Текст книги "Занятия литературой (СИ)"

Автор книги: Salamander Mugiwara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Азирафаэль вдруг неловко замялся, опуская взгляд, и его очаровательные щёчки залились краской.

– Я думаю, нам нужно… Поговорить.

Кроули, сходя с ума от приятного волнения, неопределённо кивнул. Ему нужно куда-то его пригласить? Так, какие варианты… Ресторан? Парк? Конечно, самое то в такой ливень. Признаться, он давно так не переживал, но сейчас остатки гордости бессмысленно меркли перед этим мужчиной, который так быстро пленил. Это всё ещё было болезненно признавать, но горячее сердце Змия уже решило всё за своего хозяина. Именно поэтому он лихорадочно принялся перебирать идеи, ощущая в голове кошмарную, несвойственную ему пустоту.

– Только, – вдруг добавил Азирафаэль, и Кроули замер, вслушиваясь в каждое слово, – не сейчас.

Сначала ему показалось, что он ослышался, но потом внутренний голос ехидно хихикнул что-то вроде “Рано ты обрадовался”. Надежда на то, что Азирафаэль мог иметь в виду ужасную погоду, угасла тут же, как огонёк свечи под ливнем. Титаническими усилиями сохраняя трезвость ума, Кроули и сам понимал, что такое не прощается за один вечер, но разочарование, видимо, очень явно отобразилось на его вытянувшемся лице, потому что Азирафаэль тут же всплеснул свободной рукой, как энергичная барышня из восемнадцатого века:

– Но я оценил твой жест! Это было очень мило, Кроули.

Он успокаивающе ему улыбнулся, и в глазах репетитора засияла обезоруживающая искренность. Кроули безмолвно принял своё поражение.

– Зато без патриархальных замашек, – зачем-то ляпнул он первое, что пришло ему в голову.

– Что?

– Ничего…

Поначалу эта мысль казалась ему по-детски глупой (взрослый мужчина слушается совета одиннадцатилетней девочки. Приехали). Но сейчас, видя обрадованного Азирафаэля, который действительно его простил, к нему вернулась былая уверенность, и дышать стало легче, словно кто-то сбросил тугую удавку с его шеи. Можно было снова принять привычный образ и не есть себя заживо от безумного волнения.

Теперь-то зефирный преподаватель от него никуда не денется, подумалось Кроули, и от этой мысли ему стало так приятно, что на лице против воли появилась улыбка. Правда, со стороны она больше напоминала оскал опасного хищника, потому что Азирафаэль заметно напрягся и сделал крохотный шажок назад, от чего ливень холодно скользнул по спине отяжелевшей куртки.

– Ну, тогда… Пока? – неуверенно улыбнулся он.

– Ага, бывай, – пробормотал Кроули. Выглядели они совершенно тупо, пожирая друг друга глазами и медленно пятясь назад, как испуганные раки; Кроули даже не заметил, что дождь снова застучал по разгорячённой коже. Что-то грызло изнутри, и Змий думал, что ему стоило бы сейчас уговаривать репетитора, но они оба были слишком сбиты с толку и испытали слишком много эмоций для двух взрослых мужчин с очень непростыми переживаниями, поэтому конкретно сейчас сделали правильный выбор. Только оба, возвращаясь к себе в дом и машину и нервно оглядываясь через плечо, отчего-то думали, что поступили неверно. Людям свойственно сомневаться.

Сумерки непогоды накрыли Лондон тёмным одеялом. Азирафаэль очень тихо закрыл дверь в свою квартиру, и в её подводной тишине самым громким звуком было его сердцебиение. Преподаватель зажал рот обеими подрагивающими руками, чтобы не закричать во весь голос. От переизбытка эмоций он едва не задыхался, и голова закружилась, отчего темнота прихожей казалась ещё чернее. Теперь он в полной мере понимал, что ему не надо было сейчас говорить с Кроули. Он с позором потерял бы сознание.

Чёрная Бентли шаровой молнией неслась по загруженным дождливым улицам Лондона, до смерти пугая сонных водителей. За рулём ехал рыжеволосый мужчина в чёрном, пряча счастливо сияющие золотистые глаза за тёмными очками, и на лице его в редких пятнах света придорожных фонарей танцевала дьявольская мечтательная улыбка.

– Адам, это пятно или…

– Или тебе надо снять очки, пап, – звонко рассмеялся Адам, не удерживаясь от того, чтобы не поддеть отца. В ответ мужчина обиженно-сердито покосился на него, но очки всё же снял. Положив свою последнюю защиту на тумбочку, он снова придирчиво всмотрелся в зеркало.

Нет, всё же показалось. Футболка была чистой. Он чуть не сжёг её, пытаясь отгладить, и Адам всё это время покатывался со смеху.

Репетитор должен был прийти с минуты на минуту. Маленькое семейство Янгов всё утро слонялось по квартире в нетерпении: Адам просто здорово соскучился, а Кроули словно перенёсся во времени лет на двадцать назад, когда у рыжего нескладного подростка от волнения потели ладони.

В дверь позвонили, и Адам, проигнорировав отца, который пытался его остановить, помчался по коридору со скоростью света.

– Ази! Ты пришёл!

Он крепко обнял преподавателя, который весь зарумянился от смущения и удовольствия. Мужчина поспешно обнял подпрыгивающего мальчика в ответ, надеясь, что глаза не покраснеют в самый неподходящий момент.

– Ох, Адам, милый, ты меня задушишь! – с улыбкой выдавил он. Только это заставило мальчика чуть отстраниться.

– В сторону, малышня, – пытаясь придать голосу больше суровости, окликнул его Кроули. Он принял максимально расслабленную позу, запустив руки в карманы домашних штанов (тщательно отглаженных ещё накануне), и подошёл ближе, не торопясь. Конечно, хозяин дома очень жалел, что солнцезащитные очки остались на далёкой тумбочке в спальне. От такой умилительной картины он едва не ослеп.

При виде отца Адам пружинисто отпрыгнул в сторону, как резиновый мячик, и сцепил руки в замок за спиной, всем видом выражая смирение. Его глаза сияли тучей фейерверков, когда он переводил взгляд с одного взрослого на другого. В голове мальчика рождались совершенно дьявольские планы рычагов давления на отца и абсолютно ангельские мечты о том, что однажды преподавателю уже не придётся покидать их квартиру.

– Здравствуй, – очень тихо произнёс Азирафаэль, не в силах отвести взгляда от мужчины напротив. В его глазах отражением на воде блестели солнечные искры.

– Привет, – не громче, почти хриплым шёпотом отозвался Кроули. Его лицо оставалось невозмутимым, только золотисто-карие глаза почти не моргали, по-змеиному хищно впившись в репетитора. Где-то на их дне можно было с лёгкостью рассмотреть безумную радость от того, что Азирафаэль снова улыбался им, стоя в их квартире и освещая её угрюмые стены одним присутствием.

Адаму ужасно захотелось ляпнуть что-то глупое, он даже губы почти разомкнул, но, передумав, снова закрыл рот. Отпугивать этих двоих друг от друга было бы просто кощунством. Поэтому он, выгнув шею и смотря на них через плечо, начал вышагивать в направлении своей комнаты:

– Ну, я пока пойду… Наверное…

На застывших мужчин это подействовало отрезвляюще, как неожиданный сигнал будильника. Они смешно вздрогнули, торопливо моргая и отводя взгляд друг от друга; Адаму пришлось тихонько прыснуть в кулак, чтобы не смутить их ещё больше громким хохотом. Глядя на то, как его всегда жёсткий и чуточку равнодушный к другим отец краснеет, как подросток, мальчик чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он ощущал, что всё становится на свои места.

– Да, – смущённо заторопился Азирафаэль, направляясь следом и поудобнее перехватывая извечный портфель с книгами. – Ты сделал доклад, который я тебе задавал?

– Конечно, – чуточку самодовольно улыбнулся Адам. Присутствие репетитора так его успокаивало, что он действительно ощутил себя лучше. – Я сделал даже больше!

Вечер прошёл довольно тихо и спокойно. По крайней мере, все были заняты своими делами, и пусть отголоски старой злости и обид ещё висели в воздухе, в сердце каждого воцарялось умиротворение. Они знали, что находятся на своём месте, и терять этот уют снова не хотелось никому. Опрыскивая всё интенсивнее зеленеющие растения, Кроули думал, что за долгое время сделал правильное решение, переступив через свою гордость и извинившись. В этот же момент в комнате Адама Азирафаэль думал то же самое, понимая, что не зря проявил обычно не характерную для него решимость.

Когда стрелки часов замерли на восьми, Адам привычно заканючил, упрашивая Азирафаэля остаться, но преподаватель был непреклонен. Он ярко смеялся в ответ, пока мальчик в шутку тянул его за рукав, но воспоминания репетитора о вынужденной ночёвке здесь, в одежде и спальне Кроули, заставляли кровь жарко броситься ему в лицо. Пока они ещё не разобрались с отношениями, об этом не могло быть и речи. Ему достаточно было вспомнить о своих дерзких мечтах о хищных змеиных объятиях, чтобы смутиться ещё больше.

Главных слов они ещё не произнесли, и Азирафаэль не мог даже надеяться на то, что отец его ученика чувствует то же самое.

Они вышли провожать его, как обычно. Репетитор ничего даже не подозревал, но Кроули, в волнении прикусив нижнюю губу и встревоженно сверкнув янтарными глазами, подался вдруг вперёд. Адам с усилием спрятал свою улыбку.

– Подожди, – неуверенно попросил он, снова пряча потеющие ладони в карманы. Азирафаэль послушно замер, вопросительно вскинув светлые брови, и Змий, глубоко и прерывисто вдохнув, нарочито небрежно пожал плечом:

– Знаешь, в качестве благодарности за то, что учишь этого засранца и… В качестве моих извинений. Может, поужинаем?

========== Блинчики и вино ==========

Комментарий к Блинчики и вино

Я всех вас просто обожаю! Вы так поддерживаете меня, я даже не думала, что работа вызовет такой интерес. Спасибо вам всем огромное! ;_;

В прихожей повисла смущённая тишина. Адам пытливо переводил взгляд с одного на другого, весь замерев в ожидании ответа репетитора; Кроули же вовсе затаил дыхание. Напряжение его росло с каждой секундой молчания.

Азирафаэль мгновенно залился румянцем по самые корни белоснежных волос. Несколько мгновений у него ушло на то, чтобы принять и обработать предложение хозяина дома, и всё это время он слабо шевелил губами в отчаянной попытке найтись с ответом. Его только что пригласили на свидание? Что?

От тревоги и стыда Кроули готов был умереть на месте.

По счастью, в этом не было необходимости. Азирафаэль смущённо опустил взгляд в пол, пытаясь подавить довольную широкую улыбку, и легко, почти флиртуя, пожал плечом:

– Ну, почему бы и нет?

Ему было приятно, очень приятно, и щекочущее тепло плавно разливалось внутри, как сахарная глазурь по ещё горячей булочке. Глаза преподавателя ярко сияли, и он сам весь едва ли не светился от счастья небесным светом. Если бы взрослые не были так поглощены друг другом, они бы услышали, как Адам, отвернувшись в сторону, шёпотом на грани слышимости выдохнул “Йес”.

– Только мне нужно заскочить домой, – немного виновато замялся Азирафаэль, теребя в пальцах ручки портфеля. – У меня с собой не так много денег…

– Брось, – раздражённо фыркнул Кроули, тщательно пытаясь скрыть за невозмутимой маской своё ликование. – Я заплачу. Дай только минуту переодеться.

И, стараясь не сорваться на бег, поспешно удалился в спальню, где сначала прерывисто выдохнул, а потом стал быстро перебирать свои лучшие костюмы. Первым делом он нацепил очки; мужчине всё ещё было крайне неуютно, что его почти детскую радость можно спокойно увидеть, взглянув в незащищённые золотистые глаза.

Адам очень хитро посмотрел снизу вверх на краснеющего и бледнеющего в разных пропорциях Азирафаэля. Тот нервно поправлял бабочку, краем глаза покосился на себя в зеркало, одёргивая старомодный пиджак. Мальчик буквально почувствовал, что ему нужна помощь.

– Не переживай, ты выглядишь отлично, – доверительно сказал он, чуть понизив голос, чтобы их не услышал взволнованный хозяин дома. Азирафаэль растроганно расплылся в широкой улыбке.

– Спасибо, – прошептал он так же тихо.

– Папа очень нервничает, так что иногда может ляпнуть что-нибудь, – добавил Адам, необычайно чутко прислушиваясь к звукам из спальни. – Но я надеюсь, что всё будет в порядке.

Репетитор, не удержавшись, наклонился и крепко обнял его. Адам с готовностью обхватил мягкое тело тонкими руками: чувствовалось так, словно с неба спустилось пушистое облачко, в которое радостно упал мальчик. Отстранившись, Азирафаэль вдруг обеспокоенно нахмурился.

– У тебя есть, чем поужинать?

Адам поспешно закивал, применяя все доступные ему навыки убеждения.

– Конечно! За меня не переживайте.

В это время в коридор вышел Кроули. В одном из лучших своих чёрных костюмов, с такого же цвета галстуком, он смотрелся так, что из груди ошарашенного Азирафаэля вырвался невольный вздох. Его пухлые губы забавно приоткрылись, а щёки снова налились румянцем; в это мгновение преподаватель почувствовал себя очень неуверенно. Что ему, неуклюжему и крупному, было делать рядом с таким потрясающим мужчиной? По счастью, времени задуматься об этом всерьёз у него не было. Кроули не умел медлить, а волнуясь, собирался ещё быстрее. Когда он проходил мимо Адама, мальчику захотелось сморщиться: от отца ощутимо пахло одеколоном. Иногда Янг-старший выделывался, как мог, и тут случай был особый.

– Если что, звони, – строго наказал он, поднимая с тумбочки ключи от драгоценной машины. – И чтоб без глупостей.

Кроули показательно нахмурился, опасно сверкнув глазами из-под очков, и Адам торопливо закивал с видом святой невинности. Впрочем, мысли отца сейчас всё равно были очень далеко от сохранности квартиры.

– Пока, Адам! – с солнечной улыбкой махнул ему на прощание Азирафаэль. – Не скучай!

– Пока! – радостно воскликнул Адам, даже не пытаясь давить снисходительную усмешку от уха до уха. – Всё будет окей!

Придерживая массивную дверь квартиры, Кроули ещё раз обернулся на сына. Его лицо ничего не выражало, но Адам прекрасно понимал его без слов. Поэтому просто вытянул большой палец вверх, так же не проронив ни слова. Отец немного криво ухмыльнулся и закрыл дверь. В замочной скважине шумно повернулся ключ.

Не выдержав, Адам громко рассмеялся. Такое же чувство он испытывал летом, в начале жаркого июня, когда бежал на встречу с друзьями прямо по ярко-зелёной траве, держа в руках купленное для них мороженое. Бежать нужно было быстро, чтобы они не растаяли под горячим солнцем. Ветер свистел в ушах, ноги быстро-быстро несли его вперёд, и от безудержной радости хотелось кричать на всю округу. С таким же чувством мальчик побежал к окну на кухне, чтобы терпеливо дождаться, когда его взрослые выйдут к припаркованной Бентли. И потом, кусая губы от смеха, наблюдал, как отец с нарочитой небрежностью открывает перед смущённым репетитором дверцу машины.

– Куда ты так спешишь? – немного дрогнувшим голосом спросил, не выдержав, Азирафаэль. Он по-прежнему крепко держался за дверцу, изо всех сил вжимаясь в сиденье, и на лице Змия расплылась дьявольская ухмылка.

– Ездить медленно – слишком скучно. Наслаждайся.

И лихо выкрутил руль, описывая идеальную дугу на повороте. Репетитор почти жалобно всхлипнул.

– Зато безопасно, – проворчал он. Неизвестно, почему, но ему нравилось бурчать и капать владельцу Бентли на и без того напряжённые нервы. Подсознательно это был почти безобидный способ отомстить за их недавнюю ссору. Азирафаэль незаметно покосился на мужчину, сосредоточенного на дороге. Его изящный профиль, островатый нос, рыжие вихры – всё это обращало сердце преподавателя в зефир, расплавленный в горячем какао. Чёрный костюм ему дьявольски шёл, подчёркивая хищную мужскую красоту, и бедный репетитор торопливо повернулся обратно к стеклу, чувствуя, как в животе закипает что-то горячее и тягучее, как раскалённая лава.

Чем только думает Всевышний, почти огорчённо подумал он, создавая т а к и х сынов Божьих. Впрочем, времени на религиозные раздумья и богохульство ему никто не дал.

– Здесь, – вдруг обронил Кроули и снова выкрутил руль. Пискнувшего Азирафаэля буквально прижало к стеклу. Отдышавшись, он возмущённо нахмурился, оборачиваясь к водителю. Тот смотрел на него со странной широкой ухмылкой, и из-за скрытых чёрными очками глаз трудно было определить его эмоции.

– Ты же всё-таки не картошку везёшь, – недовольно воскликнул Азирафаэль, отстёгиваясь и суетливо поправляя немного смявшийся костюм. Смешок справа он счёл почти оскорбительным. – Тебе сюда надо не один, а три ремня безопасности.

– Будет сделано, – саркастически хмыкнул бесстыжий владелец машины, буквально выпрыгивая из салона. Репетитор не хотел заставлять себя ждать, поэтому поспешил следом. Сейчас, увидев сияющий огнями из высоких окон ресторан, Азирафаэль снова ощутил удушающую неловкость. Ему даже пришлось поправить бабочку на шее, чтобы хоть как-то занять руки. Да, это был Кроули, которого он успел уже узнать очень хорошо, и они вместе успели пройти серьёзную ссору, но это было… Свидание. Преподавателя никто не приглашал на свидания, и он понятия не имел, как себя на них вести, а в таких местах не был ни разу. Мысленно взмолившись Господу, чтобы всё прошло хорошо, он последовал за Кроули, сцепив руки в замок за спиной.

Змий галантно открыл дверь, пропуская смутившегося Азирафаэля вперёд. В отличие от репетитора, он выглядел очень уверенным в себе, хотя на самом деле переживал не меньше. На свиданиях Кроули не был с тех самых пор, как остался один (за исключением малыша-Адама). Фактически, он был прощён, но странное смятение всё равно обуревало его, заставляя постоянно посматривать на своего спутника и с внимательностью хищника наблюдать за малейшими изменениями светлого лица. Ужин должен был пройти превосходно, хоть Кроули так и не придумал, что ему ещё можно будет сказать в своё оправдание. К долгим извинениям он не привык, но в этот раз твёрдой рукой придушил скользкую гордость, понимая, что упускать шанса нельзя ни в коем случае.

Стараясь не умирать от напряжения и сохранять расслабленное выражение лица, Кроули галантно отодвинул стул. В ответ на него взглянули так, с тихим восхищением из-под пушистых ресниц, что мужчина на время потерял дар речи, нервно облизывая губы. Пока всё шло ровно, и с каждой минутой Змий чувствовал себя раскованнее. В конце концов, это Азирафаэль, их с Адамом родной репетитор с небесным благословением в уголках губ, и если где-то Кроули нужно быть искренним и спокойным – то именно здесь.

Подошёл официант, и на стол легли глянцевые картонки меню. На них причудливо играли световые блики; Кроули деловито взял своё, на самом деле поглядывая на преподавателя поверх меню и радуясь, что его плотоядного взгляда не видно за очками. Азирафаэль, по своему обыкновению, сидел с идеально прямой спиной. Он нервничал, разумеется, больше обычного, поэтому напряжённо поджал пухлые губы, скользя взором по строчкам меню. Мужчина зацепился случайно за одно название и вскинул обрадованные светлые глаза.

– Здесь должны подавать блинчики, – задумчиво, словно в ответ на его мысли, произнёс Кроули, хотя в тот момент даже не смотрел на репетитора. – Ты их, кажется, любишь.

Азирафаэль буквально расплылся по стулу шапкой сладких взбитых сливок. Его переполняли чувства благодарности и лёгкости, и он был так безбожно счастлив, что его пока тайный возлюбленный действительно пригласил его на свидание (пусть даже в качестве простого извинения), что незаметно для себя окончательно расслабился. Мужчина, сидевший напротив, стал чем-то неосязаемо близким, и затвердевшие мышцы в теле волнующегося преподавателя сбросили груз напряжения. С этого момента Азирафаэль забыл обо всех сопутствующих сложностях и действительно ощущал себя в своей тарелке, несмотря на дорогое убранство ярко освещённого ресторана. Впрочем, счастливый репетитор всё равно сиял интенсивнее остального.

Сидевший напротив Кроули вызывал бурю эмоций ещё более сильную, чем до всего этого. Азирафаэль невольно подмечал уже знакомые привычки – как он угрюмо двигал подбородком, придирчиво рассматривая меню, и, совершенно недостойно развалившись на стуле, в волнении покачивал ногой, закинув её на другую, даже не замечая за собой этого. Рыжие брови сосредоточенно хмурились, и преподаватель просто не мог отвести от него сияющего взгляда.

Он широко улыбнулся, трогательно заломив брови, и невольно опустил меню на стол.

– Ты запомнил, – смущённо выдохнул Азирафаэль, не в силах заставить себя перестать улыбаться. Щёки его зарумянились. – Это очень мило, спасибо, дорогой.

И замер, не в силах поверить в то, что у него невольно вырвалось. Подкрепляя панику, Кроули оторвался от меню, нечитаемо уставившись на него. Преподаватель не избежал этого однажды, и сейчас это было очень невовремя. Азирафаэль даже прикусил губу, чувствуя, как затихшая тревога нарастает снова. Вдруг Кроули сочтёт это назойливостью? Излишней фамильярностью? Друзей так обычно не называют, а вдруг он хочет остаться просто…

Змий широко улыбнулся с тёплой насмешливостью, скрытой где-то в глубине сияющих янтарно-карих глаз.

– Не за что, ангел.

Сердца обоих совершенно по-глупому сильно подпрыгнули, и они едва не задохнулись, когда к ним неожиданно подошёл официант. Скрывая за кашлем свои кипящие эмоции, мужчины снова лихорадочно забегали глазами по меню.

– Как думаешь, пить вино с блинчиками не слишком странно? – хихикнул Азирафаэль, провожая взглядом немного обескураженного официанта. Смотреть на расслабившегося и весёлого репетитора было до дрожи в кончиках пальцев приятно, и Кроули не мог перестать влюблённо ухмыляться во всё лицо.

– Забей, – фыркнул он, удобно закидывая локоть на спинку стула. Ему действительно стало свободнее, и Змий даже не думал, что стеснительному и крайне воспитанному преподавателю будет неловко за него. Азирафаэль и в самом деле ласково смотрел на него, не испытывая ничего, кроме колющей прямо в сердце любви, и ворчал только для порядка. С бурчанием репетитора и лениво огрызающимся продавцом антиквариата мужчинам было невозможно уютно даже в дорогом ресторане, за столом с белоснежной скатертью. Сейчас оба понимали, что им стоило провести так время ещё давно.

– Когда ты успел научить Адама вязать? – спросил Кроули, когда им уже принесли еду. От волнения он почти не испытывал голода, и нежные чувства переполняли его изнутри, но мужчина всё же сделал заказ – хотя бы ради приличия. Стеснительный репетитор точно не смог бы есть спокойно при таком раскладе. – Мне стоит заплатить за эти занятия отдельно?

Азирафаэль, увлечённый чудесными блинчиками, вскинул на него радостно сияющий взгляд и, не удержавшись, засмеялся. Сердце Кроули сильно вздрогнуло. Не сводя глаз с репетитора, Змий почти залпом опрокинул в себя ещё один бокал белого вина, облизываясь, и с каждой минутой его уверенность в окончании этого вечера крепла. Змеиные кольца затягивались всё туже.

– Нет, конечно, – качнул головой Азирафаэль, тоже поднимая бокал. Правда, в отличие от спутника, он лишь сделал аккуратный глоток, прижимаясь к стеклянному краю пухлыми губами. Незаметно для преподавателя Кроули нервно сглотнул. Опьяняло не столько выпитое вино, сколько долгожданное присутствие репетитора. Вдруг Азирафаэль хитро прищурился, смело вскидывая взгляд, и Кроули замер. – Но если оплата будет проводиться такими ужинами, то я не против.

Не моргнув глазом, он поднёс вилку к губам и медленно стянул с неё кусочек блина.

В следующую секунду Азирафаэль отвлёкся на другой заказанный им десерт, и очень вовремя. Кроули, нервно оттягивая галстук и немного ёрзая на стуле, чтобы возбуждение стало свободнее, сделал добрый глоток вина прямо из бутылки.

Они говорили о какой-то ерунде, и напряжение отпустило их окончательно. Посмеиваясь и предлагая раз за разом всё более безумные теории, Азирафаэль и Кроули невесомо сближались ещё сильнее, и теневые узы связывали их крепче, притягивая друг к другу, как магнитом. Кроули вспоминал покрасневшие глаза репетитора, полные слёз в тот вечер, и испытывал искреннее ласковое удовольствие от того, что сейчас видел их абсолютно сухими и светящимися от радости. Азирафаэль почти благоговейно рассматривал ухмыляющееся лицо, по-доброму смягчившееся, и жалел только о двух вещах – о том, что его возлюбленный снова в чёрных очках, и о том, что однажды видел его перекошенным от ярости и обиды. Тёмные чувства, подтачивающие их уверенность и спокойствие, исчезли окончательно, за нежными улыбками и незаметными влюблёнными взглядами, и на их место пришло бесконечное умиротворение, словно они находились не в освещённом ресторане, полном других людей, а под сенью изумрудных райских деревьев, и их не окружало ничего, кроме пения соловьёв и тонкого единения душ. Они позабыли обо всём, находя всё новые и новые темы для разговора и посматривая друг на друга.

В один момент Азирафаэль решился. Он осторожно вытер губы салфеткой и, неуверенно сложив руки на коленях, негромко обратился к мигом напрягшемуся Кроули.

– Кроули, дорогой, – смущённо кусая губы, начал репетитор, – я бы хотел спросить у тебя кое-что.

Змию пришлось прочистить горло, чтобы не захрипеть от вспыхнувшего напряжения.

– Да?

– Ты не расскажешь мне… О ней? – виновато приподняв брови, спросил наконец Азирафаэль. Кроули со скрипом дёрнулся на стуле, и черты его лица тут же ужесточились.

– Не сегодня и не сейчас, – грубовато отрезал он, опуская взгляд в свой бокал. Обида, коротко мелькнувшая в душе преподавателя, тут же угасла. Всё, чего ему хотелось при взгляде на помрачневшего мужчину – обнять его и утешающе зарыться пальцами в огненные волосы. Тихонько вздохнув, в неуютном молчании Азирафаэль вернулся к своему бокалу, аккуратно опустив вилочку на пустую тарелку.

Встрепенувшись всем телом, Кроули громко зашипел сквозь зубы такое ругательство, что преподаватель побледнел от возмущения и едва не подавился вином. Он вопросительно уставился на оскалившегося мужчину. Тот выглядел крайне раздосадованным.

– Чёрт, прости меня, ангел, – выдохнул он. Кроули с силой надавил пальцами на свои веки, от чего чёрные очки немного съехали на рыжие брови. – Я опять чуть всё не испортил.

Его голос звучал так виновато, что Азирафаэль буквально задохнулся от подступившей нежности. Сердце в груди запело соловьём, и он ласково улыбнулся, давя в себе желание прикоснуться к щеке Змия или положить свою ладонь на его грубоватую руку.

– Всё в порядке, – почти прошептал он, снова заставив Кроули затаить дыхание. – Это замечательный вечер, лучший в моей жизни, и мне очень не хотелось бы, чтобы он кончался.

Когда они направлялись сюда, Азирафаэль был убеждён, что нервничал куда больше, чем Кроули, потрясающе выглядящий в своём чёрном костюме. Сейчас он ясно видел, даже сквозь тёмные очки, что мужчина всё ещё чувствует себя виноватым и переживает не меньше, и это так грело душу, что губы сами собой расползались в улыбке. Ему хотелось поддержать мрачного и саркастичного Змия, видя, насколько тот бывает открытым и ранимым, хоть и для самого Янга это было почти унизительно.

Все жизненные принципы Кроули помахали ему ручкой и удалились восвояси, когда он услышал это и увидел мягчайшую ангельскую улыбку, от которой сердце сжалось в почти удушающей нежности.

– Да, я… – он замялся, понимая, что нужно что-то ответить, но, как назло, ничего не приходило на ум. Закипая от слишком сильных чувств и ужасного смущения, Кроули лихорадочно перебирал весь свой лексикон. Вот где пригодился бы его обычно длинный и меткий на выражения язык!

Азирафаэлю это было не нужно – достаточно было увидеть искреннюю реакцию возлюбленного. Он очаровательно засмеялся, чуть опустив голову, и пухлые щёчки преподавателя обозначились ещё больше; Кроули утратил дар речи.

Как бы им этого ни хотелось, но время неумолимо летело, и стрелки часов остановились на десяти. Кроули расплатился, оставив щедрые чаевые, и они в уютном молчании двинулись к машине. Оба мужчины думали только об одном – время пролетело до безобразия стремительно! Казалось, что им не хватило бы и шести тысяч лет, чтобы насладиться друг другом сполна.

– Подвезёшь меня до дома? – чуть смущаясь, спросил Азирафаэль. – Завтра первой парой стоит моя лекция.

– Конечно, ангел, – откликнулся Кроули почти бессознательно. Бентли тронулась, и репетитор отвернулся к окну, всеми силами стараясь спрятать широкую улыбку.

Огненно-рыжую голову водителя занимали совсем другие мысли, от чего его острое лицо помрачнело ещё больше. В напряжённых размышлениях он чуть прикусил внутреннюю сторону щеки, стараясь не думать о восхитительном преподавателе, который сидел совсем близко. Чем должно было закончиться это свидание? Этот вопрос не давал Кроули покоя с того самого момента, когда они только вошли в ресторан. Уместно ли будет его поцеловать? Если да, то когда? Он не железный, так долго не выдержит. Мягкие губы ангела и выглядели прекрасно, и изнывающий Змий, чувствуя, как от волнения всё крутится в животе, не мог не представлять их прикосновение. Но когда он увидел, как Азирафаэль, почти заигрывая, стягивает чёртов блин чёртовыми губами с чёртовой вилки, мужчина просто вспыхнул, и этот огонь бушевал в нём до сих пор. Он так долго ждал, потом не видел его целых два дня… Мог ли он на что-то рассчитывать? Сейчас они направлялись к дому Азирафаэля, и Янг отчаянно старался, чтобы краска не бросилась ему в лицо, потому что от предвкушения его пальцы мелко тряслись. Чтобы скрыть дрожь, он стал нервно постукивать ими по рулю.

Это было первое свидание, но Кроули окончательно осознал, что полюбил до беспамятства, и дьявольское нетерпение занимало все его мысли. Сможет ли он грамотно намекнуть Азирафаэлю, чтобы тот пригласил его на “чай”? От бури чувств, охватывающих тело, Змию захотелось дать самому себе затрещину.

Они подъехали к дому, и Кроули быстро и идеально ровно припарковался у тротуара – это выходило машинально, само собой. Он неуверенно облизнул нижнюю губу, не в силах заставить себя отвести взгляд от лобового стекла, и услышал, как Азирафаэль отстёгивает ремень безопасности. Ему всё же пришлось повернуть голову.

– Спасибо за вечер, – смущённо улыбнулся репетитор, и его щёчки – в который раз за сегодня – залились алой краской. – Всё было просто чудесно.

Его глаза в полутьме салона сияли необычайно и по-ангельски ярко, чаруя до невозможности. Змию не нужно было принюхиваться, чтобы ощутить дразняще мягкий запах его тела и белых волос; пухлые губы после десертов должны были оказаться чертовски сладкими, и Кроули, не выдержав, сходя с ума от безумной любви, резко подался вперёд.

Глаза преподавателя округлились от удивления, и в тот же момент Азирафаэль отстранился, сжимая пальцами свой портфель с книгами, и из его груди вырвался судорожный вздох. Уши Кроули, по ощущениям, ярко загорелись красным, когда он застыл в страшном смущении, тяжело дыша, как загнанный зверь.

– Ты слишком быстр для меня, Кроули, – тихо выдавил репетитор, кидая на него затуманенный взгляд.