Текст книги "Зодчие Москвы XV - XIX вв."

Автор книги: Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Ю. С. Яралов (составитель)
ЗОДЧИЕ МОСКВЫ XV–XIX вв

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Облик современной Москвы – столицы первого в мире социалистического государства, одного из крупнейших и прекрасных городов Европы – складывался на протяжении веков трудом и талантом многих поколений, и самых знаменитых зодчих, и безвестных мастеров-строителей.

Москва всегда была "зоной притяжения" для огромной страны, которую еще древние викинги называли Гардарикией – страной городов. Со всех концов Руси Великой стекались в ее столицу люди различных профессий. Среди них безымянные строители-"древоделы", творившие чудеса деревянной архитектуры, "каменных и каменосечных дел мастера", ставившие церкви, боярские палаты и царские терема; «муроли», возводившие крепостные стены, и наконец, зодчие – люди всеобъемлющих знаний и опыта, творцы неповторимой красоты произведений национальной архитектуры и чудес инженерного искусства.

Примерно с середины XV века письменные источники доносят до нас и имена первых мастеров, трудившихся над созданием архитектурного облика Москвы. Среди них имена Василия Ермолина, Бармы и Постника, Осипа Старцева, Якова Бухвостова, Ивана Зарудного и других. Последующие поколения выдвинули таких великих зодчих, как В. И. Баженов и М. Ф. Казаков, а также Ф. и С. Аргуновых, А. и Д. Григорьевых. В середине и конце XIX века начинают творить такие крупные архитекторы, как К. Тон, Д. Быковский, И. Монигетти, Д. Чичагов, а в предреволюционные годы – Н. Шохин, Ф. Шехтель и другие.

Все эти зодчие и многие другие в разное время несли эстафету традиций, сложившихся в московском зодчестве, и, преемственно развивая и переплавляя их, вносили новые черты и новые краски в облик Москвы.

О зодчих Москвы есть обширная литература. Первоначально сведения о московских архитекторах, собранные из древних летописей и архивов, становятся достоянием специалистов-историков и лишь впоследствии попадают в общие курсы истории русской архитектуры и солидные ученые монографии, а оттуда в путеводители и другие популярные издания. Таким образом, в историографии Москвы не было книги, в которой были бы собраны творческие биографии хотя бы самых знаменитых ее архитекторов, рассчитанные на широкий круг читателей.

Предлагаемая читателю книга не претендует на полноту. Немыслимо в одном томе собрать биографии московских зодчих за пять веков строительства города – от XV века и до Великого Октября. Поэтому при составлении плана книги самым трудным оказался отбор мастеров. Очерки познакомят читателя с биографиями тех московских архитекторов, деятельность которых протекала главным образом в Москве и определила собой поступательное движение ее архитектуры и пути ее развития. При отборе материалов учитывалось также и то, какое количество памятников их творчества сохранилось в Москве и Подмосковье до наших дней. Таким образом, критерием для публикации биографии того или другого архитектора послужили два момента: во-первых, значение его деятельности для общего развития русской и московской архитектуры, во-вторых, сохранность его произведений. Поэтому, например, читатель не найдет в книге очерка о Федоре Савельевиче Коне – строителе укреплений Белого города Москвы, на месте которых сейчас разбито Бульварное кольцо, а от городских стен, ворот и башен не осталось и следа; тем не менее значение Федора Коня в истории русской крепостной архитектуры чрезвычайно велико. По той же причине нет в книге и биографии великого Б. Растрелли – самого блестящего мастера русского барокко середины XVIII века. Он построил Анненгоф и первый Большой дворец в Кремле. Но время не пощадило ни того, ни другого, и судить о мастерстве Растрелли мы можем только по его петербургским сооружениям.

В какой-то степени отсутствие в книге биографий отдельных мастеров восполняют два общих историко-архитектурных очерка, которые кратко прослеживают развитие форм московской архитектуры и помогают читателю систематизировать обширный познавательный материал.

Первый том книги "Зодчие Москвы" содержит биографии тридцати четырех наиболее талантливых зодчих, живших и трудившихся в Москве на протяжении более четырех веков ее строительства. За это время Москва прошла путь от средневекового феодального города до первой в мире столицы социалистического государства. Естественно, что все этапы ее истории отразились в ее архитектурном и градостроительном облике, представление о котором получит читатель этой книги.

Второй том, над которым сейчас работает коллектив авторов, будет посвящен творчеству советских архитекторов Москвы. В нем читатель найдет творческие биографии ведущих мастеров советской архитектуры, создающих архитектурно-художественный облик современной социалистической Москвы.

Книга "Зодчие Москвы" – первое такого рода научно-популярное издание, поэтому мы будем благодарны за все замечания и дополнения, которые сделают читатели. Они помогут углубить и обогатить творческие характеристики мастеров архитектуры теми интересными материалами, какими, бесспорно, обладают многие читатели и которые имеют объективную ценность для истории созидания первой социалистической столицы мира.

Приносим искреннюю благодарность Государственной инспекции охраны памятников архитектуры и градостроительства г. Москвы и ее руководителю А. А. Савину за предоставленную авторам книги возможность пользоваться материалами инспекции и за участие ее сотрудников в составлении этой книги.

Ю. С. ЯРАЛОВ,

доктор архитектуры, профессор, лауреат Государственной премии СССР

Т. П. Кудрявцева
ОЧЕРК ИСТОРИИ
МОСКОВСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ
XV–XVIII веков

Планировку Москвы можно сравнить с разрезом могучего дерева: сколько колец, столько и лет дереву. Так и Москва. Но ее кольца вырастали не каждый год. Однако, как и в дереве, чем ближе к границе, тем толще сердцевина между ними.

Небольшой поселок притулился на вершине крутого Боровицкого холма над рекой Москвой. Поселок обнесли деревянной стеной, и весь он был деревянный. Потом он окреп, расширился, старые деревянные стены заменили белокаменными, поселок превратился в крепость. В конце XV века вместо обветшавших каменных стен поставили мощные кирпичные стены и башни, и Московский Кремль занял уже все пространство холма.

У его стен вырос городской посад, заселенный торговым и ремесленным людом. В первой половине XVI века вокруг него возвели каменные стены; возникло второе кольцо – Китай-город. В конце того же века городской посад перешагнул эти стены, и новые районы пришлось опять окружить новыми стенами. Так появилось третье кольцо – Белый город. А спустя всего несколько лет построили четвертое кольцо укреплений – Земляной город, надолго определивший границы Москвы. Но город рос, и после окончания Отечественной войны 1812 г., когда Москва получила новый проект планировки, ее границы расширили, построив пятое кольцо – Камер-Коллежский вал.

Вторая половина XIX века отмечена бурным развитием капитализма в России. В это время растет число промышленных предприятий, прокладываются железные дороги. В Москве появляются первые железнодорожные вокзалы, которые надо было соединить между собой грузовой веткой. Была проведена Окружная железная дорога – шестое кольцо, служившее вплоть до 1961 г. границей города.

Прошли десятилетия. Над страной отгремели бури революции и войн. Москва стала столицей первого в мире социалистического государства. И к 1961 г. она далеко перешагнула свои старые границы; было создано седьмое кольцо – автострада в 109 километров длиной, которая опоясала 884,6 квадратного километра городской территории.

Далее вокруг Москвы протянулась широкая лесозащитная полоса, сливающаяся с необозримыми просторами среднерусских земель.

Если мысленно проложить еще одно кольцо радиусом около 300 километров от Москвы, то в него войдут ближние города: на севере – Ярославль, на северо-востоке и востоке – Ростов Великий, Переславль-Залесский, Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской – древние города, в которых и надо искать изначальные корни архитектуры Москвы.

Рост территории Москвы и ее укрепленных стен (к началу XVII века их длина составляла 23 км) явился как бы материальным воплощением роста ее могущества. Нужен был такой географический, экономический и политический центр, вокруг которого можно было бы собрать разрозненные русские земли в единое сильное централизованное государство. Волею истории таким центром становится Москва. С XIV века владимиро-суздальский период в русской истории сменяется московским, и страна на долгие века получает название Московской Руси.

* * *

Одним из первых каменных сооружений Москвы являются белокаменные стены Кремля, построенные в 1367 г. при Дмитрии Донском. Они сменили старые дубовые стены Ивана Калиты и почти достигли теперешних границ первого укрепленного пояса. Но еще до их возведения в Московском Кремле уже были каменные постройки. Все они сгруппировались на Соборной площади. Это первый Успенский собор (1326–1327), церковь Иоанна Лествичника «под колоколы» (1329), служившая также дозорной башней, соборы Спаса «на бору» (1330) и Архангельский (1333). На западной стороне площади находились дворцовые здания и за ними Спасский монастырь с каменной церковью. Все эти каменные здания, расположившиеся на вершине Боровицкого холма, доминировали над низкой деревянной застройкой внутри Кремля и посада, раскинувшегося за его стенами.

Представление об архитектуре этих ранних, несохранившихся каменных сооружениях Москвы дают результаты археологических раскопок, изображения на иконах и скупые летописные описания. Так стало известно, что первый Успенский собор был четырехстолпным трехапсидным однокупольным храмом с тремя притворами. К одному из них примыкала усыпальница, образующая на восточной стороне четвертую апсиду. Московский Успенский собор повторял в плане собор Юрьева-Польского (1230–1234), имеющего такие же притворы и усыпальницу.

Другим примером продолжения традиций домонгольского зодчества в московской архитектуре XIV века служит не сохранившийся до наших дней собор Спаса "на бору". О его архитектуре можно судить по перестройке XVIII века, когда были точно воспроизведены первоначальные формы собора. Это был тоже четырехстолпный трехапсидный однокупольный храм. Столбы, поддерживающие купол, имели крестообразную форму, а древние камни наружной кладки были покрыты плоским резным орнаментом. Уже в этом раннем каменном сооружении был применен перспективный портал, известный нам по порталам владимирских Успенского и Дмитровского соборов. Таким образом, и этот пример свидетельствует о непрерывности процесса развития древнерусского зодчества, пронесшего через страшные века татаро-монгольского засилья свои национальные традиции.

Постепенное объединение русских земель вокруг Москвы, повышение ее роли как центра русской государственности оказало огромное влияние на дальнейшее развитие русской культуры. Москва не только наследует все накопленное, но и становится центром развития духовной жизни народа. В искусстве архитектуры этот период отмечен поисками новых художественных и технических средств.

К простым плановым и объемным композициям, воспринятым московскими мастерами от древних мастеров домонгольской Руси, прибавились новые архитектурные формы: килевидные очертания порталов и закомар, ярусы кокошников, шлемовидные купола, затем перешедшие в луковичные. В интерьерах раннемосковских церквей, за исключением звенигородского собора "на Городке", исчезают хоры.

Сообразно с общим развитием культуры в Московском государстве приобретает другие формы монументальная живопись и, что очень важно, энергично развивается станковая живопись. Творчество великого русского художника Андрея Рублева проникнуто глубоким гуманизмом, и в его произведениях уже ощущаются черты реализма. Этот великий мастер и его ученики явились создателями московской живописной школы конца XIV – начала XV века.

Уже в раннем московском зодчестве намечается тенденция к преодолению технической отсталости, вызванной прекращением каменного строительства во время татарского ига-. Скромные экономические возможности Москвы, отсутствие опыта в строительстве крупных зданий определили их небольшие размеры, так же как кладку стен из белого камня, которого было много в ближних окрестностях Москвы. Новое, что вносят московские зодчие этого времени, – появление ступенчатых арок, получивших форму килевидиых кокошников, окружающих центральный барабан. Это было выдающимся конструктивным приемом, сразу определившим своеобразное лицо московских сооружений XIV – середины XV века. В качестве примера можно назвать древнейшие из дошедших до наших дней храмов: Успенский собор "на Городке" в Звенигороде (1399), собор Саввино-Сторожевского монастыря (1405), собор Троице-Сергиева монастыря (1422–1423). Эти архитектурные сооружения целиком принадлежат раннемосковской школе зодчества.

В Москве от этого времени сохранился Спасский собор Андроникова монастыря (1410–1427) – одно из лучших произведений архитектуры Москвы первой половины XV века. В его строительстве, судя по преданию, принимал участие Андрей Рублев.

С конца XIV – первой половины XV века началось становление московской архитектуры. Скромное раннемосковское зодчество приобретает черты величавости: архитектурные сооружения своим обликом утверждают идею объединения русских земель; введение нового строительного материала – кирпича – способствует усилению пластической выразительности зданий.

К этому времени относятся и первые известия о строителях, которых в то время называли «предстатели», "нарядчики". Среди них известные по летописям братья Ховрины и Василий Дмитриевич Ермолин, внесшие большой вклад в зодчество Москвы.

Для московской архитектуры того времени характерно применение народных мотивов в декоративном убранстве фасадов. Среди декоративных элементов внешнего убранства: поребрик – ряды кирпича, положенного или поставленного ребром к лицевой поверхности стены; бегунец – ряды, сложенные из треугольных лекальных кирпичей с заглублениями через один, напоминавшие зубчики вышитых полотенец или подзоры деревянных крыш; ряды полукруглых арочек и прямоугольных углублений размером в половину кирпича. Московские зодчие использовали и более сложные узоры, применяли терракотовые балясины, «красные», т. е. неглазурованные, и цветные изразцы, которые вставлялись в углублениях на фасадах.

Полосы узорной кладки украшали верхние части стен, верхи апсид и барабанов, отмечали конструктивные границы между стенами и покрытиями. Расположенные ярусами килевидные закомары с выполненными из кирпича профилями, такого же очертания перспективные порталы со сложными капителями и бусинами в середине портальных колонок, кирпичная и терракотовая орнаментика, появляющиеся подклети и неотделимые от них крыльца, террасы-паперти на аркадах – все эти приемы и формы придавали своеобразие московскому зодчеству. Оставаясь в канонических рамках плана, тесно связанного с религиозным обрядом, московские храмы XV – начала XVI века постепенно обретали свой неповторимый облик. Народные мастера вкладывали в свои произведения свое понимание красоты и свои строительные приемы.

В качестве примера, иллюстрирующего московское зодчество второй половины XV века, можно указать на прекрасно сохранившуюся церковь Ризположения в Кремле (1485–1486), отличающуюся изысканностью и чистотой пропорций.

К этому же времени относится и Духовская церковь Троице-Сергиевой лавры (1476). Она является одним из первых такого рода церковных зданий, затем бытующих в московской архитектуре на протяжении веков. Мастера, возводившие Духовскую церковь, между сводами перекрытий и световым барабаном поместили вышку-звонницу с открытыми арочными проемами. Оригинальное завершение храма явилось результатом поисков московских зодчих, создавших новый тип церковного здания – так называемой церкви "под колоколы". Стены церкви украшены узорными поясами не как обычно – в середине плоскости стены, а по ее верху. Декоративное убранство, поднятое почти под закомары, завершало гладкие стены, придавая стройность всему зданию.

Таким образом, в древнейший период московской архитектуры продолжают развиваться традиции зодчества домонгольской Руси. Причем в XIV–XV веках Москва пользуется архитектурно-строительными приемами не только ближних земель – владимиро-суздальских и рязанских, но и новгородских, псковских, черниговских. В это время отрабатывается тип кубического, одноглавого, трехапсидного храма, небольшого по размерам и скромного по убранству. Пластически богатый аркатурный фриз, как в Дмитровском соборе Владимира, заменяется тремя горизонтальными поясами резного белого камня с орнаментом, очертания которого. близки деталям деревянной архитектуры. Такие простые по рисунку фризы, поднятые к подножию закомар или расположенные в середине стены (Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря, 1423), типичны для раннего московского зодчества.

Скупость орнаментального украшения, простота порталов, большие плоскости гладких стен объясняются не только скромностью материальных возможностей тогдашнего Московского княжества, но и желанием подчеркнуть эпический характер храма. Изысканность достигалась благодаря применению ступенчатых арок и закомар, сгруппированных вокруг центральной главы храма.

Создание централизованного государства в конце XV века способствовало формированию основ общерусской национальной культуры. Москва становится признанным политическим, экономическим, религиозным и культурным центром. Строительство в ней приобретает важное политическое значение.

Великий князь Московский Иван III (1462–1505), естественно, стремился создать для себя и своего двора архитектурные сооружения, которые бы наглядно свидетельствовали о возросшей мощи Русского государства. Эти новые задачи требовали и новых строительных масштабов, и новой строительной технологии, которые бы опирались не только на традиции, но и на глубокое знание современного западноевропейского архитектурного искусства. В этом был смысл обращения к итальянским мастерам, чей опыт в строительстве фортификационных сооружений, общественных зданий и храмов был повсеместно признан в Европе. Начиная с 1469 г. в Москву прибывают из Италии мастера различных специальностей, в том числе замечательный болонский инженер и архитектор Аристотель Фиораванти.

"Фрязины", как называют летописные источники итальянцев, работая в Москве, старались сохранить национальные традиции и формы русской архитектуры, но обогатили их новыми прогрессивными приемами строительной технологии, привнесли новое понимание пропорций, объемно-пространственной упорядоченности.

Аристотель Фиораванти, обладавший уже до приезда в Россию огромным опытом, друг и соратник одного из ранних теоретиков итальянского Возрождения Антонио Аверелино Филарете (1400–1469), в 1475 г. приступает к сооружению Успенского собора в Кремле. Этим сооружением была открыта новая глава в истории московской и русской архитектуры в целом.

Деятельности итальянских зодчих в Москве посвящен специальный очерк. Поэтому остановимся вкратце лишь на отдельных особенностях их творческих индивидуальностей.

Алевиз Новый, Марко Фрязин, Пьетро Антонио Солари и другие зодчие воздвигают в Кремле и на посаде церкви и соборы. В это время энергично строятся также здания гражданской архитектуры: каменные палаты – Малая Набережная, Теремной дворец, единственное сохранившееся от конца XV века общественное сооружение – знаменитая Грановитая палата, предназначенная для приема послов, проведения торжественных церемоний, важных государственных собраний.

Во второй половине XV века во вновь возводимых монастырях широкое распространение получили трапезные, которые, как правило, представляли собой квадратное в плане здание на подклете. Во втором этаже размещалась одностолпная палата, перекрытая четырьмя крестовыми сводами, опирающимися на центральный квадратный столп. Подобная архитектурно-строительная схема трапезной продолжала традицию столовых палат – гридниц в древних Киеве и Новгороде. Трапезные Андроникова, Симонова монастырей, Троице-Сергиевой лавры своими мощными стенами, украшенными только поясами «красных» изразцов, поребрика или бегунца под свесами крыш, с узкими проемами окон, обрамленными перспективными уступами, напоминали более крепостные сооружения, чем светские постройки.

Итальянские зодчие Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари, сохранив традиционную схему одностолпной палаты, вносят в нее орнаментально-декоративные элементы, великолепно украшенные порталы, придающие Грановитой палате тот светский, представительный характер, соответствующий уровню двора "государя всея Руси".

Начало XVI века ознаменовалось сооружением в Кремле Архангельского собора – второго по величине, который служил усыпальницей великих князей и царей. Это назначение собора потребовало от архитектора Алевиза Нового поисков соответствующих архитектурных форм. Алевиз Новый вошел в историю русской архитектуры и прикладного искусства как великолепный мастер орнамента, тех "фряжских трав", которые затем расцвели в русском искусстве, особенно в XVII веке.

Заслугой Алевиза Нового явилось и то, что он познакомил русских зодчих с ордером, с оригинальной переработкой древнего перспективного портала, бытовавшего еще в архитектуре домонгольской Руси.

В Кремле работали и многие русские зодчие, московские строителя и мастера из различных русских княжеств. Так, на строительстве Благовещенского собора (1485–1486) трудились мастера из Пскова. В соборе сочетается типично псковская обработка кокошниками восьмигранника под центральной главой с московскими ярусными сводами. Оригинальное обрамление глав собора арочками, попеременно опирающимися то на колонки по бокам окон, то на кронштейны, становится излюбленным мотивом декоративного убранства московских сооружений.

Конец XV века был значительной вехой в истории московской архитектуры. Московские мастера внимательно приглядывались к архитектурно-художественным и строительным приемам зарубежных архитекторов и включали в свою практику только то, что способствовало совершенствованию их строительного опыта, облегчало и ускоряло труд, но не изменяло национальному, выработанному в веках пониманию искусства.

На переломе двух веков Москва далеко перешагнула стены "срединного города" – Кремля и Великого посада, известного под названием Китай-города. Растет население – посадские торговые люди, ремесленники, множество «переведенцев» – людей разного звания, пришедших из княжеских городов, присоединившихся к Москве. О том, насколько быстро растет город, видно хотя бы из такого факта: Алевиз Новый за шесть лет (с 1514 по 1519) воздвигает в разных местах посада одиннадцать церквей. Они не сохранились, но сохранились другие, сооруженные русскими зодчими. Поиски новых средств выразительности в архитектуре продолжали московские мастера в этих посадских храмах. G ростом и укреплением торгово-ремесленного посада скромные деревянные церкви начинают заменяться каменными. Первые храмы (из тех, что дошли до наших дней) были выстроены еще в конце XV века. Среди них церковь Зачатия Анны "что в углу" (около гостиницы "Россия"), храм в Старом Симонове, церковь в селе Каменском и др. Эти небольшие постройки еще сохраняли традиционную композицию одноглавых храмов, что приводило к загромождению внутреннего пространства конструкциями – столбами, стенами, алтарными преградами.

Для того чтобы перекрыть небольшой храм сводами, не опирающимися на внутренние столбы, и таким образом освободить внутреннее пространство, в начале XVI века был использован крестовый свод, опирающийся только на наружные стены. Крестовый свод был оригинальным изобретением русских зодчих.

Новая конструкция была применена в небольшой посадской церкви Трифона в Напрудной слободе (начало XVI века, Трифоновская улица) и в подмосковной боярской усадьбе Юркино (1504). Планы 8тих храмов близки квадрату, имеют одну апсиду, фасады завершаются трехлопастной аркой мягкого очертания, отделенной от плоскости стены горизонтальными тягами. Небольшой барабан со шлемовидной главой, перспективные порталы, узкие проемы окон – все это придает сооружению ясность и выразительность образа.

Перенесение упора свода с внутреннего столба на наружные стены привело к возникновению так называемых бесстолпных храмов, которые первоначально получили распространение в посадском, монастырском и вотчинном строительстве. Это церкви Благовещения на Ваганькове (1514), Николы в Мясниках (середина XVI века), Антипия на Кольшажном дворе (вторая половина XVI века), в селе Городня (конец XVI века) и др. Во второй половине XVI века к основным объемам бесстолпных посадских храмов пристраивается один или два боковых придела, что придает сооружениям большую представительность.

XVI век в истории московского зодчества отмечен поисками, дерзанием, созданием замечательных произведений.

Заканчивается процесс объединения русских земель под эгидой Москвы. Уже близко было падение последнего оплота татар – Казанского ханства. Росло национальное самосознание русских людей. Ив их среды выдвигаются профессионалы-зодчие, которым по плечу решение сложнейших архитектурно-художественных и строительных задач.

Если XV век в истории московской архитектуры был веком возобновления древних традиций в новом качестве и накопления опыта, то для XVI характерны реализация этого опыта и поиски новых форм. Этому способствовало применение крестового свода, которое открывало возможности новых формообразований в архитектуре.

Эволюция архитектурной формы, начатая с возникновением бесстолпных храмов, привела к созданию нового архитектурного типа – высотного сооружения храма-памятника, который наиболее ярко отметил новый этап в развитии Русского государства – объединение земель вокруг Москвы.

Первым и самым значительным сооружением такого рода явилась церковь Вознесения в селе Коломенском (1532). Строго центрическая башнеобразная композиция увенчана огромным шатром, ее высота около 60 м. Прототипом такого необычного в каменной архитектуре завершения послужили шатровые деревянные церкви. О том, что зодчий, строивший коломенскую церковь, был вдохновлен формами деревянной народной архитектуры, заметил еще современник, записавший в летописи, что она построена "верх на деревянное дело".

Удивительная цельность отмечает этот памятник. И весь в целом, и каждая его деталь устремлены ввысь. Это достигается и прекрасно найденными пропорциями, и плавным переходом от нижнего массивного объема, окруженного папертью, ко второму через ярусы килевидных кокошников.

Церковь Вознесения, построенная Василием III в связи с рождением долгожданного наследника, будущего царя Ивана IV, стала непревзойденным образцом для мемориальных храмов-памятников, которые посвящались различным значительным событиям.

Церковь в селе Коломенском – это своеобразная антитеза массивным объемам пятикупольных храмов. Своими формами она подвела итог тому прогрессивному, что дало развитие бесстолпных храмов, и тем самым определила дальнейшие пути московского зодчества.

Для XVI века характерна большая свобода в выборе приемов и архитектурных типов. Бесстолпные храмы давали возможность для их завершения не только шатром, но и луковичной главой, можно было применять композицию столпообразную или ярусную, с переходом от яруса к ярусу рядами кокошников, которые уже в это время не только выявляют в фасадах ступенчатую арку, но и становятся чисто декоративным элементом.

Таким примером многообразия средств, применяемых зодчим в одном сооружении, может служить церковь Иоанна Предтечи (1547) в селе Дьякове, по соседству с Коломенским. Группировка пяти отдельных башен по диагонали плана составляет существенное композиционное новшество и предвосхищает будущую схему построения архитектурных форм церкви Покрова "на рву". В декоративном убранстве дьяковской церкви свободно соединились детали деревянной и каменной архитектуры, различные элементы украшения культовых зданий, что положило начало развитию московского узорочья.

Произведение, озарившее в архитектуре весь XVI век, – это собор Покрова "на рву", получивший позднее в народе название собора Василия Блаженного. В его облике зодчие Барма и Постник (по другим предположениям, зодчий Барма Постник, тут ученые еще не пришли к согласию) синтезировали художественный опыт развития бесстолпных храмов и создали памятник, равного которому по силе эмоционального воздействия нет в истории московского зодчества.

Собор Василия Блаженного – одно из тех редких сооружений, о котором можно говорить как об ансамбле, целом комплексе зданий, слитых в одно неразрывное целое.

Построенный за стенами Кремля, собор Покрова "на рву" не стал посадским храмом, требующим относительно большого внутреннего пространства. Это храм-памятник в честь покорения Казанского ханства. Поэтому древние строители все внимание сосредоточили на компоновке объемов и их декоративном наружном убранстве, а не на интерьерах храма.

Так же как Успенский собор в Кремле стал самым значительным сооружением XV века, так для XVI века главным произведением стал собор Василия Блаженного. Он определил дальнейшее развитие декоративного стиля в архитектуре Москвы вплоть до конца XVII и первого десятилетия XVIII века.

XVI век в истории Москвы ознаменован ростом ее городской территории. За Красной площадью у стен Кремля возникает Великий посад с плотной массой деревянных домов и одиночных каменных церквей (впоследствии он получил название Китай-города). Это был шумный деятельный район города, со смешанным в социальном отношении населением. Здесь издавна строили свои усадьбы знатные бояре, удельные князья и духовенство. Они поселялись со своей челядью, ремесленниками и холопами. Пришлые люди, беглые крепостные также вливались в общую массу посадских людей. К XVI веку Великий посад постепенно выделялся во вторую, после Кремля, часть столицы. Возникла необходимость в укреплении Великого посада.

В 1535–1538 гг. под руководством итальянского зодчего Петрока Малого и при участии всех жителей Москвы были возведены стены и башни Китай-города. Двумя своими концами стены Китай-города примыкали к Кремлю, образуя замкнутое пространство, куда вошла и Красная площадь.

Еще более грандиозные работы по укреплению Москвы били произведены во времена правления Бориса Годунова: в 1585–1589 гг. строится Белый город, а в 1591 – 1592-м, всего за год, поднялись стены и башни Скородома, или Земляного города.