Текст книги "Зодчие Москвы XV - XIX вв."
Автор книги: Сборник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
ПОСЛЕДНИЕ ФРЯЗИНЫ – БОН ФРЯЗИН И ПЕТРОК МАЛЫЙ
С 1505 по 1508 г. в Кремле возводится Ивановская колокольня. Она строится на месте старой церкви во имя Иоанна Лествичника, «иже под колоколы», и в год ее завершения летопись сообщает имя строителя – итальянского архитектора Бона Фрязина, самой таинственной личности из всех «фрязиных», работавших в Москве в XV и XVI веках. Никакие из известных нам источников ничего не говорят о происхождении архитектора, о его работах до приезда в Россию и времени, когда он поя-вился в Москве.
К началу XVI века Кремль уже был застроен соборами, церквами, монастырями. Возможно, каждый из них имел свои звонницы, но звук их колоколов не разносился по всей территории Кремля. Кроме того, идея воссоединения Руси в единое централизованное государство требовала какой-то архитектурной доминанты, которая главенствовала бы над всей кремлевской застройкой.
Знакомый нам облик "Иван Великий" получил только спустя 75 лет после закладки, в 1600 г. Строилась колокольня в два этапа, и на долю Бона Фрязина выпало сооружение двух первых восьмериков. Каждый из ярусов имеет открытую аркаду "для звона". Уже тогда "Иван Великий" достигал 60-метровой высоты и был хорошо виден с дальних подступов к городу.
Архитектура колокольни очень проста. Каждая грань восьмерика подчеркнута лопаткой, а нижний ярус завершался подкарнизной аркатурой и карнизом на сухариках. Второй ярус меньше по объему, кажется сильно вытянутым и также несет открытые арки для колоколов. Стены скупо прорезаны щелевидными окнами, которые подчеркивают их массивность (толщина стен первого яруса достигает 5 м, второго – 2,5 м).
Второй этап сооружения колокольни относится уже к началу XVII века, когда колокольня получает известное нам завершение и достигает 81 м высоты.
"Иван Великий" – удивительное сооружение. Казалось бы, строительство в два этапа, большая высота при сравнительно небольшом объеме должны были затруднять поиски пропорциональности, но стройность не нарушена: постепенное уменьшение ярусов, великолепный переход от восьмерика к круглому барабану через два ряда килевидных кокошников и как завершение этой вертикальной композиции – золотые пояса надписи и золотой купол.
Последние исследования "Ивана Великого", осуществленные в 70-х годах XX века, говорят, что строители в поисках соотношения частей придерживались золотого сечения, чем и достигли этого впечатления легкости.
Но "Иван Великий" удивляет не только архитектурными достоинствами, но и техникой возведения. В первые ярусы колокольни заложены металлические балки, скрепляющие стены. Благодаря этому при надстройке колокольни в XVII веке не возникло необходимости в дополнительных конструкциях. И очевидно, поэтому французам не удалось в 1812 г. взорвать колокольню: от взрыва в барабане главы появилась трещина, а колокольня устояла.
Мы не знаем других сооружений Бона Фрязина в Москве. Постройкой колокольни в Кремле он продолжил древнюю традицию столпообразных храмов, которая получила дальнейшее развитие в 30-х годах XVI столетия.
Когда Петрок Малый в 1522 г. появился в Москве, он называл себя архитектором папы Римского. Договорился он о работе у великого князя сроком на три-четыре года, но обосновался надолго, принял православие и женился. Итальянские источники ничего не говорят о его работах до приезда в Россию, а русские летописи и акты не дают никаких сведений о его работах в Москве в первое десятилетие жизни в этом городе. И только в 1532 г. сообщается, что под его руководством с северной стороны "Ивана Великого" начали пристраивать четырехъярусную звонницу для подвески новых колоколов, в том числе тысячепудового колокола «Благовест». В третий ярус звонницы перенесли церковь Иоанна Гостунского, построенную еще Алевизом Новым в 1516 г., но затем разобранную. Звонницу закончили в 1543 г. русские мастера, уже после отъезда Петрока Малого. В 1552 г. к третьему ярусу звонницы была пристроена наружная лестница, а сама она завершена массивным барабаном и куполом. И наконец, в 1624 г. каменных дел подмастерье Важен Огурцов по заданию патриарха Филарета пристроил к звоннице новую колокольницу с шатровым верхом, известную как Филаретова пристройка. Так создавался этот сложный трехчастный комплекс, состоящий из колокольни Ивана Великого, звонницы 1532–1543 гг. и Филаретовой пристройки 1624 г. В 1812 г. звонница и пристройка были разрушены взрывом, а затем восстановлены архитектором И. Жилярди по проекту И. В. Еготова и Л. Руска. Поэтому судить о подлинной архитектуре фасадов звонницы очень трудно. Можно предполагать, что Петрок Малый, как современник Алевиза Нового и соучастник работ в Кремле, вводит в фасады своего сооружения элементы декора соседнего Архангельского собора (раковины в дугах оконных обрамлений, членение пилястрами стенных плоскостей). Нам неизвестны обмерные чертежи звонницы до ее разрушения, поэтому невозможно сказать, насколько точно архитекторы начала XIX века восстановили архитектурные формы XVI века.
Разновременность сооружения звонницы Петрока Малого и последующие ее перестройки отразились на целостности ее архитектурной композиции. Можно предполагать, что первоначальный четырехъярусный объем был восстановлен наиболее близко к своему оригиналу и имеет законченную схему ренессансно-классицистического фасада. Этот фасад может существовать самостоятельно, как законченное здание хороших пропорций с прекрасно прорисованными деталями. Арочная надстройка "для звона" по своему характеру и членениям не связана с фасадом Петрока Малого. Плоская, с разрывами сквозных арок, надстройка непропорционально велика и Не может служить аттиком, какой применялся в архитектуре Ренессанса. И наконец, все завершено круглым массивным высоким цилиндром, украшенным в нижних ярусах сложной пластикой декоративных колонок. Цилиндр несет шлемовидную золотую главу с крестом.
В этом сложном комплексе только "Иван Великий" поражает чистотой линий и пропорциональностью, лаконизмом силуэта. Но в ансамбле Кремля и звонница, и Филаретова пристройка играют существенную архитектурно-пространственную роль, дополняя многокуполье соборов и живописность всего ансамбля.
Самой значительной работой Петрока Малого было возведение крепостных стен и башен Китай-города, Великого посада, который к 30-м годам XVI века настолько разросся, что его население уже не могло укрыться за стенами Кремля в случае нападения врага.
Посад распространялся к востоку и дошел до нынешнего Китайского проезда. Еще в 1394 г. для защиты рыли ров по трассе современных Большого Черкасского переулка и проезда Владимирова, причем рыли "меж двор", следовательно, дворы стояли восточнее рва. Возможно, именно в это время появилось название Китай-города от древнерусского слова «кита», что, по-видимому, означает земляное укрепление с применением плетня.
Возведение Китайгородской стены было начато в 1534 г. – во времена регентства матери молодого царя Ивана IV – Елены Глинской и год спустя после устройства нового земляного вала и рва.
16 (27) мая 1535 г. "Даниил митрополит ходил со крестом около рва и молебны пел и место освятил и по молебне заложил Петрок Малый новокрещенный фрязин стрельницу, врата Сретенские на Никольской улице, да другую стрельницу, врата Троицкие, с тое же улицы к Пушечному двору, да третий врата Всесвядские на Варварской улице, да четвертые врата Козма Домианские на Великой улице", – сообщал "Пискаревский летописец".
Стена протяженностью 2567 м и толщиной до 6 м, с 14 башнями, в том числе 5 проезжих, была закончена в 1538 г. Понадобилось всего четыре года для сооружения грандиозных укреплений второго пояса Москвы. Почти правильный прямоугольник стены упирался концами в башни Беклемишевскую со стороны Москвы-реки и Собакину (Арсенальную) со стороны Неглинной и составлял единое целое с Кремлем.
Китай-город занимал территорию 58 гектаров и представлял собой очень сильную крепость, построенную по последнему слову тогдашней фортификационной техники. Китайгородская стена была ниже кремлевской, но ширина ее верхней боевой площадки – 6 метров – предоставляла большую свободу защитникам и давала возможность большей огневой мощи. Мерлоны стены были прямыми, причем в каждом было по три боковых щели: средняя большая и две боковые – для пищалей. Просветы между зубцами также служили для стрельбы. Кроме того, в самой стене и в башнях, выдвинутых за пре делы стены, были устроены бойницы для среднего и нижнего боя и машикули для навесного боя.
Стена выложена из большемерного кирпича с множеством различных клейм, что говорит о возросшем производстве кирпича, ставшего основным строительным материалом в XVI и последующих веках. Остатки Китайгородской стены на площади Свердлова с угловой круглой башней позади гостиницы «Метрополь», длинное прясло вдоль Китайского проезда, несмотря на выросший культурный слой, производят впечатление мощи и неприступности. Скошенный цоколь отделен от стены белокаменным валиком. Такой же валик отделяет бойницы навесного боя и основания зубцов. Общий характер тяжелых объемов прямоугольных и круглых башен, резко очерченная прямая линия зубцов, форма бойниц – все эти элементы скорее напоминают генуэзские крепости, чем ломбардские замки предшественников Петрока Малого.
В 1539 г. Петрок Малый был послан в город Себеж, к местному воеводе. Его сопровождал переводчик Григорий Мистрабонов. В этом городе Петрок Малый пробыл три недели и за это время заложил крепость. Затем он отправился в Псково-Печерский монастырь, откуда должен был выехать в Псков, затем в Москву. Но вместо этого Петрок Малый со спутниками, среди которых были боярские дети Андрей Лаптев и Василий Земец, оказался за границей – в ливонском Новогрудке (Нейгаузен). Здесь Петрок Малый заявил, что возвращаться в Россию не намерен, и пытался бежать. Беглеца поймали и отправили в Юрьев (Дерит) на суд епископа, который настаивал на его выдаче великому московскому князю. Неизвестно, чем кончилось это дело. Однако в русских источниках Петрок Малый после 1539 г. уже не упоминается.
Петрок Малый был последним итальянским зодчим на Руси первой половины XVI века. «Фрязины», как их называли русские люди в отличие от «немец» – всех прочих иностранцев, сделали свое дело. Наступили новые времена. Одновременно с объединением Руси вокруг Москвы, избавлением от татарского ига и созданием централизованного сильного государства растет и национальное самосознание русских людей. Из их среды выходят такие светила русской архитектуры, как Федор Савельевич Конь, украсивший "Ивана Великого" золотой главой, построивший Белый город в Москве и Смоленскую крепость; Барма и Постник, создавшие шедевр мировой архитектуры – собор Василия Блаженного у стен Кремля, и многие другие. Они-то и завершили формирование центра Москвы, которым мы не перестаем восхищаться.
Т. И. Гейдор
БАРМА– ПОСТНИК
Богата древняя русская культура мастерами, чей самобытный талант воплотился в замечательных произведениях литературы, живописи, архитектуры. Но слишком мало имен сохранила нам древняя история.
Развитие русского зодчества в XVI веке отражало общегосударственный подъем, связанный с успешной борьбой за единство всей Русской земли, с ростом национального самосознания. Массовый рост городов и крепостей по всей территории государства, обширное внутригородское строительство способствовали численному и качественному росту строительных артелей. Почетным становится ремесло строителя, формируется личность зодчего. Их называют "государевыми мастерами", самых выдающихся даже упоминают в летописях. В XVI веке их насчитывается более десяти. Среди них встречаются еще имена-легенды, которые до сих пор таят загадку. К таким мастерам относятся авторы выдающегося произведения русской архитектуры XVI века – храма Покрова "на рву" (Василия Блаженного).
Это мастера Барма и Постник. Вот как сообщает о них русский летописец в XVII веке: "…дарова ему (Ивану Грозному) бог дву мастеров русских по реклу Постника и Барму и была нремудри и удобпи таковому чудному делу". Оба эти имени встречаются в летописных источниках в разной интерпретации. Есть упоминание только одного имени Бармы. А в одном из древних документов названо имя псковского "городовых и церковных дел мастера" Постника Яковлева, направленного Иваном Грозным в 1555 г. в числе других псковских строителей в Казань – "новый город Казань делати". Есть и такое летописное известие, где имя Постник и прозвище Барма совмещаются в одном лице – "сын Постникова, по реклу Барма".
При сопоставлении различных письменных источников и на основе изучения сохранившихся построек почти все исследователи сходятся на том, что зодчий Постник Яковлев, руководитель строительных работ в Казани и один из авторов Покровского собора в Москве, – одно и то же лицо. По второму вопросу – является ли он единственным автором знаменитого храма или же с соавтором – мастером Бармой – мнения расходятся. Наиболее распространенной и устоявшейся точкой зрения является та, которая признает авторство за двумя зодчими. Строительство храма, начатое совместно в 1555 г., через год после отъезда Постника в Казань продолжалось в течение четырех лет под руководством Бармы. Возможно, что основное композиционное и художественное решение тоже принадлежит последнему. Так это или нет, в настоящее время сказать с большой достоверностью трудно. Лишь в одном мнении сходятся все исследователи – созданное Бармой и Постником в середине XVI века произведение является величайшим творением.
Его возникновение связано с героическими событиями в русской истории – победой русских войск в 1552 г. под Казанью. Возвратившемуся из Казани войску была устроена триумфальная встреча, которая вылилась в народный праздник. Автор "Повести о Казанском взятии" с восхищением описывает народное ликование. Торжественное шествие русского войска во главе с царем Иваном Грозным запечатлено на иконе "Церковь воинствующая". А в центре древней столицы, у стен Кремля на Красной площади, вознесся храм, равного которому ни до, ни после него не было создано на Русской земле. Он должен был прославить победу русского оружия и увековечить память всех погибших на полях сражений.
Все это определило характер архитектуры храма. Необычная композиция вызвана конкретной задачей, поставленной перед зодчими, – соорудить восемь церквей во имя святых, в дни празднования которых происходили основные события Казанского похода. Но уже при закладке храма зодчие внесли свои изменения, чтобы добиться большей органичности и совершенства композиции. Восемь церквей, расположенных вокруг девятой, центральной, поставлены на высоком подклете. Через несколько десятилетий с восточной стороны был пристроен десятый придел над могилой юродивого Василия Блаженного, чтимого в народе. Центральная церковь посвящена празднику покрова, совпавшему по времени со взятием Казани. Храмы-приделы, расположенные по сторонам света, имеют форму восьмигранных столпов. Они значительно выше четырех других, поставленных между ними. Это постройки кубической формы с бесстолпным внутренним пространством. Они во многом напоминают маленькие посадские церкви, в обилии строившиеся в Москве в то время. Особенность четырех последних состоит в том, что два восточных придела не имеют алтарных выступов – апсид, а два других, у западной стены, примыкающей к центральной церкви Покрова, имеют диагональный скос. Отличительной чертой плана Покровской церкви является вытянутость внутреннего объема по оси запад-восток. Гармоничная композиция всей группы церквей, высотная соподчиненность их между собой создают сложный, но удивительно органичный архитектурный ансамбль. Снаружи все церкви, за исключением центральной, увенчаны рядами кокошников, взбегающих вверх к основаниям вытянутых барабанов. Иногда кокошники чередуются с архитектурной декоративной формой, напоминающей фронтоны. Центральная церковь перекрыта высоким граненым шатром, на звездчатом основании которого первоначально были поставлены восемь декоративных главок, как бы повторяющих общую архитектурную композицию. Все церкви богато и причудливо украшены. Цельность декоративного убранства достигается благодаря применению единого набора элементов, характерных для кирпичной архитектуры XVI века.
Первоначально в цветовом отношении собор был более простым – на краснокирпичных стенах выделялись белые детали. Пестрая раскраска глав и роспись фасадов появилась в XVII–XVIII веках; тогда же были сооружены крытые наружные галереи, окружающие собор, и шатровая колокольня.
Необычен интерьер храма. Небольшое внутреннее пространство, отсутствие алтарей в некоторых приделах свидетельствуют о второстепенности его церковного назначения. Обращают на себя внимание своды приделов, выложенные из маломерного кирпича; некоторые из них украшены необычной кладкой в виде спиралевидных звезд. По периметру основания шатра выложена из изразцовых плит надпись, рассказывающая о создании храма. Весь яркий облик памятника подтверждает предположение, что все внимание зодчих было сосредоточено на внешних формах постройки, на бросающихся в глаза конструктивных новшествах, на сочной скульптурности масс и живописности фасада.
Велико градостроительное значение этого храма. Он вынесен с территории государева двора за стены Кремля на торговую площадь. И размерами, и архитектурными формами храм господствовал над всем пространством площади и примыкающими к ней районами Китай-города и Замоскворечья.
Архитектура Покровского собора стоит особняком в ряду памятников XVI века. По сложности композиции, по художественной обработке фасадов и интерьеров храму близка церковь Иоанна Предтечи в Дьякове близ Коломенского, построенная предположительно в 1547–1553 (или 1554) гг. Это дало основание некоторым исследователям приписать авторство постройки строителям Покровского собора.
Как уже упоминалось, Постник Яковлев в 1556 г. в числе многочисленной артели псковских строителей по распоряжению Ивана Грозного был направлен в Казань для возведения новых крепостных стен. Имя его впоследствии многократно упоминается в Казанских писцовых книгах. Поэтому можно предположить, что он был руководителем строительных работ. Помимо построек в Казани по близкому сходству с ними псковским мастерам приписывается и создание двух храмов в Свияжске. Это два храма в Успенском монастыре – собор и Никольская трапезная церковь. Оба здания были значительно перестроены в последующие эпохи. Но и сейчас в них, как и в церкви Благовещения в Казанском кремле, можно видеть явно выраженные черты псковской архитектурной школы XVI века: завершение основного объема здания восьмискатным покрытием с трехчастным членением фасадов, оканчивающихся многолопастными арками, характерные декоративные мотивы из поребриков, бегунков, арочных тяг на апсидах, бровок над щелевидпыми окнами.
Значение сооружений, созданных русскими мастерами Бармой и Постником, и особенно самого прекрасного из них – Покровского собора в Москве, переоценить нельзя. Оно прежде всего в том, что в них утверждается талант и большое мастерство зодчих национальной архитектурной школы древнего Русского государства.
Т. П. Федотова
О. СТАРЦЕВ
Осип Дмитриевич Старцев – один из крупнейших зодчих последней четверти XVII века – вышел из семьи, где профессия строителя была наследственной. Произведения, созданные этим замечательным мастером, свидетельствуют о его природном даровании.
Отец О. Д. Старцева – Дмитрий Михайлович Старцев – был известным зодчим в 1660 – 1670-х годах и передал сыну свои большие практические знания. "Подмастерью каменных дел" приходилось и выбирать место для постройки сооружения, и составлять смету, и показывать заказчику «образец», и наблюдать за постройкой. Осип Дмитриевич Старцев под руководством отца прошел хорошую школу при сооружении огромного комплекса гостиных дворов в Архангельске в 1668–1684 гг. Творческие взгляды и методы молодого мастера формировались в процессе общего развития русской архитектуры, в которой наметилось стремление к упорядоченности объемов, шел поиск наиболее живописной разработки декора фасадов.
В 1676 г. О. Д. Старцев выполняет свою первую известную по документам работу – составляет смету на покрытие черепицей палат Казенного двора в Московском Кремле. Здесь он упоминается уже как подмастерье Приказа каменных дел, с которым зодчий был связан долгие годы.
С 1680-х годов до конца XVII века – период расцвета таланта Осипа Дмитриевича Старцева. Он является одним из ведущих мастеров Приказа каменных дел, участвует в широком дворцовом строительстве в Московском Кремле, выполняет частные заказы.
В 1677–1678 гг. Старцев руководит ремонтом соборного храма Спаса Нерукотворного, вместе с отцом переделывает своды и лестницу в Посольском и Малороссийском приказах. За эти работы О. Д. Старцев дважды получил специальную царскую награду – "за то, что он у каменных дел цены сбавил". О. Д. Старцев выполнил с 1681 г. коренную перестройку теремных церквей. Он объединил их снаружи прямым карнизом в единый комплекс, ставший затем известным как Верхоспасский собор. Завершен храм необычным многоглавием. В размещении одиннадцати глав Верхоспасского собоpa, из которых три большие поставлены по гребню кровли и по обеим сторонам от них, симметрично друг от друга четыре меньших, проявилось стремление зодчего к регулярности композиции.
Нарядный изразцовый фриз и украшенные голубовато-зелеными изразцами барабаны золоченых глав подчеркивали живописность дворцовых построек. Изразцы были выполнены мастером-монахом Ипполитом, работавшим ранее в Ново-Иерусалимском монастыре. В Верхоспасском соборе впервые проявился творческий почерк Осипа Дмитриевича Старцева как мастера декоративного начала, обращающегося к изразцовому убранству для усиления эффектности своих произведений [В 1670 г. на лестнице, ведущей с боярской площадки на передний каменный двор, была поставлена позолоченная, затейливого рисунка решетка, отчего Верхоспасский собор стали называть также храмом Спаса "за золотой решеткой"].
В 1681 г. Осип Старцев руководит в Кремле разборкой поварен Кормового, Хлебного, Сытного дворов и задней палаты Приказа Большого дворца, ведет перестройку ряда кремлевских помещений. Выиграв у известного мастера московского барокко Я. Г. Бухвостова торг на постройку церкви Воскресения на Пресне, он начинает возведение этого храма. Церковь Воскресения на Пресне была разобрана в 1730-е годы. Однако по имеющимся изображениям можно судить о ее облике.
Интересным нововведением О. Старцева, подхваченным зодчими конца XVII века, явилось открытое круговое гульбище в церкви Воскресения, украшенное перилами с ширинками. Традиционная композиция кубического культового здания, перекрытого сомкнутым сводом и увенчанного пятиглавием, диктовалась заказчиком.
После постройки в 1681 г. церкви Воскресения на Пресне О. Д. Старцев составляет сметы на сооружение ворот и каменной ограды двора боярина И. М. Языкова на Большой Никитской. На ограде он ставит «гребни», которые впоследствии стали широко использоваться мастерами московского барокко.
В 1680-е годы Старцев ведет различные строительные работы в Москве. В своей челобитной в Приказ каменных дел от 1690 г. зодчий называет "многие службишки" и "беспрерывные работишки". Известно, что в этот период им были построены трехэтажные палаты с трехъярусным переходом к церкви на дворе боярина Н. И. Романова, проведены оценочные работы по домам Р. Болдвинова, А. Безобразова.
В 1683–1685 гг. О. Д. Старцев закончил отделку трапезной Симонова монастыря, строительство которой было начато еще в 1677 г. "каменных дел подмастерьем" Парфеном Потаповым. Трапезная представляет собой вытянутое с запада на восток здание на высоком подкяете. Ее просторный зал, освещенный большими окнами, был – задуман, очевидно, П. Потаповым. Трапезная была окружена открытой, галереей – гульбищем на арках, с широкой лестницей, подводившей к паперти.
Снаружи все части здания объединены росписью под "бриллиантовый руст". О. Д. Старцев здесь широко использовал декоративные формы московского барокко: это и резные белокаменные порталы, и наличники окон, и балясины парапета. Западный фасад трапезной завершен ступенчатым фронтоном с белокаменными сдвоенными пилястрами, волютами и круглыми окнами. Его формы свидетельствуют о знакомстве О. Д. Старцева с образцами польского зодчества.
С именем О. Д. Старцева связывают постройку в 1680-х годах таких значительных архитектурных сооружений, как Преображенская церковь и трапезная Новодевичьего монастыря.
Последнее десятилетие XVII века – время творческой зрелости Осипа Дмитриевича Старцева, когда он создает свои наиболее значительные произведения.
В 1690 г. зодчий с нанятыми им в Москве каменщиками едет в Киев, где по заказу гетмана Мазепы строит соборы Братского и Никольского монастырей. О. Д. Старцев сыграл важную роль в распространении русских приемов декора на Украине. Он создал в Киеве столь впечатляющие произведения, что несколько лет спустя его вновь вызвали туда на большое строительство в Киево-Печерской лавре.
В 1693 г., по возвращении с Украины, О. Д. Старцева направляют для выполнения "городового и церковного дела" в Смоленск. В это же время он ведет торг на постройку Успенского собора в Рязани. Однако торг выиграл его конкурент – крупнейший зодчий конца XVII века Яков Григорьевич Бухвостов.
В Москве в 1693–1694 гг. О. Д. Старцев возводит одну из выразительнейших построек конца XVII века – стену-переход и надвратный теремок над святыми воротами на Крутицком архиерейском подворье. Пристройки О. Д. Старцева завершили формирование ансамбля Крутицкого подворья, расположенного на высоком берегу Москвы-реки между Симоновым и Новоспасским монастырями.
Стена-переход Крутицкого подворья представляет собой открытую галерею с аркадой на круглых столбах во втором ярусе. На столбах верхней аркады в кирпичную кладку вставлены полихром-ные рельефные изразцы.
Над двумя арками, ведущими во двор, Старцев поставил небольшой теремок, стены которого сплошь покрыты многоцветными изразцами с разнообразными растительными узорами. Из них выполнены также колонки наличников окон (в виде вьющейся виноградной лозы), многообъемные пояса и карнизы.
Несмотря на то что строительство теремка с переходами на Крутицах заканчивал "подмастерье каменных дел" Ларион Ковалев, весь замысел принадлежит О. Д. Старцеву, Любовь зодчего к изразцам и активное использование их в декоре наметились у О. Д. Старцева еще при постройке Верхоспасского собора Кремля. Крутицкий теремок – удивительно органичное и вместе с тем нарядное здание, в котором повторение декоративных мотивов является традиционным приемом древнерусского узорочья.
Со второй половины 1690-х годов О. Д. Старцев участвует в новом военно-оборонительном строительстве Петра I. Из московских работ зодчего этого периода можно отметить перестройку палат Посольского и Малороссийского приказов в Кремле. Необходимо было придать архитектурному облику приказов парадную представительность, соответствующую их значимости в системе государственного управления. Зодчий достигает этого, построив новое крыльцо-лестницу с рундуком и декоративную ажурную вышку. В 1770-х годах при реконструкции Кремля В. И. Баженовым, в связи с предполагаемой постройкой нового Кремлевского дворца, здания приказов, как и остальные строения по южной бровке Кремлевского холма, были разобраны.
В первой четверти XVIII века строительная деятельность Стар-цева, как и других мастеров старшего поколения, протекает в сложных условиях. Приказ каменных дел все более привлекает к строительству в Москве иностранных мастеров. О. Д. Старцев в основном выполняет частные заказы. Только в 1702 г. зодчего направляют на строительные работы в Таганрог, где ему пригодился опыт азовского оборонного строительства.
В 1711 г. О. Д. Старцев – простой подрядчик на сооружении в Китай-городе палат купца Шустова. Руководит их постройкой архитектор И. Устинов.
Последней известной работой Осипа Дмитриевича Старцева является церковь Николы на Болвановке у Таганских ворот, построенная в 1702–1712 гг. Здание было поставлено на пересечении ориентированных на него улиц и стало доминантой Таганской площади. Церковь Николы на Болвановке принадлежит к старому типу каменных клетских храмов. Это двухъярусное здание с традиционной объемно-пространственной композицией, вытянутое с востока на запад. Оно состоит из храма, трапезной, шатровой колокольни. О новом образном переосмыслении церковного здания свидетельствуют сильно вытянутый четверик, прорезанный высокими окнами, и тесно поставленное, устремленное ввысь пятиглавие. Однако горка кокошников у основания венчания, типичная скорее для архитектуры середины XVII столетия, и излишне тяжелые наличники окон не позволяют отнести церковь Николы на Болвановке к удачным произведениям О. Д. Старцева.
В 1714 г. запрещается каменное строительство по всему государству, кроме Петербурга. О. Д. Старцев постригается в монахи и заканчивает жизнь в одном из московских монастырей.
Творческий путь Осипа Дмитриевича Старцева – одного из зачинателей архитектурного стиля конца XVII века – свидетельствует о многосторонности таланта мастера, чьи произведения отличаются удивительной цельностью замысла. Жизнерадостный характер архитектурных творений зодчего, обильное использование в их декоративном убранстве изразцов, образное переосмысление ордера, который подчиняется общему замыслу, позволяют считать Осипа Дмитриевича Старцева крупнейшим мастером-декоратором XVII столетия.
