Текст книги "Дочери Талау (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Тебе не стоило отправлять кирию Оруби на земли Северного Ордена – как и стоило предвидеть, у Седрика моментально, хоть и впервые за много лет, обнаружились срочные дела в этих краях. Я не знаю, когда он собирается вернуться… впрочем, до осени еще достаточно много времени. Зазимовать в крепости он точно не решит, климат там не для рептилий, сама понимаешь.

– Скорее уж для белых медведей, – поддакнула Эля, примерно на середине речи брата почему-то обеспокоенно вскинувшая ладонь и опасливо покосившаяся в сторону Корнелии. Кажется, при словах про осень… хотя никакого «второго дна», мысленно прокрутив фразу принца, Стражница в этой фразе не обнаружила. Снова какие-то тайны и недоговорки – даже как-то обидно…

Что особенно паршиво – какие-то тайны с Фобосом. И – даже не от Стражниц, а от нее лично, от лучшей подруги!

– Вы позволите, леди?

Корнелия, попытавшаяся анализировать разговор, даже не сразу сообразила, что князь обращается к ней. «Леди» прозвучало почти без сарказма, поэтому с четверть минуты Стражница непонимающе хлопала глазами, изучая галантно протянутую тонкую ладонь Фобоса. Тот терпеливо ждал.

– Вы, кажется, пришли с дамой, – сухо напомнила девушка, без охоты поднимаясь с пуфика. Картинно повернув голову, экс-узурпатор бросил многозначительный взгляд в зал, где Нерисса, не соизволившая подняться за ним по лестнице, как раз отбирала поднос с бутылкой какого-то местного вина и несколькими уже наполненными чашами у перепуганного до полусмерти лакея. М-да… как тут не согласиться с таким многозначительным молчанием?

– Что такого особенного должно произойти осенью? – полюбопытствовала, не особенно-то надеясь услышать ответ, Стражница, спускаясь вслед за более чем неожиданным кавалером по лестнице в «нижний» зал. Повернувшись к девушке лицом, Фобос с легким удивлением приподнял свои странные брови. – И при чем тут Седрик?

– Если Элион не говорила с Вами на эту тему, что Вы хотели услышать от меня?

Предпочла бы услышать правду. Но, наверное, такой ответ прозвучал бы немного смешно. Вот только князь, в отличие от Седрика, не особенно-то умел молоть чепуху с серьезным видом и увиливать от ответа, даже в роли Эндарно он только излагал факты. Конечно, нужные для того, чтобы подтолкнуть к определенному решению, но все же факты. Будь в его словах хоть слово очевидной лжи, уж в Кондракаре этот фокус не прошел бы. Но тогда ему даже сам Оракул поверил.

– Предпочла бы услышать факты.

– Факт в том, что я терпеть не могу сплетни и сплетников, – мягко ответил Фобос. – Вам стоит либо поговорить с самой Элион, либо расспросить кого-нибудь из ее придворных крыс – уж эти и расскажут, и в лицах покажут, и горку надуманных фактов насыпят сверху.

Корнелия поморщилась. По правде говоря, сплетни и сплетников она и сама не особенно любила, но почему-то думала, что здесь особый случай. Ровно до слов князя и думала.

– Не понимаю, какого дьявола Вы всегда оказываетесь правы! – раздраженно выпалила, все еще стараясь понизить голос, девушка. – Я точно уверена, что то, что Вы делаете – плохо. В этом нет ни малейших сомнений, но, стоит послушать все эти рассуждения, сама начинаю думать, что все правильно и логично. Что готова во всем соглашаться, будто так все есть на самом деле.

– Я всегда считал, что Вы умнее остальных Стражниц, нет ничего удивительного в том, чтобы соглашаться с тем, что действительно логично.

– Вообще-то по части ума у нас обычно Тара…

– Она не более чем много знает. Разве пример Оракула еще не продемонстрировал вам всем, что знание хоть обо всем на свете ума отнюдь не гарантирует? Вы единственная в команде, кто способен и самостоятельно мыслить и действовать соответствующе, признайтесь, Вы думали о том, что главной сделали Вилл, а не Вас, просто потому, что через нее проще оказалось управлять всей командой. Что Вы умнее, решительнее, достойнее… но Кондракар боялся повторении истории с прошлой командой и предпочел более достойному Хранителю более удобного?

Почему-то сравнение не вызвало такого уж протеста, хотя, как правило, Корнелия была столь же точно уверена, что в сравнении с Нериссой нет ровным счетом ничего лестного.

– Она не всегда была такой. Кондракар превратил ее в чудовище – осмысленно и целенаправленно, как только понял, что не сумеет превратить в марионетку.

– По правде говоря, я думала об этом, – поколебавшись, призналась Корнелия. Вилл… казалось, Вилл совершенно ни в чем не умела быть лучше других, не слишком понятно было, почему именно за ней должны следовать остальные, каждая из которых обладала несомненным преимуществом в чем-то своем. – но довольно скоро поняла, что каждая из нас достаточно хороша на своем месте. Допустим, я не хуже Вилл справилась бы с ролью Хранительницы, но кто не хуже меня справился бы с МОЕЙ ролью?

Фобос резко замер, едва не заставив девушку стукнуться носом где-то в районе его ключиц. Учитывая, что фигура князя представляла собой преимущественно набор костей, за нос стало страшновато, поэтому затормозить Стражница все же успела, вместо этого, должно быть, ощутимо припечатав партнера ладонью в грудь.

– Кто Вас только танцевать учил?!

Но Фобос счел вопрос риторическим и, закатив глаза, тоже риторически заметил куда-то в потолок.

– А ведь у Седрика это как-то получается!

– Если Вас это утешит, принц, то Седрика я бы послала подальше еще в самом начале разговора.

Что у мужчин за дурацкое убеждение, будто, наговорив комплиментов и сдобрив их приятными улыбками, можно убедить абсолютно любую женщину в чем угодно?!

– Разумеется. Даже у лорда возникают трудности с женщинами, которые без участия льстецов прекрасно знают, что умны, талантливы… ну и довольно симпатичны. Оттого и остаются равнодушными к констатации этого факта.

Констатация факта. Комплименты делать, по всей видимости, Фобос тоже не умел и не считал нужным даже пытаться.

Корнелию не оставляло странное ощущение, будто в голове с изрядной скоростью вертятся вокруг своей оси несколько кусочков какого-то непонятного пазла. Любой из них можно поймать и попытаться рассмотреть, но по отдельности они ровным счетом ничего не значат, а, стоит схватиться за другой, первый вырывается из рук и возобновляет вращение.

– С чего Оруби вдруг отправилась на эти северные земли, едва успев стать новым Советником, тоже относится к разряду сплетен?

– Отчего же, нет. В Ордене сейчас Турнир и все лучшие воины Меридиана так или иначе находятся там. Впрочем, если я хоть что-то понимаю в людях, в столицу кирия Оруби вернется не скоро.

– Определенно не осенью? – вспомнив, как почему-то задело Элион замечание.

– Когда угодно, но уж точно не этой осенью, – не сдержав странного смешка, согласился Фобос. А что такого осенью происходит?

За исключением того, что в перерасчете на времяисчисление, принятое на Земле, Элион как раз этой осенью исполнится восемнадцать. И дворец уже сейчас наводняют кандидаты на престижную, хотя и преимущественно декоративную консортскую корону, но, кажется, особенно ни на что тут не надеются, а сама Элион даже с некоторым злорадством уточняет, что окончательное решение всегда остается за женщиной. Решение, косвенно побудившее Оруби, еще недавно принявшую окончательное решение переселиться в Меридиан, на неопределенное время сбежать из столицы как можно дальше?

– Это… Вы опять все подстроили?

– Каким, интересно, образом я мог бы что-то подобное подстроить? – кажется, недоумение князя было искренним. И, пожалуй, справедливым. Да уж… – Полагаю, сестренка с вами не откровенничала заранее просто чтобы ее прямо в разгар этого раута дурой обзывать не начали.

– Дура! – едва слышно прошипела Корнелия.

– И, видимо, небезосновательно.

На сей раз едва не спровоцировала толкучку среди танцующих сама Корнелия, так же резко остановившись.

– Все равно я не поверю, что здесь обошлось без Вашего Высочества! Может быть, вы меня просветите, почему Калеб вдруг передумал и так спешно покинул Меридиан?

– Полагаю, он сам Вам на этот вопрос ответил – вероятно, все именно так и есть. Калеб не умеет лгать, просто элементарно такой функции не заложено.

На миг Корнелия запнулась. Что же… она верила, что сам Калеб верил в ту причину. Но он даже не рассказал всего.

– И какая между этими событиями связь, леди? Ни Калеб, ни Разз не могли бы быть в числе претендентов в любом случае. Королевы заводят консортов, в первую очередь, ради продолжения рода, а у Шептунов нет генетической совместимости с людьми. Да и вообще ни с кем нет.

Девушка полуприкрыла глаза, мысленно досчитав до семи. Интересно, какого дьявола князь ЕЙ это сейчас объясняет? Впрочем, его… «Твари», ему видней… каких там еще функций не заложено. Хотя в мире, где люди каким-то образом ухитрялись скрещиваться с ящерицами – причем столь успешно, что почти растворились в местном населении – вроде как обязаны действовать какие-то несколько иные законы генетики. Если вообще – действовать.

– Неужели Ваши планы на этого гардемарина от оранжереи действительно заходили настолько далеко? Я все еще считаю Вас достаточно умной девушкой…

– Даже очень умные девушки в четырнадцать лет еще ни о чем таком не задумываются! – огрызнулась Корнелия. – Проклятье! Как Элион могла поступить так глупо?!

– Странно, что вы спрашиваете об этом меня. Впрочем, говорят, что, если кто-то о чем-то здраво судит, то сам он в этой области явно несостоятелен. Возможно, верна и обратная логическая связка – для того, чтобы о чем-то судить трезво, не стоит считать это особо важным в своей жизни…

Дикий вопль «Ну и хто так играй-ит?!» заставил слегка вздрогнуть не только Корнелию, но и замолкшего на полуслове князя. Обернувшись, девушка как раз успела увидеть, как Нерисса отшвырнула надоевший поднос и, для уверенности облокачиваясь на материализовавшуюся Косу Хель, направилась к помосту с оркестром – видимо, желая продемонстрировать, как надо. Музыканты понятливо рванули во все стороны, а в попытавшегося навести порядок Ватека черная волшебница воодушевленно запустила почти полной бутылкой – видимо, ей для вхождения в раж вино было и не особенно-то нужно.

– М-да, о чем это я? – в попытке поймать ускользнувшую мысль, Фобос коснулся кончиками пальцев виска. – Ах, ну да. Моя сестренка не особенно-то умна. Из Вас, пожалуй, получилась бы гораздо лучшая правительница. Как из Вас, безусловно, была бы гораздо более достойная Хранительница, чем Вилл. Но вот на простое личное счастье у любой из них гораздо больше шансов, нежели у Вас. Потому, что они не парализуют собственные чувства страхом совершить глупость или ошибку. И не ставят любви условий. Смею даже предположить, порой Вы завидуете таким девушкам, как они, из-за этого.

– С чего Вы взяли, что я – несчастлива?

– Благодарю за танец, леди Корнелия, – отпустив плечо девушки, князь задумчиво повернулся к помосту, явно размышляя, стоит ли вмешиваться в происходящее раньше, чем дворцу сестры потребуется еще один ремонт, или это будет наиболее ярким впечатлением сегодняшнего визита. Разговор явно считался оконченным.

– И почему Вы считаете, будто я ставлю какие-то условия своим чувствам?! – слишком уж тихо для одолевавшего ее негодования, бессильно спросила Стражница уже у спины Фобоса. Какое ей дело до того, как он думает? Здраво судит, объясняя это тем, что не знает, о чем, собственно, судит – даже звучит смешно! Должно звучать смешно – в этом девушка, кажется, была уверена. Кажется… потому что у князя опять все казалось правильным и логичным.

Порой люди сами себе не позволяют быть счастливыми.

========== Оруби ==========

Правильно ли она поступала? Когда-то, когда Оруби еще не приходилось покидать Кондракар иначе, нежели для каких-либо тренировочных вылазок-квестов, организованных наставницей, таких сомнений у девушки не возникало. Можно было совершить ошибку в действиях – даже в совершенстве овладев нужными знаниями и умениями, никто не застрахован от этого, но цели всегда были четкими и понятными, не вызывающими ни малейших сомнений. Но потом была команда Стражниц… команда, частью которой базилиадка так и не стала, хотя на определенном этапе честно прилагала к тому усилия. Наверное, сомнения появились именно тогда. Оруби понятия не имела, как должна относиться к девчонкам – неумелым, неорганизованным, понятия не имевшим о какой-либо тактике наивным девчонкам, однажды трусливо бежавшим с поля сражения, бросив ее наставницу Любу на смерть. Девушка понятия не имела, чем руководствовался Оракул, включая ее в эту странную команду, но, следовало быть справедливой к фактам – хоть это и противоречило всему, чему ее учила Люба, противоречило самому здравому смыслу, но Стражницы действительно умели совершать невозможное, а их детская наивность и вера в какие-то мифические идеалы зачастую оказывались сильнее самого здравого смысла. Благодаря ним перед девушкой открылся новый мир, непривычный, но удивительно затягивающий мир, частью которого ей даже захотелось стать… хотя, той же справедливости ради, не особенно-то это у нее получалось. Трудностей Оруби не боялась, ни одной достаточно серьезной цели нельзя достичь одним махом, она продолжала учиться… вот только тому ли, чему действительно следовало? Для самой так и осталось загадкой собственное желание непременно научиться жить жизнью не просто чужой, а откровенно чуждой, когда все окружающее столь вопиюще неправильно… но ты заглушаешь свой внутренний голос уверениями, что нужно просто привыкнуть. Что просто не понимаешь новых, более сложных, правил нового мира.

А потом этот внутренний голос обрел звучание извне.

От Седрика. От этого приспособленца и конформиста, который, тем не менее, не собирался мириться с чуждыми законами чужого мира, которые она, при – очевидно же! – ее куда более сильном и жестком характере, попыталась принять за верные. А ведь у изгнанного меридианского лорда, в отличие от нее, не было тех в чем-то раздражающих, в чем-то забавных бытовых трудностей, непонятно, откуда Седрик почерпнул свои познания о традициях и законах, принятых на Земле… ну, по крайней мере, на тех земных территориях, а заодно о достижениях научно-технического прогресса. Но это как-то особенно ярко подчеркнуло то, что проблема чуждости заключалась вовсе не в незнании или неприспособленности. Приспособиться можно почти к чему угодно. Но жить, жить так нельзя… Эта мысль со слегка раздражающим нытьем Седрика и – главное – с чем-то упорно откликающимся в собственной душе – рано или поздно обязана была подточить монолит упрямства базилиадки. И возвращение в Кондракар не помогло – отчего-то и там не вернулось утраченное чувство правильности и абсолютности окружающего мира. Напротив, совершенно невыносимой оказалась духота тепличного рая после знакомства со змеем, как и положено змею, с неясными целями искушающего людей знанием. Знанием об их собственной сущности.

Оруби не нужна была в Кондракаре, это быстро стало очевидным. А ей самой не нужно было ничего на Земле, не столь уж важно, могла бы она, или нет, там в конце концов прижиться. А Меридиан… Меридиан – тоже чужой мир, но чуждый ли при этом, девушка пока не решила. Поэтому и не была уверена в правильности своих действий.

Хотя знакомство с местными правилами и традициями началось не менее нервно, чем на Земле.

– Гертруда, скажи… я не должна была вмешиваться?

Северянка непонимающе подняла на нее небольшие бледно-серые глаза, немного водянисто смотрящиеся на фоне голубоватой кожи. Этот тип… Бертран, кажется – он ведь должен был быть ее, по здешним порядкам, мужем – или что-то вроде того. Хоть Оруби и совершенно не понимала этого, она все же принимала к сведению, что местные жительницы могут быть совершенно другого мнения о норме отношений и, возможно, предпочитают неуважительное обращение со стороны мужа тому, чтобы остаться без него вовсе. Не заступались же за них из солидарности здешние валькирии, хотя, наверное, процентов пятнадцать воинов ордена были женщинами – вмешиваться в чужие семейные разборки пришло в голову только иноземке.

– Может быть, ты… ну, не хотела бы, чтобы я дралась с этим Бертом? – предприняла еще одну попытку базалиадка.

– Отказавшись от поединка Вы все равно, что проиграете, кирия. Бертран очень разозлился, он постарается воспользоваться правом победителя… в полной мере.

Жизнь проигравшего принадлежит победителю. Вправе убить, вправе требовать вассальной присяги… или даже рабства, хоть к такому и не прибегали, судя по тому, что она слышала, очень давно. В частности потому, что большинство предпочитало продолжать заведомо проигрышный бой до смерти, но не отрезать косу.

Оруби и сама понимала, что разрешить все миром вряд ли получится. Попытаться, наверное, все же стоило… хотя она так и не сумела в полной мере постичь той мотивации Стражниц и их странных методов, но признать, что не во всех случаях стоит первым делом бросаться в атаку, была вынуждена. Что же… оставалась надежда, что на поле боя она сможет показать себя в лучшем свете, нежели в знании этикета.

Хоть что-то же она умеет делать действительно хорошо!

Никаких правил в проведении поединков у Ордена не существовало. Только то, что в них нельзя пользоваться магией, да и не существовало тут боевых магов, только лекари да фокусники, и никому недопустимо вмешиваться. В остальном…

Оруби повертела в руках метательные звездочки из тонкого металла – подарок Ямато-сама, полученный во время коротких каникул в Японии. Они вполне могли пробить даже дубленую шкурку северянина, но у Оруби все же возникали сомнения в допустимости их использования. Оружие, поражающее на расстоянии, на севере Меридиана было не в чести, в какой-то мере приравниваясь к магическому. Луки использовались иногда для охоты, но не применялись для сражений, хотя в законах ничего не говорилось о запрете. И площадь, на которой происходили поединки, была достаточного размера для боя средней дальности…

«Я могу играть от обороны, так и не позволив начать ближний бой. Трусливо, но вполне оправдано, учитывая, что этот амбал весит вдвое больше меня и единственным преимуществом можно считать скорость»

Сражаться одним из неповоротливых цельнометаллических дрынов, по какому-то недоразумению выдаваемых здесь за мечи, Оруби не собиралась. Ее, конечно, учили владеть любым видом оружия, но, когда есть выбор, его стоит делать в пользу того, что не сведет на нет все ее преимущества в воинской технике. А привычная катана переломится, как спичка, при первом же столкновении с оглоблей противника. Придется пожертвовать эффектностью ради эффективности…

– Этот… аристократ – он Ваш оруженосец, кирия?

Впервые Гертруда заговорила первой, заставив Оруби внутренне дернуться от неожиданности.

– Этот? Да я бы даже ножик для бумаг ему не доверила! – базилиадка помолчала, в задумчивости разглаживая шелковистый на ощупь оливково-зеленый материал дареного доспеха. – Он мой друг… наверное, мой друг.

Нельзя доверить даже ножик для бумаг, даже в мелочи постоянно ожидая подвоха, но можно доверить собственную жизнь. Это было бы абсурдно, если бы речь шла о ком-то другом.

– Великий Князь определенно заинтересован в победе мастера Фроста. Я имею в виду, Вы – представитель этой королевы южных магов. Официально вассалы князя – ваши враги.

– Кажется, эта официальность мало кого волнует.

– Но не на Турнире за титул следующего Магистра!

– Послушай, при чем здесь вообще это. Эля… то есть королева, не посылала меня на этот ваш Турнир, почти уверена, ее бы весьма смутили разговоры о навязывании заодно и северянам матриархального строя… э-э, я имею в виду, когда во главе находится женщина. И я не собираюсь драться с Фростом… ну, если, конечно, не возникнет в этом совсем уж необходимости.

Северянка какое-то время молчала, о чем-то напряженно размышляя. Она явно приучила себя не лезть в дела воинской касты.

– Если бы не Ваш вызов мастеру Бертрану, кирия, сегодня состоялся бы финальный бой Турнира. Между ним и мастером Фростом. Если Вы победите в этом поединке, то займете его место второго претендента на титул Магистра. Ни одна из местных валькирий не могла бы рассчитывать на победу над любым из них, но…

Гертруда слегка испуганно покосилась на арсенал Оруби, который базилиадка разложила перед собой, раздумывая, что в предстоящем бою может оказаться наиболее полезным. Меч, нож покрупнее для ношения за поясом, два ножа поменьше, крепящиеся вязью из ремешков на предплечьях, набор метательных звездочек, небольшой металлический груз на цепочке, свинцовые шарики… от длинных «лент» самого пояса, которые при случае можно было использовать в качестве удавки, девушка благоразумно решила отказаться, понимая, что, даже если и поймает северянина в захват, сдавить его почти не уступающую носорожьей шею с достаточной силой просто не сумеет. Судя по тому, сколько любопытных зрителей собиралось поглазеть на ее тренировку, ничего похожего здесь не использовали.

– Я не собираюсь претендовать на титул Магистра, – повторила Оруби. – и на чей-либо титул вообще. Я собираюсь поставить на место Бертрана, потому что хамов и мерзавцев следует ставить на место! Может, у вас здесь воина и косичка делает, но полезно будет продемонстрировать, что честь бойца заключается не в этом, как и свобода – не в отращенной гриве!

– Он заслужил свое право заплетать эту косу в многочисленных поединках, кирия. Это всего лишь… внешнее подтверждение.

Да-да, волосы не отрастают за один день, но и воины не становятся лучшими из лучших за один день. Всего лишь внешнее подтверждение.

– Даже не знаю, желаешь ли ты мне удачи, Труди…

Северянка молчала.

– В конце концов, это довольно глупая ситуация, когда в поединке… ну, за женщину участвует другая женщина.

– Некоторые становятся валькириями именно из-за подобных предпочтений.

– У меня подобных “предпочтений” – нет! – сухо возразила базалиадка. – А тебе, можно подумать, совершенно безразлично…

Неизвестно, считалось ли здесь, как на Земле, молчание знаком согласия… но, видимо, можно было думать что-то подобное и дальше.

– Этот аристократ, который Ваш не-оруженосец, говорил, что у Вас нет еще и склонности к ведению хозяйства. Если Вы задержитесь в Ордене, кто-то же должен будет помогать, готовить еду и так далее. Я, конечно, не совсем понимаю, как надо готовить эту сырую рыбу с вареным белым зерном… да и не растет здесь белое зерно, да и с юга не привозили ничего похожего.

Оставалось только поражаться тому, когда Седрик, кажется, впервые увидевший сегодня эту северянку, успевает выбалтывать столько подробностей и нюансов. И как… не к месту зачастую оказывается прав! Рыбы-то здесь водилось предостаточно, из холоднокровных обитателей мира только рыбы и выдерживали северный климат, но риса в Меридиане не выращивали, распространенная на юге зерновая культура больше всего напоминала земную кукурузу и вряд ли годилась для приготовления столь «поэтично» охарактеризованного суши… собственно, единственного блюда, которое Оруби умела готовить сама. Впрочем, девушка не отличалась придирчивостью и искренне не имела ничего против вообще не приготовленной рыбы.

– Я вполне могу о себе позаботиться и без прислуги.

Кажется, особой смысловой разницы между понятиями «женщина» и «прислуга» в Ордене не видели. Но и возмущаться такому ущемлению свобод как-то абсурдно – ведь любая при желании может стать валькирией и быть во всем мужчинам равной… угу, уже не считаясь при этом, собственно, за женщину!

Как бы то ни было, издеваться нельзя ни над слугами, ни над женами! О каких вообще отношениях может идти речь, если строить их… На этот мысленный лозунг память ехидно подбросила количество ситуаций, когда Оруби терзали порывы слегка подправить Седрику его смазливую физиономию – но, во-первых, она эти порывы сдерживала… почти всегда сдерживала! – во-вторых, Седрик не был заведомо слабым. И, кажется, не видел ничего предосудительного в том, чтобы его иногда шпыняли…

Ну да, ну да… А она еще самого же Седрика осуждает за двойную… хотя, в его случае – куда более многомерную – мораль.

– С-сет! – без особой глубокомысленности подвела общий итог базилиадка.

Сражаться проще. Даже если этот Бертран спустит с нее сегодня шкурку, все равно все это будет проще, чем пытаться хоть в чем-то быть действительно уверенной.

Здесь рыцари не гарцевали на конях – хотя забавно выглядели бы попытки гарцевать на их местном эквиваленте, полярных носорогах! – а о начале поединков в Турнире не оглашал трубный рев герольдов, не развевались красиво на ветру яркие разноцветные «полотенца» с разнообразными гербами – герб у всех северных крепостей был один на всех. Дамочек в колпаках с вуалями, швыряющихся с трибун цветами и пирожными, тоже как-то не наблюдалось… ну да, было бы о чем тут сожалеть.

Просто что-то иное подсознательно ожидалось при слове «турнир». Вернее, даже – Турнир, с большой буквы. Турнир, за пару шагов до решения, кто будет править Орденом.

– А зачем судья, если все можно? – негромко поинтересовалась Оруби у какого-то с деловым видом снующего подростка.

– Чтобы зрители не пытались вмешиваться, – резонно ответил парень, не оборачиваясь.

Автоматически девушка поискала взглядом в толпе яркое пятно золотистых волос лорда. Она искренне надеялась, что без вмешательства зрителей действительно обойдется – не все уважали воинские правила чести.

«Он не посмеет… только не… только не еще раз!» – мелькнула слегка паническая мысль.

В конце концов, не факт, что защита может потребоваться именно ей.

Не факт…

При довольно высоком для девушки ее расы росте и атлетичном сложении, напротив одного из лучших северных рыцарей она даже самой себе почему-то вдруг показалась очень маленькой. Хотя Бертран тоже не отличался особенно высоким ростом, общее впечатление какой-то монументальности заставляло его казаться настоящим гигантом. «Голиафом!» – мысленно хмыкнула Оруби. Что же, в конце концов, и она намеревалась повторить тактику Давида, получив преимущество за счет атак с расстояния. Полный глухой доспех использовался только в поединках всадников – видимо, даже местным гигантам было тяжеловато таскать его пешими. Не говоря уже о битвах.

Девушка нервно покрутила в пальцах острую «звездочку». Может, с этической точки зрения, ее манеру боя и сочтут не совсем честной, но, строго следуя правилам, разрешено все, что не удосужились запретить. Правила, запрещающего метательное оружие, у северян не было.

К сожалению, массивность не всегда оказывается синонимом неуклюжести или медлительности – стоило Бертрану ринуться в атаку, в голове у девушки едва успело промелькнуть в качестве последнего лирического отступление, чье-то изречение о том, что от перешедшего на быстрый шаг слона тигру приходится убегать прыжками. Когда-то она готова была с этим поспорить, но теперь… К счастью, законы физики действовали во всех мирах почти неизменной и к большей массе прилагалась большая инерция – только это позволили девушке в последний момент уйти из-под удара и парой прыжков отдалиться на достаточное расстояние. Две метательные звездочки едва слышно свистнули в воздухе, однако первая сумела только глубоко расцарапать жесткую кожу на руке рыцаря, а вторая, отставшая всего на долю удара сердца, и вовсе беспомощно звякнула о ловко подставленный железный панцирь на предплечье.

С-сет! И почему она решила, что по противнику такого, кхм, масштаба, будет достаточно легко попасть. И рана получилась не настолько серьезной, чтобы ослабить держащую меч руку.

Теперь Оруби вынуждена была сосредоточиться на том, чтобы держать безопасное для себя расстояние. Чтобы победить – надо атаковать… Но как, если звездочки и метательные ножи противник отбивает без особого труда, а приблизившись, она в большей степени подставит себя? Меч – с виду такой тяжелый и несбалансированный, мелькал перед девушкой с достаточной скоростью, чтобы не дать возможности предпринять никаких ответных действий. Только отступать – для парирования подобных ударов ее катана не была предназначена. Может быть, если оказаться за его спиной, прежде чем…

Девушка кружилась над ареной, лишь изредка касаясь ступнями земли, зрители могли видеть разве что небольшой черно-бело-зеленый вихрь вокруг размахивающего мечом Бертрана. Порхала бабочкой: уходы, финты, уходы, избегание прямого столкновения. Ее наверняка заподозрили бы в применении какой-то магии, не полагайся участникам заглушающие любые способности железные браслеты. А противник оставался почти неподвижен, однако все удары Оруби неизменно встречали жесткий блок, с какой стороны бы она не заходила. Один раз ей удалось оказаться за его спиной, перепрыгнув северянина, словно гимнастического «коня», и нанести удар ногой в основание шеи – что-то смутно подсказывало, что затылок у местных покрепче человеческого… вернее, попыталась нанести – напоминающая окорок ручища поймала щиколотку в стальные тиски и, едва успев сгруппироваться так, чтобы не шарахнуть головой о затоптанную каменистую землю, девушка описала в воздухе полукруг, снова оказавшись перед лицом Бертрана… если, конечно, позицию практического болтания вверх ногами можно было охарактеризовать как «перед лицом»… Изогнувшись, Оруби все-таки врезала второй ногой северянину в челюсть и, оперевшись о землю свободной рукой, попыталась перекувыркнуться назад. Кувырок вышел корявый и, не удержав равновесия, она плюхнулась на землю у ног Бертрана, снова едва успев увернуться от рубанувшего сверху меча. Северянин замахнулся еще раз, но все еще сидевшая на земле базилиадка зацепила левой ногой его ступню, а правой, что было сил врезала по колену. Нога заболела, однако Берт, недоуменно рыкнув, потерял равновесие и едва не завалился на спину, предоставив ей достаточно времени, чтобы проворно откатиться.

Северянин восстановил равновесие и, перехватив удобнее тяжелый двуручник, и обрушился на черноволосую валькирию с неотвратимостью девятого вала, длинное лезвие в который раз пронеслось совсем близко, грозя разможжить Оруби голову, но в последний момент девушка прыгнула, каким-то образом поднырнув под опускающееся оружие, одновременно с уходом посылая свое оружие в стремительную контратаку. Скрипнув по металлу наплечников, катана не достигла бычьей шеи Бертрана, но, без труда рассекая кожаные элементы, удерживающие железяки, глубоко ужалила рыцаря чуть выше плечевого сустава, заставив взреветь от боли и выронить меч. Его правая рука повисла, но другая, не колеблясь ни мгновения, сгребла Оруби, словно котенка, и яростно швырнула о землю. В глазах на долю мгновения потемнело, практически вслепую дернувшись, девушка откатилась прежде, чем похожая на колонну нога окончательно размазала ее по импровизированной арене. С глухим рыком Бертран, ступая уже гораздо тяжелее, поднял оброненный меч левой рукой.