Текст книги "Дочери Талау (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Он не собирался проигрывать – без труда прочла Оруби в небольших серых глазах. Только не «иноземной девке с обрезанными волосами».

Может, если удастся вывести из строя и вторую его руку?.. Но дважды на одну и ту же уловку этот не попадется.

Теперь Бертран действительно двигался довольно медленно, но и для нее предыдущие столкновения не прошли даром – каждое резкое движение отзывалось болью после удара об каменистую арену, а крутить в воздухе сальто девушка уже не рискнула бы из опасения, что снова потеряет сознание, оказавшись вниз головой. Были б мозги – точно было б сотрясение…

В очередной раз уклоняясь, девушка высвободила в ладонь небольшой шарик на цепочке, крепящейся к стальному же кольцу на руке. Перспектива сломать себе палец делала подобное оружие не слишком-то популярным… Оруби целилась в переносицу, надеясь вырубить северянина хотя бы таким способом, но промазала, а лоб с массивными надбровными дугами даже не хрустнул от металлического удара. Берт замешкался лишь на долю мгновения – и то скорее от неожиданности, нежели от боли. Это могло быть последним подвернувшимся мгновением, и Оруби, словно забыв о защите, устремилась навстречу, одновременно выбрасывая в ладони из рукавов метательные ножи. Которые намеревалась не столько метать, сколько вколотить поглубже…

Одно из лезвий снова не достигло цели, с истерическим скулежом поцарапав железо, но второй глубоко вонзился в плечо рыцаря с незащищенной металлом стороны, заставив снова выронить меч. Оттолкнувшись ладонью освободившейся руки от загривка чуть пригнувшегося противника, Оруби снова перескочила за его спину выхватывая из-за пояса последний оставшийся ножик. Катану при последней атаке пришлось бросить… Нож скользнул в миллиметре от незащищенной полоски шеи, неаккуратно отсекая под корень мохнатую сизую косицу.

Потом мир на какое-то время отключился на манер погасшего телевизионного экрана.

– … Он все равно уже проиграл. С тем же успехом кирия могла не отрезать ему волосы, а просто вогнать нож под основание черепа – даже ваши каменные башки не выдержали бы подобного удара.

– И что с того? У нее была возможность нанести смертельный удар – и только. По какой бы причине она этого не сделала, эта причина – ее проблемы, а не правил поединка. Она еще не победила, только сумев…

– Зато Бертран УЖЕ проиграл в тот самый момент, – в шелковистом голосе зашелестели издевательские нотки. – ему просто нужна была помощь, чтобы это понять.

– Значит, ты ему «помогал», заявив, что тебе дела нет до наших правил и традиций, поэтому мы можем со спокойной совестью считать дисквалификационным приемом, когда…

– Ну, возможно, я и выразился немного гиперб…

– Когда ты голову ему откусишь, а меч используешь в качестве зубочистки, трепло ты гааново!

– Это был оборот речи… ну… Эй, вы северные варвары, вы же не боитесь никаких угроз, не чета нам, жалким пресмыкающимся, разве нет? Или ваша доблесть теряется, как сила Самсона, вместе с прической? Твой Бертран испугался аристократа. Безоружного. Не ты ли утверждал, что, пока я меняю ипостась, более-менее толковый боец успеет трижды нашинковать из меня котлеток? Слушай, она вывела из строя обе его руки, она почти беспрепятственно оказалась за его спиной, она с легкостью МОГЛА нанести смертельный удар. Он уже проиграл. По вашим дурацким… то есть, по вашим же правилам чести.

– Он проиграл… Но она при этом не победила!

– Вот незадача! И не с кем тебе теперь сражаться за титул Магистра?

– Я собирался завоевать его в честном бою, а не таким образом!

– Ах, какая жалось!

С усилием разлепив глаза, Оруби сфокусировала взгляд на расшумевшихся спорщиках.

– Магистр Фрост, – скорее чтобы понять, как голос и язык ее послушаются, пробормотала она. – Вы не могли бы от моего имени дать этому болтуну пару тумаков?

– И это вместо благодарности за то, что исключительно благодаря мне наш поверженный Голиаф всеми своими полутора центнерами на нее не хряпнулся! Женщины! – с картинным трагизмом поделился лорд с невысоким каменным потолком в черных разводах от копоти факелов. Потолок солидарно промолчал.

– Или за то, что ты меня использовал, чтобы убрать с пути Фроста самого серьезного соперника, зараза ты ползучая?!

Седрик скорчил обиженную физиономию, при виде которой ей всегда было трудно сдерживать смех, а Хантер, пробасив что-то невнятно-извиняющееся поспешил предусмотрительно покинуть каменную келью, которую здесь по какой-то причине считали комнатой для гостей.

Ведь если бы Седрик не угрожал, а действительно откусил другому претенденту голову… или, что куда более вероятно, если бы Бертран во время тренировки или чистки меча «случайно оступился» и разочка три упал на собственное оружие (почему-то спиной) – другие северяне могли счесть победу Фроста подтасованной. Кажется, Оруби ждал еще один разговор без взаимного понимания, как когда-то из-за книги Людмора: да, ее не то, чтобы обманули, но в очередной раз бессовестно использовали, да, так только двуличные гады и поступают (во всяком случае, поступать так с ней удавалось только оным), да… но чего теперь сердиться-то? Как вообще можно сердиться, глядя в эти ясные от чистейшей бессовестности глазки?! И как можно злиться на типа, который, проворачивая какую-нибудь очередную пакость, одновременно с этим как-то ухитряется ее спасти?

– Сет бы тебя побрал, Седрик! – тоже уставившись в потолок, хмуро буркнула девушка. – Спасибо…

В конце концов, она ведь действительно не собиралась бороться за титул Магистра. Даже если это действительно помогло бы обеспечить королевству нормальную армию, а не тот разношерстный сброд, кое-как организованный Калебом из обитателей трущоб! Лучшими не становятся за один день, ни лучшими воинами, ни лучшими политиками… Слишком долгое время в перспективе недовольные в большинстве своем «бабьей властью» северяне приносили бы больше проблем, нежели пользы.

Седрик осторожно присел на край застеленной какой-то жесткой шкурой койки, пытаясь поймать взгляд девушки.

– Все позади, Руби, расслабься. Ты хотела поставить этого типа на место – ты это сделала. Разве я заставлял тебя лезть с уроками джентльменского поведения именно к Бертрану? Или князь. Можно было предсказать, как ты, скорее всего, себя поведешь, но…

Тонкие прохладные пальцы бережно убрали растрепавшиеся волосы с ее лица. Едва ощутимые прикосновения. Как ветерок, касающийся пылающей кожи.

Все позади.

– Лекарь уверял, что серьезно ты не пострадала, только ушибы довольно сильные, – пробежав по лицу, словно в попытке изучить его, как это делают руки слепых от рождения людей, пальцы лорда замерли на висках. – голова не болит?

– Я в порядке! – вяло огрызнулась базилиадка.

Некоторые из змеелюдов – те, чей род шел от белых ламий, а не от черных – сами были неплохими целителями. Эскулаповы полозы, чтоб их! Седрик принадлежал к другой ветви, но, стоило представиться возможности поиграть в доктора с симпатичной девушкой, как ему каждый раз приходилось об этом напоминать.

– Неделю ведь теперь все будет ныть, я мог бы…

– Отстань. Я твое нытье выслушивала и не жаловалась, это точно переживу.

Стараясь не морщиться при каждом движении, Оруби поймала его руку и, используя ее в качестве опоры, села на кровати. Вернее, на лавке, застеленной мехом. Юноша, судя по промелькнувшей на фарфоровом личике тени, хотел возразить, но промолчал, бережно придержав ее за плечи. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, разделенные расстоянием в ладонь.

– Я должен возвращаться в столицу, – выдержав паузу, зачем-то уведомил Седрик.

– Ну конечно. Здесь ты уже сделал все, что собирался!

– Я действительно должен. Да и на Земле возникло небольшое недоразумение по моей вине…

– Да ты просто живой генератор «небольших недоразумений»!

– Руби, просто если ты понимаешь…

Он замялся. Но девушка и так представляла себе, что именно должна была понимать. Быть человеком сложно. Не трудно, а именно сложно и слишком ко многому обязывающе. Седрику это совершенно не нравилось. Статус неведомой зверюшки князя или красивой куклы, преподнесенной в подарок принцессе… то есть, королеве – это ведь гораздо комфортнее. И самолюбие змееоборотня ничуть не ущемляло то, что звучит это менее гордо – слишком его представление о гордости отличалось от позиции, собственно, людей.

Лорд помедлил еще немного, после чего приподнялся с места, на мгновение коснувшись ее скулы прохладными шелковыми губами , и тут же отпрянул, судя по выражению, ожидая в ответ тумака. Девушка невесело хмыкнула.

– Нет, не понимаю. Но это исключительно твои проблемы, Седрик. Проваливай!

========== Сьюзан Вандом ==========

Из-за очаровательной привычки близнецов на любой достаточно громкий звук откликаться надолго затягивающимися возмущенными воплями, все телефоны в доме решено было перевести в беззвучный режим. Это касалось и мобильников – в результате Сьюзан вынуждена была практически не выпускать телефон из рук, опасаясь пропустить какой-нибудь важный звонок. Смотрелось это несколько диковато, особенно в выходные, к счастью, Дин не возмущался такому поведению жены, разве что подшучивал иногда.

Признаться честно, ее и саму поразило резкое повышение в должности именно сейчас, в момент, прямо говоря, не самый подходящий, но второго шанса вполне могло бы и не представиться… приходилось разрываться в попытках успеть все и сразу. Возможно, зря… Зря сочла, что проблемы во взаимоотношениях со старшей дочерью остались уже в далеком прошлом, зря повторяла прежние ошибки, уделяя недостаточно внимания теперь уже младшим детям, за рабочую неделю, наверное, успевающим забыть, как мама выглядит, зря пыталась «угнаться за всеми зайцами» – и в итоге ничего не могла сделать как следует! Но перепутать портфели с галлюцинацией – это уже чересчур! Все коллеги… то есть, теперь, конечно, преимущественно все подчиненные, кого хватило бестактности побеспокоить в законный выходной (по правде говоря, бестактности у Сьюзан хватило на всех, до кого удалось вообще дозвониться), дружно делали вид, будто таинственный Хофман – что-то среднее между Человеком-невидимкой и Призраком Оперы… Просто великолепно, ничего не скажешь! В другое время Сьюзан уже начала бы полноценно ставить всех на уши, наплевав на резонную неловкость, но после ссоры с Вилл полноценно сосредоточиться на делах работы тоже не получалось.

– По-моему, ты опять чересчур сгущаешь краски, – позволил себе осторожное замечание Дин.

– Вилл еще даже восемнадцати нет! У нее университет на носу, с чего вдруг такая спешка? Даже думать не хочу!

Стоило бы определиться, конечно, между желанием знать и нежеланием «даже думать». К их общему счастью, мужу хватило ума воздержаться от саркастических замечаний на этот счет… А если серьезно, следовало бы…

– Следовало бы поговорить с Вилл спокойно.

– Как, если она сбежала и даже к телефону подходить не хочет? – вряд ли Вилл станет дуться долго, но Сьюзан совсем не была уверена, что попытка разговора не закончится еще одним скандалом. Она, конечно, погорячилась… и уже готова была искренне извиниться перед дочкой, но слишком хорошо знала и свой и ее характер, чтобы быть уверенной.

– Вилл взрослая умная девушка, Сюзи. Уверен, ты можешь доверять ее решению.

– Перестань! Я прекрасно знаю… прекрасно помню, как это бывает в молодости.

– Есть вещи, которые каждый должен прожить сам. Как бы ты ни хотела защитить Вилл от любой опасности разочарования – огораживанием вероятных трудностей ты ничего не добьешься, только лишишься ее же доверия. Никто не прислушивается к советам, о которых не просил.

Никто не прислушивается. Она сама тоже не прислушивалась – как потом выяснилось, зря. Слишком поздно – потом. И не поверила бы никому, заранее предрекавшему разочарование. Конечно, Вилл тоже не поверит. Возможно, сложись все иначе у самой Сьюзан в первом браке, она сама сейчас придерживалась бы другого мнения. Неужели у нее не найдется слов для убеждения?

– И мы уже обсуждали это. Мэтт – хороший парень, ему тоже вполне можно доверять.

– Но они еще дети! Вернее, почти… Она слишком уж торопится! Ну хорошо, я знаю, знаю, я должна извиниться перед Вилл. Но для этого ее нужно хотя бы найти.

Дин помолчал, почему-то замявшись.

– Вилл ночевала у Хейлов… ну, знаешь, я со всеми родителями хотя бы шапочно знаком, да и постоянно наблюдаю за ребятами, вижу, кто с кем общается. Вот и решил на всякий случай обзвонить семьи ее основных подружек. Прости, что не сказал сразу – вам обеим нужно было время, чтобы остыть… слегка.

Если следовало злиться, то точно не на Дина, а только на себя. Конечно, его профессия педагога обязывает, но это совершенно ненормально, что отчим знает об окружении Вилл и о том, где ее искать, больше, чем мать! Конечно ее тоже… профессия обязывает!

– А сейчас?

– Сейчас Корнелии самой нет дома. Кажется, последний раз девочки у Тарани Кук собирались. Но не советую… Вилл сама позвонит, когда будет готова к разговору.

– Она вполне может рассуждать точно так же! – решительно отрезала Сьюзан, поднимая ладонь с телефоном. В конце концов, вероятность, хотя и небольшая, существовала…

Но, не успев коснуться клавиш с цифрами, едва не выронила от неожиданности задрожавший в ладони аппарат.

– Да?!

– Миссис Вандом? Это Рик Хофман, прошу меня простить, кажется, произошло небольшое недоразумение…

Сюзи не могла определиться, скрипнуть ли зубами от разочарования или облегченно вздыхать. Судя по легкому испугу наблюдавшего за лицом жены Дина – гримаса смешенных чувств вышла впечатляющая!

– Я взял номер вашего телефона из картотеки личных дел, – с тем же тщательно дозированным смущением продолжал Хофман.

– Так какого дьявола тогда не связались со мной сразу?! – к счастью, во вспышку раздражения без труда выплеснулись обе спорные эмоции. – Хм… простите.

В конце концов, ее вины в произошедшем было ровно столько же.

– Меня не было в городе, срочная поездка… Вы ведь открывали мой кейс? – с легким напряжением в голосе уточнил юноша.

– Ну да, – а как иначе она должна была понять, что портфель не тот, интересно?

– Но яблоко не ели? – полуутвердительно продолжал допытываться Хофман.

– А это самая большая ценность из содержимого? – едва не рассмеявшись, вопреки своим уже до предела натянутым нервам, ехидно уточнила женщина. Собеседник на том конце провода… хотя какой, к черту, у мобильника провод-то? – смущенно кашлянул.

– Нет. Забудьте. Хотите, чтобы я подвез Ваш кейс – куда скажите? Мне чертовски жаль, что так получилось, миссис, если бы я мог как-нибудь загладить…

– Подождет до понедельника! – уверенно возразила Сьюзан. И тут же замешкалась в нерешительности. Дин с каким-то странным, своего рода – философским выражением отвел взгляд, кажется, пряча какую-то непонятную усмешку. Хофман почему-то терпеливо ждал продолжения… или в его собственной документации тоже было что-то срочное… и более важное, нежели яблоко? – То есть, если Вас не затруднит, можем встретиться возле центрального офиса, я живу неподалеку. Спасибо…

Нажав «отбой», женщина встретилась виноватым взглядом с Дином.

– Коллега-то хоть симпатичный? Ну, надо задумываться о будущем – чем-то же я должен буду попрекать тебя в старости!

– Юноша с лицом серафима! – с усмешкой ответила чистую правду Сьюзан, вспомнив почти по-девичьи хорошенькую мордашку, и примирительно чмокнула мужа в лоб. – Надеюсь, успею вернуться раньше, чем проснуться Тим и Дан…

Нет, так жить просто нельзя! Может быть, стоит взять отпуск и съездить куда-нибудь всей семьей, когда Вилл сдаст все экзамены? Но близнецы еще слишком маленькие…

Разговорчивый блондинчик уже ждал у главного входа безлюдного по поводу выходного дня офисного небоскреба, когда Сьюзан, вынужденная от парковки пройтись пешком, обогнула здание.

– Я сожалею…

– О, прошу Вас, как можно сожалеть о возможности лишний раз увидеться с интересным человеком, – снова изобразив слегка раздражающую лучащуюся счастьем улыбку, проворковал то ли комплимент, то ли саморекламу Хофман. – Все же прекрасно разрешилось, не так ли. К тому же… должно быть, стоило подождать до понедельника, но раз уж мы все равно здесь… Прошу Вас, пойдемте. Раз уж Вам теперь предстоит представлять корпорацию в Хиттерфилде, думаю, Вас стоит кое-кому представить. А господин Эсканор терпеть не может бывать здесь по будням… Собственно, его самого Вы здесь вообще вряд ли будете часто видеть, в этом нет необходимости, в конце концов, руководить филиалом предстоит именно Вам… а меня можете считать, хм, официальным передатчиком гласа свыше, – с комичной одухотворенностью юноша в молитвенном жесте поднял ладони, уставившись в небо. – Прошу Вас!

Хофман галантно сделал шаг в сторону, пропуская Сьюзан вперед – правда, автоматические стеклянные двери лишили его возможности картинным жестом распахнуть перед ней створки. Первым, что попалось ей в этот момент на глаза, был чертов лифт.

– Для начала верните мне чемодан! – резко остановившись, потребовала они и протянула юноше его кейс. – И что такого особенного в этом яблоке?

– Да ничего… Оно там уже давно лежит, мумифицировалось, наверное, изнутри. Надо бы выбросить.

Нужный кабинет, как выяснилось, располагался на последнем этаже. Сьюзан не особенно путешествовала по зданию, и весьма смутно припоминала, что там было раньше, но, кажется, за время ее отсутствия в здании провели перепланировку, оставив на верхнем ярусе всего три-четыре помещения, просторностью напоминающие скорее небольшие залы, нежели офисы. Во всяком случае, приемная значительно превышала стандартный размер кабинета и напоминала гостиную какого-нибудь номера в пафосном отеле. На журнальном столике рядом с поставленными под прямым углом приземистыми диванчиками стояла вазочка с уже знакомыми глянцево-красными фруктами, немного неправильной формы: чаще всего яблоки были чуть приплюснутой шарообразной формы, а эти, напротив, были чуть вытянуты и сердцевидно заужены книзу.

– Угощайтесь, Сюзи, Вы же любите яблоки, – на мгновение прозрачно-голубые, раньше почти по-детски безмятежные глаза Хофмана словно застыли, жесткой холодностью напомнив драгоценные камни. Но только на мгновение.

========== Ирма ==========

О том, что утро выдалось не лучшим в ее жизни, Ирма первый раз подумала, когда Корнелия – в комнате которой они каким-то образом оказались – широко распахнула занавески на окнах, заставив дрыхнущих на гостевой кровати подружек (во всяком случае, саму Ирму – точно) сперва недоуменно приоткрыть глаза на шум, и сразу испуганно зажмуриться. Неожиданно высоко висящее для утреннего времени солнышко, как оказалась, вполне могло посоперничать с направленной прямо в глаза во время допроса в каком-нибудь гестапо лампой. Ирма всегда подозревала, что в роду «белокурой бестии» Корни затесались фашисты, но не догадывалась, насколько серьезно это может проявляться!

Не довольствуясь эффектом от одного только солнца, блондинка с издевательской звонкостью весело рявкнула:

– Подъем граждане алкоголики – тунеядцы – дебоширы! Кто хочет поработать?

Хай Лин, до того момента мирно сопящая Ирме в плечо, мелко задрожала от с трудом сдерживаемого хихиканья. Просто непередаваемые ощущения!

– Отстань! – сонно пробурчала водная Стражница, пытаясь перевернуться на другой бок, одновременно натягивая одеяло на голову, однако в результате едва не свалилась с незнакомой кровати, проснувшись при этом окончательно. Правда, желания принимать вертикальное положение при пробуждении не прибавилось. – Вот кукуруза! И вообще… чего мы вообще ЗДЕСЬ делаем?

– Напоминаю, что комендантский час еще никто не отменял, а совершеннолетняя в нашей теплой компании пока что только я! – высокомерно отчеканила Корнелия. – А из Меридиана вас пришлось увести, пока дворец еще стоял на своем положенном месте! Несмотря на твои, Хаюшка, усилия! Боюсь, спор на тему левитации зданий ты все же проиграла.

Азиаточка снова дернулась – на сей раз, кажется, озадаченно икнув.

– Хотя, в этом тоже стоило бы обвинить твою подружку. Что скажешь, Ирма? Или случилось чудо и твой нескончаемый словарный запас, наконец, истощился?

– Ч-что сказать? – лихорадочно потирая виски, уточнила Ирма.

– Ты меня спрашиваешь – что? Я бы порекомендовала, конечно, извиниться перед Элей… хотя сама она и уверяла, что столь смелое дизайнерское решение, как декоративное озерцо в зале и стена-водопад ей даже понравились. Наше счастье, что в Меридиане нередко бывают наводнения, так что фундамент дворца изначально рассчитан выдерживать подобное издевательство. Правда, не все придворные с этим согласились… и одна стена рухнула под напором воды, но это весьма удачно оказалась стена под летающей башней.

– А во дворце есть летающая башня? – оглушено переспросила Хай Лин. Выглядывать из-за спины сидящей на кровати подруги азиаточка явно не торопилась – благо, там еще полторы такие Дюймовочки могли бы уместиться без особых трудностей. А вот самой Ирме приходилось мериться взглядами с Корнелией, пытаясь сообразить, шутит блондинка или откровенно над ними издевается. Сопоставить слова земной Стражницы со своими воспоминаниями о вчерашнем дне не получалось, по причине путаницы и странной обрывистости последних – плавно перетекающих в какой-то странный сюрреалистический сон. Под утро… ч-черт, все же садистка эта Корнелия – максимум пять часов же проспали!

– Теперь – есть! – с каменным лицом кивнула блондинка. – Элион сама немного расстроилась, когда у тебя не получилось левитировать дворец со всем содержимым… то есть, со всеми обитателями, что поддержала твое волшебство своим магическим резервом. От урагана никто не пострадал, так, несколько крыш сорвало – включая ваши, конечно. А весь мусор и камни, поднятые вихрем в воздух, Эля, чтобы никого не зашибло, в цветы превратила. Целый дождь из цветочков получился: мелкие такие, сирень, кажется – Его Высочество не выражался столь непарламентерски, даже когда мы их с Седриком в Кондракар сопровождали.

Ирма поглубже запустила пальцы в кудряшки. Некоторые точки пересечения с ее сюрреалистическим сном в словах Корнелии имелись – и это неприятно настораживало. Да и чувства юмора у блондинки примерно как у деревьев и камешков, которыми ее волшебство «повелевает» – фантазии просто не хватило бы сыграть с подружками такую шуточку. Если это хоть отчасти правда… какое счастье, что Тарани и Вилл отказались пойти с ними – у тех спонтанные выражения магии вообще по определению не могли быть безобидными.

– Но… мы даже не пили, в конце-то концов! – с легким отчаянием напомнила водяная Стражница. Корнелия ехиднейше прищурилась…

Кое-какой опыт в плане алкогольных напитков у Ирмы был. И на домашних застольях пара бокалов шампанского ей позволялись – семнадцать лет, в конце концов. Да и среди приятелей, воздыхателей и прочей тусовки попадались студенты, уже получившие право покупать выпивку самостоятельно, пару раз угощали девушек пивом. Крышу ей ни от того, ни от другого в жизни не сносило! А уж в Меридиане, от кубка какой-то сладкой бурды, напоминавшей разведенное в воде малиновое варенье… да быть такого не может!

– А с Нериссой, значит, кто-то другой лаялся? Ну-ну, ты ж в толпе меридианцев пропадаешь без вести, где уж мне отличить…

Нериссу Ирма помнила. Собственно, та и спровоцировала ее попробовать ванильно-малиновую муть, на весь зал уведомив слуг на тему «малолеткам не наливать». Водяная Стражница, естественно, не сдержалась и, в свою очередь, витиевато намекнула, что это в возрасте бывшей Хранительницы ничего крепче корвалолчика пить уже не стоит, тут же из чистого протеста отхлебнув «сладкого компота»… с этого момента и далее память слегка путалась в показаниях.

– Водопад-то симпатичный получился… а вот шест посреди зала ты зря предлагала установить – не дорос Меридиан по культурному развитию для таких проявлений бескультурья!

– Зачем?!

– За шкафом! Для стриптиза. А особо непонятливым ты еще попыталась на практике продемонстрировать, что это такое, спасибо Ватеку – сдернул тебя со стола, а то бы там точно о землянах что-то не то подумали! Тогда ты торжественно объявила, что танцуют все и попыталась Ватека, оказавшегося ближе всех, преобразить в восточную танцовщицу. Правда, преобразился в результате только его наряд, но фурор все равно был знатный! Даже жаль, сам Ватек не оценил и, обозрев свой новый имидж, шлепнулся в обморок. Нериссе, правда, идея понравилась и…

– Все, все, я поняла, можешь дальше не рассказывать!

– Но Нериссу Его Высочество увел. Кажется, мы задумку ему сорвали – никакой фантазии не хватит придумать, чем враги могли бы столь глобально напакостить, чтобы таких вот защитников по коэффициенту вредительской деятельности переплюнуть.

– Издеваешься?

– Я? Между прочим, Фобос приблизительно так и выразился!

– Цитировать дословно не надо!

– Но танцующие балет тени, которых Нерисса призвала, остались. Вы с Элион пообещали их воплотить, а в результате превратили во что-то вроде сирен в этом самом озере, в которое превратился зал… или не сирен – но те существа были из воды. С рассветом, правда, развеялись.

«Как я им завидую!»

По крайней мере, родителям никто не доложит о таком безобразным поведении… а вот в Кондракаре могут и серьезно задуматься о благонадежности таких вот… Стражниц. Хотя Корнелия, конечно, проявила свое хваленое благоразумие и осталась в стороне! И – главное – так все подстроила, как будто это исключительно Ирма во всем виновата! Но не Хай Лин же обвинять… хотя к летающей башне-то водяная Стражница точно отношения иметь не могла! Что до Нериссы – ее как раз обвинять в чем угодно можно, толку-то, когда уж ее репутации хуже точно уже не будет.

– И это при том, что у НАС выпускной еще только в следующем году! – рухнув обратно на подушку и, кажется, даже ухитрившись не зашибить при этом Хай Лин, простонала Ирма.

– И вы себе даже не представляете, как я рада тому факту, что меня в следующем году в школе – а возможно, и в городе – не будет! – искренне призналась Корнелия. – Хиттерфилд не настолько толерантен к магии, как меридианская столица, здесь замять подобное светопредставление без помощи Оракула не получится, а он уже с Интерполом из-за нас нахлебался! В общем, приводите себя в порядок – и марш по домам! Мне еще со свидетелями встречаться…

– По какому делу свидетелями? – уже на всякий случай подозревая худшее, осторожно уточнила Ирма.

– Да не со свидетелями, а с этими… сектантами, как их там – меня же просто окружают люди, которым проще уступить, чем объяснить, почему нет!

Водяная Стражница усилием воли сдержала резонное «чего-чего», решив, что Корнелия сегодня и без того выдала многовато лишней информации. Ирма не помнила, кто это сказал… вернее, ей-то это сказала Тарани, конечно – что мудрость заключается не только в том, чтобы знать все, что нужно, но и в том, чтобы избежать ненужных знаний – девушка эту позицию поддержала буквально всеми фибрами души.

Все рано ведь, будь таинственные «сектанты» достаточно серьезной проблемой, Корнелия бы не пошла бы к ним в одиночестве… или пошла бы? Подумав, Ирма решила своего общества не предлагать, а то предложат и сектантов ошеломить каким-нибудь танцем на столе.

«Корни-то, в отличие от нас, человек здравомыслящий… во всяком случае, она сама так постоянно заявляет! Я готова посочувствовать сектантам, решившим ее завербовать!»

========== Кадма ==========

Оранжерея при Университете Социологии и Политологии городка Фадден Хиллз почти не уступала зимнему саду, устроенному бывшей Стражницей Земли в ее собственном особняке, компенсируя меньшее разнообразие площадью. Биология не была в числе особо важных предметов, но сама Кадма пользовалась в университете куда большим уважением, нежели простой спонсор, поэтому ее порой доходящую до помешанности страсть к ботанике совершенно искренне старались поддерживать и студенты и преподавательский состав. Даже зная, как редко она выходит из дома, чтобы навести визит – за оранжереей и садом в университетском парке ухаживали с полной самоотдачей.

По парку и саду Кадма не без удовольствия прошлась ранним утром, когда их еще не успели наводнить шумные студенческие компании, но довольно скоро перебралась в оранжерею – сейчас, в разгар лета, молодежь не тянуло в замкнутые пространства под стеклянной крышей – лучшее место, чтобы насладиться одиночеством. Да и вообще, отчего-то Кадма почти всю свою жизнь лучше всего чувствовала себя в таких вот зимних садах и теплицах, наедине с растениями и редкими удостоенными такой привилегии визитерами. Она уже и не помнила, когда последний раз сама ждала кого-нибудь…

Как сегодня. Вернее, как уже несколько дней. И почему-то университетский сад показался ей лучшим местом для встречи, чем собственная вилла. Туда женщина уже несколько лет никого не приглашала… да и раньше гости в большинстве случаев хвостиком приходили за Хелен, которая, в отличие от подруги, не испытывала проблем в общении с людьми. Разумеется: у добросердечной, чуткой, обаятельной и до шестидесяти пяти лет сохранившей удивительно приятную красоту Хеленор просто не могло быть подобных проблем. Человека, которого сумела искренне полюбить такая колючая натура, какой всегда была Кадма, весь остальной мир обязан был просто обожать! В какой-то мере так оно и было, а Хелен искренне платила миру взаимностью. Если «остаточным талантом» самой Кадмы после того, как подруги утратили способности Стражниц, было только весьма успешное разведение фикусов и кактусов, то Хеленор обладала определенными целительскими способностями, подтолкнувшими ее с юности посвятить жизнь медицине. Врачебную практику подруга продолжала и на пенсии, то и дело «забывая» о решении сосредоточиться на их совместном проекте благотворительного фонда – Хелен была одной из лучших, без нее не могли обойтись. По злой иронии судьбы, ей самой помочь не смог никто…

«Быть может, все сложилось бы иначе, не подтолкни я ее уйти из Стражниц?»

Кадма гнала от себя подобные мысли. Иначе – совсем не значит «лучше». Учитывая, с какой легкостью Оракул умеет жертвовать пешками, они вполне могли и до старости не дожить. Но если бы был шанс… хотя бы крохотный шанс! Давно уже поздно было думать об этом, но – что у Кадмы оставалось, кроме воспоминаний? Пусть осколки былого счастья ранили острыми краями, но, по крайней мере, заставляли помнить, что было, было оно – счастье. Пусть странное, не понятное никому, подчас и самой Хеленор, первые годы пытавшейся вытряхнуть подругу из своеобразного отшельничества, но, главное, ее собственное счастье. Оказавшегося немного короче жизни.

Еще одна пронзительная несправедливость мироздания – почти полвека спустя. Непонятно только, кому выкрикнуть в лицо обвинение было на этот раз! Но… но… У Хеленор был муж, пусть Кадма и относилась к нему без теплоты, но для подруги этот человек был близким, возможно, ближе даже, чем она сама, было трое уже взрослых отпрысков и – сущий кошмар – пятеро внуков. Если бы умерла Кадма, Хеленор не осталась бы одна. А у Кадмы во всей жизни была только Хеленор! И организация, ставшая настоящей их семьей – для нее, по крайней мере, безусловно, ставшей. Только забота о начатых совместно проектах удержала Кадму четыре года назад на краю пропасти во всех смыслах этого слова. Пока что она еще что-то могла сделать… даже одна.