Текст книги "Так умирает все прекрасное (СИ)"

Автор книги: Scarlet Baldy и Aloysia Virgata

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Уикэм отошел, чтобы проинструктировать других членов оперативной группы, а я, несколько сбитая с толку его напористостью, молча перенесла коробку на соседний пустой стол и посмотрела на часы. Время нависало над нами, как гильотина, и я взмолилась об отсрочке одиннадцатого часа (8).

***

ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК БАЛТИМОРА

10:46

– Теперь я знаю все, что только можно знать о стеклодувном деле, – сообщил мне Малдер, отодвинув от себя папку, лежавшую перед ним на большом столе для проведения конференций. – И уже подумываю над тем, чтобы уйти из ФБР и начать изготавливать прелестных маленьких животных для пожилых дам. А еще я не обнаружил ровным счетом ни хрена и надышался пачули (9) на год вперед, – мрачно добавил он. Малдер наклонил стул назад и положил ноги на стол. – Ты знала, что вблизи художественного колледжа вероятность встретить стеклодува и одновременно хиппи резко возрастает?

Малдер ухмыльнулся и закинул руки за голову. Я подумала, что это не лучший момент, чтобы рассказать ему о том, как моя вечно витавшая в облаках сестра в определенной степени повлияла на мое представление о моде, но не очень-то преуспела. Мне никогда не хватало раскованности и спокойствия, чтобы стать одной из детей цветов, и пока Мисси ворковала над симпатичными юбками всех цветов радуги, я пыталась угадать химический состав красителя.

– Тебе стоит написать об этом статью, Малдер, – сказала я ему и вытянула руки над головой. – А я узнала много нового о разделке мяса и об охоте. Ты знал, что каждый год больше сотни людей получают травмы, пытаясь освежевать тушу еще живого животного? Малдер снял галстук и повесил его на стул рядом со мной.

– Нет, я этого не знал. Как восхитителен и как глуп наш мир.

В этот момент к нам подошел Уикэм и сел на краешек стола.

– Hola, federales! (10)

– Я учила немецкий, – сказала я. – No habla. (11)

– Понятно. Ну что ж, в таком случае позвольте мне изложить это для вас на простом и доступном английском: мы по уши в дерьме. Весь день прошел в разговорах с бесполезными людьми, которые только раздражали меня. Я устал, голоден и ненавижу стекло, пластик, селен и Эдгара Аллана По. Вы что-нибудь нашли?

Я покачала головой.

– Я нашла одного из этих трех пропавших стеклодувов. Джулиус Мельцер был в Амстердаме последние три недели. Никакой информации об Алибеке Халев или Эллиоте Данэме.

Я скинула туфли и потерла затекшие ступни. Как бы мне хотелось чувствовать уверенность в себе и в более вменяемой обуви.

– Может, закажем пиццу? – спросила я.

– Нет, – ответил Малдер серьезным голосом, качаясь на стуле. – Тебе пиццы не положено.

– Почему это? – возмущенно спросила я.

– Сама отлично знаешь, почему. Ты вечно не даешь выбрать нормальную начинку, ругаешься и стонешь, если соуса слишком много или если, не дай Бог, корочка слишком толстая. Кроме того, ты пачкаешься сыром и ноешь, что тебе не хватает салфеток.

Я сердито посмотрела на него, а Уикэм захихикал.

– В соседнем квартале есть хороший китайский ресторан, – сказал он.

– Китайский подойдет, – согласился Малдер. – Она считает всю китайскую еду одинаково отвратительной, так что особо не жалуется.

– Попробую найти меню, – сказал Уикэм, роясь в шкафу.

– Ненавижу вас обоих, – сообщила я. – Причем до самой глубины души.

– Ненависть – это всего лишь сбившаяся с пути любовь, – высокомерно проговорил Малдер. – Ты злишься только потому, что знаешь, что я прав.

Уикэм протянул нам старое заляпанное меню, и я внимательно изучила его, как будто там могло оказаться что-то еще, помимо стандартного ассортимента. Мы озвучили наш выбор, и Уикэм позвонил в ресторан.

– Пятнадцать минут, – сказал он, заглядывая в мусорную корзину, набитую бумагами и пластиковой посудой. – Палочки или вилки?

– Вилки для варваров, – сказала я ему. – У китайской еды вкус неправильный, если не есть ее палочками.

– Зато палочками дольше, – ответил Уикэм. – Трата времени.

Я закатила глаза.

– Типично мужское мнение.

Почему? – вмешался Малдер. – Потому что некоторые стремятся как можно скорее удовлетворить свое желание без лишних выкрутасов? Вообще-то многие женщины с тобой не согласятся.

Я бросила в Малдера галстук, а Уикэм рассмеялся.

***

ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК БАЛТИМОРА

8:15

Проснувшись, я понял сразу несколько вещей: мне срочно необходимо побриться, у меня чудовищно затекла шея, а спина ноет от неудобной позы. Я застонал, а затем медленно потянулся, разминая суставы.

– Доброе утро, солнышко, – поприветствовал меня Уикэм. – Опоздаешь на автобус.

– Ммм… – пробурчал я, потирая руками лицо, и, подняв глаза, увидел, как Скалли заходит в конференц-зал с выражением доброжелательной жалости на лице.

– Знаю, как ты скучаешь по своему дивану, Малдер, но то, что ты патологически избегаешь нормальных кроватей, начинает меня беспокоить. Вот, я принесла тебе зубную щетку. – Она протянула мне пакет.

– Вы спите на диване? – недоверчиво переспросил Уикэм.

– Как правило, – ответил я, чувствуя себя крайне глупо. – Мне так удобно.

Уикэм пристально посмотрел на меня, затем взглянул на Скалли и снова повернулся ко мне.

– Могу только сказать, что это лишило меня последних сомнений.

Стараясь не смотреть ни на одного из них, я занялся открыванием пакета, который принесла Скалли, и достал из него зубную щетку и маленький тюбик пасты.

Уикэм снова обратился к нашей Поборнице оральной гигиены.

– Знаете, – доверительно произнес он, – у меня большая удобная кровать кинг-сайз. Ортопедическая.

Скалли неодобрительно покачала головой, но я видел, что этот флирт ее скорее веселит, чем раздражает.

– Ладно, ребятки, – произнес Уикэм, раздав нам по пачке документов. – Здесь списки членов «Общества любителей По» и несколько человек, которых мы не смогли найти раньше. Пора приступать к работе.

Мы покорно взяли бумаги, но никто из нас не произнес вслух, что Эйприл, где бы она ни находилась, уже, скорее всего, была мертва.

***

ИСТЕРН АВЕНЮ, ПЯТНИЦА

25 ЯНВАРЯ

20:28

Кажется, я уже проехал город вдоль и поперек тысячу раз. Сделав еще один круг по Феллс Пойнт, я припарковался напротив дома 1621 по Элисанна Стрит и посмотрел в пустые глазницы темных окон в квартире Эйприл.

Где же ты? И кто станет следующим звеном цепи?

Стоило мне положить руки на руль и опустить голову, как кто-то постучал в окно машины. Я мгновенно выпрямился, и рука потянулась к пистолету.

Это был Уикэм.

– Я вооружен и очень опасен, – предупредил я его. – Не надо так ко мне подкрадываться. Что вы здесь делаете, Уикэм?

– То же, что и вы, – ответил он. – Поймите: придется просто ждать.

Я ударил кулаком по приборной панели.

– Вот же дерьмо!

Уикэм вздохнул.

– Да. Так и есть. И мы, к тому же, станем козлами отпущения. Где агент Скалли?

– Надела очки и засела за стопку медицинских данных.

Детектив задумался.

– Здесь рядом есть неплохой бар. Если честно, он так хорош, что я уже подумываю начать его крышевать. Вы как, свободны или планируете пойти и снять с нее очки?

– Ты придурок, Уикэм, – сказал я, но не очень искренне.

– Странно, мне часто это говорят. Я поеду на своей машине, езжайте за мной. Слишком холодно, чтобы идти пешком.

Уикэм ехал на несколько машин впереди меня, и через какое-то время мы наконец добрались до бара. Вход был украшен изображениями моллюсков и скелета. «Свистящая устрица»? Я удивленно приподнял бровь в лучших традициях Скалли.

– В Оушен Сити есть местечко под названием «Бородатый моллюск», – сообщил мне детектив.

Мы вошли и сели за барную стойку. Уикэм заказал «Киллианз», и я последовал его примеру.

– Дело в том, – сказал он, пока мы ждали пиво, – что мы даже не знаем, что искать. Убийца бросит где-нибудь ее тело и похитит очередную жертву, а мы понятия не имеем, по какому принципу он их выбирает.

Женщина-бармен протянула нам по бутылке пива и предложила открыть счет, на что мы немедленно согласились, решив позволить федеральному правительству его оплатить. Я поднял бутылку.

– За… Черт. Не знаю.

– Сойдет.

Мы пили молча, а затем Уикэм сказал:

– Есть кое-какие успехи в отслеживании поставок пластика. У них появилось несколько наводок.

– Да? Что-нибудь конкретное?

Он пожал плечами.

– Пока нет.

Я вздохнул, допил свое пиво и знаком попросил барменшу принести еще одну бутылку. Она принесла две.

– Проблемы с женщинами? – спросила она.

– Вроде того, – ответил я уклончиво.

– Тогда попозже принесу еще.

Она отошла от нас и попыталась найти более интересных собеседников.

– Может быть, агент Скалли обнаружит что-нибудь еще, – предположил Уикэм. – Она, кажется, умная малышка.

Я засмеялся.

– О да, она умная. Но полегче с «малышкой». У нее очень ловкие пальцы, и она очень ловко жмет ими на курок.

Я многозначительно похлопал себя по плечу, и глаза Уикэма расширились от удивления.

– Она в тебя стреляла?

– Просто чтобы удержать меня от опрометчивого поступка. Ничего личного.

Он странно посмотрел на меня.

– Сколько вы уже работаете вместе?

– Четыре года.

– Все становится личным, когда работаешь с кем-то в паре так долго.

– Судишь по своему опыту?

Уикэм сделал глоток пива с фальшивой легкостью в движениях, и я понял, что наступил на старую мозоль.

– Да, – ответил он.

– Что с ней случилось? Я так понимаю, это была она?

Уикэм засмеялся.

– Да, очень даже она. Маленькая блондиночка по имени Мелинда. – Его глаза затуманились от воспоминаний. – Она ненавидела свое имя, заставляла всех называть ее Джо.

Я поднял бровь.

– Джо?

– Чем меньше похоже на Мелинду, тем лучше, – засмеялся он. – Так уж у нее работали мозги.

– В прошедшем времени?

Уикэм протянул руку к следующей бутылке пива. Отвечая на мой вопрос, он явно пытался говорить беззаботно.

– Убита при выполнении даже не служебных обязанностей.

– Когда это произошло?

– Три года назад. Мы были у Сабатино, праздновали взятие лаборатории по производству метамфетамина. Прилично выпили. На нас напали по пути домой. – Он показал на шрам на щеке. – Мне повезло.

Уикэм сделал еще один глоток из второй бутылки и стал теребить край наклейки большим пальцем. Я понял, что ему не хочется продолжать разговор, поэтому просто сидел и тихо потягивал пиво. Мы оба молчали какое-то время.

– Так что насчет невидимости? Ты правда в это веришь? – спросил Уикэм после еще одной порции пива.

Я улыбнулся.

– Да, я ждал этого вопроса. Ты же знаешь, чем мы со Скалли занимаемся. Сам говорил, что наводил справки.

– Мне рассказывали какое-то дерьмо про всякие НЛО и тому подобное. ФБР разве занимается инопланетянами?

– Технически? ФБР расследует отчеты об активности, которая может напоминать некоторые характерные особенности так называемых контактов с представителями внеземных цивилизаций, – процитировал я.

Уикэм закатил глаза.

– Да уж, звучит гладко. Ты веришь в инопланетян? Инопланетян и невидимых серийных убийц?

– Запомни, на чем мы остановились, – я попросил еще два «Патрона» (12). Когда еще распивать текилу, если не сейчас?

– Будем здоровы! – сказал Уикэм, и мы одновременно выпили до дна. Барменша принесла еще две бутылки пива, хотя предыдущие еще не опустели.

Я почувствовал, как в голове начинает приятно гудеть. Пожалуй, стоит пить чаще.

– Я верю в существование инопланетных цивилизаций, – сообщил я Уикэму. – Насчет невидимых серийных убийц – не знаю, поживем-увидим. Ха-ха.

– Значит, вы со Скалли ездите и расследуете такие дела? Она не показалась мне человеком очень широких взглядов, но внешность бывает обманчива. Я и тебя никогда бы не принял за такого.

Я снова рассмеялся.

– Широких взглядов? У меня они тоже не очень-то широкие. А у Скалли и подавно. Ее работа – писать длинные отчеты с детальным описанием того, как именно я отнимаю у Бюро место, время и деньги. У нее энциклопедические познания во всех областях науки, и она может оттарабанить безумное количество научной ерунды, пока не возникнет желания встряхнуть ее как следует.

Я улыбнулся, вспомнив, как она болтает про глюкокортикоиды, сколексы и принцип неопределенности Гейзенберга. Однажды у нас состоялась бурная дискуссия о том, кто является более высоким звеном эволюции – двугорбый или одногорбый верблюд.

Уикэм положил в рот пригоршню орешков.

– Я собираюсь позвонить ей, когда все это закончится, если ты не против.

Я удивленно посмотрел на него.

– Я ей не отец.

– Нет. Но ты не так уж к ней равнодушен, как хочешь показать.

– Между нами все очень запутанно. – Я вздохнул. – Но ты позвони. У нее в жизни должен быть кто-то нормальный. Относительно.

– Чем она занимается? Помимо того, что исполняет обязанности Королевы царства мертвых?

Я задумался над его вопросом.

– Понятия не имею. Любит стрелять в тире. Посещает скучные семинары. Она католичка. Может, сходите вместе на мессу.

Уикэм был явно сбит с толку.

– А как же она развлекается?

– Развлекается? Скалли никогда не развлекается. Я имею в виду, не так, как нормальные люди.

На самом деле я имел в виду, что Скалли не развлекается со мной, предпочитая выбирать для этих целей опасных психопатов с татуировками. И обычно это кончается не очень хорошо. Может, они с Уикэмом сделают себе пирсинг?

– Она любит танцевать?

Я попытался представить Скалли танцующей и потерпел полное поражение, потому что в моем воображении она существовала только в костюме, на каблуках и с «Очень серьезной прической». Люди не так одеваются, когда ходят танцевать.

– Не знаю. У нее была маленькая надоедливая собачка. Можешь зайти с этого угла.

Он усмехнулся.

– Думаю, до этапа покупки щенка нам еще как до луны.

– Черт с тобой, Уикэм. Не знаю, что сказать. Если бы я хотел затащить Скалли в постель, то подарил бы ей новенький сияющий микроскоп и коробку патронов, потому что, кажется, это единственное, чем ее можно осчастливить.

Я допил свое пиво и решил остановиться, понимая, что приближаюсь к той стадии опьянения, когда потом всю жизнь жалеешь, что вовремя не придержал язык.

Я изобразил универсальный жест, означающий «принесите мне счет, пожалуйста», и, получив его, нацарапал на чеке нечто, отдаленно напоминающее мое имя.

– Надо почаще обращаться за помощью к ФБР, – сказал Уикэм. – Сэкономлю денег.

– А я заставлю тебя оплатить все штрафы за парковку.

– Ты нечасто пьешь, да? – наблюдательно заметил Уикэм.

– Это портит мою женственную фигурку.

Он засмеялся и вытащил телефон.

– Мы оба наклюкались. Я вызову такси. Попрошу кого-нибудь пригнать твою машину к отелю попозже.

Он подошел к двери и распахнул ее. Водоворот снежинок ворвался внутрь.

Я кивнул.

– Хорошо. Кстати, Уикэм?

– Да?

– Скалли любит виолончель.

Он усмехнулся, и я кинул ему ключи от моей машины.

***

ГОСТИНИЦА HOLIDAY INN, ВНУТРЕННЯЯ ГАВАНЬ

23:40

По пути в отель я велел таксисту заехать в магазин со спиртным и, дав ему щедрые чаевые, вылез из машины у входа в гостиницу и потащился к двери. Холодный воздух ударил меня наотмашь, словно старлетка из второсортного фильма. Я прислонился к обледеневшей колонне у входа.

Почувствовав, что худо-бедно вновь могу пользоваться руками-ногами, я медленно проковылял по холлу, а затем втащился в лифт и вывалился из него на седьмом этаже. Подойдя к номеру 746, я громко постучал.

– Ты должна пойти выпить со мной, Скалли, – невнятно пробормотал я, когда она открыла дверь.

Скалли скрестила руки на груди и окинула меня презрительным взглядом.

– По-моему, тебе уже хватит, Малдер. Тебе нужно не пить, а выспаться. – Она придвинулась ко мне поближе и принюхалась. – И принять душ.

– Уикэм водил меня в «Свистящую устрицу».

– Стрипклуб?

– Зачем же так? Вот ты какого обо мне мнения?

Она похлопала меня по плечу.

– Нет. Спокойной ночи.

Скалли начала закрывать дверь, но я придержал ее рукой.

– А как же поцелуй на ночь?

К моему изумлению, она слегка улыбнулась

– Ты еще не сводил меня на свидание.

– Зато пытался угостить выпивкой, – напомнил я ей.

Она положила руку на дверной косяк.

– Ты пьян, Малдер. Ты пьян, и впереди у нас ужасный день. Кроме того, я собиралась пойти спать и не хочу снова одеваться ради того, чтобы выпить, а потом еще и нянчиться с тобой.

Она пыталась отделаться от меня, иначе не стала бы придумывать отговорки. Я выпрямился. Скалли для всего нужен разумный аргумент. Что ж, она его получит.

– Ты все равно не заснешь сегодня, Скалли. И я тоже. – Я поднял коричневый бумажный пакет и помотал им у нее перед глазами, словно пытаясь загипнотизировать. – У меня в номере нет дресс-кода. Давай, развлекись немного.

Он посмотрела на пакет, потом на меня и вздохнула.

– Только надену халат.

***

Я лежал, облокотившись рукой на подушку, и сонно слушал «Удивительные истории доктора Даны Скалли, Ужаса Квантико».

Она кому-то пригрозила в воздухе пальцем.

– Я сказала, что его, скорее всего, отравили мышьяком, а тело попытались сжечь, чтобы это скрыть. А он сказал, что это нельзя доказать и чтобы я оставила его в покое. А я сказала ему… – Она посмотрела на свой пустой бокал и потянулась к бутылке. – И я сказала ему… Что я сказала ему, Малдер?

– Свою версию, Скалли, – напомнил я ей, протягивая бутылку.

Она наполнила бокал и жалобно надула губы.

– Забыла, чем все кончилось, – посетовала она и сделала изрядный глоток. Я знал, что мне следует ее остановить, но и сам был нетрезв. В мышцах появилось странное ощущение: такое бывало у меня в больнице, когда меня накачивали дилаудидом (13). Я уронил голову на подушку и перевернулся на спину. Голос Скалли вплыл в мой затуманенный мозг.

– Дай мне свою одежду, Малдер.

Так. Теперь я окончательно проснулся и даже нашел в себе силы немного приподняться. Вид Скалли, нетвердо стоявшей на ногах и развязывающей пояс халата, полностью сбил меня с толку. Халат упал большой бесформенной махровой кучей к ее ногам.

– Хочу лечь, но в своей пижаме соскользну с кровати, – объяснила она серьезным тоном.

– Скалли?

– Это полиэстер, а моя пижама из сатина, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что результатом станет… скользкость. – Она начала копаться в моей большой сумке. – Мне нужно что-нибудь из хлопка.

У меня не хватило ни энергии, ни трезвости, чтобы спорить с этой странной логикой, поэтому я просто закрыл глаза и рухнул обратно на кровать. Скалли прошла мимо меня в ванную, зажав в руках что-то из моей одежды. Я уже начал засыпать, когда услышал, как она разговаривает со мной из-за двери ванной.

Через какое-то время кровать рядом со мной прогнулась, и я с трудом разлепил веки и увидел Скалли, развалившуюся на постели, словно кошка. На ней были мои вещи: шорты и футболка с Red Stripe (14), волосы собраны в хвостик. И выглядела она самое большее – на девятнадцать.

– Вот видишь, – гордо сказала она. – Теперь я не упаду.

Я повернулся к ней и закрыл лицо руками.

– Скалли, иди в свою комнату и ложись спать. Уже поздно, и ты права: завтра долгий день.

Она посмотрела на меня осуждающе.

– Значит, спаиваешь меня, а потом, когда я запрыгиваю к тебе в постель, выставляешь за дверь? Ну и ну, Малдер! Неудивительно, что за тобой женщины не бегают.

– Ты пьяна, Скалли.

– Скалли не пьянеют! – сказала она возмущенно.

– Семейный секрет?

– Семейный закон. Хочешь еще бокальчик?

– Нет, не хочу. Спасибо.

Голова у меня раскалывалась, очертания комнаты плыли перед глазами, но по сравнению с напарницей я был трезв как стеклышко. Хотя бы один из нас должен соображать, что делает.

Она села на кровати и вытянула руки вверх. Футболка задралась, и Скалли поморщилась от боли. Фиолетовые и зеленые синяки на ее белой коже выглядели, как цветущие фиалки. Меня замутило, и я отвернулся.

– А где детектив Уикэм? – спросила она. – Ты не пригласил его на нашу маленькую вечеринку?

– Уж тебе бы это понравилось, – сказал я сухо.

– Он интересный мужчина.

– Да?

– Ну, ты-то уж должен знать, раз предпочитаешь проводить с ним свободное время.

В ее голосе звучала агрессия.

– Больше времени? Он и так и эдак подступал ко мне, просил подсказать, как ему лучше соблазнить тебя, Скалли!

– Правда? И как, ты ему помог? Я заинтригована.

Каждое слово моей напарницы было пронизано сарказмом.

– Заинтригована? Это значит «заинтересована»?

– Возможно.

Я снова посмотрел на нее. Неожиданно меня стал раздражать ее пьяный голос, голый живот и мои шорты, вызывающе болтавшиеся у нее на бедрах. Мне хотелось только одного – чтобы она ушла, чтобы я остался один сидеть в темноте и думать о монстрах, а не волноваться о ее синяках, и о том, что у нее идет кровь из носа, и о том, что на ней явно нет бюстгальтера, и ее грудь соблазнительно колышется под моей футболкой.

– Детектив Уикэм, вот как? – ответил я. – Хочешь поставить еще одну зарубку на своей постели, Скалли? Разве ты не так поступаешь, когда тебе не хочется заниматься делом? Выпиваешь и трахаешься с каким-нибудь несчастным ублюдком?

Я понимал, что веду себя, как последняя сволочь, но почему-то получал от этого странное удовольствие.

Скалли медленно привстала, вздрогнув от боли, и я обрадовался, что футболка наконец прикрыла ее обнаженную поясницу.

– Кто бы говорил, – сказала она со злобой в голосе.

Не совсем тот ответ, на который я рассчитывал… Уже понимая, что делаю это зря, я все же спросил, о чем она говорит.

– Ты сделал анализ на ВИЧ сразу же после того, как меня вернули, – сказала она, пристально посмотрев на меня. – И еще один через три месяца.

Я с трудом сглотнул: меня поймали за нарушением одиннадцатой заповеди – не скрой ничего от своего личного врача.

Скалли легла поближе ко мне и потянула меня за галстук, который, оказывается, все еще был затянут вокруг моей шеи.

– Знаешь, что я думаю? – спросила она низким хриплым голосом. – Думаю, ты снова пережил похищение сестры, когда меня забрали. Я стала еще одной потерявшейся девочкой, которую ты должен был найти. И еще я думаю, ты переспал с какой-нибудь женщиной, которая выглядела как моя полная противоположность. Иначе кем бы ты был, если бы она оказалась маленькой и рыжей? Ведь какая-то часть тебя видела во мне восьмилетнюю девочку из Чилмарка…

Черт тебя побери, подумал я. Это мой прием. Ты развлекаешься со своими ножами и пилами, а я разбираюсь с тем, что творится в головах у людей. Но ведь это классическая Скалли – впитывает все, что видит. Я не ответил: интересно, что она скажет дальше.

– Думаю, она была высокой. Сантиметров сто семьдесят пять? Выше ста семидесяти, это уж точно. С длинными волосами. Может быть, блондинка, но, может, и брюнетка. – Она наклонила голову и посмотрела на меня, прищурившись. – Да, брюнетка. Фиби брюнетка. Думаю, блондинки тебе не нравятся. – Она сделала глоток. – Может, писательница. Или студентка художественного колледжа.

– Соучастница убийства, – уточнил я. – Покончила с собой.

Скалли невесело засмеялась.

– Так я и знала. Не тебе меня судить, Малдер. Мы с тобой два сапога пара, так стоит ли всерьез злиться на меня?

Я взял бокал из ее рук и допил содержимое одним большим глотком. И мой праведный гнев, так торжествующе ликовавший внутри меня еще минуту назад, рухнул и сгорел, словно «Гинденбург» (15).

О, человечность! (16)

Скалли снова вытянулась на кровати. Завитки рыжих волос ржавыми пятнами выделялись на фоне ее белоснежного лица.

– Они найдут ее завтра утром, – пробормотала она. – Убийца похитит кого-нибудь еще и убьет ее.

Голос Скалли все еще звучал нечетко, а речь сбилась, как у всякого пьяного человека: гласные она тянула чересчур долго, а согласные, наоборот, проглатывала.

Я лег поудобнее на своей стороне кровати и, подперев голову левой рукой, внимательно посмотрел на Скалли. Интересно, может ли хоть что-то сломить ее дух?

– Нет, Скалли. Мы найдем его. Это займет еще несколько дней, но мы возьмем его вовремя и не дадим убить следующую жертву.

– У Эйприл не было шансов, – сказала она, глядя в потолок.

– Да, – согласился я. – На самом деле, не было.

Скалли перекатилась на другую сторону кровати и, тихо застонав, перекинула ноги на пол. Она неуверенно встала и какое-то время просто пыталась удержать равновесие, а затем обошла кровать и, повернувшись ко мне спиной, приподняла футболку. Змея – прямо над поясом шорт. Змея, бесконечно преследующая сама себя в попытке укусить себя за хвост. Уроборос, если не ошибаюсь. Я мог гадать еще сто лет и все равно никогда бы не додумался. Скалли, в отличие от Евы, не из тех, кто винит других, попробовав запретный плод. Что же такого змея нашептала ей, чтобы именно ее она запечатлела на своем теле?

– Ну? – требовательно спросила Скалли.

Я придвинулся чуть ближе, и она немного выгнулась, почувствовав на спине мое дыхание. Кожа, покрасневшая и воспаленная на месте татуировки, за ее пределами казалась еще белее, резко контрастируя с яркими цветами чернил. Мне очень хотелось прочертить контур татуировки пальцем, но я сдержался.

– Не могу поверить, что ты сделала татуировку, – сказал я, пытаясь запомнить каждый ее миллиметр. – Но выглядит хорошо.

Я был достаточно близко к Скалли, чтобы почувствовать жар ее тела на своей щеке, и на мгновение позволил себе закрыть глаза и вдохнуть ее запах.

Скалли опустила футболку и засмеялась. На сей раз – искренне.

– Я тоже.

Она, шатаясь, подошла к раковине и, свернув полотенце, намочила его и вытерла лицо. Поднявшись с постели, я прошел в ванную, нашел сухое полотенце для рук и протянул его Скалли, а потом собрал ее одежду с пола и положил рядом с раковиной.

– Так как, Уикэм ее тоже увидит? – спросил я, тем самым заработав Красноречивый Взгляд.

– Малдер, – сказала она раздраженно, похлопывая полотенцем по лицу.

– Нет, я серьезно. Ты была права: он интересный мужчина, и ты ему, кажется, действительно нравишься.

Скалли покачала головой и собрала в охапку свои вещи.

– Я пошутила. Он не в моем вкусе.

Она, спотыкаясь, прошаркала к выходу, и я поймал ее за локоть, чтобы не дать врезаться в стену.

– Следи за своими прекрасными ножками, Джинджер Роджерс (17). Что не так с Уикэмом?

Полагаю, если Скалли и суждено связать свою судьбу с кем-то из полиции или ФБР, то Уикэм на много световых лет опережает придурков типа Джека Уиллиса.

Она начала открывать дверь, но вдруг остановилась и повернулась ко мне.

– Знаешь, иногда я сомневаюсь, что ты так уж хорошо разбираешься в людях, – сказала она и подошла так близко, что я почувствовал запах собственного одеколона, исходивший от надетой на напарнице футболки. Так близко, что ее волосы коснулись моего подбородка.

Одежда вывалилась из ее рук на пол.

«Отойди от нее, закрой дверь, иди и прими душ, – велел мой мозг частям тела, располагавшимся значительно ниже. – Холодный, если потребуется. Сию же минуту. И, прекрати представлять, на что это похоже – коснуться ее губ своими.

«Заткнись», – сказал я ему. Скалли провела ладонями по моей груди и, прижав холодные пальцы к моему лицу, встала на цыпочки и поцеловала меня. Сначала я почувствовал опасный горький вкус водки, а потом – сладость.

– Вот что не так с Уикэмом, – прошептала она, не отрывая своих губ от моих.

Я сдернул резинку с ее волос, шелковым покрывалом упавших мне на руку, и сжал их в руке. Притянув Скалли ближе, я проскользнул рукой под футболку и провел ладонью по ее стройной теплой спине, держась максимально высоко от татуировки и тем самым убедившись, что на Скалли действительно нет белья. Отпустив ее волосы, я обхватил ее лицо руками, с упоением лаская пальцами нежную кожу и тонкие сухожилия шеи. Она проскользнула языком мне в рот и прикусила мою нижнюю губу. Не желая сломать ей ребра, я из всех сил боролся с желанием подхватить ее на руки и отнести в постель.

А потом я внезапно, с болезненной ясностью осознал происходящее: я целую напарницу, когда мы оба сильно пьяны, на деле, и ожидаем с болезненным любопытством, где найдем еще один изуродованный труп. Те же мысли явно появились и у Скалли, и она отодвинулась от меня. Немного неохотно, с удовольствием отметил я.

На ее щеках был румянец. От смущения или от желания?

– Малдер, – сказала она нежным, но хрипловатым голосом.

От желания. Точно. Я чувствовал себя богом.

– Скалли, – прошептал я неуверенно. Она теребила в руках кончик моего галстука, а я мечтал, чтобы кровь у меня в теле снова начала циркулировать, как полагается.

– Ты такой дурак, – сказала она беззлобно, наконец отпустив мой галстук, и, подняв свои вещи с пола, открыла дверь и вышла в коридор. – Спокойной ночи.

– Увидимся утром.

Я прислонился к дверному косяку и наблюдал за тем, как она исчезла в своем номере. Дурак потому, что хотел, чтобы она осталась, или потому, что отпустил ее?

Комментарий к Глава третья

(1) Пластинация – метод в анатомии, созданный для сохранения внешнего вида тела или органов живых существ.

(2) Главный герой сериала «Куинси», патологоанатом.

(3) Цитата из Э. А. По.

(4) Так иронично называют старые большие машины 70ых.

(5) Герой серий произведений П. Г. Вудхауза о молодом английском аристократе Бертраме (Берти) Вустере и его камердинере Реджинальде Дживсе.

(6) Eagle Scout – высшее звание в иерархии скаутов.

(7) Геликаза – группа ферментов, присутствующих у всех живых организмов, чье назначение – раскручивание двойной спирали ДНК. Образующаяся в результате одинарная цепочка участвует в различных процессах: транскрипции, рекомбинации и т.д.

(8) В некоторых случаях, если казнь заключенного назначена на полночь, в течение «одиннадцатого часа» у губернатора штата есть право помиловать его.

(9) Пачули – кустарниковое растение, используемое для ароматизации помещений.

(10) «Привет, федералы» (исп.)

(11) «Я не говорю по-испански» (исп.)

(12) Марка текилы.

(13) Болеутоляющее средство класса опиоидов, производное морфина.

(14) Марка пива с известным логотипом в виде красной диагональной полосы.

(15) Самый крупный и роскошный дирижабль своего времени, потерпевший катастрофу в 1937 году при посадке в Нью-Йорке.

(16) Цитата из знаменитого американского ситкома «Seinfeld».

(17) Джинджер Роджерс – американская актриса и танцовщица, обладательница премии «Оскар» в 1941 году.

========== Глава четвертая ==========

КЕСВИК РОУД, 3825

СУББОТА, 25 ЯНВАРЯ

9:22

Малдер пробивался через толпу репортеров, тычущих нам в лицо своими микрофонами. Вопросы шквалом сыпались со всех сторон. Я спряталась за напарником, воспользовавшись разницей в росте.

– Агент Малдер! Вы уже составили психологический портрет подозреваемого?

– Агент Малдер, это дело похоже на дело Монти Пропса?

– Агент Скалли! Расскажите о сердцах!

– Вам есть что сообщить семьям погибших?

Наконец мы добрались до дома. Угрюмые полицейские выстроились в сплошную линию, пытаясь удержать стервятников на расстоянии, и, расступившись, пропустили нас внутрь. Один из них ногой захлопнул за нами дверь.

– Господи, – выдохнул Малдер, прислонившись к стене.

– Можешь еще помянуть Иисуса, Иегову, Аллаха, а также весь греческий, римский и египетский пантеон богов, – прорычал Уикэм, подойдя к нам тяжелым шагом. – Потому что если они нам не помогут, то мы очень крупно облажались. – Он осмотрел нас с ног до головы. – А вы оба выглядите дерьмово.