Текст книги "Сон во сне"

Автор книги: Сандра Тэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5 – Странная болезнь Эвелин

В доме Форестов с самого утра началась какая-то суматоха. Повсюду то и дело раздавался звонкий голосок миссис Форест. Она усердно хлопотала по дому, что-то проверяя, создавая или изменяя, активно раздавая распоряжения прислуге. Она энергично двигалась, бодро жестикулировала, и являла собой бесконечный источник силы.

Любовно проводив дражайшего супруга до машины, когда мистер Форест отправился на работу, Изабелла тот час начала бурную жизнедеятельность, стоило только машине мужа выехать за территорию владения.

Женщина вся лучилась от счастья, она благоухала и парила над землей, будто у нее за спиной выросли крылья.

– Миссис Дженкинс, поставьте эти вазы с цветами, пожалуйста, на этот стол, и попросите садовника срезать еще цветов для букета, – обратилась Изабелла к одной горничной, женщине средних лет неприглядной внешности.

– Будет сделано, миссис Форест.

– Да, и скажите Уильяму, чтобы больше не ставил свои инструменты в проходе, они здорово мешают и создают неприглядный вид в помещении.

– Хорошо, миссис Форест, – горничная услужливо поклонилась и удалилась, поджав свои тонкие губы.

Тем временем Изабелла на мгновение замедлилась и сделала глубокий вдох, чтобы подготовить себя к новой работе и распоряжениям. Она вошла во вкус, ей все это очень нравилось. Было приятно наблюдать, как дом под ее началом стал приобретать другой интересный вид, да и сам факт, что ей прислуживают, приятно тешил эго.

Изабелла стояла, уперев руки в талию, как позади нее материализовался Арчибальд:

– Еще только утро, а ты уже весь дом на уши поставила!

– Время не ждет, милый Арчибальд, утро для того и дано, чтобы вершить дела, день для перемен, а ночь для отдыха, – Изабелла спустила руки с талии и сложила их перед собой, развернувшись корпусом к парню.

– И это на второй день после приезда, – сказал Арчибальд, шаркнув ногой и широко улыбнувшись Изабелле.

Напористость и целеустремленность молодой мачехи удивила юношу. Он постарался придать своему голосу веселость и непринужденность, но не мог не подумать о том, насколько она оказалась прыткой женщиной.

– Не волнуйся, Арчибальд, тебе кажется, что я слишком рано и слишком рьяно взялась за исполнения обязанности хозяйки дома. – сказала Изабелла. – Мы с твоим отцом все давно обсудили еще во время наших путешествий. Мы провели с ним много месяцев, и многое обсуждали. И он мне сразу сказал, что с радостью отдаст борозды правления, касательно дома и домашних дел, мне, потому что этому дома очень необходима женская рука.

– Есть еще женская рука моей сестры, все не настолько безнадежно, – пожал плечами Арчибальд.

– Да, но твоя сестра еще молода для такой ответственности, и ей, на данный момент, нужно думать, прежде всего, о своем будущем. Ей тоже вскоре предстоит стать чьей-то женой, и она также будет руководить обязанностями по дому, все проверяя и все контролируя. И это будет ее собственный дом. Она будет вольна делать с ним все, что пожелает.

Изабелла сладко улыбнулась Арчибальду, и затем мягко продолжила:

– Пока что ей нужно до этого дорасти, а если учесть тот факт, что она еще не настроена к замужеству, время у нее еще есть, чтобы пожить для себя. Поверь мне, милый Арчибальд, быть хозяйкой дома далеко не так просто, как многие считают. Я стараюсь помочь вашему отцу, и стараюсь, чтобы вам было легче и приятнее здесь жить.

– Нам, в принципе, и раньше жилось не плохо. Но мы тебе полностью в этом доверяем, Изабелла, миссис Форест, – Арчибальд галантно взял женщину за руку и приложился к ней губами, – творите, вершите, я уверен, у тебя все получится.

– Благодарю тебя, дорогой Арчибальд, – зарделась Изабелла.

– Ты хоть успела позавтракать, прежде чем ринуться в штурм по уходу за домом?

– Да, конечно, я позавтракала вместе с твоим отцом пораньше, прежде чем он отправился на работу, – Изабелла рукой подозвала слугу, – сказать, чтобы для тебя накрыли стол?

– Нет, благодарю, не стоит, я дождусь Эвелин, – Арчибальд кивком головы дал понять подошедшему слуге, что его помощь не понадобится, и тот молча удалился.

– Ну что ж, тогда, если ты позволишь, – Изабелла сделала перед парнем книксен.

– Конечно, миссис Форест, у меня на сегодня тоже есть кое-какие дела в юридической фирме. Увидимся!

Миссис Форест напоследок загадочно улыбнулась Арчибальду, в ее глазах блеснул огонек, и легкой походкой она удалилась по своим делам.

Арчибальд остался стоять один в некотором смятении и недоумении.

– Что ж, делу время, – сказал он себе под нос.

Парень заложил руки за спину и ушел по направлению в библиотеку, попутно попросив сновавшую мимо прислугу принести ему туда кофе с сэндвичами.

Когда Арчибальд уже было собрался войти в библиотеку, взявшись за ручку, как он заметил Лиззи, идущую мимо него с подносом в руках. На подносе находилась чашка молока, мед, клубничный джем, салфетки и несколько сдобных булочек.

– Лиззи, – негромко окликнул женщину Арчибальд.

Лиззи тут же затормозила и медленно повернулась к парню, пристально следя за подносом, чтобы с него ничего не опрокинулось.

– Арчи, что такое?

– Ты сейчас идешь к Эвелин?

– Да, я иду к ней, – Лиззи шмыгнула носом, – девочке что-то нездоровиться, она плохо себя чувствует вот уже со вчерашнего дня.

– Да, я тоже это заметил, – Арчибальд отошел от двери библиотеки и подошел ближе к женщине, – вчера утром и на скачках она выглядела неважно.

– Сегодня утром то же самое, – Лиззи грустно вздохнула, – как бы чем она не заболела!

– Я надеюсь, что ничего серьезного, может, это обычная простуда, – заботливо произнес Арчибальд, – может, она простудилась, надышавшись холодным воздухом, когда мы бегали с ней пару дней назад.

– Когда вы что? – громко спросила Лиззи, поставив поднос на ближайший столик, чтобы его не уронить от изумления.

– Ты же знаешь Эвелин, она опять затеяла догонялки посреди парка, – рассказывал Арчибальд, – мы хотели впервые за долгое время выбраться на улицу, чтобы прогуляться, заодно навестить маму, как она понеслась вперед, как стрела, и потребовала, чтобы мы побежали наперегонки.

– И это в сырую весну! – Лиззи была в негодовании, она уперла свои крупные руки в бока и недовольно посмотрела на парня.

– Погода как раз была хорошей, и выглянуло солнце! – запротестовал парень.

– Неважно, солнце еще недостаточно теплое, чтобы бегать по улице и дышать полной грудью холодным воздухом. Как ты мог, Арчи? Ты же знаешь, какое слабое здоровье у твоей сестры, – отчитала его Лиззи.

– Лиззи, это же Эвелин! – защищался Арчибальд, – и я ведь тоже с ней бегал, и, как видишь, здоров как бык! Было слишком долго холодно и снежно, мы впервые за месяц выбрались из библиотеки и посетили улицу, вот у нас крышу и снесло.

– Ты и есть бык, Арчи, – устало сказала Лиззи, – но Эвелин, она ведь так слаба и хрупка.

– Однако энергии у нее хватит на всех, это она меня все время подначивала!

– Стоило мне отлучиться на пару недель, как вы тут без меня и своего отца с ума посходили! – Лиззи взмахнула руками, выражая свое возмущение, но затем быстро успокоилась, – ладно, что теперь говорить, будет ее лечить.

Лиззи повернулась к столику, решительно взялась за поднос и подняла его.

– Как дети малые, честное слово, – продолжила ворчать Лиззи, – пойду схожу проведаю мою девочку. Не хочешь ко мне присоединиться?

– Как раз хотел тебе это предложить, – Арчибальд аккуратно забрал поднос у Лиззи, и пошел вслед за ней в комнату Эвелин.

Вместе они посетили Эвелин, мирно дремлющую в своей постели, стараясь в ее спальне ступать мягко и двигаться бесшумно, при этом бурно перешептываясь:

– Арчи, поставь поднос на стол!

– Лиззи, лучше освободи место на прикроватной тумбочке.

– Там мало места, не поместиться!

– Поместиться, а как ты собираешься ее кормить?

– Делай, как я говорю, поставь поднос на стол! – Лиззи попыталась выхватить поднос из рук, но парень ей его не отдал.

Содержимое на подносе закачалось, а чашка с молоком угрожающе булькнула.

– Я считаю, что лучше поставить все на тумбочку, туда и поставлю! – Арчибальд обошел Лиззи и направился к тумбочке, что стояла с боку кровати Эвелин.

Девушка сладко дремала, пока она не почувствовала чье-то присутствие, и раскрыла глаза. Она сонливо потерла веки и застонала.

– Девочка моя, здравствуй! – тихо пропела Лиззи, улыбнувшись девушке так искренне, будто та была восходом солнца после продолжительной темноты.

– Лиззи, это ты? – просипела Эвелин.

– Как ты себя сегодня чувствуешь, милая? – Лиззи присела на край кровати поближе к Эвелин, потрогав у девушки лоб.

– Никак, я себя вообще не чувствую, – девушка то подымала веки, то вновь их опускала.

– Мы волнуемся за тебя, родная, тебе за ночь не полегчало?

– Скорее, наоборот, Лиззи, стало только хуже. Кажется, все же я заболела, – Эвелин инстинктивно взялась за лоб.

Арчибальд стал по другую сторону кровати Эвелин, нахмурил брови и подпер рукой подбородок, с тревогой наблюдая за состоянием сестры.

– Ничего, родная, раз заболела, значит, будем тебя лечить! – Лиззи взяла чашку молока с подноса и поднесла его к губам девушки, – возьми, попей, пока теплое!

Эвелин покорно взяла чашку с молоком у Лиззи, чуть приподнявшись с постели, женщина помогала ей ее поддерживать, и сделала несколько глотков. Затем она устало откинулась обратно на подушки.

– Лоб у тебя не горячий, температуры нет, значит, ничего серьезного, тебе нужно просто несколько дней отлежаться, с этим ничего не поделаешь. – Лиззи взяла чашку у девушки обратно и поставила ее на поднос. – Твой брат мне уже успел поведать о том, как вы недавно бежали наперегонки по парку. И это в холод! О чем вы только думали!

Арчибальд шумно вздохнул и опустил руки на бедра.

– Но было тепло, Лиззи, значительно тепло, – чуть слышно проговорила Эвелин.

– Знаю, что тепло, но не настолько, чтобы носиться, как угорелые, по парку! Весна только наступила, еще не жаркое лето ведь! Наверняка и оделись черт-те как, вот тебе и простуда.

– Надоело просто книжки читать и дома сидеть целыми днями, – пискнула Эвелин.

– Эх вы, надоело им книжки читать! Многие люди в вашем возрасте пашут как лошади по 15 часов в день без выходных, а им книжки надоело читать, – завелась было Лиззи, но сама себя остановила, – ладно, извините меня, что это я…

Лиззи погладила Эвелин по голове, девушка отозвалась на ласку, как котенок.

– Я просто волнуюсь за вас, вы поступили немного безответственно, вот и все, – мягче заговорила Лиззи, глубоко вздохнув, – кто ж еще вам мозги на место поставит, как не я? Ты хочешь есть, милая? Я тут принесла булки, твой любимый джем… или принести тебе что-нибудь еще?

– Ничего не хочу, Лиззи, правда, – Эвелин устало посмотрела на Лиззи и с трудом улыбнулась, – я просто хочу еще немного полежать.

– Тогда отдыхай, поспи еще немного, – сказал Арчибальд, наклонившись к сестре. Та в ответ посмотрела на него с нежностью и благодарностью во взгляде. Девушка была рада видеть брата и чувствовать его поддержку.

Парень поправил для сестры подушки и чуть натянул на нее одеяло.

– Это моя вина, не нужно было тебе потакать, тогда, в парке, – сказал Арчибальд, – теперь лежи и отдыхай, поправляйся.

– Арчи, в этом нет твоей вины, поверь мне, – Эвелин поспешила успокоить брата, взяв его за руку, – ты не виноват, только не ты.

– Хватит уже переживать о прошлом, задумайтесь о настоящем, – вмещалась с нравоучениями Лиззи.

Женщина поцеловала девушку в лоб, погладила ее по волосам, и по-матерински улыбнулась.

– Отдыхай, позже мы тебя еще навестим, постарайся уснуть, сон лечит, – сказала Лиззи и встала с края постели.

– Сон не лечит, – едва слышно пролепетала Эвелин.

– Если что-то будет нужно, звони в колокольчик для прислуги, мы также придем к тебе на помощь, – Арчибальд подошел к сестре и также поцеловал ее в лоб.

При поцелуе девушка прикрыла глаза и снова одарила брата своей светлой улыбкой. Затем она к нему обратилась:

– Арчи?

– Что, Эви? – отозвался брат.

– Можешь мне принести из библиотеки пару интересных книг, я позже почитаю, если не смогу уснуть или подняться с постели, а вот эту, – Эвелин указала рукой на тумбу и лежащую на ней книгу, – я уже прочитала, хочу еще.

– Обязательно тебе принесу, – пообещал ей парень.

Эвелин медленно перевела свой взгляд, повернув при этом голову, с Арчибальда на Лиззи.

– Лиззи?

– Да, родная?

– Попроси, пожалуйста, чтобы мне на вечер и ночь оставляли свет, хотя бы одну лампу, я не хочу оставаться одна в темноте.

– Хорошо, родная, – сказала Лиззи

Женщина решила не расспрашивать о причинах, побудивших девушку к такой необычной просьбе. И не желала ее отчитывать, тем более при ее состоянии, что она уже не маленькая и бояться совершенно нечего. Потому решила просто выполнить ее просьбу.

Лиззи сказала лишь:

– Все, отдыхай, дорогая, тебе нужны силы.

Женщина улыбнулась Эвелин и покинула ее комнату, прихватив с собой поднос.

Арчибальд чуть постоял возле кровати сестры, задумчиво посмотрел на Эвелин, и последовал за Лиззи, сказав перед уходом:

– Отдыхай, сестра, еще успеем с тобой вновь набегаться!

И они оба ушли, аккуратно и тихо прикрыв за собой дверь.

Спустя мгновение Эвелин осталась в спальне одна, глаза ее стали закрываться, а тело просило отдыха и сна. Поправив на себе одеяло и поудобнее улегшись, девушка тут же погрузилась в дремоту, и так быстро, что она этого даже не успела заметить.

По пути из комнаты Эвелин, идя по коридору и спускаясь по лестнице, между Арчибальдом и Лиззи произошел разговор:

– Лиззи, как ты считаешь, нужно вызывать врача? – с беспокойством в голосе спросил Арчибальд.

– Еще рано, Арчи, температуры нет, у нее лишь легкое недомогание, – успокоила его Лиззи, хотя что-то в состоянии девушки не могло успокоить ее саму.

– Хуже не станет?

– Будем пока наблюдать, дадим Эвелин какое-то время, чтобы отлежаться, может, все не так страшно, и скоро все пройдет само собой. Если, по какой-то причине, ей станет хуже, я сама отправлюсь в город за врачом. И не важно, будет это день или ночь, я его за шиворот сюда приволоку.

Арчибальд откинул полы своего пиджака и засунул руки в карманы брюк, шумно вздыхая, его ноздри расширились.

– Ладно, Лиззи, не будем пока паниковать, посмотрим, может, Эвелин действительно через несколько дней станет лучше.

– Станет, мой мальчик, обязательно станет!

Лиззи отправила поднос на кухню, затем посмотрела на парня. Тот был очень серьезен, и о чем-то сосредоточено думал.

– Арчи, ты ни в чем не виноват, я тогда не со зла сказала, что зря вы бегали в парке, – Лиззи мягко взяла парня за локоть, – я просто поругалась, но страшного в этом ничего нет.

– Я просто переживаю, чтобы у нее снова не появилась пневмония, как пару лет тому назад. – Арчибальд погладил себя по голове, проведя пальцами по темным волосам.

– Ты не думай об этом, и ничего не будет, мысли могут воплощаться в жизнь, – сказала ему Лиззи, – лучше думай о том, что Эви поправиться, и что ей скоро станет получше. Все, что мы пока с тобой можем делать, – это ждать. Это очень непросто, но мы должны быть с тобой сильными, ради нее, договорились?

– Договорились, – Арчибальд освободил одну руку из кармана, чтобы приобнять Лиззи. Для этого ему с его ростом пришлось чуть наклонится для обхвата плеч низенькой женщины. Ей это было приятно, и она чуть примкнула к груди юноши. – Отцу будем говорить?

– Я думаю, пока не стоит его беспокоить, скажем, что ей просто нездоровиться, ведь пока так и есть.

– Хорошо, будем ждать.

– Будем ждать.

Подбодрив друг друга таким образом, Лиззи и Арчибальд разошлись в разные стороны, каждый по своим делам.

Лиззи приступила к остальным свои обязанностям, а Арчибальд вернулся в библиотеку, где он выпил поданный ему кофе и съел пару сэндвичей. Он решил остаться верным своим планам касательно посещения юридической фирмы, дабы отвлечься и развеять свои мысли.

Арчибальд красиво приоделся, велел слуге подать ему машину, и затем уехал в город.

***

Как это не прискорбно, но легче Эвелин не становилось.

Каждую ночь девушка стала видеть один и тот же сон, точь в точь, и все в нем было по-прежнему. Все та же мрачная неприятная комната, и все тот же зловещий коридор с присутствием потусторонней силы, а верными компаньонами девушки оставались тревога, страх и одиночество.

Изменилось только одно обстоятельство – Эвелин немного осмелела.

Девушка решилась выйти в коридор, проигнорировав страх глубоко внутри себя, потому что любопытство в конец его пересилило. Устав бояться, девушка решила пробудить в себе мужество и решиться на действия.

Появившись на коридоре, Эвелин прошлась чуть вперед, медленно, осторожно, но уверенно. Делая шаг за шагом, девушка пристально всматривалась в пространство, прислушиваясь к звукам.

На девушке было одето пышное черное платье, ее плечи были слегка оголены, но окружены тонкой вуалью, мягкие ткани струились на корсете и юбках, переливались под светом канделябров. Такое вычурный и откровенный наряд Эвелин ни за что бы не осмелилась сама надеть. Она появлялась в этом платье во сне каждый раз, оно также оставалось неизменным, как и все вокруг.

Девушка кралась по коридору, чуть приподняв руки верх, будто она боялась на что-то наступить. Она пока не чувствовала ничьего присутствия, и это настораживало. Будто нечто затаилось, и застыло в жутком предвкушении.

Эвелин начала понемногу чувствовать покалывания по всему телу, по мере ее продвижения по коридору, которое стремительно перерастало в острое жжение. Бросив взгляд на свои руки, девушка в ужасе ахнула – на ее коже стали проявляться порезы, из которых тот час же начала обильно течь кровь. Подобное ощущалось и по всему телу, задрав свои юбки, Эвелин обнаружила, что с ногами происходило то же самое. Как и с шеей, и со спиной, и с животом. Повсюду острая режущая боль и протяжные глубокие шрамы величиной с мизинец. Нечто рассекало ее тело, подобно сильному граду, рассекавшему полотно.

Закричав от достигнувшего апогея боли и глубочайшего страха, Эвелин стремглав понеслась обратно в комнату, пытаясь спасти себя от той силой, уродующей ее тело в коридоре.

Волшебным образом, стоило девушке вновь оказаться в той комнате, шрамы быстро исчезали, на месте оставалась только кровь. Со временем та засыхала и отшелушивалась.

Один раз Эвелин выглянула в окно, и поняла, что находится в каком-то замке, расположенном на высоком холме. Определить хотя бы приблизительно свое местоположение она не могла.

Спасения не было, и помощи ждать было не от кого. Эвелин осталась наедине со своим кошмаром.

***

И так случалось каждый раз, когда Эвелин пыталась покинуть ту злополучную комнату. Выход оттуда, может, и был, но она не могла пройти дальше возможного. Иначе она умрет.

Страх смерти во сне был настолько велик, что Эвелин всерьез призадумалась: если она умрет во сне, то может ли она умереть уже по-настоящему в реальности? Или она попросту может так никогда и не проснуться…

Когда наступало утро, девушка напрягала все свои силы, чтобы подняться с постели, сесть за стол и записать свои кошмары на бумаге, описывая все подробности, словно они были очень важны.

Эвелин полагала, что если она запишет все свои пережитые страхи и ужасы на бумаге, то сможет убедить себя во сне и в реальности в том, что все является только сном, и ничего плохого случится там не может. Что где-то в процессе размышлений, возможно, найдется решение, как все исправить. Пока еще не поздно.

Отдав всю себя на такую непростую и неприятную работу, Эвелин после прятала свой дневник в ящике стола до тех пор, пока подниматься с постели с каждом утром не становилось все сложней. Потому Эвелин начала держать свой дневник уже у себя под подушкой, положив внутрь перьевую ручку. Заранее она наказала прислуге приносить ей каждое утро чернила и ставить их на прикроватную тумбочку, что они исправно и делали.

С трудом перебарывая сонливость и чрезмерную усталость, Эвелин все писала и писала, изредка отвлекаясь на чтения тех книг, которые заботливо приносил ей Арчибальд.

Горничные, и часто сама Лиззи, приносили Эвелин еду на подносе, но практически всегда он оставался нетронутым. Лиззи приходилось кормить девушку с ложки, чтобы та смогла хоть что-нибудь поесть за день.

Решилась Эвелин поведать о своих злоключениях во снах только спустя две недели, когда ситуация заметно ухудшилась. Для этой цели она выбрала Лиззи, она полностью ей доверяла, хотя ранее переживала, что та ее осудит и не примет ее проблему всерьез.

И вот между ними начался разговор, когда Лиззи в очередной раз зашла проведать свою любимицу:

– Сегодня ты должна съесть весь этот суп, дорогая, и я отсюда не уйду, пока ты этого не сделаешь! – незлобно, но достаточно серьезно заявила Лиззи, присаживаясь на стул рядом с кроватью Эвелин.

В руках она осторожно держала тарелку с теплым супом и ложку. Заранее она приподняла для Эвелин подушки, чтобы девушка могла сесть прямо и приготовиться к приему пищи.

– Мистер Форест обещал сегодня пораньше освободиться с работы, чтобы навестить тебя, заодно он привезет с собой доктора. Ему следовала сделать это раньше, но миссис Форест его постоянно от этого отговаривала. Не знаю, в чем причина, но вела она себя весьма странно.

Лиззи кормила Эвелин супом с ложки, заботливо вытирая ей подбородок и губы. Руки девушки безвольно лежали вдоль ее тела, у нее не было никаких сил на лишние движения.

– Что за женщина! – Лиззи продолжала возмущаться. – А когда я решила поехать за врачом сама и попросила отвезти меня в город нашего водителя, то он наотрез отказался, видите ли, с дома был отдан приказ, чтобы никто никуда не ездил, за непослушание обещали строгое наказание и даже увольнение. И этот водитель, безголовый бедолага, попросту испугался за свое место, и не согласился меня куда-либо везти без разрешения хозяйки. Да кто она такая? Как можно угрожать людям увольнением, когда те хотят помочь твоей падчерице?

Эвелин прикрыла глаза и начала ворочать головой, показывая, что есть она больше не будет.

– Ну уж нет, моя дорогая, я тебе сказала, пока все не съешь, я от тебя не отстану! Посмотри, на кого ты похожа! Тонкая, как веточка, бледная, как поганка, я тебя с твоей бедой не оставлю! Тебе же нужны силы, родная, а откуда им взяться, если ты ничего не ешь?

Лиззи с беспокойством посмотрела на Эвелин, девушка понимающе кивнула, вздохнула, и попыталась придвинуться поближе к женщине.

– Сиди, сиди, я сама все сделаю, – Лиззи поправила на груди у Эвелин салфетку, и продолжила ее кормить, причитая в процессе, – скажу тебе честно, Эви, что-то с этой женщиной не так. Изабелла меня с самого первого дня насторожила, но я списала свои подозрения на неготовность к переменам. Прости, что не говорила тебе этого раньше, Эви, просто я знала, как ты переживаешь, и как хотела подружиться с мачехой, и не стала тебе мешать или в чем-либо переубеждать. Мне ведь могло и показаться, а я бы только зазря настроила бы тебя против нее. Но теперь я со всей уверенностью могу заявить, что об Изабелле у меня составилось четкое представление. Она мила и очаровательно, кому угодно мозги запудрит, но она что-то скрывает, я это чувствую. Не знаю, что именно, и пока никак доказательств у меня нет, одни лишь домыслы, да и кто станет слушать старую дуру? Однако эта женщина не так проста, как кажется на первый взгляд. Моя интуиция меня редко подводила.

Эвелин закашляла, и Лиззи поспешила убрать тарелку, чтобы дать ей воды.

– Попей, милая, попей.

– Я тоже… – прохрипела Эвелин.

– Что? Что ты сказала, милая?

– Я тоже считаю, что с ней что-то не так, – сказала Эвелин, с трудом сосредоточив свой взгляд, она посмотрела Лиззи прямо в глаза, – это глупо, но я что-то чувствую. Не могу этого объяснить.

Лиззи убрала поднос, чтобы тот не мешал, взяла Эвелин за руку и начала внимательно ее слушать. В последнее время девушка мало разговаривала.

– Она была поначалу такой доброй, такой милой, я хотела, чтобы мы с ней стали подругами. Но я чувствую… что она… она меня ненавидит.

– С чего ты это взяла, родная? Она тебе что-нибудь говорила? Может, она тебе нагрубила, заходила к тебе, пока никто не видит?

– Нет, да, я не знаю, – тихо говорила Эвелин, – я ее давно не видела, и все же перед собой я часто вижу ее глаза. И они смотрят на меня с такой злостью, с такой ненавистью. Может, это был всего лишь сон, но это правда. Мой сон настоящий, Лиззи, там все по-настоящему!

Голос Эвелин начал понемногу повышаться, она хотела сказать Лиззи что-то еще, но ее взял кашель.

– Тише, милая, успокойся, давай договоримся так, – сказала Лиззи, поглаживая Эвелин по голове, – я поселюсь в соседней комнате, предупрежу об этом мистера Фореста и Арчибальда, но Изабелле не скажем ни слова. Я постараюсь поменьше спать, я буду находиться рядом, только за стеной, и беречь твой сон. Если я что-нибудь услышу, я тут же приду, хорошо? Я уже не молода, но видит Бог, для моей малышки, если потребуется, я не буду ни есть, ни спать, лишь бы тебе стало лучше.

Кашель Эвелин с трудом угомонился, девушка устало легла в постель, растекшись по ней как масло.

– Не поможет, – прохрипела Эвелин.

– Это еще почему? Что за пессимизм? Не смей сдаваться, мы еще повоюем! Ну, где же этот доктор, – Лиззи нетерпеливо заерзала на стуле, – если бы мы хотя бы знали, с чем мы имеем дело, мы бы знали, как тебя вылечить.

– Все происходит здесь, – Эвелин показала указательным пальцем на свой висок, и затем рука ее упала обратно безвольно на кровать, – все происходит в моей голове, Лиззи, меня поедают и мучают кошмары, мне снится один и тот же сон, снова и снова, и он настолько реален, что я даже сейчас сомневаюсь, где я нахожусь.

– Какой сон, милая? – в глазах Лиззи просматривался вопрос и удивление.

– Здесь, – Эвелин сосредоточила все свои малые силы, чтобы приподняться, запустить руку под подушку и извлечь из под нее свой дневник, – все здесь, я записала все сюда. Раньше я полагала, что все это несерьезно, и потому никому об этом не рассказывала, не хотела никого пугать понапрасну и отвлекать от дел. Папа занят работой, Арчибальд днями проводит в юридической фирме, а ты могла посчитать меня чрезмерно чувствительной и глупой. Вот я ничего и не сказала, не хотела навязывать никому свои мнимые проблемы, думала, что скоро все пройдет само собой, и я справлюсь. Но теперь я понимаю, что зря этого не сделала.

– Эви, солнышко, я никогда не считала и не буду считать тебя глупой! – поспешила разубедить девушку Лиззи, всплеснув руками, – некоторые вещи ты иногда принимаешь слишком близко к сердцу, но сказать, что ты глупая, и что твои проблемы не важны – абсолютная ложь!

– Пообещай мне, Лиззи, что прочитаешь мой дневник, я могу доверять только тебе.

Эвелин трясущейся рукой передала дневник Лиззи, та взяла его с трепетом и уважением, будто это была библия.

– Сейчас у меня нет сил рассказывать тебе все с самого начала, но я все заранее записывала в свой дневник, прочти его, Лиззи, и больше никому не давай его читать, кроме Арчибальда, ему можно. Но не папе, и не Изабелле, обещаешь?

– Обещаю, – Лиззи поцеловала дневник и сложила его себе в передник, – я все исполню, девочка моя. Но что я там должна узнать?

– Правду, – губы Эвелин затряслись, – правду, которую я не смогла найти, но которая могла бы мне помочь и освободить от этого кошмара. В одиночку мне не справится, я не знаю, что это такое, оно сильней меня, но я не хочу сдаваться. И не хочу умирать.

– Эй, эй, никто не умрет, слышишь меня? – Лиззи вытаращила глаза, в ее сердце молнией промелькнул испуг, – ты будешь жить, мы тебя вылечим, слышишь? Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты выздоровела.

Рука Лиззи крепко сжала ладонь девушки. Эвелин легонько сжала ее в ответ, давая понять, что она не сдается. Они посмотрели друг на друга глазами, полными любви и заботы, как их уединение прервали появившееся в дверях мужчины.

То был мистер Форест собственной персоной, за ним следовал городской врач, доктор Бернс. У того были седыми борода и волосы, густые брови и боевой взгляд, будто он собирался нападать на болезнь в рукопашную. Его одежды были слегка поизношены, однако выглядели весьма опрятно и ухоженно. По своей комплекции мужчина не был крупным, но и не был худым. С собой доктор принес среднего размера саквояж.

Следом за мужчинами в комнату Эвелин вошел Арчибальд, он только сейчас снял свою шляпу. Он еще не мог отдышаться после дороги и череды волнений. Его темно-синие глаза посмотрели на сестру с беспокойством, а подбородок был напряжен.

Прошедшие две недели дались семье Форестов нелегко. Мистер Форест и Арчибальд корили себя за то, что невнимательно следили за Эвелин, не уделили ей достаточного внимания, и времени, которого у них не было.

Болезнь Эвелин, по роковой случайности, совпало с тем, что мистер Форест, только что вернувшийся после своего медового месяца, или, вернее сказать, месяцев, с головой ушел в работу, на которой так долго отсутствовал. А проблем там накопилось не мало. Его табачная фабрика была успешной, она хорошо работала и без хозяина, но за всем нужен присмотр и непосредственное участие самого владельца.

О состоянии Эвелин мистер Форест знал с первого дня, он было заволновался и решил вызвать врача, но его отговорила миссис Форест, убедив мужа в том, что он не требуется, и что у Эвелин обычная простуда. Ее доводы были убедительными, и мистер Форест расслабился, поддавшись искусительной речи своей жены. Ей удалось затмить собой его мысли о дочери.

Спустя две недели Эвелин стало хуже, и Лиззи, наконец, получилось достучаться до ее отца. Он понял и увидел собственными глазами, что его дочь много спит, и сон отнюдь не идет ей на пользу и не приближает к выздоровлению, как он ранее предполагал. И что без врача здесь никак не обойтись.

Как оказалось, Изабелла оказала влияние и на юного Арчибальда, убедив и его в том, что ему абсолютно не о чем волноваться. Женщина говорила и утверждала, что для него будет лучше заняться вплотную своей практикой в юриспруденции, как он того долго хотел, предоставив возможность ухаживать за его сестрой прислуге и ей самой. Хотя, по правде говоря, никто не мог сказать наверняка, заходила ли хоть раз к Эвелин миссис Форест.

Изабелла интересовалась мечтами и целями Арчибальда, слушала его и направляла к действиям. Он, как и его отец, поддавшись ее очаровательным речам и влиятельному обаянию, полностью вверил ей свою сестру, и погрузился в процесс работы юридической конторы с головой.

Только лишь Лиззи держала ухо в остро и пыталась достучаться до мужчин, чтобы те обратились за помощью к врачу и уделили время Эвелин, но тщетно. Они говорили и отвечали словами Изабеллы, словно находились под каким-то магическим заклинанием.