Текст книги "Жнец"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Жнец

Тёмный стих – Книга вторая

РУНИКС

Жнец Темный Стих #2

Руникс

Авторское право © 2020 году на RuNyx

runyxwrites.com

Все права защищены.

Никакая часть данной публикации не может воспроизводиться, распространяться, передаваться или перепродаваться в любой форме или любыми средствами, включая фотографии, записи, или другим электронным или механическим способами, либо храниться в базах данных или поисковых системах, без предварительного письменного согласия автора, за исключением краткого цитирования, воплощенных в критических комментариев и некоторых других некоммерческих целях разрешено законом об авторском праве.

Эта копия лицензирована только для вашего удовольствия. Если вы хотите поделиться этой книгой с другим человеком, пожалуйста, купите дополнительную копию для каждого человека. Пожалуйста, уважайте трудолюбие этого автора.

Это художественное произведение. Имена, персонажи, места и события либо являются плодом воображения автора, либо используются вымышленно. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, событиями или местами совершенно случайно.

Дизайн обложки от Nelly R.

Для любых запросов/информации [email protected]

Содержание

Авторское право

Посвящение

Примечание Автора

Эпиграф

Музыка

Пролог, Глава 1 – Глава 20, Эпилог

Благодарности

Моим родителям.

За то, что всегда поддерживали меня, давали мне силы и поддерживали мои мечты. Я не была бы тем, кто я есть, без вашей безусловной любви.

Я люблю вас.

Примечание Автора

Это вторая книга серии Темный Стих, и она начинается прямо с того места, где закончилась первая книга, «Хищник». Если вы еще не читали первую книгу, я настоятельно рекомендую сделать это для полного опыта чтения.

Эта книга содержит откровенные сцены насилия и сексуального характера. Есть также несколько триггерных предупреждений, о которых я считаю справедливым предупредить вас, если вы чувствительны к этим темам, как панические атаки, убийства, упоминания об изнасилованиях и пытках, упоминания о человеческом рабстве.

Если какая-либо из этих тем вызывает у вас дискомфорт, пожалуйста, будьте внимательны. Если вы продолжите читать книгу, я надеюсь, вам понравится это путешествие.

Спасибо

Плейлист

Плейлист предназначен для Тристана и Мораны, как для Книги 1, так и для Книги 2.

Devil Devil – Milck

Carnival of Rust – Poets of the Fall Animals – Maroon 5

Closer – Nine Inch Nails

One Way or Another – Until the Ribbon Breaks lyrics Every

Breath You Take – The Police

Eyes on Fire – Blue Foundation

A Little Death – The Neighbourhood

Russian Roulette – Rihanna

Between the Bars – Elliott Smith

Toxic – Sofia Karlberg Cover

Hypnotic – Zella Day

Carry You – Jeffrey James

Bravado – Lorde

Salted Wound – Sia

Crazy in Love – Beyonce (Fifty Shades Cover)

Wicked Game – Ursine Vulpine ft. Annaca

Bedroom Hymns – Florence + The Machine

Cut – Plumb

Fire Breather – Laurel

Broken – Seether ft. Amy Lee

Monster – Imagine Dragons

Demons – Imagine Dragons

Don't Let Me Go – RAIGN

Help – Hurts

I Found – Amber Run

Making Love on the Mountain – The Woodlands

Lullaby – Nickelback

Touch Me – Rui Da Silva Ft. Cassandra Bleeding

Love – Leona Lewis

My Heart Is Open – Maroon 5

Partition – Beyoncé

50 Shades – Boy Epic

Trust – Boy Epic

Dirty Mind – Boy Epic

Walk Through The Fire – Zayde Wolfe ft. Ruelle

You Belong To Me – Cat Pierce

My Love Will Never Die – Claire Wyndham

A Little Wicked – Valerie Broussard

You Should See Me in a Crown – Billie Eilish

Flesh – Simon Curtis

Dinner & Diatribes – Hozier

I'm A Wanted Man – Royal Deluxe

Dangerous Woman – Ariana Grande

Not Afraid Anymore – Halsey

Game of Survival – Ruelle

Shameless – Camilla Cabello

Craving You – Thomas Rhett Madness – Ruelle

Blood and Muscle – Lissie

Fear and Loathing – Marina and the Diamonds

I Can’t Go On Without You – KALEO

Я люблю тебя, как некоторые темные вещи должны быть любимы, втайне, между тенью и душой.

– Пабло Неруда.

АННОТАЦИЯ

Что происходит, когда неукротимый ветер и бескрайнее море сталкиваются в темноте ночи?

Тристан «Хищник» Кейн оказался не готов к встрече с Мораной Виталио. Проведя всю свою жизнь с клятвой, которую он нарушил дождливой ночью, он обнаруживает, что разрывается в битве между своим болезненным прошлым и неопределенным будущим. Единственное, что он знает? Ее жизнь по-прежнему принадлежит ему.

Для Мораны граница между врагами и союзниками размылась. Все, чем она когда-то дорожила, распалось, и неизвестное зияет на нее, оставляя ее со свободой и жизнью на линии фронта на вражеской территории. Единственное, что она знает? Его жизнь всегда принадлежала ей.

С двадцатилетней историей, связывающей их друг с другом, Тристан и Морана начинают свою охоту за правдой вместе. И они понимают, что тайна пропавших девочек – это только верхушка айсберга. Скелеты вскрыты. Домино начинает падать. Буря рождается.

Пролог

Оранжевое сияние горящей сигареты было

единственным проблеском жизни в полной темной

бурной ночи.

Мужчина, сидевший за рулем, смотрел на

кладбище слева, его карие глаза следили за влюбленными, целующимися друг с другом среди мертвых. Хотя он не мог видеть девушку, скрытую за высоким телом своего мужчины, он точно знал, где она была, как и все эти годы.

Он наблюдал за ними из темноты своей машины, его окно опустилось всего на дюйм, позволяя дыму выйти, прежде чем он задохнулся. Не то чтобы он боялся смерти, совсем нет. У него просто была цель, цель, которая двигала им очень долгое время. Он ждал, день за днем, неделя за неделей, год за годом, делая метафорический шаг ближе к своей цели.

Сделав долгую затяжку в легких, он почувствовал, как дым просачивается в его клетки и смешивается с пеплом его прежней жизни. Он рассеянно потер колено, поглаживая призрак боли,

которая его преследовала.

Вспышка молнии осветила все на долю секунды. Если бы Хищник повернулся, он бы легко его увидел. Но одного из лучших охотников в мафии отвлекла женщина. Он был иррациональным, неряшливым. Он был эмоционально вложен в нее.

Мужчина смотрел, как они расходятся,

смотрел, как молодой человек наклонился, чтобы поднять упавшее ружье, смотрел, как он передает его ей. Он молча, как тень, смотрел, как женщина

последовала за ним к ожидающей машине.

Полностью опустив окно, мужчина выбросил

недокуренную сигарету наружу, капельки брызнули ему в лицо с энтузиазмом примиряющего любовника, поцеловав его кожу. Его взгляд переместился на серебряное кольцо, блестящее на его правом безымянном пальце, череп, высеченный до последних деталей. Это было подарено ему давно. Когда-то череп был его коронной драгоценностью. Теперь это был его призрак.

На протяжении многих лет он задавался вопросом о тонкой грани между справедливостью и местью. На чьей стороне он оказался, во многом зависело от девушки. Он носил кольцо не для воспоминаний о смехе и дружбе, а как напоминание обо всем, что он потерял.

Пришло время вернуть это.

Глава 1

Дождь постоянно лил простынями. Капли упали на лобовое стекло и испарились мгновенной смертью, плача по стеклу, когда случайные вспышки грома разрывали ночное небо.

Морана все еще находилась по другую сторону окна, все еще глядя на дождь, все еще удаленная от капель, которые пытались проникнуть через невидимые стены и коснуться ее.

На этот раз она не осталась нетронутой. Они

целовали её, измучили её, занимались с ней любовью. На этот раз она была промокшая, мокрая и дрожащая от силы воспоминаний о тех каплях дождя, которые на мгновение ласкали ее кожу, застывшие в ее сердце.

На этот раз, как и в ту ночь в пентхаусе, она была не одна. Она все еще не повернула голову, чтобыпосмотреть на него в машине. Он тоже не остался равнодушным.

Раньше она с восторгом наблюдала, как он молча входил в машину, уходя от нее.

Облака накатились. Молния раскололась. Подул ветер. И она долго стояла снаружи, незащищенная, пока он шел за свои стены. Но не полностью.

Хотя он включил зажигание, он не предпринял никаких действий, чтобы вытащить машину, беззвучно ожидая ее, пока она стояла на периферии и позволяла своим глазам задержаться на том месте, где она сделала свой выбор и заставила его сделать свое.

Их следы были смыты натиском дождя, грязи и травы, покрывающих снаружи то, что стало поворотным моментом внутри нее. Потоп также смыл большую часть пятен на ее теле, остатки взрыва, и открыл травмированную рану на ее бицепсе. Это немного обеспокоило ее, так как она избегала намочить ее прошлой ночью, а теперь

полностью промокла.

Даже когда она стояла, чувствуя и созерцая

напряжение своей руки, он ни разу не просигналил, не открыл дверь и не завел двигатель. Он не сделал ни единого шага, чтобы явно показать, что ждал ее. Тем не менее, она знала это просто потому, что он все еще был там, безмолвное, но магнетическое присутствие, с силой сохраняющееся в пустой области, разумная жизнь среди смерти и разрушения, окружавших его.

Он молча предложил ей место за теми стенами, которые укрывали его. Так же молча она согласилась.

Она обошла это чудовище называющийся машиной и забралась прямо на пассажирское сиденье. Он просто вылетел с кладбища. Теплый воздух, выходящий из вентиляционного

отверстия, приятно ощущался на ее липкой, холодной коже, когда она выставила ладони прямо перед ними, позволяя теплу из кровообращения медленно проникать в ее кости.

Впервые позволив глазам свободно забродить по салону его машины, она нисколько не удивилась черным кожаным сиденьям, которые теперь полностью пропитались влагой, благодаря одежде обоих. Она впервые сидела в его машине, в великолепном черном БМВ, которому она немного завидовала, если честно.

Слегка покачав головой, она повернулась к

консоли, увидев, что на цифровой приборной панели светится «Play Music», и подняла брови, на секунду задаваясь вопросом, какую музыку он слушает. Рок или R&B? Или он был таким же эклектичным, как ее вкусы? Простые вопросы, которые она никогда не позволяла себе задавать о нем, ломились в ее голове, когда она рассматривала окружающие их предметы.

Ее блуждающие пытливые глаза остановились на маленькой подвеске. Она была действительно маленькой, женственной, болталась на серебряной цепочке, которая висела вокруг зеркала в центре, с маленьким круглым диском на нем.

Не показав себя слишком очевидной,

любопытство взяло верх, Морана прищурилась и попыталась разглядеть, есть ли надпись на плоской форме диска. И надпись была.

Младшая Сестра.

Господи ... подвеска была ее. Луны.

Морана почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось, все недавно открытые для неё тайны заставили ее откинуться назад на спинку сиденья, а взгляд упал на молчаливого мужчину рядом с ней.

Он выглядел расслабленным в своем сиденье,

ни его руки не сжимались на руле, ни рычаг переключения передач, когда он переключал его, а так же дыхание было плавным и ровным. Вроде все нормально. За исключением одной мелочи, он смотрел прямо перед собой с набожной концентрацией, в которой она сомневалась, что ему нужно было вести машину, избегая ее взгляда с того момента, как он передал ей упавший пистолет. С тех пор, как он поцеловал ее до смерти.

Морана позволила своим глазам вернуться к этой простой маленькой подвеске, вращающейся круговыми движениями вместе с движением машины, и почувствовала, как у нее заболела грудь. Это крохотное ювелирное изделие, свободно танцующее между ними, серебро, несущее отпечаток его любимой младшей сестры и когда-то принадлежавшее ему, – говорило о нем больше, чем что-либо еще. Так много боли, столько ярости, так много шрамов...

А вместе с тяжестью в груди пришло еще одно прозрение, машина тоже была его территорией. Иначе этот кулон никогда бы не висел там, такой незащищенный, такой красивый, уязвимый. Само его присутствие в машине говорило ей, что это очень, очень личное. И она поняла, точно так же, как он сделал в своем пентхаусе в ту первую ночь дождя, когда он постановил, что она останется в его квартире, а не уйдет с Данте, – он впустил ее на свою территорию. Снова.

Даже сделав выбор, она не могла

понять. Последствия этого выбора все еще цеплялись за ее мышцы, все еще были в крови, все еще гудели в каждой клеточке ее тела. Она все еще чувствовала холодный металл пистолета на фоне бьющегося сердца. Она все еще чувствовала давление этих пульсирующих губ на ее опухших. Она все еще чувствовала, как этот язык скользит по внутренней части ее рта.

Ее тело содрогнулось от холода или воспоминаний, она не знала. Вопросы закружились в ее голове, слова застряли в горле и упали прямо на кончик языка, но она прикусила их, не желая нарушать тишину. Она только что заставила это сесть, и, зная, что она о нем знала, она понимала, что он плохо отреагирует на принуждение к разговору, пока у него не будет времени осмыслить все это. Ну, по крайней мере, она бы этого хотела, будь на его месте.

Она все еще не знала о нем, о том, где находится его мозг, но она была жива и дрожала рядом с ним после того, какой дала ему шанс убить ее. И этого было достаточно. На данный момент.

Звук его телефона, жужжащего на приборной

панели, прорвался сквозь напряженную тишину. Морана рефлекторно взглянула на телефон.

Кьяра: Входящий

Она слегка нахмурилась, прежде чем смогла это остановить.

Кьяра? Кто, черт возьми, такая Кьяра? И зачем ей звонить в такое время ночи?

Внимательно повернув голову к окну,

Морана сфокусировалась на каплях дождя, падающих на стекло, на других машинах на почти пустой дороге, зная, что он отвергает вызов. Она не знала, сделал ли он это потому, что был за рулем, или из-за ее присутствия, или просто потому, что был не в настроении. Но крошечный узелок в ее животе развернулся, обеспокоив ее самим своим существованием. Не должно было вообще быть этого узла. Не должно было быть никакой реакции на то, что женщины с красивыми именами звонили ему в темноте ночи. У нее не было на это энергии. Это было плохо.

Избавившись от мыслей, теснившихся в ее

голове, она предпочла вместо этого изучить его большую руку, когда он плавно переключал передачи, на что у нее никогда не было ни времени, ни желания. Она заметила огромные металлические часы на его сильном запястье с темно-синим циферблатом, который выглядел дорого, вены на тыльной стороне его ладони, редкие запыленные волосы, вьющиеся прямо под его рукавом, длинные сильные пальцы, которые она глубоко чувствовал внутри нее.

Слегка извиваясь, она позволила своему взгляду опуститься ниже, снова глядя на раненную кожу над его костяшками, плоть все еще опухла. Хотя прошлой ночью он мог легко нанести то повреждение стене душа, она выглядела только что ушибленной.

Она открыла рот, чтобы спросить его об этом, но увидела, как уголки его губ бесконечно опустились, и заткнулась. Не время. Так что не время.

Милли пролетели, пока он ехал, мастерски

прокладывая машину сквозь легкий поток машин, и через долгие напряженные минуты она увидела знакомые ворота его жилого комплекса, здание, вздымающееся высоко в бурное небо, море. Это было видно издалека, слева от конструкции.

Двое охранников стояли у ворот с пистолетами, привязанными к бедрам, уважительно кивнули ему, и он поехал по небольшой подъездной дорожке к подземной парковке. Белые огни освещали все пространство, блестя на металле всех темных спящих там машин.

Морана посмотрела на все машины и на

мгновение задалась вопросом, кто все те люди, которые живут в здании, кроме него и Данте. Прежде чем она смогла последовать этому ходу

мыслей, он поставил машину на свое место рядом со своим прекрасным байком.

Морана посмотрела на темный байк, желание снова прокатиться на нем эхом отозвалось в ее сердце, исходящее из заветного воспоминания о той первой поездке на мотоцикле, из того первого воспоминания о чувстве подлинной свободы. Ее желание подавилось, когда она услышала, как

открылась дверь, и повернулась, чтобы посмотреть, как он выскочил из машины, захлопнув за собой дверь, прежде чем она успела даже расстегнуть ремень безопасности.

У нее появилось ощущение, что он хочет уйти от нее, и снова, хотя это ее немного рассердило, она поняла. Если бы она была на его месте, она бы, вероятно, бросила его на самом

кладбище и сбежала за свое драгоценное место. Честно говоря, она и от него этого наполовину

ожидала. И точно так же, как на кладбище, хотя он первым добрался до частных лифтов, он не поднялся, а молча ждал ее.

Морана тихонько открыла дверь и заперла ее за собой, позволив своей руке погладить сиденье мотоцикла один раз, прохладный воздух гаража заставил ее мокрую дрожать, когда она быстрыми ногами шла к тому месту, где он стоял внутри металлического ящика с его ступня возле дверей, чтобы они не закрывались.

Удивленная его жестом, она вошла, когда он

набрал код пентхауса. Она наблюдала, как двери закрываются, зеркала отражают их мокрые формы. Морана уставилась на сделанный ими снимок. В то время как он выглядел собранным, его высокая мускулистая фигура была заключена в промокший костюм и промокший галстук, эти прессы явно выделялись на фоне белой рубашки, прилепленной к его торсу, она выглядела как согретая смерть. Ее одежда была слегка разорвана от взрыва, ее светлый топ теперь приобрел странный оттенок коричневого, полосы грязи испачкали ткань, а местами даже кожу. Ее волосы были спутаны, наполовину в свисающем хвосте, наполовину

распущенными, щеки были единственным цветным пятном на ее лице, а глаза огромными и слегка красными.

Контраст между их отражениями в этот момент, его более темная кожа с ее бледностью; его чистая темная одежда к ее грязному свету; его высокая, широкая фигура по сравнению с ее маленьким, пышным телом; сила, исходящая из самого его существа, даже в растрепанном состоянии в момент, когда он даже не взглянул на нее, покалывав ее кожу, заставила дрожать по ее спине.

В то время как мысль о том, что тело этого

мужчины против нее, всего лишь несколько дней назад возбуждало ее, хотя до уровня, которого она никогда не понимала, сейчас внутри нее было хаотическое безумие. Очарование и похоть, сострадание и похоть, гнев и похоть, смешанные в горячей смеси, которую она чувствовала, зреет в ее животе, зная, что, хотя сейчас не время, она однажды снова получит его, на этот раз так же обнаженным, как тогда, на этот раз с его плотью напротив нее, с его потом, с его запахом, с его шрамами, натирающими ее, когда она будет отмечать его своими.

Он станет ее разорением. А она его сразу погубит. Но сейчас было не время.

Сделав глубокий вдох, чтобы сосредоточиться, чтобы дать ему и себе время осмыслить события последних двадцати четырех часов, она взглянула туда, где он стоял, вспоминая,

как впервые вошла с ним в лифт. Он стоял, прислонившись к задней стене, всего в нескольких футах от нее, просматривая свой телефон, ни разу не подняв глаз и не встречаясь с ней взглядом.

Было странно такое отсутствие зрительного контакта между ними. И теперь, когда он отказывал ей в этих своих великолепных глазах, она поняла, как сильно она привыкла полагаться на них, чтобы на нее смотрели. Она знала, что он знал, что она наблюдает за ним. Тем не менее, он намеренно не сводил глаз с телефона.

Выдохнув, она начала тереть руки, чтобы согреться, чувствуя легкую боль в своей ране, когда двери наконец открылись, показывая ей величественный вид на дождь и город за окнами, которые она так полюбила, от чего у нее всегда на долю секунды перехватывало дыхание.

А затем до нее доносились гневные голоса. Один громкий, мужской. Один мягкий, женственный.

Преодолевая удивление, и обнаружив там

Амару, и услышав звук Данте, столь непохожий на него самого, Морана оставалась приклеенной к месту и смотрела на молчаливого мужчину рядом с ней, видя, как он наконец положил свой телефон и сосредоточился на двух людях внутри.

– Ты не имела права! – Данте заговорил, его голос был выше, чем Морана когда-либо слышала, его гнев переполнялся каждым словом. – Это не твоя история.

– Я не могла просто стоять в стороне и позволить ему уничтожить себя! – возразила Амара, ее голос был все еще низким и скрипучим, но достаточно твердым, чтобы Морана знала, что она имеет в виду. – Я видела, как он это делал годами, и не могу этого вынести.

– Это не о тебе, черт возьми! – крикнул Данте, и Морана вздрогнула. – Хочешь рассказать кому-нибудь, откуда у тебя этот шрам? Сделай это. Расскажи им все. Но ты никому не расскажешь, как он получил свой, Амара! Я сказал тебе все это по секрету, а ты предала меня. Ты его предала. Как. Ты. Блядь. Могла. А?

– Ты обвиняешь меня в предательстве? Боже, иногда я даже не узнаю тебя, – прошептала Амара, ярость в ее голосе нарастала, ее тон был совершенно другим, чем час назад, когда говорила об этом самом человеке. – Да, я рассказала невинной женщине, не имевшая никакого понятия в том, что с ней произошло, о том, почему ее жизнь была поставлена на карту. Я рассказала правду о нем женщине, которая делает его таким живым, я никогда раньше не видела его таким. Если, предав тебя и его, он получит шанс на лучшую жизнь, чем у него было, то я предам вас еще сто раз! Она заслужила знать, а он заслуживает шанса!

– Не начинай с этого снова, – выдохнул Данте. – Это чертовски просто. Мы тебе доверяли, а ты все сломала. Это была его история, и он бы рассказал ей, если бы захотел. Он не захотел.

– Потому что он боится, что это все изменит! – закричала Амара напряженным мягким голосом. – И что нужно что-то изменить, не так ли?!

– Не так.

На секунду наступила тишина, прежде чем

Амара тихо спросила.

– Ты злишься, потому что я предала его или

потому что я предала тебя?

Умница.

Морана беззвучно приветствовала женщину, которая стала ее подругой, которая своими мягкими, покрытыми шрамами голосом сбила кричащего мужчину с колышка. Что-то родственное гордости наполнило ее.

Прежде, чем в квартире удалось произнести

еще одно слово, здоровенный мужчина рядом с ней, который все больше и больше успокаивался с каждым словом, вышел из лифта и повернул направо, направившись на кухню, откуда доносились голоса.

Морана быстро последовала за ним, в нескольких шагах от него, кусая губы, чтобы держать свои мысли при себе. Она остановилась на краю гостиной и увидела, что Данте и Амара замерли на своих местах, в дюймах друг от друга, но оба смотрели на Тристана Кейна широко раскрытыми глазами.

Взгляд Данте на мгновение метнулся к ней, осматривая ее с головы до пят, его наблюдательные глаза задержались на ее губах на долгую секунду, что внезапно заставило ее понять, насколько они опухшие. Морана не отводила глаз от его темных на его обеспокоенном красивом лице.

Он покачал головой, а затем резко отошел к

окну и уставился на вид. Амара даже не смотрела на нее ни секунды. Но смотрела прямо на мужчину рядом с ней, ее спина выпрямилась и подбородок поднялся, на ее лице не было раскаяния за то, что она сделала.

Морана почувствовала, что ее уважение к

женщине выросло на ступеньку выше, потому что быть под наблюдением глаз Тристана Кейна, просверливающего в тебе дыры, было чертовски страшно.

Она посмотрела на него и обнаружила, что он смотрит на Амару, стиснув зубы. Никто не произнес ни слова. Напряжение между ними, казалось, нарастало все выше и выше, настолько, что Морана на мгновение задумалась о вмешательстве. Но потом она увидела его губы.

– Иди домой, Амара.

Его голос, этот голос виски и греха, впервые за несколько часов мягко обратился к красивой женщине: с требованием и просьбой в одном лице.

Амара кивнула без каких-либо аргументов или объяснений, взяла сумочку со стойки и прошла мимо них к лифту. Она остановилась у консоли и повернулась, чтобы посмотреть на Данте, который глядел в окно, ее темно-зеленые глаза сердились.

– Перестань быть трусом, Данте, – мягко

выплюнула она в его сторону. – Пора, черт возьми.

Ой ой. С этими словами она вошла в лифт и закрыла за собой двери.

Ладно. Но казалось, что это еще не конец.

Морана наблюдала, приподняв брови до линии волос, когда Данте сжал кулаки рядом с собой, прежде чем взять вазу из ближайшего шкафа и бросить ее на пол, разбив ее на мерцающие осколки.

Вздрогнув от внезапного шума, когда прекрасный кристалл громко раскололся, а осколки разлетелись по полу, Морана резко вдохнула. Она слишком устала, слишком была подавлена, чтобы стать свидетелем чего-либо более эмоционального, не раньше утра. В каком-то смысле она была на самом деле благодарна Тристану Кейну за то, что он молчал и не был сильным вихрем, которым он мог иногда быть.

А пока ей нужно расслабиться, чтобы не походить на ту вазу на полу, разбитую от силы, которой она не могла противостоять. Поэтому, зная, что для нее было бы лучше отступить и предоставить мужчинам их взаимные размышления и уединение, чтобы они занялись ее раной, она отступила.

Бесшумными шагами отступив к комнате для гостей, она открыла дверь и проскользнула внутрь, зная, что в квартире царит безмолвная тишина, единственный шум, исходящий от потока, бьющегося о стеклянные окна.

Выпустив дыхание, которое она задержала с тех пор, как поднялась в лифт, Морана быстро поставила свой телефон на зарядку, направилась в ванную и принялась включать теплую воду в ванне. Усевшись на выступ возле ванны, она снова принялась промывать рану, шипя, когда от жжения слезились ее и без того чувствительные глаза, и закрыла рану пластырем-бабочкой. Затем, сняв одежду, она бросила ее в угол, зная, что больше никогда не наденет ее. Проверив воду она закрыла дверь, окунула палец в большую ванну и, наконец,

растворилась. Это было похоже на объятие всего тела из самой теплой воды, в которую она когда-либо окуналась. Лучшее объятие.

Застонав от того, как вода ласкала ее больное тело. Поцеловав свои маленькие порезы, она окунула голову один раз, прежде чем откинуть ее назад о плитку позади себя, держа руки на выступе рядом с собой, ее глаза закрыты. Она не позволяла себе думать ни о чем, ни о своей машине, ни о ее хладнокровных убийствах, ни о своем отце, ни о его попытке убить ее, ни о человеке, который пришел за ней, ни о выборе, который они оба сделали. И уж точно не о поцелуе, который все еще обжигал ее тяжелые губы.

Она не позволила себе снова пережить это, ни дождь, ни пистолет, ни мужчину. Она не позволила себе вспомнить об этом, ни мягких ласках, ни жестком голоде, ни молчаливом выборе. Она просто лежала, позволяя воде быть ее нежным любовником, который успокаивал ее раны, очищал ее и полностью расслаблял в своих руках. Мысли могут и подождать до завтра.

Она проигнорировала веревку, удерживающую ее вместе, проигнорировала боль, туго натягивающую каждую мысль, проигнорировала все это. Она просто лежала.

Спустя долгие-долгие минуты, когда вода остыла и ее кожа начала обрезаться, когда она почти убаюкивала простоту хорошей ванны после тяжелого дня, она каким-то образом вылезла из ванны, выдергивая пробку, ее глаза жгло, ее настигла усталость и недосыпание последних нескольких дней. Все, чего она хотела, – это лечь в эту удобную кровать, накинуть на голову тонкие одеяла и спать спокойно следующие десять лет. Минимум.

Вздохнув, она выключила свет в ванной и вышла во все еще темную спальню, без шва одежды, не заботясь, потому что она была измотана, и не волновалась, потому что была почти уверена, что он не войдет в ее спальню сегодня вечером, после всего того избегания, которое он делал после кладбища.

Не раздумывая, она забралась в кровать, прижимаясь к множеству подушек, и из-за мягкого комфорта она вырвалась из стона. Жужжание телефона заставило ее приоткрыть один глаз. Он засветился.

Взяв его с прикроватной тумбочки и сняв

зарядное устройство, она разблокировала экран, чтобы увидеть предупреждения о 4 пропущенных вызовах и 3 текстовых сообщениях от Тристана.

Моргая, сон угасал в ее глазах, она сглотнула,

щелкнув тексты и увидев свое последнее сообщение к нему.

Морана Виталио: Так и должно быть. В конце концов, я только что взорвала машину и хладнокровно убила двух мужчин.

(Отправлено в 16.33)

Тристан Кейн: Где Ты?

(Получено в 16.44)

Тристан Кейн: Это не смешно, мисс Виталио. Где ты?

(Получено в 17:00)

Тристан Кейн: Богом клянусь ... ГДЕ ТЫ

БЛЯТЬ?

(Получено в 17.28)

Потом ничего. Нервы сжались у нее в горле, живот отяжелел от того самого волнения эмоций, которого она пыталась избежать.

Морана закрыла глаза и положила телефон

обратно на подставку, повернувшись на бок. Было почти 23:30. Это означало, что она увидела его на кладбище примерно в девять. Чем он занимался после того последнего сообщения?

Нет. Сознательно встряхнувшись, она глубоко вдохнула, легкий цитрусовый аромат кондиционера для ткани наполнил ее ноздри, и велела себе просто лечь спать. Утром было много времени подумать, обдумать и спланировать. На данный момент, несмотря на день, она жила и устала, и ее мозг мог мог подождать несколько часов.

Кивнув самой себе, она снова почти закрыла глаза, когда голоса извне ворвались в ее сознание. Разочарованная, она прикрыла уши подушкой. А потом положила его. Мужчины разговаривали.

Поджав нижнюю губу зубами, она задалась

вопросом, о чем они говорили, когда тишина в пентхаусе помогла ей, их голоса, хотя и негромкие, все же доносились до нее достаточно хорошо, чтобы она могла их слышать.

– Отец звонил, когда тебя не было, – сказал

Данте.

Итак, никаких вопросов об эмоциональном

здоровье ни того, ни другого. Мужчины. Звук кристаллов, звенящих о пластик, сказал ей, что кто-то из них убирает беспорядок на полу.

– Дома все напряжённо, Тристан, – сказал Данте спокойным, собранным тоном, который она привыкла ассоциировать с ним. – Становится хуже. Нам нужно вернуться.

Тристан Кейн долго молчал. Затем его голос прокатился по ее обнаженной коже.

– Да.

Морана на секунду потакала своему грубому

тону, прежде чем слова прорвались сквозь пальцы. Он уезжал? Узел в ее животе сжался, по какой-то причине ее охватила странная паника.

После последних нескольких часов, последних нескольких недель, убедившись, что она не убежит, когда она хотела, он собирался покинуть город? И ее? Сразу после того, как она сделала выбор своей жизни? Ее сердце упало.

Сжимая одеяла в кулаках, она пыталась успокоить голову и сосредоточиться на том, что они говорили.

– Мы собираемся обсудить об очень большом слоне в его комнате? – сказал Данте.

– Я не вижу ни одного.

Он. Пресыщенно. Безразличный. Она услышала вздох Данте. Она была почти

уверена, что этот вздох был его другом долгое время.

– Что ты делал сегодня вечером в доме этого

ублюдка, один?

Это был совсем не тот слон в комнате, которого она себе представляла. Но о ком они говорили?