Текст книги "Последний из Учих (СИ)"

Автор книги: Rayne The Queen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

С досадой тяжело вздохнув, лидер Пятёрки Звука сообразил, что так он ничего не добьётся – Хокумон не могла сейчас самостоятельно трезво размышлять и действовать. Саске сломал её, унизил, запугал, а значит всё, что красноволосая делала в данный момент, было чисто на уровне сильных пережитых ей совсем недавно эмоций, и Кагуя решил этим воспользоваться.

– Пошли, я сказал, – резко и больно ухватив Звуковичку за руку и буквально силой вытащив её и душа, Кимимаро вновь рявкнул на Таюю, – Саске уже ждёт, – всё в том же приказном тоне добавил светловолосый, вытянув девушку из-под воды. И отпустив запястье, грубо швырнул ей в руки полотенце, что бы Хокумон могла им прикрытья.

– Нет, пожалуйста, нет… – слабым голосом взвизгнула она, упираясь обеими ногами в пол, пока Кагуя силой тащил её за собой, но лишь только лидер Пятёрки Звука небрежно отпустил руку девушки, красноволосая тут же беспомощно плюхнулась на кафель, чисто рефлекторно словив кистями полотенце, затем услышав имя Учихи, в ужасе вздрогнула, прижавшись к махровому куску ткани, будто это могло спасти её от очередной встречи с мстителем, и трясущимся голосом продолжила, – нет, только не Саске, пожалуйста, нет, – по шелковистым, приятным на ощупь щекам Звуковички из красных заплаканных глаз вновь покатились слёзы.

– Одевайся и пошли, или я убью тебя, Таюя!!! – вновь ухватив девушку за запястье, попытался применить на ней психологический ход Кимимаро, но Хокумон, похоже, не попалась на это, слишком уж сильным был теперь её страх перед мстителем, что девушку даже не пугала смерть.

Резко подавшись вслед за больно дёрнутой к себе лидером Пятёрки Звука рукой, красноволосая невольно встала на слабые, почти не держащие её, ноги, и мгновенно повиснув на шее у светловолосого, чего раньше не делала никогда, девушка стала умолять:

– Лучше убей меня Кимимаро, что угодно, только не это. Я не могу пойти туда, не могу видеть его, мне противно, я до сих пор ощущаю на себе прикосновение его грязных мерзких лап, чувствую себя мразью, дешёвой шлюхой, – Звуковичка ещё сильнее обняла Кагую, будто боясь упасть на пол, впрочем, так оно и было. Хокумон уже не могла самостоятельно стоять на ногах, от чего лидеру Пятёрки Звука пришлось усадить её обратно на холодный кафель вместе с собой, так как Таюя будто приросла к нему, неустанно повторяя, – я не хочу, не пойду, нет, пожалуйста, нет… Лучше сдохнуть, чем опять это. Лучше сдохнуть, чем снова увидеть его противную ухмыляющуюся рожу. Пожалуйста, Кимимаро… Лучше убей меня, – и продолжая плакать.

Оказавшись на мокрой, от разбрызганной девушкой воды, плитке, Кагуя хоть и не был сентиментален, но понял, что лучшее, что он сейчас может дать своей подчинённой – это понимание. Не мешая до смерти напуганной и униженной Хокумон себя обнимать, Кимимаро на странность заботливо провёл рукой по её мокрым красным волосам, прижатой к его груди головы, и тихо добавил:

– Успокойся. Я не дам тебя в обиду, – что-то тут же напомнило Таюе слова Итачи. И Звуковичка немного смогла прийти в себя. Сообразив, что делает что-то не то, она быстро отпустила Кимимаро из своих объятий, которому похоже, они даже нравились, и тыльной стороной костлявых ладоней стала небрежно вытирать слёзы, позволив-таки лидеру Пятёрки Звука, завернуть носительницу Проклятой Печати в тёплое и мягкое полотенце.

– Саске и близко к тебе на собрании не подойдёт, я обещаю, – продолжая говорить не свойственную Кагуе ерунду, он осторожно закрепил «цветную ткань» на груди Хокумон, и, взяв красноволосую под руку, медленно помог подняться с пола.

Шаг за шагом идя вслед за Кимимаро и его успокоительными обещаниями, Звуковичка медленно вышла из ванной, что уже само по себе обрадовало Какгую, так как для бесчувственного истукана, на первый раз, он и так уже слишком много сделал для Хокумон. Но счастье Кимимаро было не долгим, лишь только оказавшись опять в спальне, на глаза Таюи случайно попалась вся заляпанная кровью кровать, и, увидев её, воспоминания в голове огненноволосой будто ожили, девушка в испуге дёрнулась обратно к двери, одновременно борясь с рвотным позывом.

– Тише, тише ты, – силой удержав красноволосую на месте, произнёс Кимимаро, и стал так, что бы Таюя почти не видела, так сильно ужаснувшего её, предмета мебели.

Тяжело вздохнув немного переведя дыхание, вновь прижавшись к груди Кагуи, и выждав, пока рвотный позыв чуть отступит, Хокумон вся дрожа пошла дальше, босыми ногами наступая на драные ошмётки от её импровизированной «ночнушки».

«Ксо! А она сильная», – мысленно отметил то, как девушка упорно борется с пережитым ужасом, лидер Пятёрки Звука, доведя Таюю до шкафа, где она хранила одежду, одновременно продолжая закрывать собой, заляпанную кровью, кровать.

– Одевайся, – легонько подтолкнув Хокумон к предмету мебели с какой-то странной заботой, коротко приказал, или даже попросил Кимимаро, не давая девушке развернуться лицом в сторону ужасающих её воспоминаниями предметов.

Чуть покачиваясь от слабости, подойдя ближе к деревянному хранилищу её тряпок, Хокумон с трудом открыла дверцы. Нехотя медленно роясь в шкафу всё ещё трясущимися руками, девушка отыскала один из её стандартных нарядов и стала неумело, будто делала это в первый раз, одеваться. Стоя рядом лидер Пятёрки Звука понаблюдал за ней ещё пару минут, пока носительница Проклятой Печати не сбросила с себя полотенце, а затем тактично отвернулся, сам не зная почему. Впрочем, в отличие от Саске, Кимимаро либо был более воспитан, либо менее похотлив. Да, вид голой Таюи очень впечатлял и его, уже не говоря, о том, что где-то в глубине многострадальной души Кагуи Хокумон нравилась ему и сама, только вот в силу своего характера Кимимаро никогда не смел говорить об этом, он запрещал себе даже думать о красноволосой, не то, что бы вызывающе вести по отношению к ней, как нагло и бесцеремонно сделал это вчера Учиха. Лидер Пятёрки Звука, как и любой нормальный мужик, конечно, хотел увидеть девушку, к которой испытывал не понятные ему эмоции, голой. И ниндзя очень понравилось обниматься ней в душе, но пользоваться для этого слабостью Таюи он не хотел, как и не хотел, что бы этот, по его мнению, «сопливый ублюдок» причинил девушке вообще какую-нибудь боль. И если бы вчера он не был на очередном задании «наглого молокососа», то, наверное, разодрал бы Учиху на миллионы маленьких кусочков, если не из-за любви к Хокумон, то хотя бы из принципов его собственной совести. Однако, это возможно было ещё впереди, ведь теперь, когда то, что сделал Саске с Звуковичкой стало в последней каплей ненависти Кагуи к новому Каге, то несмотря ни на что он абсолютно точно решил убить мстителя, чего бы Кимимаро это не стило.Подождав пока Таюя полностью оденется, ниндзя повернулся и, изображая безразличие, спросил, взяв девушку под руку:

– Ты готова?

Хокумон нерешительно взглянула на него, в её глазах отражался страх и желание бежать отсюда как можно дальше, никогда не возвращаясь, но в силу того, что даже теперь, полностью сломанная Звуковичка сохранила часть своего характера, девушка неуверенно утвердительно кивнула головой. И опираясь на плечо Кагуи, чтобы не упасть, пошла с ним на собрание. Где-то примерно через минут десять добравшись до двери в кабинет нового Каге Звука, Таюя и Кимимаро остановились перед ней. Легко толкнув деревянную преграду, Кагуя вошёл в помещение вместе с Хокумон. Откуда-то с разных сторон послышались нехорошие перешёптывания остальных Звуковиков на счёт красноволосой, и её близости с Саске, но всего пара недовольных взглядов Кимимаро и все сплетники мигом смолкли, а Учиха самодовольно ухмыльнулся, увидев Таюю. Встав со стола, на котором он нагло сидел всё это время, мститель походкой хищника подошёл ближе к Хокумон, и уже хотел было дотронуться рукой до её лица, как девушка тут же испуганно отпустив Кагую, спряталась ему за спину, будто прося защиты. Несмотря на это, Учиха продолжил тянуть кисть в сторону Звуковички, однако коснуться её бледной кожи так и не смог. Путь ему мгновенно преградили острые кости, в одну секунду появившиеся из плеча Кимимаро.

– Тронешь её, и эта рука уже больше ничего не коснется, – зло произнёс он, так, что бы только мститель мог услышать эти слова, а затем добавил, – ты хотел что-то рассказать о новой миссии, так говори, Саске-сама, – с особым отвращением выделил лидер Пятёрки Звука обращение, уставившись прямо в чёрные глаза Учихи.

– Хм… – самовлюблённо фыркнул Саске, убрав конечность от острых как иглы костей. И окинув, до смети удивлённую поступком Кимимаро, Таюю, похотливо-коварным взглядом, развернулся к Кагуе спиной, тем самым давая понять, что лидер Пятёрки Звука слишком слаб, что бы быть его противником, и вернулся к письменному столу. Потом, взяв оттуда несколько каких-то бумаг, начал говорить о миссии.

====== Глава 8. Неизбежность ======

Прошло уже где-то около месяца с того дня, как Хокумон вернулась в Ото и Учиха младший изнасиловал её. Сплетни на счёт новой репутации Таюи немного поутихли, так как со временем тема становилась уже не актуальна. А сама девушка постепенно начала приходить в себя. Нет, вид Саске и разговоры с ним всё ещё пугали Звуковичку, однако она почти смогла вернуться к прежнему образу жизни, всё так же материлась и подкалывала сокомандников. Ругалась на Джироубо и Кабуто, а так же по-прежнему любила уходить в безжизненный, из-за бывших опытов Орочимару, лес, поиграть на флейте в одиночестве, когда злилась или нервничала. Музыка всегда успокаивала Хокумон, видимо, именно она помогла девушке справиться с тяжёлой психологической травмой нанесённой мстителем, а так же на странность заботливый Кимимаро, которому красноволосая была безгранично благодарна за всё, что он для неё сделал.

На зелёную неровную поверхность густого леса Ото, тихо опускалась ночь, тёмно-синее усеянное миллионами маленьких кристалликов звёзд небо виднелось сквозь слегка покачивающуюся над разбитым Звуковиками лагерем среди деревьев. Задание, та самая миссия, о которой говорил тогда Саске, сейчас они выполняли именно её, это было, что-то вроде разведки в Стране Рек. Глупая детская одержимость местью Учихи не давала покоя ему до сих пор, и поэтому сейчас Пятёрка Звука полным составом, вместе с Хеби двигались куда-то в сторону официального логова Акацки. Но так как наступление темноты застало их врасплох, решили передохнуть.

Таюя молча сидела у костра, карими глазами внимательно наблюдая за огненными язычками пламени, и думала о чём-то своём.

«Страна Рек, Акацки», – всё это вызывало у девушки слишком много воспоминаний, в том числе и достаточно приятных, – «Интересно, жив ли он ещё, и увижу ли я его снова?» – молча задалась вопросом Хокумон невольно потянувшись рукой к цепочке на шее, которую теперь она никогда не снимала. Коснувшись украшения хрупкими пальцами, девушка издала тяжёлый вздох, чётко понимая, что лучше бы Итачи вообще не попался им на глаза. Да, Звуковичке было очень больно жить вдали от него, но знать, что Учиха младший таки смог добраться до своего старшего брата и отомстить, убить любовь красноволосой почти буквально у неё на глазах, было ещё больнее.

«Ты идиот, Саске!!! – мысленно выругалась Таюя на нового Каге Звука, – неужели ты не понимаешь, что он совсем не такой, каким все окружающие его себе представляют. Другой, более…» – Хокумон хотела добавить что-то ещё, как внезапный и громкий хруст сломавшейся под чьей-то ногой ветки мгновенно отвлёк девушку от её запретных мыслей, и от неожиданности вздрогнув, красноволосая осмотрелась вокруг.

– Хм… Таюя? – из полумрака до ушей девушки донёсся ехидный мужской голос, но это был вовсе не тот голос, который Звуковичка сейчас хотела услышать.

– С-Саске, – носительница Проклятой Печати невольно вздрогнула от ужаса, внимательно разглядев, небрежно прислонившегося спиной к одному из деревьев, мстителя, только сейчас сообразив, что все остальные уже спят, и они были совершенно одни.

Хокумон попыталась было встать с места на котором сидела, и быстро удалиться в сторону своей платки, так как уединение с Учихой после прошлого раза её не сильно прельщало. И даже более того, слишком уж пугало. Но, как на зло, споткнувшись по пути обо что-то, неуклюже плюхнулась на спину, однако даже в таком положении в ужасе наблюдая, как мститель, выйдя из тени дерева, спокойно стал приближаться к ней попыталась отползти назад, уже наученная горьким опытом и, зная, что могло произойти дальше. Но Саске, похоже, и не собирался делать ничего предосудительного, он лишь быстро подошёл ближе и, спокойно уставившись в глаза своей подчинённой, как всегда холодно произнес, остановившись по другую сторону костра от Хокумон:

– Не бойся, я не трону тебя, – затем краем глаза уловив, как красноволсая недоверчиво покачала головой, в знак того, что ни единое слово Учихи она не приняла всерьёз, подошёл ещё ближе. И с силой за руку подняв девушку обратно на ноги, заметив, как страх постепенно всё больше и больше появляется в её глазах, добавил, – мне нужно с тобой поговорить.

Оказавшись против своей воли вновь в вертикальном положении, Таюя резко и одновременно нервно вырвала руку из его цепких пальцев, а затем, отойдя, как можно дальше грубо огрызнулась, собираясь и вовсе уйти:

– Мне не о чем с тобой разговаривать, ублюдок.

– Таюя, я… – будто и вовсе не обратив внимание на ответ Звуковички, начал свою речь, которую вот уже месяц думал, как произнести Саске, в муках терзаясь, что подобно своему старшему брату превратил жизнь единственного более или менее дорогого для него человека в кошмар, тем самым задержав ее. Заставив, словно вкопанную, замереть на месте развернувшись к нему обратно лицом. – Я не хотел причинять тебе боль, – тяжело вздохнув, Учиха всё же смог выдавить из себя это слишком сложно давшееся ему признание, – я просто… – он вновь запнулся, стараясь более мягко подбирать слова, чтобы не напугать девушку ещё сильнее, чем уже это сделал. И почти не напоминать о той страшной ночи, – я просто обезумел. Сам не знаю, что на меня тогда нашло. Ты была слишком хороша, слишком, что бы принадлежать кому-то другому. Все эти два долгих года прожитых вдали от тебя сводили меня с ума, я не мог спокойно жить, зная, что больше никогда тебя не увижу. Не мог свыкнуться с мыслью, что девушка, о которой я мечтал ещё с мальчишеских лет – мертва. Та ночь была ошибкой, глупым одномоментным порывом неизвестно как пришедшим в мою ненормальную пьяную голову. Я не хотел, что бы всё так получилось, честно не хотел, и ни за что бы не сделал, ведь я на самом деле люблю тебя, но…

– Но? – ехидно ухмыльнувшись, передразнила мстителя Хокумон. – Прости? – ещё раз язвительно переспросила она, от гнева и недоумения того, как смеет новый Каге Звука просить у неё прощение за такое. Как смеет находить какие-то оправдания этому, и даже несмотря на все свои эмоции, подошла вплотную, и грубо ткнув своего собеседника флейтой в полуголую грудь, сказала, уже почти крича – хватит, хватит врать! Ты не любишь никого кроме себя, Учиха. И всё что ты сделал со мной тогда, тебе безумно понравилось. Ты заставил меня чувствовать себя последней дрянью, дешевой и грязной шлюхой нового Каге Звука, разбил в дребезги и сломал всю мою жизнь. И после этого ты ещё смеешь просить прощения, находя какие-то оправдания своему мерзкому отвратному поступку? – красноволосая уже почти задыхалась от гнева, буквально по слогам чётко произнося каждое слово, – Да, Саске-сама? – Таюя с особым отвращением выговорила это обращение, явно выделив его из всей остальной фразы, будто подчеркнув, – ты играешь с жизнями своих подчинённых, словно это не живые люди, а марионетки, куклы которых можно ломать и унижать, ради собственного удовольствия. Идёшь по нашим головам к своим тёмным, таким же грязным, как и твоя ёбанная чёрная душа, целям, всегда получая то, что тебе хочется, и совершенно не задумываясь, что у всех окружающих тебя тоже есть чувства желания и мечты, даже не подозревая, что каждая твоя мелкая прихоть может стоить нам нашей грёбанной жизни, – она запнулась на секунду, тяжело дыша всматриваясь в чёрные как ночь глаза мстителя, будто хотела там увидеть что-то, разглядеть последнюю каплю добра, где-то глубоко, глубоко внутри человека причинившего ей столько боли, которую уже давно не надеялась там найти, и резко закончила предложение, снизив тон с крика на полушёпот, так, чтобы Саске, и только он мог её услышать. – Этому нет прощенья, ублюдок, – затем быстро убрав флейту от груди собеседника, и врезав ему кулаком по лицу, почти мгновенно скрылась из вида где-то в глубине леса, уходя прочь – подальше от Учихи. Потому что знала, что направиться к себе в палатку было теперь бессмысленно, так как после подобной беседы девушка бы просто не смогла уснуть.

Молча проводя Таюю глазами, Саске остался наедине со своими, как выразилась Хокумон, «тёмными» мыслями. Да, он ожидал от девушки какой-то подобной реакции, и знал, что теперь, когда она одновременно боится и ненавидит его даже больше смерти, Звукавичка ни за что не простит Учиху, но одно всё же удивило мстителя. Только сейчас он наконец-то понял, что зайдя настолько далеко ради своей мести, Саске как две капли воды стал похож на Итачи – такой же злой и безжалостный монстр, разрушающий всё вокруг себя и ломающий жизни каждого, кто хоть близко подходил к нему. От чего носителю Проклятой Печати вдруг стало противно. И недовольно поморщившись своим же поступкам, Учиха решил не идти вслед за Хокумон, оставив её навсегда в покое, а лишь всё так же безмолвно уселся возле костра, примерно там же, где совсем недавно была Звуковичка, и задумался обо всём этом, потирая рукой ушибленную щёку.

Тем временем злая Таюя недовольно и грубо ломая мешавшие ей перемещаться ветки деревьев и кустов, почти бежала прочь от лагеря в поисках места, где Звуковичка могла побыть одна, всё обдумать, спокойно предавшись игре на флейте, но так и не могла найти. Более того, с пережитыми сегодня эмоциями к Хокумон вернулись и ужасные воспоминания о той ночи. Они сжигали её душу изнутри, ломали девушку и одновременно ужасали, не столько всей болью и отвращением, которые она вытерпела благодаря мстителю, сколько сходством Саске в плане подобных вещей с Итачи, и тем, что несмотря ни на что Звуковичка всё же получила от случившегося, пусть и гораздо меньшее, чем Учиха, но удовольствие. Это не давало ей покоя уже около месяца, Таюя неустанно думала и вспоминала наиболее страшный кусок своей жизни, постоянно размышляя, где же она могла допустить ошибку, чтобы тело носительницы Проклятой Печати легко поддалось подобным «ласкам» от прикосновений и среагировало именно так. Да, Саске являлся младшим братом Итачи и, возможно, Учихи должны были быть в постели чем-то похожи но, даже несмотря на то, что их сходство казалось слишком сильным, и всё случилось без её желания и даже согласия, но Хокумон всё равно ощущала будто предала любимого Акацука. Изменила ему с его же маленьким братом, и это убивало девушку даже больше, чем то, что после ночи с Саске весь Звук считал её шлюхой нового Каге, и даже больше, чем то, что после такой страшной психологической травмы она уже вряд ли вновь смогла бы стать собой до конца.

–Ксо!!! Твою мать!!! – пройдя ещё пару метров, девушка зло пнула ногой последний попавшийся ей на пути куст. И неуклюже зацепившись за ветки несчастного растения, выбралась на поляну, ругаясь матом то ли на Саске, то ли на Итачи, то ли на саму себя, а то ли и вовсе на, ни в чём не повинный, куст.

Одним движением руки грубо и ловко отодрав от фирменного Звуковицкого наряда живую преграду с цепкой зелёной листвой, Хокумон тяжело вздохнула печальным взглядом окинув холодный серебристый свет луны, ровно ложившейся на всю, усыпанную разнообразными цветами, пустую поляну. В данный момент мысли девушки были так запутаны и тяжелы, что ей, как маленькому ребёнку, хотелось убежать, спрятаться от них, но это, к сожалению, было невозможно. Куда бы Таюя не пошла и что ни делала, на неё всё так же по-прежнему давило, то, что произошло, будто огромный серый камень на шее неизбежно тянущий носительницу Проклятой Печати за собой на дно, огромный увесистый кусок вины и раскаяния. Стыд, раздражение и ненависть к самой себе, за предательство и ложь, всю ту грязь и разврат, которые всего месяц назад доставили ей одновременно боль и удовольствие. Как бы Хокумон не старалась скрыть это под маской страха и ужаса, она никак не могла отрицать очевидного. Избавиться от страшного тайного чувства, ощущения того, что что-то неизвестное, непонятное даже самой Звуковичке несмотря ни на что всё же тянуло её к Саске, влекло в крепкие душащие кольца страшного и безжалостного ядовитого змея, коим являлся сам Учиха, будто специально для неё поставленная ловушка, и пути назад девушка уже не видела. Таюя трезво осознавала неправильность собственных эмоций, ведь даже мысленно сближаясь с Саске она чувствовала, как вновь и вновь предавала их светлую и тёплую, возникшую из неоткуда, словно пламя, страстную любовь с Итачи, но уже ничего не могла поделать. Видимо Учиха младший слишком уж напоминал ей старшего, что заставляло Хокумон невольно поддаваться его взглядам, жестам и словам. Наверное, поэтому, она так резко оттолкнула Саске подальше от себя, сегодня, когда знала, что он искренне признался ей в любви, и действительно раскаивался в своей ошибке, потому что именно в этот вечер ощутила то, чего боялась больше смерти – питавшую её не здоровое влечение сквозь прочную броню страха, которой красноволосая себя специально оградила, чтобы не совершить новой ошибки, слишком сильную и страстную взаимность. Желание быть вместе, в несколько десятков раз превышавшее даже её собственное. И ощущая всё это, Таюя понимала, что возможно её новая фобия – страх оставаться с Учихой наедине, была не из-за того, что девушка опасалась вновь испытать боль, а потому что возможно, боялась, что просто не сможет держать его на достаточном расстоянии от себя, чтобы ничего не произошло. Был ли Саске ей привлекателен, только потому что так сильно напоминал Итачи, или просто манил сам, Хокумон уже больше не знала. Она чувствовала лишь, что запуталась, зашла в тупик, куда так спонтанно подтолкнули её братья Учихи, и выхода оттуда уже не было, потому как с тем, что девушка чувствовала к ним обоим, она не могла больше справиться. Саске и Итачи навсегда изменили её, изменили душу, тело, характер, буквально сделали другим человеком, подобным себе и теперь Звуковичке приходилось носить маску своего прошлого, скрывая истинное лицо под сложившимся для всех окружающих образом хулигановатой совершенно не женственной грубиянки.

Ещё раз сделав вздох от безысходности разорвавший тишину, скрытой полумраком будто спящей, поляны, Звуковичка резко встряхнула красноволосой головой, чтобы отбросить все эти терзавшие её многострадальную душу изнутри мысли, но даже теперь Таюе это не удалось, вина будто больно впилась в её совесть по прежнему душа, и разрывая на части Хокумон изнутри, от чего девушка мгновенно придя в ярость, с такой силой сжала пальцы, в кулак, что её собственные ногти острыми иглами впились носительнице Проклятой Печати в ладонь. А затем замахнулась так, что могла бы разнести несчастное дерево, которому предназначался удар в щепки, если бы не ощутила, как за хрупкое запястье Таюи ухватилась чья-то грубая мужская кисть, и не остановила девушку.

– Не так быстро, – послышался за спиной красноволосый насмешливый голос, от чего Звуковичка даже вздрогнула, и, пошевелив рукой, поняла, что вырваться так просто не сможет, потому как ниндзя, державший её за запястье, был гораздо сильнее.

Где-то позади девушки, вдруг появились ещё двое, и Таюя в смеси ужаса и радости одновременно поняла, что это был не Саске, а всего лишь вражеские шиноби. Быстро одним резким движением, она с разворота врезала находившемуся за спиной мужчине флейтой по голове, так как до сих пор всё ещё держала музыкальный инструмент в другой руке. Второму шиноби достался удар с ноги. Третий, в отличие от двоих предыдущих, оказался умнее и проворнее – рассекая прохладный ночной воздух, в девушку тут же полетели серебристые звёздочки сюрикенов. Ловко отпрыгнув в бок, Хокумон легко удалось избежать их. В след за первой партией оружия тут же сверкнула в лунном свете вторая, не успев увернуться, Звуковичка отбила сюрикены флейтой. Громко звякнув от удара о железный музыкальный инструмент, звёздочки разлетелись в разные стороны от красноволосой, всё же заставив ту сделать один маленький роковой шаг назад. И словно попавшись в мышеловку, девушка тут же задев ногой, почти невидимую в темноте тонкую, как нить, леску оказалась в плену, даже не успев использовать флейту хотя бы для самого простого Дзюцу, крепко примотанной к ближайшему дереву острыми как лезвие бритвы «верёвочками». Оказавшись в таком положении, Звуковичка еле успела чуть пригнуть голову, чтобы очередной летящий сюрикен не задел её и, лишь слегка коснувшись пряди кроваво-красных волос, а точнее чётко и безжалостно отрубив их клок, с лёгкостью впился в грубую кору. Таюя невольно дернулась, попытавшись освободиться, но леска лишь крепче обвила её беспомощное, на данный момент, тело, оставляя тонкие кровавые порезы на бледной коже, буквально силой заставив Хокумон сморщиться. Мелкие верёвочки сдавили девушку на столько, что она уже не чувствовала ничего кроме боли. Однако, даже в этот момент, так и не выпустила флейту из пальцев, трезво осознавая, что держать музыкальный инструмент уже было бесполезно, так как применить его носительница Проклятой Печати, по своей глупой ошибке, сейчас не могла. Но Таюя даже теперь не собиралась сдаваться, эта часть её характера была неизменна и после всего того, что Звуковичка пережила. Всем телом ощутив, как острая леска впивается в кожу постепенно душа и режа её на куски, Хокумон в ярости выругалась:

– Бляди!!! Ублюдки!!! Пидорасы!!! – будто надеясь, что трое неизвестных шиноби станут на это реагировать, но ответа так и не последовало.

Вместо чего угодно: ругательств, ударов, допроса – да и вообще всего, что ещё можно было ожидать от противника, в воздухе послышался лишь свист нового десятка острых как бритва маленьких звёздочек – сюрикенов, брошенных первым ниндзя. Почти за секунду пролетев от него до красноволосой, оружие, причиняя огромную боль легко впилось в разные части тела своей жертвы, что заставило полностью обездвиженную на данный момент Таюю невольно вскрикнуть, ощутив как из раненных конечностей алыми струйками потекла кровь. Попадание было точным, но шиноби почему-то так и не задели не один из жизненно важных органов Хокумон.

«Видимо, они хотят лишить меня возможности сбежать окончательно», – точно подметила Звуковичка, теперь уже с трудом борясь с тонкой «верёвкой» на правом запястье, легко разрезавшей мягкую шелковистую кожу, при новой попытке сделать хоть что-нибудь, чтобы освободиться. Каждое движение кисти причиняло Таюе лишь боль, и никакой пользы. Но она не сдавалась, повторяя попытку за попыткой не смотря ни на что, даже не успев заметить, как ровно через секунду после сюррикенов, в многострадальное дерево один за одним около Хокумон чётко воткнулись три куная со взрывным свитком. Краем глаза успев уловить горящую бумажку, девушка рванулась прочь от оружия, на столько на сколько она только могла в данной ситуации. Раздался взрыв, оглушённую, но чудом живую Звуковичку отбросило в строну. Видимо свитки были не так сильны, как предполагала сама красноволосая. Пролетев где-то примерно метра два по воздуху от взрывной волны, девушка сильно ударилась уже о другое дерево спиной, и тотчас плюхнувшись на землю у его корней, попыталась подняться. Чуть привстав, израненными локтями опираясь о землю, Таюя осмотрела траву и сообразила, что флейты и след простыл, и это было как нельзя не кстати, так как теперь Хокумон придётся драться с тремя, превосходящими её по силе, противниками в рукопашную, а подобная перспектива уж никак не прельщала девушку. Всего на пару секунд отвлечась на поиски своего оружия, Звуковичка совершила крупную ошибку. Тут же получив удар в живот ногой от кого-то из незнакомых шиноби девушка, плюхнулась обратно на землю зажмурившись от боли и даже теперь не желая сдаваться, вновь попыталась встать, зло и раздосадовано сплюнув на изумрудную траву, собравшуюся во рту собственную кровь. Звуковичка даже не успела опомниться, как грубая мужская рука одного из вражеских ниндзя резко дёрнула её за волосы, заставив против воли смотреть в глаза незнакомцу. Самодовольный жестокий шиноби так сильно приблизился к лицу Таюи, что даже сквозь маску она ощущала его противное дыхание, а ниндзя мог прошептать на ухо Хокумон, что угодно, точно зная, что девушка чётко расслышит каждое из его слов, что собственно и собирался сделать. Вражеский ниндзя уже было открыл рот, чтобы что-то сказать Звуковичке, но так и не успел:

– Ты… – шиноби на полуслове прервало нечто, чего он явно не ожидал.

Сверкнув в серебристом лунном свете, острое как бритва лезвие катаны с тихим свистом воткнулось в грудь вражеского ниндзя, заставив его тут же отпустить мягкие локоны Таюи, и замертво свалиться к её ногам. Заметив, что напарник убит, другой шиноби мгновенно рванулся в сторону девушки и тут же получил ногой от Хокумон в живот, а затем второй – с разворота по лицу, и плюхнулся на изумрудную траву рядом с сокомандником. Зная приёмы третьего шиноби, Хокумон мгновенно покинула то место, где только что стояла, и последовательная очередь, состоящая из трёх кунаев, впустую воткнулась в кору оказавшегося позади Звуковички молодого дерева, ничуть не задев её. Легко прыгнув на одну из веток других достаточно старых и крепких лиственных растений от холодных лезвий оружия, Таюя лишь успела заметить, как мелькнувший в полумраке поляны, почти не заметный, кто-то спасший её от не желательной беседы, вырубил последнего вражеского ниндзя, так же как и его сокомандники, бездыханно упавшего на землю вслед за ними, и скрылся в тени деревьев. Сообразив, что все шиноби повержены, девушка, ловко перевернувшись в воздухе через голову, приземлилась на обе своих ноги, и, окинув поляну внимательным взглядом, однако, так и не рассмотрев в темноте своего спасителя, грубо крикнула:

– Эй, кто бы ты ни был, твою мать!!! Сейчас же выходи!!! И спаси… – Таюя хотела сказать «спасибо», однако, так и не успев закончить фразу, краем глаза уловила, как вырубленный её ударом вражеский ниндзя быстро придя в себя, швырнул в носительницу Проклятой Печати последние оставшиеся у него кунаи, уже без взрывных свитков.