Текст книги "Каникулы в Сорренто (СИ)"

Автор книги: RosyaRosi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Которые, по всей видимости, уже озаботились побегом своего пленника.

Он скорее угадывает, чем слышит за спиной чей-то стремительный бег и, набрав в грудь побольше воздуха, расцепляет судорожно стиснутые пальцы.

И падает вниз.

…Стандартная аппарация в спокойном состоянии для мага его уровня – дело одной секунды. Главное – настрой, желание и умение контролировать своё сознание. Чувства и эмоции отключаются, пока действуют тело и разум. На мгновение Северус уверен, что почувствовал знакомое сдавливание – будто тебя сжимают, чтобы пропустить через очень узкое отверстие – и невероятное облегчение накатывает на него. Но в следующий миг он уже в воде, продолжает падать, погружаясь с головой, и нет никаких шансов остановить это падение.

Очевидно, что-то происходит вокруг – а может быть, происходит в его сознании. Ему чудятся чьи-то крики, переходящие в вопли гнева, страха и ужаса; топот ног на палубе, треск и грохот железа; чудится, что кто-то зовёт его по имени – далеко-далеко, звонкий голос глохнет сквозь толщи воды. Но всё это второстепенно, и Северуса волнует только одно: выжить, выплыть, удержаться. Промокшая одежда тянет ко дну, руки и ноги кажутся чужими, отвратительно и беспомощно дёргаются, пытаясь оттолкнуться, пропуская воду сквозь пальцы. Ему удаётся глотнуть воздуха, но волна тут же накрывает его, в нос и горло забивается соль, а Северус упрямо барахтается в воде, сам себе напоминая раскоряченную мокрую лягушку, которая внезапно утратила способность плавать.

И, почти теряя сознание, из последних сил цепляясь за ускользающую реальность, Северус вновь видит себя мальчиком, которого собственный отец выбросил из старой прогнившей лодки. Наверное, это очередная издёвка судьбы – отвести ему такой конец, но как же не хочется думать об этом.

А потом его с силой подхватывают и тащат куда-то, но кто или что – он уже не успевает понять.

========== Глава 15. Никогда больше ==========

Первое, что видит Северус, открыв глаза – мутно-зелёные пятна в нескольких дюймах от своего лица. Желудок скручивается в тугой узел, и он словно со стороны слышит свой сдавленный, отвратительно жалобный стон и чьё-то успокаивающее бормотание:

– Тихо, тихо. Сейчас-сейчас…

Бережные руки помогают ему перекатиться набок, и желчь выходит из горла, из раздутого желудка вместе с водой. Так много воды, он накачен ею, раздут, как маггловская грелка, как пленный во времена средневековых пыток.

– Тихо, тихо. Всё хорошо…

– Хватит… меня успокаивать, Поттер, – выплёвывает он вместе с кашлем, потому что этот голос и эти руки не могут принадлежать никому, кроме Гарри. Досадно… досадно, что Поттер здесь и видит его в таком состоянии. Досадно, что в его жизни всё снова пошло наперекосяк. Досадно, что случилось… а что, собственно, случилось?

Реальность постепенно перестаёт вращаться и замирает в одной точке – на знакомом до мельчайших деталей лице. Мокрые волосы облепили его, губы дрожат, а в глазах застыл подозрительно влажный блеск.

– Ты… ты пришёл в себя. Ты живой… боже, Северус!

Поттер склоняется над ним – солёные капли с чёлки стекают вниз, облепляют Северуса, как мелкие насекомые – и гладит, гладит: щёки, скулы, лоб, виски, шею. Слишком осторожно – так мать гладит спящего ребёнка, боясь разбудить.

– Воды, – хрипит Северус, ненавидя себя за слабость. Губы тотчас обжигает долгожданной прохладой; он жадно пьёт, захлёбываясь и не в силах остановиться. Поттер мягко отбирает стакан и, отыскав его руки своими, утыкается лицом ему в шею.

– И долго ты собираешься лежать на мне?

– Прости. – Он тут же отстраняется и, помедлив, берёт лицо Северуса в свои ладони, будто никак не может перестать его касаться. Это… хорошо, вот только сейчас есть куда более важные вещи.

– Где я? Что произошло?

– Что ты помнишь? – спрашивает Поттер.

– Я помню… помню, как пытался аппарировать, спрыгнув в море. Кажется, у меня не получилось.

– Не получилось, – кивает он. – Мы успели в последний момент. Ещё бы несколько минут, и… – Его голос срывается: – Мать твою, Снейп! Я так испугался.

– Кто это, «мы»?

Поттер рассеянно оглядывается назад, высматривая что-то за своей спиной.

– Это сейчас не главное. Ты чуть не утонул, слышишь? Я вытащил тебя. Там глубина чёрт знает сколько!

– Да уж… не слишком удачное приземление, – криво ухмыляется Северус. Поттер широко улыбается в ответ и с силой сжимает его пальцы.

– Похоже, ты идёшь на поправку… Как тебя угораздило, а? Если бы ты умер, я… – Отворачивается, пряча лицо: – Я не знаю. Не знаю, что…

– Успокойся, Поттер, – морщится Северус. – Будь добр, избавь меня от своих истерик. Куда ты меня притащил?

– Не беспокойся, ты в безопасности. На ближайшие пару дней эта яхта наша, Каллисто обо всём позаботился. Мы плывём в Сорренто.

– В Сорренто? Это хорошо, – глупо говорит он. – Так это твой дружок сподвигнул тебя на подвиг?

Гарри укоризненно качает головой и стирает мокрую каплю с его щеки.

– В последнее время Гильдия его ни во что не ставила и позволяла крутиться поблизости. Всё вышло случайно, пригодились старые добрые удлинители ушей из магазинчика Фреда и Джорджа. Если бы он не услышал их разговор, то…

– Удлинители ушей, надо же, – хмыкает Северус. – Не знал, что продукция Уизли так популярна.

Дыхание Гарри совсем близко – горячее и неровное. Северус пытается сесть, хотя всё его существо восстаёт против этого. Пол и стены качаются перед глазами, напоминая о происшествии на корабле; Поттер поддерживает его за плечи с каким-то болезненным трепетом, словно боится, что Северус вот-вот рассыплется. Это досаждает: такое ощущение, что он вновь возомнил себя чёртовым героем.

Придя в себя, Северус обнаруживает под собой полосатый матрас, а вокруг – обстановку вполне прилично обустроенной каюты. С полминуты он тупо разглядывает небольшой столик, кресло, шкаф-купе, застеленную кровать. Все это кажется таким странным и непривычным, как и собственное непослушное тело.

– Я высушил твою одежду, – нерешительно говорит Поттер. – Переложить тебя на кровать?

Северус нетерпеливо отмахивается от его заботы:

– Что произошло на корабле?

– Ох. – На губах у Гарри появляется нехорошая злая улыбка: – Кое-кого наградили по заслугам. Я бы, конечно, не ограничился трёпкой, которую эти сволочи уже получили, но не уверен, что ты захочешь афишировать всё то дерьмо, в которое они тебя втянули.

– Не захочу, – кивает Северус. – Рассказывай.

Гарри пожимает плечами, садится напротив, по-турецки. Его глаза темнеют, наполняясь яростью и удовлетворением, и это выражение настолько непривычно для Поттера, что на лбу у Северуса выступает холодный пот.

– Мы скрыли яхту под заклинанием невидимости; ничего сложного, если колдовать вдвоём. Когда Каллисто вернулся и озвучил свои подозрения, я тут же кинулся в отель, но тебя не было в номере. Не знаю, как я понял, что ты не на прогулке или где-то ещё, но внутри будто кричало всё, знаешь, как молотком по мозгам… Ты в беде. У меня даже сомнений не возникло.

– Сивилле Трелони есть чему у тебя поучиться.

Поттер его не слушает.

– Ну, мы сразу достали эту яхту и поплыли искать вас. Хорошо, что времени прошло совсем немного; ещё бы чуть-чуть и мы не смогли бы отследить их корабль.

– Поисковые заклинания?

– Магический след. Они пытались затереть его, но так спешили, что немного перестарались. Оказывается, эффект от таких заклинаний тоже сохраняется какое-то время, пусть и недолго. Я не знал этого. Если бы не Каллисто…

– Твой друг подставил себя по полной. Ты это понимаешь?

– Ты о Гильдии? – морщится Поттер. – Ну, во-первых, они его не видели. Во-вторых…

– Они, конечно, идиоты, но не настолько. Догадаться, кто стал причиной их фиаско, не так уж сложно.

– Во-вторых, после всего того, что случилось, ему нет смысла продолжать сотрудничество с ними. На этих ублюдков нельзя положиться.

– Поттер, – вздыхает Северус. – Ферра – не ты. И наверняка не согласится с твоими выводами.

– Мои выводы здесь ни при чём. Это его решение.

Вот значит как, думает Северус. Похоже, последние две недели изменили не только меня. Нас всех, всех троих – в какой-то степени.

– Потом, после мы просто нашли их и не упускали из виду, – продолжает Поттер. – Они не особенно скрывались, находясь в открытом море; тем более, яхта маггловская, перегружать её заклинаниями было бы рискованно… Там и так стоял антиаппарационный барьер и магический блок, чёрт знает, как она отреагировала бы на дополнительное волшебство.

– И ты героически ворвался в стан врага, воинственно потрясая палочкой?

– Ну, приблизительно, – усмехается Гарри. – Эффект внезапности сыграл мне на руку. Ровно как и тот факт, что «враги» были слишком заняты побегом своего строптивого пленника.

– Они знали о тебе. – Северус серьёзно смотрит ему в глаза. – С самого начала знали, что ты здесь.

– Вот как… – Поттер не выглядит удивлённым. – Наверное, это следовало ожидать. Мы с тобой не особенно скрывались, гуляя по Сорренто.

– Вели себя, как два идиота. Ладно ты, Поттер, у тебя в голове вместо мыслей всегда витало непонятно что, но я…

– Да брось, Северус. – Тёплая рука накрывает его запястье. – Ты приехал отдохнуть. Подозреваю, впервые за последние лет… двадцать, тридцать?

– Впервые. Просто впервые.

– Вот видишь.

– Это была моя роковая ошибка.

Поттер смеётся – немного нервно, но искренне. Северус не сразу понимает, что улыбается в ответ, и поспешно исправляет это досадное недоразумение.

– Так что было дальше?

– Даже если они и знали обо мне, то явно не ожидали увидеть на своей территории. Давненько моя геройская физиономия не производила такой эффект… Я поднялся на борт с другого крыла и сразу побежал искать тебя. Получилось так, что мы с этими ублюдками появились на палубе почти одновременно и увидели, как ты прыгнул в море. Я… Северус, я знаю, что ты не умеешь плавать. А уж в таком состоянии, не имея возможности нормально колдовать…

– Поттер! Давай по существу.

– В общем, я немного… м-м… вышел из себя. Не удержал вспышку стихийной магии.

– Ох, – только и может сказать Северус.

Он хорошо представляет, что такое вспышка стихийной магии у Поттера. Однажды ему довелось стать свидетелем подобного: тогда у них случилась первая серьёзная ссора, и кабинет Северуса пришлось восстанавливать с нуля. А ведь сейчас у него была куда более серьёзная причина потерять контроль.

– Одного выкинуло за борт, у другого палочка взорвалась прямо в руке. В тот момент из кают повыскакивала их охрана, так что досталось сразу всем. Не думаю, что эти ублюдки попытаются мстить или ещё что, они порядочно перетрусили… Корабль швыряло как щепку, и только мысль о том, что ты можешь утонуть или попасть под обломки помогла мне прийти в себя. Северус, я…

Зажмурившись, Поттер подаётся вперёд и с силой прижимается к его груди. Северус слышит быстрое, лихорадочное биение сердца: «тук-тук, тук-тук». Его собственное под рёбрами накаляется и растёт, как большой огненный шар. И дышать становится труднее.

– Я боялся потерять тебя, – шепчет Гарри. – Так боялся.

– Глупый ты, Поттер. – Рука против воли зарывается в непослушные влажные волосы. – Меня высушил, а сам-то… ты же мокрый весь. Имей в виду, я не собираюсь носиться с твоей пневмонией.

– И правда, – кивает тот, с удивлением уставившись на свои руки и одежду, – мокрый. Не надо со мной носиться. Ты столько раз спасал меня, так что теперь, надеюсь, мы хоть немного в расчёте.

– Даже и не думай, – говорит Северус. – Будешь должен мне до конца жизни.

Гарри снова смеётся – на этот раз легко и беззаботно. Обернувшись, Северус успевает заметить мелькнувшее в дверях мрачное лицо враз повзрослевшего человека. Кивнув ему, Каллисто Ферра бесшумно отступает, как отступил тогда, в гостинице и как отступит снова, если будет нужно.

Но будет ли?..

– Северус.

– Да?

– Насчёт того, что произошло между нами позавчера…

– Не надо, Гарри, – произносит он прежде, чем успевает остановить себя. И повторяет, глядя в расширившиеся от удивления зрачки: – Прекрати болтать и принеси мне поесть. Я голоден как чёртов оборотень в полнолуние.

Поттер кивает и убегает прочь, напоследок крепко сжав его плечо, которое потом ещё долго будет помнить тепло его влажных пальцев. Оставшись в одиночестве, Северус медленно поднимается на ноги, выходит из каюты. Он испытывает странное чувство дежавю, но наверху яхта совсем не похожа на вражеский корабль. Только небо такое же багряно-красное и тяжёлое – рассветное, низко плывёт над ним, и кажется, если постараться, можно достать до него руками.

Вдалеке из тумана постепенно проступают очертания знакомого города, и Северус поднимает ладонь в приветственном жесте, радуясь ему, как другу после долгой разлуки.

***

Северус встречает его в тот же день, в маленьком баре на территории отеля – семилетнего мальчика, вырванного им с того света несколько дней назад. Он не сразу узнаёт его и долго вглядывается в малознакомые черты, будто целая жизнь пролетела с тех пор.

– Привет. – Джейкоб без стеснения плюхается в кресло напротив и таращится на него по-детски открыто, не скрывая любопытства. – А я тебя нашёл.

– Молодец, – говорит Северус. Ему неловко и оттого досадно; он никогда не умел общаться с детьми. Но этот мальчик отличается от оравы пустоголовых и шумных учеников Хогвартса, у него живые серые глаза и слишком серьёзное лицо для ребёнка, проживающего беззаботное детство.

– Папа сказал мне, где ты живёшь, – продолжает Джейкоб. – Хорошо, что ты сидел здесь: я сразу тебя заметил.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем ты искал меня?

– Ну, ты ведь вернул меня оттуда, – пожимает плечами он. – Папа говорит, если бы не ты, я бы навсегда остался там. Это плохо.

– Плохо? – Северус мешает чай в чашке – строго по часовой стрелке. У того отвратительный вкус: какой-то суррогат вместо приличного Эрл Грея. Макгонагалл пришла бы в ужас.

– Ага. – Мальчик заинтересованно смотрит на чайник и слегка вздрагивает, когда Северус пододвигает ему чашку. – Там просто жу-утко. И холодно. А ещё пусто, только те голоса… плохие…

– Этот чай – редкая гадость, – предупреждает Северус. – Но ты выпей – согреешься.

– Я тогда не понимал, что со мной произошло. Хорошо, что ты пришёл; иначе папа бы очень расстроился и долго плакал. Я у него один.

– Да ты пробуй, пробуй, – бурчит Северус, отворачиваясь. – Он, конечно, не такой, как в Британии, но всё лучше, чем ваши безвкусные напитки.

– Мама бросила нас ещё давно. Я её совсем не помню.

– Может, и хорошо, что не помнишь, – хрипло говорит Северус. Откашлявшись, пробует снова: – У меня была не очень хорошая мать.

– А папа? – Мальчик округляет глаза.

– Отец и того хуже. Так что тебе ещё повезло.

– Ты очень добрый, – уверенно заявляет Джейкоб, заставляя Северуса подавиться чаем. – Гораздо лучше, чем все другие. И умнее.

– Ты ошибаешься.

– Не-а, – улыбается маленький наглец. – Уж я-то знаю. Я всегда всё про людей знаю, вот только они никогда не верят.

Северус решает, что спорить бессмысленно. Ярко-рыжее солнце висит где-то сбоку и настойчиво пытается добраться до их столика, опалить кожу горячими лучами. Как бы не так; закрытая веранда не позволит ему сделать это. Ещё не хватало обгореть сейчас, накануне отъезда.

– Ты уедешь завтра? – Мальчик пронзительно смотрит на него.

– Откуда ты знаешь?

– Папа сказал.

– Уеду, – кивает Северус. Нет смысла скрывать очевидное.

– Не стоит этого делать.

Он удивлённо поднимает бровь.

– С чего это вдруг?

– Тебе же нравится здесь. Это заметно. Ты был такой злой и расстроенный, а теперь как будто всё хорошо и проблем больше нет.

– Не говори глупостей, – фыркает Северус. – Я ненавижу безделье.

– Тебя там кто-нибудь ждёт, да? Папа всегда говорил, что главное – это когда тебя кто-нибудь где-нибудь ждёт.

Северус впервые не находится с ответом. Мальчик с силой дует на чай, надувая щёки и расплёскивая по столу обжигающие капли.

– Я хочу стать таким, как ты, – говорит он, вскинув взгляд. – Хочу быть похожим на тебя.

– Это глупо. Ты не должен быть похожим на кого бы то ни было.

– Даже если этот «кто-то» совершает хорошие поступки?

– Я… не всегда совершал хорошие поступки. И продолжаю совершать.

– Но ты варишь зелья, которые помогают людям, – возражает ему Джейкоб. – И ты спас меня. А я… я никогда не смогу так. Во мне нет магии.

И опускает голову, насупившись. Северус борется с непонятно откуда взявшейся мыслью, что, возможно, не все дети так уж отвратительны, как те, с которыми он привык иметь дело.

– Магия не делает человека хуже или лучше, – мягко произносит он, чувствуя себя чёртовым Альбусом Дамблдором. – Магия – всего лишь один из способов совершить чудо. Но чудеса – это не только волшебство. Чудеса вокруг тебя. Они повсюду… Джейкоб.

Шмыгнув носом, мальчик расплывается в улыбке. Тёплая рука, опустившаяся на плечо, застаёт Северуса врасплох, заставляя молниеносно отреагировать.

– Ай! Больно же.

Поттер вырывает руку и обиженно трёт выкрученное запястье. Северус испытывает странную смесь облегчения и злости.

– Какого чёрта ты здесь забыл? – выдыхает он.

– Не знал, что ты правда так думаешь, – отзывается тот. – Ну… про чудеса. Ты никогда не говорил мне ничего подобного.

– Не знал, что ты маленький ребёнок, которого нужно утешать, – парирует Северус. Джейкоб заинтересованно следит за их разговором.

– Ты Гарри Поттер? – спрашивает он. – Папа рассказывал мне про тебя.

Вздрогнув, Поттер настороженно смотрит на мальчика и, наконец, усмехается, качая головой:

– Ох. Меня уже много лет не узнавали на улицах.

– Ты его знаешь, да? – Джейкоб кивает на Северуса. – Скажи ему, чтобы не уезжал. Тебя он послушает.

– Вот уж в чём я не уверен, – улыбается Гарри, потрепав мальчика по волосам. Потом подходит вплотную к Северусу:

– Нам нужно поговорить.

– Ну что ж. – Северус решительно встаёт, отодвигая чашку: – Не смею перечить, мистер Поттер.

***

Они поднимаются на крышу. Старую, полуразвалившуюся крышу жилого дома на окраине города.

Не то чтобы Северуса удивляет пункт назначения. От Поттера странно было бы ожидать чего-то другого: в конце концов, вечер у них не самый обычный. Скорее, его удивляет собственная реакция на подобное ребячество – ну кто в его возрасте станет лазить по крышам? – полнейшее равнодушие.

Сюда они шли в полном молчании. Северус не сомневался, что за разговор им предстоит, и злился на Поттера за его неспешность. Стоило как можно быстрее покончить с этим; да, так было бы куда лучше. Он не хотел спорить и выяснять отношения; вот уж без чего он прекрасно обходился все эти годы. Но ведь Поттер так просто не отступится.

Гарри Поттер – тот, каким Северус его помнил – сейчас должен был упрямо сжимать губы и вскидывать подбородок. Но Гарри рядом с ним был тихим и немного грустным – это сбивало с толку. Северус гадал, был ли он таким всегда или всё-таки изменился за годы разлуки; а может, за последние две недели. Могло ли так случиться, что Северус на самом деле никогда не знал его, и всё это время любил иллюзию, существующую лишь в его голове, или какую-то малую часть настоящего Гарри? В конце концов, разве не так когда-то вышло с милой, доброй Лили?

Он не знал.

Один раз по пути Гарри взял Северуса за руку (тот выдержал эту пытку чуть дольше минуты). Один раз – остановился и предложил съесть что-нибудь в маленькой придорожной закусочной.

Северус кивал, соглашаясь.

Пока они шли, незаметно наступил вечер. Как и всегда в это время суток, город превратился в театр теней, шуршащих и наползающих друг на друга, смягчающих краски, скрывающих и ложь, и правду. Нигде прежде Северус не встречал вечеров, подобных этим, нигде не видел такой красоты, но сейчас, именно сейчас тени казались неуместными: ему хотелось света.

Быть может, это его последний вечер в Сорренто.

Поттер первым взбирается по скрипнувшей пожарной лестнице (будто они не маги, честное слово) и протягивает Северусу руку.

– Я тебе что, хрупкая барышня?

– Кем-кем, а барышней тебя назвать у меня язык не повернётся, – хмыкает Гарри. – Я до сих пор удивляюсь, как ты умудрился сбежать там, на корабле. Мне бы ни за что не пришло в голову использовать легилименцию!

– Начнём с того, что ты бы и не смог, – фыркает Северус. – Тоже мне, побег. До самой палубы.

Поттер вдруг оказывается близко и серьёзно говорит, глядя в глаза:

– Я обязательно научу тебя плавать. Это совсем не трудно, вот увидишь.

– Поттер… – вздыхает Северус.

– Гарри. Ты ведь назвал меня Гарри – там, в каюте. Я запомнил.

Северус отворачивается и отступает от Поттера, от его упрямого напора, делая вид, что разглядывает их временное пристанище. Крыша неровная, чуть покатая, и есть немалый риск полететь вниз, потеряв равновесие. Обшарпанная черепица противно скрипит под ногами. А всё Поттер, чёрт бы его побрал, со своими сумасбродными идеями.

Северус подходит к самому краю, не испытывая ничего кроме досады и глухого, беспокойного волнения, засевшего глубоко внутри. Злость на Поттера растёт с каждой минутой, и даже восхитительный вид на вечерний город, усыпанный огнями, как рождественская ель – игрушками, не производит должного впечатления.

– Нет никакой разницы, как я называю тебя или ты – меня. Суть от этого не изменится.

Гарри вновь сокращает расстояние между ними и протягивает руки, словно желая поддержать его, балансирующего на краю крыши. Это навязчивое желание Поттера прикоснуться неимоверно раздражает.

– И долго ты ещё собираешься изображать равнодушие, Северус?.. – шепчет этот мальчишка, не наигравшийся в любовь.

– А чего ты ждёшь от меня? – Северус разворачивается к нему так резко, что волосы хлещут по лицу. – Каких слов, действий? Уж прости, я не привык соответствовать чужим ожиданиям.

– Что ты несёшь? При чём тут вообще мои ожидания?

– Ты хотел поговорить, Поттер, так говори. Хватит играть со мной в эти игры.

– Я и не думал играть… Да что на тебя нашло?

Поттер начинает повышать голос, а пятна на его щеках заметны даже в полумраке. Северус морщится от подступившей головной боли.

– Хорошо. – Он явно пытается взять себя в руки. – Хорошо, Северус. Ты просил сразу к делу? Так знай: я не хочу, чтобы ты уезжал.

– С ума сойти. И что я должен делать с этой информацией?

– Хватит говорить со мной в таком тоне! Я не хочу ссориться.

– Ах, не хочешь? Снова ты, ты и ещё раз ты, только твои драгоценные желания! А мои, мои желания тебя интересуют? Хоть когда-нибудь интересовали? «Давай переедем, Северус, твой дом такой мрачный и холодный». «Я хочу посмотреть мир, Северус, прости, на меня здесь всё давит». «Ты просто обязан искупаться, Северус, я специально привёл тебя сюда». Мне продолжать?

– Но ты даже не пытался остановить меня! Тогда, когда я собирался уехать, ты не сказал ни слова! Откуда я должен знать, что происходит у тебя в голове?! – кричит Гарри.

– Ты мог спросить, Поттер. Просто взять и спросить.

– Можно подумать, ты бы признался, что не хочешь, чтобы я уезжал!

Северус начинает терять контроль над собой.

– Разве моё признание хоть что-то бы изменило?

– Да оно изменило бы всё! Всё! Как ты не понимаешь? Я любил тебя. И сейчас лю…

– Хватит! Замолчи, ты, глупый мальчишка!

– Ты никогда мне не верил, – горько говорит Гарри. – С самого начала. Я устал пытаться достучаться до тебя. Стена, проклятая ледяная стена – вот всё, что я получал в ответ.

– Так оставь попытки, Поттер. Не усложняй себе жизнь.

– Мы были счастливы. Мне было хорошо с тобой, Северус.

– Тебе и без меня жилось неплохо. – Северус чувствует, что силы покидают его. – Было бы иначе – вернулся бы.

– Откуда я мог знать, что меня там ждут? И… чёрт, да, я был идиотом. Всё боялся упустить что-то важное, а в итоге… в итоге так оно и случилось. Потому что встретив тебя здесь, я понял…

– А потом ты встретишь кого-нибудь ещё и упорхнёшь, как сделал это восемь лет назад.

Гарри закрывает лицо руками и говорит – глухо, сквозь стиснутые пальцы:

– Северус, просто скажи правду. Ты… не хочешь этого? Не хочешь остаться здесь, со мной?

– Остаться здесь, – зло повторяет Северус. – Как, однако, удобно. Всегда быть под боком и развлекать тебя, когда тебе станет скучно? Не дождёшься. У меня своя жизнь, и она меня устраивает, нравится тебе это или нет. – И припечатывает, подпустив в голос яда: – Так уж вышло, Поттер, что сложилась она без тебя.

В зелёных глазах напротив что-то неуловимо гаснет, и Гарри весь обмякает, обхватывает себя руками. Северус не знает, кому принадлежит та боль, от которой хочется согнуться пополам – одному из них или им обоим.

– Не продолжай. – Голос Гарри неузнаваем. – Я… всё понял. Нужно было сразу догадаться, что я давно не нужен тебе. Так мне и надо; сам виноват.

Северус понятия не имеет, что делает. Если бы остановился и задумался хоть на мгновение – сбежал бы в ужасе с этой крыши, от Поттера, от себя самого. Но мыслей нет, только слова и плечи Гарри, которые он сжимает до боли в костяшках пальцев.

– Ты ни черта не понял, безмозглый идиот, – рычит он прямо в губы Поттера и целует их – яростно, быстро, жестоко. Мир, качнувшись, летит куда-то и рвётся, как старый корабельный парус, как клятвы, данные самому себе.

– Никогда, ты слышишь? Никогда больше не смей появляться в моей жизни!

Северус встряхивает его за грудки и толкает прочь, так, что тот падает на жёсткую черепицу. Он ещё успевает запомнить мутный растерянный взгляд Гарри и, закрыв глаза, аппарирует, не прощаясь.

========== Глава 16. Третий – лишний ==========

Чем была его жизнь? Ярким калейдоскопом, чередой событий, стремительно сменяющих друг друга? Попыткой сбежать от навязанной ему славы, от прошлого, которого он не выбирал, чтобы обрести – что? Настоящее, которое однажды покажется бессмысленной ошибкой? Будущее, которое встретило его там, где он меньше всего ожидал его отыскать?

Чем была его жизнь до этого момента? Гарри не смог бы найти ответ. Но пока он в задумчивости шёл в сторону коттеджа, решение было принято. Распахивая дверь в свой дом, он видел совсем другую дверь, и на душе было легко, как никогда.

Сомнения появятся уже потом, после, когда Гарри осознает, что там, куда он так стремится, его почти наверняка не ждут. Что за право получить второй шанс ему придётся бороться, и эта битва не имеет ничего общего с теми, в которых ему когда-либо доводилось побеждать. Но даже это не остановит его, потому что повернуть вспять теперь кажется невозможным.

А сейчас он стоит посреди гостиной и смотрит в глаза человеку, который любит его так, как он того не заслуживает, который успел занять важное место в его жизни и которого – он уверен – ему будет чертовски не хватать.

– Каллисто… – Гарри делает шаг ему навстречу и замирает, не решаясь обнять. – Каллисто, я такой идиот.

Друг хмыкает, смерив его непривычно серьёзным взглядом:

– Первосортный. Я рад, что до тебя, наконец, дошло.

Гарри опускает голову, чувствуя себя до странности беззащитным:

– Я не знаю, что тебе сказать.

– Ничего не говори, mio caro. – Каллисто отходит к окну и, распахнув его, впускает в дом душный августовский воздух: – Я знал, что всё этим кончится.

– Ещё ничего не кончилось. Северус аппарировал прочь, и я даже не знаю, где он.

Каллисто закуривает, несколько раз глубоко затянувшись дымом, и лишь после этого произносит, стирая пальцами пыль с оконного стекла:

– Так чего ты ждёшь? Беги к нему, пока он не решил, что ты ещё больший глупец, чем есть на самом деле.

Эти слова задевают Гарри так, как может задеть только правда.

– Он всё-таки уезжает. Завтра утром.

– Зачем ты говоришь мне это? – раздражённо. – Всё ещё нуждаешься в советчиках?

Гарри качает головой:

– Не нуждаюсь. Уже нет. Но ты мой друг и должен знать, что я… – он не договаривает.

– Скажу тебе так. – Развернувшись, Каллисто смотрит на него в упор: – Больше всего на свете я не хочу, чтобы ты уезжал. Но если упустишь его – совершишь самую большую ошибку в своей жизни.

– Знаю, – кивает Гарри. – Чуть ли не впервые я совершенно точно знаю, что мне делать, и это очень странные ощущения. Как будто я всю жизнь искал что-то важное, а теперь вдруг нашёл – и стал цельным. Сейчас я чувствую, что всё… правильно. Так, как должно быть.

– Я рад за тебя, – мягко говорит Каллисто. – Действительно рад, Гарри.

– Я поеду вместе с ним. Если он позволит, то буду рядом. Если же нет… у меня будет достаточно времени переубедить его.

– Купишь домик в пригороде? – криво ухмыляется друг.

– Куплю, если понадобится.

– Что ж. – Каллисто подходит ближе, остановившись в шаге от Гарри, – я буду последней сукой, если попытаюсь остановить тебя. К тому же, раз уж Поттер что-то решил, то переубеждать его бесполезно. Верно?

Подавшись вперёд, он нежно проводит ладонью по Гарриной щеке, и прикосновение обжигает обоих. Рука, упав, бессильно повисает вдоль тела. Гарри открывает рот, чтобы ответить, но чувствует, как пережало горло.

– Я…

– Ненавижу ваш чёртов Гриффиндор, – хрипит Каллисто, отворачиваясь. – Ненавижу!

– Прости, если сможешь. – Гарри тошнит от бессмысленности слов, от собственных, полных тоски, интонаций. – Пожалуйста, прости меня.

– Только давай обойдёмся без соплей, Гарри. В конце концов, ты не на край света уезжаешь. Будем видеться иногда, если захочешь.

– Захочу, – говорит он, осторожно кладя руки ему на плечи. – Но я пойму, если тебе будет легче не знать меня вовсе.

Каллисто вдруг взрывается нервным смехом:

– Поздно спохватился, друг мой. Я уже отравлен тобой. Но не бойся, не сдохну: яд не смертелен.

В следующий миг он отстраняет руки Гарри и легко касается его губ – почти целомудренным поцелуем. Гарри замирает, боясь шевельнуться, позволяя ему продлить давно желанное мгновение; это меньшее, что он может для него сделать. Губы Каллисто сухи и неподвижны; он отстраняется резко и шепчет, зажмурившись:

– Quindi, ecco come potrebbe essere con te… Harry, l’unico mio*.

Гарри порывисто обнимает его:

– Я оставлю тебе ресторан, Каллисто, ты справишься, обязательно справишься. Чуть позже переоформлю документы. Дом тоже в твоём распоряжении.

Но тот его, кажется, не слушает, молча всматриваясь в глаза. Потом открывает рот и начинает читать уже знакомые Гарри стихи:

– Вот цветы и цветы, и квартиры с новой любовью, с юной плотью входящей, всходящей на новый круг, отдавая себя с новым криком и с новой кровью, отдавая себя, выпуская цветы из рук.

– Новый вечер шумит, что никто не вернётся, над новой жизнью, – вспоминает Гарри. – М-м… как там дальше?

– Что никто не пройдёт под балконом твоим к тебе… И не станет к тебе, и не станет, не станет ближе, чем к самим себе, чем к своим цветам, чем к самим себе.**

– Грустные стихи… Особенно конец.

– Неужто ты читал Бродского?

– Одолжил твой томик ненадолго. Надеюсь, ты не против?