Текст книги "Аннигилятор (ЛП)"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Из ее груди вырвался звук, который она даже не узнала, и повешенный зашевелился.
Лайла вздрогнула и присела на корточки, наблюдая за тем, как он опустил голову и обшарил глазами комнату, остановившись на одном из своих приятелей, замершем в кресле, а затем внезапно подошел к тому месту, где стояла она.
Лысый мужчина ухмылялся с полным кровью ртом.
– Зрелище для больных глаз. Одно воспоминание о твоей киске заставляет меня напрягаться.
Отвращение, такое глубокое, пронзило ее. Она хотела бы потерять память обо всем, хотела бы не помнить, о чем он говорил, как унижалось ее тело, а внутренности кричали, чтобы он слез с нее. Но она помнила, каждый толчок, каждый раз.
– Ты умрешь, – сказала она ему, ее голос дрожал от ярости.
Лысый мужчина обвел глазами комнату, не в силах найти человека, которого боялся.
– Значит, ты теперь его шлюха. Я не виню его. У тебя была самая потрясающая киска для изнасилования, а я побывал во многих.
Он провоцировал ее, а возможно, и Человека-Тень, который, как он знал, был где-то рядом, она знала это. И все же его слова продолжали бить как пули.
«Верни то, что он отнял у тебя.»
Сила.
Он забрал ее силу, вытравил ее из ее души, пока она не превратилась в оболочку, и она собиралась забрать ее у него.
Итак, она сделала шаг в комнату, от зловония которой ей захотелось захлебнуться. Она сделала еще один глубокий вдох, сосредоточившись на том, чтобы держать позвоночник прямо, а не на запахе.
– Ты думаешь, что ты мужчина? – рассмеялась она, наклонив голову в сторону, подражая тому, как Даин разговаривал с другими людьми, когда имел преимущество. – О, мою «киску» уже трахали, и, к сожалению, ты даже не поцарапал поверхность.
Она осмотрела его с ног до головы и покачала головой.
– Даже половины поверхности.
Уродливая гримаса на его лице сказала ей, что она задела нерв, а прилив сил, который он послал через ее тело, сделал ее пьянящей. Не останавливаясь, она копнула глубже.
– Ты никчемный кусок дерьма, ты даже не смог сломить женщину, которую держал в плену несколько месяцев. Ты не мужчина. Ты бесхребетная свинья, маскирующаяся под мужчину.
Это поразило его.
По какой-то причине у него было слабое место в отношении своей превосходной мужественности.
Лайла захихикала.
– Что? Мама не любила тебя в детстве? Она говорила тебе, что ты тоже ничего не стоишь?
– Заткнись, – прорезался его голос, полный ярости.
Лайла чувствовала призыв жестокости, силу, которую она таила в себе, такую соблазнительную. Она чувствовала, как изворачивается и превращается в нечто уродливое, чтобы сравниться с ним, чтобы одержать над ним верх. Но это была бы не она. Она не была жестокой, и те месяцы потраченные на исцеление и поиск себя, она не знала, сможет ли спуститься в эту темную дыру. Жестокость всегда резала руку, наносящую удар.
Она была слишком ценна, чтобы рисковать.
Но она хотела отомстить. Она хотела, чтобы ему было больно.
До сих пор Человек-Тень отсутствовал, позволяя ей делать все, что она хочет, давая ей свободу брать свою силу.
И она чертовски любила его за это. Она любила его за то, что он дал ей дом, дал ей место, где она могла бы принадлежать, дал ей пространство, где она могла бы просто быть. И она любила его за то, что он привел ее в место ее кошмаров, за то, что он мстил за нее и натягивал веревки на монстров, заставляя ее понять, что все это больше не имеет над ней власти. Она выросла, она эволюционировала, и той испуганной, уставшей девочки, которой она была, больше не существовало в этой дыре. Женщина, которой она была сейчас, женщина, которой она хотела быть, не хотела быть жестокой.
Запах бензина медленно заполнял комнату.
Лайла огляделась, пытаясь понять, откуда он исходит, но ничего не увидела.
Тогда она сделала шаг назад, к порогу.
– Мне тебя жаль, – сказала она лысому мужчине. – Мне жаль, что ты никогда не знал любви. И мне жаль, что ты умрешь мучительной смертью в одиночестве, зная, что тебя никогда не любили.
Выражение его лица потемнело.
– Ты думаешь, он любит тебя? – выплюнул он. – Он использует тебя из-за того, кто ты есть, из-за того, откуда ты родом. Он говорил тебе об этом?
Она застыла на месте, ее дыхание замерло в груди.
Лысый мужчина рассмеялся.
– Он рассказал тебе о твоем брате? Человеке, который искал тебя почти двадцать лет?
Лайла замерла.
О чем, черт возьми, он говорил?
Он лжет. Он должен был лгать. У нее не было брата. У нее не было семьи. Не может быть.
Прежде чем лысый мужчина успел сказать еще хоть слово, она почувствовала присутствие у себя за спиной.
– Все еще веришь мне?
Она закрыла глаза, услышав знакомые слова, и напомнила себе, что шесть лет назад она доверила этому человеку своего ребенка, доверяет ему и сейчас. Она прожила с ним достаточно долго, чтобы понять, что для него главное – ее благополучие.
– Да, – прошептала она.
– Хорошая девочка.
Она почувствовала мягкий поцелуй на своей шее.
– У… у меня есть брат? – спросила она, не в силах сдержаться. Она почувствовала секундную паузу.
– Да.
Ее колени подкосились, и она почувствовала, как ее тело рушится, его сильная рука обхватила ее за талию, чтобы поддержать.
– Я ждал, когда ты будешь готова. Ты не могла встретить никого, как себя.
Она сосредоточилась, держась за его руку, ее мозг обрабатывал все. У нее был брат, который искал ее двадцать лет или около того, что означало, что он был старше ее.
У нее был старший брат.
Она не знала, какие эмоции охватили ее, не знала, что происходило в ее теле, когда это осознавалось. Она осознавала, что лысый мужчина что-то говорит, осознавала тихое, но твердое присутствие позади нее, но не более того.
У нее был старший брат.
Слезы текли по ее щекам, ногти впивались в предплечья мужчины, за которого она держалась, дыхание было тяжелым.
Она доверяла ему, но она была зла, зла, потому что он знал об этом и не сказал ей, зла, потому что она так долго продолжала думать, что у нее никого нет. Какая-то часть, более рациональная, соглашалась с ним, что она не была готова морально и эмоционально к подобным новостям. Но она все равно злилась.
Она сосредоточилась на гневе, направляя его вовне, и выпрямилась, прислонившись к нему.
Не говоря ни слова, она почувствовала, как он отошел в сторону. Она смотрела, как он поднял канистру и пошел к единственному лучу света, проникающему через высокое окно, обнажив лицо.
Глаза лысого мужчины расширились.
– Блэкторн.
Значит, он узнал Даина.
– Будь я проклят, – лысый мужчина рассмеялся, звук был истеричным. – Чертов Блэкторн.
Даин не произнес ни слова, просто открыл канистру и опрокинул ее в сторону.
Едкий запах бензина наполнил комнату, жидкость растеклась по полу, и Даин небрежно отступил назад, чтобы не попасть в зону ее действия.
Лысый мужчина начал бороться.
– Отпусти меня. Я буду полезен тебе, Блэкторн. Я могу помочь тебе получить информацию. Пожалуйста. Отпустите меня.
Эта мольба, так напоминающая ее собственные мольбы о пощаде, оставила кислый привкус во рту.
Она стояла на месте, глядя, как бензин растекается по полу прямо под ним и его мертвым другом, и наблюдала, как Даин отступает назад, пока не оказался рядом с ней. Тихо, не отрывая взгляда от сцены, он вытащил ее из комнаты. Что-то прохладное, металлическое нашло ее ладонь.
Лайла посмотрела вниз и увидела зажигалку. Его зажигалку.
Он отдал ей свой огонь.
Эмоции бурлили в ее груди, она сосредоточилась на монстре, умоляющем внутри, направив свой страх, боль и ярость к одному источнику, и щелкнула зажигалкой.
От вида пламени лысый мужчина жалобно заплакал, и она снова почувствовала прилив сил. Она никогда не думала, что убьет кого-то, но если кто и заслуживал гореть в аду, так это этот человек.
Без тени сомнения, помня не только то, что он сделал с ней, но и зная, что он сделал со многими другими такими же, как она, она бросила зажигалку в комнату.
Когда пламя начало распространяться, и крики наполнили воздух, Лайла стояла со своим дьяволом и смотрела, как уничтожается один из ее демонов и один из ее адов.
Глава 26
Лайла
Запах горящей плоти был отвратительным, почти настолько, что ее тошнило.
Пока огонь догорал в комнате, раскаляя кожу, Лайла шла прочь из коридора к выходу с завода, и все, что она чувствовала, все, что она пережила и узнала, обрушивалось на нее.
У нее был брат.
Несколько шагов по мрачному заводу.
У нее была семья.
Ее дыхание стало прерывистым.
Он не сказал ей.
Что-то тугое ворвалось в ее нутро.
Прежде чем она поняла, что делает, ее ноги взлетели. Она начала бежать на полной скорости, прочь от огня, прочь от ада, прочь от этого человека, в ее голове пульсировала только ярость. Она не могла поверить, что он не сказал ей, не могла поверить, что он не дал ей ни единого намека на то, что знает что-то о ее прошлом.
Когда ноги привели ее по цементному полу прямо к главному входу, она услышала, как он зовет ее.
– Лайла.
Всего одно слово, и ее ноги подкосились, прежде чем она успела выпрямиться.
– Ты знаешь мое настоящее имя?
Он сделал паузу, его глаза внимательно смотрели на нее.
– Да.
Да пошел он.
Она бросилась бежать на полной скорости.
Ей нужно было убежать от него, нужно было получить хоть какое-то пространство, прежде чем она сделает что-то, о чем потом пожалеет, например, выцарапает его непохожие глаза.
Эмоции бурлили в ней, и она выбежала в квартал, лунного света было достаточно, чтобы увидеть жуткую тишину. Она замешкалась, раздумывая, идти ли ей тем же путем, которым они пришли, или свернуть налево, в неизвестный район. Она оглянулась, чтобы проверить, где он, и увидела, что он непринужденно идет к ней, засунув руки в карманы и пристально глядя на нее.
Ей не нравилось, что он приближается к ней так медленно, что в его погоне не было срочности, как в биении ее сердца.
Да пошел он. Эта мысль повторялась в ее голове.
Она повернула влево и начала бежать на полной скорости, ее маленькая рама стала быстрее, проворнее, ее глаза осматривали местность. Промышленный квартал проходил за кварталом, пространство для ее бега сужалось, когда последний квартал она пересекла, открыв вид на какой-то причал, но без лодок, только поток воды.
Повернувшись, она начала бежать параллельно реке, не зная, куда идет, просто зная, что ей нужно уйти, так как цементная дорожка уступила место более мягкой почве.
Через несколько минут бега, когда легкие горели, а икры кричали, она остановилась, уперлась руками в колени, переводя дыхание и оглядываясь по сторонам в поисках его.
Она была одна.
Отказался ли он от погони за ней? Или он дал ей пространство?
И она была в замешательстве, потому что ненавидела это. Она ожидала, что он будет на углу, ожидала, что он сорвется вниз и заберет ее с собой. Она ожидала, что он будет там, но его там не было, насколько хватало глаз. Она была в незнакомом месте, совсем одна, и было темно.
Уставшая, она дошла до деревянного причала, прямо над рекой, и опустилась на плиты.
Она сидела тихо, глядя на реку и на другой берег, более лесистый, чем этот, и ее начало трясти.
Она не знала, был ли это адреналин от бега, или кайф от силы, или последствия ее первого убийства, или обнаружение давно потерянной семьи. Она не знала, что это было, но когда ее дрожь усилилась, а глаза начало жечь, она бездумно уставилась на воду, ее разум снова погрузился в оцепенение, которое пугало ее.
Руки обхватили ее, теплое тело прижалось к ее спине, ноги были по обе стороны от нее, его мужской запах вдыхал ее нос.
– Ксандер с твоим братом.
Четыре слова.
Четыре слова, которые снова и снова опрокидывали ее мир вокруг своей оси.
Она схватилась за его руки, чтобы закрепиться, ее грудь вздымалась, когда шум покинул ее, жжение застилало глаза. Дрожь охватила ее, и она закричала, всхлипывая, когда факты обрушивались на нее один за другим.
У нее был брат.
Ее ребенок был с ее братом. У нее была семья.
У ее ребенка была семья.
Ее рыдания перешли в икоту, и она уставилась на воду, ее горло горело.
– Он умный ребенок, – сказал он ей, и она впитала его слова, позволяя им оросить ожидающие, пересохшие части себя. – Я нанял старуху, чтобы она заботилась о нем первые несколько лет, пока я отслеживал твою историю и то, откуда ты пришла.
– Он… он знает тебя? – споткнулась она на вопросе, не в силах поверить в это.
Его руки сжали ее.
– Да. Я поговорил с ним, объяснил, что у него есть семья, к которой он должен поехать, и он понял. Он понял. Потом я поместил его в приют и привел твоего брата прямо к нему.
Она сглотнула.
– Как… мой бр… мой брат?
Последовала долгая пауза.
– Он возглавляет мафиозные операции в Теневом порту. Он решителен, смертельно опасен, и он не прекращал искать тебя с тех пор, как тебя забрали у него двадцать два года назад.
Честность и фактичность его слов заставила ее закрыть глаза, впитывая их.
Ее брат.
Он тоже был в подземном мире. И он искал ее.
– Как его зовут? – прошелестел ее голос.
– Тристан Кейн, – ответил мужчина позади нее, его голос был нейтральным.
– А… как меня зовут?
Рука повернула ее лицо в сторону, ее глаза встретились с его глазами в лунном свете.
– Луна.
Луна. Это было странно. Она не чувствовала себя Луной.
Она смотрела на него, не в силах переварить все это, не в силах понять все, что она чувствовала.
– Почему ты не сказал мне?
Он молчал в течение долгой минуты, так долго, что она почти думала, что он не ответит ей.
– Сначала я не знал. К тому времени, как я узнал, ты начала заниматься членовредительством в мыслях, и мне пришлось держать тебя в напряжении, чтобы получить ответы.
– И ты не думала, что если бы сказал мне, что у меня есть брат, что у Ксандера есть семья, это помогло бы мне держаться?
Странно было слышать горечь в ее голосе. Он пристально посмотрел на нее.
– Помогло бы? Если бы я сказал тебе, что у тебя есть семья и ребенок в безопасности, ты бы держалась?
Она не знала. Тогда она была другой девушкой, с менталитетом, в который она больше не вдавалась. Она не знала, как бы она себя повела. Но это не снимало его с крючка.
– А что после? Когда ты отвез меня домой? Ты все еще не мог ничего сказать?
Он вздохнул – единственная внешняя реакция на то, что происходило внутри него.
– Ты бы бросила меня.
Она моргнула.
– Что?
– Если бы я сказал тебе тогда, ты бы ушла от меня, и я не знал, вернешься ли ты. А я не мог рисковать. Доктор Мэнсон также посоветовал мне не нагружать тебя лишними мыслями.
Она отвернула шею, не в силах смотреть на него, гнев снова вышел на передний план ее сознания.
– Значит, вы солгали.
Он ничего не ответил.
Темный смех покинул ее.
– И что? Теперь, когда я люблю тебя, мне можно об этом знать? Это был твой план? Заставить мое глупое сердце влюбляться в тебя каждый день, пока у меня не останется другого выбора, кроме как быть с тобой? Чтобы даже если я уйду, я была с тобой? Так было?
Его молчание говорило о многом.
Покончив с ним, покончив со всем, она оттолкнулась от земли. Он начал вставать, но она выставила ладонь, останавливая его.
– Я не могу видеть тебя сейчас. Мне нужно немного пространства. Не смей преследовать меня.
Его челюсть сжалась, но он остался на месте, а она ушла тем же путем, что и пришла, засунув руки в карманы и не оглядываясь на него. Она шла обратно к промышленному кварталу, мимо горящей фабрики, ее взгляд задержался на пламени и дыме ее прошлого. Кем бы она ни была там несколько месяцев назад, оболочкой девушки, пеплом ее собственного существа, ее больше не было. Она воскресла, возродилась, и, глядя на пламя, чувствовала жар его поцелуя на своей коже. Огонь, некогда внушавший ужас, теперь был ее любовником, и именно он очистил ее, восстановил, возродил.
Признав это и вспомнив о силе, которую она забрала себе, прежде чем убить своего мучителя, она прошла мимо фабрики и направилась к главной улице, вливаясь в шум и суету города. Она не знала, следует ли он за ней, да и, честно говоря, ей было все равно. Она просто шла, шла и шла, единая с толпой, ее разум оцепенел и оцепенел одновременно.
Аромат чая прорвался сквозь ее дымку. Она посмотрела в сторону и обнаружила небольшой магазинчик, изнутри которого доносился чудесный аромат, и вошла внутрь. Здесь было причудливо. Пройдя в заднюю часть магазина, она заказала себе травяной чай и выпечку и достала свой телефон, Даин дал ей устройство, когда они уезжали из дома, и объяснил ей, как пользоваться им для всего – от звонков, оплаты кому-то до отправки смс.
Но пока она смотрела на экран и открывала строку поиска, ее пальцы колебались. А потом она напечатала.
«Тристан Кейн»
Она нашла несколько ссылок, несколько газетных статей, несколько изображений. Дрожащими руками она щелкнула по одной из фотографий, чтобы посмотреть на симпатичного мужчину с ярко-голубыми глазами. Лайла долго смотрела на фотографию, не в силах понять, знакомы ли ей его черты или она его где-то видела. Перейдя к следующей фотографии, она вздрогнула. Это был он с брюнеткой в очках, они оба смотрели друг на друга, надпись гласила:
«Тристан Кейн и Морана Виталио, по слухам, помолвлены»
Морана.
Она помнила это имя. Она вспомнила девушку в ту ночь в клубе, в ту ночь, когда она чуть не покончила с жизнью. Он был там. Ее брат был там, а она даже не знала. Вместо этого она поднялась в свою комнату и сделала себе передозировку.
Эта запутанная ситуация не давала ей покоя. Она положила трубку, делая короткие, резкие вдохи, чтобы успокоиться.
Тристан и Морана были вместе, и они заботились о Ксандере. Это было хорошо. По крайней мере, это было самое большое облегчение, которое она испытывала за долгое время. Она не знала, что ей делать, не знала, как она будет справляться со всем этим, но она была рада, что из того, что она видела, они показались ей хорошими, достаточно хорошими, чтобы вырастить ее ребенка.
Официант принес ей чай и пирожные, и она просто смотрела на них, ничего не зная о внешнем мире.
Ее брат, Тристан, искал ее, сестру, которую он потерял. Но она больше не была той девушкой.
Она не была Луной, и она не знала, как она сможет встретиться с ним, не знала, как она сможет показать свою сломленную сущность. Что, если она не соответствовала тому, кем он ее представлял? Что, если она была недостаточной? Что, если она окажется недостаточной? Будет ли он разочарован тем, что потратил столько времени на ее поиски? Он будет разочарован и попытается сделать из нее кого-то другого? И после всего этого времени, сможет ли она доверять кому-то со стороны? Что она вообще знала о семье? А что насчет Ксандера? Что она могла бы сказать ему? Если он был счастлив и устроен, как она могла разрушить это?
Когда мысли о самоуничтожении заполнили ее разум, она закрыла глаза и завязала заколку на запястье.
Это не помогло.
Мысли и вопросы кружились в ее голове, топя ее, и она дышала через рот, пытаясь успокоиться.
Это не помогло.
Телефон в ее руке завибрировал, звонил неизвестный номер. Сосредоточившись на дыхании, она подняла трубку, сохраняя молчание.
На другом конце была тишина.
Она посмотрела вниз, чтобы убедиться, что звонок все еще идет, и снова поднесла трубку к уху. На другом конце раздалось мрачное хихиканье. Слегка опешив, она прикусила губу.
– Луна Кейн, – раздался в трубке глубокий, злой мужской голос. – Смысл моего существования на протяжении двадцати лет.
Она сжала телефон в руке.
– Вы ошиблись номером.
– Нет, девочка, – проговорил знакомый голос.
– У меня правильный номер. Ты меня помнишь?
Ее сердце заколотилось, старые, старые воспоминания нахлынули на нее.
«Такая красивая маленькая девочка.»
Она начала дрожать.
– Я убью твоего любовника, милая, – сказал ей злой голос. – Человек-тень умрет. Твой брат умрет. Я слишком долго позволял вам всем жить. А потом, когда с ним будет покончено, я заберу тебя себе, как делал это, когда ты была еще маленькой. Ты помнишь?
Желчь поднялась в ее желудке и подступила к горлу. Она проглотила ее, напомнив себе, что она больше не маленькая испуганная девочка, что она взрослая женщина, которая только что убила одного из своих демонов.
– Ошиблись номером, – сказала она, положив трубку. Она оглядела маленькое помещение, заметила, что некоторые люди смотрят в ее сторону, но не могла понять, опасно ли это. Людей было слишком много.
Ей нужно было выйти.
Расплатившись за нетронутый заказ, она выбежала из магазина и поймала такси, назвав ему название отеля.
Когда город пролетал мимо, она закрыла глаза, давая себе минутку передышки, прежде чем все снова обрушится на нее.
Глава 27
Лайла
Он ждал ее, когда она вошла в комнату, положив локти на колени и не сводя глаз с двери.
При взгляде на него, после того, как она заняла место, все, что она держала вместе, рухнуло.
Не успела она моргнуть, как он поднялся и оказался рядом с ней, его руки крепко обхватили ее, его грудь прижалась к ее лицу, и она вдыхала его, дрожа, дрожа, всхлипывая.
– Я так зла на тебя, – сказала она ему между приступами икоты.
– Я знаю, flamma, – тихо проговорил он, его слова звучали против ее волос. – Я знаю.
– И я злюсь, что твой план сработал – пробормотала она ему в грудь.
Он прижал мягкий поцелуй к ее голове, затем отстранился и прижал еще более мягкий поцелуй к ее губам.
– Я не жалею, что сделал то, что должен был сделать, чтобы мы были здесь.
– Ты вообще о чем-нибудь жалеешь? – спросила она, их глаза встретились.
– Я жалею, что тебе было больно.
Это было все. Но она не знала, почему удивилась. Она знала, кто он такой, как он действует, как работает его система. Каким-то образом, среди его крайностей и ее крайностей, они достигли равновесия – он брал от нее то, что она давала, а она брала от него то, что он давал. Она не могла этого забыть. Но она все еще злилась, и ей нужно было, чтобы он злился, чтобы хоть как-то выместить на себе этот гнев.
Она оттолкнула его, собираясь идти в душ, и заметила, что он следует за ней, его глаза с любопытством следят за ее меняющимися выражениями.
– Я сейчас слишком много чувствую, – сказала она ему, раздеваясь. – Так много, что мне кажется, что я взорвусь, не разобравшись ни в чем.
Он наклонил голову набок.
– Что ты чувствуешь?
Она зафиксировала их взгляд в отражении зеркала, провоцируя его.
– Представь, что я ухожу от тебя.
Она увидела, как напряглось его тело.
– Представь, что это последний раз, когда ты прикасаешься ко мне.
Его глаза пылали.
– Представь, что ты не можешь ничего сделать, чтобы остановить это. Подумай об этом и о том, как бы ты разозлилась. Ты бы вообще разозлился?
– Я не знаю, будет ли это злость, – мягко сказал он. – Но если это когда-нибудь случится, будет абсолютное уничтожение.
Она задрожала, ее руки вцепились в стойку. Ей нужно было что-то, что-то, чтобы успокоить торнадо внутри нее, но она не знала что, и смотрела на него, умоляя его понять и дать ей это.
Он подошел и встал позади нее, его глаза неотрывно смотрели на нее.
– Ты все еще доверяешь мне?
Со всем, что она чувствовала, со всем, что разворачивалось в течение последних нескольких часов, она смотрела на него.
Глупое гребаное сердце, она все еще доверяла ему.
Приняв ее молчание за ответ, он сделал шаг ближе, нависнув над ней.
– Все еще доверяешь мне?
Вопрос, заданный еще раз, лишь подсказал ей, что он хочет, чтобы ее ответ был озвучен.
– Да, – сказала она ему. Она сделала это. Несмотря ни на что, она сделала это. Мягкий поцелуй прижался к ее голове.
– Хорошая девочка.
Не успела она произнести и слова, как перегнулась через стойку, прижалась грудью к раковине, выпятила зад, а он удерживал ее одной рукой за шею.
Другой рукой он нежно погладил ее по щеке, мозоли на его руке гладили нежную кожу, прежде чем он шлепнул ее.
Она вскрикнула, ее сердце заколотилось, когда она посмотрела прямо в зеркало, ее глаза встретились с его глазами.
– Ты выпустишь все, что у тебя внутри, flamma, – приказал он ей, его голос был низким. – Каждый раз, когда моя рука будет опускаться, ты будешь отпускать все, за что держишься, и отдавать это мне. Поняла?
Ее подбородок задрожал.
– Да.
Его ладонь опустилась на другую щеку, сильнее, чем на первую. Она глубоко выдохнула и закрыла глаза, представляя, как отпускает себя. Она могла отпустить. Она может быть свободной. Она знала это, потому что у нее это уже было, и она может получить это снова. Прошлое больше не имело над ней власти.
Его рука снова опустилась, и она невольно вскрикнула.
– Я ненавижу тебя за то, что ты скрываешь от меня правду.
Он погладил ее по крестцу, а затем шлепнул ее прямо по бедру. Это было больно, но так приятно.
– Я не думаю, что мой брат захочет меня после того, как узнает. Это… не может быть.
Когда слова покинули ее, она начала плакать.
Он ничего не говорил, позволяя ей выплеснуть все наружу. Когда она немного успокоилась, он отшлепал ее снова, вызвав в ней новый прилив сил.
– Я не хочу возвращаться в жизнь Ксандера и разрушать ее.
И так продолжалось.
Снова и снова, пока каждый секрет и каждая мысль, за которые она держалась, не вырвались наружу, тяжесть бремени не покинула ее разум, и она не зарыдала, когда сломалась. После бесчисленных шлепков, пока ее задница не запылала, а разум не успокоился, она почувствовала, как он бережно поднял ее на руки и понес в спальню, прижимая к себе, пока она плакала ему в шею, выпуская все наружу, отпуская все, что ее сковывало, по крайней мере, на время.
Плача, в его объятиях, она потеряла сознание.
***
Проснувшись, она увидела, что он сидит с ноутбуком на столе и смотрит на экран в темноте комнаты, его лицо освещено светом монитора.
Повернувшись, она обернула простыню вокруг себя и подошла к нему.
– Иди сюда, – сказал он, раскрывая объятия и позволяя ей сесть к нему на колени, прижимая ее к себе, пока он поворачивал ее спиной к экрану и продолжал работать с какими-то цифрами.
Она моргнула, не понимая, на что она смотрит, но она позволила ему работать с этим, полуобернувшись к нему.
– Помнишь, я рассказывала тебе о своей подруге которая сбежала? – спросила она, чувствуя, как он все еще находится под ней.
– Да, – он подождал, пока она продолжит.
Она уставилась на экран, бездумно вспоминая.
– Человек, от которого она сбежала, держал меня при себе несколько лет. Он… он был первым.
Он был неподвижен, совершенно неподвижен, но продолжал молчать.
– Он позвонил мне сегодня вечером.
Его руки развернули ее на коленях, прежде чем она успела моргнуть, его дьявольские несовпадающие глаза пристально смотрели на нее.
– Кто?
Она покачала головой.
– Я не знаю его имени. Но он сказал… он угрожал убить тебя, убить моего брата. Он… сказал, что хочет снова оставить меня у себя.
Ее голос дрогнул на последних словах, и он крепче сжал ее челюсть.
– Этого не будет.
Два слова, произнесенные с такой жестокостью, что она почувствовала, как они проникают в ее кости.
– Он в Синдикате?
Она кивнула.
– Думаю, да. Он обратился ко мне по моему настоящему имени.
Он смотрел на нее долгую секунду.
– Тогда он будет в твоей власти.
Она больше никогда, никогда не хотела его видеть.
Даин поцеловал ее в шею и повернул лицом к монитору.
– Полное раскрытие – я нашёл твою подругу которая сбежала.
Лайла смотрела, как он открывает папку и нажимает на фотографию. На ней была изображена красивая девушка, ее глаза сияли от счастья, когда она улыбалась в камеру. Лайла моргнула, прикоснулась рукой к лицу на экране, вспоминая девушку, которая бросила ее. Но она была счастлива.
– Где она? – ее голос надломился, ее сердце было переполнено радостью за маленькую девочку, которая нашла для себя хорошую жизнь.
Долгая пауза в его ответе заставила ее повернуть шею.
– Она умерла. Лысый мужчина убил ее.
Ее рука опустилась с экрана, плечи опустились. Впервые после пожара она порадовалась, что он уже мертв, потому что ярость внутри нее снова захотела убить его. Черт.
– Ее удочерила одна семья, но изначально она была дочерью босса мафии Теневого порта. Информация накатилась на нее, когда он вывел на экран изображение Мораны, девушки в очках.
– Морана Виталио была заменена ею.
Появилась еще одна фотография, на которой была изображена Морана и мужчина, держащий ее на руках.
– Это твой брат, Тристан, – сказал он ей, давая ей впитать их изображения.
– Я видела их той ночью, ты знаешь, – прошептала она, ее глаза сканировали, пока другая фотография занимала свое место. – В ту ночь, когда я пыталась…
– Я знаю. Они были там той ночью по следу. Вот к чему я подключилась.
Фотография сменилась, на этот раз на ней был изображен молодой парень с парой.
Ее рот приоткрылся, глаза затуманились, когда она рассмотрела каждую деталь его взрослого лица. Он был прекрасен. Так прекрасен.
Она обхватила себя руками, когда фотографии сменились слайд-шоу из разных снимков, и Лайла приняла их все, сохраняя драгоценные изображения в памяти, ее сердце разрывалось от любви, потери и счастья за него.
Она зарылась лицом в твердое тело у себя за спиной, дыша ртом, чтобы сдержать поток эмоций внутри себя. Он не знал, что он дал ей, не знал, что он сделал для нее в течение шести лет, день за днем, ночь за ночью. Для человека, который говорил, что не чувствует, он вырастил мальчика и отправил его в свою семью, присматривал за ним издалека, а ее оберегал все это время. Он остался с ней, когда она была сломлена, и дал ей все инструменты, необходимые для того, чтобы она собрала все части. Он склеил эти части и целовал ее шрамы, делая ее своей, чего так сильно жаждало ее сердце.
Для мужчины, который говорил, что не чувствует, он чертовски сильно любил ее. Она повернулась к нему лицом, ее сердце было в ее глазах.
– Спасибо.
Он ничего не сказал, просто обнял ее, его глаза искали ее.
Она прижалась губами к его губам, и он овладел ею, целуя ее так, как она любила, так, как она требовала, владела и хранила.
И сидя в объятиях дьявола, которого она любила, не зная, что ждет ее в будущем, она почувствовала надежду. Она чувствовала безопасность.
Она чувствовала любовь.
Что бы ни ждало ее в будущем, с ним рядом она будет в порядке.
Они будут в порядке.
Глава 28
Человек-Тень
Человек-тень посмотрел на женщину, спящую на кровати.
Девушка, ворвавшаяся в его жизнь, светящаяся в темноте, вдохнувшая жизнь в его холодное, мертвое сердце.
Теперь женщина, которая каждый день преодолевала трудности и выходила на свет с другой стороны, имея внутри себя столько жизни, что он удивлялся, как одно существо может ее вместить. Именно эта жизнь зацепила его, жизненная сила, которая питала его пустоту, абсолют его бездны.
Однажды она сказала ему, что для нее любовь – это список всего, и она подходила ему под все категории, кроме одной.
Он никогда, ни разу не ставил благо другого человека выше своих собственных эгоистичных потребностей и никогда не думал, что сможет это сделать. Но, как ни странно, когда он смотрел, как она спит, зная о демонах, с которыми она боролась, и о трещинах, которые она насчитала в себе, он чувствовал побуждение закрыть эти трещины и заделать их, пока она снова не встанет на путь исцеления, как раньше. Он видел, как хорошо у нее получалось, когда она сосредотачивалась на себе, когда внешние силы не тянули ее, и он хотел, чтобы она снова нашла к этому путь.
