сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 108 страниц)
- Ничего, перетерпишь, - удовлетворенно хмыкнул я. Какой же это плюс все-таки. С такими фарфоровыми куколками не нужно церемониться. Они в любом случае не уйдут. Главное, правильная тактика.
«Ведь ты уже на крючке, Сэй», - без тени совести сказал я ему мысленно, победно улыбаясь.
- Куда ж я денусь. Придется, - оценивающе глядя на результат, выпирающий из его джинс бугорком, буркнул он.
Я все же не сдержался от ядерной смеси внешней невинности и расположения целого ада внутри и, прижав Сэя к стене, выбив из его легких весь кислород, прижался к его губам. Он принял поцелуй, но оторвался позже.
- Хэй, я же задохнусь, - жадно урывая куски воздуха, прерывисто усмехнулся он.
- Зато потом я помогу тебе хорошенько разгрузиться, - прикусив его нижнюю губу, прошептал я. Затем отстранился и посмотрел на его покрасневшие и припухшие губы, напоследок чмокнув, и отпустил.
- Охренеть сила у тебя, - довольно фыркнул парень – Мне нравится. Хоть кто-то полностью инициативу перенимает. А то я уже порядком подустал.
Я на это только самодовольно улыбнулся и плюхнулся обратно на диван. Признаться, джинсы и мне нехило давили, и пришлось слегка расставить ноги. Сэй это заметил и понимающе улыбнулся. Странно, но в этот раз я хоть и возбужден, ну внутренне отстранен от этого. Тело меня не подвело, впрочем, как и всегда. Но проблема в том, что раньше я всецело в подобные невинные игры уходил, а сейчас что-то упорно мешало. Да не что-то, а конкретно этот Нико долбанный. Он упорно не выходил у меня из головы со своей пропажей. Я что, беспокоюсь о нем так сильно? Признаться, стал считать его немного близким человеком и еще одной важной частью. Но совсем капельку. Незначительную. Наверно. Другом? Похоже. Хотя вряд ли. Не знаю. Это раздражает. Я одновременно и бешусь и беспокоюсь, и ненавижу. Необычное ощущение. Без этой маленькой сволочи места себе не нахожу. Чувствую себя потерянным каким-то.
- Эй, Кира. Тебя Кукольник зовет, - кинул Мак не особо официально.
- Иду, - сухо бросил я в ответ, расстроившись. Петляя по лабиринту дома, я шел позади Мака, а войдя в комнату, обнаружил, что в комнате уже никого не было, кроме самого Кукольника и меня.
Я сел на стул, и Кукольник молча бросил передо мной толстую папку, прикрывая свою безумную улыбку рукавом. Из папки выпали, раскладываясь дорожкой, и открывая друг друга, фотографии. По прищуренным глазам Кукольника я понял, что он все еще широко улыбается, впрочем, как и все время, что я его видел. Эта улыбка была даже похлеще, чем у Алекса. У того то хоть на лице что-то читается, а этот словно веселый постоянно. Или что-то, не переставая, веселит его. Постоянно обычно улыбаются люди, которым есть, что скрывать, и они искусно делают это, скрыв под вот такой вот вечноулыбающейся маской все чувства. Такие люди забывают, что такое искренность. Они уже не доверяют, не открываются. И мало кому удается увидеть настоящее лицо.
- Что это? – кивнул я на папку, не притрагиваясь к ней.
- Это все то, что мне удалось нарыть на милого котенка Нико. Не беспокойся, никто больше не знает об этом. Но тебе, мне кажется, нужно узнать побольше, раз вы встречаетесь и любите друг друга.
- Мы не встречаемся и я не люблю этого оболтуса неотесанного, - зло выкинул я.
- Ой ли, - улыбаясь на манере чеширского кота, недоверчиво сказал он, чуть наклонив голову набок. Взяв себе стакан чая, второй он придвинул мне с такой ангельской улыбкой, будто там стрихнин вместе сахара. Слишком светлая и приторная улыбка – Не долго, значит, осталось. Лучше посмотри, это безумно весело, а я пока все расскажу тебе и по полочкам разложу. Но даже не думай говорить об услышанном здесь кому-то. Проблем не оберешься.
- Хорошо.
- Итак, Нико… - начал он и, поднял вверх указательный палец, сделав важное выражение лица, смотрящееся очень даже увеселительно. Мне хотелось прыснуть от смеха, но тогда бы весь чай оказался на столе и на парне.
- Кукольник, - вошел в комнату без стука Мак. Даже влетел, я бы сказал. Мы тут же повернулись к обеспокоенному телу, направлявшемуся сюда – У нас проблемы. Мы должны вернуться на базу.
- Ой, - словно провинившийся ребенок, сказал парень, не спуская улыбки. Он, интересно, вообще как смотрит? Как так можно что-то увидеть сквозь всегда закрытые веки?
- Продолжим в другой раз, мистер Кира. Как видите, у нас объявились гости. Пока прошу последовать на нашу базу.
Мы пошли на улицу. Все уже обеспокоенно ждали у своих байков и мотоциклов, взглядами подгоняя нас. А Кукольник, казалось, и не спешил. Ну что ж, мог тогда остаться, чайку допить.
- А что за проблемы? – спросил я, когда все сели по местам. Я, по просьбе Кукольника сел позади Сэя, который был явно рад. А я… мне сказали, и я сел.
- Ну, понимаете, из-за того, что мы, то на одной, то на другой стороне, у нас появилось много врагов, - довольно усмехнулся в рукав Кукольник, сев позади Мака.
У меня отвисла челюсть. У него улыбка не хорошая! Он что, рад этому?!
- Готовимся к шоу, котятки мои. Папочка приготовил вам сюрприз, - сказал Кукольник, и все рванули с мест.
- А почему его зовут Безумным Кукольником? – спросил я.
- Сейчас увидишь, - злорадно засмеялся Сэй. За нами выскочили из ниоткуда дохрена байков и столько же гоночных машин. Но все разом внезапно взлетели на воздух вместе с домом, подкинутые мощным взрывом. А за взрывом последовали фейерверки, сложившиеся в надпись: «Та-дам!» и кукла, невинно и виновато показывающая язык. Напоследок распустилась черная роза. Реально распустилась.
- Вот почему, - перекрикивая шум ветра, сказал он. Я удивился. Мощно.
- Как? Когда он успел? – воскликнул я.
- Наверно тогда, когда решил выйти ненадолго, - чуть повернув голову в мою сторону, пожал плечами.
Все победно кричали, одобрительно смеялись и засигналили. Кошаки радовались, видимо не первому такому исходу. А Сэй только хмыкнул, все же счастливо и искренне улыбаясь.
Вскоре добрались до огромного здания. По ходу, все.
========== Приручать диких животных не так-то просто ==========
Я не позволю рассматривать мое сердце под микроскопом. (Оскар Уайлд - Картина Дориана Грея)
После ухода этой суки, я пролежал в непонятном забытьи с час. Может с два. Я совершенно не разбирался во времени. Все плыло. Голова абсолютно не соображала. Хоть как-то успокаивал тот факт, что меня отпустило от той гадости, которую вкололи.
Так плохо. Жутко тошнит, в теле ощущается противное покалывание до растекающейся слабости. Руки ноют от тугих наручников. Пол и потолок словно поменялись местами и я вместе с ними. Кажется, что сердце пропускает удары, уклоняясь от нормы работы из-за недавней перегрузки, а потом, опомнившись, судорожно нагоняет временные паузы и бьется с удвоенной силой.
- Ну что, как дела у нашей крошки? – задал риторический вопрос вошедший урод, голос которого раздавался в ушах раздвоенным гулом. Даже не знаю, кто это. Я его не узнаю.
- Что, двигаться сил уже нет? Я могу снять наручники, но если вдруг попытаешься смыться каким-то чудесным образом, то видишь вон ту штуку? – до отвращения тихо прошипел он, нагнувшись ко мне и указывая на клетку. Перед глазами все крошилось, но я сразу понял, что в клетке маленький, жалобно мяукающий, дорогой комочек.
Я смог только мотать головой из стороны в сторону.
Это уебище перевернуло меня на живот и поставило на колени. Я понял, что теперь сопротивляться бесполезно. Я не позволю им издеваться над существом, которое ни в чем не виновато. Он вставил мне пальцы. Короткий сдавленный крик остановился, так и не распространившись по всей комнате.
- Вот и все.
- Что это? – спросил я, чувствуя покалывание.
- Это малюсенький биохимический чип, который рассосется. Он на случай, если ты все-таки решишься сбежать. Если это произойдет, то эта мелкая тварь сдохнет. Ошейник на его хрупкой шейке сомкнется и сломает ему позвонки. Думаю, этого достаточно, чтобы ты стал слушать нас и делать все, что мы скажем. Да? – потребовал ответа он, сдавив мне скулы.
- Д-да, - прерывисто согласился я, чувствуя себя загнанным в угол.
- Вот и отлично, - похлопал меня по щеке и снял наручники. Руки безвольно упали на мятые простыни. Я стал растирать кровавые следы от браслетов. – А теперь будешь меня развлекать.
Я с ужасом переварил эти слова, хотя ожидать-то, собственно, и нечего было.
- Не бойся, я не буду мучить тебя. Но если ты, сволочь маленькая, не кончишь, я вколю тебе такой сильный препарат, который куда похлеще и хуже той пакости, что мы поставили в первый раз. У тебя от него конкретно крышу снесет, и ты сам будешь, как последняя шлюха, просить о трахе. Ты будешь хотеть его снова и снова. Одного раза тебе будет недостаточно. Тебя будет всего лишь немного отпускать, когда ты кончишь в сотый раз. А если не будешь получать того, что тебе надо, то тебе станет в десятки раз хуже. И это не прекратиться, пока тебе не дадут глушащие лекарства, блокирующие действие этого чудо-препарата, понятно?
От страха у меня навернулись слезы, и я тихо всхлипнул.
- Ну-ну. Испугался? – утешительно сказал он, проведя рукой по щеке – Все будет хорошо, пока ты будешь хорошим мальчиком.
«Не будет. Хуже уже не будет», - мысленно поправил я.
Он раздвинул мои ноги, расстегнул джинсы и, соизволив предварительно нанести смазку, вошел. Сорванный в конец голос прорезался ужасной саднящей болью в горле, и я закричал.
- Постарайся держать голос при себе.
Я спрятал губы и прикусил их. Но при каждом толчке я все еще болезненно мычал, закрывая глаза от разрывающих вспышек в теле.
Вспомнились его слова. Мне нужно кончить. Но как это сделать, если даже не стоит? Я же, блять, не мазохист, чтобы кайф от боли ловить. Попытался дотянуться руками, чтобы самому довести себя, но он оборвал мои попытки, прижав их к кровати. Что может быть хуже, что может быть хуже…
О чем можно думать? О ком? Я ведь никого не люблю. Никого не хочу. Никто интереса не вызывает. Так, кого я более-менее знаю? Разве что… Киру. Тот, последний вечер. Если его вспомнить. Тогда Кира был особенно добр со мной. И когда мне было плохо, он помог. А что бы было, если бы дело приняло несколько другой поворот? Его губы, ласкающие мои губы, мою шею… Толчок этого урода – это толчок Киры. Руки этой суки – это руки Кира.
Я себя ненавижу…
Эти мысли действительно помогали. Когда фантазии приняли уже совсем не дружеский сюжет, я кончил, не в состоянии избавиться от зародившегося чувства вины и отвращения. В сердце стало слишком тесно, и оно болезненно выталкивало из себя кровь, точно яд.
Скоро кончил и этот урод. Осознание того, что семя этой суки внутри меня, навевала на желание искромсать себя вдоль и поперек, чтобы полностью отчиститься, выбросить разъеденные внутренности.
- Умница, - хрипло похвалил он, убрав прядь моих волос за ухо, и чмокнув в открывшийся висок. Я зажмурился от липкого омерзения, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Затем эта сука встала и сказала:
- Мы решили продать тебя на аукционе. Думаю, за твою мордашку и тело много дадут. Если еще и выдрессировать, цены тебе не будет.
- Продать? – переспросил я, надеясь, что все же ослушался.
- Угу, - беззаботно повторил он – А насчет своего поганца не парьса. Чип скоро придет в негодность, и паршивца смогут отправить на тот свет с покаянием божием так сказать.
«Пропал…» - пронеслось в голове.
***
- Десять миллионов!
- Тридцать пять!
- Девяносто!
- Сто!
- Сто двадцать!
- Сто восемьдесят!
- Двести!!!
Голоса не смолкали. Похотливые смешки были повсюду. Но Нико ничего не видел. Его поставили на обозрение всем извращенцам, усадив на стул на сцене. Мальчику связали руки за спинкой и, раздвинув ноги, привязали к ножкам высокого стула. Глаза и рот завязали. Он только мычал, сопротивляясь. Пытался дергаться, но к нему подошел парень, похожий на шкаф с горой мускулов и, схватив за волосы, оттянул назад, сорвав еще один крик измученного парня. Такое действие вызвало бурный восторг. Все хотели приобрести этого соблазнительного парня.
- Пятьсот, - сказал негромко голос и все тут же замолчали, прислушиваясь. Кто дал такую высокую цену?
- Пятьсот – раз! Пятьсот-два! Пятьсот…три! Продано! – громко возвестил ведущий аукциона. Нико еще сильнее забрыкался, поняв, что все, это конец. Он, как мог, вырывался и, сопротивляясь, кричал, но полоса ткани плотно держала его рот, растерев губы до крови.
Молодой парень, явно не последнее звено в округе, поднялся на сцену и отдал чек с кодом от ячейки, где хранились деньги ведущему, пребывающему в культурном шоке. Четверо его личных охранников стояли у входа. Двое ждали у машины.
Подойдя к мальчику, он остановился и посмотрел на него. Все затихли, наблюдая за картиной. Нико в изнеможении опустил голову, и спутанные волосы упали на лицо. Он смотрел перед собой и ничего не видел, но все же еще пытался что-то расслышать. Хотя бы чуточку. Почему все замолчали? Что происходит там, за этой черной полосой?
Парень присел и развязал его ноги. Затем неторопливо, словно специально растягивая момент, снял повязку с его глаз. Ему было жутко интересно узнать, какие они, каков их цвет. Нико тут же посмотрел на теперешнего своего «хозяина». Пылающие изумрудом глаза наемника убивали. Но в них горело неприкрытое отчаяние. Они пугали - эти ярко горящие глаза. Они прожигали. И так притягивали своей открытой яростью и гневом.
- Ну привет, - серьезно смотря на него, сказал парень.
- Пошел на хуй, - выдавил мальчик.
- Не переусердствуй, - приподнял его лицо парень и вытер стекающую с уголка его губ, протянутую алыми каплями, полосу. Нико смерил ладонь презрительным взглядом.
- Не трогай меня.
- Хах. Мальчик, я купил тебя. Ты – мой, - надменно хмыкнул парень. Они говорили тихо, и окружающие только по мимике могли понять, о чем идет речь.
- Ладно, пошли уже, - парень движением руки позвал одного из телохранителей и тот развязал ему руки. Но как только веревки немного ослабли, Нико разорвал их и в одно мгновение оказался за спиной у телохранителя, держа в руках его оружие и приставив его к виску. Все тут же ужасающе вздрогнули. Испуганный гул носился по темному залу.
- Вставай, - тыкнул Нико дулом в затылок телохранителю. Тот послушно выпрямился, хмыкнув. Взгляд сохранял свою превосходящую надменность.
- Не боишься? – спросил парень.
- Боюсь? Ха. Ты, сука, даже не представляешь, что произошло за пару дней. Меня без сантиметра одежды выпнули на сцену, связали. А до этого меня отпиздили штук тридцать отморозков. Позже еще двое изнасиловали, угрожая тем, что мне дороже всего. И теперь меня продали какому-то извращенцу, как последнюю шлюху. Мне уже похер. Была б возможность, заминировал вас всех на хуй, - шипел Нико. Его лицо исказилось в гримасе ненависти.
- А теперь посмотри сюда, - победно сказал парень. Один из телохранителей показал клетку с котенком. Пушистый комочек смотрел на него широко раскрытыми камушками и поставил лапку на решетку, пытаясь дотянуться до Нико.
- Твари, - прошептал Нико, чувствуя, как рука с пистолетом, до этого ни капли не дрогнувшая, опускалась.
- Будь так добр, отдай, пожалуйста, пистолет обратно, - спокойно попросил парень. Телохранитель забрал оружие, и все остальные тут же бросились к Нико, отдавая задолжность в виде жестоких побоев не жалея сил за угрозу своему хозяину.
- Прекратить! – повысил голос парень, на миг забыв о самоконтроле. Все сразу же отступились. Нико лежал на полу, прикрыв голову руками.
- Тебя и, правда, учить всему надо. Пантера маленькая, - улыбнулся парень, присев на корточки рядом и, взяв его волосы в руку, несильно потянул вверх. Нико не сопротивлялся. Потом участник аукциона отпустил его и, накинув на мальчика один из пиджаков, который нагло стащил с одного из своих верзил, взял на руки.
- А ну-ка пошли, чокнутый, - сказал он, вынося теперь уже безвольное тело из зала.
***
Мы залезли, а точнее, меня занесли в лимузин. Я сразу пересел на противоположное сиденье и попытался закрыться посильнее пиджаком, раза в четыре шире меня.
- Успокойся. Я делать тебе ничего не собираюсь, - расслабленно улыбнулся он, устроив голову на руке и наблюдая за мной, как за затравленным животным.
- А для чего же ты меня тогда купил, если не для этого? – прошипел я.
- Не знаю. Просто увидел – жалко стало, - пожал плечами парень.
Моя бедная челюсть упала.
- Не знаешь?! Ты пришел на этот гребаный аукцион по продаже ТЕЛ, и не знаешь, зачем купил меня?! – негодовал я. Но в душе все же был немного рад. Он вроде не похож на одного из тех ублюдков. Хотя он по ходу страшнее. У него в голове редкие тараканы наверняка водятся.
- Я знаю, для чего этот аукцион был. Но разве это значит, что ты мне только для удовлетворения своих потребностей нужен? – перевел взгляд на меня парень, доброжелательно улыбаясь.
- Значит, секса не будет? – с подозрением уточнил я.
- Почему это? Будет, - словно щенка, потрепал меня по голове – но тебя и правда еще многому учить надо. Будешь слушаться, и если мне все понравится, то я отпущу тебя.
