Текст книги "Сон во сне"

Автор книги: Сандра Тэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Сандра Тэйл
Сон во сне

Пусть останется с тобой

Поцелуй прощальный мой!

От тебя я ухожу,

И тебе теперь скажу:

Не ошиблась ты в одном, —

Жизнь моя была лишь сном.

Но мечта, что сном жила,

Днем ли, ночью ли ушла,

Как виденье ли, как свет,

Чтó мне в том, – ее уж нет.

Всё, что зрится, мнится мне,

Всё есть только сон во сне.

Я стою на берегу,

Бурю взором стерегу.

И держу в руках своих

Горсть песчинок золотых.

Как они ласкают взгляд!

Как их мало! Как скользят

Все – меж пальцев – вниз, к волне,

К глубине – на горе мне!

Как их бег мне задержать,

Как сильнее руки сжать?

Сохранится ль хоть одна,

Или все возьмёт волна?

Или то, что зримо мне,

Всё есть только сон во сне?

Эдгар Аллан По «Сон во сне» (Перевод К. Бальмонта)

Take this kiss upon the brow!

And, in parting from you now,

Thus much let me avow—

You are not wrong, who deem

That my days have been a dream;

Yet if hope has flown away

In a night, or in a day,

In a vision, or in none,

Is it therefore the less gone?

All that we see or seem

Is but a dream within a dream.

I stand amid the roar

Of a surf-tormented shore,

And I hold within my hand

Grains of the golden sand—

How few! Yet how they creep

Through my fingers to the deep,

While I weep—while I weep!

O God! Can I not grasp

Them with a tighter clasp?

O God! Can I not save

One from the pitiless wave?

Is all that we see or seem

But a dream within a dream?

Edgar Allan Po «A Dream Within A Dream» 1849

Пролог

Высокие колонны угрюмо отбрасывали тень под светом луны на холодный мраморный пол. Занавески колыхались от ветра, они то взмывали высоко вверх и расправлялись во всю ширь, то плавно опускали вниз.

Девушка лежала на мраморе, на животе, положив голову на бок и раскинув руки и ноги в разные стороны. Какое-то время она лежала без сознания, это могло длиться всего секунду, а, может, и целую вечность, но ее вот разум вместе с телом начали пробуждаться. Она, еле слышно, простонала.

Пошевелившись, девушка попыталась привстать на руки, но потом тут же безвольно упала обратно. Сил почти не было, но ей хотелось хотя бы присесть и осмотреться. Девушка понятия не имела где она и что с ней произошло. Ее сознание было затуманено, а тело не слушалось и было слабым, как если бы она приняла опиум. И все же она попыталась привстать еще раз, напрягая руки и ноги, и начала медленно на них опираться.

Зашелестело платье, девушка захрипела и смогла приподнять свое туловище с пола. Дальше лежать на холодном мраморе было не только некомфортно и зябко, но и опасно. Так недалеко и пневмонию подхватить, мелькнула у нее мысль. Этот фактор стал дополнительным стимулом для девушки, чтобы подняться, и, наконец, у нее это получилось. Пусть ее руки тряслись и тело шатало из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, но, по крайней мере, она уже не лежит, и силы понемногу будут к ней возвращаться. И она теперь имела возможность осмотреть место, где она оказалась.

Глаза ее блуждали по огромной комнате, она тщательно изучала каждый предмет интерьера и стены, где это позволял увидеть лунный свет. К своему ужасу, она узнала это место. Она поняла, где находится, и страх окатил ее прохладой посильнее прикосновения мраморного пола.

– Нет, нет, только не снова, я опять здесь, нет… – в ужасе прошептала девушка, широко распахнув глаза от осознания кошмара, в котором она оказалась. – Как это случилось? Что же именно произошло, что я снова оказалась здесь? О нет, только не сейчас…

Запустив пальцы в волосы, девушка легонько потянула себя за них, словно это могло помочь ей пробудиться и все изменить.

– Проснись, Эвелин, проснись, дорогая, я не хочу здесь находиться!

Паника охватила бедную девушку, поглотив ее целиком. Дыхание стало неровным, а сердце начало скакать галопом, как строптивый жеребец. Она легонько потрепала себя по щекам, все еще надеясь проснуться от пугающей реальности. Она даже не была уверена, видит ли она яркий насыщенный сон, или все по-настоящему.

Девушка решила потрепать себя по щекам сильнее, почти давая самой себе оплеухи. Щеки стали гореть огнем и наливаться красными пятнами.

– Мне здесь больно, значит, это не сон? Но как такое может быть? – Эвелин покрутила головой по сторонам, осматривая комнату еще раз. Она уже не впервые здесь находится. – Я думала, что я все сделала правильно! Мне больше не должен был сниться этот сон. Но вот, я снова здесь, и все кажется таким реальным…

Эвелин подошла к открытом окну, отодвинув резким движением занавески. Ей захотелось посмотреть, что находится вне этой комнаты, вне этого здания.

Похоже, что она находилась в самой верхней комнате какого-то готического замка, мрачного и неприступного.

Вид сверху позволил ей рассмотреть склон холма и верхушки высоких деревьев, растущих в непосредственной близости от того места, где располагался замок. Под покровом ночи и блеклом светом луны деревья выглядели весьма устрашающе, будто чудища, погруженные в дремоту и готовые в любой момент к нападению. Сама луна была полной, ее свет покрывал все вокруг, демонстрируя свою власть и вездесущность. Он покрывал и юное лицо девушки, пребывавшей в недоумении и растерянности.

Эвелин оперлась на широкий каменный подоконник окна, выглядывая за пределы комнаты. Она видела лес, но он был безграничным, и нельзя было даже предположить, где он заканчивается и что располагается за его гранью. Есть ли где-нибудь люди? Есть ли где-нибудь небольшая деревушка, куда бы она могла обратиться за помощью? Кто-то ее похитил? Как долго она будет находиться здесь? Им нужны деньги ее отца в качестве выкупа? Их много? Вопросам без ответов не было конца. Пока ей приходилось довольствоваться лишь догадками и собственным страхом.

О том, чтобы выбраться из замка через окно комнаты, не могло быть и речи. Было слишком высоко и опасно, если она вздумает спуститься вниз. Даже если бы у нее была самая длинная веревка, она бы побоялась рискнуть. Значит, остается только одно – выйти из комнаты. Узнать, что или кто ждет ее за той широкой деревянной дверью…

Эвелин медленно повернулась назад и чуть отошла от окна. Высокая большая дверь не давала никаких намеков насчет того, какие тайны она хранит. Нужно быть смелой, подумала девушка, нужно быть смелой и открыть наконец-то эту дверь. Может, ей удастся пройти незаметной, как-нибудь проскочить и выбраться отсюда? В ее душе появилось другое чувство – тоска. Она очень хотела сейчас видеть отца, или услышать его голос. Или ее горячо любимого брата.

На какой-то момент она почувствовала себя совсем маленькой, она скучала по родным и очень хотела домой. Хотела, чтобы ее поскорее забрали отсюда и весь этот кошмар наконец-то закончился. Может позже над этим получиться посмеяться. Только пока было не до смеха.

Слезы начали подкатывать к глазам, горло начинало саднить и гореть. О нет, Эвелин, не вздумай плакать. Будь сильной ради отца, ради брата, и открой же эту чертову дверь!

Неторопливым шагом девушка направилась к двери. Пышная юбка ее платья зашелестела по полу. Эвелин опустила голову вниз. Она только сейчас обратила внимание на то, во что она одета. Это не было похоже на ее ночную сорочку. Это было платье, и оно было роскошным и красивым, в тусклом свете луны было трудно разобрать его цвет, оно могло быть и синим, и бордовым. Рукавов не было, только мягкая ткань, похожая на вуаль, опущена по бокам вниз, обнажая плечи. Корсета не было, платье плотно облегало талию девушки, а дальше от нее начиналась пышная юбка в несколько слоев. Эвелин провела пальцами по своей талии, потрогала юбку и в изумлении рассматривала ее. Кто ее переодел? И для чего? Как будто она собиралась на мероприятие особой важности, и будто там должен был присутствовать сам король. Может, есть смысл переждать в этой комнате? Не нужно никуда идти, за ней придут и сами все скажут. Но зачем она здесь? Девушка было призадумалась, только вот в комнате было мрачно и прохладно. Свечей или канделябров не наблюдалось, как, впрочем, и камина, она здесь может замерзнуть. Тем более, в таком платье.

Эвелин помотала головой, ее длинные, распущенные волосы, передние локоны которых были убраны назад, встрепенулись и мягко улеглись. Нет, она обязательно выберется отсюда, сама, и не будет никого ждать. Ее не покидало ощущение, что ее здесь заперли против ее воли. Похитители явно имели не добрых намерений. Так стоило ли их ждать? Пора проявить смелость.

Решительным шагом девушка направилась к двери и взялась за круглую золотую ручку.

– Давай, Эвелин, вперед! – она повернула ручку, замок двери щелкнул и с небольшим скрипом та отворилась.

Девушка, потянув ручку на себя, не спешила ее распахивать, она только выглянула из приоткрытой двери и осмотрелась. Здесь было гораздо светлее, чем в комнате, ее взору предстал длинный коридор, по бокам которого на стенах висели серебряные канделябры с горящими свечами. По левую сторону коридора была стена, тупик, ничего больше там не было, а вот по правой стороне… Кажется, далеко в его противоположном конце она рассмотрела дверь. Это мог быть выход!

Эвелин все-таки решилась открыть дверь нараспашку и покинуть пределы комнаты. Никого не было ни видно, ни слышно. Может, это ловушка? Неизвестность пугала сильнее, как если бы кто-нибудь выскочил из-за потайной двери и напугал ее.

Девушка все еще стояла на пороге в нерешительности. Ничего не происходило. Слышался лишь едва уловимый треск горящих свечей и ее собственное беспокойное дыхание. Она призадумалась: если бы кто и хотел ее напугать, то уже давно бы сделал это.

И она сделала первый шаг. Затем второй.

И вот Эвелин уже оказалась в самом коридоре. Цокот ее каблуков эхом отдавался в пространстве. Девушка осмелела, отпустила дверь и оставила ее открытой, словно в крайней необходимости та могла ее от чего-то защитить, и прошла дальше.

Шла она неторопливо, но уверенно, она убедилась, что в коридоре никого нет, и ничего произойти не может, так что можно расслабиться вплоть до другой двери, что находилась в конце пути.

Или же нет?

Звук ее шагов ритмично звучал в коридоре, и Эвелин это успокаивало. Правда, некое недоверие или сомнение все еще прочно сидели в ее душе, не исчез и страх, они лишь немного поутих. До поры до времени…

По мере продвижения Эвелин дальше по коридору, по неведомой причине, страх начал расти. Он постепенно накатывал волной, пока от легкого беспокойства он не перерос в настоящую панику. Она снова начинает чего-то безумно бояться. Только вот чего? Девушка и сама не понимала, что с ней происходит. Только что она убедила себя, что все хорошо, и что кроме нее здесь никого больше нет. И все-таки страх начал сводить ее с ума.

Эвелин захотелось вернуться обратно в комнату и закрыться изнутри, и ей пришлось приложить не мало усилий, чтобы заставить себя идти дальше.

Коридор казался бесконечным. Дверь двигалась ей навстречу, но очень медленно, словно нехотя.

«Иди, Эвелин, ты только иди, не надо боятся…»

Ощущение присутствия неведомого ужаса наделило Эвелин нервной дрожью и сбивчивым дыханием. Определенно она была здесь не одна, было что-то еще, нечто сильное и могущественное. И оно хотело напугать ее, причинить ей боль.

Вдруг девушка начала ощущать покалывание на руках, которое постепенно перерастало в острое жжение. На ходу она посмотрела на свои руки, и увидела, что на них начали появляться красные пятна. Вскоре жжение начало ощущаться на ногах, животе, шее, спине. Эвелин не понимала, что происходит, она продолжала идти и бояться, пока в порыве эмоций не решила перейти на бег.

Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее! Ей все это не нравилось, будто нечто не хотело, чтобы она покинула этот коридор.

Жжение быстро распространилось по всему телу и переросло в нестерпимую острую боль. И боль вынудила Эвелин остановиться. Девушка завыла и закусила нижнюю губу – настолько ей было плохо.

Она вновь посмотрела на свои обнаженные руки и в ужасе ахнула – на них начали медленно и необратимо появляться глубокие порезы, словно на нее напало дикое животное. Зрелище того, как на ее белой и нежной коже начали проявляться шрамы, завораживало ее, и в то же время пугало. Вместе со шрамами появлялась и боль. Чем глубже становились порезы, тем сильнее ощущалось жжение.

Эвелин закричала так громко, как это позволяли ее легкие. Она прикоснулась к груди, к шее, ощущая под пальцами раны, задрала юбку и убедилась, что подобный кошмар творится и на ее ногах, и, к великому ужасу, на всем ее теле.

Девушка закричала еще раз, подняв свои руки вверх и наблюдая за их уродливой метаморфозой во все глаза.

Проявив удивительную храбрость, Эвелин понеслась к двери в конце коридора во весь опор. Кто должен был ее услышать, кто-то должен ей помочь, иначе… она погибнет!

Чем дальше она бежала по коридору, тем невыносимее становилась ее боль и глубина ран. По ее лицу текло что-то горячее, Эвелин смахнула это ладонью и посмотрела – то была кровь. Ее кровь. Когда до двери оставалось совсем немного, девушка резко упала. Ее тело раздирало в клочья, ее словно кто-то беспощадно кромсал серпом, только изнутри. Снаружи не было ощущений, чтобы невидимый нож резал или кромсал ее тело. Раны просто появлялись без объяснимых на то причин, а платье, при этом, оставалось нетронутым. Скорее, это была какая-то черная магия, проклятие, тем самым не позволяющая ей идти дальше.

Крик агонии раздался по всему коридору. Горячий поток стекал с лица Эвелин, с ее рук, с ее лица и груди. Платье впитывало кровь там, где оно плотно облегало живот и спину, и девушка чувствовала, что оно пропиталось уже насквозь.

Эвелин протянула окровавленную и обезображенную руку в сторону двери и издала нечеловеческий звук. Она задыхалась от боли, она покрывала все ее тело и мучила беспощадно, высасывая из нее все жизненные силы. Задрав голову кверху, Эвелин не переставала кричать, надеясь на то, что дверь откроется, и ее похитители ей помогут.

Только этого не происходило.

И посреди всего этого хаоса в голове девушки умудрилась возникнуть четкая мысль, страшная во своей сути.

Она умирала.

Среди царства боли и ужаса, Эвелин каким-то чудом смогла сохранить каплю разума, который подпитывал внутри нее животный инстинкт самосохранения.

«Беги! Беги, Эвелин, беги!»

От протяжного крика горло Эвелин быстро охрипло. Она резво вскочила на ноги, не давая слабости одержать над собой верх, ведь в данном случае это означало смерть, и побежала изо всех. Только уже в обратную сторону. Обратно, в ту комнату, из которой она пришла. Чары, изранившие тело Эвелин, действовали, судя по всему, именно в коридоре. И именно в этом злополучном коридоре каждый шаг означал возрастающее страдание.

«Нужно вернуться, должно сработать», – лихорадочно соображала Эвелин.

Ноги девушки почти ее не слушались, она ковыляла, словно они были деревянными, а руки повисли по бокам как тряпки. Девушка плелась обратно по коридору, издавая жуткое рычание, а кровь начала застилать ей глаза. Крови было слишком много, и когда кровь уходила, вместе с ней девушку покидала вся ее сила.

Каждый шаг, каждая секунда в этом проклятом коридоре могла стоить Эвелин жизни. Она двигалась так быстро, как только могла, стараясь не думать о боли и о том, что было бы проще упасть, отдаться ей сполна и тем самым покориться своей печальной судьбе.

Никогда за всю свою жизнь Эвелин не была такой смелой, быстрой и способной к выживанию. Она могла только тихо радоваться своей жажде жизни, ведь именно благодаря этому ее тело продолжало двигаться дальше. Также она не могла не отметить тот факт, что дикая боль перешла обратно в жжение, с чего все и началось, только кровь продолжала стекать с ран, правда, уже не обильным, а умеренным потоком.

Похромав до спасительной двери, которую Эвелин ранее оставила открытой, за что мысленно себя поблагодарила, она просто рухнула за порог. Ее ноги все еще оставались в коридоре, в то время как половина тела, начиная с бедер, уже лежала в пределах комнаты.

Эвелин начала чувствовать постепенное облегчение от того, что боль оставила ее в покое, но перед своим окончательным уходом как следует измучив и измотав ее тело. Кровь перестала идти, раны сначала ощущались лишь легким зудом, а после и тот вовсе затих.

Лежа на полу, девушка про себя отметила, что в комнате ей определенно стало лучше. Она позволила себе еще немного полежать, чтобы все окончательно утихло, и перестала кружиться голова. Больно саднило теперь только на ногах.

Приподняв голову, Эвелин простонала, но услышала из своего горла едва уловимый хрип. В коридоре, крича от нестерпимой боли, она потеряла голос. Его потеря еще не самое худшее, что произошло с ней за последние минуты.

С трудом перевернувшись на спину, Эвелин приподнялась, используя все свои силы. Они к ней вернулись, но в очень мизерных количествах. Она взглянула на свои руки – жуткие шрамы затянулись, и от них не осталось ни следа. Напоминала о недавних страданиях только кровь с тех мест, откуда она ранее хлестала. Платье все еще было мокрым и липким, но, по крайней мере, под ним не чувствовалось ничего болезненного, все зажило, словно по волшебству.

Значит, подумала Эвелин, она была права – коридор под заклятием, его нельзя покинуть. Живой.

Девушка притянула к себе ноги и задрала юбку, и увидела, что на них все еще виднелись шрамы, хоть и не такие глубокие, какими она их впервые увидела в конце коридора. А как только ее ноги оказалась за пределами порога коридора, то шрамы на ее глазах тут же затянулись. Она смогла рассмотреть это чудо под светом канделябров, висевших на стене коридора напротив комнаты.

Эвелин столкнулась со своим кошмаром лицом к лицу. С чудовищной магией, изувечившей ее тело за неповиновение.

Теперь понятно, почему похитители не заперли девушку в комнате на ключ и спокойно оставили одну. Ей попросту некуда бежать. Если она решится на побег, то получится у нее это сделать только будучи мертвой: будь то спасительный прыжок из окна или проход через проклятый коридор.

Все-таки Эвелин была в ловушке. Только она не видела цепей, решеток или копий. Ловушка была невидимой и гораздо прочной. Потому что решетки теперь были в сознании Эвелин. Больше ни за что она не рискнет снова пройти по этому заколдованному коридору. Пережитая пытка напугала ее сильнее всяких слов запугиваний, какие могли бы произнести похитители, если они существуют. Я все поняла, подумала Эвелин, и больше я не ослушаюсь.

Девушка встала на ноги и обернулась. Теперь мрачная комната стала единственным безопасным местом в этом замке. Нужно только раздобыть свет, темнота действует удручающе.

Эвелин решилась выйти из комнаты, но только на расстоянии нескольких шагов. Быстро подскочив к близ висящему канделябру, она сняла его со стены, благо он никак не был закреплен, и быстро вернулась обратно. Повернув ручку в сторону, замок щелкнул, оповестив о том, что снаружи его никто не откроет, и дверь надежно заперта. Хоть и не было от кого закрываться, но все же закрытая дверь давала ощущение безопасности.

Пройдя внутрь комнаты с горящим канделябром в руке, Эвелин теперь смогла рассмотреть глубь комнаты, которая до этого была скрыта под завесой темноты, куда не доставал лунный свет.

На полу, оказывается, есть большой и мягкий ковер, он поглотил звуки каблуков Эвелин. А ближе к одной стене стояла кровать с балдахином. Кровать была широкой и выглядела по-королевски, поспать на ней означало целое событие. Только до этого девушке не было никакого дела. Все, что она хотела на данный момент, это как следует отдохнуть и попытаться оправиться от пережитого кошмара.

Возле кровати стояла красивая и изящная деревянная тумбочка с прикрепленным большим зеркалом для вечернего туалета. На ней лежало множество женских мелочей и несколько книг. Отодвинув некоторые вещи в сторону, Эвелин даже не потрудилась их как следует рассмотреть. Она приготовила место для канделябра, так как он был настенным, его трудно было поставить, и его закругленную часть Эвелин подперла книжками. Канделябр смог устоять на месте, хоть и угрожающе повис на боку. Но девушке уже было все равно. Пусть все сгорит в пожаре, и она вместе с ним. Если такова ее судьба, то так тому и быть.

Эвелин безумно хотелось прилечь, что она и сделала. Кровь местами успела подсохнуть. Жаль было пачкать такую красоту – покрывало на кровати было поразительно мягким, приятным на ощупь, с вышитыми на нем красивыми цветами с узорами, но Эвелин настолько устала, что просто легла сверху покрывала, подтянув под себя ноги.

Ей хотелось бы умыться и снять с себя залипшее от запекшейся крови платье, ставшее противным по ощущениям, но у нее были силы лишь об этом подумать, но не сделать.

Еще девушке очень хотелось увидеть свою семью. Мыслями Эвелин вновь оказалась дома. Теплый взгляд отца и голубые глаза брата с внутренним игривым огоньком порадовали бы ее сейчас больше всяких светских приемов, драгоценностей и дорогих платьев. Она готова была умереть ради них, но только при условии, что она сможет напоследок их увидеть и обнять. Эвелин даже была бы рада видеть свою мачеху, с которой она еще не успела наладить дружеские и семейные отношения. Эвелин мысленно извинилась за то, что была такой дерзкой и строптивой по отношению к новой жене отца, что была в два раза моложе его, и не успела ее полюбить. Если она выживет и сможет вернуться домой, то приложит все усилия, чтобы принять новоиспеченную мачеху в семью и в свое сердце, начав относиться к ней как полагается. Отец будет только рад, когда это произойдет.

Тихие слезы стекали с кровавых щек Эвелин, оставляя после себя чистую дорожку в бледном свете канделябра. Наблюдая за легким трепетом трех свечей, состояние души девушки постепенно приходило в норму, пусть ей все еще было страшно и одиноко. Глаза ее постепенно начали закрываться, а сознание погружалось в приятную и исцеляющую дремоту…

Последней здравой мыслью перед сном, успевшей промелькнуть в сознании Эвелин, был вопрос: как так могло случиться, что ее кошмар, снившийся ей пред этим на протяжении долгих дней, смог обернуться ужасающей явью?..