Текст книги "Сдвиг (СИ)"

Автор книги: Romaria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Билл улыбнулся, глядя на закрытую дверь. Он был полностью доволен тем, как прошел сегодняшний день.

7.

Вечером, несмотря на усталость, Билл долго не мог уснуть. Крутился в постели, перебирая события прошедшего дня, да и всех этих двух недель в целом. Ему нужно было что-то, что поможет вывести Тома из равновесия. Заставит потерять контроль над ситуацией. Прошедшее время не было потрачено впустую. Необходимой сейчас информации накопилось достаточно. Все, что остается сделать для достижения цели – это рассортировать и применить в удобный момент.

Во-первых, Том очень не любит когда смотрят ему в спину. Как зверь чувствует каждый направленный на него взгляд. Билл, во время наблюдения, изо всех сил старался избегать этого, но каждый раз, стоило только посмотреть подольше, как парень начинал передергивать плечами и крутить головой по сторонам.

Во-вторых, макияж. Немного ярче подвести глаза, и поджатые от недовольства губы были гарантированы.

В-третьих, чипсы. Почему-то Тома они раздражали неимоверно. Несколько дней назад Георг притащил с собой пакетик и задумчиво грыз их во время перерыва. Все закончилось бешеным взглядом, жалобой на то, что этот хруст бесит, и громко хлопнувшей дверью. Билл тоже не очень-то любил искусственный привкус и резкий, навязчивый запах, но ничего не поделаешь, обедать завтра придется именно этим синтетическим продуктом. Только бы не забыть купить по дороге.

В желанный сон Билл, полностью удовлетворенный составленным на завтра планом действий, провалился, когда время перевалило за два часа ночи. Утром проснулся раньше будильника, чего из-за хронической усталости не случалось уже несколько дней. Радостно подскочил с кровати, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Принял душ. Накрасился с особой тщательностью, очень ярко выделяя глаза. И вылетел из своей комнаты, готовый к подвигам. День сегодня предстоял очень насыщенный. Первый настоящий концерт, на котором Биллу предстояло присутствовать, а это значит – дополнительная суета и нервотрепка.

Он уже почти достиг двери, когда был перехвачен вышедшей из кухни мамой.

– А ну, стоять! Куда намылился? Завтракать кто будет? – спросила Симона, строго глядя на сына.

– Ну, ма-а-а-м, – проныл Билл, недовольный тем, что приходится отвлекаться на такую обыденность.

– Омлет, кофе, свободен. И без возражений! – пришлось повиноваться.

Он немного задержался, попав в небольшую пробку, но все-таки заскочил в кафе, купить обязательный стаканчик кофе со сливками и без сахара. И еще один черный, для Георга. Очень хотелось сделать для басиста что-нибудь приятное, в благодарность за хорошее отношение. Чипсы Билл купить все-таки забыл, но это было не так уж и важно. Не всё сразу. На сегодня хватит ярко накрашенных глаз и легкого неповиновения. Перегибать палку, особенно перед концертом, не стоило.

***

Том нервничал. Сильно. Этой ночью он спал от силы пару часов. Переживал из-за того, как пройдет концерт. Первый после срыва. Никаких припадков за последние пару недель у него не было, и это радовало. Но ведь ничего серьезного за это время тоже не происходило. А сегодня концерт. Он всегда немного нервничал перед выступлением. Испытывал легкое, приятное волнение от наполняющего кровь адреналина. Ему очень нравилось это состояние. Он ждал его. Наслаждался им. Но только не в этот раз. Срыв, страх, недовольство собой мешали, да еще и этот… крашеный.

Как Том ни старался, мысль о Дэвиде и Билле не желала оставлять его в покое. Он полночи прокручивал в голове вчерашнюю милую беседу своего помощника с продюсером. Обзывал себя дураком. Убеждал в том, что все это чистой воды бред. Кривился от отвращения. И с настойчивостью закоренелого мазохиста продолжал рисовать все новые и новые картинки, из-за которых к утру чувствовал себя грязным и потрепанным, как старая половая тряпка.

В студию он приехал первым. Они всегда собирались там, а потом все вместе ехали к месту проведения мероприятия. Том взял гитару, сел на диван и стал тихонько перебирать струны, чувствуя, как туман в голове начинает рассеиваться. Минут через тридцать пришел Густав, кивнул в знак приветствия и, забившись в кресло, задремал. Том продолжал играть, нетерпеливо поглядывая на дверь.

Потом подтянулся Георг. Макс еще не приехал, но это никого не удивляло, их звезда предпочитала появляться в последний момент, добираясь самостоятельно. А вот то, что помощника все еще нет, было странным. Раньше за ним такого не наблюдалось.

«Может, случилось чего? – забеспокоился Том, но потом одернул сам себя: – Ага, или бурная ночь так утомила, что проспал. Бл*ть, да что ж такое-то?!».

Он все еще продолжал материться, когда дверь в очередной раз открылась, и решительной походкой влетел Билл. Глаза блестят, губы улыбаются, в руках два стаканчика с кофе.

«А еще ярче накраситься не мог?! – мысленно взревел Том. – И почему стаканчика два?!»

– Доброе утро, – привычно вежливо поздоровался Билл и протянул ему один из стаканчиков. Второй с милой улыбкой отнес Георгу. – Черный, без сахара.

– Вау! Спасибо огромное! Ты просто прелесть! – принялся расхваливать его басист, с благодарностью принимая подарок.

Том, глядя на эту картину, чуть не подавился сделанным уже глотком.

«Какого хрена?! Куда только Дэвид смотрит?!» – словно почувствовав, что он здесь жизненно необходим, в комнату ворвался продюсер.

– Все собрались? Молодцы, – Йост как всегда был напорист и энергичен. – Давайте по машинам. Времени не так уж и много, а вам еще аппаратуру проверить надо.

Когда все вывалились на улицу, выявилась одна небольшая проблема. Обычно Дэвид ехал на своей машине, а они втроем на другой, с водителем. Джип был огромным, и помещались они в нем совершенно спокойно, но вот лишнего человека девать было некуда.

– Может, со мной поедешь? – предложил Дэвид Биллу. Том, услышав это, чуть не зарычал.

– Нет, спасибо, я на своей. Буду держаться джипа. Да и куда ехать я знаю, – отклонил предложение Билл.

– Ну, как хочешь. Что ж, тогда, поехали? – не стал возражать мужчина.

А на месте выяснилось, что инструменты еще не привезли. Машина с ними застряла в пробке и когда будет, неизвестно. Все поматерились, постонали и отправились искать, чем бы себя занять на неопределенное время.

Том решил побыть в одиночестве и, узнав, где его гримерка, пошел туда. За спиной предсказуемо раздавались тихие, торопливые шаги. Зайдя в комнату, они оба замерли, несколько секунд неотрывно глядя друг на друга. Первым не выдержал Билл:

– Тебе ничего не нужно? Еще кофе или, может быть, чего-нибудь другого?

– Ты спишь с Йостом? – в лоб спросил Том.

Билл несколько секунд непонимающе смотрел на него, а потом засмеялся. Громко и совершенно искренне. Каждый звук этого звонкого, заразительного смеха, достигая Тома, словно впивался в кожу, причиняя острую боль.

– Ты дурак? – наконец смог выдохнуть он, осторожно, чтобы не размазать тушь, вытирая набежавшие на глаза слезы.

В голове словно что-то переклинило. Том мог поклясться, что слышал тихий резкий щелчок, после которого всё будто разложилось на отдельные кадры. Раз – веселые, блестящие глаза напротив. Два – пальцы на длинной шее, ширины ладони не хватает, чтобы закрыть ее всю, и эти же глаза, только теперь распахнувшиеся от страха и нехватки воздуха. Три – губы, красивые, очень близко, судя по движению, они что-то произносят, но звука не слышно. Четыре – шаг, в поисках стены для опоры. Пять – худое, жилистое тело, выгнувшееся в его руках.

Всё смешалось и закружилось, затягивая куда-то, где темно и жарко. Глаза. Губы. Хриплое горячее дыхание. Длинные тонкие пальцы, смявшие футболку. И Том не выдержал. Заскулил тихо и жалобно и впился в эти губы напротив. Лишь бы не видеть, как они двигаются. Не смотреть в огромные, умоляющие, сводящие с ума глаза.

Он толкнулся языком в мягкие на вид губы и зарычал от отчаяния, натолкнувшись на преграду зубов, которые не желали пропускать внутрь. Билл дергался в его руках и что-то протестующее мычал. Том не обращал на это внимания, продолжая напирать и жадно шарить руками по телу. Почувствовав острые ногти, до боли впившиеся в шею, разозлился. Захватил нижнюю губу зубами, сжал, заставляя уступить, подчиниться.

В себя Том пришел от странного металлического вкуса, заполнившего рот. Замер, пытаясь сообразить, что это такое, тело в его руках больше не сопротивлялось, безвольно зажатое между ним и стеной, осторожно лизнул кончиком языка, вспоминая. Кровь. Он резко отшатнулся и уставился на Билла. Белое лицо. Черные глаза. Маленькая алая капля, скользящая по подбородку.

– Бл***ть!!!

Том машинально поднял руку, собираясь стереть текущую по лицу кровь, но замер, увидев, как дернулся Билл и каким ужасом наполнился его взгляд. Он хотел извиниться, объяснить, как сожалеет о том, что сделал, но нужных слов не находилось. Постояв еще немного и поняв, что ничего путного сейчас сказать не сможет, Том быстро вышел из комнаты. Ему необходимо побыть одному. Успокоиться перед концертом. А прощения попросить он успеет. Потом. Вечером. Когда все закончится.

***

Услышав звук закрывающейся двери, Билл медленно сполз по стенке, садясь на пол. Подтянул колени к груди, уткнувшись в них лицом. Закрыл глаза. Его трясло от пережитого шока. Такой реакции на свои действия он точно не ожидал. Да для него вообще всё это стало полнейшей неожиданностью! И смех этот его идиотский вырвался совершенно случайно, от удивления.

Он и Дэвид Йост любовники. Это же надо было придумать! Как ему только такая чушь в голову пришла?! Билл содрогнулся от отвращения. В такой роли продюсер Тома ему точно симпатичен не был. А почему Том вообще об этом подумал?

Испуг тут же отступил на задний план, и Билл вскочил на ноги, задохнувшись от восторга.

«Неужели ревнует? – он нервно заходил кругами по комнате. – Нет. Не может такого быть. Или может? Мне что, удалось его зацепить настолько сильно?»

Услышав, как открывается дверь, Билл резко повернулся, одновременно надеясь и боясь, что вернулся Том, но это был всего лишь Георг.

– А Том где? – осторожно спросил басист.

– Не знаю. Вышел куда-то.

– С тобой все в порядке? – Георг сделал пару шагов, подходя ближе и внимательно вглядываясь в его лицо. – У тебя кровь… он тебя ударил?!

– Нет, что ты, – отмахнулся Билл. – Это ерунда. Просто губу прикусил.

– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул парень. – Увидишь его, скажи, что инструменты привезли. Пора саундчек начинать.

Снова оставшись один, Билл подошел к зеркалу, чтобы оценить нанесенный ущерб. Ничего хорошего зеркало ему не показало. Губа припухла и все еще кровоточила. Тушь размазалась. Волосы растрепались и стояли дыбом.

«На испуганного ежа похож – усмехнулся он. – Умыться. Снова накраситься. И на поиски Тома, сообщать про настройку звука».

На то, чтобы привести себя в порядок понадобилось минут пятнадцать. Выглядел он все еще немного потрепано, но вполне терпимо. А вот Тома найти не удалось. Билл больше часа искал его, пока не узнал, что тот уже давно на сцене и занят работой. До начала концерта они так и не поговорили.

Саундчек. Грим. Костюмы. Билл носился туда-сюда, прислуживая не только Тому, но и всем остальным. От всей этой беготни и пережитого потрясения разболелась голова. Очень хотелось домой. Выпить таблетку и спать, долго-долго. Но когда удастся это сделать, было неизвестно. Концерт начинался в восемь вечера, и закончиться должен был около десяти. А потом еще предстояло какое-то развлекательное мероприятие, на которое Биллу тоже необходимо было тащиться, следуя тенью за своим подопечным.

Когда свет в зале погас, и раздались первые аккорды, Билл едва держался на ногах от усталости. Он стоял недалеко от сцены и внимательно наблюдал за всем происходящим, находясь в каком-то странном трансе. Сначала преобладало изнеможение. Потом отрешенность от всех проблем и забот. И, наконец, эйфория.

Звуки ударных словно прошивали тело насквозь, заставляя кровь пульсировать им в такт. Гитары сливались, обгоняя друг друга. Толпа за спиной вопила и кричала, пытаясь подпевать. И над всей этой какофонией господствовал голос Макса. Хрипловатый, как будто слегка простуженный, но вместе с тем звонкий и сильный.

Билл немного заторможено перевел взгляд, находя глазами Тома… и не смог больше оторваться от этого зрелища до самого конца концерта. Просто игрой на музыкальном инструменте это назвать язык не поворачивался. Секс в чистом виде. Закрытые глаза, слегка откинутая назад голова, приоткрытый в немом стоне рот. И пальцы. Порхающие по струнам, словно сами по себе. Совершенно легко, как будто были созданы специально для этого.

Концерт пролетел, как один миг, оставив после себя приятную опустошенность. Билл совершенно не представлял, где возьмет силы, чтобы продержаться еще хотя бы пару часов. И, похоже, не один он находился в подобном состоянии. Парни тоже были тихими и молчаливыми, на автомате выполняя необходимое. Стереть грим, переодеться, перетащить инструменты в машину.

– Никогда раньше не участвовал в таких мероприятиях? – тихо спросил Георг, когда они, закончив все дела, дожидались водителя. Густав уже сидел в машине. Том курил, стоя в отдалении.

– Нет, – апатично отозвался Билл. На большее сил не было.

– Ну, ничего, сейчас за дорогу отдохнешь немного, потом выпьешь стакан чего-нибудь алкогольного, и второе дыхание откроется…

Билл хотел было что-то на это ответить, когда совершенно неожиданно, раздался визг, в котором с трудом угадывалось имя «Том». Какая-то девица пыталась прорваться через службу охраны. Том тихо выматерился, выкинул недокуренную сигарету и пошел к машине. Но не успел. Девчонке как-то удалось вывернуться из рук охранника, и она кинулась на шею гитаристу, цепляясь за нее руками.

– Девушка, миленькая, – начал уговаривать Том, пытаясь отцепить от себя чужие пальцы. – Я очень устал. Давайте, я сейчас вам где-нибудь распишусь, и вы оставите меня в покое.

Вдруг настроение девушки резко изменилась. Отпрыгнув в сторону, она, с криком «урод», плюнула, попадая на толстовку. И Билл понял, что Том ударит. Вот прямо сейчас, у всех на глазах, возьмет и врежет по зубам этой истеричной дуре, и тогда проблем не оберешься. Не задумываясь ни на секунду, он кинулся наперерез занесенному уже кулаку.

Боль. Такая резкая, что в глазах потемнело и дышать стало нечем. На пару секунд он совершенно потерялся, не понимая, где он и кто он. Тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Услышал какие-то странные звуки и свое имя. Понял, что сидит на асфальте. Провел тыльной стороной ладони по губам и уставился на красную от крови руку. Дважды за один день. Для него это было уже как-то слишком.

8.

Билл сидел на асфальте, с недоумением скользя взглядом по суетящимся вокруг него людям. Охранник, оттаскивающий брыкающуюся девицу в сторону. Несколько каких-то незнакомых людей, с любопытством разглядывающих его. Высунувшийся из машины Густав. Сквозь туман в голове прорвался резкий, явно осуждающий голос, кричащий на кого-то:

– Мать твою, совсем спятил?! Какого черта ты творишь вообще?!!

Он внимательно вглядывался в размахивающего руками Георга, пытаясь сообразить, на кого и за что он так ругается. Вдруг все окружающее исчезло, перекрытое ощущением сильных, уверенных рук, обнявших его за плечи и помогающих подняться на ноги.

– Живой? – тихо шепнут мягкий хрипловатый голос прямо ему в ухо. Билл немного подумал и кивнул, поняв, что может утвердительно ответить на этот вопрос. – Машина твоя где? – продолжал шептать голос, а обнимающие руки слегка напряглись, утягивая куда-то в сторону.

– Там, – отозвался Билл, вызвав своим ответом нервный смешок.

– Куда ты его потащил?! – снова зло закричал Георг, заставив поморщиться от прошившей голову боли.

– А что, ты предлагаешь оставить его на дороге сидеть? – голос над ухом стал звучать намного резче, что Биллу совсем не понравилось. Тут же захотелось снова услышать ласковые, бархатные нотки. – Домой отвезу.

– Да. Домой можно. Мама сегодня в ночь, – сообщил Билл и застеснялся, наткнувшись на странный, нечитаемый взгляд Георга. От тихого смеха, прозвучавшего куда-то ему в затылок, стало приятно.

– Да не дергайся ты, защитник. Ничего я ему больше не сделаю. Довезу до дома, удостоверюсь, что с ним все в порядке и уеду, – явно обращаясь к басисту, заметил продолжающий обнимать его человек. И, насмешливо хмыкнув, добавил: – Тем более у него мама в ночь…

Машину удалось найти с трудом, хоть она и стояла всего в паре минут ходьбы от места происшествия. Потом пришлось долго шарить по карманам, в поисках ключей. Те никак не находились. Наконец чужие руки нетерпеливо оттолкнули его ладони и сами выудили нужный предмет. Уже сидя в теплом, пахнущем кожей салоне, Билл с удивлением обнаружил, что человек, все это время заботящийся о нем, оказался Томом.

– Ты где живешь? – спросил сидящий за рулем его машины гитарист. – Адрес-то хоть помнишь или забыл от шока? – стало обидно.

– Помню, – с достоинством ответил Билл и четко и быстро, словно сдавал экзамен, продиктовал название улицы и номер дома.

Добираться до места его жительства было довольно далеко. Том молчал, сосредоточившись на дороге и позволяя прийти в себя. От схлынувшего адреналина губа начала противно ныть, руки затряслись, и почему-то стало очень смешно. Билл изо всех сил старался подавить истеричный, рвущийся на волю смех, но у него это плохо получалось. Какое-то странное тонкое хихиканье все-таки прорвалось наружу.

– Ты чего? – спросил Том, с интересом глянув в его сторону.

– А меня ведь никогда раньше не били. Да еще и так много. Забавно.

– Ты чокнутый, знаешь? – усмехнулся парень.

– Нет. Я скрытый шизофреник с обсессивно-компульсивным расстройством.

– Что? – недоуменно переспросил Том.

– Ничего, – буркнул Билл и отвернулся к окну. Мозги уже достаточно встали на место, для того чтобы понять, что говорит он сейчас явно что-то не то.

Больше никто из них не произнес ни слова. Том понятия не имел, что сказать, а Билл очень боялся снова ляпнуть что-нибудь дебильное. Голова кружилась, в животе словно расползалась большая черная дыра. Держался он только благодаря мысли, что совсем скоро окажется дома и сможет лечь спать. Уже стоя на крыльце и глядя на входную дверь, Билл чуть не заплакал, обнаружив, что потерял ключи. Он глубоко вздохнул, пытаясь сдержать набежавшие на глаза слезы, и тихо признался.

– Ключей нет.

– Вообще-то они у меня, – отозвался Том. – Ты мне их вместе с ключами от машины отдал. Они же все на один брелок нацеплены.

Только переступив родной порог, Билл почувствовал, что начинает оживать. Дом словно отдавал ему силы, согревая и успокаивая своим теплом и знакомым запахом. Стало намного легче.

– Ванная у тебя где? – спросил Том, подходя ближе и разглядывая поврежденное им лицо.

– Там, – махнул рукой Билл в сторону лестницы, на второй этаж. И зачем-то уточнил: – Рядом со спальней.

– Пошли. Надо губу обработать. Рана неглубокая, но мало ли чего…

Взгляд у Тома был хмурый, а вот пальцы нежные. Они осторожно обхватили тонкое запястье и потянули все еще находящегося в прострации парня к лестнице. Аккуратно надавили на плечи, заставив сесть на стоящий в ванной комнате пуфик. Деликатно прикоснулись к раненой губе, оценивая повреждения.

– Как я и сказал, все не так уж и страшно, – подвел итог гитарист. – Даже швы накладывать не придется. Через пару дней снова сможешь целоваться.

– Мне не с кем, – отозвался Билл и тут же покраснел, поняв, что снова тупит.

– Ты такой забавный, когда в шоке, – улыбнулся Том, с интересом его рассматривая. – Надо тебя почаще в такое состояние вводить.

– Не надо. Мне и сегодняшнего дня на полжизни хватило.

– Аптечка у тебя где? Обработать нужно.

– Я и сам могу.

– Сиди уже, – фыркнул Том. – Сам он может. Я поранил, мне и лечить, – эта вроде бы простая, в шутку сказанная фраза, почему-то очень смутила.

– В шкафчике, под раковиной, – Билл нервничал и глядел куда угодно, но только не на стоящего перед ним человека.

В аптечке оказалось все необходимое. Марля, перекись, противовоспалительная мазь. Смочив бинт в обеззараживающей жидкости, Том приложил его к губе, заставив зашипеть от боли.

– Прости, – чуть слышно шепнул парень, тихонько подув на ранку.

– Ничего страшного. Просто щиплет немножко, – так же тихо ответил Билл, взволнованный теплым дыханием.

– Нет. Правда, прости меня.

– Ничего страшного, – повторил, поняв, наконец, за что конкретно у него просят прощения. – В конце концов, я же сам нарвался.

– Я не только про это, – продолжая обрабатывать ранку, проговорил Том, после секундного молчания. Было видно, что ему ужасно неудобно сейчас из-за этого разговора. – Я вообще за все, что натворил сегодня, прощения прошу. Весь день веду себя как последний кретин, самому противно, – с остервенением закончил он, отстраняясь. Отошел, повернувшись спиной. Оперся руками о раковину и опустил голову. Весь вид выражал такую вину и раскаяние, что Биллу стало его очень жалко.

– Давай просто забудем об этом, ладно? – спросил он, подходя и осторожно прикасаясь ладонью к напряженному плечу. – Не хочу больше поднимать эту тему. Тем более что ничего серьезного не случилось.

– Наверное, я тогда пойду?.. – неуверенно спросил Том.

– Может быть, тебе такси вызвать?

– Это было бы здорово.

Они спустились на первый этаж. Билл долго возился с телефонной книжкой, в поисках нужного номера. Они с мамой очень редко пользовались услугами такси, предпочитая личный транспорт, а Том забыл свой телефон в джипе, засунув его в боковой карман дорожной сумки. Когда удалось дозвониться, приятный женский голос сообщил им, что машина будет через двадцать минут.

– Может, чаю хочешь? – спросил Билл, не зная, чем занять оставшееся до приезда такси время.

– Я лучше на улице подожду, – было видно, что Том чувствует себя так же неуютно. – Курить охота. Слушай, а может, ты завтра выходной возьмешь? Отдохнешь денек, в себя придешь.

– Не думаю, что это хорошая идея, – с сомнением протянул Билл, хотя согласиться хотелось очень сильно. – Наверно, придется отчитываться за все произошедшее сегодня перед Дэвидом.

– Черт, Дэвид… – поморщился Том. – Хочешь, я с ним сам поговорю? Скажу, что ты ни в чем не виноват. Это ведь правда. Почему ты должен отвечать за мои истерики?

– Потому, что это моя работа. И я с ней не справился. Пожалуйста, не спорь, – быстро перебил Билл, видя, что Том собирается возразить. – Позволь мне самому со всем разобраться. Это дело принципа.

– Если ты так хочешь, – кивнул парень, уступая. – Пойду я. Спать ложись, хорошо?

– Хорошо. Спокойной ночи.

После ухода Тома Билл несколько минут стоял, собирая силы на то, чтобы снова подняться на второй этаж, раздеться и лечь в постель. Очень хотелось есть, или хотя бы выпить чаю, но это он вряд ли сейчас осилит. Кое-как дотащившись до спальни, скинул одежду и как был, в одних трусах, упал на кровать прямо поверх покрывала.

Чувствуя, как слипаются глаза, Билл осторожно, чтобы не потревожить больное место, улыбнулся. Губа болела. Голова тоже. Еще почему-то болела спина, наверное, ушибся, когда падал. Но, несмотря на это, он был счастлив. Том с ним разговаривал. Продвинуться всего за несколько часов так далеко… это стоило всего, что он сегодня пережил. На этой оптимистической ноте он провалился в глубокий, необходимый ему сон.

***

Том смотрел в окно такси, провожая взглядом мелькающие в темноте силуэты зданий. Он столько всего наворотил за сегодняшний день, что понятия не имел, как теперь будет всё это разгребать.

«Истеричка несчастная! – ругал он себя, вспоминая, как набросился с поцелуями на помощника. – Да любой другой на его месте в суд бы подал за домогательства, а он еще и защищает», – от этой мысли на душе потеплело. А от воспоминаний о том, как Билл тормозил, сообщая, что ему не с кем целоваться, Том тихо засмеялся, заслужив недоумевающий взгляд водителя, брошенный в зеркало заднего вида.

Выйдя из машины и расплатившись за проезд, Том остановился у ларька, где продавались сосиски. Живот сводило судорогой от голода, так как сегодня он совсем ничего не ел. Купив один хот-дог, зашел в дом, поднялся на нужный этаж, вошел в квартиру. Не разуваясь и не снимая верхнюю одежду, прошел на кухню. Открыв холодильник, достал коробку апельсинового сока. Сел на стул, откусил кусок сосиски и начал не торопясь жевать, время от времени делая глоток сока прямо из коробки.

В квартире было тихо и темно. Он даже не включил свет на кухне, довольствуясь тусклым освещением от так и не закрытого холодильника. В голове было пусто, как будто все мысли разом оттуда выкачали, оставив стерильно-чистое пространство. Доев, он встал, поставил остатки сока на место и закрыл, наконец, дверку.

На автопилоте Том прошел в ванную комнату. Скинул одежду, создав непонятную мешанину из джинсов, толстовки, трусов и кроссовок. Включив очень горячую воду, залез под душ, ежась под ударами обжигающе-жалящих струй, изо всех сил заставляя себя терпеть. Почему не прибавит холодной, он не знал. Наверное, это было что-то вроде наказания. От физической боли на душе становилось легче.

«И все-таки я мазохист – хмыкнул он, осторожно вытирая ставшую очень чувствительной кожу мягким полотенцем. – Всё, хватит фигней заниматься. Покурить и спать… нет, курить, пожалуй, не буду, просто спать».

***

Будильник орал, рождая в голове кровожадные мысли. Билл потянулся и заткнул, наконец, ненавистный аппарат. Вставать не хотелось. Совершенно. Болело все, даже волосы. Он совсем не отдохнул за ночь, да еще и очень замерз, потому что так и не укрылся. Полежав еще несколько минут, Билл осторожно сел, проводя инвентаризацию организма. Поняв, что передвигаться он в состоянии, встал и поплелся умываться.

Увиденное в зеркале ужасало. Лицо очень бледное, а под глазами темные, делающие его похожим на енота круги. Волосы торчат во все стороны. Губы какие-то ненатурально яркие и большие, с запекшейся в уголке кровью. И синяк. Огромный, красочный, украшающий собой весь подбородок.

– О че-е-е-рт, – тихо проскулил парень, предчувствуя скандал. – Мама!

Он никогда не дрался, и Симона немного не привыкла к таким видоизменениям в своем сыне. Забравшись под душ, Билл сделал слабый напор и отрегулировал температуру воды так, чтобы она была едва теплой и не причиняла боли. Долго отмокал. Вылез. Пошел, не одеваясь, к зеркалу, повернувшись к нему спиной и стараясь рассмотреть, что же там так болит. А там был еще один синяк. Лилово-черный, огромный, почти на всю поясницу. Сегодня сближение с Томом уже так не радовало. Зато очень хотелось его ударить, чтобы тоже стало больно.

Билл потратил почти половину тюбика тонального крема, пытаясь замазать повреждения. Из-за этого лицо, приняв желтоватый оттенок, выглядело нелепо и ненатурально. Одежду тоже пришлось выбирать очень придирчиво, чтобы скрасить впечатление от странного макияжа.

– Мумия возвращается, – хмыкнул он, полюбовавшись напоследок своим отражением.

В кухню он заглядывал очень осторожно, молясь, чтобы хотя бы сегодня, мама уснула, не дождавшись его пробуждения. Но чуда не свершилось.

– Доброе утро, – поприветствовала Симона, не оборачиваясь от плиты, услышав его шаги.

– Доброе.

– А что с голо… сом, – с расстановкой закончила мать, наконец, взглянув на него. – И с лицом?..

– Подрался.

– Ты?!

– Да, – если бы это было уместно, Билл бы засмеялся.

– С кем?!

– Не важно.

– Билл!

– Ну, мам, правда, не важно! – затараторил он и подхалимски добавил: – Если я сейчас рассказывать начну, позавтракать не успею, а я такой голодный.

– Вильгельм Каулитц, не думай, что сбил меня с толку! – строго отчеканила женщина и поставила перед ним полную тарелку. – Ешь. Но вечером ты мне все расскажешь! И не надейся, что удастся отвертеться!

На работу он приехал вовремя, успев забежать за кофе. Зайдя в репетиционную, на секунду замер, натолкнувшись на устремленные на него взгляды. Все уже были на месте, разглядывая его с разным выражением на лицах. Густав спокойно, с едва заметным интересом. Макс насмешливо. Георг сочувствующе. Том виновато.

– Доброе утро, – с заминкой произнес Билл, подходя к Тому и отдавая ему стаканчик.

– Спасибо, – смущенно пробормотал парень.

Билл про себя улыбнулся. Первая благодарность за время знакомства. Георг, стоящий за спиной Тома открыл было рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент заглянула Рэйчел и сообщила, что продюсер требует Каулитца к себе в кабинет. Немедленно. Билл занервничал. Макс ухмыльнулся. Густав никак не прореагировал. Георг и Том одинаково поморщились, как от зубной боли.

– Можно войти? – спросил Билл, тихо постучав в закрытую дверь.

– Да, – нетерпеливо ответили ему. Билл переступил порог кабинета и вдруг успокоился. Появилась странная, необоснованная, но абсолютно непоколебимая уверенность в себе и своих силах. – И какого черта у вас происходит?! – агрессивно начал Йост, как только закрылась дверь. – Почему я узнаю, что стоило мне уехать, как у вас произошла драка?!

– Не было драки. Просто Том неаккуратно махнул рукой, а я сам виноват, подлез не вовремя, – сочинил на ходу Билл.

– Да что ты говоришь?! Дураком меня считаешь?!

– Нет.

– Не зли меня, мальчик! Ты сейчас же расскажешь мне все в мельчайших подробностях! Объяснишь, почему нет никаких результатов твоей работы с Томом! – угрожающе приподнялся в кресле Йост.

– Поведенческие изменения в ответ на используемые методы появляются далеко не сразу, – невозмутимо отозвался Билл, спокойно глядя в лицо впавшего в ступор мужчины. – Все идет по плану, и вчерашняя вспышка – яркое тому подтверждение. Извините, но на данный момент я больше ничего добавить не могу. Если разрешите, я пойду. Завтра, насколько вы знаете, у нас заключительный благотворительный вечер, организованный ради сбора средств для детей-инвалидов, и у меня очень много работы.

Дэвид заторможено кивнул, показывая, что Билл свободен. Как только дверь за парнем закрылась, Йост понял, что его обдурили, так ничего и не рассказав. Схватив лежащий на столе телефон, стал безжалостно тыкать в сенсорный дисплей, нетерпеливо постукивая ногой в такт длинным гудкам, дожидаясь ответа.

– Ты, какого черта мне подсунул?! – в ярости рявкнул он, едва услышав вежливое: «Я слушаю». – Этот твой! Он… он… – Дэвид на секунду задохнулся, от перебившего его задорного смеха, а потом взвыл. – Какого дьявола ты ржешь?!

– Как я понимаю, работает мой мальчик, – весело отозвался профессор Эдвардс.

– Ни хрена он не работает! Я-то уж точно этого не вижу! Вчера драка была, опять Том отличился и я сейчас у «твоего мальчика» спросил, что точно случилось, а он мне какую-то лапшу на уши навешал, так ничего и не объяснив! Я требую, чтобы он мне подробно рассказал обо всем, что у него с Томом происходит! Каждый разговор. Каждое слово.