Текст книги "Каникулы в Сорренто (СИ)"

Автор книги: RosyaRosi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Палочка мгновенно оказывается в руке, и Северус шепчет короткое заклинание обнаружения. Никого. Застыв на месте, он внимательно осматривает помещение, подмечая едва заметные детали: слегка сдвинутая влево чернильница, приоткрытая дверца шкафа. Кинув в сторону окна ещё одно заклинание, Северус отбрасывает бесполезный сейчас инструмент. Нужно всё проверить.

Спустя полчаса он удовлетворённо опускается на кровать. Спину неприятно ломит, но это сущие мелочи: он нашёл то, что искал. Многочисленные следы, оставленные чужой, пусть и осторожной рукой. Тот, кто был здесь, явно торопился, иначе навёл бы порядок куда тщательней. Следов магии не обнаружить, но полки, шкаф и неаккуратно сложенные бумаги выдают чужое вмешательство.

Ничего не пропало. Ничего и не могло пропасть. Нахмурившись, Северус отправляет патронус Поттеру. Серебристая лань мягко трётся лбом о его ладонь и, взлетев, растворяется в темноте улицы.

Этой ночью ему предстоит о многом подумать.

========== Глава 12. Почти осень ==========

Коттедж тёмен и тих, и Гарри уверен, что никого не найдёт внутри. До тех пор, пока, подсвечивая себе Люмосом, не заглядывает в гостиную.

– Какого чёрта ты творишь?!

В слабом свете силуэт Каллисто почти сливается со стеной. Гарри узнаёт его по тускло тлеющей в темноте сигарете. Огонёк на конце палочки выхватывает неузнаваемое лицо и полную пепельницу окурков.

– О чём это ты?

Скрипя зубами, Гарри подходит ближе:

– Для начала, об этом. – Он кивает на пепельницу. – Может быть, хватит? Здесь невозможно дышать.

Кажется, нужно говорить о чём угодно, кроме того, что случилось два часа назад. Иначе он рискует сорваться и вспомнить старые боевые навыки.

Каллисто разглядывает окурки так, будто видит их впервые.

– Не переживай, Гарри, – пожимает плечами он. – У меня ещё остались. Ты можешь присоединиться, если хочешь.

– Прекрати нести чушь! Я сыт ею по горло.

– Как скажешь, – равнодушно. – В таком случае, просто оставь меня в покое.

Зарычав, Гарри бросается вперёд и хватает Каллисто за полы рубашки, едва не порвав её.

– Нет уж, я не оставлю тебя в покое! До тех пор, пока не скажешь мне, что ты забыл в номере у Северуса. Говори, слышишь? Говори, что тебе от него нужно!

– С чего ты взял, что это был я? – спрашивает Каллисто, скользя по нему равнодушным взглядом. В его голосе Гарри чудится отстранённое любопытство, и это неожиданно злит ещё больше.

– Послушай, я не идиот, а Северус – тем более. Сначала ты заключаешь сомнительную сделку с Гильдией, потом проявляешь к Снейпу нездоровый интерес, чуть ли не на шею вешаешься, а теперь, поняв, что твои попытки бесплодны, решаешься пойти ва-банк? Говори, что ты искал в его бумагах!

– Почему ты не сказал, что вы были любовниками?

Вопрос застаёт Гарри врасплох, и он невольно делает шаг назад. Помятая рубашка остаётся расстёгнутой, обнажая загорелую грудь.

Каллисто не смотрит на друга и не обращает на него ни малейшего внимания. Кажется, что дым, струящийся из собственной сигареты, волнует его куда больше.

– Это он тебе рассказал? – после паузы спрашивает Гарри.

– Сам догадался. В конце концов, я тоже не идиот. – Он невесело усмехается. На мгновение в его глазах мелькает что-то живое, но почти сразу же гаснет. – Тебе стоило сказать мне.

Вздохнув, Гарри опускается рядом. Силы внезапно покидают его. Теперь они сидят, облокотившись на стену, и Гарри кажется, что стена поддерживает его, забирая пустоту и усталость.

– И что бы это изменило?

– Многое. Он дорог тебе.

– Как бы то ни было, тебя это не касается.

– Хотел бы я, чтобы это было так, – произносит Каллисто так тихо, что Гарри с трудом разбирает слова. Что ж, прекрасно. Теперь он чувствует себя глупо и не имеет ни малейшего понятия, что ему ответить.

– Послушай, это было давно. Сейчас всё по-другому.

– Что именно?

– Всё, – упрямо повторяет Гарри. – Северус, он… он не станет. Для него я всё тот же безмозглый мальчишка, который не знает, чего хочет.

– А разве это не так?

– Отчасти. Но дело не только в этом. Прошло слишком много времени, понимаешь? Для меня, для него, для нас обоих. Не всё в этом мире можно и нужно возвращать.

– Тебе лучше знать. У меня… нет того, что хотелось бы вернуть, – усмешка. – Но чёрт, Гарри, как же это всё не вовремя.

– Не вовремя? – Гарри вскидывает на него возмущённый взгляд. – Не вовремя для чего? Для твоих поганых интрижек?!

– Я ничего не крал у него, – раздражённо отвечает Каллисто. – И незачем так орать. Не думаю, что твоему Северусу нужен опекун. Не далее как вчера он дал мне понять, что прекрасно обходится без посторонней помощи.

– Оставь его в покое, – говорит Гарри. – Слышишь? Пообещай мне.

– Кажется, я уже говорил, что не стану вредить ему. Я не отказываюсь от своих слов.

С минуту Гарри неотрывно смотрит на друга, подмечая каждую деталь: бледное лицо, болезненно запавшие глаза, потяжелевшие веки. В любое другое время он бы сошёл с ума от беспокойства за него. В любое другое время, но не сейчас.

– Мне плевать, что у тебя на уме и что ты собираешься делать дальше, – говорит он. – Но если с Северусом что-нибудь случится, ты будешь иметь дело со мной.

В глазах напротив вспыхивает ярость, которая вскоре сменяется странным, почти безумным выражением. Широко улыбаясь, Каллисто падаёт навзничь, растянувшись на жёстком ворсяном ковре, и лёгким движением извлекает из пачки очередную сигарету.

– Августовские любовники проходят с цветами, – шепчет он, прикрыв глаза и с наслаждением затягиваясь: – Невидимые зовы парадных их влекут. Августовские любовники в красных рубашках с полуоткрытыми ртами… мелькают на перекрёстках, исчезают в переулках, по площади бегут.

Гарри не может оторвать глаз от этой странной картины. В гостиной всё ещё царит сумрак, и сошедший с ума Каллисто, декламирующий стихи, выглядит откровенно пугающе.

– Августовские любовники в вечернем воздухе чертят… красно-белые линии рубашек, своих цветов. Распахнутые окна между чёрными парадными светят, и они всё идут, всё бегут на какой-то зов,* – мечтательно продолжает тот. И внезапно переводит на Гарри лихорадочный, какой-то торжественный взгляд: – Надеюсь, хотя бы ты осознаешь, куда и зачем идёшь. Не всегда будет лето, Гарри. Август скоро закончится, и бесцельный бег потеряет всякий смысл.

Поддавшись порыву, Гарри склоняется над ним и ласково проводит рукой по тёмным волосам. Шёлковые волны кажутся необычайно мягкими под пальцами. Он хочет что-нибудь сказать в ответ, но во рту скапливается горечь, и все слова кажутся лишними. Он бы ответил стихами, если бы помнил их наизусть.

В этот момент Гарри впервые ловит себя на мысли, что у них с другом гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.

И что осень действительно не за горами.

***

«Дорогой Гарри,

Ты давно не писал нам. Думаю, у тебя много дел с твоим рестораном, ведь в августе в Италии просто невероятный наплыв туристов. Нужно много времени и сил, чтобы успеть накормить их всех, так что мы не в обиде.

Очень хочется увидеть тебя, но Рону снова не дают отпуск. Иногда я думаю, что ему следовало играть в этот ваш дурацкий квиддич вместо того, чтобы идти в Аврорат. По крайней мере, у спортсменов не бывает проблем с деньгами. Честное слово, хорошо, что ты вовремя сбежал из этого гадюшника… И неважно, что я раньше думала по этому поводу, Рональд!

Гарри, не слушай её, она постоянно ворчит! Наверное, так и положено бере…

Я сама хотела сказать! Рональд, почему ты ещё не в магазине? Наш холодильник, к твоему сведению, пока не научился наполняться самостоятельно!

…Прости, Гарри. Это сумасшедшее перо пишет всё без разбору. Так вот, как бестактно заметил Рон, мы ждём пополнение. Скорее всего, будет мальчик. Надеюсь, он не унаследует от папы его ужасную безответственность и манеры. В любом случае, кто бы у нас ни родился, ты просто обязан стать крёстным! Если не ты, то Рон притащит своего напарника Стива, а хуже этого, поверь, может быть только воскресший Волдеморт.

Надеюсь, у тебя всё в порядке, и ты найдёшь время навестить нас. Расскажи подробней, как там у тебя на личном фронте? Появился кто-нибудь достойный? Гарри, пожалуйста, не разменивайся на мелочи, лучше наберись терпения и подожди. Когда придёт время, ты сам поймёшь, что это твоё и только твоё.

Мы очень по тебе скучаем. Приезжай (или аппарируй).

Твои друзья,

Гермиона и Рон Уизли.

P.S. Мы научили Роззи говорить «дядя Гарри».

P.P.S. Она просто обожает твою игрушечную метлу, хотя я по-прежнему считаю, что это слишком опасно».

Гарри вздыхает. К бесконечной радости за друзей и тоске по ним примешивается смутная, волнующая горечь. Как крепко заваренный чай с лимоном, но без сахара.

Правда, есть ещё одно письмо…

«Привет, Гарри!

Как ты там? Ещё не взорвал Италию своим бешеным английским темпераментом? Будь осторожней с местными достопримечательностями, baby, горячие итальянцы не так просты, как кажутся. С ними можно неплохо провести время, но не жди от этого слишком многого. Не хочу, чтобы какой-нибудь мудак разбил твоё хрупкое сердце.

Так что мой тебе совет: трахайся, предохраняйся, получай удовольствие и не вздумай влюбляться как минимум до сорока. Поверь, ты избежишь многих проблем.

Что там за история с твоим бывшим? Честно, в прошлый раз я ни черта не понял, так что давай внятно и обстоятельно. Он разбудил в тебе воспоминания? Разжёг огонь? Заставил потерять чувство реальности? Ты его любишь или хочешь? Если второе, то не вижу никаких проблем. Нет на свете того, кто устоит перед дьявольским обаянием моего мальчика.

Из твоих слов мне показалось, что он весьма мрачный тип. Внутри у таких часто скрывается гора комплексов и обострённое чувство прекрасного. Беспроигрышный вариант: свози его на итальянскую оперу, в Неаполь. Уверен, он будет в восторге.

У меня хорошая новость: возможно, мы скоро увидимся. Я по-прежнему на Бродвее, но в октябре планирую заскочить в Италию. Приходи посмотреть спектакль и повидать старого друга.

Признайся, Гарри, ты чертовски скучаешь по мне и вспоминаешь одинокими вечерами? Высылаю тебе парочку свежих фото – в помощь твоим сексуальным фантазиям. Вдруг ты уже успел забыть, как я выгляжу?

С любовью,

Марк.

P.S. Северус – красивое и необычное имя. Он австриец? Познакомь нас при случае, мне ужасно любопытно».

Гарри, хихикая, просматривает фотографии полуголого Марка с неизменной сигарой в зубах и его же, в окружении роскошно одетых дам и с кислой миной на лице. Как бы стремительно ни менялся мир, его друг всегда остаётся прежним.

И всегда подкидывает хорошие идеи. Итальянская опера – а почему бы и нет?

***

Театр Сан Карло поражает своим величием. Северус ещё не успел отойти от того, какой он внутри, а они уже вышли на улицу, сверкающую вечерними огнями, и он получил возможность увидеть его в новом свете – в сумеречном свете ночного Неаполя. Гарри рядом с ним выглядит странно задумчивым и притихшим – так непохоже на привычного Поттера, которого порой невозможно заткнуть.

Прислушавшись к тишине, Северус различает негромкое мычание и не сразу понимает его природу. А когда понимает – едва удерживается от ехидного комментария.

– Вижу, ты под впечатлением, – осторожно произносит он. Поттер замолкает, наконец-то прекратив напевать себе под нос, и переводит на него рассеянный взгляд.

– Поразительно. Я не могу перестать думать об этом, и музыка всё ещё звучит у меня в ушах. Как будто мы по-прежнему там.

– Ты слишком впечатлителен. Ничего удивительного.

Северус и под страхом смерти не признался бы, что чувствует то же самое. Наверное, это естественная реакция: они оба впервые посетили оперу – и сделали это вместе.

Гарри задумчиво кивает каким-то своим мыслям:

– Не понимаю, почему я никогда раньше не был в этом месте. Один мой… – Он осекается под пристальным взглядом Северуса, – знакомый водил меня в театр, но в оперу – никогда. Я был уверен, что это ужасно скучно.

– Большинство людей считает именно так.

– Стоило столько лет прожить среди магглов, чтобы впервые сходить сюда с тобой, – улыбается Поттер. Северус пытается отыскать в этой фразе иронию, но не может. – В детстве мои дядя и тётя скорее посетили бы шоу летающих бургеров, чем какой бы то ни было спектакль. И уж конечно, ни за что не стали бы брать меня с собой.

– Шоу летающих бургеров? – в ужасе переспрашивает Северус.

– О, помнится, было что-то подобное. Шоу летающих бургеров дяди Джима – они делали бургеры и подбрасывали их в воздух. Побеждал тот, чей бургер улетал дальше остальных и не разваливался в процессе.

– Мерлин, какой кошмар! А я думал, это у меня было трудное детство.

Беззаботно рассмеявшись, Поттер вновь переводит взгляд на роскошное здание театра, подпираемое массивными колоннами. Издалека, подсвеченное огнями, оно чем-то напоминает оскаленную пасть чудовища.

– А ты, Северус? Что ты скажешь?

– Про шоу бургеров или про твоих неотёсанных родственников?

– Про «Травиату», конечно!

– Хм…

– Только не говори, что тебе не понравилось. Не поверю.

– Вынужден признать, что это был весьма… интересный опыт.

– И только-то? – разочарованно тянет Поттер. И тут же восхищённо вздыхает: – Мерлин, ну как они пели, как же прекрасно они пели! Я слышал фрагменты и раньше, но вживую – совсем другое дело.

– Ну хорошо, хорошо, – фыркает Северус, признавая поражение: – Только не вздумай повторять их опыт в моём присутствии. Мои барабанные перепонки этого не выдержат.

Гарри снова смеётся, и он улыбается уголками губ.

Разумеется, нет ничего удивительного в том, что Поттер оценил «Травиату», думает Северус. Гарри, не знакомый с творчеством Дюма-младшего (ровно как и старшего) и не подозревающий о существовании Верди, не мог не проникнуться историей сбившейся с пути** куртизанки. Очевидно, его комплекс спасителя никуда не делся.

– Что будем делать теперь?

«Мы», оставшееся за кадром, отдаётся внутри тянущей пульсацией. Волнительной. Тревожной. Да что с ним сегодня, чёрт возьми?..

«Ты становишься слишком сентиментальным, мой мальчик».

Восхитительно. Не хватало только вести разговоры с воображаемым Альбусом в голове. Ещё немного, и его начнут путать с Трелони.

– Думаю, нам пора домой.

Гарри нерешительно берёт его за руку:

– Тогда аппарируем?

– Да.

В Сорренто Поттер делает шаг, чтобы отстраниться, но Северус неожиданно для себя удерживает его руку в своей. Гарри поднимает на него странно беззащитный взгляд, удивлённо моргая. Зелёные глаза в опасной близости от его лица расширяются, став почти непристойно огромными.

– Что? – шепчет Поттер, застыв на месте, будто ожидая удара.

Но Северус только крепче стискивает его ладонь и выдыхает:

– Пойдём на берег. К морю.

Они пьют виски из пузатой стеклянной бутылки, передавая её друг другу. Из горла, наплевав на стаканы и условности. Северус помнит, когда видел нечто подобное: в далёком детстве, во время пьяных рейдов своего чокнутого папаши. Тогда он испытывал только страх и отвращение и клялся, что никогда не возьмёт в руки бутылку, никогда не будет хлебать мерзкое, гадкое пойло так, словно это сладкий тыквенный сок. И теперь, сидя на берегу моря и беззастенчиво надираясь с Поттером, он должен был бы чувствовать стыд и угрызения совести – но он не чувствует ничего. Только обжигающую горечь виски на языке, тянущее тепло в желудке – и лёгкость внутри, лёгкость, от которой голова идёт кругом.

Восемь лет назад он бы назвал это счастьем.

А сейчас…

– Я прошёл пешком половину Индии. – Поттер вытянул ноги, и теперь волны почти касаются его ступней. Это игра с морем, шутливая и безопасная – не из тех, что Поттер затевал тогда, в безлюдной бухте под палящим солнцем. Он словно приветствует прибой, зовёт его обласкать, коснуться – и в последний момент не даёт дотронуться до себя. – С сумкой через плечо, оставив в банке деньги и большую часть вещей. Мне хотелось… открыть в себе что-то новое, взглянуть на мир под другим углом.

– Соскучился по приключениям? – насмешливо спрашивает Северус. – Может, проще было воскресить Волдеморта или, на худой конец, отыскать очередного Василиска?

– Нет, просто устал от комфорта, – говорит Гарри. – Мы слишком привыкли жить на всём готовом, а маги в этом отношении даже хуже магглов. Мы не умеем заботиться о себе – за нас это делают зелья и заклинания. Я хотел понять, каково это – жить совсем по-другому.

– И как? Понял?

– Да уж, понял, – смеётся он. – На вторую неделю я едва не сдох от неведомой маггловской болезни. Рези в желудке, страшная лихорадка и галлюцинации. До сих пор не понимаю, как мне в таком состоянии удалось аппарировать в ближайший госпиталь.

– Да уж, Поттер, – хмыкает Северус, отбирая у него бутылку. – Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь, что у тебя…

– …Исключительный талант влипать в неприятности, – подхватывает Гарри. Выглядит он при этом страшно довольным: – Да, спасибо, я в курсе.

– Вообще-то я хотел сказать про твою задницу, но смысл приблизительно тот же.

– А что не так с моей задницей? – Поттер заглядывает себе через плечо, очевидно, проверяя сохранность стратегически важной части тела. Полумрак и виски ощутимо замедляют процесс, и Северус на несколько секунд получает восхитительный обзор.

– Всё так, если не считать того, что в ней шило.

– Шило? Какой ужас! Ну у тебя и фантазии, Северус. – Теперь он откровенно ржёт. Северус и прежде замечал, что пьяный Поттер становится чертовски непристойным, но, похоже, уже успел отвыкнуть от этого. Он неосознанно тянется к рубашке – расстегнуть верхнюю пуговицу.

Гарри ещё что-то говорит о своей жизни – той, что случилась без него и снова осталась в прошлом. Бурные, безумные, богатые событиями годы. Страны, города, люди – и снова не то, не оно, не те. Жаркие пустыни Африки, узкие улочки Европы, небоскрёбы Штатов, свобода и бесконечное небо над головой. Так чего не хватало? Что привело его сюда, в этот город, где каждый знает своё место? На берег моря, в эту ночь, к нему.

Будто ничего не изменилось за эти годы, будто время сделало петлю, легендарный финт Вронского.

– Чёрт… – Поттер разочарованно разглядывает пустую бутылку. Он пытается зашвырнуть её в море, но Северус вовремя перехватывает его руку. – Чёрт, чёрт, чёрт.

– Ты пьяный, – говорит тот неизвестно зачем. – Поттер, ты надрался как свинья.

– Взгляни на себя! – Гарри, хихикая, толкает его в грудь. – Да ты на ногах еле стоишь, профессор Снейп.

– Я не твой профессор, – вяло протестует Северус. – И я прекрасно стою на ногах. Оставь в покое несчастную бутылку.

– Мы впервые пили вместе, заметил? Я никогда не видел тебя таким… таким…

Беззащитным. Мерзким. Нелепым, – хочет сказать Северус.

– Свободным, – тихо говорит Поттер.

И радостно добавляет:

– Пойдём ко мне, тут недалеко. У меня есть бутылка Хайлэнд Парк.***

Аргумент становится решающим. Северус не очень хорошо понимает, как оказывается в коттедже у Поттера и почему совсем не протестует, когда тот с удивительной осторожностью разливает скотч по бокалам. На миг он вспоминает, что у Гарри, вроде бы, есть сожитель, но никто не выходит им навстречу и не врывается в гостиную с воплями, так что эта мысль не задерживается надолго. Виски в бокале тоже не задерживается и отчего-то совсем не обжигает горло; Поттер извлекает из-под дивана мятую пачку сигарет и с третьей попытки закуривает, кашляя и кривясь – Северус решительно отбирает у него маггловскую отраву. Волшебники курят табак не так; ни один уважающий себя маг не опустился бы до жалкого суррогата, и Поттеру давно следовало бы это знать. Гарри обиженно наступает на него, явно намереваясь получить сигареты обратно. На его лице застыло хорошо знакомое Северусу выражение ослиного упрямства.

– Верни.

– Нет.

– Северус, верни немедленно!

– Ты плохо расслышал? Никогда не курил и нечего начинать.

– Ты не имеешь права! Ты вообще ничего обо мне не знаешь!

Поттер совершает стремительный бросок и с неожиданной силой врезается в Северуса, пытаясь дотянуться до руки, в которой зажата пачка. Не ожидавший такого напора, Северус отступает назад, запинается обо что-то и с размаху падает на диван, больно приложившись копчиком. Поттер с победным криком: «Ага!» валится следом, заехав локтем ему в живот.

– Какого…

– Заткнись. Умоляю, заткнись. – Поттер зажимает ему рот ладонью, дышит хрипло, загнанно. Северус не успевает ничего понять, только чувствует на лице влажные, горячие губы. Поттер целует всё, до чего может дотянуться: скулы, щёки, подбородок, шею, прижимается отчаянно и стонет, стонет… Тело реагирует раньше, тело вспоминает и вспыхивает, мгновенно наливаясь жаром, выбивая кислород из лёгких. Пальцы покалывает, когда Северус прижимает Гарри к себе и вцепляется в его плечи в каком-то зверином объятии, и Поттер дрожит всем телом, и целует его, а у него стоит, Мерлин, как же у него стоит. У Гарри необычайно ловкий язык – не такой, как был когда-то, он настойчиво скользит по нёбу, исследует, изучает. Это прекрасно и почему-то горько, изнутри поднимается волна застарелой боли и желания, превосходящего по силе всё, что он испытывал прежде, даже с Гарри, даже тогда, когда…

– Я хочу тебя, хочу, так хочу, – как заведённый повторяет Поттер, стаскивая с себя футболку и вжимаясь бёдрами в его тело. Их члены соприкасаются через одежду, каменно твёрдые, пылающие, и это так восхитительно, так чудесно. Гарри развратно стонет и пытается раздеть его, в зелёных глазах похоть и проклятый шотландский виски, Северус ищет что-то ещё, что-то важное, но не видит, ничего не видит.

– Нет.

Холод иглой прошивает тело, принося с собой пустоту и разочарование. Оттолкнуть Поттера – не резко, но твёрдо и сесть, пошатываясь. Голова гудит, будто уже наступило похмелье, а сердце колотится как одержимое. Слабое – не остановилось бы.

– Нет?..

Гарри смотрит растерянно, с выражением такой искренней обиды на лице, что его становится жалко. Побитый щенок, у которого отобрали любимую игрушку.

Невозможно смотреть на это. Нужно уходить.

И Северус уходит.

* – Цитаты из стихотворения И.Бродского

** – ит. “La traviata” – от гл. traviare – сбиться с пути.

*** – Хайлэнд Парк – марка одного из известных шотландских виски.

========== Глава 13. В западне ==========

Северус сидел в кресле с чашкой кофе и пытался читать, когда в номер настойчиво постучали.

Коротко взглянув на запертую дверь, он возвращается к книге. Желания открывать и говорить с кем бы то ни было нет, так что незваный гость может убираться на все четыре стороны. В его интересах держаться от Северуса подальше, если он не хочет вместо приветствия схлопотать не слишком приятное заклинание.

Навязчивый стук повторяется. Нахмурившись, Северус откладывает бесполезную сегодня книгу и сцепляет пальцы в замок. Не так много людей знает, где он остановился, а столь упрямых и безрассудных среди них – и того меньше. Если это Поттер… Мерлин, если это он, то…

Внезапно в дверь забарабанили так, что она затряслась. Чувствуя, как сводит от гнева челюсти, Северус на негнущихся ногах идёт открывать. Как бы сильно ему ни хотелось не видеть Поттера, рано или поздно придётся поговорить с ним. В конце концов, он не крыса, чтобы трусливо прятаться в своей норе.

– Вы?!

Он до побелевших костяшек вцепляется в дверную ручку, пытаясь сохранить хотя бы видимость спокойствия. Надо признать, Каллисто Ферра справляется с этой задачей куда лучше.

Склонив голову набок, он негромко интересуется:

– Я зайду?

– Что вам нужно? – холодно спрашивает Северус.

– Обсудить кое-что.

– Мне нечего с вами обсуждать.

– Да ну? – Ферра насмешливо поднимает брови – почти по-снейповски. – А вот я абсолютно уверен, что у нас найдётся тема для разговора. Так вы позволите войти?

Поняв, что дальнейшее отступление будет означать капитуляцию, Северус, скрипя зубами, делает приглашающий жест:

– Прошу. Только учтите: у меня мало времени.

К счастью, Ферре хватает ума не отпускать комментариев по этому поводу. Мельком оглядев комнату, он молча подходит к окну, пару секунд смотрит на залитую солнцем улицу и без приглашения садится на стул. Северус устраивается в кресле.

– Итак, синьор Ферра, – констатирует он, впиваясь взглядом в собеседника.

– Мистер Снейп.

– Полагаю, моё общество так же тяготит вас, как ваше – меня. Так что давайте сразу к делу. О чём вы хотели поговорить?

– О Гарри, – спокойно отвечает Ферра. Он серьёзен: лицо без обычной белозубой улыбки кажется взрослым и непривычно жёстким. Хмыкнув, Северус тянется к кружке с кофе, незаметно сжимая свободную руку в кулак.

– Любопытно. У Поттера отнялись ноги, раз теперь он подсылает ко мне своих приятелей?

– Вы прекрасно знаете, что никто меня не подсылал, – говорит Ферра. На его скулах играют желваки. – Гарри слишком прямолинеен для этого. И честен.

Северус вынужден признать, что он прав. Поттер пришёл бы сам – если бы действительно хотел прийти. Но второй день от него ни совы, ни весточки.

– Допустим. Что-то случилось?

– Я бы спросил то же самое у вас, но ведь вы мне не ответите.

– Не отвечу, – соглашается Северус.

– Ваше право, – кивает Ферра. – Вот только Гарри второй день сам не свой. И в этом определённо замешаны вы.

– Откуда такие выводы?

– Мистер Снейп, у меня есть мозги, – говорит он, игнорируя скептически поднятую бровь Северуса. – Я в состоянии сопоставить причину и следствие. Когда я вернулся домой, Гарри не спал и курил мои сигареты. Бог мой, да даже я не курю в шестом часу утра!

– Не слишком-то убедительно.

– Ничто и никто не влияет на Гарри так, как вы, – продолжает Ферра. – Ничто и никто. С тех пор, как мы познакомились, он часто злился, радовался, грустил, но никогда не замыкался в себе настолько, чтобы не замечать того, что происходит у него под носом. Никогда не зацикливался надолго на чём-то одном. А теперь…

Он замолкает, на мгновение отводя взгляд. Но Северус успевает увидеть. Что-то такое мелькает в его глазах, что отбивает всякое желание язвить и всячески демонстрировать презрение. Он знает, внезапно понимает Северус – простая и ясная как день мысль. Он всё знает и переступает через себя, сидя здесь и пытаясь достучаться до него, выяснить что произошло, наплевав на свою гордость и самоуважение. Он пришёл сюда, впервые представ перед ним без маски, оставив за дверью все свои интриги и козни. Ради Гарри.

– К чему вы клоните? – спрашивает Северус. – Вы хотите, чтобы я поговорил с Поттером? Или напротив, уехал и никогда больше не появлялся на горизонте? Чего, Ферра?

– Мистер Снейп, давайте начистоту. – От его пристального взгляда становится не по себе. – Не знаю, что у вас там произошло, но Гарри переживает. Он любит вас, но сам ещё не знает об этом.

Внутри что-то болезненно обрывается, а лицо Ферры на мгновение превращается в размытую кляксу. Он любит вас. С ума сойти, как трогательно.

– Не говорите ерунды. – Северус прячется за кружкой с кофе, разглядывая рисунок на ободке: какие-то нелепые синие крапинки. – В конце концов, это просто смешно.

– О ради бога, Снейп, да включите же мозги! – раздражённо говорит Ферра. – Это действительно смешно, потому что очевидно.

Северус силой воли берёт себя в руки, хотя мысли всё ещё путаются, а в животе словно растёкся расплавленный свинец. Не сейчас. Не время.

– Что ж… хорошо. – В этом нет ничего хорошего. – Конечно же, вы сделаете всё, чтобы убедить его в обратном.

В ответ Ферра улыбается ему – насмешливо и понимающе:

– Разумеется, нет. Для этого Гарри мне слишком дорог.

С минуту они молча изучают друг друга взглядом.

– Не ожидал от вас, – наконец, произносит Северус. – Не знал, что вы способны ставить чувства других выше собственных.

– Ох, да ладно вам, Снейп, – ухмыляется Ферра. – Вы же сами сделаете для Гарри всё, что угодно. – И, помолчав, добавляет: – Я просто хочу, чтобы ему было хорошо.

Я тоже, хочет сказать Северус. Но вырывается нечто ещё более нелепое:

– Как он?

– Уверен, что вы не хотите его видеть. Да и вообще… не хотите.

Вздохнув, Северус проводит рукой по взмокшему лбу. Сделать подобный вывод из того, что чуть было не случилось позавчера, мог только Поттер. То, как он нависал над ним, как цеплялся за него, как врывался языком в его рот… о, Мерлин.

Слепец, какой же слепец.

– Поговорите с ним, – устало просит Ферра. – Выясните отношения. Вы ведь и сами знаете, что не можете уехать просто так.

– А вы?

– Что я?

– Что вы намерены делать дальше? – Северус обводит комнату широким жестом руки. – Вы ведь понимаете, что ваша таинственная миссия с треском провалилась.

– Что и следовало ожидать, – весело говорит Ферра. – Эта затея с вашими исследованиями изначально была нелепой. Я ведь… не сразу вспомнил, с кем имею дело.

– Да, уж, шпионаж – явно не ваш конёк, – кивает Северус. – Хотя, возможно, будь вашей целью кто-то другой, вы бы могли добиться успеха.

Ферра задумчиво водит пальцем по губам:

– Не думаю, что Гильдия всерьёз рассчитывала на мою помощь. Скорее, я был нужен им по какой-то иной причине.

– Вы так и не ответили на мой вопрос. Что будете делать? Они перекроют вам кислород, как только поймут, что я раскрыл вас.

– С каких это пор вы беспокоитесь обо мне? – с усмешкой спрашивает он.

Северус пожимает плечами.

– Услуга за услугу.

– Ах, вот как… Что ж, я тоже не так прост, как кажется. Буду пудрить им мозги какое-то время. Постараюсь обернуть всё в свою пользу. – Ферра мрачно смотрит в окно: – Мне не привыкать.

– Я не вправе советовать вам, – после паузы произносит Северус, – но всё же. Держитесь подальше от Гильдии. Поверьте, это не единственный путь наверх и уж точно не самый чистый.

– Не всегда удаётся избежать грязи, не так ли? – Он прищуривается. – Кому, как не вам, знать это… Снейп.

Северус молча поднимается на ноги.

– Думаю, вам пора.

– Не любите слушать правду?

– Не дорос ещё, чтобы судить меня, щенок, – оскалившись, говорит Северус. Ферра в ответ кривится, словно съел что-то мерзкое.

– Я ненавижу вас, Снейп, я чертовски вас ненавижу, но всё-таки скажу вам кое-что.

– Не стоит.

– Всего лишь совет. Услуга за услугу.

Северус вопросительно дёргает бровью. Они уже стоят в дверях, и он с удовольствием впечатал бы Ферру лицом в косяк.

– Будьте осторожны, – тихо произносит мальчишка. – Они не оставят вас в покое. И могут что-нибудь выкинуть.

Когда он всё-таки уходит, то горбится как старик.

***

– Ну-с, мистер Снейп, скажите, что вы думаете обо всём этом?

Полутёмная комната чем-то напоминает пещеру – или заброшенную шахту. Тени на стенах искажаются, сплетаясь в уродливые цепи, принимают странные формы. Тени от людей, тарелок, кубков – не разберёшь, где чья.

Взгляд председателя Гильдии проникает под кожу, как медицинский скальпель.

– Вы выбрали весьма необычное место для дружеской встречи, – говорит Северус. – Здесь даже нет окон.