Текст книги "Дочери Талау (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Князь снова покосился на кирию Оруби. Были в жизни вещи, которые он еще тщетно пытался понять, но существовала и сфера, в которую Фобос еще в молодости зарекся лезть, сделав для себя мысленную пометку «радиоактивно» – жаль, что окружающие редко его в этом поддерживали! Тому же Седрику, наверное, доставляло какое-то своеобразное удовольствие намеренно нарываться на неприятности!

Князь ожидал от довольно-таки резкой и вспыльчивой валькирии весьма неприязненного отношения. Хотя бы косых взглядов, вешающих ему на шею воображаемую табличку «враг народа» и демонстрации гордого молчания, однако… они действительно почти не разговаривали, не считать же за разговоры обмен парой сухих максимально информативных фраз в случае необходимости, но демонстративности в этом не чувствовалось. Вспоминая ее не столь уж давнее намерение его прикончить… ладно, остается надеяться, что пацифистскими настроениями маленькой королевы кирия не прониклась, не в ее это духе!

– Признаться, из меня совершенно никудышный гид. Может быть, Вы предпочли бы, чтобы Вас проводил Седрик? По крайней мере, в разгаре лета он вполне способен выдержать здешний климат без особого нытья…

Золотые глаза валькирии гневно блеснули. Значит, на его лордство все-таки злится… странная логика. Но, пожалуй, не лишенная смысла – разве стоит возмущаться тем, что нельзя доверять врагу? К Фобосу Оруби относилась настороженно, но растрачивать на это еще и эмоции разумно избегала. А вот Седрик… наверное, ему она все же хотела бы доверять. И, быть может, даже на что-то надеялась – в этом черноволосая воительница под своей внешней броней оказалась даже уязвимее Элион.

– Благодарю Вас, князь, я совершенно уверена, что сумею обойтись и без провожатых, – после короткой заминки, вежливо отрезала кирия. Почему-то как раз в этом у Фобоса и были некоторые сомнения… но опекать валькирию в его планы не входило. Уж эта особа вполне может сама о себе позаботиться, особенно, когда ей в этом не мешают. К тому же даже без знания местных обычаев ее воспитание что в Кондракаре, что на Базилиаде вполне соответствовало умению выживать на северных землях. Особенно те его аспекты, что должны были особенно мешать её попыткам прижиться на Земле…

Север Меридиана был заселен более чем скудно – все его жители с легкостью умещались в нескольких замках… вернее, крепостях-фортах, поскольку с названием «замок» эти монументальные приземистые сооружения в сознании князя ну никак не вязались. В крепостях не было привычных ему просторных полупустых залов – в них было бы слишком холодно длящимися по полгода суровыми зимами, не было архитектурных украшений, все было просто и функционально. Деревянная мебель считалась предметом роскоши, по большей части мебель вообще заменяли охапки выделанных носорожьих шкур… думая о жизни на севере абстрактно, легко было счесть ее совершенно невыносимой, особенно с учетом любви Фобоса к уединению и комфорту. Но почему-то в этих диких спартанских условиях у князя гораздо чаще получалось чувствовать себя если не счастливым, то, по крайней мере, находящимся в гармонии с окружающим миром. В столице ему и в голову бы не пришло самому завязывать разговор с кем-то, даже с кирией Оруби, вполне заслуживающей уважения.

– Вы намереваетесь остаться здесь до окончания Турнира, кирия?

– До окончания точно. Потом… насколько это будет необходимо.

Интересно, действительно ли эта необходимость обуславливалась какими-то политическими соображениями Элион – хотя, какие у ЭЛИОН могут быть «политические соображения» – или касалось самой Оруби? Участвовать в Турнире сама базилиадка, по крайней мере, явно не планировала. Хотя, по мнению князя, у нее-то были все шансы оказаться первой за историю ордена женщиной-Магистром: местные валькирии в общем и по средним показателям не уступали воинам-мужчинам, однако на предельном максимуме ни одна из северянок все же не сумела оказаться лучшей из лучших. Что не может не радовать – не хватало еще и здесь насаждать матриархальные глупости с южных болот!

– По-настоящему оценить красоту этих земель можно только зимой… хотя немногие, конечно, способны выдерживать здешние зимы. Мир становится таким совершенным, избавляясь от всего лишнего… скажите, кирия Оруби, моя маленькая сестричка послала Вас за мной шпионить? Чтобы я не подстроил победы Фроста в Турнире, чтобы укрепить свое влияние на Севере или еще что-то в этом роде?

– Нет, – проигнорировав резкую смену темы, лаконично ответила девушка.

Это могло в равной степени значить как то, что базилиадка здесь по совершенно другим причинам, так и то, что она приняла решение проследить за честностью проведения Турнира сама, без приказа маленькой королевы, но уточнять Фобос не стал. Кирия все же поумнее Калеба и спровоцировать ее на ошибку… можно, конечно, но не слишком-то просто. Седрик стопроцентно мог бы заставить ее совершить необходимую ошибку, но отдавать такого приказа Фобос не стал бы. Не из деликатности к чьим-то чувствам, конечно, просто понимал, что Седрик вправе и не подчиниться. Вправе наверняка не подчиниться! Иерархическая система и без того несколько пошатнулась недавними событиями, чтобы проверять верность змееоборотня на прочность таким образом – он верный слуга, готовый попадаться под горячую руку и вообще терпеть многое, но – пока ему это выгодно. Фактор, так сказать, кирии Оруби лучше вообще не задевать. Без крайней на то нужды, во всяком случае – все в жизни имеет свои пределы.

Как и стоило ожидать, появление кирии не прошло незамеченным. К Фобосу-то северные варвары давно успели привыкнуть и даже на свой манер зауважать – их вечное презрение к магам и магии, как ни парадоксально, сыграло колдуну исключительно на пользу: все его «странности» списывали на изначальную двинутость магической братии и великодушно терпели. А вот базилиадка была воином. Распознали в ней иномирянку или считали обычной полукровкой, неизвестно, но оценивать намеревались по всей, что называется, строгости касты воителей. Стриженную девчонку, впервые оказавшуюся на Северных Землях и хорошо, если хоть просмотреть удосужившуюся какую-нибудь книгу о местных нравах и обычаях… при том, что сомневался князь в наличие в дворцовой библиотеке хоть каких-то достоверных сведений, все, что там было заслуживающего внимания он давно «перераспределил» в свое личное книгохранилище!

Впрочем, пока что вслух насчет обрезанных волос Оруби никто не высказывался, а соотнести это с косоватыми взглядами она не догадалась. В конце концов, базилиадка ни в чем не была похожа на здешних валькирий. Этих даже в легкой по летнему времени одежде трудно от юношей отличить, соответственно к ним и относятся, без предубеждений, но и без каких-либо скидок, а золотоглазая воительница, конечно, вряд ли кому-нибудь здесь показалась бы по-женски привлекательной, но с мальчишеской гибкую фигурку в белом кимоно только слепой перепутал бы. А может, она в Хиттерфилде успела привыкнуть быть заведомо «странной чужачкой» и просто не обращала на подобное отношение никакого внимания…

Культурный конфликт вышел только через несколько дней пребывания Оруби в крепости, где проводился магистерский турнир, уже накануне его завершения, и по причине, которой, в общем-то, следовало бы ожидать. Странно даже, что базилиадка не столкнулась ни с чем подобным ранее… О женских правах на северных землях как-то никто не задумывался. Существовали валькирии, практически ничем не отличавшиеся от мужчин с точки зрения социума, но за женщин, собственно, и не считающиеся. И существовали жены – беспрекословно подчиняющийся обслуживающий персонал, не считающийся, собственно, за полноправных граждан. Фобосу слабо верилось, что монументальные прелестницы (северяне в вопросах женской красоты отдавали явное предпочтение количеству), почти без труда способные волочь одной рукой упирающегося шерстистого носорога и пресекать попытки этого зверя буянить, засветив ему скалкой по лбу, не способны при этом за себя постоять, видимо, дело тут было в менталитете, ибо буйства законных мужей, в отличие от тех же носорогов, не пресекались не только столь радикально, но и вообще – по определению. Конечно, особо жестокое отношение к женщинам порицалось, но влезать в чужие семейные отношения никому и в голову бы не пришло. Кроме кирии Оруби – никому…

В корень истории князь особенно не вникал: ну, решил кто-то из рыцарей уладить какие-то разногласия о ли с довольно юной женушкой, то ли со взрослой дочерью верным испытанным средством – при помощи слегка подсоленных розг. Порка здесь считалась едва ли не самым мягким наказанием даже для детей, но оказавшаяся случайным свидетелем или просто привлеченная шумом базилиадка бытующего мнения не разделила и попыталась открыть вышеупомянутому рыцарю глаза на то, кто он есть, а получив раздраженный совет не лезть не в свое дело, посчитала устные аргументы исчерпанными и засветила «домостроевцу» ногой в челюсть. Нокаутировать не вышло – все же весила золотоглазая бестия, по крайней мере, втрое меньше ви-за-ви – однако рыцарь впечатлился. Он бы, наверное, это дело предпочел замять, но Оруби додумалась чуть ли не на весь двор заявить, что руки поотрубает тому, кто посмеет эту совершенно неизвестную ей девку хоть пальцем тронуть, приведя всех уже успевших собраться благодарных слушателей у в крайнюю степень недоумения. Бывало, конечно, такое, что посторонние рыцари заступались за «чужих» женщин – как правило, это подразумевало, что у самого заступившегося на женщину какие-то виды. Разумеется, такого, чтобы одна девушка вступалась за другую, здесь еще не видели, валькирии подобным не интересовались.

– Не буду я со стриженой девкой драться! – предпринял попытку откреститься рыцарь, когда толпа любопытствующих справилась с первоначальным удивлением и загомонила о поединке: в конце концов, иначе, чем как вызов, трактовать слова валькирии северяне не могли. На кой йотун бабе баба можно и на досуге посудачить.

– Кирия Оруби не рабыня, – сухо уведомил как раз к этому моменту решивший зачем-то поучаствовать в массовом недоразумении Фобос. – волосы за один день не отрастают, болван!

– Без году неделя, как свободная, а со своими порядками лезет?

– В Кондракаре несколько иные традиции, весь период ученичества скваеры принадлежат Крепости Света, – в принципе, чистую правду сказал князь. Очищенную от ненужных подробностей правду. К счастью, базилиадка уже сообразила, что ухитрилась во что-то влипнуть, и вносить уточнений не стала.

– При чем тут мои волосы? – негромко поинтересовалась она у Фобоса, когда гомонящая толпа уже начала разбредаться. Князь закатил глаза, мало было сестрички, не ценил, теперь еще и это чудо на его голову.

– При том, что волосы рабам обрезают. Сейчас рабства практически нет ни в самом королевстве, ни на севере, но традицию все помнят. Ты должна была замечать, что короткие волосы здесь только у детей лет до шести-семи, в этом возрасте они формально являются рабами, собственностью родителей. Ученики, оруженосцы и вассалы отпускают волосы, женщины убирают под головной убор, а косу имеют право носить только воины.

– А Вы? – недоверчиво прищурилась Оруби. Видимо, с ее точки зрения на воина князь ну никак не тянул… в общем-то, это было не так уж далеко от истины.

– Я Фроста победил в поединке, иначе с чего, по-твоему, он стал бы присягать мне? – недоверие в золотых глазах уже зашкаливало за грань элементарной вежливости. – Собственно, он рассуждал как и Вы в данный момент – не был уверен, что я меч-то в руке удержу, – князь поднял тонкую холеную ладонь и пошевелил длинными пальцами. – Только на этом и засыпался.

– Извините…

– Не стоит. Хотя ему пришлось просить пощады, у меня после этой стычки оказались сломаны даже те кости, о существовании которых я до того момента и не подозревал… Меня не особенно обучали боевым искусствам, но умение либо победить, либо умереть я к тому времени уже освоил сам. Куда труднее было научиться проигрывать… Да, кстати, кирия Оруби, поскольку Вы и этого тоже, вероятнее всего, не знаете. Бои с применением оружия ведутся до смерти. И вам нельзя на мечах с ним биться – катана слишком тонкая, сломается, а местную оглоблю Вы тоже с трудом удержите, для Вашей манеры боя рыцарские мечи не годятся.

– Пусть сперва достанет, чтобы сломать!

– И Вы готовы убить его, победив?

Несколько мгновений девушка молчала.

– Нет, если в этом не будет крайней необходимости, – наконец, ответила она. В принципе, Фобос и раньше понимал, что убивать кирии Оруби не приходилось. При всех ее боевых талантах с технической, так сказать, точки зрения. И исправлять этот «недочет» базилиадка вряд ли спешила.

Но в бою без оружия у нее должны быть неплохие шансы. Все же здесь и слыхом не слыхивали об этих безумных кульбитах, которые она изображала, превращая бой в подобие акробатического балета. Неизвестно, правда, сумеет ли она вырубить противника настолько превосходящей весовой категории…

– А ведь Вы, князь, намеренно не сказали мне ничего заранее о здешних обычаях… и насчет волос тоже!

– О, я был абсолютно уверен, кирия, что Вы вполне обойдетесь здесь без провожатых, – с мягкой улыбкой князь широко развел руками.

========== Эмили Амбер ==========

Уходи, пока не закрылась дверь!

Отвернувшись, я считаю до ста.

Моя лютня поет – но ты ей не верь!

Это магия песни смертельно проста.

(с) Тэм

Поначалу девушка решила, что ошиблась адресом. На первый взгляд, утопавшая у слегка запущенном розовом саду псевдоготическая вилла почти на самом краю обрыва над беснующимися даже в начале лета океанскими волнами была совершенно не тем, что Эмили ожидала увидеть, получив это приглашение. На второй и третий взгляды, впрочем, тоже… Ну с какой бы стати человеку, обитающему в подобном особняке за городской чертой, посещать заведения типа той дыры, где она работала официанткой, время от времени заодно напевая всякие глупые песенки по аккомпанемент гитары? Никто и никогда не учил Эми музыке – она была седьмой и при этом СРЕДНЕЙ дочерью в не самой состоятельной семье, не нашлось даже возможности пару лет назад поступить в колледж – но девушка, быть может, обладая от рождения чем-то вроде таланта, с ходу запомнила основные принципы игры, ну, а неплохо петь умела просто так, сама по себе. Но неплохо – не означало профессионализма, поэтому о том, чтобы зарабатывать деньги своим увлечением, Эмили никогда не думала. А вот хозяин дыры, куда она нанялась сперва посудомойкой, постепенно дослужившись до официанта, как-то ухитрился заметить и подслушать, превратив симпатичную латиноамериканку с приятным голосом в дополнительную «фишку» своего заведения. Для убогости которого вполне сходила и НЕ профессиональная певица. Правда, от основной работы в течении дня новоявленную звездочку локального масштаба, прозванную постоянными посетителями Искоркой, по этому поводу никто не освобождал, особенно в течении дня, но Эми радовалась любой возможности заработать чуть больше. Может быть, получится накопить хоть немного, чтобы убраться, наконец, из этого города, куда-нибудь подальше от своей невыносимой семейки!

На территорию участка проникнуть не составляло никакого труда, то ли охраной хозяева пренебрегали, то ли существовала какая-то другая, незаметная со стороны. У тяжеловатого крыльца виллы уже успела собраться более чем разношерстная компания: парочка вчерашних школьников, оба года на два-три младше самой девушки – хорохорящийся блондинчик и более спокойный и серьезный шатен с реденькой «студенческой» бородкой и собранными в небольшой «хвостик» волосами; еще один светловолосый юноша в тщательно отглаженных светлых брюках и рубашке с коротким рукавом на те же пару лет ее старше с чопорным и чуточку, пожалуй, высокомерным, но довольно симпатичным лицом, с нарочитой брезгливостью поморщившийся, поймав ее заинтересованный взгляд, и – в довершение – более чем сомнительного вида угрюмый тип в майке и джинсах, судя по степени изношенности, варварски ограбивший чье-то огородное пугало, со слегка вьющимися серыми от ранней седины волосами и подозрительными татуировками на жилистых руках. Эми едва сдержала усмешку, на миг представив, как сама смотрится в подобном окружении.

– Э-э, добрый день, вы ведь по приглашению Мэг, верно? – слегка боязливо защебетала вышедшая на крыльцо невысокая девушка. Лицо у нее было простоватое, но сочетание рыжих волос и больших ярко-бирюзовых глаз делали девушку довольно миловидной. Почему-то слегка покраснев от смущения (как и у многих рыжеволосых людей, кожа у нее была тонкая и светлая), незнакомка поспешно добавила. – Боюсь, вам придется немного подождать в гостиной. Прошу вас, идите за мной. Меня, кстати, зовут Кас… эм, лучше просто Синди. Синди Файрстар.

– Звезда, да еще и огненная! – негромко фыркнул светловолосый подросток. – Слишком сильно сказано для такой фифы, не соответствует!

Спина девушки слегка напряглась, однако Синди предпочла сделать вид, что ничего не расслышала.

– К тому же «файрстар» – это пистолет, – в отличие от блондинчика, не понижая голоса, добавил угрюмый.

– Я не сама это имя придумывала! – слегка деревянным голосом неумело огрызнулась рыженькая. И, отступая чуть в сторону, быстро добавила. – Прошу вас, располагайтесь. Я принесу чаю, если…

– А пожрать посущественнее у вас тут нельзя? – в лоб поинтересовался угрюмый, заставив несчастную девочку снова залиться краской до корней волос. Интересно, кто такая эта Синди? Горничная? Угу, и фамильярно называет хозяйку «Мэг»?! И как-то же ведь уживается при своем робком характере с этой черноволосой бестией, которая, по правде говоря, и саму-то Эми немного пугала. Непонятно, что вообще заставило официантку придти сюда? Приглашения мужчины она, конечно, никогда не приняла бы, знает уже таких, интересующихся… Да и женщина особого доверия не вызывала, но было в ней что-то такое… убедившее девушку принять приглашение. Какой-то неясный подсознательный стимул.

– Я… я принесу все, что пожелаете, – наконец-то, слегка заикаясь, выдала рыжеволосая Синди. – пожалуйста, подождите в гостиной, Мэг сейчас занята, она будет чуть позже…

– Она что-то говорила насчет своей бабушки, – рассеянно припомнил юноша в белом, даже этим невинным вопросом снова вогнав несчастное создание в краску.

– Она… тоже занята. И вообще редко показывается посторонним! Простите…

– Эй, а… – крикнул было вслед поспешно капитулировавшей рыженькой угрюмый тип.

– Где вас воспитывали, в волчьей стае? – одернул его юноша. – Или, скорее, бродячих псов…

– Вполне вероятно, именно поэтому я не люблю, когда начинают тявкать комнатные пудельки! – глухо откликнулся тот слегка раскатистым на согласных голосом. Какой-то странный акцент.

– Прошу вас, перестаньте! – решила вклиниться девушка. – Меня зовут Эмили, а вас?

Вопрос адресовался в большей степени блондину в белом, чем вообще всем собравшимся, поэтому юноша, скорчив довольно кислую мину, все же изволил представиться:

– Меня зовут Дэрек Сноу, композитор.

– Очень подходящая фамилия, – с улыбкой заметила Эми, но поддерживать беседу господин Сноу не пожелал. Снеговик! – с толикой злорадства окрестила нового знакомого слегка разочарованная Эми. Насмотрелась она в школе на таких отпрысков «благополучных», что называется, семеек, задирающих нос перед всеми, кому меньше в жизни повезло. Угрюмого типа звали Вольф Грей, он действительно напоминал не то волка, не то большую одичавшую собаку, а мальчишек, оказавшихся двоюродными братьями – Шон и Мэтт Олсены.

Синди, уже вернувшаяся в душевное равновесие, принесла поднос с чаем и печеньем, а перед Вольфом поставила картонную коробку с логотипом известной сети закусочных, распространяющую аромат жареной курицы. Дэрек снова едва заметно скривился, а рыженькая пожала плечами и простодушно призналась:

– Мэг вообще-то предупредила, что вы начнете именно с этого!

– Вот у отлично! – оскал не слишком-то походил на улыбку. – Иначе, боюсь, мне пришлось бы съесть тебя!

Девушка опасливо попятилась и снова поспешно покинула помещение, сбивчиво в который раз добавив извиняющимся тоном, что Мэг будет чуть позже, а в фыркнувшего Сноу Вольф воодушевленно запустил куриной косточкой.

Довольно скоро Эмили стало скучно. Снеговик идти на контакт не желал, а общение с остальными ее саму не слишком-то интересовало, поэтому девушка решила прогуляться неподалеку, пока все равно приходится ждать. Кажется, в дом переехали недавно… да и не вязалась обстановка с личностями что Маргарет, что этой Синди. Да и кто они друг другу, что-то ни на родственниц, ни на подруг не похожи…

Первый же коридор вывел Эми на террасу во внутренний дворик… вернее, туда, что было бы внутренним двориком, если бы сад не разросся бы столь нахально. Многие сорта слегка одичавших роз, превратившихся в почти непроходимые заросли, в июне пышно цвели, наполняя воздух приторным до легкой горчинки ароматом. Уже знакомая эксцентричная брюнетка, которой девушка и обязана была интригующим приглашением, вписывалась в окружающую обстановку просто идеально, словно собралась позировать для картины этого розового сада. Ее красота – такая же пряная, горьковатая с примесью колючей одичалости, идеально вписывалась бы в подобное произведение и сама по себе, но сегодня эта Маргарет почему-то средь бела дня нарядилась в явно вечернее платье слегка старомодного фасона и насыщенно-вишневого цвета, окончательно придавшее ей нарочито-костюмированный вид. Поспешно попятившаяся Эмили видела ее изящный профиль, водопад мерцающих темных волос, закрывающий почти всю фигуру за исключением оголенного плеча, да пышный подол вишневого платья. Зато сидевший напротив мужчина, соизволь он немного повернуть голову, обязательно заметил бы невольное вторжение. Тип с русыми, слегка пепельного оттенка волосами держался еще более высокомерно, чем снеговик, так, что это уже выглядело не чопорностью, а – иного слова не подберешь – истинно царственным величием. Худой, в одежде на пару размеров больше, с растрепанной соломенной шевелюрой – он обязан был бы быть невзрачным и напоминать, наверное, измученного сессией студента, однако… в каком-то смысле оттягивал внимание даже от Мэг. И даже непонятное одеяние, выдающее глубокое взаимное недопонимание с самим понятием моды, русоволосый носил с каким-то необъяснимым шиком.

– … и у Седрика таким вот совершенно неожиданным образом появились не терпящие отлагательств срочные дела. Хотя по-моему, беспокоиться следовало бы за того несчастного северянина, что ухитрился нарваться на эту кошку! – поглаживая кончиками пальцев худой ладони темно-красный розовый бутон, продолжал начатый до незамеченного появления Эмили разговор этот тип.

– А ко мне-то ты явился, чтобы все это рассказать? – с наигранным недовольством уточнила женщина.

– Не только же тебе постоянно врываться без приглашения. Нет, я хочу тебя пригласить на небольшой званый вечер у моей маленькой сестренки. Надеюсь, это немного отучит ее посылать приглашения мне, откровенно ожидая вежливого отказа. Или невежливого… но ей, похоже, и в голову не приходило, что я действительно могу явиться. То, что я терпеть не могу мероприятия – не повод!

– А я, по-твоему, должна послужить дополнительным пугалом для остальных гостей на случай, если твоей собственной персоны окажется недостаточно! – картинно всплеснула руками Маргарет. – С каких это пор? У всех выработалось привыкание и недостаточно трясутся поджилки?! Раз ты решил прибегнуть к настолько тяжелой артиллерии… сестренку-то не жалко?

– Можешь проанализировать мои действия с самого начала всей этой неразберихи и сама ответить на вопрос, бывает ли мне жалко мою бесценную сестренку! – чуть более резким тоном огрызнулся русоволосый. – Впрочем, если ты не хочешь составить мне компанию…

– Я такого не говорила!

– …Кстати, ты в курсе, что у твоей горничной скверная привычка подслушивать под дверями?

Отпрянув, Эмили споткнулась на ровном месте и с грохотом шлепнулась на пол коридора, что-то попутно опрокинув.

– А, это не горничная. Один из самородков, которые я тут раскопала – ты бы только знал, в какой выгребной яме! Ну, не криви физиономию, ребята того стоят. А подслушивать и подглядывать… лично у меня секретов нет, а твои – это уже твои же проблемы!

– До тех пор, пока кто-то из этих самородков не увидит тебя… без макияжа.

– Лечиться от инфаркта будут за свой счет! И болтать эти ребята не станут. Они не просто таланты, а таланты в безвыходной ситуации… Что до прислуги, в этом жутком доме она, конечно, не помешала бы, но найти кого-то, кого я сама же не вгоню в гроб максимум через неделю, в Хиттерфилде сложновато.

– Подарить тебе парочку немых рабов?

– На Земле давно упразднено любое рабство, а становиться в глазах общественности благодетельницей, дающей калекам кров и работу – как-то не согласуется с имиджем и историей, которые я планирую для себя создать. Но… над предложением я подумаю.

– Которым из?

– И об этом тоже. Всего хорошего!

Судя по звуку шагов, Маргарет поднялась на террасу, но ее собеседник за ней не последовал. Меньше минуты потребовалось, чтобы сгорающая от смущения Эмили (к счастью, в отличие от той же Синди, на ее собственной смуглой коже почти не проявлялась залившая лицо краска) оказалась под ее насмешливым взглядом.

– Просто совет, Искорка – прежде чем интересоваться чужими секретиками, просто подумай, не лучше ли тебе будет жить без знаний о некоторых вещах. Говорят, мудрость не только в том, чтобы знать все нужное, но и в том, чтобы избежать ненужных знаний…

– Простите…

– Но, как я уже сказала, мне скрывать нечего. Пойдем, душечка, я думаю, твои товарищи по несчастью нас уже заждались! Хм… сдается мне, даже те, кого я не приглашала…

Не дожидаясь Эми, не сразу сумевшую подняться на ноги после своего неуклюжего падения, Мэг первой вошла в гостиную и, щелкнув пальцами, заставила загореться огромную, хотя и слегка тусклую от пыли люстру под самым куполообразным потолком. Похоже дом действительно только начинали – причем без особенного-то рвения, приводить в порядок. Вернее, остановилась почти на пороге, лишив девушку возможности проскользнуть в комнату – оставалось только любоваться почти целиком закрытой черными кудрями спиной.

– Добрый вечер, Мэтью… не ожидала увидеть тебя на вилле Людморэ… у этого места столь богатая история, – странным тоном промурлыкала хозяйка.

– Мэтт мой кузен, – поспешно попытался прояснить ситуацию Шон. – Вы сказали… то есть, он – намного более талантливый музыкант, чем я, поэтому я подумал…

– Какая потрясающая честность, – шагнув вперед и, наконец, позволив Эми прекратить неловкое топтание за спиной в коридоре, женщина потрепала светловолосого подростка по щеке. – хороший мальчик! Добровольно упустить свой, возможно, единственный шанс только потому, что кто-то другой ЛУЧШЕ… это могло бы дорогого стоить, но нынче совершенно не ценится. Что же, твое право.

Лица хозяйки Эмили по-прежнему не видела, зато легко разглядела злобу, мелькнувшую в светлых глазах парня, впрочем, тут же погашенную за показной беззаботностью.

– Он ничего не упустит! – резко поднявшись, отрубил шатен. – Я никаких дел с тобой иметь не собираюсь. И, честно говоря, кузену не советовал бы!

– Отлично. Можете выметаться – оба, – скрестив тонкие руки, Маргарет с довольной улыбкой плюхнулась в одно из кресел. Мордашку блондина снова на миг перекосила злоба.

– Я могу решить и сам, без…

– Нет, малыш, решаю я. Уже решила. Всего вам хорошего, ребята! – женщина с насмешкой помахала ладонью. – Ты ошибся, Шончик, твой кузен не талантливее тебя. Более умелый, более работоспособный, с большей самоотдачей… но не талантливее. Со мной ты мог бы достичь гораздо больших высот, но, как я теперь вижу, не готов поставить все на карту ради их достижения. Поэтому – удачи вам обоим.

Мэтта не пришлось просить дважды, но блондин, просверлив спину родственника яростным взглядом, словно тот был во всем виноват, потом не менее яростно, но с некоторой уже затаенной надеждой, поглазел и на Маргарет… увы, женщина продолжала сиять приветливой и слегка издевающейся улыбкой. Пришлось Шону последовать за двоюродным братом.

– Что касается остальных… впрочем, каждому из вас я все уже рассказала. Мне нужны музыканты для моей группы. Необычные музыканты…

– Куда уж необычнее! – ухитряясь даже во время произнесения слов поджимать губы, процедил Снеговик. – Более исчерпывающая характеристика есть только одна: сброд!

Такой миленький и с таким мерзким характером. Даже обидно немного!

– Ну да, – не стала спорить Мэг. – нищая официантка, бродяга и непризнанный гений, ради хлеба насущного вынужденный развлекать бездельников и принимать сомнительные предложения от старой дуры – сброд в чистейшем виде. Запомню в качестве одного из возможных названий группы.

– Никто здесь еще не дал своего согласия! – отрезал уязвленный Сноу. – Я пианист и композитор, а не клавишник для какой-то… группы! И вообще…

– И вообще, будь у тебя выбор, мой дорогой ангелочек, ты вообще не пришел бы сюда. Как и Вольф, и эта милая девочка, Эми. Выбор есть только у Шона, сделав этот выбор, он вернется… возможно не один раз вернется. А может и нет – все зависит от него. А от вас троих ничего не зависит.

– Не слишком ли Вы самоуверенна?

– К твоему сожалению, ангелочек, гениальность имеют обыкновение признавать лишь после смерти гения. Если не хочешь, чтобы она стала преждевременной – умей вертеться в ожидании. Когда-нибудь и нетленка найдет своего слушателя, а пока… пока что ты можешь пойти за мной, а можешь и дальше исполнять в закусочной всенародно любимый хит «С днем рождения тебя», чтобы наконец-то расплатиться с квартирным хозяином хоть за позапрошлый месяц и не оказаться ни на улице, ни, того хуже, на пансионе у каких-нибудь родственничков, смеющих – ну подумать только! – тебя, гения, считать никчемным неудачником!

Подскочивший было Снеговик скрипнул зубами, однако, ничего не возразив, сел обратно. Маргарет понимающе оскалилась и, протянув руку, продемонстрировала юноше обыкновенные ножницы, с равным успехом подходящие для бумаги и ткани.

– А это еще что? Я должен отрезать себе палец, чтобы подписать контракт кровью? – вернув после короткого потрясения свою привычную брюзгливость, осведомился Дэрек Сноу. Женщина улыбнулась еще более понимающе и помотала головой.

– Нет. Твои волосы.

– Волосы?!

– У тебя чересчур ангельский… или просто интеллигентный вид. Мне это не подходит… В чем собственно, проблема, не зубы, отрастут… пока отыграешь положенное и пожелаешь заявить миру о себе в, так сказать, серьезной музыке.