Текст книги "Сдвиг (СИ)"

Автор книги: Romaria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

12.

Билл сбежал посреди ночи. Осторожно выбрался из постели, собрал валяющуюся на полу одежду, оделся в гостиной, не включая свет, тенью выскользнул из квартиры и, не вызывая лифта, быстро слетел по лестнице. Такси вызывал уже стоя на улице. Ночь была довольно прохладной, и он ежился, сам толком не понимая, из-за чего больше его трясет. От неприятного, пронизывающего ветра или от эмоционального потрясения. Наверное, холод здесь все-таки был ни при чем, потому что когда он уже сидел в теплой машине, его все так же продолжало колотить.

Дом встретил его безжизненной темнотой окон. Открывая дверь, Билл грустно улыбнулся, подумав о том, как часто в последнее время он радуется отсутствию в нем мамы. Раньше такого не было, и это полностью устраивало. Биллу нравилась его жизнь. Спокойная, размеренная, наполненная уютом и умными книжками. А то, что происходит сейчас – неправильно. Недопустимо, во всех смыслах этого слова.

Он прошел в ванную, бросив сумку где-то у двери в свою комнату. Разделся, зашел в душевую кабинку и, включив горячую, помогающую согреться воду, сел, уткнувшись лицом в колени. Двигаться не хотелось, все силы забирали мысли. Билл все еще до конца не осознал произошедшее. Как он мог? Сексуальные действия по отношению к клиенту недопустимы. Да он вообще не хотел никаких сексуальных действий! Ни с Томом, ни с кем-нибудь другим. Ему и так было хорошо! Без всякого секса. Он давно понял и смирился с тем, что совершенно не такой, как все остальные. Он даже начал этим гордиться, а сейчас, выходит, что не так уж он и отличается от окружающих.

Билл вскочил на ноги и, схватив мочалку, начал с остервенением тереть быстро покрасневшую кожу, только через несколько секунд вспомнив, что сначала надо было налить гель. Психолог не может и не должен оказывать профессиональную помощь близкому человеку, потому что неосознанно может подвергнуть его своему влиянию. Как строить стратегию дальнейшей работы в данной ситуации становилось не очень понятным. Пузатая яркая бутылка, которую он в этот момент держал в руке, полетела в стену и сильно об нее ударившись, упала под ноги.

Он должен был оставаться незаинтересованным лицом! Билл в ступоре смотрел на пенящуюся воду. При падении тонкий пластик лопнул, не выдержав такого обращения, и содержимое бутылки мыльной лужицей вытекало наружу. Незаинтересованным… Да о какой незаинтересованности может идти речь, когда он до сих пор как наяву видит гладкую смуглую кожу и рассыпавшиеся по ней шелковистые черные косички.

Билл тоненько заскулил и снова сел. Косички… они были достаточно длинными и почти касались соска, постоянно привлекая внимание к маленькому напряженному комочку плоти. Билл очень хотел потрогать его пальцами, но так и не смог. Стеснялся. И сейчас очень из-за этого расстраивался. Ведь другой такой возможности у него не будет. Он твердо это решил.

Пора выбираться из душа. Парень совершенно не представлял, сколько сейчас времени, а работу, несмотря на его душевные терзания, никто не отменял. Да и сидеть, из-за скользкого, разлившегося повсюду геля, было противно. Он встал, ополоснулся, вышел из душа, предварительно выключив воду, вытерся большим полотенцем и неохотно подошел к зеркалу.

Это было странно, но он выглядел как обычно. Билл немного разочарованно вздохнул, вглядываясь в свое даже не слишком бледное лицо. Перевел взгляд ниже… Глаза расширились от удивления. Шея была разноцветной. Как будто раскрашенная красками. Темно-бордовый, лиловый, насыщенно-фиолетовый… какого цвета там только не было!

– Черт бы тебя побрал, Том! Маньяк несчастный! – простонал Билл, обхватывая горло ладонями, в попытке спрятать это безобразие.

Вот теперь лицо обычным не было. Оно было красным, смущенным и чуточку счастливым. Билл стукнулся лбом о зеркальную поверхность, ругая себя за такие иррациональные чувства. Постоял в странной позе, прижавшись щекой к приятно-холодному стеклу и резко выпрямившись, вышел из ванной.

Кофты с высоким воротом он не любил, поэтому подходящую пришлось искать долго. Билл перерыл весь шкаф, но зато найденная вещь очень удачно скрывала все, что требовалось. Оделся, накрасился, внимательно осмотрев себя, порадовался, что засосов совсем не видно, и пошел на кухню завтракать. Он редко делал это один, но сейчас ему просто нужно было себя чем-нибудь занять. К его удивлению, было еще совсем рано. Похоже, спал у Тома он не больше часа, но о продолжении сна сейчас речи не шло. Слишком сильно взвинчен для этого.

Билл пил кофе, что-то жевал и думал. Пора прекращать эти отношения, пока все не зашло слишком далеко. Одной сегодняшней ночью он полностью обесценил себя как профессионала. Если свое поведение до этого он еще мог оправдать желанием помочь, то сейчас прощения ему не было. Билл встал, вымыл чашку и вышел из кухни.

К месту работы он приехал рано, совершенно забыв забежать за кофе. Вышел из машины и уже почти подошел к стеклянным раздвижным дверям, когда его, заставив вскрикнуть от неожиданности, схватили за руку и затащили куда-то за угол.

– Какого дьвола ты смылся?!

– Том…

– Что?! Я проснулся, а тебя нет! Вот и объясни мне, какого х*ра ты вытворяешь?!

Билл растерялся.

«Как сейчас с ним разговаривать? Он же слушать ничего не станет, – Том был в бешенстве, чуть не заставив улыбнуться при виде такой привычной картины. – Хотя это его обычное состояние…»

– Нам нужно поговорить, – решительно произнес Билл, собираясь с духом. – Но не здесь и не сейчас. После работы, хорошо? Сегодня только репетиция, у нас будет достаточно свободного времени.

Он почувствовал себя увереннее, видя, что Том немного растерялся от такого напора.

Освободив запястье из тисков жестких пальцев, Билл направился обратно к зданию, не оставив Тому другого выбора, как последовать за ним.

***

Том с таким нетерпением не дожидался конца рабочего дня со времен окончания школы. Тогда он так же крутился, ерзал, постоянно выслушивая недовольные реплики в свой адрес, надеясь на скорейшее окончание занятий. Сейчас, конечно, можно было бы попросить парней освободиться пораньше, но Том точно знал, что его помощник будет очень недоволен, если он вынесет их проблемы на всеобщее обозрение.

Проснувшись утром, Том понял, что счастлив. Лениво улыбнулся и протянул руку в поисках теплого тела рядом… но это тощее недоразумение сбежало, оставив его одного. Сначала Том запаниковал, а потом, решив, что никуда от него помощник не денется, разозлился. Да как эта бестолочь вообще подумать могла, что удастся избавиться от него сейчас, после всего, что произошло?!

День был мерзким. Нудным, тоскливым и изматывающим. Наконец бесконечно-долгая репетиция подошла к концу. Все это время Том бдительно не выпускал помощника из поля зрения, боясь, что тот снова сбежит. Но Билл, кажется, даже ни разу не пошевелился, статуей застыв в своем углу.

– Где разговаривать будем? – спросил Том, когда они остались вдвоем. Парни уже разбежались, поспешно попрощавшись.

– Я не знаю. Может быть в том кафе за углом? – Том обдумал эту идею и отверг.

– Нет. Там сейчас людей много. Здесь недалеко парк есть… не против прогуляться на свежем воздухе?

– Нет. Не против, – Билл отвечал коротко, сохраняя слова и силы для трудного разговора.

Парк был красивый. Чистый, зеленый и умиротворяющий. Народу здесь было совсем мало, и дорожки казались почти пустынными. То тут, то там мелькали пустые яркие лавочки, но садиться не хотелось. Какое-то время они шли молча, настраиваясь. Первым не выдержал Том.

– Объяснишь, почему ушел?

– Мне нужно было подумать.

– О чем тут думать?! – с искренним недоумением спросил Том.

– Мы не можем продолжать эти отношения, – голос Билла звучал ровно и монотонно, как будто он читал текст с листа. – Мы коллеги по работе. Сближение между нами недопустимо. Это противоречит всем нормам этики и морали.

Том смотрел, слушал и не понимал, что за бред он несет. Весь такой чужой и холодный, как в первый день их знакомства. Было только одно различие. Сейчас Том научился заглядывать вглубь, за накрашенные ресницы, и ничего хорошего он там не видел. Только боль и смятение. Из-за поворота вышла женщина. Она с улыбкой смотрела на маленького мальчика, который весело бежал впереди нее, держа в руках какую-то игрушку.

– Послушай, – спокойно начал Том, пытаясь достучаться. – Ты сейчас какую-то ерунду говоришь. Нам ведь хорошо вместе. И не смей убеждать меня в обратном, все равно не поверю.

Женщина с ребенком подошли ближе, и Том разглядел, что игрушка, которую мальчишка с гордым видом держал над головой – это самолет. Новый и блестящий. Солнце сверкнуло, рикошетом отскочив от гладкого бока, и больно резануло по глазам. В голове зашумело.

– Том…

В лицо подул теплый ветер, и тонкие белые шторы задергались, словно волнуясь…

– Том!

– Что? – он мотнул головой, пытаясь сосредоточиться. Они снова стояли одни на тихой дорожке, женщина с ребенком давно прошли мимо, Билл взволнованно заглядывал ему в лицо, положив на плечо руку.

– Ты в порядке? Что случилось?

Рассказать, что только что, посреди парка, видел какие-то шторы, Том не мог. А от мысли, что Билл, наверное, правильно делает, что не хочет связываться с таким психом, как он, к горлу подступила волна злого, удушливого отчаяния.

– Ты, кажется, сближения не хотел?! Вот и не надо сейчас заботу изображать, потому что теперь я не хочу… ничего не хочу, слышишь?! – рявкнул он, заставив Билла отшатнуться. – Так что вали отсюда и оставь меня в покое!

Том сразу же пожалел обо всем сказанном, глядя на прямую, напряженную, быстро удаляющуюся спину, но гордость помешала броситься следом, догнать и молить о прощении. Правда, хватило его ненадолго. Промаявшись пару часов, он плюнул на все и поехал мириться. Надо было срочно разбираться в этой идиотской ситуации.

Том очень нервничал, стоя на крыльце и стучась в знакомую уже дверь. Он совершенно не представлял, что скажет, когда его тощее наваждение откроет ему. Но дверь открыл не Билл, а его мама.

– Здравствуй, Том, проходи, – поздоровалась женщина.

– Здравствуйте, – отдал дань вежливости он, переступая порог. – А откуда вы знаете… а, ну да, – так и не закончил вопрос, увидев насмешливо блеснувшие глаза. Он замялся, явно не зная, как спросить про Билла, и Симона сжалилась, рассматривая уставшее лицо и нервные пальцы, теребящие кромку футболки.

– Думаю, ты пришел не для того чтобы оценивать мое внезапно проснувшееся остроумие. Он у себя в комнате. Ты ведь знаешь, где это?

– Рядом с ванной, – машинально ответил Том и, почему-то слегка покраснев, направился к лестнице, бросив на ходу: – Спасибо.

Быстро взбежав наверх, он подошел к нужной двери и без стука перешагнул порог. Билл лежал на кровати лицом к стене. Услышав, как кто-то вошел, глянул через плечо и снова отвернулся, натянув плед на голову. Том постоял, ожидая еще хоть какой-нибудь реакции, так и не дождавшись, подошел, скинул кроссовки и лег рядом, прижавшись грудью к узкой спине.

– Прости, – прошептал он, стянув покрывало и уткнувшись в пушистые, мягкие волосы. – Я не хотел тебя обижать, просто ты меня разозлил этими своими рассуждениями. Ты мой, слышишь? Просто мой и говорить здесь не о чем, – Билл не шевелился, внимательно его слушая. – Скажи мне хоть что-нибудь, а?

– Что там опять произошло? Из-за чего ты психанул на этот раз?

– Я схожу с ума, – тихо признался Том.

Билл завозился и повернулся к нему лицом. Плед от его действий сбился в комок, неприятно вдавившись в живот, и Том, с усилием вытащив его, расправил, укрыв их обоих.

– С чего ты взял такую чушь?

– Это не чушь. Я какую-то хе*ню постоянно вижу. Тогда на вечере и сегодня. Какие-то шторы дурацкие.

– Какие шторы?!

– Белые.

Том не знал, куда себя деть от смущения. Чтобы хоть как-то успокоиться, поближе притянул лежащего к нему лицом Билла и, уткнувшись ему между плечом и шеей, потерся носом. Он был твердо намерен сделать все возможное, чтобы отвлечь Билла от этого разговора. Поцеловал под ухом и, осторожно зацепив зубами, потащил вниз горловину идиотского свитера, в котором его брюнет сегодня весь день щеголяет.

– Ну, уж нет! – воскликнул Билл, задергавшись. – Не смей трогать шею! – Том слегка опешил.

– Почему?

– Да потому что она у меня и так уже всеми цветами радуги переливается!

– Покажи! – это было слишком похоже на происшедшее вчера вечером, и Билл, как-то странно пискнув, стал отползать в сторону.

– Эй, ну ты чего? Покажи, а? – Том снова подтянул его к себе и решительно заглянул за высокий ворот.

Они оба совершенно забыли о разговоре, парке, обо всем на свете. Том хищно оскалился и кинулся на Билла, который смеялся и дергался, пытаясь увернуться.

– Ты, варвар, пусти! – Том не слушал. Облизывал, покусывал, залез руками под кофту, заставив задохнуться. – Нет. Не надо, пожалуйста, – Том отстранился и обиженно надулся, как маленький ребенок.

– Когда ты уже сопротивляться перестанешь?! – Билл робко улыбнулся и чмокнул в губы, очень этим удивив.

– Мама дома, – объяснил он, застенчиво.

– Че-е-е-рт, – простонал Том, откинувшись на спину и закрыв лицо руками. – Я уже и забыл, что такое бывает. Последний раз родителей подружки лет в четырнадцать боялся, – высокомерно сообщил он, тут же ощутив весьма сильный удар в плечо. – Это было больно…

– Недостаточно.

– Один раз меня поцелуй, и я отстану, – умоляюще протянул он, снова поворачиваясь лицом к весьма суровому на вид Биллу.

Том не шевелился, просто лежал и ждал, позволяя тому самому принимать решение. Он чуть не застонал вслух от восторга, когда Билл, немного поколебавшись, накрыл его губы своими. Замер, выдохнул, опаляя горячим дыханием, и осторожно прикоснулся кончиком языка. Том приоткрыл губы, позволяя ему проникнуть внутрь. Сейчас он мог позволить этому человеку что угодно.

Это был хороший вечер. Они валялись на кровати, болтая, переплетая пальцы и иногда целуясь. Потом пришла Симона и позвала ужинать. Том запаниковал и хотел удрать, но ему не позволили. Ели весело, разговаривая и смеясь. А потом они с Биллом опять целовались, но уже в прихожей. Том собирался уходить, но сделать этого никак не мог. Прижимал брюнета к двери и лапал за задницу, из-за чего тот очень забавно злился. Билл, наконец, умудрился открыть дверь и вытолкать его на крыльцо.

– Увидимся завтра, – тихо пробормотал Билл, опустив взгляд.

– Обязательно, – отозвался Том, подняв руку, провел пальцами по щеке и быстро сбежал по ступенькам.

Всю дорогу до дома он боролся с собой, пытаясь подавить глупую, лезущую на лицо улыбку. Зайдя в квартиру, удивленно оглянулся, заметив кое-что странное. Его пустой дом больше не выглядел таким холодным и заброшенным. Наверное, потому что знал: его хозяин теперь не один. Счастливо ухмыльнувшись и начав напевать какую-то песенку, Том пошел в душ.

***

Она была в ярости. Это переходит все допустимые границы! Она все видела! Как он посмел?! Как додумался до такого! Припереться домой к этой крашеной гадине. Да еще и прощаться с ним на крылечке! Как парочка. Он прикасался к этой тощей мерзости! Провел ладонью по щеке. Только к ней он может так прикасаться! Схватив стоящую на столике вазу, она резко кинула ее, разбив о стену. Хрупкий сосуд разлетелся на миллионы осколков, засыпав комнату стеклянной крошкой. Злость вдруг резко схлынула. Хотя он ведь не виноват. Он просто слабый, поддавшийся соблазну мужчина. И это ее обязанность, как женщины, следить, чтобы ничего подобного не происходило. И она проследит. Все, что ей нужно – это просто избавить любимого от соблазна. Но, прежде чем приступать к решительным действиям, она сделает еще одну, последнюю попытку напомнить о себе.

13.

Билл полночи не мог уснуть, ворочаясь в постели. Происходило именно то, чего он так боялся: личные чувства затмевали его профессиональные обязанности. Сегодняшний вечер – яркое тому подтверждение. Том почти открылся, готов был поделиться тем, что его тревожит, а он так бездарно упустил возможность узнать и помочь. Отвлекся на ничего незначащую ерунду, наплевав на что-то действительно важное.

Билл чувствовал, что начинает тихо паниковать. Ситуация совершенно вырвалась из-под контроля. Он уже не в силах изменить что-либо. Вернуться к прежним рабочим отношениям сейчас нереально. Только не после того, как он один раз попробовал это сделать, а потом уступил, снова позволив Тому неформальное общение. Билл зажмурился, вспоминая о том, как провел прошлый вечер. Мама, наверное, очень удивилась, он ведь раньше никогда никого домой не приводил, но даже виду не подала, что что-то не так. После того как Том ушел, ему удалось отвертеться от разговора, сославшись на усталость, но утром точно придется объяснять.

Билл истерично хихикнул, представив, как будет стоять и, опустив глазки в пол, рассказывать, что начал встречаться с мальчиком. Для него все это было очень трудно. Он не знал, что нужно делать в подобной ситуации. Что говорить маме. Как вести себя на работе.

«Да и Том теперь точно не отстанет и будет приставать при каждом удобном случае», – от этой мысли в животе появилось какое-то странное ощущение невесомости, и Билл уткнулся лицом в подушку, пряча совершенно неуместную улыбку.

Признаваться даже самому себе было стыдно, но ему нравилось все происходящее. Ему было очень приятно чувствовать себя таким желанным, сексуальным… важным для кого-то. То, как Том смотрел на него. Прикасался. Не так как другие – случайно или по делу, а просто потому что хочется потрогать. Эти прикосновения были какими-то особенными, собственническими, немного наглыми, но уже очень нужными. Все еще странные и непривычные, они делали Билла счастливым.

Он чертыхнулся и с досадой ударил кулаком по подушке, поняв, что это снова произошло. Хотел обдумать происшедшее в парке и последующий за этим разговор, а сам начал думать о Томе и своих чувствах к нему. Вот как можно работать в такой ситуации, когда об объективности, непричастности и отстраненности уже даже речи не идет?!

Спать хотелось очень сильно, но желанный сон все не приходил. Поняв, что уже дошел до того состояния переутомления, когда не можешь ничего, даже уснуть, Билл встал, решив не мучить себя дальше, тупо пялясь в потолок, и, как был, в пижаме поплелся на кухню, надеясь, что ромашковый чай поможет ему успокоиться. К его удивлению свет внизу был включен. На кухне сидела мама, одетая, как и он – только в пижаму – и пила чай, задумчиво глядя в абсолютно черное окно. Билл замялся на пороге, не зная, как поступить. Разговаривать не хотелось, а спасаться бегством было глупо.

Симона сделала еще один глоток, не оборачиваясь и не заговаривая с сыном. Она слышала, как он спускается по лестнице. Знала, что сейчас он стоит на пороге и топчется в нерешительности, думая как поступить. Она словно в картинках видела быстро меняющееся выражение его лица. Испуг, обреченность и наконец упрямо-наивную гордость, которая выступила на мгновение на первый план, прежде чем он произнес:

– Тоже не спится?

– Да, – ответила женщина и подняла чашку, скрывая ласковую улыбку. Она точно знала, что сейчас должна быть серьезной и настойчивой, иначе ей ни за что не добиться ответов на интересующие ее вопросы. – Чайник только вскипел. Будешь?

– Буду, – Билл вздохнул, достал любимую кружку с белками, наполнил до самого верха и очень осторожно поставив на стол, сел напротив матери.

– Прямо пижамная вечеринка какая-то, – хмыкнула Симона, задумчиво его разглядывая.

Она очень волновалась за своего ребенка, который впервые в жизни решился на серьезные отношения. А в том, что это именно отношения и что они чрезвычайно серьезны, она не сомневалась ни секунды. Видела, каким взглядом этот нервный уставший мальчик смотрел на ее сына. Он был готов растерзать любого, кто посмеет встать на его пути к желанной цели. Даже ее. Женщина снова с трудом подавила улыбку, подумав, что никого попроще Билл априори выбрать не мог. Ему жизненно необходимо кого-то жалеть и решать чьи-то трудности, а что проблем там вагон и маленькая тележка становилось ясно с первого взгляда. Но это и хорошо. Надолго хватит.

– Ладно. Задавай вопросы, – смиренно произнес Билл, отхлебнув из чашки прямо так, наклоняясь к ней, а не поднимая со стола.

– Зачем? Ты же и так прекрасно знаешь, что я хочу спросить.

– Знаю.

– Ну, так рассказывай.

– Не хочу, – он помолчал маленько. Погрел руки о кружку. Симона не торопила. – Я не знаю, что мне делать, – наконец тихо признался.

– А по-моему, ты прекрасно все знаешь, – не поверила мать.

– Нет, не знаю! – заупрямился он.

– Что случилось с тем парнем?

– С каким парнем? – Билл нахмурился, не понимая, о чем идет речь.

– С которым ты на свидание пошел. Друг бойфренда Франсин, кажется.

– А, с Майклом, – Симона с любопытством смотрела, как сын отвел взгляд в сторону, явно не желая рассказывать.

– Он тебе не понравился?

– Да нет… он нормальный. Симпатичный, умный, как Фрэн и говорила.

– И что у вас произошло? Куда он делся?

– Наверное, домой пошел, – Билл набрал побольше воздуха, как для прыжка в воду, и выпалил: – После того как меня Том забрал.

– В каком смысле забрал? – растерялась мать.

– Ну-у-у, – рассказывать об этом он не собирался, но теперь придется. – Так получилось. Он тоже в этом ресторане был. А потом мы ушли вместе. Вот… как бы все.

– А зачем ты вообще на это свидание соглашался, если с Томом встречаешься?

– Я с ним не встречаюсь! То есть не встречался. Просто он меня из ресторана увел. А потом к нам пришел, – запутался Билл.

– А эта палитра на твоей шее появилась уже после ресторана, я надеюсь? – ехидно осведомилась Симона, с удовольствием вглядываясь в моментально покрасневшее лицо. Ей очень редко удавалось подколоть своего идеального сына, и она делала это всегда весьма охотно. – Драка. Шекспировские страсти в увеселительных заведениях. Засосы. А что будет дальше? Наркотики? Тюрьма?

– Ну, ма-а-а-м! – простонал Билл, становясь темно-бордовым.

– Послушай, – снова перешла на серьезный тон женщина, решив, что повеселилась достаточно. – Этот мальчик, Том, он тебе нравится?

– Нравится. Но не в этом дело.

– А в чем?

– Мы не можем быть вместе, понимаешь? – начал растолковывать он матери, как маленькой.

– Не понимаю. Насколько я знаю, он не женат, во всяком случае, в прессе об этом ничего написано не было…

– При чем здесь это?! – воскликнул Билл, дернувшись и зашипев от боли. От неосторожного движения горячий чай выплеснулся, попав на руку, которая сразу покраснела.

– Сильно обжегся? – тут же отреагировала мама. – Дай посмотрю.

– Все в порядке, – он внимательно поглядел на пострадавшее место. Подул. Лизнул языком для надежности. Снова подул и почему-то успокоился. – У него действительно никого нет.

– Тогда что не так?

– Ну как ты не понимаешь?! Мы же работаем вместе! А это противоречит всем нормам этики и морали… – завел Билл любимую пластинку.

– Билл, – бесцеремонно перебила его женщина. – Это ты кое-чего не понимаешь. Точнее забываешь кое о чем. Ты всего лишь человек, а не робот, запрограммированный действовать четко и безукоризненно. Но даже у машин иногда сбои в программе случаются, что уж о людях говорить, – Билл слушал мать с какой-то безумной надеждой в глазах, и Симона очень старалась ему помочь. Убедить в том, что он и без нее прекрасно знает, но не решается следовать советам чувств и эмоций, а не разума, как привык. – Он нравится тебе, ты ему, остальное значения не имеет. И дело сейчас не в какой-то морали и… в чем там еще?

– Этике, – буркнул Билл, насупившись.

– Правильно. Но проблема все равно не в этом. Все намного проще и прозаичнее. Ты элементарно боишься. Не привык к такому, и как все новое и неизведанное, эти отношения тебя пугают до смерти. Вот и все. И сейчас ты просто должен выбрать, что для тебя важнее, этот парень или твоя трусость, – Билл немного посидел, обдумывая ее слова, встал, подошел и, крепко обняв, прижал мамину голову к своему животу.

– Я тебя так сильно люблю, – выдохнул ей в макушку. – Ты же знаешь?

– Знаю. И очень этим горжусь. Значит, что-то в этой жизни я сделала правильно. А теперь пошли спать, пока это не стало похоже на сцену из дешевого сериала. Вставать через пару часов, а мы еще даже не ложились.

Утром Билл проспал. Мама ушла рано, наверное, так и не легла, и не могла проследить за тем, чтобы он проснулся вовремя. Он в панике метался по комнате, теряя драгоценные секунды, пока не заставил себя остановиться, успокоиться и сделать все необходимое четко, без лишних движений и ненужной суеты. На работу опоздал всего минут на десять, не больше, чем очень гордился.

«Опять кофе не купил!» – подумал с досадой он, выскакивая из машины. Завернул за угол и не смог сдержать улыбку, увидев Тома, который стоял недалеко от дверей и курил, явно поджидая его. Билл немного замедлил шаг, наслаждаясь этим зрелищем. Том глубоко затянулся, переступил с ноги на ногу, быстро глянул на часы и снова начал вертеть головой по сторонам. Мама была права. Он действительно не привык. К тому, что кто-то ждет, волнуется, что кому-то есть до него дело. Наконец Том заметил его, быстро затушил окурок, выбросил в урну и пошел навстречу.

– Ты, какого черта так долго?! Почему опаздываешь?!

«Ну вот, – усмехнулся про себя Билл, глядя в это красивое разгневанное лицо. – А я только радоваться начал, что кому-то интересен».

– Прости. Глупо получилось. Просто я вчера уснуть долго не мог, вот и проспал. Обещаю, больше такого не повторится.

– Правда? – вдруг мурлыкнул Том, настолько резко поменяв настроение, что Билл замер, дезориентированный. – А чего это тебе не спалось? – все тем же тоном продолжал гитарист, заставляя дрожать от низких, ласкающих ноток в голосе. – Обо мне думал? – подойдя совсем близко, Том взял его за руку и потянул на себя.

– Ты что делаешь?! – зашипел Билл, нервно оглядываясь по сторонам. – Не смей приставать ко мне на работе!

– Черт, – недовольно фыркнул Том, отступая в сторону. – Мало того, что ждать пришлось, так он еще и весь кайф с утра пораньше ломает.

– Я тебе не только кайф сломаю, если будешь лапать меня на рабочем месте, – оповестил Билл и, гордо пройдя мимо, направился в здание.

Том ухмыльнулся и пошел за ним. Молча дождались лифта, народу не было и они вдвоем зашли в пустую кабину. Едва двери закрылись, Билл, оказался прижатым к стене. Хотел что-то сказать, но его грубо заткнули поцелуем. Том навалился всем телом, втиснув бедро между его ног и забравшись руками под свитер, начал поглаживать поясницу, углубляя поцелуй. Нежно прикоснулся кончиком языка к небу. Чуть отстранился, лизнул подбородок. Снова нырнул языком в рот, трогая штангу. Пальцы в это время пробрались под пояс джинсов, сжав ягодицы. Билл всхлипнул, чувствуя, что начинает возбуждаться.

– Подожди, подожди же ты! – забормотал он, пытаясь увернуться. Том не реагировал, спустился поцелуями к шее, и потерся бедрами о бедра Билла. – Ну что ты делаешь? Том, не надо…

– Че-е-е-рт! – простонал гитарист, утыкаясь лбом Биллу в плечо. – Ночуешь у меня! Понял?!

– Я не знаю…

– Я знаю! И если понадобится, я сам позвоню твоей маме и предупрежу, что домой ты сегодня не придешь! – Билл смущенно фыркнул и обнял его, испытав прилив нежности, но очень быстро опомнился и отошел в противоположную сторону кабины.

– Ты просто маньяк какой-то! Зачем надо было на меня так кидаться?!

– А с тобой по-другому нельзя…

Том хотел еще что-то сказать, но тут лифт дернулся и замер, тихо распахнув двери. В большом мире вовсю суетились люди, и возможности продолжить разговор не было никакой. Да еще и Рэйчел, будто поджидая их, выглянула из приемной, когда они проходили мимо.

– Билл, тебя Дэвид просил зайти, как только появишься, – сообщила девушка и, улыбнувшись, добавила: – Привет, Том.

– Привет. А чего ему надо, не говорил? – отозвался Том таким тоном, как будто на ковер к продюсеру предстояло идти ему. Билл нахмурился, недовольный вмешательством.

– Кому? Мне?! – хмыкнула Рэйчел и скрылась за стеклянной дверью.

– Черт, – проворчал Том. – И какого хрена ему понадобилось? Я же вроде в последние дни нигде не накосячил. Может, я схожу спрошу?..

– Даже не думай! – перебил Билл, недослушав. – Он мог меня вызвать не только потому, что чем-то недоволен. Может, какое-то мероприятие новое предстоит, и я, как твой помощник, должен быть в курсе. И вообще, тебя ребята еще не потеряли?

– Да, наверное, – Том замялся на секунду. – Только ты, как поговоришь, сразу приходи, ладно? – неуверенно попросил он и, резко развернувшись, ушел.

– Я предупредила, что ты пришел, – сообщила Рэйчел, не отрываясь от компьютера, как только Билл вошел в приемную. – Так что не стучи. Просто проходи.

– Здравствуйте, – поздоровался Билл, зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь.

– Здравствуй, Билл. Проходи, садись. Кофе хочешь? – в этот раз Йост был настроен вполне миролюбиво.

– Нет, спасибо. О чем вы хотели поговорить? – Билл сел на предложенный стул и спокойно посмотрел на собеседника.

– А у нас разве много тем для разговора? – ухмыльнулся мужчина. – Только давай, не как в прошлый раз. Я хочу знать, что происходит с Томом.

– С ним все в порядке.

– Так. Мы снова топчемся на одном месте. Ты сам прекрасно знаешь, что с ним далеко не все в порядке. Он опасен…

– Нет, – перебил Билл, не став дослушивать. – Он совершенно не опасен для окружающих. Если какие-то проблемы и есть – это его личное дело и посторонних не касается.

– Это ты меня посторонним назвал? – повысил тон Дэвид. – Я вообще-то твой работодатель, если ты не забыл.

– А Том мой клиент, – Билл был спокоен, собран и совершенно уверен в своей правоте, – и вся информация, получаемая в процессе работы с ним, является строго конфиденциальной. Она может быть доступна только для тех, для кого она предназначена. То есть для самого Тома. Ситуация, в которой мы оказались, нестандартная, клиент не предупрежден о психологическом вмешательстве, что само по себе недопустимо, поэтому я считаю, что не имею права сообщать личные сведения третьим лицам.

– Я не третье лицо! – взвился Дэвид, вскакивая с места. – И мне ты обязан рассказать все!

– В первую очередь я обязан действовать в интересах моего клиента, – возразил Билл, тоже поднимаясь со своего места. – Требование конфиденциальности психологической информации может нарушаться только в тех случаях, когда нераскрытие данных представляет опасность для клиента или общества, а в данной ситуации никакой опасности я не вижу. Работа ведется. Уже есть положительные результаты. Никаких вспышек за последнее время не происходило, поэтому я считаю, что справляюсь со своими обязанностями. Если вы чем-то недовольны, можете меня уволить, но причину будете объяснять Тому сами. Только предупреждаю сразу: нельзя прерывать лечение на середине. Последствия могут быть весьма серьезными. А сейчас извините, у меня много работы.