Текст книги "Жнец"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ты пришёл, чтобы меня сопроводить к

Данте? – спросила она его, почти ожидая, что он не ответит.

Он удивил ее, сказав простое «да» тихим

голосом, вытащив свои темные очки из кармана своего темного костюма и жестом предлагая ей пройти рядом с ним.

Морана пошла по шагу, когда они шли на запад по территории, наблюдая за всем вокруг. Мужчины, которых она увидела из окна, по-прежнему стояли у дома. Между домом и линией деревьев на севере лежали длинные полосы травы, отделяющие озеро и за его пределами. На западе она увидела два разных крыла, одно выкрашенное в белый цвет, а другое не выкрашенное, а просто из красного кирпича, расположенные почти в двух разных углах поместья. Белый был огромным и находился дальше красного дома. У него была плоская крыша над третьим этажом и черные кованые перила на балконах. Дом из красного кирпича был намного меньше по сравнению с ним, имел наклонную крышу с одной стороны над первым этажом и простую круглую веранду. Они направлялись к красному.

– Тот, что справа, принадлежит Данте, – прервал их молчаливую прогулку Вин, указав на дом из красного кирпича.

Морана была удивлена тем фактом, что A – он сам с ней заговорил, а Б – назвал Данте по имени.

Отложив это на потом, Морана воспользовалась возможностью, чтобы получить больше информации.

– А белый позади него слева? – спросила она, не отставая от его быстрых шагов.

– Это штаб-квартира, – сообщил Вин. – У них есть квартиры внутри.

Морана с любопытством кивнула.

– А учебный центр?

Шаг Вин запнулся на долю секунды, прежде чем он поднял его снова, бросив на нее взгляд из-за очков. Морана сохраняла невинность на лице. После долгого момента, когда она думала, что он

не ответит, он заговорил.

– Это в противоположном направлении. Я бы посоветовал тебе держаться как можно подальше оттуда.

Принято к сведению.

– Почему ты вчера дал мне нож? – Морана

задала вопрос, который беспокоил ее с тех пор, как она его увидела. – Не то, чтобы я не была благодарна. Но я не понимаю мотивов.

Закрыв рот, Морана моргнула, удивившись

самой себе. Она, конечно, бормотала в своей голове. Все время. Но это первый раз, когда это выскользнуло из головы. Ей следовало быть осторожнее, гораздо осторожнее.

Вин пожала плечами. И промолчал. Не достаточно хорошо.

– Серьезно, – подтолкнула она. – Мне нужно знать, что ты один из хороших парней.

Вин бросил на нее еще один взгляд.

– Здесь нет хороших парней, мисс. Но могу ли я пустить пулю в твою голову? Нет, если только ты не пересечешь мою дорогу лично. Кого еще ты пересечешь, неважно для меня и моего пистолета.

Ладно, этого было достаточно.

Морана кивнула, рада, что задача прояснилось. Они прибыли к Данте, и Вин резко постучал в дверь. Через несколько секунд дверь открыла пожилая женщина с седеющими волосами, добрым морщинистым лицом и потрясающими зелеными глазами Амары. Женщина не могла быть никем, кроме матери Амары. И тот факт, что Данте привел мать Амары в свое крыло в качестве прислуги, многое рассказало ей об этом человеке.

Вин кивнул ей и матери Амары и ушел, не сказав ни слова. Лицо пожилой женщины расплылось в широкой улыбке с ямочками, когда она увидела Морану. Удивив ее, черт возьми, женщина протянула руки, закаленные да тяжелой работы и взяли Морану, ее глаза затуманились слезами.

– Моя дочь рассказала мне, что ты ее подруга, – сказала женщина с акцентом. – Понимаешь, у нее нет друзей. Я благодарю тебя.

Чистота женского сердца тронула то, что

внутри Мораны она считала мертвой давным-давно, доказательство всеобщей родительской любви.

Сжимая руки женщины со всеми эмоциями,

бурлящими в ней, Морана мягко сказала:

– Ваша дочь, самый добрый и щедрый человек, которого я когда-либо знала. Она была мне верной и сильной подругой. И она очень по вам скучает.

Женщина улыбнулась сквозь слезы и отдернула руки, чтобы вытереть их. Открыв дверь пошире, она пригласила Морану внутрь.

– Входи, дитя, – ласково сказала она, запирая дверь после того, как вошла Морана, и направилась внутрь.

В доме было тепло, стены, шторы, деревянная мебель, коричневые, красные и кремовые цвета просто окутывали Морану своим теплом. Запах яиц, кофе и пачулей каким-то образом замысловато смешались вместе, открытые окна приносили легкий ветерок, звуки колокольчиков снаружи. Это было непохоже ни на одно место, где она когда-либо была. Тепло. Уютно. Гостеприимно.

– Данте сказал мне, что ты будешь здесь, —

продолжила пожилая женщина, проводя Морану к

уютному плюшевому коричневому дивану и усаживая ее. Морана рухнула на подушку. – Чувствуй себя как дома. Ты позавтракала?

Морана покачала головой, охваченная всеми

эмоциями. Женщина улыбнулась.

– Я принесу тебе немного еды и кофе. Ты любишь кофе, да?

Морана кивнула. Женщина нежно погладила её голову, как родители бездумно поступали со своим ребенком, как она делала это бесчисленное количество раз. Это было впервые для Мораны. Она почувствовала, как дрожит ее подбородок.

– Делай свою работу, и если тебе что-нибудь

понадобится, позови меня, – женщина повернулась, чтобы уйти.

– Как мне вас называть? – резко спросила

Морана.

Женщина усмехнулась, ее лицо загорелось и сморщилось.

– Зия, конечно. Так меня называет Данте.

Морана улыбнулась, глядя, как женщина вышла и выдохнула. Более потрясенная этой простой встречей, чем она ожидала, Морана увидела, как дрожат ее руки, когда она вынимала из сумки свой ноутбук и другое необходимое оборудование.

Медленно, когда она села на стол перед собой, Морана скрестила ноги под ней и устроилась. Пожилая женщина зашла с подносом с восхитительно выглядящим омлетом, ломтиками тостов, свежими фруктами и кофе. Морана поблагодарила ее, когда она поставила поднос себе на колени и вышла, закрыв за собой дверь, давая Моране уединение. Услышав, как ее желудок урчит из-за того, что она плохо ела за обедом, Морана с удовольствием принялась за завтрак.

Через несколько минут тарелки было пусты, и ее желудок был доволен. Поставив поднос на пол рядом с собой, Морана отпила кофе и в первую очередь сделала покупки в Интернете. Обычно ей не требовалось много времени, чтобы делать покупки. Она знала свой стиль и знала, что ей нравится носить. Но в это утро она не торопилась, выбирая наряды, которые варьировались от шкалы «достаточно удобные, чтобы носить» до «неудобные, но чертовски классные».

Зия вошла и забрала поднос с другой улыбкой, на которую Морана ответила. Затем Морана заказала себе нижнее белье. Хорошее, сексуальное нижнее белье с учетом того, что у неё есть кто-то, который склонен рвать ее одежду. Затем последовали обувь и косметика. Затем аксессуары. Когда все было сделано, был уже полдень. Она потратила кучу часов и долларов, но, черт возьми, это было хорошо.

Поставив доставку на следующий день, она ввела адрес особняка и встала. Потянувшись, Морана подошла к окну гостиной и посмотрела на дом с другой стороны. Оттуда она могла видеть это чудовище в особняке во всей красе, лужайки и ворота. Оттуда она также могла видеть озеро дальше под гору и дом на его краю. Хотя это было все еще очень далеко, но ближе, чем окно. Она могла видеть, что это коричневый коттедж, видела, что он был на одном уровне над землей, но не более того.

Не сводя глаз с дома, Морана достала из кармана телефон и набрала номер женщины, которую она теперь считала своей подругой. Он зазвонил дважды перед подключением.

– Морана, – приветствовал ее низкий хриплый голос Амары.

Если бы Морана не знала ужасную историю

Амары и не видела ужасный шрам, разрезавший ее горло и повредивший голосовые связки, Морана сказала бы, что у нее голос, созданный для секса. Но все столь жестокое не могло быть связано с чем-то прекрасным. Или могло?

Отбросив свои мысли, Морана ответила, что

все нечеткие чувства, которые она испытывала.

– Благодаря тебе меня мило поприветствовали два замечательных человека.

Амара усмехнулась.

– Это место – ловушка. Мы, девушки, должны быть спиной друг к другу. Так что я просто подумала, что тебе могут понадобиться некоторые люди на твоей стороне, которых ты можешь заинтересовать.

– Я ценю это, – улыбнулась Морана. —

Спасибо. За все.

– В любое время, Морана, – раздался мягкий голос Амары. После секунды молчания, Амара спросила. – Так, как тебе в Тенебре?

Морана фыркнула.

– Погода пока хорошая. И люди удивительные.

– Серьезно?

– Что ж, – Морана уткнулась задницей в край окна, играя с краем, – Как уже упоминалось, твоя сводная сестра удивила меня. Твоя мама тоже.

– На твоём месте я бы не доверяла Нерее

полностью, – предупредила Амара о своей сводной сестре, удивив Морану. – Я имею в виду, что она всегда хорошо ко мне относилась, очень меня любит. Но ты чужая, она ещё и очень суровая. Я замолвила за тебя словечко, но искренне сомневаюсь, что ты будешь ее часто видеть. В основном она выезжает за город.

Все внутри Мораны растаяло от честности Амары.

– Я буду бдительной. Пока она будет хорошо ко мне относится, я буду в порядке, и буду осторожна.. Между прочим, твоя мама сказала мне называть ее Зия. Это ее имя или это что-то значит?

Морана слышала улыбку Амары в ее голосе.

– Это означает тетя.

Тетя. Странная женщина, которую она никогда раньше не встречала, попросила ее называть тетей просто потому, что она хорошо относилась к своей дочери. У нее никогда не было тети. Особенно той, кто нежно гладила ее по волосам и кормил. Узел в ее горле сжался.

– Она замечательная женщина, – голос Амары прервал ее эмоциональные размышления. – Но не рассказывай ей своих секретов, потому что она расскажет их все Данте. Она любит этого мужчину как-то неистово.

– Это потому, что ты его любишь? – спросила Морана, прежде чем внезапно сообразить, что, возможно, ей не стоило этого говорить.

К ее большому облегчению, Амара рассмеялась, ее голос был напряженным из-за давления на ее связки.

– Нет. Может быть. Кто знает? Мама всегда любила Данте, даже когда мое увлечение им было тайной. Я думаю, она просто чувствовала к нему материнскую заботу после смерти его матери.

Морана хотела спросить об этом больше, но не стала, зная, что Амара не поделится с ней ничем, связанным с Данте. После небольшой паузы другая женщина наконец спросила:

– Как он там?

Морана не могла удержаться от подергивания губ.

– Хорошо. И знаешь он несколько раз заступался за меня перед со своим отцом.

Амара выдохнула.

– Это хорошо. Я рада это слышать.

Морана заколебалась.

– Ты знаешь, сможешь ли когда-нибудь вернуться домой?

– Нет. По крайней мере, до тех пор, пока либо Марони не покинет трон, либо Данте не женится на другой женщине.

– И это тебя не беспокоит? – спросила Морана.

Голос Амары стал мягким.

– Раньше беспокоило. Уже нет. Он может быть с кем пожелает.

Сменив тему, зная, что она копается в старых

ранах, Морана передвинулась на подоконнике.

– Кстати, ты что-нибудь знаешь о Тристане и Кьяре Манчини?

Тишина. На долгую секунду. Затем Амара

вздохнула.

– Это был ее первый внебрачный роман после того, как она переехала в Тенебру. Она выбрала его, потому что, переспав с ним больше всего растоптала бы эго ее мужа и Лоренцо. Я думаю, Тристан спал с ней по той же самой причине.

Морана сглотнула.

– Она подразумевала, что была его постоянной в течение долгого времени.

Амара немедленно усмехнулась.

– О, пухлис! Эта женщина – рептилия.

Данте называл ее чем-то похожим. Интересно.

– Она хотела, чтобы ты поверила в это, потому что она из тех женщин, которая немедленно начинает угрожать, любой другой. Умнее, красивее, неважно. В любом случае, если и была какая-то женщина, которая была постоянной в жизни Тристана, так это ты, даже в твое отсутствие.

Это, как ни странно, согревало ее. Она

облегченно вздохнула. Услышав ее выдох, Амара продолжила твердым тоном.

– Не позволяй ей или кому-либо еще добраться до тебя, Морана. Я имею в виду то, что сейчас говорю тебе. Я никогда не видела Тристана таким живым, как с тобой. Я искренне верю, что у вас обоих есть возможность построить что-то хорошее. Не позволяй ничему это испортить, особенно в этом месте. Этот дом кишит людьми, которые больше всего мечтают увидеть горящего Тристана. Так что будь сильной ради вас обоих.

Морана глубоко вздохнула.

– Я буду. Спасибо, Амара.

– Как я уже сказала, в любое время, – ответила Амара своим мягким хриплым голосом. – Если тебе нужна какая-то внутренняя информация или просто поговорить с подругой то, я здесь. Я бы хотела, чтобы мы продолжали эту дружбу, независимо от того, что случится с Тристаном или Данте.

Морана с улыбкой ковыряла верх.

– Я тоже.

– Хорошо. Я сейчас ухожу, но поговорим позже, хорошо?

– Хорошо.

Морана посмотрела на небо, с ее груди поднялась тяжесть.

Попрощавшись с ней и запланировав еще один звонок, Морана отложила телефон в сторону и наблюдала, как облака танцуют в голубом небе, серый и белый сливаются, создавая нечто волшебное. И она восхищалась этим. Она восхищалась всем, что приобрела за несколько недель. За такое короткое время у нее появились друзья, отношения. У нее были люди, которым было не плевать, если с ней что-то случится, и у нее были люди, которых она хотела защитить.

Это было так странно – это новое чувство в ее груди. Она ухватилась за него, держалась за, лелеяла. Это имело значение.

Глава 7

Морана молча поблагодарила Амару еще раз

за то, что она сказала ей правду. Тот факт, что Тристан не был с этой женщиной так долго, заставило ее расслабиться. Она была единственной постоянной в его жизни, даже несмотря на то, что их связывало травмирующее прошлое. Но у них была возможность сделать что-то прекрасное. Она почувствовала это, почувствовала, попробовала на вкус.

На этой счастливой ноте она стала есть салат,

который Зия незаметно оставила для нее, пока она разговаривала с Амарой, и наконец переключилась в рабочий режим. Коды нужно было отследить. Что еще более важно, необходимо сдерживать

любой ущерб, который они уже нанесли или могут нанести. Она быстро приступила к написанию еще одного набора кодов, как говорила Данте несколько дней назад. Эти новые коды будут предупреждать ее, как только будут использованы исходные коды, и будут содержать любой ущерб, который они хотели бы нанести. Наряду с этим, она также настраивала их, чтобы отследить любые уникальные элементы исходных кодов, чтобы она знала, даже если бы они использовались кем-то отдельно и где угодно. Поскольку у этого человека были некоторые познания в компьютерах, она не хотела рисковать.

На это у нее ушли часы сосредоточенной, работы. Она была в наушниках, включила успокаивающий инструментальный плейлист, а очки прилипли к носу. Зия приходила и уходила, ни разу не потревожив ее, и всегда закрывала за собой дверь. Ее телефон один раз зазвонил, но она не проверила. Но спустя несколько часов и окоченевших пальцев она, наконец, установила и запустила все новые коды, поставив ловушку. У этого гения было только одно упущение – тот, у кого были коды, не имел понятия, что все необходимые для их использования программы, не сработают, потому что их создала Морана и она знает как это предотвратить. Благодаря этому, он будет работать годами, чтобы разобраться в этих программах. Но она думала ещё кое о чем, почему кто-то использовал тщательно продуманную схему, чтобы Джексон ухаживал за ней, украл их у нее и подставил Тристана, чтобы тот взял на себя ответственность за это? В какой-то момент им приходилось использовать это, верно? Или зачем вообще их воровать?

Уставшая после нескольких часов сосредоточенной работы, Морана потянулась, ее позвоночник напрягся, разминая шею она посмотрела в окно. Было уже темно, время летело быстрыми темпами, а она спокойно работала. Это была одна из лучших ее работ.

Она взяла телефон, чтобы проверить пришедшее сообщение и увидела имя своего отца.

Отец: Ты на самом деле в Тенебре?

Морана долго смотрела на сообщение, гадая, стоит ли ей вообще отвечать, но потом отказалась. К черту его и его планы. Она ничего ему не должна. Впервые в жизни у нее было что-то хорошее, даже посреди хаоса. Она не позволит ему испортить это. Больше никогда.

С отвращением она бросила телефон на подушку и положила ноги на стол, скрестив лодыжки. Поставив ноутбук на колени, Морана свернула программы, которые инициализировала, и открыла другое окно. Увидев имя отца, это напомнило ей о чем-то, что она собиралась поднять после того, как подслушала разговор Данте и Тристана в ночь Выбора, как ей нравилось думать об этом. Да, с большой буквы В. Данте кое-что упомянул о том, что Тристан Кейн вошел на территорию ее отца, когда она пропала. И Моране было безумно любопытно узнать, что случилось.

Вот почему она подключила камеры в кабинете своего отца, которые она установила много лет назад. Он даже не знал, что они там установлены. Морана, как и тогда, хотела быть в курсе всего. И какой лучший способ быть в курсе, чем установить камеры в кабинете отца. Видеть и прослушивать разговоры не только держало ее в курсе, но также позволяло ей собирать компромат против многих, опасных мужчин их мира. Самое главное, ее отец. Она знала о большинстве грязных вещей, в которые он был вовлечен, записывала разговоры и встречи, храня их на черный день.

Ее безотказность.

Закрыв глаза на разочарование и боль, которые он причинил ей, Морана стряхнула их и сосредоточилась на более важном деле. Быстро набрав несколько паролей, она вошла в систему и ввела дату дня, которую она хотела посмотреть. Она ввела время после того, что было ее

последним сообщением ему, и нажала «ввод».

Экран засветился от камеры в верхнем правом

углу кабинета, показывая изнутри кабинет ее отца. Он был пуст. Перемотав несколько минут вперед, Морана нажала «ввод», когда вошел ее отец, его шаги были взволнованными. Он взял офисный телефон и заговорил в трубку твердым и грубым голосом в ее наушниках.

– Сделано?

Она знала, что он говорил о взрыве ее машины, ее любимой машины. Что бы ни сказал другой человек на линии, он не очень обрадовался. Он сел в кресло и приложил руку ко лбу.

– Что значит мужчины не отвечают? Позвони им! Мне нужно знать, позаботились ли о ней.

Позаботились ли. Мило.

Морана только бесстрастно наблюдала. Ее отец положил трубку и долго смотрел в окно.

Морана хотела бы думать, что внутри него был намек на раскаяние, намек на печаль после того, что он только что сделал со своей единственной дочерью, но она не думала, что он сожалел. Мужчина, позволивший своему ребенку упасть

с лестницы, приказавший взорвать ее, не был способен на раскаяние. Единственная причина, по которой он сейчас связался с ней, заключалась в том, что Марони сообщил ему о ее присутствии, и она взъерошила его перья.

Она наблюдала, как что-то за окном привлекло его внимание. Ее сердце забилось быстрее.

Наклонившись вперед, не осознавая этого, Морана ошеломленно наблюдала, как Тристан влетел в кабинет ее отца, как бушующий шторм. Ни предупреждения, ни объяснения. Он просто вошел, будто владел этим местом, даже не взглянув на троих мужчин позади него, направивших пистолеты на него, все его тело было туго напряжённо, чтобы взорваться в любую секунду. Он был бомбой, и он тикал.

– Он только что вломился, – задыхаясь,

объяснил один из мужчин. – Мы пытались его остановить, но он вырубил двух парней.

Морана смотрела, загипнотизированная и потрясенная, как Тристан Кейн, нет, Хищник, сел на одно из кресел напротив ее отца, все его тело вибрировало от гнева, которого она никогда, не видела. Сердце колотилось, она не осмеливалась пошевелить ни единой мышцей, наблюдая, как напряжение в комнате поднимается все выше и выше.

– Я помню тебя, парень, – сказал ее отец, откинувшись на спинку кресла и глядя на Тристана. – Ты выстрелил в отца прямо между глаз. Того маленького мальчика трудно забыть. Я не узнал тебя тогда, когда мы недавно встретились. Теперь узнал.

Хищник просто смотрел на него.

– Где она?

Ее отец улыбнулся улыбкой Марони.

– И я помню, как ты подошел к ней, стер кровь с ее лица.

Морана почувствовала, как ее пульс участился, в голове не было никаких воспоминаний о происшествии, а только одна мысль, мысль о том, что мальчик вытирает кровь с лица ребенка, о том, что он делает это с ней, заставила ее сердце сжаться.

– Где она?

– И то, как ты смотрел на нее в ресторане, – продолжил ее отец, делая вид, что его не беспокоит взгляд смертоносного, опасного человека на себя. Но Морана могла сказать, что он волновался. На щеке у него был клещ. —Удивительно, не правда ли? Женщина, которая смогла тебя привлечь? Я хотел выдать ее замуж за сына одного из моих партнеров. Даже все организовал. Но эта маленькая шлюшка хорошо раздвинула ножки для тебя, не так ли?

Прежде чем она успела моргнуть, Тристан Кейн встал с кресла и обошел вокруг стола, его одна рука скрутила руку ее отца за спину, а другой прижалась лицом к столу за шею.

– Ее зовут, – Тристан наклонился, чтобы

прорычать, – Морана.

Озноб.

Морана остановилась, пытаясь отдышаться, и

ее живот упал. Она наблюдала за человеком, которого впустила внутрь себя разными способами, наблюдала, как его фигура застыла на экране, склонилась над отцом, его губы были открыты при последнем слоге ее имени.

С трудом сглотнув, она снова нажала «ввод». На него направили пушки. Ее отец захныкал. Волнение пробежало по ее спине, когда она

услышала, как он впервые произнес ее имя, почувствовала, как слоги обвились вокруг его языка, услышала, как ее имя пропитано виски и грехом. Прерывисто вздохнув, она восхищенно наблюдала.

– Назови ее шлюхой еще раз, – продолжил Тристан, – И то, что я сделал со своим отцом, будет выглядеть детской игрой по сравнению с тем, что я сделаю с тобой.

Он сильнее вывернул ее отца за руку, заставляя Габриэля Виталио вскрикнуть от боли. Он даже не взглянул на несколько приставленных к нему пистолетов.

– А теперь я спрошу тебя еще раз. Где она?

Слова отца запутались из-за того, что он

прижимался щекой к столу. Тристан немного опустил голову.

– Она мертва.

Пока.

От тишины, воцарившейся в комнате, по ее

телу пробежали мурашки по коже, а ее даже не было в комнате. Она ждала, затаив дыхание, ее сердце было в горле, глаза прикованы к черно– белому экрану.

– Ты лжёшь, – ясно сказал Тристан.

– Нет, – ответил ее отец. – Я сам отдал приказ.

Тристан ударил отца головой о стол, резко потянув за большой палец, и в комнате раздался громкий треск. Ее отец закричал, один из мужчин выстрелил. Тристан пригнулся, достал свое собственное ружье и уставился на мужчин, удерживая ее отца в неподвижности.

– У меня с вами нет проблем, – сказал он

мужчинам. – Уйдёте сейчас, останетесь в

живых. Или умрете.

Она смотрела, как мужчины колеблются, двое

из них уходят, очевидно, зная о его репутации. Третий, стараясь быть храбрым, поднял пистолет. Тристан пожал плечами, выстрелил ему в плечо и указал пистолетом на дверь. Мужчина сбежал, оставив его с отцом наедине.

Тристан прижался к нему и засунул пистолет за пояс. Ее отец посмотрел на него со злобой в глазах. Тристан сел на край стола и наклонился вперед.

– Где она?

– Мертва.

Тристан улыбнулся холодной жесткой улыбкой с ямочками на щеках, которые, как она теперь узнала, у него были.

– Мне нужно сломать еще девять пальцев. Потом два запястья. Два локтя. Два плеча. Шесть ребер я могу сломать, не повредив тебя изнутри, и даже не заставляй меня дойти до нижнего пояса. Да и в твоём возрасте, старик, всё будет долго заживать.

Он склонил голову набок, почти небрежно держась за руку ее отца.

– У меня есть время и терпение, чтобы заставить тебя почувствовать боль, подобной которой ты никогда раньше не чувствовал. Боль, которая заставит тебя просить меня о смерти. Итак, я спрошу еще раз. Где она?

Его пальцы остановились на большом пальце другой руки. Она увидела, как дрожит рука ее отца, его челюсти стиснуты, когда он смотрел на что-то гораздо худшее, чем смерть.

– Я не лгу. Я отдал приказ.

– Где?

– Кладбище за аэропортом, – признался ее отец. – Мои люди следили за ней несколько раз.

Тристан выпрямился, отбросив руку и повернулся, чтобы уйти.

– Она твоя слабость, Хищник? – голос ее отца заставил его замерзнуть.

Ее отец, очевидно, самый глупый человек на

планете, раз подстрекал Тристана, вместо того чтобы сбежать от него.

– После стольких лет я думал, что она будет последним человеком, которого ты будешь искать.

Тристан повернулся, приподняв бровь, его руки расслабились по бокам.

– Ты знаешь, что можешь начать войну не так ли?

Тристан безрадостно усмехнулся.

– У тебя нет смелости для войны, старик. У тебя не хватило смелости защитить свою дочь, когда она тогда была беззащитна с пистолетом, направленным ей в голову. У тебя и сейчас нет смелости.

Ее отец встал, оскорбленный своей мужественностью. Серьезно, какое отношение она имела к этому напыщенному, эгоистичному мужику?

– Я всегда защищал свою дочь. Ты поступил

глупо, придя сюда, – произнес ее отец.

Тристан вернулся к столу и наклонился вперед, положив ладони на поверхность.

– Если хоть один волосок упадёт с её головы, я вернусь сюда снова. Не так тихо, как сейчас, нет. На этот раз я вломлюсь к тебе в дом и убью тебя, и я не буду тратить на это своё драгоценное время.

– Не угрожай мне.

– Я предупреждаю тебя. Отправляй столько

охранников, сколько захочешь, – сказал Тристан мягким, смертоносным тоном. – И молись, чтобы с ней всё было в порядке.

– Почему ты так заботишься о ней? – прямо спросил ее отец.

Морана почувствовала, как ее сердце

остановилось при этом вопросе, ее руки дрожали,

пока она ждала его ответа. Тристан долго не отвечал. И тогда он это сделал.

– Это мне нужно знать, а ей, узнать, —

сказал он угрожающим тоном. – И никому больше.

Повернувшись, он снова подошел к двери, затем остановился, пристально глядя на ее отца своим жестоким взглядом.

– Держись от нее подальше, старик, – жестко предупредил он. – Приди за ней снова, я приду за тобой.

– Ее киска должна быть волшебной, чтобы ты...

Прежде чем ее отец успел закончить эту отвратительную фразу, он был прижат к своему креслу, и Тристан сильно ударил его по недавно зажившему носу. Кровь начала литься изо рта ее отца, заставляя ее понять, что он, вероятно, сломал зуб. Тристан крепко стиснул его челюсть одной рукой и наклонился, почти нос к носу.

– Еще одно слово, – сказал он тоном, от которого по ее телу пробежал холодок. – Дай мне еще один повод отрезать тебе язык.

Ее отец уставился на Тристана, потеряв дар речи.

– Одно слово, – призвал Тристан, маска упала с его глаз. Ее отец молча покачал головой. – А теперь слушай меня внимательно, —произнес Тристан, тряся челюстью отца для выразительности. – Она под моей защитой. Моя. Никто ей не причинит вреда. Никто не посмеет говорить о ней дерьмо. Ни я, ни ты, никто. В следующий раз, если я услышу, что ты назовёшь ее как-то иначе то, я отрежу тебе язык и скормлю его твоим собакам. В следующий раз, когда я увижу тебя где-нибудь рядом с ней, я убью тебя. Держись. От неё. Блядь. По дальше. Ты понял?

Ее отец кивнул. Тристан кивнул.

– Хорошо. И каждый раз, когда ты это будешь забывать, просто вспомни, как я убил своего отца, когда был мальчиком для неё. И думай о людях, которых я могу убить теперь, когда я мужчина, чтобы защитить ее.

Ее отец снова молча кивнул.

На этот раз Тристан Кейн вышел из кабинета.

Ошеломленная Морана откинулась назад.

В шоке.

Ее глаза все еще были прикованы к экрану,

наблюдая, как отец звонит и так далее. Она нажала перемотку и посмотрела все заново с самого начала. Ввод, сломанный большой палец, угрозы, выстрел, новые угрозы, уход. А потом она смотрела это снова, и снова, и снова, пока каждая поза, каждый нюанс, каждое слово не запечатлелось в ее сердце.

Каждое его слово стучало в ее сердце, медленно открывая, пока не раскололось надвое и не впустило его. Она не могла вспомнить ни разу в жизни, чтобы кто-нибудь заступился за нее. Она жила с мужчинами, которые считались сильными и жили в страхе. Она жила с отцом, не обращающего внимания, когда мужчины касались ее под столом. Она жила одна, никогда, даже не думая, что когда-нибудь кто-нибудь ворвется в кабинет ее отца, бесстрашный, причинит ему боль, будет угрожать ему, и все ради нее.

Еще до того, как она попросила его сделать выбор, он уже сделал это. Еще до того, как он узнал, что она знала, он хотел защитить ее. Еще до того, как она открылась ему, как она, он хотел ее. Все это взаимодействие с ее отцом, за несколько часов до того, как он нашел ее, основанное только на их взаимодействиях, как это было раньше, не показало ей ничего, кроме его яростной защиты и уважения, которое он к ней испытывал.

Слеза скатилась по ее щеке, когда она поставила ноутбук на стол. Морана стерла его, ее сердце было переполнено так, как никогда не было. В окружении теплого и безопасного места со странной женщиной, которая открыла ей свое сердце, с друзьями в ее жизни и с мужчиной, который без страха пойдет на край земли за ней, ее сердце было полностью его.

Встав, она подошла к окну, из ее глаз потекло еще больше слез, радость, печаль, боль, облегчение, благодарность, все смешалось, пока она не смогла отличить одну от другой. Глядя на лужайки, она не двинулась с места, пока не услышала, как открылась главная дверь дома и раздался голос Данте.

Морана повернулась к двери, сжимая сердце в горле, и подождала, пока она откроется. Это были они.

Вошли Данте и Тристан, оба были в тех же

костюмах, что и утром, но теперь помятые. Галстук Данте висел косо, а на Тристане его не было. Данте посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Тристан просто посмотрел на нее. И Морана не могла больше сдерживаться. Не колеблясь ни секунды, она побежала к нему и, крепко держась, обвила руками его шею, она почувствовала, как его тело застыло от ошеломленного удивления, и уткнулась лицом в изгиб его шеи.

– Данте, – услышала она его голос из его груди.

– Я буду снаружи, – сказал Данте.

Морана услышала, как за ними закрылась дверь. А потом она почувствовала, как его руки осторожно обвились вокруг нее, словно не зная, как ее держать. Морана крепче обернулась вокруг его шеи, стоя на цыпочках, опираясь на него всем своим весом, впервые так прижалась к нему. Его руки медленно обняли ее, одна обнимала ее за талию, другая поднималась, чтобы обхватить ее затылок.

– Что-то случилось? – спросил он тихим, почти успокаивающим шепотом, его голос звучал прямо возле ее уха. Преодолевая все эмоции, вспыхнувшие внутри нее, из ее глаз потекли следы, она покачала головой. – Ты в порядке? – его тон немного смягчился.

Она кивнула ему в шею. Она чувствовала его смущение из-за того, как она себя вела, но на этот раз ей было все равно. Она заслуживала того, чтобы обнимать кого-то, кто заботится о ней так же, как он. Он заслуживал того, чтобы его держал тот, кто заботился о нем так же, как и она.