Текст книги "Жнец"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Не говоря ни слова, он поднял ее и двинулся в сторону зоны отдыха. Морана цеплялась за сильные мускулы на его шее, ее ноги висели в воздухе. Он повернулся, сел на тот же диван, на котором она сидела, и Морана согнула ноги, чтобы приблизиться к нему, оседлав его, чувствуя, как пистолет на его талии прижимается к ее бедру, все еще прячась в пространстве между его шеей и плечом. Она чувствовала его мускусный запах и его одеколон, смешанные с его пульсом, чувствовала, как вены у нее на щеках пульсируют, когда она уткнулась в него носом, ощущала его мягкие волосы на своих руках, когда она пробегала пальцами по прядям. Его сердце билось о ее грудь, прижимаясь к его груди. Его теплые мускулы казались твердыми на каждом ее изгибе. Его таз идеально вписался в ее бедра. Его руки, крепко обнимавшие ее маленькое тело, не двигались. Не гладили, не исследовали, ничего не делали. Она чувствовала, что он наполовину боялся, что это может спровоцировать ее, и наполовину смущен тем, почему она цеплялась за него, как коала за его любимую ветку.

Спустя несколько минут объятий и то, как он позволил ей обнимать его без жалоб, Морана оторвала лицо от его шеи и посмотрела на его кадык, обнаженный расстегнутым воротником его белой рубашки. Взглянув вверх, она наконец встретилась взглядом с его взглядом. Эти голубые, голубые глаза заставили ее тихо вздохнуть. Они были терпеливы, но не настороженны, как хищники, а мягче и нежнее. Он ждал, что она объяснит свое странное поведение.

Морана провела руками по бокам его лица,

обхватив его челюсть ладонями, чувствуя, как щетина так восхитительно царапает ее ладонь, и сказала ему в одном маленьком слове, где каждая эмоция душила ее сердце.

– Спасибо.

Его брови на мгновение нахмурились, когда он слегка наклонил голову влево, пытаясь понять ее. Спустя минуту он спросил.

– За что?

Морана погладила его по щеке большими

пальцами.

– За заботу.

Он этого не понял. Конечно, нет. Как он мог? Он не знал всей ее истории. Не знал, кем стал для нее. Не знал, что она видела, как он делал то, что он сделал с ее отцом, когда она пропала. Не понял этого, потому что не знал, как он повернул ее мир вокруг своей оси, как он расколол ее грудь, как согрел ее до костей, так что она знала, что ей никогда не будет холодно или одиноко. И она не сможет передать ему это, сказать все это. Так что, она сделала это единственным способом, которым могла в тот момент.

Она наклонилась вперед и прижалась губами к его губам. Он замер. Полностью затих. Его руки слегка сжались на ее бедрах, но он замер под ней. Морану это не заботило. Она держала его со всей любовью, которую испытывала к нему в своем сердце, и наклонила голову, вкладываясь в этот поцелуй.

Она прикусила его губы, отпила из них, поцеловала нежно, благоговейно, передавая ему

нежность, которую, как она знала, он никогда не получал за последние два десятилетия.

Он позволил ей. Он позволил ей поцеловать его. Позволил это. Хотя сам не поцеловал ее в ответ, но и не оттолкнул. Морана попробовала его губы так, как ей так давно хотелось. Наклонив голову в другую сторону, она снова соединила их губы вместе, на мгновение сомкнув их, прежде чем пососать его нижнюю губу, чувствуя, как щетина на его подбородке трется о ее кожу, щетина вокруг его рта обжигает ее.

Кто-то постучал в дверь. Морана отстранилась от простейшего и прекраснейшего поцелуя и посмотрела ему в глаза.

– Ты, – прошептала она в пространство между ними, – Тристан Кейн, самый красивый, нет, самый прекрасный мужчина. И мое сердце бьется за тебя.

Замешательство и удивление на его лице были бесценны. Это был не Хищник. Это был мальчик, которого назвали чудовищем за то, что он совершил храбрый поступок, и которого оставили одного, чтобы ему никогда не говорили, что он драгоценный. Это мальчик, который превратился в более сильного мужчину, который не мог понять или обработать ее действия или мысли, стоящие за ними. Она залезла под образ и нашла мужчину, мальчика.

Не говоря ни слова, Морана встала. То, что он позволил ей, было доказательством его шока. Она открыла дверь, и Данте посмотрел на нее,

приподняв брови. Морана покачала головой. Он ухмыльнулся.

– Мы должны добраться до дома. Пора ужинать, – объявил Данте, указывая на главную дверь. – Мы можем поговорить по дороге домой.

Морана кивнула.

– Можно я оставлю здесь свой ноутбук? Я оставила запущенными некоторые программы, и мне будет неудобно заходить с ними в этот дом.

– Конечно.

– Можно минутку? – спросил виски, и, грех позади нее, обращаясь к Данте.

– Еще минутку? – Данте ухмыльнулся, затем покачал головой и молча вышел через главную дверь.

Морана повернулась, чтобы спросить, о чем он хотел поговорить, как вдруг ее ударило о стену рядом с дверью. Она озадаченно посмотрела вверх, едва отдышавшись, лишь мельком увидела дикое выражение его лица, прежде чем его рот обрушился на ее.

Ее пальцы ног сомкнулись в туфлях, ее пальцы обвились вокруг его узкой талии, чувствуя, как пистолет заправлен сбоку его брюк под ее ладонь. Тело загорелось, сердце бешено колотилось в груди, Морана рухнула перед ним, как песок под океанской волной.

Его руки вцепились ей в волосы, запрокидывая ее голову назад, пока он пожирал ее рот. Этот поцелуй не был похож на тот, что был минуту назад. Он был резким, почти убивающим по своей интенсивности, но сквозь них пробежала тень чего-то незапятнанного. Она все еще чувствовала его смущение в поцелуе, но было еще кое-что. Что-то драгоценное. Что-то, чего она не могла понять, и он пытался ей сказать.

Она с радостью приоткрыла губы, когда его язык прошел сквозь них, погрузившись в ее рот, прежде чем вытащить наружу. Все его тело прижало ее к стене, ступни к ступням, бедра к бедрам. Ощущения пробежали по ее телу, ее кровь

накалилась и обожгла каждую ее часть изнутри. Его зубы сжали ее нижнюю губу; стон сорвался с ее рта. Он проглотил его, поглаживая ее языком своим, запутывая их на долю секунды, прежде чем снова отстраниться. Ее бедра наклонились к его, ее руки притягивали его ближе, когда он лакомился ее ртом, его руки были твердыми, но нежными в ее волосах. Это был не просто поцелуй. Это было больше, намного больше. Они разошлись, чтобы получить столь необходимый воздух.

– Ужин, – пробормотала она смутно.

– Я лучше съем тебя, – пробормотал он в ответ, снова лихорадочно целуя ее.

Морана потеряла себя в поцелуе, позволила

себе утонуть в нем. Они целовались секунды, минуты или часы, она не знала. К тому времени, как он отстранился, она знала только, что ее губы распухли, и ей хотелось большего. Ему тоже. Она могла чувствовать это в его теле, видеть это в его голубых глазах.

– Вот как ты поцелуешь меня в следующий раз, – сказал он ей, оставив между ними небольшое расстояние.

Морана закатила глаза.

– Спасибо за такой поучительный урок.

Она уловила мелькнувшую ямочку, когда он

повернулся к двери. Она схватила его за плечо и поцеловала ещё раз. Виновата эта ямочка. Он пожирал её на мгновение. Между ними вспыхнула страсть. Задыхаясь, он на этот раз сделал решительный шаг назад. Морана поправила одежду и провела пальцами по волосам. Следуя за ним к двери, она увидела, что Данте обратил внимание на ее опухший рот и растрепанные волосы Тристана.

– Ни слова, – предупредил Тристан, снова надевая свою обычную маску.

Данте только ухмыльнулся, засунув одну руку в карман брюк, а другую, положив на плечо Мораны, когда они направились к особняку. Морана увидела, что Тристан многозначительно посмотрел на руку Данте, которую тот не убрал. Тристан снова посмотрел вперед и продолжил идти. Она расслабилась в его объятиях.

Ночь была тихой, красивой. Небо все еще было усеяно облаками, луна все еще выглядывала из-за них. Мужчины, которых было видно вокруг дома в течение дня, снова стали невидимыми. Идя к особняку с двумя мужчинами, Морана нарушила

молчание, объявив:

– Сегодня у меня был небольшой инцидент с Мистером Марони. Ничего такого, с чем бы я не справилась.

Она рассказала им о разговоре, по крайней мере, отчасти, и о программах кодирования, над которыми она работала весь день. Не говоря уже о том, как она смотрела записи с камеры и телефонного разговора с Амарой, она шла, прижавшись к Данте, идя рядом с Тристаном. Это было нереально. Безопасно.

Чем ближе они подходили к дому, тем больше

она видела, как напрягались мужчины. Через некоторое время Данте отпустил ее руку и вошел в особняк. Когда они подошли к двери, Тристан вернулся к своему стоическому, холодному «я». Он жестом пригласил ее идти впереди него. Она так и сделала, все еще чувствуя неясность в сердце и теле.

Они вошли в фойе. Когда дверь закрылась за

ними, чертовски удивив ее, Тристан притянул ее к себе и заглянул ей в глаза. Его рука поднялась, его большой палец обвел ее тяжелые губы там, где его рот оставил след.

– Сегодня ночью.

Морана резко вдохнула, почувствовав пульсацию прикосновения в ее теле. Она сглотнула кивая. Он опустил руку.

– Пошли их к чёрту, – прошептал он ей.

Она улыбнулась. Он смотрел на ее улыбку

долгую-долгую минуту, его великолепные глаза были прикованы к ее рту. И произошло самое прекрасное, драгоценное. Его холодные отчуждённые глаза потеплели.

Глава 8

Что-то было не так. Ныряющее, настойчивое чувство не могло оставить Морану в покое, когда она посмотрела на свой телефон, удаленно отслеживая прогресс программ, которые она оставила запущенными в доме Данте. На это у нее никогда не уходило столько времени, какими бы сложными ни были алгоритмы. Она гордилась этим фактом. И все же прошло почти двадцать четыре часа, когда она позволила кодам работать, и прогресс, к ее большому неверию, составил только сорок процентов. Сорок долбаных процентов. Это было невозможно, если только она не имела внешнего вмешательства. Она это проверила. Не было. Поэтому она просто не понимала, что, черт возьми, длилось так долго, что ее программа прогрессировала со скоростью беременной улитки.

Сбитая с толку и раздраженная своим творением, Морана вышла из дома на лужайку. Она была немного расстроена, и не только на программе, но и прошлой ночью. Ужин прошел на удивление гладко. Конечно, было некоторое напряжение, но ни единого ехидного замечания от Марони. Он вежливо сообщил ей о вечеринке, которую планировал какое-то время, о вечеринке, которая состоится сегодня ночью, а затем промолчал на протяжении всего ужина.

Может, именно так он вел себя за столом, и ее первая ночь была исключением. Она не знала, но ее готовили к неправильному взгляду или той улыбке, которая ее неправильно утирала. Она была готова к каким-то закулисным словам в ее адрес или, что еще хуже, хищник, сидевший рядом с ней, который к тому времени, когда они сели, полностью стер все следы человека, которым он был в доме Данте. Если бы ее рот все еще не горел от его страсти, она бы списала все на свое безумное воображение. Тристан не был Тристаном, сидящим рядом с ней, он был настороженным, безмолвным Хищником. И теперь, когда она увидела некоторые из его

слоев, она подивилась той легкости, с которой он вернулся к своему исходному состоянию. И не только он. Данте тоже протрезвел, и его легкая улыбка сменилась невеселой ухмылкой.

Чем больше она узнавала обоих мужчин, тем

больше она осознавала, сколько истинных сущностей они скрывали, так много из которых она все еще не знала. Некоторые могли сказать то же самое и о ней. Но поскольку она знала себя, она знала, что это больше связано с незнанием того, кем она является под всем этим фасадом. Она сама обнаружила это впервые в своей жизни, потому что впервые она начала чувствовать грани этого комфорта. Несмотря на это, ей предстояло пройти

долгий путь, чтобы осознать, кто она на самом деле, поскольку в глубине души она не была дочерью своего отца. Пока что она была запутанной путаницей. Все, что она знала на данный момент, было только это. И, несмотря ни на что, полностью никому не доверяла.

Она доверяла Тристану и Данте больше, чем

когда-либо кому-либо, но знала, что все еще сдерживает какую-то часть себя, особенно когда дело касалось Тристана. Она верила, что он убережет ее. Она верила, что он не причинит ей вреда. Она достаточно доверяла ему, чтобы снова и снова показывать ему свою яремную вену. Она привязывалась к нему с такой скоростью, которую не могла и не хотела контролировать. Но была часть ее, довольно маленькая, но сильная часть, которая говорила ей сдерживать себя, не сдаваться полностью. Она сочувствовала ему сильно, глубоко и искренне. Эмоции, которые он пробуждал в ней, исходили из самых сломанных частей ее тела, и все же это были самые чистые эмоции, которые она испытывала в своей жизни.

Она признала, что у него была сила эмоционально травмировать ее так, как ее отец никогда даже не травил. У него была сила, которую она ему дала, и эта маленькая часть была ее надежностью, ее на всякий случай. Потому что, если это когда-нибудь случится, если он когда-нибудь предаст ее и бросит ради волков, она не поддастся, как беспомощный ягненок. Эта маленькая часть ее позволит ей выжить. Это позволит ей восстановиться. Эта маленькая часть принадлежала ей, только ей. И она понятия не имела, как дать ему это, даже если однажды она захочет этого сделать.

Это была еще одна из многих причин ее разочарования. Еще она была недовольна тем, что ее покупки должны были быть доставлены к полудню, а уже был полдень. Обычно это не беспокоило бы ее, но у нее только что утром произошла довольно неприятная встреча с Кьярой Манчини. Ошеломляющая женщина довольно злобно напомнила ей (и Морана предполагала, что она была противной, потому что она, как и остальные в доме, слышала ее страстную встречу с Тристаном две ночи назад после того, как она предупредила Морану от него) о вечеринке, которую устраивал Марони для своих «деловых» партнеров.

Вечеринка была в честь их большого дела, о

котором она не должна была знать. И если предположить, что с первой вечеринки, которую Морана увидела на этом основании, она знала, что ей нужно хорошо выглядеть, особенно если эта женщина Кьяра планировала выглядеть потрясающе и строить глазки её мужчине. Это было женское дело. Ей нужно было платье.

Еще одной причиной ее раздражения был сам Тристан. Прошлой ночью, после того, как его глаза

вопили о безымянных удовольствиях на ее плоти, после того, как его рот прошептал то же обещание удовольствия на ее, он проводил ее в ее комнату после ужина и открыл ее дверь. А потом, впервые с тех пор, как она его знала, он струсил и оставил ее там. Сбежал.

Тристан «Ничего-Меня-Не-Пугает-Хищник» Кейн струсил. Да, она тоже не поверила. Но увидела это в его глазах, в этих великолепных глазах. Он был напуган.

Она, со всей своей способностью любить,

напугала его, и во время тихого ужина у него было достаточно времени, чтобы осмыслить то дерьмо, которое пришло ему в голову. И поэтому он отступил. Полностью. Утром от него не было никаких сообщений, и она его не видела. Даже из окна. И Морана не знала, раздражаться или забавляться, ошеломляющим поворотом событий.

Она понимала, что ему нужно пространство и

все остальное, потому что ему нужно было многое обработать, и, судя по тому, что она видела в нем, эмоциональная обработка не была его сильной стороной. Он отреагировал больше, чем подумал и

чувствовал. По крайней мере, он пытался. И это был хороший знак, что он был не так не в себе с ней, потому что чувствовал. Так что, она пыталась понять это и не приставать к нему, как ей хотелось. Но ему нужно было как можно скорее разобраться, иначе она вломиться в его дверь.

Шум большого автомобиля, подъезжающего к воротам, вырвал ее из мыслей. Морана смотрела, как открылись ворота и по подъездной дорожке выехал белый грузовой фургон. Выдохнув, решив одну из своих проблем, Морана направилась к концу проезжей части перед особняком, чтобы поприветствовать парня и расписаться в доставке.

Она только добралась до места, когда заметила, что мужчины, патрулирующие территорию, остановились. Они смотрели на нее и фургон, в основном с любопытством, но все настороже. Морана приподняла брови. Что, никто не делал покупки в Интернете?

Звук открывающейся двери машины отвлек

ее от внимания. Она повернулась, чтобы поприветствовать двух курьеров в униформе, которые довольно нервно осматривали особняк.

– Доставка для Мораны Виталио, – сказал ей старший из двоих.

Морана кивнула, нажимая на устройство, которое он ей протянул. После этого ей нужно было пригласить двоих парней в дом и посмотреть, как они все больше и больше занервничают, чтобы выйти отсюда поскорее. Она не могла полностью винить их, ни то, как охранники наблюдали за ними. По крайней мере, через тридцать коробок мужчины склонили к ней головы и поспешно сели в свой фургон. В спешке они выключили двигатель и уехали с рекордной скоростью.

Морана вздохнула, в очередной раз осознав, что такой нормальный для нее мир на самом деле был ненормальным. Посторонние боялись этого, если это не было романтизировано в рассказах.

Покачав головой, она посмотрела на коробки и снова вздохнула.

– Я вижу, ты уже тратишь деньги Тристана, – сказала Кьяра из дверного проема, глядя на коробки.

Морана закатила глаза, между двумя женщинами исчезла всякая вежливость.

– Зеленый не твой цвет, Кьяра.

Кьяра на самом деле посмотрела на свое

голубое платье, прежде чем уловила смысл. Она усмехнулась.

– О,пожалуйста. Я могу заставить мужчин

покупать мне все, что я хочу. Я могу сделать все, что захочу.

Морана серьезно кивнула.

– Да, кроме как, очевидно, оставить меня в покое ты не можешь.

Другая женщина стиснула зубы.

– Тристан не будет защищать тебя вечно, маленькая шлюшка.

Морана сознательно подняла коробку, внимательно очень внимательно рассматривая покупки, не обращая внимания на женщину.

– Мне не нужна его защита, Кьяра. Это для таких женщин, как ты. А теперь кыш. Иди куда-нибудь, притаись как ящерица. У меня есть работа.

Она чувствовала, как другая женщина ощетинилась ее увольнением. Ей было наплевать. Серьезно, как Тристан мог когда-либо спать с ней и не потерять его довольно хорошее мужское эго в Наряде, было выше ее понимания.

Кьяра ускользнула, и Морана вздрогнула. Затем она сосредоточилась на решении, что делать со своими доставками. Она могла бы попросить кого-нибудь из сотрудников помочь ей перенести их в ее комнату. Но несколько человек в поле зрения уже были заняты домашними делами, готовились к вечеринке, и она не хотела оставлять коробки просто лежать там без присмотра, не после денег, которые она потратила на них из своего собственного кармана.

Не зная, что делать, она почувствовала, что кто-то идет позади нее. Развернувшись, держа коробку, как оружие, Морана прищурилась, глядя на трех парней, которых она видела у периметра, их высокие винтовки были привязаны к их спинам. Все они были выше ее (что нельзя было сказать о ней, потому что ее ростом было не

похвастаться), но двое из них были немного невысокими, а третий по какой-то безумной причине напомнил ей Криса Пайна. Коротышка, Коренастый и Пайн спокойно смотрели на нее.

– Гм, – покачала головой Морана от странности ситуации. – Не могли бы вы мне помочь?

Что еще вы бы спросили у свирепых парней, которые патрулировали территорию врага с автоматами? Коротышка хмыкнул.

– Ты девушка Кейна?

Морана почувствовала, как ее губы дернулись, даже когда она заставила себя держать их прямо.

– Да.

Коротышка и Коренастый синхронно кивнули и двинулись к коробкам, подбирая их вместе. Не говоря ни слова, они вошли в дом. Морана смотрела им вслед, сбитая с толку, прежде чем повернуться к Пайну, который просто стоял там, охраняя свои поставки. Неужели она каким-то образом перешла в другое измерение? Что, черт возьми, происходило?

Коротышка и Коренастый вернулись с пустыми руками, взяли еще коробки и снова вошли. Морана покачала головой.

– Не то чтобы я против этого, но разве вы не

должны патрулировать? – спросила она, совершенно сбитая с толку. – Почему вы мне помогаете?

Пайн хмыкнул, когда Коротышка, но не ответил. Хорошо. После еще двух подходов, когда все ее коробки были наверху, Морана посмотрела на троих мужчин.

– Спасибо.

Мужчины. Хмыкнули. Они ушли так же тихо, как и пришли.

Морана смотрела им вслед, озадаченная, делая мысленную пометку спросить Данте обо всем произошедшем. Должна была быть причина, по которой они внезапно решили помочь ей, потому что никто никому не помогал по доброте их сердец. Особенно трое мужчин, которые только что хмыкнули.

Перейдя внутрь, ее взгляд остановился на

одиноком здании вдали на другом конце участка. Учебный центр. Она задержалась там на секунду, испытывая искушение отправиться в том же направлении, но стряхнула его. На нее смотрели несколько глаз, сотрудники, охранники и все, кто еще Марони хотел, чтобы за ней наблюдали.

Так что, бросив последний взгляд на здание, она вернулась к зверю. Настала тьма. Была безлунная ночь, звезды полностью скрылись за облаками. Холодный ветер дул в ее окно, которое она оставила открытым. Морана взглянула в окно на ухоженные лужайки. На деревьях, опоясывающих территорию, были струны красивых огней, освещавших всю территорию, оставляя озеро и дом позади себя в тени. Морана не могла видеть ничего за линией деревьев, как бы сильно она ни прищурилась.

Из-за вероятности дождя вечеринка должна

была проходить в холле позади дома, части особняка, в котором Морана никогда не была. Несмотря на то, что она была готова, что-то крутилось в ее животе, когда она смотрела на машины выровнявшие подъездную дорожку. Мужчины всех возрастов в костюмах, женщины, сверкающие на руках, как аксессуары, шли по хорошо освещенным лужайкам к задней части особняка, сопровождаемые толпой персонала.

Морана наблюдала за тем, кто есть кто в толпе, узнавая множество лиц, опасные лица, которые улыбались, обнажая зубы, как оскаленные клыки. Она внимательно наблюдала за женщинами. Некоторые казались достаточно счастливыми, чтобы быть здесь, где они были; у некоторых были чистые лица и мертвые глаза.

Морана вела их всех из своей комнаты наверху, вне поля их зрения, и приготовилась ко всему, что бы она ни обнаружила. Вошли толпы людей. В огнях вокруг собственности отражались женские украшения, драгоценные камни сияли в темноте. Люди выкладывались изо всех сил на приглашение Марони.

Среди светлой толпы ее глаза заметили

мужчину, который шел по подъездной дорожке в полном одиночестве, без напарника. Было что-то опасное в том, как он шел по гравию. Морана внимательно наблюдала за ним, чувствуя в нем что-то, что напомнило ей Тристана. Она не могла различить его рост и силу с того места, где была, но он почему-то казался старше, по крайней мере, на середину тридцати, его походка была уверенной и удобной, что она очень редко видела в их мире. Одна его рука была в кармане темных брюк, все в этом человеке было темным.

С липкими ладонями Морана отвернулась от

окна и подошла к зеркалу. Она провела весь день, собирая свой новый гардероб, который чертовски полюбила, и следила за своим телефоном в поисках обновлений. Ее программа была на шестьдесят процентов, а ее почтовый ящик был пуст от любых новых сообщений.

Морана пристально посмотрела на свое

отражение. Несколько раз она принаряжалась к

отцовским обедам, Морана знала, как манипулировать своей внешностью, чтобы произвести то впечатление, которое она хотела бы произвести на смотрящего. Так она думала о себе как о хамелеоне. Дополнительный штрих туши для некоторой невинности здесь, воздушное платье для мягкости там. Она умела смешиваться. Она научилась выделяться. И ей нравилось, что люди недооценивают ее, потому что в этом случае она

имела преимущество. Это была одна из причин, по которой люди редко вспоминали о ней на светских мероприятиях. Если бы она хотела, она просто пролетела бы вне поля зрения. И именно этого она хотела сегодня.

Изначально она планировала поразить кого-то и выложиться на полную сегодня. Но по какой-то причине эта вечеринка заставляла ее нервничать, и она снова становилась невидимой. Быть невидимой было безопасно. Ей нужно было доверять своим инстинктам. Гордость могла подождать. Это одна из причин, по которой она

выбрала самое невзрачное платье в своем новом арсенале. Оно было черным, с вырезом, доходившим чуть ниже ключицы, и рукавами, доходившими до запястий. Спина тоже была не слишком глубокой. Единственное, что добавляло что-то платью, – это разрез, проходящий до середины бедра, обнажая ее ногу, только если она двигалась.

Оставив распущенные волосы и сделав себе

легкий макияж, ничего лишнего, чтобы привлечь внимание, Морана украсила свое запястье простым золотым браслетом, который подходил к ее сережкам, и привязала свой единственный нож к бедру. Ее золотые туфли на шпильке, хотя и высокие и неудобные, были необходимы. Потому что на такой вечеринке ничто не привлекало больше внимания, чем женщина без каблуков.

Сделав это, Морана глубоко вздохнула и вышла за дверь с телефоном в руке. Заперев за собой дверь и вложив ключ в ее декольте, Морана спустилась по лестнице. Остановившись в фойе на первом этаже, она спросила у одного из сотрудников дорогу в комнату, где проходила вечеринка. Ведомая, Морана двинулась по коридору, ведущему к задней части дома. Поскольку она впервые проходила через эту часть интерьера особняка, Морана продолжала идти медленно, позволяя глазам блуждать по сторонам, вглядываясь в каждую деталь.

Коридор был пуст, если не считать, что мимо нее проходили несколько человек. Он был уставлен красивыми картинами, некоторые из которых она признала классикой, а некоторые вообще не узнала. Спустя почти две минуты ее прогулки одна стена коридора прорвалась в черную дверь. Морана посмотрела на дверь, гадая, что за ней скрывается. Она знала, что внизу спальни нет. Это мог быть кабинет Марони. Или может что-то еще.

Зная, что сейчас не время утолять ее

любопытство, тем более, что она была уверена, что комната находится под наблюдением, она продолжала двигаться вперед, ее кожа покрылась мурашками от внезапного страха. Не имея возможности объяснить что-либо из этого, она задавалась вопросом, стоит ли ей просто забыть обо всей вечеринке и просто пойти в дом Данте и остаться там. Она была уверена, что он не будет возражать. Но что-то также подсказывало ей, что ей нужно продолжать.

Приготовившись, как могла, Морана наконец

остановилась, когда коридор заканчивался, открываясь к двум большим двойным дверям из красного дерева. Она осмотрела дверь, декоративную резьбу на дереве и полированные латунные ручки. Кем бы ни был Марони, у него был отличный вкус, а не кричащий стиль ее отца. Весь его дом вопил о хорошем, изысканном вкусе.

Собравшись с духом, надеясь, что она

увидит внутри Данте или Тристана, Морана повернула ручку на двери и слегка приоткрыла ее настолько, чтобы она могла проскользнуть внутрь, не привлекая слишком много внимания. Ей это удалось. Никто не взглянул на нее, когда она быстро подошла к затемненному углу комнаты у колонны, взяла бокал, который стоял у одного из множества официантов на подносе, и прислонилась к углу. Это было идеальное место для ее собственного наблюдения.

Ее сердце бешено билось по непонятной

причине. Сдерживая дрожь в руке, Морана сделала небольшой глоток шампанского и окинула взглядом место. Комната была чудовищной. Она могла видеть, как минимум пятьдесят человек внутри и еще больше гостей входят через дверь, которая открывалась на лужайке, но она казалась пустой. К ее большому удивлению, пришедшие гости остановились у двери и передали оружие, посохи на пороге. Поражённая, Морана поняла, что это была своего рода группа без оружия. Она даже не знала, что такое существует, особенно в их мире. И к ее бедру был привязан нож.

Оркестр ненавязчиво играл мягкую музыку на заднем плане из угла зала, противоположного ее. Небольшая свободная площадка, очевидно,

танцпол, была прямо перед музыкантами. Официанты слонялись с бокалами, а закуски были идеально сбалансированы на серебряных тарелках. В конце холла стоял длинный стол, украшенный посудой, серверами и местами для сидения. Это была кухня. Прекрасно обставленная комната, как и всего остального дома, выполнена со вкусом. Высокий потолок украшала не включенная люстра. Вместо этого низкий свет высоко на колоннах освещает всю комнату интимным светом. Это было похоже на средневековье, освещение, люди, атмосфера.

Лоренцо Марони стоял у входной двери,

потягивая что-то похожее на виски из стеклянного стакана. Морана наблюдала за ним со своего места, желая увидеть, как мужчина взаимодействует со своим народом. Она с удивлением наблюдала, как взрослые мужчины подходят к Марони, стоявшему на своем месте, как император. Затем они брали его за руку и целовали его пальцы. Марони, в свою очередь, одаривал их улыбкой и несколькими словами, которые она не могла разобрать. Он также брат женщин за руки с мужчинами и целовал их пальцы, как настоящий джентльмен.

Наблюдая за ним таким образом, Морана

могла понять, почему он так увлекался мужчинами и женщинами. Он был обаятельным, богатым и могущественным. Комбинация, которая в сочетании с опасностью склоняла людей в его сторону. Этот человек был лидером одной из крупнейших мафиозных организаций в мире. От этого человека пахло уверенностью своего авторитета. Этот человек был Бладхаундом, чья репутация предшествовала ему.

А потом произошло самое интересное. Хищник вошел в дверь. На этот раз Морана заставила себя не очаровываться этим человеком, а вместо этого замечать реакцию всех остальных на него. Энергия в комнате потрескивала. Она гудела над людьми, которые смотрели на него. Мужчины выпрямились, женщины вдохнули. И Лоренцо «Бладхаунд» Марони потерял безопасность своего авторитета.

Мужчина, целующий его пальцы, остановился посередине, чтобы вместо этого посмотреть, как шагает Хищник. И Марони напрягся, император почувствовал вызов его трону, пульсирующий по комнате. Это было потрясающе. Морана не знала, отреагировали ли на него присутствующие в зале так, как он был наследником, по слухам, или потому, что он был аномалией. Или просто потому, что это был он. Но одно было точно, он спровоцировал реакцию. И что самое приятное, он не любил этого и не избегал этого. Просто был.

В конце концов она позволила себе взглянуть на него, наблюдая, как он шагает с той уверенностью, которую он носил, как его кожа, его тело было заключено в черный костюм, черную рубашку и без галстука. Все были в галстуках.

Морана почувствовала, как легкая улыбка подняла ее губы при его вопиющем акте восстания, ее взгляд задержался на его шее и груди, обнаженных расстегнутым воротником его рубашки. Черт, он хорош был в костюме.