сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 108 страниц)
- Да неужели? – наигранно удивленно спросил я. Оторвавшись от столба, я затушил сигарету с вишневым вкусом и подошел к Рэю. Он отходил, а я подходил. Так продолжалось, пока он не уткнулся спиной в стену, видимо по своей кошачьей привычке, не отрывая от меня взгляда. Настороженного и испуганного. Он замер. Я приблизил свое лицо, убирая рукой пряди его солнечно-желтых волос с синими прядями в виде молний, отходящих от самого основания волос и идущих на разном расстоянии и длине вдоль по волосам. Затем нагнул лицо к его ушку, словно вот-вот собираясь коснуться его. Я почувствовал, как все тело мальчика напряглось, и он ждал. Но я так и не прикоснулся к нему. Просто оставлял лицо на том же расстоянии, то опускаясь к шее, то поднимаясь выше. И это ожидание его нервировало, так как дальше ничего не следовало.
- Ты и, правда, думаешь, что я такой? Я же хороший, - колдовски улыбаясь, спросил я. Он услышал мою улыбку и вздрогнул. Я поставил руки по обе стороны от него.
Мальчик на это только хмыкнул, мило улыбаясь и нырнув под руками, по-детски забавно спрятал руки за спиной.
- Я теперь в этом окончательно убедился, - невинно растягивая губы в улыбке, немного обнажая острые клычки, признался Рэин. Котенок, ей-богу. Я снова подпер стену ногой и закурил еще одну сигарету. Чертов Нико. Из-за тебя я снова начал курить. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя, это не сюда.
- А вы вообще кто?
- Слышал об организации КрейСиП? По-другому ее называют организацией Безумного Кукольника.
- А названия-то чего расходятся?
- Ну да, есть немного. Сначала мы назывались Crazy Puppeteer, а потом название сократили до Crazy P, а дальше z на s поменяли, исковеркали все, что можно было, проще говоря. Вот в итоге и получилось КрейСиП.
- Понятно. И чем вы занимаетесь?
- Хм, толком даже не знаю. Все в одном. И информаторы и шпионы и ликвидаторы. Принимаем стороны тех, кого считаем правыми в разных стычках.
- Борцы за справедливость, значит? – насмешливо спросил я, выпуская струю дыма.
- Ну да, вроде того. Разруливаем все эти короткие междоусобицы. Изначально мы являлись миротворцами. Работали с Кровавыми Цветками. Они тоже были миротворцами. Веселые хорошие ребята. Но их уничтожили во время одной из войн. Миротворцев значительно поубавилось, а враждующих организаций становилось все больше и больше. Всех не помиришь. После глупого уничтожения Кровавых Цветков мы еще пытались как-то утихомиривать всех, но не особо получалось. Все палки кидали в итоге в нас, и все стрелки предпочитали переводить на нас нередко, таким образом, мирясь между собой. Мы разрывались. Это было тяжелое время. Выжили немногие. Наша организация стала врагами многих. Но как что, так за помощью обращались именно к нам. Мы стали метаться, оказывая поддержку. А для того, чтобы разобраться кто прав, кто виноват, мы должны изучать все, и параллельно стали шпионами и информаторами.
- И как эти Цветки умудрялись разруливать тогда все эти междоусобицы?
- Ну, они были мастера слова, а мы мастера оружия. Наша задача была заставить заткнуться и слушать, а их - говорить.
- А как уничтожили ту группировку?
- Всех собак на классных парней спустили в один момент. Собрались несколько организаций и устроили облаву, как на каких-то животных. Большинство взорвали прямо вместе с базой, а тех, кто уцелел, вылавливали, жестоко избивали и мучили до смерти. Некоторым повезло, и их убили прямо на месте, как находили. Говорят, часть сплавили в притоны. Или пускали на эксперименты. Никто не мог им помочь. Просто не успели. Эти твари все вычистили за одну ночь. Наутро Кровавые Цветки стали легендой и пустым звоном. Они были самыми классными. Не использовали оружия, насилия. Мы часто проводили с ними время. Веселились, гуляли, напивались. Сколько друзей тогда погибло. Там было много тех, кто любил друг друга. Представляешь, каково это, когда твой любимый человек умер, а ты спокойно и мирно видел сны, с нетерпением ожидая встречи с ним завтра? А завтра никогда не будет. Вообще больше ничего не будет. Кто-то не выдерживал и сделал суицид. Кто-то просто истязал себя физически и морально. Сколько людей сломалось. Много было у нас пар между КрейСиП и Цветками. И сколько развилось впоследствии. И в других организациях были знакомые у тех парней. Всех разъединили. О, сколько войн тогда появилось. Сколько мятежей.
- Так эти войны были связаны с этой организацией? – спросил я, вспомнив чуть ли не второй апокалипсис, когда я уже появился в Тенях. Это был ад. Все горело, постоянные драки на смерть, стычки огромными группами ликвидаторов и не только. Именно тогда выпустили свод правил, типа запрета боев на базах. С тех пор врагам на базу противников было категорически запрещено появляться.
- Да. Еле тогда всех по углам развели. Ведь та умершая организация была друзьями, считай, всех, кто существует. Они со всеми ладили и поддерживали контакты. Таких людей еще поискать надо.
- У тебя там кто-то был?
- Только друзья. Я думал, мир окунулся в траур. Все поникли и будто с теми парнями все умерло. Такая вражда образовалась. Все начали подозревать друг друга, больше никто никому не верил. Сколько погибло зря. А причины-то не было. Все так тонули в крови. Страшно подумать, кто сколько убил. У всех заляпаны руки кровью.
- И у тебя?
Я как-то слишком проникся и словно сам на себе почувствовал всех тех, кто потерял, слышал крики тех, кто умирал в мучениях. И пусть я не был знаком с той организацией, но будто сам потерял кого-то из тех, кто вовремя не успел сбежать с базы или того, кто умер, загнанный в угол. Это склизкое отчаяние, вязкая боль, черная безвыходность, бездна одиночества, кровавое сострадание, гулкий страх, безмерная пустота. Я словно сам увидел те ужасные кадры смерти тех, кто не виноват.
- У меня тоже. Я настолько всех вокруг возненавидел, что убивал направо и налево. Хотя тогда вообще мало кто разбирался. На меня тоже устраивали облаву. Псы бешеные. Но мне дали хорошую защиту. Кукольник. Он всех нас приютил. Собрал снова вместе тех, кто остался. КрейСиП единственные, где были дети.
- Дети? – ощущая, будто что-то ухнуло вниз, переспросил я. Кажется, это было сердце. Вспышкой боли оборвалось от всех сосудов и его нестерпимо больно разъело кислотой. В такое состояние вводило слово «были».
- Да. Всех убили. Может, кто-то и спасся. Но это вряд ли. Когда мы маленькие, то имеем форму только котят, или детей, как он говорил. А потом, когда вырастаем, можем быть и людьми и кошками. Но мы так никого и не нашли. Обещают неплохую награду тем, кто найдет таких. Дети были особенно важны. У нас была семья. Правда, неизвестно, откуда Кукольник их брал. Жалко всех.
На лице Рэина, во время того, пока он все это рассказывал, появлялись отпечатки воспоминаний. Они все вместе не умещались в голове и всплывали промежутками, то там, то тут. Недокот снова с головой окунулся в моменты, произошедшие годы назад, но продолжал держаться за прочный канат реальности. Столько эмоций сейчас исходило от него с такой силой, что я ясно ощущал его чувства. Радость, что все закончилось, и ненависть за эту невинную радость. Видимо, чувствовал себя виноватым за то, что якобы благодарен смерти, но это не так. Он просто хотел того спокойствия и безмятежности. Рэин хотел оказаться сейчас с теми, для кого жизнь оборвалась тогда, забрав с собой все счастливые моменты и без того нелегкой жизни. И снова ненавидел себя за это эгоистичное желание. И этот всепоглощающий гнев. Дали бы ему пистолет и поставили всех тех, кто устроил ту резню, парень, не задумываясь, застрелил бы всех, да еще и помучил напоследок. Если задуматься, то, сколько было таких же обезумевших. Страшно даже представить, что тогда творилось, когда каждый хотел отомстить. А про тех, кто потерял своих любимых, вообще говорить рискованно.
- Ну, это было в прошлом. Ничего не вернешь, - слишком горько заключил Рэин. Я проклинал себя за то, что он вспомнил. А мальчик как можно быстрее спрятал эту кислую мину и снова посмотрел на меня, ярко улыбаясь. От тех чувств не осталось и следа – Значит, ты остаешься?
- По ситуации, - коротко ответил я, все еще слыша отголоски криков и моменты всей той бойни. Потом подошел к Рэину и, обняв его, коснулся губами его виска. Мне хотелось забрать хотя бы тот гнев. Ведь боль показывала то, как дороги ему были все те парни. Этого нельзя забирать. Я не имел на это право. Рэин обнял меня в ответ и уткнулся лицом в грудь, сжав меня крепче. Он, похоже, даже не дышал. Затих. Так мы простояли с минуту, оба абсолютно успокоившись. Я абстрагировался от всего, к чему не имел отношения и снова вернулся в хорошее состояние. Рэин, вроде, тоже.
- Пошли уже, а то еще кошаки подумают, что я смылся и тебя с собой прихватил, - щелкнул я ему по носику. Он засмеялся.
- Угу, - кивнул он головой. Снова сияющие глаза.
Мы вошли внутрь. Мало что изменилось. Все тут же замолкли, завидев нас. Ага, сплетничаем?
- Ну что ж, давайте знакомиться, - начал парень, который пару минут назад хотел меня раскроить на флаг. – Я – Браян. Наш главный – Мак. Очаровашка рядом с ним – Сэй. Остальных, думаю, представлять не обязательно. Хотя… В той кучи стоят Фудо, Дай, Хотако, Ичиро и Исами.
«Очаровашка?» - с ужасом подумал я, недоверчиво глядя на этот ядовитый взгляд собственника.
Когда Браян представлял всех, каждый сопровождал оглашение своего имени кивком головы. Сдержанно и холодно.
- Ребят, Кукольник зовет, - резко сказал Мак и все пошли в другой конец дома, похожий на лабиринт. Но Сэй остался на месте, не отрывая от меня взгляда, как будто я ему что-то обязан. Мак замедлил шаг, вскоре совсем остановившись, и выжидательно посмотрел на мальчика. Никто не спешил перегнать Мака и все остановились, так же обернувшись.
- Идите. Я с ним поговорить хочу, - даже не поворачиваясь в их сторону, выкинул Сэй.
Мак на это зло скривился. Но все же вышел, а за ним и все остальные. Мы остались на местах, открыто смотря друг другу в глаза, будто проверяя и пытаясь что-то уловить. Какой-то поток хоть чего-то, случайно вырвавшийся наружу. Будто определяя, кто сильнее.
- Ну что, Кира, - хмыкнул он, отводя взгляд, заранее поняв, кто победит, и спрыгнул с подоконника. Голос его был презрительно-насмешливым с оттенком уверенности. Еще пытался бороться. Та еще сучка по ходу. Не любит оставаться с шишем.
- Что? – спросил я, глазами следя за его шагами. Сэй не спеша нарезал круги, словно зверь постепенно сужая их. Работает теория о котенке и огромной пофигистической собаке.
- Ты странный. На наивного простака совсем не похож, да и момента «два пальца об китайца» не наблюдается. Так что же ты ведешь себя настолько легкомысленно? – спросил он – Что же тебе не имется… - в одно мгновение он оказался напротив меня и, подойдя вплотную, невесомо положил руку на пах – здесь? – и надавил. Я не изменился в лице, но ощущения были не самыми приятными, и я сжал кулаки. Но, как оказалось, по последующему движению, Сэй не пытался сделать мне больно. Нет. Он… пытался возбудить меня.
- А тебе, то биш, имеется? – дерзко смотря на него и распутно ухмыляясь, отозвался я в ответ, стараясь не обращать внимания на его руку, нехорошо двигающуюся. Ну, не то что бы нехорошо. Хорошо, и даже очень, но исход мне не прельщал.
- А ты хочешь проверить? – горячо спросил мальчик на самое ухо, и, опустив губы на шею, прикусил кожу, пустив приятный будоражащий ток по телу, уходящий туда, куда не особо следует.
- Меня же потом на тряпочки порвет твой Мак. Поэтому спасибо, но нет.
- Если ты захочешь, то в два счета порвешь его сам. Да и не мой он. Мак так, для развлечения и разгрузки, и он сам понимает это.
- Так ты все-таки та еще сучка, - хмыкнул я.
- Это мой талант.
- В любом случае, я не хочу секса. Во всяком случае, не с тобой.
- Ой правда ли? – недоверчиво спросил Сэй и уже нагло сев на меня, стал расстегивать косуху, покрывая открывающиеся места поцелуями и укусами, оставляя следы. Он, интересно, нарочно сел именно на мой и без того возбужденный орган? Хотя, чего тут спрашивать.
- Тебе известно, что каждый знает только ту часть информации, которую каждый из нас изучает самолично. Моей частью информации была твоя бездумная личная жизнь. Да ты у нас прямо фанат секса и неужто не хочешь? И ты у нас любишь тех, кто знает в этом толк, так что я тебе подхожу как нельзя лучше.
Когда раскрывается твоя прежняя сущность, ты нехотя заставляешь себя забыть ее хотя бы ненадолго и накладываешь строгое табу в ответственный момент. А если потом тебя открыто просят вернуться к ней и вспомнить все, что ты оставил, замки недавнего отчетливого «нет» ломаются, и ты срываешься, наровясь нагнать то, что упустил и вернуть зря потраченное время. Так и со мной случилось. Мое табу снял этот его тихий подначивающий возбуждающий голос, дразнящие движения, весь его своевольнический вид заставил сорваться. Мне нравятся такие самоуверенные люди. Нравятся, но на одну ночь, не более. Чтобы не появилось никаких сопливых чувств. Поэтому я обхватил Сэя за талию и, привстав, уложил под себя.
- Слушай, ты доиграешься, и я тебя буду иметь всю ночь, пока ты в обморок не грохнешься от усталости, тебе ясно? – последний раз предупредил я угрожающе, надеясь, что парень передумает.
- М-м-м-м, какой голос. Я этого и добиваюсь, мистер ходячая угроза для жизни, - стервозно смотря на меня, вливал вязкий шепот в уши, явно усыпляя бедное сознание и остатки нормального разума, потянувшись к моим джинсам. Он уверенно раздвинул свои ноги, и я лег между ними, надавив на его пах. Парень вздрогнул и тихо простонал, прикусив губу – Давно я так никого не хотел.
- Тебя же потом твой Мак убьет.
- Он не мой, - тверже поправил Сэй, зло показав клыки – Меня он не волнует. Этот парень на моем крючке и как я скажу, так и будет.
- А сейчас кто у кого на крючке? – спросил я, прикусив мочку его уха.
- Ты так хочешь это услышать? – вздохнул парень, своим видом показывая, что победитель сегодня не он.
- Я это знаю. И уж поверь мне, ты напросился. Слышал о выражении - сам себе могилу роешь?
- Буду бежать и падать по дороге в такую могилу. Умереть от оргазма – это наверняка лучший кайф.
- Найдешь к ночи уединенное местечко, и я тебя отымею по самое не хочу.
- Вот это стимул. Можно и постараться, - предвкушено улыбаясь, сказал он, и, поднявшись на локти, пожирающее осматривал меня, гладя кончиками пальцев мое плечо, - только я хочу гарантию и уверенность, что сегодня ночью будет весело.
- Хм, гарантию, - игриво переспросил я и, прижавшись, получив в ответ довольный стон, поцеловал Сэя. Дико, кусая его губы и мучая бедный язык парня, который так же подвергся нападению моих зубов. Самого Сэя это, похоже, возбуждало сильнее. Нда, а вот ласка и нежность не твой конек, парнишка. Только непостоянство, дикая страсть и капля жестокости, не так ли? Своенравный эгоистичный кот, живущий для себя и сумевший построить крепкую баррикаду от сентиментальности. Это тоже, между прочим, талант, суметь поставить себя так, что получаешь только то, что хочешь. Еще одна черта, которая нравится мне в подобных людях. Живешь ради удовольствия, одним мигом, не утруждая себя держать в голове прошлого, не заставляя себя задумываться о будущем, наплевательски относиться к настоящему. В сердцах таких людей живет только собственное эго, и нет ни для кого больше места в таких типах. Что-то в прошлом так категорично и прочно заставило их поступать так. Настолько сильная встряска, что думать не хочется. И то, в кого они превращаются – это забавно. Становятся совсем на себя не похожи, да это и не важно. Просто в один момент проспаются с болью. И опля! Новый человек готов. Но, тем не менее, это мой четкий критерий. Хочешь побыть рядом со мной, изволь соответствовать установленным правилам. Ну, это относится лишь к любовникам. Мне не нужны сопливые и романтические чувства и отношения. Только люди, у которых наглость – второе счастье, а первое они сами, интересуют меня. У таких людей целая история за плечами, которая мешком цемента ложиться на тебя и так приятно давит, ломая ребра. Именно над такими людьми я люблю испытывать полную и безоговорочную власть. Над одиночкам по жизни, в которых любовники – крупинки в полной ощущений жизни, пусть и короткой.
Но достаточно надавить лаской и нежностью, и они ломаются легко, словно разбитое стекло, разлетающееся в разные стороны с протяжным звоном. И эти осколки их сдержанности и похуизма разлетаются и падают в кипящее масло. Они тут же наматывают себе, что ты единственный для них и готовы для тебя на все. Влюбляются, проще говоря. Вся их крутость и сексуальность пропадает, и они становятся обычными людьми, изголодавшими без теплых чувств. А когда ты даешь их, они осознают, что потерялись в этом мире, и в этот промежутке времени просто существовали, получая сплошняком физическое удовольствие. Это их пугает, и они сразу прилипают к тем, кто ближе всего. И это оказываешься, понятное дело, ты. Это уже сломанные игрушки, не подлежащие восстановлению для меня. Мне нужны новые. Снова и снова. Иногда, конечно, делаешь передышку и просто развлекаешься, ставя секундомер, счет которого окончится с первыми лучами солнца, и ты уходишь. Близкие знают, что со мной в этом плане лучше не связываться. Друзья не обращают на это внимание.
Чем больше я углублял поцелуй, тем больше возбуждался Сэй, и когда специально налегал на его возбужденный член, он стонал мне в губы.
- Боже, мне теперь этот стояк терпеть до ночи, - будто недовольно протянул Сэй, неровно дыша и вставая, чуть морщась. Что, неужто мешает что-то?
