Текст книги "Жнец"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Она почувствовала, как Тристан молча встал

позади нее, просто присутствовал, но позволял ей вести разговор.

– Позволь мне сначала рассказать тебе историю, – начал мужчина, прочищая горло, чтобы его голос заработал. – Боюсь, у нас мало времени.

Морана кивнула.

– Около двадцати трех лет назад я был солдатом Наряда и счастливым женатым человеком, – начал он, его карие глаза смотрели на нее зелеными пятнами. – Это была редкость, хочешь верь, хочешь нет. Моя жена мало что знала об этом бизнесе или о том, чем я занимался. – он глубоко вздохнул, покрутив кольцо на пальце. – Это кольцо было подарком Лоренцо. Оно предназначалось только для трех членов Альянса, Лоренцо, Габриэля и меня. Хотя они были лидерами обеих семей, я был тем, кто собирал все данные о предприятиях и операциях. У меня была вся информация о врагах. Я занимался секретами, и это сделало моих друзей влиятельными людьми.

– Я знаю это, – кивнула Морана, желая наконец получить ответы.

Он склонил голову набок, моргая, глядя на нее.

– Конечно, – покачал он головой. – Все шло хорошо. Я был счастлив. Моя жена беременна вторым ребенком. Именно тогда я наткнулся на секрет, который спрятал один из моих друзей.

Заинтригованная Морана наклонилась вперед.

– Лоренцо стал членом глобального Синдикат, – тихо сказал ей мужчина. – Синдикат торговал детьми.

Ее горло сжалось, когда она повернулась, чтобы посмотреть на мужчину позади нее.

– Тебе не обязательно быть здесь.

Тристан посмотрел на нее сверху вниз, его

голубые глаза жаждали ответов, и он побудил мужчину продолжить.

– Пропавшие дети.

Морана положила руку ему на бедро и

повернулась к старшему мужчине, обнаружив, что он наблюдает за ними обоими с чем-то близким к удовлетворению в глазах. Он стряхнул это, сосредоточившись на истории.

– Детей забирали из разных городов в слишком раннем возрасте и готовили стать рабами, которые все равно выжили. Многие погибли.

Она почувствовала, как мышцы бедра Тристана сжались под ее ладонью, и сжала ее. Ее кожа покрылась мурашками, зная, что она была одной из тех детей.

– Марони кормил детей?

– Из-за него пропала моя сестра? – спросил Тристан над ее вопросом.

Пожилой мужчина посмотрел на Тристана

глазами, полными сожаления.

– Нет. Твоя сестра была похищена лишь

Габриэлем. Мне жаль.

Тристан резко вдохнул. Морана почувствовала стыд и боль в животе. Боже, какие злые монстеры охотятся на детей? Ее отец был одним из них. Мужчина продолжил.

– Я не знал, как долго это продолжается, но не хотел быть частью этого. Хотя Габриэль участвовал только в нескольких операциях, Лоренцо приложил руку ко многим. Он был настоящей опасностью. Я позвонил им обоим и пригрозил разоблачить их, если он не остановится. Я был дураком, думая, что они были моими друзьями.

Морана почувствовала, как что-то тяжелое вошло в ее живот.

– Что случилось потом?

Мужчина внимательно изучал ее и долго-долго молчал.

– Альянс распался. Я ушел, и Габриэль испугался и решил пойти своим путем. Все предприятия разделились. Но Лоренцо никогда никому не доверял. Он забрал дочь Габриэля в качестве страховки, чтобы тот держал язык за зубами.

Морана дышала через нос и молчала. Он продолжил хриплым голосом.

– Затем он напал на мою жену в нашем доме и убил ее и нашего ребенка.

Рука подлетела к ее рту, Морана ахнула от ужаса, от которого страдал человек, живший до нее.

– Мне очень жаль, – сказала она, и ее сердце болело за него.

Мужчина усмехнулся:

– О, я бы хотел, чтобы это все, что он сделал.

Морана наполовину боялась услышать больше.

– Он забрал и мою другую дочь, – сказал

мужчина, пристально глядя на нее. – Сначала он поместил ее с другими пропавшими детьми, но потом ему пришла в голову еще одна идея, заставить Габриэля молчать.

Сердце Мораны забилось в груди, ее дыхание

было неровным. Она почувствовала, как рука Тристана опустилась ей на плечо.

– Он отдал ее на воспитание Габриэлю, – тихо сказал ей мужчина, – Чтобы он мог посмотреть на нее и вспомнить, как сильно гневиться Лоренцо на тех, кто идет против него. В обмен на его молчание его собственная дочь будет жить. Его жена не смогла смириться с тем, что это был ее собственный ребенок, который вернулся и бросила его, беднягу.

Ее руки начали дрожать, слезы собирались у

нее на глазах, и вся ее жизнь промелькнула перед ее глазами, все внезапно встало на свои места.

Презрение отца к ней, отсутствие матери, каждое грубое слово, которое она слышала в этом доме, то, как ее отец наслаждался ее страданиями, все это начинало приобретать жуткий смысл. Морана сглотнула:

– Я ... не ... я, – запинаясь, пробормотала она.

– Ты ее отец, – выразил Тристан словами то, на что она не могла.

Мужчина мягко ей улыбнулся.

– Ты моя дочь, Морана.

Она смотрела на него с недоверием, зная в

глубине души, что он не лгал, но неспособна принять это.

– Это вообще мое настоящее имя? Или это ее имя? Дочь Габриэля? – спросила она нарастающим голосом.

Она почувствовала, как рука на ее плече сжала ее, и старший мужчина, ее настоящий отец, пожал плечами.

– Это не имеет значения. Ты Морана.

Морана выдохнула, по ее лицу текли слезы.

– Ты знаешь, жива ли она?

Он покачал головой, и боль внутри Мораны

усилилась. Как? Морана вытерла слезы и задала вопрос, который, как она знала, был в центре внимания Тристана.

– Луна жива?

Они затаили дыхание, когда не отец печально сказал.

– Я правда не знаю.

Собравшись с духом, Морана выпрямилась.

– Почему ты не вернул меня?

– Я был слишком ранен, когда все это происходило, – сказал он ей, потирая колено. – Я не знал, что с тобой случилось, до тех пор, пока не прошло несколько месяцев, а к тому времени было уже слишком поздно. Во всех смыслах и целях ты была уже Виталио.

Морана почувствовала, как дрожат ее губы.

– Почему ты не пытался связаться со мной

раньше?

Он покачал головой.

– Пока они думали, что я мертв, это было

безопаснее для тебя. Но я не спускал с тебя глаз, давая тебе ту небольшую защиту, которую мог издалека.

Ее сердце сжалось.

– Я знаю, что не имею права быть, но я был

очень горд, когда ты продолжила изучать технологии, – сказал он ей, и улыбка на его лице была призраком того, кем он, должно быть, был. – Ты унаследовала это от меня. Ты намного лучше, чем я был в твоем возрасте.

Гордость в его голосе, гордость, которой она

ни разу не чувствовала за всю свою жизнь, что-то скрутило у нее в груди.

Морана вгляделась в его лицо и обнаружила сходство с ней в карих глазах, в том, как его нос слегка приподнят вверх. Она почувствовала, как ее глаза снова наполнились, и стряхнула их, задав вопрос, который горел в ней несколько дней.

– Зачем красть коды? Ты никогда не собирался их использовать. Зачем подставлять Тристана?

Он выпрямил ногу, его лицо слегка

поморщилось.

– Мне нужно было, чтобы ты и Тристан

пересеклись.

Морана удивленно моргнула.

– Прошу прощения?

Рука Тристана сжалась на ее плече. Ее отец усмехнулся искренним смехом.

– О, ты думаешь, я единственный следил за

тобой? Мальчик всегда был рядом. Он поймал меня несколько раз, правда, Тристан?

Ее отец направил его на мужчину позади нее, глядя на него поверх очков в жесте, который Морана узнала в себе. Сердце заикалось от этой новой информации, Морана пыталась вспомнить любой момент из своего прошлого, когда она чувствовала, что за ней наблюдают. Она знала, что у него есть ее фотография. Но это все, что у него было? У него было больше? Как долго за ней наблюдали? За ней наблюдали не один, а два человека, и она не помнила ни одного инцидента?

– Однажды я знал, что он сделает всё, чтобы

защитить тебя, – размышлял мужчина. – И я знал, по тому, как он следил за тобой на протяжении многих лет, что он снова защитит тебя, когда придет время.

– Время для чего? – прохрипела она, ее разум едва держался за все.

– Правосудия.

Дрожь пробежала по ее спине, Морана сжимала и разжимала кулаки, рассматривая этого человека перед собой. Пустотелый склад отражал пустоту в ее животе, когда все, что она знала о своей жизни, рухнуло.

– Итак, позволь мне уточнить это, – она наклонилась вперед, глядя на него ровным взглядом.

– Ты заставил Джексона украсть мои коды и

подставить Тристана, чтобы я могла его найти? Ты сват?

Мужчина рассмеялся.

– Это звучит немного глупо, но ведь это

сработало, не так ли?

– Он хотел убить меня, – сказала она ему.

– Я, – подтвердил Тристан позади нее.

Пожилой мужчина покачал головой.

– Я думаю, ты не узнал её, Тристан, и я тебя не виню.

Он сказал Моране:

– Мужчины в этом мире не любят, как

нормальные мужчины, маленькая лань. Их любовь

сильнее любой другой. Он влюбился в тебя как мальчик и как мужчина. И наблюдение за тем, как это происходит, было единственным покоем, который я обрел за многие годы, зная, что тебя будут любить, лелеять и защищать после моего ухода. Мне нужно было дать тебе это.

Пульс пульсировал от его слов, ее горло сжалось от незнакомых эмоций, Морана вздрогнула, стряхивая резкость своего голоса.

– Кто пытался меня убить? – спросила она его, пытаясь все понять.

– Синдикат.

– Зачем ты тогда послал меня к Альянсу и

Синдикату? Разве я не должна была остаться в стороне?

– Ты не можешь оставаться в стороне. Ты уже вовлечена из-за того, кто ты, и я должен был подготовить тебя к истине, – просто заявил он. – Если бы ты не была подготовлена, твой разум не смог бы справиться. И я хотел, чтобы твои отношения были успешными.

Морана покачала головой.

– И что мне делать со всей этой правдой? Какой в этом смысл?

Мужчина, ее отец, снисходительно улыбнулся, переводя взгляд с Тристана на нее.

– Ты будешь делать то, что хочешь, Морана.

Этому миру нужны такие люди, как ты, чтобы встать на защиту тех, кто не может сделать это самостоятельно. Так много потерянных детей, которые не могут найти дорогу домой, так много родителей, которые скорбят о своих младенцах. Боль от этого непостижима, моя маленькая лань. Ты не знаешь, какую агонию переживает отец, когда он теряет своего ребенка, никогда не найдя ее. Помоги им.

В висках началась пульсация.

– Как? Я не знаю.

Мужчина наклонился вперед, собираясь что-то сказать, но когда снаружи остановился автомобиль, он выпрямился. Он посмотрел на них обоих и произнес одно слово:

– Спрячьтесь.

Неуверенно, Морана подняла пистолет и

почувствовала, как Тристан поднял ее, уводя в сторону, прячась за одной из колонн. Приставив ее спиной к столбу и прикрыв его тело своим, она увидела, как он наклонился в сторону и следил за дверью. Морана повернула шею и сама наблюдала за происходящим.

Лоренцо Марони и ее отец, нет, Габриэль

Виталио, вошли в комнату, оба были одеты в костюмы. Морана видела, как ее отец, ее настоящий отец, просто улыбался им и приветствовал их, как старые друзья. Она поняла, что даже не знает его настоящего или своего имени. Она не знала ни о своей матери, ни о своей будущей младшей сестре.

Вдыхая боль, пронизывающую ее сердце, Морана просто черпала силы у человека, который стоял, прижатый к ней, набиралась храбрости от его присутствия, не сводила глаз с сцены и сосредоточивалась на ней. Она может сломаться позже.

– Так, так, – хохотнул Лоренцо Марони. —

Посмотрите, кто восстал из могилы. Я думал, что похоронил тебя, старый друг.

– Всегда театральность, Лоренцо, – весело заметил ее отец.

Лоренцо фыркнул.

– Тебе следовало оставить спящих скелетов в покое.

– Почему ты позвонил нам? – Габриэль прорвался сквозь чушь.

Ее отец покачал головой.

– Я хотел спросить о сделке. Оружие и дети в наши дни, правда, Лоренцо?

– Только не эту старую мелодию, Жнец, – Лоренцо посмотрел на трость своего друга. – Ты помнишь, когда в последний раз угрожал разоблачить меня?

– Очень ясно, – заявил ее отец. – Я вызвал на эту встречу не только вас.

Морана с удивлением наблюдала, как Данте

вошел на склад и, прислонившись к одной из колонн, небрежно курил сигарету.

– Привет отец.

Тристан вдохнул над ней, его сердце все еще

было прижато к ее уху. Морана почувствовала, как ее собственное начало трепетать. У нее было плохое предчувствие по этому поводу.

Лоренцо Марони на секунду выглядел слегка

пораженным, прежде чем пришел в себя.

– Рад видеть тебя, сын.

Данте пусто улыбнулся, такой, какой она никогда не видела на его красивом лице.

– Хотел бы я сказать то же самое, особенно после того, как увидел результаты твоего разврата в последние несколько дней, отец.

Лоренцо замер, прежде чем повернуться к Жнецу.

– Зачем звать нас сюда?

Ее отец оперся на трость и встал, наклонившись перед прикладом Лоренцо.

– Чтобы сказать вам, что за последние несколько лет я разобрал ваш бизнес. Сказать вам, что я планировал это более двадцати лет. Ты настоящее зло, Лоренцо. И не заслуживаешь жизни.

Прежде чем кто-либо смог двинуться с места,

ее отец оторвал верхнюю часть своей трости, вытащив скрытый клинок, и перерезал им горло Лоренцо Марони.

Морана едва сдержала вздох, ее пальцы сжали футболку Тристана, когда он прицелился и осторожно направил свой пистолет на место происшествия.

– Это за Элейну, – холодным голосом заявил ее отец. – Зато, что убил мою любовь и моего ребенка, за то, что забрал мою маленькую девочку, Лоренцо.

Данте просто курил в углу, глядя, как его отец

булькает, как дрожат его колени, как его хрустящая белая рубашка становится уродливо красной.

Марони напал на ее отца, вытаскивая что-то из собственного кармана. Это был клинок, которым он ударил его, когда упал.

– Нет! – прошептала Морана, прежде чем смогла это контролировать, ее глаза расширились.

Марони схватился за шею, пытаясь заговорить, его глаза вылезли наружу. Ее отец держал зияющую рану на груди и продолжал говорить, тяжело дыша.

– Это твое правосудие, – продолжал истекающий кровью ее отец. – Ты истекаешь кровью, пока твой сын смотрит без сожаления. Это то, что ты создал.

Габриэль, который в шоке смотрел на своего

старого партнера, внезапно наклонился и встряхнул умирающего.

– Где моя дочь? – потребовал он ответа, тряся его. – Она жива? Черт побери, Лоренцо, скажи мне, где она?!

Марони булькнул, задохнулся, его глаза

выпучились, и он безвольно упал на землю. Через несколько минут после полуночи Бладхаунд Марони умер в луже собственной крови.

Морана в шоке наблюдала за всем этим. Все

это произошло в десяти футах от того места, где она стояла. Тристан дернулся к ней.

– Оставайся здесь, – прошептал он ей в волосы, прежде чем вступить в схватку.

Она увидела, как Данте поднял глаза и увидел, что выходит Тристан, его брови приподняты, но в остальном он молчал. Он выбросил сигарету.

Оба мужчины синхронно подошли к ее настоящему отцу, наклонившись, чтобы увидеть его тело. Данте клинически похлопал себя по груди и достал конверт, обменявшись взглядами с Тристаном.

Ее отец прохрипел что-то, что Тристан

наклонился, чтобы послушать, прежде чем они с Данте встали и пошли к двери склада, тихо разговаривая. Морана не знала, что было в конверте, и на данный момент ей было все равно.

Габриэль продолжал трясти мертвого Лоренцо, спрашивая о местонахождении его дочери.

– Мы оба знаем боль потери дочери, – пробормотал Габриэль на коленях в крови Лоренцо.

– Только ты знаешь, что твоя дочь в безопасности, а моя нет. Теперь я никогда не узнаю.

Ее отец не ответил. Габриэль начал смеяться, звук становился все громче, становясь все более и более истеричным. Морана вышла из-за колонны, наблюдая за ним, зная, что Данте и Тристан тоже повернулись, чтобы посмотреть на него.Тристан посмотрел на нее и покачал головой.

– Пойдем, Морана.

Взгляд Габриэля упал на нее, и он рассмеялся.

– Морана, маленькая шлюха в его постели. – он остался на коленях в крови, ухмыляясь как сумасшедший. – Ты не моя Морана! Я даже не знаю, кто ты, черт возьми!

Морана подняла пистолет и приставила его к

его голове, ее сердце болело.

– Ты похищал девочек и продавал их двадцать лет назад? – спросила она дрожащим голосом.

Но Габриэль зашел слишком далеко, чтобы

ответить ей.

– Моя Морана потеряна. Моя Морана ушла. Моей Мораны даже не существует! А я? Я бы убивал тебя каждый день, когда мог. Я хочу, чтобы ты почувствовала боль, которую где-то чувствовала моя девочка; Я хочу, чтобы ты истекала кровью, пока она истекает кровью. Я хочу, чтобы ты спросила, почему папа не любил тебя так, как, должно быть, задавалась вопросом мой ребенок.

Морана выступила вперед, ее сердце

кровоточило и болело, ради девочки, с которой она никогда не встречалась, ради себя и всех других девочек, подвергшихся жестокому обращению со стороны этих мужчин.

– Ты похищал девочек двадцать лет назад?

Она знала, что Тристан смотрит на нее, как Данте настороженно наблюдает за сценой, но она не могла отвести взгляд от глаз человека, которого она так много лет любила как своего отца. Эти глаза потемнели, когда они подошли к ней, и его смех стал еще хуже.

– Ты долбаная шлюха, – плюнул он ей в ноги. – Ты не заслуживаешь счастья, когда моего ребенка нет.

– Я была ребенком, – сказала ему Морана, ее глаза горели. – Невинным ребенком.

– А я был отцом! – закричал он, слюна вылетела из его рта. – Я был отцом красивой девочки, которую заменили в мгновение ока! Исчезла! И ты заняла ее место. Ты не она! Ты никогда не будешь ею!

– Ты похищал девочек двадцать лет назад? – она продолжала безжалостно спрашивать, ее руки дрожали от напряжения ее разума и мускулов.

Он встал, шагнув к ней, ненависть в его

глазах обожгла ее, не отвечая на ее вопрос.

– Каждый раз, когда я смотрел на тебя, это

напоминало мне моего ребенка. Как она, должно быть, страдала. Как она, должно быть, плакала по мне. Ты не заслужила ее жизнь.

Морана чувствовала, как каждое слово нападает на нее, как пуля, находит метку, впивается в кожу. В ту секунду, когда ей потребовалось осмыслить его слова, Габриэль вытащил пистолет и направил его ей в голову, его темные глаза отвлеклись от нее.

– О, у него на мне пистолет. Он мог убить меня, но я попал в цель. И я попал прямо между глаз.

Морана неподвижно смотрела в темные, полные ненависти глаза.

– Ты похитил Луну Кейн?

– Я был сумасшедшим в течение долгого времени, но мне пришлось притвориться ради дочери, в надежде, что однажды Лоренцо скажет мне, где она.

Морана подняла свою руку, направив ее ко лбу. Справа от нее раздался спокойный голос Тристана.

– Не делай этого, Морана.

– О, сделай это, Морана, – насмешливо раздался голос Габриэля над ее именем. – Твой отец мертв. Твоя мать мертва. Я убью и твоего любовника. А твои дети...

– Не позволяй ему добраться до тебя, – раздался холодный и собранный голос Тристана с периферии. Он на мне. Ты не хочешь этого делать.

– О, ты хочешь сделать это, не так ли, Морана, – умолял Габриэль, его глаза стали дикими, как никогда раньше. – Знаешь, если у тебя будут дочери, я их украду...

– Морана, не слушай его...

– И продам их.... Как и двадцать лет назад...

– Он на мне, не делай этого.

– Прекрати! – Морана закричала, услышав оба голоса, доносящиеся до нее, ее руки дрожали, вся ее фигура дрожала от боли и гнева, которые продолжали накапливаться в ее теле.

Она чувствовала, как лед и пламя сражаются

внутри нее, в мгновение ока уводя ее от хладнокровной отрешенности к пылающей ярости.

– Ты украл Луну Кейн? – крикнула она Габриэлю прерывистым голосом.

Габриэль рассмеялся.

– Да, я украл!

Это произошло за доли секунды. Прежде, чем она даже осознала это, ее пальцы спустили курок, отдача сильно ударила по ней, вид зияющей дыры в голове человека, который был единственным отцом, которого она знала всю свою

жизнь. Мучительный вой вырвался из ее горла, даже когда ее колени упали.

– Блядь!

Руки обняли ее, приподняв, даже когда ее глаза смотрели на всю смерть вокруг них.

Лоренцо Марони лежит в луже крови с перерезанным горлом. Ее биологический отец, человек, которого она знала всего десять минут, но который защищал ее всю жизнь, мертв с легкой улыбкой на лице, его рубашка пропитана кровью. Габриэль Виталио, человек, который сошел с ума после того, как потерял свою дочь, монстр, ее отец, убитый ею.

Морана все это осознала и потеряла создание.

Глава 20

Это был звук низких голосов, который проник в ее сознание. Моргнув открытыми глазами, Морана посмотрела на знакомый потолок гостиной коттеджа и попыталась сесть, у нее болела голова. Перед ней появился стакан с водой, и она взяла его, глотая прохладную жидкость в свое пересохшее горло, подняла глаза и увидела, что Тристан серьезно смотрит на нее. Ее взгляд переместился на другого обитателя комнаты, Данте, который смотрел на нее так же серьезно. Внезапно все к ней вернулось.

Набрав большие легкие воздуха, ее грудь внезапно сжалась, Морана посмотрела на них обоих, смахивая слезы.

– Они все мертвы? – прохрипела она, ставя

стакан на стол перед собой.

Оба мужчины, к ее облегчению, кивнули. Данте уточнил:

– Будет дерьмовая буря.

Морана сосредоточилась на своем дыхании,

так много столкновений и обрушений внутри нее, что она не знала, как думать ни о чем из этого. Все было холодно. Ее кровь остыла. Лед медленно скользил по ее венам.

Кивнув один раз, она встала, ей нужно было пространство, нужно расстояние, чтобы похоронить все это.

– Мне нужно принять душ.

Не дожидаясь их ответа, она спокойно вышла

из комнаты и поднялась по лестнице, зашла в ванную и заперла дверь. Она ухватилась за гранитную стойку своими побледневшими костяшками пальцев, опираясь на руки, глядя в зеркало, чтобы увидеть свое отражение, смотрящее на нее.

Кем она была? Кто она, черт возьми, такая? У нее не было матери. Ее настоящая мать жестоко умерла вместе со своей сестрой в утробе. Ее отец не назвал ей ее имени за те несколько минут, которые они провели вместе. Ее отец, который два десятилетия стремился отомстить, наблюдал за ней годами и гордился ею. И человек, которого она любила всю свою жизнь как своего отца, человек, одобрения которого она так ждала, был злым монстром, унесшим столько жизней. Она убила его.

Ее мышцы начали дрожать, отражение

расплылось, так как ей стало труднее дышать.

Раздался стук в дверь позади нее.

Морана открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло. Она смотрела широко раскрытыми глазами на свое отражение, пытаясь крикнуть, но ее горло перехватило, комок застрял там, задыхаясь.

– Морана, открой дверь.

С другой стороны послышался голос виски и греха. Как она могла смотреть ему в глаза? Как она могла, когда ее отец разрушил его жизнь и забрал его сестру, отправив его в темноту? Что, если она посмотрела ему в глаза и увидела настоящую ненависть к себе? Она не могла этого вынести. Блядь, она не могла его видеть. Но ей хотелось повернуться и повернуть ручку. Ей было нужно. Она не могла пошевелиться.

Удары стали более настойчивыми.

– Морана, открой чертову дверь!

Она очень, очень хотела этого. Ей хотелось

броситься в его объятия и заставить его сказать ей, что он ее не ненавидит. Но как она могла смотреть ему в глаза?

– Клянусь богом, если ты не откроешь эту проклятую дверь прямо сейчас..

Отцепив пальцы от стойки, она сумела повернуться и обнаружила, что ее колени сцепились вместе. Перед ее глазами плясали черные пятна, губы приоткрылись, чтобы вдохнуть столь необходимый воздух. Она не могла дышать.

Она услышала громкий удар, затем еще один,

прежде чем дверь с грохотом распахнулась, и его разъяренная фигура остановилась.

– Господи, – он бросил на нее один взгляд и влетел, взял ее на руки и понес в душ, включил все краны и сел на скамейку с ней в своих объятиях. Холодная вода сотрясала ее организм, дергая все тело. Морана уткнулась лицом в его шею, обнаружив это место прямо на стыке его плеча, и попыталась вдохнуть немного воздуха. Его руки крепче обняли ее, и он прижал ее к себе

– Все хорошо. Это просто паническая атака. Она пройдет. Просто сосредоточься на моем голосе и дыши вместе со мной, Морана.

Она сделала. Она сосредоточилась на его

голосе, на виски, от которого она напилась, и на грехе, который заставил ее почувствовать себя живой. Она дышала вместе с ним, чувствуя медленное расширение и опускание его груди и выровняла свою с ним. Ее рот задрожал.

– Это должна была быть я.

– Что ты имеешь в виду? – мягко спросил он, полностью промокнув от нее.

– Твоя сестра была со мной. Она должна была быть здесь. Настоящая Морана должна была быть здесь. А не я. Я даже не знаю, кто я.

Одна рука вцепилась в ее влажные волосы и

твердо откинула ее голову назад, другая обхватила ее горло, требуя ее внимания.

Морана закрыла глаза.

– Посмотри на меня, – приказал он, один раз сжав ее шею.

Она не хотела. Она боялась смотреть на него,

разве он этого не знал. Хватка на ее шее усилилась, и она открыла глаза, уставившись на его шею.

– В глаза, – спрос пробился сквозь туман.

Медленно, с колотящимся сердцем в груди, Морана посмотрела на него. И обнаружила, что эти прекрасные, великолепные голубые глаза смотрят на нее с чем угодно, кроме ненависти.

– Ты именно там, где должна быть, – сказал он ей, его голос не оставлял места для сомнений. – Я точно знаю, кто ты.

– Кто я?

– Моя.

Морана почувствовала, как ее подбородок

задрожал, глаза горели.

– Ты могла родиться с другим именем, но ты Морана. Моя Морана. Ты девушка, ради которой я убил, и ты женщина, за которую я бы умер. Ты моя, и ты именно там, где должна быть. Никогда больше не сомневайся в этом, поняла?

Морана понимала, она понимала его слова,

но ее основы рухнули, вся ее жизнь пошатнулась, ее будущее оставалось пустым. В тот момент, когда он сидел под холодным душем с полностью одетым, глядя в его голубые глаза, было только одно, что имело значение.

– Не надо меня больше ненавидеть.

Его рука сжала ее горло.

– Ты знаешь, почему мне нравится держать тебя вот так?

Она покачала головой.

– Я чувствую твою жизнь под своей рукой, – заявил он, его глаза горели на ее, его пальцы приковывали к нему ее жизнь. – Твоё тело, твоя жизнь, твоё сердце, теперь они все мои. Поверь, я сохраню их всех в безопасности.

И Морана рухнула ему в грудь и сломалась за

все, что они потеряли, оба держались за то, что нашли.

***

– Я хочу, чтобы все было прояснено в будущем, – пояснил Данте, оглядывая каждого из мужчин и нескольких женщин в комнате темным взглядом. – Я возьму на себя управление всем бизнесом, начиная со следующей недели, и я хочу, чтобы вы выступили и доложили мне прямо обо всем, что вы хранили под ковриками для моего отца. Сейчас все пойдет не так, и если у вас с этим проблемы, то вот дверь. Убирайтесь.

Данте изменился.

Она не знала, что случилось или что он увидел в конверте, но человек с легкой улыбкой направлялся к взрыву, она не думала, что он боится.

Морана наблюдала за ним через стол в особняке, сидя там не в качестве друга, а как выживший наследник Виталио на Западе. Остальные люди из Наряда собрались вокруг комнаты, шокированные смертью Лоренцо и возвращением Данте из загробной жизни. Тристан так же серьезно сидел рядом с ним, его острые глаза не пропускали реакции на чьих-либо лицах. Никто не ушёл. Данте кивнул.

– Хорошо. Давайте оплакивать моего отца на этой неделе. Спасибо что пришли.

Люди медленно вышли из комнаты, не бормоча и ничего не обсуждая. Морана смотрела, как Лео Манчини, младший брат Марони, с горечью посмотрел на Данте, прежде чем уйти.

– Он будет проблемой, – прокомментировал Морана, когда все ушли.

Данте встал с кресла и подошел к окну, глядя

на людей снаружи. В то время как Данте снова был одет идеально, он не побрился полностью с тех пор, как вернулся, и борода ему шла. Его профиль выглядел суровым, резким и немного устрашающим.

– Я знаю, – сказал он, глядя наружу. – Лео всегда жаждал власти и хотел выйти из тени моего отца. Я позабочусь о нем.

В этом она не сомневалась. Морана посмотрела на Тристана и увидела, что он смотрит на Данте, слегка нахмурившись.

– Итак, каков план? – с большим энтузиазмом спросила Морана, пытаясь немного поднять энергию в комнате.

– Ты хочешь управлять мафиозной семьей?

Морана моргнула при этом вопросе.

– Гм, нет. Не особенно.

Данте наконец ухмыльнулся, повернувшись, чтобы посмотреть на нее, прислонившись к окну.

– Вы двое женитесь?

Подождите, что?

Морана посмотрела на Тристана широко раскрытыми глазами, не зная, как ответить на этот вопрос. Тристан покачал головой.

– Не раньше, чем мы найдем Луну.

Данте кивнул с задумчивым взглядом.

– Вы знаете, есть причина, по которой Альянс так долго процветал при этих троих. Мой отец и Габриэль занимались бизнесом, а твой отец занимался информацией.

– Я могу вести дела в Порту Теней, – раздался голос Тристана с того места, где он сидел.

Данте вмешался.

– А я с делами в Тенебре.

Морана кивнула, в понимании.

– А я могу обрабатывать информацию.

Данте подошел к отцовскому, теперь уже его

столу, достал вырезанную из хрусталя бутылку винтажного виски, разлил ее в три стакана и вручил им по одному.

– За Альянс, – поднял он тост.

– За поиск пропавших девочек, – подхватил Тристан.

– За будущее, – чокнулась Морана, глядя в глаза обоим мужчинам.

Теперь они были ее семьей. И им предстоял долгий путь.

Эпилог

Блядь.

Тристан наблюдал, как трепещет прядь темных волос, когда девушка рядом с ним выдыхает, заставляя ее плавать, прежде чем коснуться ее мягкой кожи. Так она уснула. Хрупкая. Напоминая ему о маленькой девочке, которая когда-то ему улыбалась. В любой момент она проснется, и он увидит огонь, который живет внутри нее, в этих блестящих глазах. Эти глаза всегда так много делали для него изнутри. Мальчиком он не понимал, что такое тяжесть в груди. Как мужчина, он учился. Она смотрела на него с обнаженными когтями для мира, своей ненавистью, своим жаром, а теперь и своим сердцем, всем его взятием.

Она освободила его от человека, эту маленькую женщину с душой воина. Он был умным мужчиной, но ее мозг не был похож ни на один из тех, что он когда-либо знал, и иногда от этого он чувствовал себя идиотом. Он не возражал против этого.

Он нежно провел пальцем по ее плечу, восхищаясь мягкостью ее неповрежденной кожи, вплоть до ее живота, его губы изгибались. Он знал, что иногда она втягивает живот, пытаясь разгладить свой маленький живот. Она не знала, не понимала, что может поправиться на килограммы и все равно останется самой красивой, что он когда-либо видел. И ради такой умной женщины он все еще колебался из-за того, что она выбирала его снова и снова. Его.

Она целовала его руки, залитые кровью, касалась его шрамов, заработанных болью, и смотрела на него, чтобы увидеть только мужчину. Она всегда была такой, его Морана. И хотя он никогда не мог ей ничего дать, он пытался каждый день. Если она когда-нибудь пожалела о своем выборе, он не хотел внимательно изучать, что он будет делать.

Его телефон сбоку запищал. Она пошевелилась, издав милый легкий звук раздражения, прежде чем удобно устроиться на изгибе его шеи, ее дыхание согревало его кожу. Он улыбнулся, проверяя сообщение.