Текст книги "Дочери Талау (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

По правде говоря, раз уж ей что-то понадобилось во дворце, лучше было бы оставить Миранду в поле зрения, но что-то подсказывало Корнелии, что Эля эту идею не поддержит.

– Спасибо за платья, – чувствуя себя немного глупо, тем не менее, решила быть вежливой Стражница. Разговаривает же, в конце концов, Вилл с микроволновками и стиральными машинами! Но почему-то обращаться к Миранде, как к человеку, пусть даже и с Меридиана, было как-то… неестественно. Да и на «нормальных» местных жителей она походила мало.

– Эль, а твои придворные вообще-то знают, кто такая Миранда?

– Нет. Это бы всех нервировало… как и вас сейчас, наверное. Думаю, ее все принимают за полукровку, не так уж редко такое бывает. Иногда смески вырастают сильно похожими на аристократов, а второй ее ипостаси здесь никто не видел.

Еще бы, учитывая, что эта «вторая ипостась» вообще ни на что не похожа!

– Какого черта ты вообще решила приближать эту очаровашку ко двору? – Ирма демонстративно передернула плечами. – У меня от нее мурашки по коже.

– Думаю, Миранде очень одиноко, особенно когда нет Седрика, а он сейчас… ну да не важно. У нее гораздо более сложное мышление, чем у Шептунов, а брат всех слуг считает за мебель, кроме того, других… созданий ее типа в замке нет. Фобос сказал, что у пауков слишком распространен каннибализм, они слишком опасны друг для друга же.

Очень сомнительно, чтобы существо, изначально склонное к каннибализму, при этом могло страдать от одиночества, какое-то противоречие в этом точно проглядывало, но Элион умела наделять людей и не совсем людей теми качествами, о которых те и не задумывались. Но, с другой стороны, кто может знать наверняка, что там чувствуют пауки. Особенно модифицированные до разумности, хоть и дозированной. А заявлять, что все эти эксперименты Фобоса до добра не доведут – это уже примитивная констатация общеизвестного факта.

– Отвратительно сначала наделять живых существ разумом, а потом относиться к ним, как к неодушевленным, – тихо заметила Хай Лин. Как будто от князя можно было ожидать чего-то другого, он и к настоящим людям относился не то, чтобы с уважением. Твари, по его мнению, хотя бы пользу приносили… «Во всяком случае – некоторые»

Память услужливо подсказала историю взбунтовавшихся астральных копий, с которыми, если подумать, все получилось весьма похоже. Но Стражницы поняли свою ошибку, а такие люди, как Фобос, взглядов не меняют.

– Миранда права, – Элион покосилась на что-то, видимо, исполняющее здесь функцию настенных часов по местному времени. – до официального выхода осталось всего ничего, а никто во дворце почему-то не может обойтись без моего мнения по большинству вопросов, в которых я совершенно ничего не понимаю. Пойдемте, полюбуемся на все эти приготовления!

========== Седрик ==========

Как положено лорду,

Самому направлять свою судьбу,

Стерев из сердца пять проклятых букв…

Лора Провансаль

Остановившись перед дверью, Седрик на несколько секунд закрыл глаза, мысленно напомнив себе, что пока что, в принципе, переживал как-то даже княжеское недовольство. Вернее, последствия оного, хотя время от времени эти последствия совершенно не радовали. А Оруби он несколько не боялся, просто не хотел огорчать… не хотел еще сильнее огорчать. Даже когда абсолютно точно не видел другого разумного… хм, наименее неразумного, наверное, правильнее было говорить – выхода из ситуации, что-то отвращало на подсознательном уровне. А еще – хотел бы лорд действительно испытывать ту уверенность, которую изображал недавно перед Фростом, гаан побери! Но Оруби слишком отличалась от всех людей, с кем приходилось иметь дело раньше – ничего нельзя было стопроцентно знать наверняка.

Проклятье, он не знал наверняка даже того, как сам должен относиться к происходящему! Но… ни Седрик, ни Фрост действительно не хотели подводить князя. Поскольку Его Высочество не следовало огорчать по весьма-таки осознанным и обоснованным причинам.

Иногда планы приходится менять в самый последний момент, но, пожалуй, змеелюд даже радовался возможности импровизировать. Как правило.

– Добрый вечер, котеночек! – распахнув, наконец, дверь, с несколько излишним восторгом поздоровался он.

Оруби, вынужденная резко прервать какой-то разговор с девушкой из местных – не исключено, той самой, из-за которой и завертелась вся эта история – вместо ответа только хмуро покосилась в его сторону. Что же, поводы относиться к Седрику без лишнего доверия у кондракарской воительницы были… в сущности, даже в большем количестве, чем ей было известно, но и этого количества хватало. В конце концов, он сам намеренно подтолкнул ее к верному пониманию ситуации, тогда это казалось оправданным действием. Но ситуация изменилась, он вполне может действовать совершенно иначе – девушки всегда относились к подобному без особого понимания.

– Мое почтение, леди, – мимолетно кивнув в сторону незнакомки, добавил лорд, выдержав короткую паузу. Северянка смотрела на него с легким испугом, несколько нелогичным, учитывая, что второй его ипостаси видеть просто не могла, а «аристократическая» внешность по здешним меркам могла считаться не просто безобидной, а просто-таки жалкой. Змеелюд слишком редко бывал в этих краях и слишком не разделял здешних эстетических мировоззрений, чтобы придумать себе обличье, считающееся привлекательным по местным канонам… с другой стороны, учитывая, что он здесь из-за Оруби, такого все равно не понадобилось бы. Даже соответствуй северские девушки его собственным эстетическим мировоззрениям… ну да это и не имело значения – Седрику нравилось выглядеть привлекательно в чьих угодно глазах, независимо от того, входит ли в планы действий действительно привлекать кого-либо. Увы, время от времени приходилось выбирать.

– Ну и зачем явился? – не выдержала повисшего молчания Оруби, старательно делая вид, что внимательно следит за чем-то на улице сквозь узкое, похожее на щель окно в каменной стене. Особенно широким обзором такие окна не радовали, но для сосредоточенного взгляда в одну точку вполне годились.

– Ты ведь не поверишь, если я скажу, что соскучился, – Седрик драматически развел руками. Она, безусловно, не поверит. Хотя это и было бы чистой правдой. Неправдой было бы уверять, что он здесь по этой причине – но как раз этого-то лорд говорить не собирался. Нюансы часто оказываются важнее всего.

Черноволосая валькирия выразительно промолчала.

– И что беспокоюсь за тебя. Князь рассказал, что ты буквально в рекордные сроки ухитрилась впутаться в историю, – понизив голос так, чтобы это прозвучало тоном серьезнее, добавил он. – не подумай, чтобы я сомневался в твоих воинских умениях или что-то вроде того…

– Да неужели?

– Но иногда ты бываешь склонна к неверному представлению о происходящем, Руби. И вмешиваться в те игры, правил которых не знаешь. Считаешь, что как посланница Кондракара всегда можешь перекроить эти правила по своему усмотрению?

– Больше не посланница. Или – больше «рабыня» Кондракара, как изволил недавно отрекомендовать твой князь. Сет загрызи, вы все, должно быть, чертовски забавлялись, предвидя, как на Севере истолкуют короткие волосы!

– В точности так же, как истолковали бы, знай ты об этой их традиции заранее. Не все обязаны их соблюдать…

Тем более, что Оруби была из тех девушек, кому действительно шла короткая стрижка. Но сейчас было не время и не место обсуждать это – быть может, некоторых женщин комплименты и заставляют смягчиться, но ее, по меньшей мере, еще хуже разозлят.

– Но в некоторых есть смысл. Да, кстати… у тебя же, конечно, нет доспехов для этого поединка.

– Я никогда не носила никаких доспехов, если ты случайно забыл.

– Конечно, все когда-нибудь происходит впервые! – резко шагнув к обеим девушкам, Седрик с усмешкой ущипнул охнувшую от неожиданности северянку за щеку. Вернее, попытался – плотностью слегка голубоватая жесткая кожа почти не уступала чешуе жителей юга. – Видишь ли, Руби, расовая… или, наверное, даже видовая особенность северных варваров такова, что сам их кожный покров вполне сойдет за легкий доспех от каких-нибудь скользящих ударов. Ты этим похвастаться вряд ли можешь. Не спорю, достаточно серьезного удара ты не пропустишь, но… уверена ли ты, что противник не сможет тебя даже коснуться?

Кондракарская валькирия снова промолчала, на сей раз – по крайней мере, Седрик на это рассчитывал – не для выразительности, а все же потому, что его слова заставляли задуматься. Безусловно, стопроцентной уверенности в таких случаях не испытывал никто.

– Но, боюсь, доспех этой уверенности не увеличит, – наконец закончила Оруби их общие невысказанные мысли. – я просто не успею привыкнуть к тому, как он сковывает движения… не говоря уже о дополнительной тяжести.

Учитывая ее манеру боя, больше напоминающую акробатические упражнения, это действительно превратилось бы в серьезную проблему.

– Но ты не можешь бесконечно уклоняться от ударов. Вымотаешься рано или поздно.

– Ты можешь предложить какую-то альтернативу или просто надеешься отговорить меня от поединка?! Я что, случайно нарушила какой-то ваш с князем сценарий или что-то вроде того? Он послал тебя сюда?

Что в женщинах бесконечно умиляет, так это трогательные требования говорить правду, подкрепленные яростным предупреждением, что заранее не верят ни единому слову. Хоть Оруби и высказывала это немного иначе, чем подавляющее большинство знакомых лорду девушек, смысла это обычно не меняло.

– Седрик, хоть раз в жизни прекрати постоянно юлить – мне нужен всего один ответ – на чьей ты, собственно, стороне? Я уже ничего не понимаю…

– На своей собственной, – змеелюд пожал плечами, юлить тут действительно не было особого смысла. – остальное ситуационно. Руби, как я уже сказал, я здесь, потому что беспокоюсь за тебя. Ты не знаешь здешних правил игры… Кроме того, я хотел сделать тебе подарок, раз уж… ситуация сложилась таким образом.

Чертовски странный повод для каких-либо подарков, но все же, когда имеешь дело с Оруби, немного странные методы оправдывались. Оставалось только надеяться, что разумная оценка предстоящего боя окажется для нее более серьезным доводом разума, чем не менее разумное недоверие. Последнее, конечно, подкреплено чисто женской обидой, но Оруби всегда будет рассуждать в первую очередь как воин, а с чувствами своими разбираться в свободное от всего более важного время. Качество, невольно восхитившее князя Фобоса с его предвзятым отношением к женской логике.

– Подарок? – скептически изогнув брови под пушистой треугольной челкой, переспросила кирия. Видимо, ей самой повод тоже показался странным.

– Что-то вроде того.

Поскольку возражений – по крайней мере, пока – не последовало, Седрик положил на застеленную грубо выделанной шкурой скамью, судя по общей скудной меблировке, служащую в рыцарской «келье» заодно и кроватью, тканевый сверток. После короткой, на несколько мгновений, заминки, Оруби развернула ткань, косясь на лорда золотыми глазами со скептическим интересом, словно сторожевая собака, приученная ничего не брать у чужих, но все же решившая внимательно обнюхать, что там за гадость ей бросили.

Особого разнообразия тканей в Меридиане никогда не водилось, да и не было в этом особенной нужды, учитывая, что большинство обитателей мира вообще могли обходиться без одежды. Вся непроходящая мода простонародья исчерпывалась короткими туниками и безразмерными плащами из грубого полотна, которое каким-то образом ткали из стеблей, лично Седрику больше всего напоминающих обычную солому. Для немногочисленных аристократов и смесков изготавливалась одежда из более благородного, но и ценящегося буквально на вес золота шелка – слишком уж нежной и чувствительной была кожа у потомков землян-колонизаторов. Только живущие в куда более суровом климате рыцари Ордена использовали для изготовления одежды кожу и мех единственных в мире шерстистых животных – полярных носорогов – и, строго говоря, ткань из этой шерсти получалась такая же жесткая и колючая, как и из «соломы» – разве что от холода защищала лучше. Кожа рептилий – неразумных, разумеется – то есть девяноста с лишним процентов местной фауны, распространения, разумеется, не получила. Как сказали бы на Земле – из политкорректных соображений.

Однако это был, пожалуй, единственный достаточно прочный для, пусть легкого, но все же доспеха, материал. И, в отличие от используемой северянами носорожьей кожи, действительно достаточно легкий.

– У меня просто слов нет! – наконец процедила сквозь зубы девушка, со слегка растерянным видом проводя кончиками пальцев по оливково-изумрудным разводам.

– Хотя бы на «спасибо» я все же рассчитывал, но…

– Ты так переплевываешь поговорку про последнюю рубашку, или что? Вообще… я, вроде бы, слышала, что сброшенная шкурка тонкая и непрочная.

– Ну, знаешь ли! – сдерживая смех, притворно возмутился Седрик, живо себе представив подробности изготовления туники и сапожек из НЕ сброшенной кожи. – Придется довольствоваться: на некоторые жертвы я еще не готов морально.

– Морально! – ворчливо передразнила Оруби, отложив тунику и разворачивая в руках обнаруженную в том же свертке рубашку из нескольких слоев шелка. – Вы с Мирандой напару решили ввести в королевстве понятие о высокой моде, или как?

Змеелюд снова пожал плечами. На самом деле доспех изначально шился для него самого, как говорится, своя же шкурка всегда ближе, но пригодиться так и не успел, позволив предположить, что не пригодится и в дальнейшем. В ипостаси аристократа лорд ни с кем воевать не собирался, боевому обличью доспехи без надобности. А для Оруби уж точно лишними не будут. На женскую фигуру тунику требовалось слегка подогнать, но базилиадка была достаточно изящной и совсем немного ниже него ростом.

С чего вдруг Миранде пришла в голову идея с «альтернативным производством» шелковой ткани, он и сам не знал. Как правило, особой изобретательностью девочка-химероид не отличалась. Но, не смотря на тонкость, шелк достаточно прочен, чтобы многослойную ткань можно было использовать для облегченного варианта доспехов.

– Спасибо, – так и не обнаружив в подарке искомого подвоха (и даже, кажется, слегка этим разочаровавшись), капитулировала черноволосая валькирия. Седрик улыбнулся, отсалютовав двумя пальцами – этот жест частенько заставлял князя впадать в занудство и напоминать, что «к пустой голове» не козыряют. У Оруби, к счастью лорда, такого досконального интереса к чужим традициям не было.

– Удачи на турнире, кирия!

Удачи… жаль, нельзя пожелать удачи нескольким сторонам сразу. Оруби в северных краях – прямой представитель королевской власти, и страшно даже представить реакцию Фобоса на то, что следующим Магистром, пусть и чисто теоретически, может стать она. Какой бы небольшой ни была эта вероятность, увеличивать ее искусственно… вряд ли было разумно. Седрик даже не вполне понимал, зачем князь вообще поставил его в известность о том, какую кашу базилиадка столь оперативно ухитрилась здесь заварить. Ведь просто не мог господин не понимать, с какой дилеммой придется столкнуться лорду. Змеелюд не мог допустить, чтобы с Оруби случилось что-то плохое. Как не мог допустить и того, чтобы все планы Фобоса на северных землях полетели к гаану – чаша княжеского терпения отнюдь не безгранична, а оказаться виноватым в провале… в еще одном провале! Князь настолько уверен в его решении или хочет доказательств стопроцентной верности? Маловероятно, весьма маловероятно… Уж Фобосу, как никому известна только что высказанная позиция – «на своей собственной стороне, а остальное ситуационно».

Но все же – зачем?

Наверное, дело было в том, что князь, в отличие от самого Седрика, все же был человеком. И чисто по-человечески счел, что на подобную нравственную дилемму его помощник имеет право. Или, возможно, даже имеет обязанность на ее разрешение. У людей так принято. У людей все достаточно… немотивированно сложно.

Но все же Седрик был благодарен за возможность вмешаться. А сводить воедино диаметрально противоречивое, сочетать несочетаемое – что же, для истинного оборотня как раз это совершенно естественно.

========== Корнелия ==========

Королевский дворец в центре столицы, отреставрированный по настоянию Элион, которой по каким-то своим причинам казалось невыносимым обживать замок брата на холме, был, на взгляд землян, не слишком высоким строением, всего-то в три этажа. Правда, на первом, убранные цветами-миражами и переливающимися драпировками, залы которого и были отданы под масштабное празднество, потолки были такой высоты, что этаж, в общем-то, можно было считать и за два.

Хай Лин и Ирма, то и дело перебивая друг друга, делились в Элей и Синди воспоминаниями, разглядывая обновленную портретную залу старого дворца. Королевы, принцессы, придворные дамы (не все из принцесс становились королевами) смотрели с портретов характерными для этого рода «эльфийскими» миндалевидными глазами… у некоторых внешность выдавала легкую примесь местной крови, видимо, четырех аристократических семей оказалось все же маловато, чтобы на протяжении всей династии сохранить чистоту породы. О том, с кем изображенные дамы вступали в брак, можно было только гадать по отличающимся чертам следующего поколения … В остальном, словно бы у них и вовсе не было мужей. И сыновей.

Маломальское просвещение просто обязано будет принести в королевство что-то вроде «феминизма наоборот»!

– Почему здесь нет, собственно, Эсканора? – полюбопытствовала, должно быть, думавшая о том же Хай Лин – Ведь он считается основателем королевского рода.

– Он не был ни правителем, ни даже принцем-консортом Лерин, ее объявили здесь королевой уже после смерти супруга. Насколько я помню, он погиб в поединке Магистром Морсоном незадолго до окончания войны… все уже ожидали поражения, защитники оказались обезглавлены… Если бы у Северян не разразилась та эпидемия, заставившая их в итоге попросить Лерин о помощи и присягнуть ей, уже как королеве.

– Чертовски своевременная эпидемия! – задумчиво поддакнула Ирма. – Скажи мне, Эля, а не распространяется ли власть королев «над всем живым в Меридиане», ну, скажем, на микроорганизмы… болезнетворные?

– Я, как и вы, знаю всю эту историю исключительно из исторических хроник. И мне лично не известна подобная магия, меня просто некому было учить… Если Лерин и имела к началу эпидемии какое-то отношение, ее действия были оправданы.

– Высокая политика, – глубокомысленно заключила водяная Стражница.

Пытаясь абстрагироваться от звона в ушах, неизбежно начинающего одолевать, стоило Ирме разойтись в своей болтовне больше обычного, Корнелия быстрее остальных пересекла зал и замерла перед серебристой занавесью, наполовину закрывшей арку в следующий. Отремонтированный, вычищенный и украшенный, этот зал мало напоминал ту полутемную каменную пещеру, в которой когда-то скрывались от княжеской гвардии бунтовщики, но девушка почему-то узнала его сразу. Даже фонтан и небольшое декоративное озеро, в котором она когда-то по юности и глупости предприняла попытку утопиться, неудачно выскочив из портала, были аккуратно восстановлены, наполняя своды умиротворяющим журчанием.

Как этот водоёмчик когда-то мог показаться ей настоящим омутом? Однако от порыва подойти поближе и заглянуть в дрожащую под мерно воркующими потоками водную поверхность Корнелию удержал укол какого-то загнанного на задворки подсознания холода. Или страха. Порой для ума очевидно, что омут, в котором так боялась утонуть, на проверку оказывается почти что лужей, а страх, куда более приверженный памяти и традициям, никуда уходить не желает. Прошлое ведь никуда не девается… разве не была Стражница Земли когда-то уверена, что этот самый дворец они с Элей, зачем-то решив совместить волшебство и колдовство, практически похоронили под землей, а первый этаж затопило образовавшимся на месте этого самого фонтана водоворотом? Однако же… отстроили, вот, буквально из руин!

Но не совсем то, что было. В каком-то смысле даже, совсем уже не то.

– Неля, что-то не так? – тихо спросила когда-то успевшая подойти Элион. Видимо, Корнелия, сама того не заметив, какое-то время простояла столбом, заглядывая в эту арку.

– Все так изменилось, – пробормотала белокурая Стражница, слегка качнув головой.

– Всему в жизни свойственно меняться, – философски напомнила юная королева, ободряюще сжав отчего-то похолодевшие пальцы подруги в ладошке. – Мне тоже когда-то было тяжело привыкнуть к этому… но иначе не получается. Пойдем? Никогда не могу правильно рассчитать момент, когда положено выходить к гостям, а появиться немножечко раньше все же лучше, чем опять опоздать…

У Корнелии мелькнула мысль, что будь она сама правительницей целого мира, то не выбирала бы момент, а появлялась, когда вздумается, без всяких сомнений, что именно этот момент – правильный. Но… со стороны всегда судишь с кажущейся легкостью. Да и углубляться во всякие там «если бы» – занятие вредное и бесперспективное. Особенно когда совсем не уверена в том, действительно ли хотела бы поменяться с подругой местами – хотя бы абстрактно.

По словам Элион, Калеб когда-то, хоть и ненадолго, но решил, что принцесса – именно Корнелия. Так он истолковал свои странные сны. А потом это невольно поставило его перед неразрешимым противоречием.

… Особенно когда совсем не уверена, действительно хотела бы, чтобы все когда-то сложилось совершенно иначе. Лучше или хуже – суть в том, что это была бы не своя жизнь, не своя судьба. А в чем тогда вообще смысл?

– Тогда нам действительно следует поторопиться.

На Земле точность иногда называют вежливостью королей… но в Меридиане всегда правили королевы, а женщин общественное мнение часто считает менее организованными – и любое исключение только подтверждает правило.

Придворные королевы куда больше горожан напоминали обыкновенных людей. Некоторые с прическами из щупалец, почти все – с чешуйчатой бурой или зеленой кожей – но все же они были похожи именно на людей, а не на вставших зачем-то на задние лапы ящериц и лягушек, которые в большинстве встречались на улицах города; некоторых мужчин и юношей вообще выдавали разве что зеленоватый оттенок оливково-смуглой кожи и необычные черты лиц. Хотя, как это часто случается при смене власти в стране, кое-кто из приближенных Элион головокружительно взлетел из самых низов, пожалуй, единственной «классической» меридианкой с чешуей и хвостом здесь была госпожа Рудольф… то есть, Советница Галгейта.

Ирма со всей свойственной исключительно ей вежливостью вклинилась между Корнелией и Элион, многозначительно пихнув юную королеву в бок – так, что та оступилась от неожиданности и только идущий по другую руку Разз удержал от потери равновесия.

– А ты уверяла, что здесь нормальных человеческих лиц не встретишь! – громким шепотом напомнила водная Стражница.

– Потомки были не только у Эсканора и Лерин, но и у их сподвижников. Всего у нас от пяти осталось четыре аристократических рода… если так можно сказать, учитывая, что женщин-аристократок почти не осталось и им приходится вступать в браки с полукровками или с местными жительницами. Когда-то род Грендал вымер несколько поколений назад из-за нежелания смешивать свою кровь с другими расами – частые близкородственные браки вызвали высокую смертность, особенно среди детей… все приняли это к сведению и пытаются балансировать на грани… пытались.

– Небось, мальчики в восторге от таких красавиц! – еще более громоподобным шепотом заключила Ирма. Корнелия с усилием подавила порыв отвесить подруге подзатыльник. – А почему мы не видели их здесь раньше?

– У родов Брэндис, Иднер и Хоэл собственные земельные владения на окраинах Королевства, а здесь не настолько развиты пути сообщения, чтобы часто бывать в столице. Галгейта считает, что мне давно пора выбрать кандидатуру будущего принца-консорта, вот воронье и слетелось! – с неожиданной злостью закончила Эля, заставив Ирму многозначительно присвистнуть.

– Судя по тону, придется этим потомкам славных родов таки становиться поклонниками лягушек, причем отнюдь не во французской кухне! И вообще, разве ты не собиралась…

Как-то странно покосившись в сторону Корнелии, Ирма резко сменила тему:

– Ладно, по крайней мере, скучать особо не придется…

– Да уж, что тебе еще для счастья-то надо? – чуть более ядовито, чем сама того хотела поддакнула Корнелия. Интересно, кто-то действительно считает деликатным поведением вот так многозначительно замолкать на полуслове? – Не говоря уже о том, что кандидатура Калеба действительно была лучшей, учитывая все, что он сделал для Королевства!

Неприятный холодок вернулся. А что он, собственно, сделал? Дважды оказался предателем, готов был погибнуть… фактически – и погиб – тем самым выразив готовность пожертвовать всем. Безусловно. Но ни одна из этих жертв, пожалуй, не имела ни необходимости, ни особого значения.

Девушка передернула плечами. Как можно было воспринять серьезно слова этой Миранды о предательстве?! Красивая ткань для красивых платьев – не слишком-то серьезный повод руководствоваться ее мнением!

– Девочки, пожалуйста, давайте не будем об этом, хотя бы сейчас, – тихо попросила Элион. Ирма чуточку нервно кивнула, заставив многочисленные каштановые кудряшки озорно подпрыгнуть вокруг круглой мордашки, и – примерно в то же время обнаружила в толпе придворных монументально возвышающегося на манер острова в бурлящем море, Ватека – тут же забыла о начатом разговоре, с приветственным воплем на весь зал устремившись к синекожему гиганту. Корнелия мысленно очень ему посочувствовала.

По крайней мере, пренебрегающая этикетом Ирма, в отличие от остальных, не вынуждена была скучать, столбами стоя рядом с Элион, пока та с постамента вроде небольшой сцены вещала какую-то торжественную бессмыслицу вроде президентского новогоднего поздравления. У Корнелии даже ноги начали затекать к концу речи, но признаться было неловко – в конце концов, им пришлось все это только слушать, а Эля добросовестно заучивала эту пургу наизусть! Потом, к счастью, заиграла музыка, даже не особенно торжественная, Разз, словно бы и не появившись в зале практически под руку с королевой, пригласил на танец вспыхнувшую от смущения Синди, Хай Лин тоже упорхнула куда-то в зал, скользя где-то в полуметре над полом и непривычно разглядывая всех сверху вниз, а Корнелия, незаметно позволив себе вздох облегчения, присела на один из похожих на огромные подушки пуфиков возле Элиного трона (тоже скорее напоминавшего пухленькое кресло) и стала наблюдать за происходящим в зале. По всей видимости, это было место по каким-то причинам отсутствующей Оруби… впрочем, базилиадка никогда не была поклонницей светских раутов. На Корнелию – как, впрочем, и на подруг, косились с не меньшим любопытством – некоторые меридианцы, как девушка уже успела узнать, считали Стражниц мифом, придуманным, чтобы приукрасить не столь уж давний государственный переворот.

Корнелии казалось, что матриархальные обычаи иного мира каким-то образом должны были повлиять на взаимоотношения местных жителей. Вроде как все должно быть в какой-то мере наоборот… однако единственный пример белого танца продемонстрировала неугомонная Ирма, вцепившаяся в силящегося сообразить, что от него вообще требуется, Ватека и громогласно объявившая, что будет учить всех присутствующих «земным» танцам. Видимо, глахорт оказался тем уникальным кавалером, на чьем фоне водная Стражница казалась себе воплощением самой грации! В остальном как инициатива, так и стандартные ухаживания оставались прерогативой кавалеров.

– И в чем тогда смысл? – негромко уточнила Стражница Земли у Элион, тоже не присоединившейся к танцующим. Странно, ведь если отпрыски других аристократических родов действительно «слетелись» сюда в надежде на перспективу стать королевским консортом, именно они должны были бы оказывать Эле знаки внимания… или Корнелия опять чего-то не понимала в местных обычаях.

– В том, что окончательное решение всегда остается за женщиной, разумеется, – немного странным тоном ответила подружка. Но, очевидно, какими-то аспектами юная королева не была настроена делиться даже с лучшей подругой.

– Эль, я все-таки думаю…

Но договорить Стражница не успела. В зале вдруг ощутимо похолодало, причем это не слишком походило на проскользнувший из сада ветерок, превратившийся в четырех стенах в неприятный сквозняк… а ведь в Меридиане почти никогда не бывало холодно! Магические светильники потускнели, словно кто-то накрыл яркие лампочки плотными абажурами, цветы-миражи прямо на глазах потемнели и засохли, а вода в маленьких декоративных фонтанчиках подернулась тонкой ледяной корочкой. Словно предчувствуя, что произойдет после этого, толпа в придворных опасливо отхлынула к стенам зала, освободив довольно обширное пространство в центре, почти перед самым возвышением, на котором располагались кресла королевы и Советников.

Погрузившийся в полумрак зал, словно отблеск вечерней зарницы, если, конечно, представить себе закат холодного серебристого цвета, озарил яркий всполох.

– Не думала, что он все-таки появится, он же всегда терпеть не мог празднества, – ошеломленно пробормотала Элион себе под нос, заставив Корнелию хмыкнуть. Князь и женского общества на дух не переносил, однако, едва глаза оправились от нескольких секунд слепоты, все могли с сомнительным восторгом лицезреть и стоящую по правую руку от него Нериссу и почтительно остановившихся в нескольких шагах за этой, что ни говори, эффектной парочкой, Миранду и девушку в мундире уже давно не существующей княжеской гвардии, принадлежащую явно к той же расе, что и Хантер Фрост, судя по грубым чертам и слегка голубоватому оттенку кожи. Ясное дело, себя не пожалеет, лишь бы и всем остальным этот несчастный бал потом в худших кошмарах снился!

Встретившись с сестрой взглядом, князь, кажется, с легкой усмешкой изобразил приветственный кивок. Однако Элион уже успела справиться с изумлением и, улыбнувшись в ответ куда более приветливо и, как показалось Корнелии, совершенно искренне, вскочила с трона-кресла, сделав несколько шагов навстречу… хм, новым гостям.

Зал озарился мягким жемчужного оттенка сиянием, иллюзорные цветы пышно расцвели прямо поверх засохших побегов, а струи фонтанов с мелодичным звоном, кажется, совершенно не свойственным для обычного колющегося льда, раскололи удерживающую их морозную корочку.

– Ну и кто из нас в таком случае показушничает? – тихо уточнил Фобос у сестры, поднявшись ей навстречу по широкой пятиступенчатой лестнице.

– Спасибо, что все-таки решил придти. А Седрик так и не вернулся? – проигнорировала замечание юная королева.