Текст книги "Жнец"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Внезапное подергивание тела разбудило ее. Морана открыла глаза, дезориентированная и

сбитая с толку. Мягкая кровать, на которой она находилась, была странной, как и темная комната. Моргая, пытаясь вспомнить, она почувствовала

тяжесть руки на животе, тяжелой руки. Морана посмотрела на конечность, лежащую над футболкой, в которой она была, и последовала за ней к телу, к которому она была прикреплена.

Тристан.

Воспоминания нахлынули. Хотя она не могла видеть его в темноте, она могла чувствовать тепло его тела, прижатого к ее боку, когда она лежала на спине. Мягко дыша, она позволила сознанию проскользнуть сквозь нее. Одна из его более грубых ног лежала между ее голыми, рука покоилась под ее грудью, удерживая ее на якоре рядом с ним. Его теплое дыхание коснулось ее волос, его губы почти прижались к ее макушке.

Это был первый раз на ее памяти, когда ее обнимали. Морана купалась в сиянии этого момента в темноте. После той ночи, которая у нее была, после той жизни, которую она прожила, это последнее место, в котором она могла бы подумать, что очнется. В доме Тристана Кейна. В постели Тристана Кейна. В объятиях Тристана Кейна. И все же она не могла придумать, где еще быть.

Он дал ей почувствовать вкус двух вещей, которых у нее никогда не было: безопасности и дома. Оба были концепциями, идеями, которые

существовали в жизнях людей, которые не принадлежали ее миру, миражами, которые иллюзировали ее вид. Но он кормил ее маленькими дозами обоих с той дождливой ночи в пентхаусе, и она была зависима. В объятиях самого опасного человека из всех, кого она знала, она чувствовала себя в наибольшей безопасности в своей жизни.

Легкий звук у ее уха прервал ее мысли. И Морана услышала это, ее губы задрожали от внезапного желания захихикать. Она прижала их друг к другу, когда снова раздался тихий звук.

Тристан «Хищник» Кейн храпел как младенец. Неудивительно, что он не любил, когда в его комнате, кто-то спал; вся его репутация была бы раздавлена.

Подергивая губы, она повернулась к нему лицом, чувствуя его выдох на своем лбу, когда ее нос прижался к счастливому месту, которое она обнаружила между его шеей и плечом. Это момент, когда она узнала о себе что-то новое, она была прикрытием.

Ночью она полностью стянула одеяло на свою сторону, оставив его наполовину на холоде, наполовину в уютном тепле. Он просто пододвинулся к ее стороне кровати в бессознательном ответе. Между теплом его тела и ее покорёнными одеялами она была подрумянена.

Радостно вздохнув, не имея представления о времени за темными занавесками, закрывающими

свет, Морана прижалась к нему глубже, этот

мускусный мужской аромат его плоти обволакивал ее, словно еще один слой комфорта.

Его рука внезапно дернулась, заставив ее понять, что это было причиной его пробуждения. Его дыхание изменилось, стало тяжелее, его рука слегка сжала ее ребра. Морана запрокинула шею назад, пытаясь разглядеть его лицо, но смогла разглядеть только силуэт в темноте. Его пальцы сжались на ее плоти, его дыхание стало короче. Морана распознала эти признаки, испытав их на себе в течении многих ночей, но никогда не видела, чтобы кто-то проходил через кошмар.

Ей было интересно, что показало ему его

подсознание. Она знала, что с той жестокой жизнью, которую он вел, большую часть которой она даже не понимала, не стоило этому удивляться.

Сглотнув, ее сердце сжалось, желая успокоить его остро, Морана медленно положила руку ему на предплечье, чувствуя, как мышцы непроизвольно сгибаются под ее прикосновением. Не зная, что делать, она подчинилась к своей интуиции. Подтянув голову, она прижалась губами к его сердцу, чувствуя шрамы под своим ртом, и нежно поцеловала его, поглаживая его руку. В его груди раздался тихий шум. Его тело

дернулось.

– Шшш, – прошептала Морана, нежно целуя его грудь, снова и снова поглаживая его руку. – Все хорошо. Ты в безопасности. Все хорошо.

Его тело напряглось, бицепс рядом с ее

грудями плотно сжался, когда его шея двинулась.

Морана похлопала его по руке, уткнулась носом в его шею и постоянно бормотала те же слова на его коже.

Где-то в доме тикали часы. Ее сердце устойчиво билось, тук тук тук, вместе с ним. Прошло несколько минут. И постепенно, в конце концов, она почувствовала, как его напряженные мускулы расслабляются, а его ребра ослабляются. Морана снова заговорила рядом с его сердцем:

– Ты в безопасности. Все хорошо.

– В следующий раз встань с кровати, —

прошептал его скрипучий голос ей в волосы.

Не ожидая, что он проснется, Морана

попыталась откинуть лицо назад, но его рука, которая была вокруг ее туловища, поднялась к ее затылку и удержала ее именно там, где она была. Она устроилась.

– Этого не будет.

– Я могу стать опасным, – сообщил он ей, как будто эта мысль никогда не приходила ей в голову. Она не была идиоткой. Морана закатила глаза, но промолчала. – Я серьезно, – его мрачный тон не терпел возражений. – Я могу серьезно навредить тебе, и могу не знать об этом.

Она пожала плечами.

– Я рискну.

Раздраженный звук вырвался из его горла, и

Морана запрокинула голову, прижав руку к его голове, ощущение его волос между ее пальцами усилилось в темноте.

– Прошлой ночью в темноте, ты дал мне обещание, – тихо пробормотала она, зная, что он полностью сосредоточен на ней. – А сейчас даю тебя его я.

Проведя большим пальцем по линии его

подбородка, чувствуя, как царапает щетина скользящая по ней, она поклялась, повторяя его собственные слова.

– Больше никогда. Ты больше никогда не

будешь один. Каким бы ужасным ни был кошмар, я буду здесь.

Вес слов отдавался эхом в молчании между

ними в течение долгих минут. Его дыхание не изменилось, но его пальцы слегка согнулись на ее затылке. Она знала, что это значило для него. Она могла представить себе все эмоции, бурлящие в нем, включая самую опасную, надежду. Смеет ли он надеяться, что она имела в виду именно это?Смеет ли он надеяться после всего, через что он

прошел, на что он еще мог надеяться? Она могла вообразить, потому что это были именно те мысли, о которых она могла подумать. И они были похожи, она и он. Две стороны одной монеты, два конца одной нитки. Она знала, что для нее значит дать этот обет. Не было оглядки; они были в этом надолго.

– Нарушь это обещание, – сказал он мягким, как лезвие ножа, голосом, – И я нарушу своё.

– Которое из них? – спросила Морана, ее сердце забилось быстрее, когда сквозь него просочилось понимание того, что он приближается.

Он приподнял ее голову, выгнув ее шею назад, его нос коснулся ее.

– Чтобы не уничтожить тебя.

Его губы были прямо напротив ее, почти там, но не совсем. Ее лицо напряглось, пытаясь преодолеть разрыв, но его рука удерживалась в ее волосах. Она улыбнулась, зная, что он чувствует это между ними.

– Уничтожь меня.

Плотина прорвалась. Его губы врезались в ее, в красивейшем столкновении, выбив дыхание из ее легких. Все, что было прошлой ночью, нахлынуло на нее, ее страх, ее близкий звонок, ее облегчение от того, что она жива. Она чувствовала все это по тому, как он ее целовал. Это было ощущение уверенности и обещания возмездия, смешанное между его и ее губами.

Ее руки обвились вокруг его шеи, притягивая его глубже, когда он полностью перевернул ее на спину, его гораздо более крупная форма накрыла ее, когда он перенес свой вес на руки. Их языки переплелись, его вкус проник во все ее чувства.

Морана упивалась полным, абсолютным ощущением, что он держал его, и когда он впервые держал ее вот так. Сжав его нижнюю губу между своей, она провела пальцами по его мускулистой спине, ощупывая все очертания и шрамы под своим прикосновением, остановившись на его очень хорошо сформированной заднице. Она втайне восхищалась этой задницей несколько раз, и способность держать ее вызвала у нее трепет.

Она раздвинула ноги шире, чтобы вместить его, потянув за эту скульптурную задницу, втягивая его в долину между своими ногами. Низкий грохот завибрировал в его груди, прямо у ее груди, ее соски все сильнее стучали по его плоти, когда он пожирал ее рот, его бедра в боксерах сгибались против ее обнаженной фигуры. Футболка, его футболка, единственная одежда, в которой она легла спать, внезапно подтянулась ей под шею. Ее грудь, обнаженная грудь впервые прижалась к его обнаженной груди.

Морана застонала от этого ощущения, ее соски стали еще более чувствительными, излучая жар прямо в ее ядро. Он отстранился, его грудь тяжело прижалась к ее груди, их дыхание стало

затруднительным.

– Блядь, – сказал он с легким удивлением, легким недоверием в голосе.

Да уж. Она тоже чувствовала это «блядь». Всю эту ситуацию можно заключить в одно «блядь».

От громкой вибрации прикроватного столика у нее и без того учащенное сердцебиение. Морана посмотрела на источник шума и увидела, что его телефон безумно вибрирует на деревянной поверхности. Она повернулась, чтобы взглянуть на него в свете телефона, увидеть его растрепанные, взлохмаченные волосы, и эти великолепные глаза сфокусировались на ней с силой, от которой тепло снова заливало ее тело. Она остро ощутила его твердую эрекцию, прижатую к ее влаге, только слой хлопка был их раздражением. Ее бедра поднялись сами по себе, создавая легкое трение, от которого удовольствие доходило до кончиков пальцев ног.

Телефон продолжал вибрировать, когда он

намеренно двигал бедрами, оказывая идеальное давление. Ее голова утонула в подушке, спина выгнулась, пальцы впились в его спину. Вибрация прекратилась, снова погрузив комнату во тьму. Его губы снова коснулись ее. Она охотно приоткрыла губы, впуская его, ее сердце колотилось, когда он замедлял их, мокрое пятно на его хлопке от нее, его рука погладила сторону ее груди.

Телефон снова завибрировал. Он отвел губы, его рука протянулась в сторону, чтобы поднять мобильник и поднести к уху.

– Говори, – прорычал он в трубку, снова

усаживаясь на колени, рука у ее груди переместилась к ее спине, заставляя ее покраснеть вместе с ним.

Морана обвила его ногами, оседлав его бедра самым распутным образом, все ее тело вибрировало от возбуждения.

– Когда? – он заговорил ей в шею, его зубы скользнули по линии, заставляя ее тяжело задышать.

Затем человек на другом конце провода сказал что-то, что заставило его по-прежнему оставаться таким. Морана отстранилась, пытаясь увидеть его, и он позволил ей, мягко уложив ее обратно на кровать, положив руку ей на бедро. Не в силах стоять, не видя его, Морана протянула руку и зажгла лампу рядом с собой, залив комнату мягким светом.

Она видела, как его глаза блуждали по ее полностью обнаженному телу, вглядываясь в каждый дюйм ее кожи, и она сделала то же самое. Он был мускулист. Его шея была обвита ими, его плечи были напряжены, его грудь, его пресс, его руки. Все окутано силой.

Морана впервые увидела его шрамы вблизи и лично, но сосредоточилась на его татуировках, поскольку раньше у нее не было возможности. Она знала, что под его бицепсом была маленькая, и она могла видеть только концы его хвоста, судя по виду племенного узора. Как она хотела бы когда-нибудь проводить время, просто исследуя все его следы, сколько душе угодно.

Прежде чем она смогла противостоять остальным, он хмыкнул в ответ на что-то, и его рука переместилась вправо между ее ног, где она широко раскинулась для него. Ее глаза удивленно метнулись к нему, встретившись с синими глазами, пронзившими ее до глубины души, а он продолжал разговаривать по телефону, исследуя пальцами.

Резкое дыхание покинуло ее, огонь, который

утих, с ревом вернулся к жизни под ее кожей, ее пальцы сжимали простыни под ней.

– Нет, не будет, – сказал он по телефону,

медленно погружая палец в ее влажное тепло, заставляя ее пальцы на ногах скручиваться.

Его взгляд метнулся к ее груди, перешел к ее

рукам и вернулся к ее рукам. Она получила сообщение. Разжав пальцы, она положила руки на грудь, глядя ему в глаза, и сжала. Ее стенки сжались вокруг его пальца. Он касался ее и буквально, и нет.

– Сделай это.

К нему присоединился другой палец. Она

потянула себя за соски, наслаждение высветило прямо вниз, заставляя ее позвоночник выгибаться, а с губ сорвался тихий стон. Его глаза вспыхнули.

– Ничего, – заявил он, лишь раз покачав головой, хотя его пальцы ускорились внутри нее, его большой палец соединился, чтобы потереть ее клитор.

Громко вздохнув, зная, что она должна

сохранять спокойствие, не двигая руками, чтобы доставить удовольствие своей груди или прерывать зрительный контакт с ним, Морана прикусила свои опухшие губы, ее челюсть начала дрожать. Он увидел это, заметил и атаковал с жаром, о котором она не думала, когда он был занят в другом месте. Но она не должна была удивляться. Его пальцы проникали внутрь, резали как ножницы, массировали ее стенки, отводили и повторяли. Жар начал подниматься в ее животе, собираясь в клубок, который становился все туже и туже. Его глаза, пальцы, присутствие обрушились на нее. Его большой палец ловко потер ее клитор, надавливая с идеальным давлением, которое должно было заставить ее взлететь. Она знала, просто знала, что он разорвет ее на части. Его пальцы входили и выходили из нее, проникая в том же ритме, что и его член, ее стенки цеплялись за пальцы, рыдая от облегчения.

Давление нарастало с каждой секундой, узел огня в ее животе сжимался все туже с каждым судорожным вдохом, дрожь в ее теле усиливалась с каждым ударом ее сердца.

– Сделай это, – приказал он, его голос виски и греха взорвали пламя.

Ее глаза закрылись. Звезды лопнули за ее

веками. Голова запрокинута назад, когда ее позвоночник изгибался, руки сжимали ее груди, пальцы ног подгибались, ноги дрожали, и она тихо вздохнула. Его большой палец и пальцы не останавливались, извлекая все, что могло дать ее тело, вызывая серию толчков, которые дергали ее тело до тех пор, пока хныканье не сорвалось с ее губ, ее плоть стала сверхчувствительной.

Морана спустилась на землю, тяжело дыша,

приходя в себя, медленно открыла глаза и увидела, что он наблюдает за ней. Он поднес свои блестящие пальцы ко рту и облизал их. Ее усталые стенки снова сжались.

– Я буду, – заявил он и резко бросил телефон на кровать рядом с ней, его глаза уставились на нее, заметная выпуклость под его покрытыми хлопком бедрами.

Наклонившись вперед с гибкой грацией, на

которую его тело не должно было быть способно, но было, он поймал ее между своими руками и завис над ней, воздух заряжался в пространстве между их телами.

– Я попробовал тебя сейчас, мисс Виталио, – прошептал он, не сводя с неё взгляда. – Теперь тебе от меня не убежать.

– Ты меня больше не пугаешь, мистер Кейн, – ответила она хриплым голосом.

Она увидела, как на мгновение появилась его ямочка, прежде чем он спрыгнул с кровати и направился в душ. Слегка ухмыльнувшись, Морана снова пошевелила конечностями, боль от вчерашнего приступа вернулась теперь, когда дымка от эндорфинов исчезла. Застонав, она закинула ноги через кровать и поправила его футболку, хрустнув шеей.

Звук воды доносился из двери, и Морана

покачала головой от странного чувства домашнего уюта, вторгшегося в нее. Взяв телефон с бокового столика, она мысленно составила список всего того, что ей нужно было сделать, в первую очередь, проверить программное обеспечение, которое она оставила работать у Данте. Ей также нужно было поблагодарить его лично за то, что он был для нее абсолютным роком вчера вечером. Затем ей нужно было получить информацию о обоих нападавших, живых и мертвых, и выяснить, кто их натравил и почему. Кроме того, ей нужно было узнать больше об этом парне из аэропорта и о том, как именно он узнал о нападении.

Приняв решение, она быстро застелила кровать и подошла к окну, отодвигая темные тяжелые шторы, закрывающие комнату на ночь. Озеро, чистое, безмятежное, красивого синего цвета, простиралось на мили и мили с одной стороны, только срезанное пышными зелеными деревьями на краю, разделявшем различные территории на участке. Хотя это был потрясающий вид, она также точно знала, почему это была спальня Тристана Кейна. Не было возможности проникновения с этой стороны собственности. Любой на озере будет сидячей уткой, и не было другого способа проникнуть с этой стороны, чтобы его не заметили. Это было безопасно.

Чем больше тайн она разгадывала, тем больше чувствовала трепет в сердце.

Покачав головой, она повернулась к комнате, и воздух покинул ее легкие. Прошлой ночью, после всего, она не обращала внимания на многое. Так вот, она сделала. Ранние утренние лучи хлынули в окно, осветив все в комнате. Стены были выкрашены в теплый кремово-бежевый цвет, мебель, в глубокое темное красное дерево, а зеленый цвет был весь в брызгах, на постельных принадлежностях, гигантской картине над комодом и более мелких брызгах. Это было похоже на лес, совсем не на обычную спальню человека, у которого были ледяные и холодные пентхаусы, и она перестала смеяться.

Подойдя к тому, что выглядело как коллекция небольших сувениров на сундуке, Морана наклонилась, чтобы рассмотреть поближе. Маленькие, случайные предметы были завалены на несколько дюймов, но ее взгляд упал прямо наверх, к крошечной рамке с изображением херувимоватого малыша с яркими, любознательными зелеными глазами. Сжимаясь от сердца, Морана подняла рамку и впервые на ее памяти посмотрела на сестру.

На голове у нее была красная шапочка, широкая беззубая ухмылка и красный джемпер. Когда бы ни делали этот снимок, она была счастлива и улыбалась фотографу. Она делила комнату с этой маленькой девочкой? Она смотрела в эти большие глаза? Были ли у нее в голове стёрты эти воспоминания?

Еще одна фотография, без рамки, на дне комода, заставила ее моргнуть. Она медленно вынула ее, пристально глядя. Это была она на выпускном, получала диплом и улыбалась. Откуда у него это фото? Зачем ему это фото?

– Мне нужно одеться.

Обернувшись, она поспешно отложила

фотографию и смотрела, как он стоит у ванной, обернув бедра полотенцем, и изучая ее. Она никогда не понимала, как мужчина его роста может двигаться так тихо, как он. Он видел, как она наблюдала за фотографией, и, очевидно, знал, что она это сделает, как только он позволил ей войти в свою спальню.

Итак, она ждала, что он отреагирует или что-то скажет. Может, упомянет что-нибудь о его сестре или о том, что он спрятал ее фотографию в своем доме. Он этого не сделал.

По-видимому, невозмутимый, он прошел через спальню, открыл шкаф, вынул аккуратно отглаженный костюм серого цвета и положил его на кровать. Он заметил, что у нее это получилось, остановился, а затем вернулся к белой хлопковой футболке и спортивным штанам. Закрыв дверь, он положил их на кровать и взглянул на нее.

– Надень это после того, как освежишься, – указал он на одежду. – И забери сегодня все остальное.

Добавить в список, переехать.

Нерешительно идя в сторону ванной и

вытирая волосы полотенцем, Морана остановилась, не зная, стоит ли ей что-то сказать. Закусив губу, она продолжила движение и закрыла за собой дверь. Ванная, которую она тоже не ценила в темноте ночи, выглядела потрясающе при дневном свете. Гигантские окна занимали четверть передней стены от потолка, наполняя пространство естественным светом. Ванна на ножках, которую она использовала накануне вечером, стояла у стены, перед которой находилась просторная душевая кабина, обнесенная матовым стеклом. Тема коричнево-зеленого леса проявилась и в этом пространстве.

Сняв с себя футболку, Морана повернулась к большой гранитной раковине в нескольких шагах от ванны и посмотрела на себя в зеркало. Ее щеки покраснели, волосы превратились в шелковистое гнездо, пахнущее его шампунем, а губы изрядно распухли. Она была похожа на женщину, которая рано утром познала любовь, и только на шее остались единственные следы вчерашнего нападения. Отпечаток руки обвился вокруг ее шеи, как ядовитая змея.

Морана провела легкими пальцами по синяку, ярость за то, что произошло, наконец заполнила ее тело. Вытащив запасную зубную щетку из шкафа под раковиной, Морана освежилась и приняла душ в рекордно короткие сроки. Обернувшись зеленым полотенцем, она пошла в спальню и обнаружила, что она пуста.

Добавить в список: узнать, что случилось с

Луной Кейн.

Подготовившись, она быстро оделась снова в

его одежду, складывая ее, чтобы она соответствовала размеру, но не падала ей на лицо, и вышла. От запаха свежего тоста у нее заурчало в животе. Боже, она была голодна. Следуя своему носу, она легко спустилась по лестнице, осмотрела дом и увидела, что он изменился. Чем ближе она подходила к фойе, тем холоднее становилось, пока само фойе не становилось полностью белым, серым и синим. Зачарованный, намек на то, как глубоко он скрывал от всех свою сущность и как он позволил ей войти, снова ударил ее.

Свернув налево, она вошла в просторную кухню, почти точную копию кухни в пентхаусе, и не удивилась, увидев, что он готовит. Однако ее удивило то, как хорошо он выглядел, готовя в костюме. Она никогда не осознавала, насколько это жарко, пока не стояла там, наблюдая за его мускулистой, острой формой, борющейся с яичницей.

– Кухня полностью укомплектована, – сказал он, даже не оборачиваясь, давая понять, насколько настроены на нее его чувства. – Зия приносит продукты каждую субботу утром. Там висит листочек, – наклоняется головой к холодильнику, – Так что все, что захочешь, просто напиши.

Тостер звякнул, и Морана подошла к нему.

– Сливочное масло? – спросила она его.

– Посолил.

Кивнув, восхищаясь легкостью, с которой они перемещались по пространству, она приготовила тосты на тарелках, обошла стойку с островком и прыгнула дальше, дежавю из пентхауса поразила ее. Она могла к этому привыкнуть.

– А как насчет домашнего хозяйства?

Он выключил газ, подавая яйца обоим.

– Зия. У нее есть ключи, поэтому она приходит два раза в неделю, чтобы позаботиться о них. Я принесу тебе ключи сегодня вечером.

Усевшись напротив нее, он передал ей стакан

апельсинового сока и выпил кофе. Морана приподняла бровь.

– А спальня?

Он поднял глаза, его глаза блестели в утреннем свете, исходящем из окон.

– Остается запертой. Я сам об этом забочусь.

– Итак, он готовит и убирает? – Морана жевала вкусные яйца. – Мужчина моего сердца.

Она увидела, как его губы дернулись, как она и собиралась, и почувствовала, как что-то теплое

укоренилось в ее животе.

– Но поскольку я буду твоей соседкой по комнате, обязанности будут разделены.

– Что-нибудь еще, мисс Виталио? – он уставился на нее, его голос виски был опасно близок к греху.

Этот его голос сделал с ней что-то особенное. Она наклонилась вперед, чувствуя себя наглой.

– Я только начинаю, мистер Кейн.

– Я думал, что прикончил тебя довольно хорошо.

Он отпил сок, его язык высунулся, чтобы поймать каплю на краю губы. Ее глаза проследили движение, прежде чем взглянуть на него. В горле у нее пересохло.

– Ешь, – приказал он, и Морана подчинилась, зная, что сейчас не время для этой игры.

У него были дела для крутой мафии, а у нее были дела для ботаников. У них не было времени.

Его телефон зажужжал, и он вынул его. Какой бы текст он ни увидел, он сразу же проглотил свой напиток.

– Мне нужно идти, – сообщил он ей.

Морана кивнула.

– Не беспокойся о посуде.

Он бросил на нее немного равнодушный взгляд, будто посуда была последним, о чем он думал, пока она не подняла этот вопрос, и почувствовала, как ее щеки вспыхнули.

– Запри за собой дверь.

С этими резкими словами он ушел. Никаких «хорошего дня, дорогая» или «я буду дома до обеда, дорогая». Нет, это не для него.

Ее телефон завибрировал.

Тристан Кейн: Оставайся в безопасности.

Улыбаясь, Морана принялась за завтрак.

Глава 13

Морана: Ты тоже.

Открыв другое окно, она быстро написала Данте.

Морана: Можно ли будет доставить пару обуви к Тристану из особняка? Я как-то не думала об этом вчера вечером.

Данте Марони: Конечно. Я пришлю их через 10 минут. Потом заскочи ко мне.

Морана: Спасибо. Увидимся через несколько минут!

Закончив завтрак, она убрала посуду и

прибиралась на кухне, просматривая список на холодильнике и впервые увидев почерк Тристана. Штрихи были на удивление прямыми, каракули мужественными и смелыми. Качая головой, осторожно стоя на ногах и не обращая на них внимания, она положила телефон в карман и поспешила в спальню, захлопнув за собой дверь. Два замка защелкнулись, и она направилась к главной двери как раз в тот момент, когда раздался

стук. Распахнув дверь, она обнаружила, что Вин на крыльце несет с собой коробку из-под обуви. Он даже не моргнул, увидев, что на ней явно была, одежда Тристана.

– Доброе утро, – поприветствовала его Морана с легкой улыбкой.

Он кивнул, молча протягивая ей коробку,

отступил назад и стал ждал. Морана нахмурилась.

– Эм, я уверена, у тебя есть дела поинтереснее.

– Я должен сопровождать тебя, мисс Виталио, – тихо сообщил Вин. – Приказ.

– Чей? – спросила она, вынимая свои простые удобные черные балетки и надевая их.

– Господин Марони, – лаконично ответил он.

– Какой Марони?

– Данте.

Кивнув, она тоже вышла на свежий утренний

воздух, убедившись, что за ней заперта дверь и включена сигнализация. Сделав это, она двинулась в сторону дома Данте, Вин молчал позади нее.

– Ты зашел в мою комнату за обувью? —

спросила она, и чтобы нарушить молчание, и потому, что ей было любопытно.

– Да, мисс Виталио, – сказал он, глядя вперед.

Морана изучала мрачного мужчину, определенно моложе Тристана, но старше ее, его волосы были подстрижены так близко к черепу, что почти были выбриты, и она попыталась представить, как он теребит ее очень женственный шкаф в поисках обуви.

– Зови меня Морана, пожалуйста, – поправила она его. – Комната была прибрана? – спросила она, идя на поводу.

Если Данте отправил этого человека в ее

комнату и к Тристану, то очевидно, что он в какой-то мере ему доверял. И Данте заслужил ее доверие, так что, соответственно, она собиралась относиться к Вину как к одному из хороших людей.

– Нет, – сказал он, его глаза метнулись к ней, прежде чем идти прямо. – Там был беспорядок. Вещи не лежали на месте.

Это означало, что помимо свидетельств ее

борьбы, кто-то разгромил комнату. Но с какой целью? В ярости или в поисках чего-то?

Прогулка по раскидистым лужайкам среди бела дня сильно контрастировала с бегом по ним в кромешной тьме. Особняк, как всегда, маячил вдали, как зверь. Вокруг была активность, возможно, убрано от вечеринки прошлой ночи.

Вместо этого Морана перевела взгляд на дом

Данте, место, которое было ее убежищем, в трудные времена. Тепло в ее сердце нарастало, она быстро поднялась по ступенькам и постучала в дверь, зная, что Вин стоит позади. Примерно через минуту Данте открыл дверь, одетый в свой основной темный костюм и галстук, его волосы были убраны с его великолепного лица, подчеркивая его красивую структуру костей. Его

темные глаза блуждали по ней, одетой в одежду Тристана, а затем по её, лицу морщились веселье.

Морана закатила глаза и вошла в дом.

– Дай нам несколько минут, – кивнул Данте Вин.

Вин наклонил голову и пошел к особняку. Закрыв за собой дверь, Данте заключил Морану в легкие объятия, нежно взяв ее за плечи.

– Я рад, что ты в порядке.

Сжимая грудь, Морана крепко обвила руками

его огромное тело, вдыхая запах его одеколона.

– Спасибо за вчерашнюю ночь. Это очень много значит для меня.

Он отстранился, с серьёзностью глядя на нее.

– То, что произошло прошлой ночью не должно было случиться. Но я рад, что ты почувствовала, что можешь прийти сюда, Морана.

Морана улыбнулась, ее губы слегка задрожали, и он сжал ее, проводя в гостиную. Вернувшись на тот диван, на который она претендовала, она наблюдала, как Данте что-то набирает на своем телефоне и садится напротив нее. Слегка сцепив руки вместе, его манера

поведения была мрачной, он наконец заговорил.

– Вчера вечером мы с Тристаном поговорили о том, что произошло. Мы позаботимся обо всем со своей стороны. А пока тебе нужно перейти к программному обеспечению. Все это слишком точно по времени, чтобы я мог поверить, что это случайность.

Морана кивнула.

– Согласна. Я буду смотреть со своей стороны, не волнуйся. Однако у меня есть несколько вопросов.

– Выкладывай.

Морана вытащила свой телефон, открыла

галерею и нажала на изображение бессознательного убийцы, которое она сняла. Она спросила, повернув ему экран.

– Ты его знаешь?

Данте долго смотрел на экран, прежде чем покачать головой.

– Не видел его раньше. Но пришли мне

фотографию. Я пробью его.

Фотография была отправлена, и Морана задала следующий вопрос.

– Ты видел, как мужчина разговаривал со мной вчера вечером?

Она увидела, как брови Данте коснулись линии роста волос.

– Какой мужчина?

– Он предупредил меня об убийстве на вечеринке вчера вечером, – сказал ему Морана. – Я не видела его лица или даже того, как он выглядел.

Данте покачал головой еще до того, как она

закончила говорить.

– Никто не мог войти на вечеринку без

приглашения.

– Не хочу портить твою репутацию, но я сделала это несколько недель назад, – робко заметила Морана.

Данте ухмыльнулся.

– Да. Позже посмотрю на камеры. Но будь осторожна с этим мужчиной.

Морана пожала плечами.

– У него было много шансов убить меня, но он этого не сделал. Напротив, я думаю, что это та трещина, которую я искала, и я готова рискнуть, даже если тебе или Тристану это не нравится. Вы большие мальчики. Смиритесь с этим.

Данте вздохнул, покачивая головой.

– Мне все еще это не нравится. Возьми Вина. Он, твоя охрана, по крайней мере, до тех пор, пока не поймают того, кто хочет твоей смерти.

Морана фыркнула.

– Они соберут довольно много людей. Да, и не мог бы ты распорядиться, чтобы мои вещи перевезли к Тристану? Я действительно не хочу сейчас возвращаться в этот особняк.

Данте встал, на его лице играла легкая ухмылка.

– Ты быстро переехала. Не стоит ли тебе немного подождать и посмотреть, тот ли этот мужчина, с которым ты хочешь провести остаток своей жизни?

Морана подняла подушку рядом с ним и

швырнула ему в голову. Данте рассмеялся, его лицо исказилось, и он остановил бы сотню женских сердец. Она могла понять, почему юная Амара была влюблена в этого человека.

– Я счастлив за вас двоих, – сказал он, подходя к двери. – Зия в особняке. Я попрошу ее собрать вещи и перевезти. Можешь отнести их с ней к Тристану.

– Спасибо, Данте, – крикнула Морана его

исчезающей спине.

– Вин будет здесь, – ответил он.

Она слышала, как он закрыл дверь, слышала его шаги, когда он уходил, а затем медленно погрузилась в тишину дома. Хрустнув шеей и слегка покачивая плечи, Морана подтянула к себе ноутбук через стол и включила экран.

Ее программы, которые продвигались шокирующе медленными темпами, составляли девяносто четыре процента. Удовлетворенная, но все же подозрительная, Морана вошла в свою систему и открыла программное обеспечение для распознавания лиц, загрузив фотографию убийцы и запустив поиск в фоновом режиме.