

– Это что-то значит для него, но что?

Я положила руку на живот и вытянула правую руку под углом, изображая позу жертв.

– Не двигайся.

Меня встревожил настороженный взгляд Малдера.

– Что?

Пожалуйста, только не говори, что у меня опять идет кровь. Я начала поднимать руку к лицу.

– Скалли, не двигайся, – повторил он и, сняв очки и соскочив с кровати, медленно подошел ко мне и встал сзади. Малдер взял меня за руки и, переплетя наши пальцы, повторил позу погибших женщин.

– Малдер… – прошептала я. Его близость после событий вчерашнего вечера не могла не волновать.

– Не беспокойся, Скалли. Мои намерения чисты и благородны.

И от этого я должна почувствовать себя лучше?

– Посмотри, – прошептал он, зарывшись лицом мне в волосы, и переместил мои руки: левый локоть оказался повернут вбок, а правая рука вытянута вперед.

– Жизнь, – сказал он, а затем вернул мои руки в изначальную позицию. – Смерть.

Он повторил движение, и вдруг я поняла, что он хочет этим показать. Когда мои руки были вытянуты, это выглядело так, будто я держу лук и стрелы.

– Лучники? Он хочет, чтобы его жертвы выглядели, как лучники?

– Амазонки, Скалли. Они амазонки.

– Поэтому он отрезает им грудь! – Я повернулась в его руках и посмотрела Малдеру в глаза. – А поскольку они левши, его выбор пал на левую, а не на правую. Так им легче было бы стрелять из лука. (4)

Мы радостно смотрели друг на друга, и я наконец позволила себе перевести дух. Все раздражение и вся неловкость, накопившиеся за последнюю неделю, внезапно испарились.

– Он убивает амазонок-левшей, Скалли.

Я обняла напарника покрепче, и он сделал то же самое. Мы долго стояли так: его рука рассеянно поглаживала мою спину, и я знала, что сейчас он обдумывает новую информацию, пытается связать события между собой, понять убийцу. Я расслабилась в его объятиях и наслаждалась простой радостью от того, что меня обнимают, стараясь не думать о том, что, сообщи я чуть раньше о том, что Хайке левша, судьба Эйприл Ларсен могла сложиться совсем по-другому. Вместо этого я взяла кисточку и замазала толстым слоем все свои сомнения и угрызения совести.

Мои бедра касаются его бедер, моя щека на его груди, мои руки на его спине, мой живот…

Упс.

Малдер.

Я поняла голову и встретилась с напарником взглядом. Едва различимая ироничная улыбка играла у него на губах.

– Благородство – такое субъективное понятие, Скалли…

Уткнувшись ему в плечо, я рассмеялась.

– Ты уверен, что не мысли об амазонках тебя завели? Такие роскошные, полуобнаженные женщины-воины на конях…

Его руки соскользнули с моей спины на бедра, прижимая к себе еще ближе.

– О да, я уверен.

Я выдохнула и снова подняла голову, на этот раз посмотрев на напарника совершенно серьезно.

– За себя могу сказать, что здорово перебрала минувшей ночью. А ты? Был сильно пьян?

– Недостаточно сильно.

– Понятно. – Я пробежала руками по его груди. Просто не могу поверить… – Как же это произошло? – спросила я почти шепотом.

– По милости “Абсолюта”.

– Я не о том.

– Просто произошло и все, Скалли. Пусть будет так.

– Ты теперь цитируешь “Битлз”, Малдер?

– Могу процитировать Элвиса, если хочешь.

– Что именно? “Поспешишь – людей насмешишь”? (5)

Хотя мы-то уж точно не спешим, подумала я. Даже самая ярая святоша из всех моих учительниц-монашек вряд ли поставит меня в один ряд с блудницей вавилонской за один поцелуй в четыре года.

– Поменьше разговоров, Скалли.

Я приподнялась на цыпочках и, нежно поцеловав Малдера, прошептала:

– Ладно.

Как раз в тот момент, когда я уже собиралась отстраниться, его пальцы зарылись в мои волосы, удерживая на месте, а еще через мгновение его язык жадно ласкал мой. Я застонала, страстно отвечая на его поцелуй.

Это безумие. Мы к этому не готовы.

Я к этому не готова.

Поэтому я положила руки ему на грудь и нежно оттолкнула.

Малдер непонимающе посмотрел на меня, моргнул и поднес руку ко рту, словно был не вполне убежден в реальности происходящего.

Ты не ошибся, напарник.

Все еще тяжело дыша, я пригладила руками рубашку и пиджак.

– Позвони Уикэму. Вернусь через несколько минут.

– Хочешь переодеться во что-нибудь поудобнее?

Я увидела расцветающую на его губах наглую ухмылку и сдержанным голосом ответила:

– Хочу принести бумаги. И поработать.

Он сжал губы и понимающе кивнул. Мы оба знали: что бы ни происходило между нами, работа всегда будет важнее.

Осознав это, я вдруг успокоилась. Раньше мне казалось, что моя жизнь крутится, как аттракцион в парке развлечений – платформа, которая поднимается и вертится, а ты прижимаешься к стенке и пытаешься не упасть, потому что тебя не держит ничего, кроме силы тяжести. Малдер, чьи глаза я всегда могу сразу же безошибочно найти даже в комнате, полной людей, – вот сила, которая не дает мне оказаться в свободном падении.

Я прошла мимо него, не оборачиваясь, пока дверь позади меня не закрылась с щелчком, вошла в свой номер и сложила бумаги в аккуратную стопку. Интересно, сколько еще мы будем ходить вокруг да около, как сейчас?

На прошлой неделе я сказала Малдеру, что мы, в профессиональном смысле, двигаемся по бесконечной прямой. И что моя жизнь стоит на месте. Первый закон Ньютона гласит, что движущееся тело продолжает удерживаться в состоянии равномерного и прямолинейного движения, пока оно не принуждается приложенными силами изменить это состояние. И это также верно для объектов в состоянии покоя.

Второй закон Ньютона гласит, что изменение количества движения пропорционально приложенной движущей силе и происходит по направлению той прямой, по которой эта сила действует.

Я надеялась, что силы, толкающие нас вперед в новом направлении, сильнее, чем те, которые удерживают нас на месте, но мы с Малдером всегда существовали в нашей собственной системе координат, и потому я невольно сомневалась в том, что к нам применимы общепринятые законы физики.

**********

ГОСТИНИЦА HOLIDAY INN, ВНУТРЕННЯЯ ГАВАНЬ БАЛТИМОРА

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 26 ЯНВАРЯ

8:20

Я постучал в номер Скалли и услышал ее голос еще до того, как открылась дверь.

– Как быстро, спасибо. Простите за пятна крови, просто я… Малдер.

Она стояла передо мной в одном полотенце, обернутом вокруг груди, волосы были влажными, а выражение лица – одновременно неуверенным и смущенным. В руках – гостиничный халат, отворот которого был весь заляпан кровью. Она бросила его на пол и ногой отпихнула в ванную. Стараясь не смотреть на еще не зажившие порезы на ее руках, я прошел внутрь и захлопнул за собой дверь.

– Все в порядке?

– Да, конечно. Я просто… Попросила чистый халат и полотенце. Думала, это горничная. Ты что-то рано, Малдер.

– Скалли, что случилось? У тебя опять шла кровь?

– Порезалась бритвой, – солгала она, вызывающе глядя мне прямо в глаза. Да уж, моя напарница умела напустить на себя устрашающий вид, даже несмотря на то, что была одета в одно полотенце и ростом не доходила мне даже до плеча. Мне показалось, что Скалли здорово похудела за последнее время, но я нечасто видел ее в столь скромном количестве одежды.

– И что же ты брила? Волосы на груди? Воротник весь в крови.

Она холодно посмотрела на меня и уже собиралась ответить, когда в дверь постучали. Я открыл и увидел женщину со стопкой чистых полотенец и халатом. Она протянула мне белье и подозрительно оглядела нас.

– Спасибо, – сказал я. – Мы тут немножко… увлеклись. – Подмигнув, я закрыл дверь прямо перед ее удивленным лицом.

– Замечательно, – сказала Скалли голосом, который ясно показывал, что ничего замечательного она в этом не видела. – Ты бы хоть головой думал, прежде чем делать такие глупости!

Я закатил глаза.

– Скалли, не думаю, что она начнет сплетничать о рыжей из 746 номера, которая развлекает посетителей.

– Посетителя, – поправила меня Скалли. – Я не оказываю эскорт-услуги за пределами этой комнаты.

Я сел на кровать, а она отправилась в ванную.

– Ну что ж, это большое облегчение, – сказал я. – Не хотел бы я узнать, что ты заманивала сюда других мужчин, в то время как меня держишь в ежовых рукавицах.

Напарница остановилась у двери и, обернувшись, одарила меня испепеляющим взглядом.

– Я пошутил, Скалли. Иди, оденься попристойней.

С крайне недовольным видом она все-таки вернулась в ванную.

В этой шутке, конечно, была доля правды. Я не слепой и прекрасно видел, что даже помимо ее воли Скалли все равно нравился Уикэм. За стенкой послышался шум, и я постарался не думать о том, как полотенце сейчас падает на пол, обнажая ее тело.

Скалли вышла через несколько минут в своем повседневном наряде – как обычно, костюм без пиджака. Ее влажные волосы все еще немного вились. Это добавляло нежности ее образу, но, сорвись у меня с языка непрошеный комплимент, она бы никогда больше не позволила мне еще хоть раз застать ее в таком виде. Поэтому я с удовольствием разглядывал ее, но ничего не сказал.

Скалли подошла к столу, принялась возиться с кофеваркой и, стоя спиной ко мне, произнесла:

– Нам нужно поговорить.

Конечно, она была права, но вот чего-чего, а разговаривать мне хотелось меньше всего на свете.

– Конечно, – согласился я. – Если бы ты могла стать любым животным, какое бы выбрала?

Она подала мне чашку кофе.

– Хватит, Малдер. Я серьезно.

Я сделал глоток и посмотрел на напарницу. Под глазами – сливовые синяки, а ссадины и царапины, не скрытые макияжем, все еще портили ее идеальную кожу. На лице застыло напряженное выражение. Весь вид Скалли свидетельствовал о том, что сейчас прозвучит какая-то заранее заготовленная серьезная речь.

– Говори.

Она села рядом со мной и поводила наманикюренным пальцем по краю чашки.

– Малдер, думаю, в последние два вечера нами двигали ошибочные мотивы.

Я предчувствовал, что она это скажет, и даже отчасти готов был с этим согласиться, но сперва решил дать напарнице высказаться.

– Какие мотивы?

Скалли поставила свой кофе на прикроватный столик, сложила руки на коленях и опустила взгляд.

– В последнее время мы немного отдалились друг от друга, и, боюсь, пытаемся преодолеть это расстояние не самым верным способом. Нам обоим очень тяжело на этом деле, и то, что мы ищем какой-то… близости, – это естественная реакция.

Я оперся рукой на кровать за ее спиной и поставил свою кружку на столик.

– Согласен. – Она удивленно посмотрела на меня. – Но дело не только в этом. А в том, что произошло в Филадельфии, – продолжил я.

Она громко втянула носом воздух и посмотрела в сторону.

Я нежно взял Скалли за локоть, стараясь не задеть синяки, которые Джерс оставил на ее руках.

– Скалли, я не знаю точно, что этот психопат сделал с тобой, и ты не обязана мне говорить. Но если хочешь стереть это из памяти, тебе придется поговорить хоть с кем-то.

Напарница медленно повернулась ко мне и со смешком сказала: