Текст книги "Последний из Учих (СИ)"

Автор книги: Rayne The Queen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Иди к Кабуто, он осмотрит тебя, Таюя, – безразлично приказал Саске, как-то выделив интонацией её имя и разжав пальцы собранные вокруг руки девушки и всё ещё причиняющие ей боль, от чего Звуковичка тут же догадалась, что это был не Орочимару, иначе соприкосновение с противным слизким, змееподобным языком Санина стало бы неизбежно. Но «новое тело» ученика Сарутоби явно не собиралось такого делать, а значит – это всё ещё был Учиха.

Простояв в неподвижном шоке ещё пару секунд, Таюя опомнилась.

– Саске, – тихо произнесла она сквозь зубы, то ли выражая злость и неприязнь, к новому Каге Звука, так как в последний раз видела его ещё двенадцатилетним мальчишкой, и сомневалась, что за 2 года он сильно вырос, что бы приказывать ей, то ли от того, что обрадовалась. Девушка и сама не знала, она лишь просто окинула мстителя в последний раз удивлённым взглядом, и, тяжело вздохнув, покинула кабинет, направляясь в лабораторию Кабуто.

Осмотр прошёл не плохо. Являясь просто превосходным ниндзя-медиком, «правая рука великого Санина», с лёгкостью залечил все повреждения в теле несчастной Хокумон. И уже где-то через час, девушка была полностью здорова и свободна. Быстро встав с операционного стола, Таюя невольно поблагодарила Кабуто. Хотя и не собиралась этого делать, ведь проявление вежливости было вовсе не в характере Звуковички, да и она всегда не слишком любила ниндзя-медика, что бы проявлять подобные дружеские знаки внимания даже раньше, не говоря уже о том, как Хокумон относилась к Кабуто теперь. После чего впервые за 2 года бодро и живо пройдя по лаборатории, покинула помещение.

Почти бегом добравшись до своей старой комнаты, которая даже спустя столько времени так никому и не понадобилась красно-волосая вошла внутрь. С лёгким скрипом в жутком полумраке логова Орочимару, захлопнулась за девушкой старая, не сильно толкнутая ей, и одновременно такая родная дверь, лёгким порывом прохладного воздуха разметавшая по спальне Таюи, скопившуюся тут за время отсутствия Звуковички, пыль.

«Нужно будет здесь прибраться. Ебать твою мать, что в коробке, что тут…» – невольно закашлявшись, подумала хозяйка помещения, но её мысль мгновенно оборвалась ровно на середине при упоминании знакомого, места и не только. Тяжело вздохнув, Хокумон безмолвно добавила, – «Жаль его нету…», – рука носительницы Проклятой Печати невольно поползла к шее, где всё ещё красовалась подаренная Итачи цепочка. А глаза будто сами по себе дёрнулись в сторону раздавшегося в коридоре шороха, словно ожидая, что вот сейчас, всего через пару минут в дверях комнаты появиться такой знакомый и одновременно любимый Акацук вопреки всем запретам, и они вновь будут вместе, но этого так и не произошло. Впрочем, и не должно было произойти уже никогда. Хокумон знала, что больше в жизни не увидит Учиху старшего, и невольно жалела о том, что он так и не убил её тогда на рассвете, а лишь подарил чёртову цепочку и отпустил в Ото. Девушке не хотелось жить вот так, в одиночестве, Таюя никогда не верила в любовь, и считала глупой подобную фанатично-ненормальную приязнь к другому человеку, но сама, испытав подобное, уже никуда не могла деться от этого. Выждав ещё пару секунд, пока лёгкие шорохи в длинном пустом коридоре стихли, девушка с грустью опустила голову, почти силой заставив себя убрать руку от цепочки Итачи, и наконец-то сдвинувшись с места, к которому будто приросла, прижавшись спиной к шершавой и холодной поверхности двери, сделала несколько шагов вперёд. Дойдя до письменного стола, находившегося рядом с небольшой кроватью, Хокумон ещё раз тяжело вздохнула. Этот звук тут же эхом отдался в стенах полупустого помещения. А затем, резко встряхнула головой, что бы отбросить любые мысли и воспоминания о старшем брате Саске, быть с которым она, к сожалению, уже никак не могла. И только сейчас девушка наконец-то поняла, как же на самом деле устала. Звуковичка грубо швырнула флейту куда-то в сторону, злясь как на сложившиеся обстоятельства, так и на саму себя, а затем, быстро роясь в шкафу, достала оттуда майку, которая долгое время до поимки Акацки заменяла девушке спальный наряд. Долго не раздумывая, Таюя быстро сбросила с себя теперь уже бесполезное тряпьё Конан, и, надев футболку поверх нижнего белья, улеглась в свою кровать, предварительно отряхнув постель от пыли. Да, Хокумон очень устала как за эти 2 долгих года, так и за несколько дней дороги до Ото, но закрыв глаза поняла, что отдыхать она вовсе не хотела, а точнее, сон к девушке просто не шёл – в голову лезли разнообразные мысли и воспоминания, которые, она всеми силами так отчаянно пыталась забыть, но не могла, потому, что просто не желала. Пролежав безмолвно и бессонно ещё около получаса, Звуковичка лишь смесила постель в мятый ком, ворочаясь с бока на бок, но так и не смогла заснуть, как не смогла избавиться и от назойливых картинок в голове.

– Мммммм… – то ли с досадой вздохнула, то ли простонала девушка, предаваясь воспоминаниям о поцелуях и прикосновениях Учихи старшего к её коже. И в очередной раз перекатилась на противоположную сторону, одновременно, ощутив у себя на лице чьё-то тёплое приятное дыхание.

Быстро сообразив, что в комнате она теперь уже была не одна, Таюя нервно вздрогнула, почувствовав волнение, пошлые запретные воспоминания о близости с Итачи тут же испарились, и Хокумон резко открыла глаза. Зрачки не сразу привыкли к темноте, и даже на секунду Звуковичке померещилось то, чего она так отчаянно желала – присутствие Акацука здесь. Увидела в полумраке комнаты его красные как кровь Шаринганы, и уже открыла было рот, что бы произнести:

– Ита… – но тут же осеклась.

Заветная фраза оборвалась ровно на середине, привычные очертания напарника Кисаме в полумраке моментально растворились, и Хокумон уже хотела было подумать, что всё это ей просто приснилось, как мгновенно заметила, что оба Шарингана так и остались перед ней, никуда не девшись вслед за видением Учихи старшего.

– Ничего не говори, – прошептал другой совсем не похожий на тон Акацука голос, и тёплые пальцы одной из сильных мужских рук сначала коснулись её ярко-алых губ, а затем девушка ощутила, как вторая кисть против её воли толкнула Таюю обратно на кровать, заставляя вновь лечь.

Далее последовал страстный и нагло-дерзкий поцелуй, и только сейчас Хокумон окончательно осознала, что всё это носительнице Проклятой Печати действительно не сниться. Всего на пару секунд оторвавшись от губ полупьяного незнакомца уже почти лежавшего на ней, и тут же получив второй, ещё более глубокий и грубый, девушка наконец-то узнала обладателя таинственного Шарингана:

– С-Саске, – заикаясь на подобии Хинаты, от шока и удивления, сама не веря тому, что происходит, еле смогла выговорить Таюя, силой оторвав от себя назойливого Учиху, а затем спустя всего пару секунд опомнившись, и сообразив, что новый Каге Звука, скорее всего, её с кем-то припутал, уже в своём стиле добавила, – отъебись твою мать!!! Я – не Карин, – продолжая отталкивать мстителя.

Но это видимо не сильно ей помогло, так как Саске лишь ехидно ухмыльнувшись, продолжил то, что начал. Его рука медленно полезла под майку девушки и, крепко сжав одну из упругих грудей, проведя губами от рта Хокумон по нежной щеке до мочки уха, ответил:

– Плевать на Карин, она раздражает, я хочу тебя, Таюя, – Учиха младший произнес её имя так, как тогда в лесу во время похищения «нового тела для Орочимару» сделал это Кимимаро, сказав, что убьёт носительницу Проклятой Печати, от чего Хокумон даже стало как-то не по себе, заставив вновь вздрогнуть Звуковичку.

Третий наглый и страстный поцелуй, так и не дал сказать красноволосой и полуслова в знак протеста, а лишь с силой откинул обратно на подушку. Руки Учихи младшего, мгновенно содравшие одеяло с девушки оказались у неё на коленях, и против воли развели хрупкие ноги в стороны, что бы Саске устроившись сверху, мог поудобнее улечься на своей предполагаемой партнёрше. Прижавшись так близко, что девушка ощутила прикосновение его тёплого тела не только губами, но и сквозь одежду ниже пояса. Учиха, опять полез одной из кистей ей под майку, слегка поглаживая плоский живот Хокумон по пути к груди, а второй, грубо касаясь её правого бедра, сжал пальцы на нём так, что на коже носительницы Проклятой Печати наверняка должны были остаться синяки. Быстро сообразив, что слова уже бесполезны и нужно хоть что-то сделать, иначе ей грозил статус шлюшки нового Каге, среди Звуковиков, чего карасноволосая девушка вовсе не желала, впрочем, как и половой близости с младшим её на 2 года Саске, Таюя стала отбиваться, убирая руки мстителя из неположенных мест, при этом, не забывая изрядно материться:

–Ёб твою мать, чёртов молокосос, я сказала отьебись, у тебя ещё хуй не отрос!!! – в чём девушка уже и сама сомневалась, чувствуя слишком близко от себя ту самую часть тела, которой ругалась, и её размер, – блядь, уебан, пидор хренов, лапы на хер убери от меня!!! – продолжила орать Хокумон, прилагая все усилия, что бы отодрать цепкого и одновременно сильного Учиху от себя, который не желал, как отставать, так и сдаваться.

– Иди к чёрту, я тебе не шлюха туссуй еби Джироубо и Кабуто, ублюдок, или на крайний случай уже свою Карин, пиздобол, алкаш, молокосос, еблан!!! – в очередной раз оттолкнув подальше, удобно устроившегося на ней, Саске, и похоже не рассчитав своей ярости со всей силы врезала ему кулаком по лицу Хокумон, даже не задумываясь, что её ожидало после этого.

Получив по морде, Учиха, не привыкший к отказу, просто взбесился, ярость мгновенно разлилась по всему его телу, и, ударив Таюю в ответ, Саске громко рявкнул:

– Заткнись, стерва!!! – затем с силой, прижав оба, ловко схваченных им, запястья девушки у неё над головой, одновременно наблюдая, как резко развернувшись после соприкосновения с его рукой, лицо носительницы Проклятой Печати скривилось от боли и отвращения, а по одной из разбитых губ алой струйкой потекла на подушку кровь, быстро сорвал спальную майку с Хокумон. И, немного успокоившись, прошептал ей на ухо, будто насмехаясь, – Орочимару сдох, и теперь я здесь всем заправляю, – а затем, швырнув куски ткани от «ночной рубашки» Таюи куда-то в сторону, стал целовать в последовательности: губы, шея, грудь.

– Отвянь, сука, мне плевать, на то, что ты Каге, я не хочу с тобой ебаться!!! Отпусти или я кастрирую тебя!!! – теперь уже совсем беспомощно дёргаясь, и извиваясь под Учихой, стараясь избежать каждого его прикосновения, кричала Звуковичка, зная, что врала. Ей было абсолютно не всё равно на смерть великого Санина, и на то, что власть теперь принадлежала «наглому мальчишке», но на данный момент Хокумон, было вовсе не до этого.

– Я сказал, закрой рот!!! – грубо ухватив Звуковичку за нежный подбородок, и с силой сжав его в своих пальцах, во второй и в последний раз приказал Саске в полумраке комнаты. После чего, похотливо слизнув стекавшую по лицу девушки кровь, подарил ей очередной страстный поцелуй в губы, и вернулся обратно к груди, оставив влажную дорожку на шее языком и убрав руку от лица, стал играть с торчащими сосками.

Крепко сжимая запястья у почти обездвиженной девушки над головой, он ласкал грудь, слегка прикусывая её, не обращая совершенно никакого внимания, что до смерти перепуганная и теперь уже молчавшая Хокумон, продолжала дёргаться и вырываться, и быстро срывал с себя одежду, дыша на партнёршу тёплым перегаром от выпитого до всего этого сакэ. Вот вслед за ошмётками спальной майки красноволосой Звуковички, резко рассекая полу прохладный воздух, полетел фирменный фиолетовый Орочимаровский пояс, вместе той тряпкой, которую Учиха младший носил поверх штанов на бёдрах, а так же почти не прикрывающая его мускулистую грудь белая рубашка. Легко соскользнув на пол, где-то совсем недалеко звякнула от удара, всё это время ещё привязанная за спиной у мстителя, катана. Оставшись в одних штанах, ну и естественно всем тем, что было под ними, Саске поставил крепкий и болезненный засос на нежном бледном предплечье Таюи, где уже почти начали заживать ранки от губ Итачи. А затем медленно сполз свободной рукой по животу Хокумон вниз, и, забравшись под эластичную ткань трусов Звуковички, стал бегать пальцами там.

– АААААААААххххххххххх…………… – борясь с внезапно накатившей на неё смесью наслаждения и отвращения, трезво только сейчас осознав, что если бы Саске не был пьяным, то каждое его прикосновение, каждый поцелуй, и засос, которые он продолжал своевольно ставить поверх старых, были в точности как у Итачи, простонала девушка, – п-прекрати ублюдок, о-остановись сука!!! – заикаясь от невыносимого обилия ощущений и молотя Учиху младшего коленями в бока, но, извиваясь теперь уже не столько от неприязни, сколько от опьяняющих прикосновений внизу живота, мысленно вспоминая и представляя, как то же самое делал Учиха старший.

– МММММММММ……… Мразь!!! – уже в который раз выругалась Таюя, сквозь невольно рвущийся из неё стон, – убери от меня свои грязные лапы!!! – ещё более зло рявкнула на нового Каге Звука она, чуть сжав ноги, что бы его руке было сложнее двигаться. И, использовав от ярости даже не первый, а сразу второй уровень Проклятой Печати, ловко выдернув свои запястья из пальцев мстителя, врезала Саске локтем куда-то в области подбородка, и с силой оттолкнула, нет, даже отшвырнула носителя Шарингана прочь. Отлетев к стене, Саске больно ударился об неё головой и спиной, даже не успев сообразить, что же произошло, непонимающе встряхнул головой, дабы избавиться от боли из-за удара, и пьяными раздражёнными глазами уставился на теперь уже видоизменённую женщину его сексуальных фантазий на сегодня. Воспользовавшись тем, что Учиха на время обездвижен полуголая Таюя попыталась дотянуться до флейты валявшейся где-то под столом, но лишь только руки девушки коснулись холодного пола, так как выбираясь из-под Саске, слезть с кровати сейчас она могла только на четвереньках, Звуковичка ощутила как сильные когтистые пальцы, чуть не сломав Хокумон кость, крепко ухватили её за хрупкую лодыжку, и оставляя на коже глубокие царапины резко дёрнули обратно.

– Нет!!! – цепляясь руками за пол и безжалостно ломая свои ногти, напугано взвизгнула красноволосая девушка, уже почти рыдающим голосом, а ведь Таюя в жизни ничего и никогда не боялась, тем более не плакала.

Ровно через мгновенье по воле сильной руки Саске оказавшись обратно на кровати голыми лопатками прижатая к подушке, Хокумон стала отбиваться кулаками и коленями, но это было бесполезно. Ещё через мгновение, до ушей девушки донёсся звук внезапно появившегося из спины мстителя левого рукоподобного крыла. И многострадальные запястья красноволосой вновь оказались у неё над головой, теперь уже припечатанные этой дрянью, через секунды 3-4, показалось и правая такая же часть тела уже видоизменённого Саске, от чего Таюя даже в ужасе зажмурилась, понимая, что вот теперь, Учиха её точно убьёт. Но новый Каге Звука, кажется, и не собирался этого делать, полу-обезумевшими от гнева глазами, он ещё раз обвёл голую грудь партнёрши, и, не медля ни секунды, с такой силой сорвал с неё трусы, что на гладком упругом животе девушки даже остались пять глубоких кровавых ссадин от его когтей. Обрывки последнего клочка одежды, брошенные в ярости Учихой, полетели прочь, а вслед за ними и то, что всё ещё осталось на мстителе.

– Нет, Саске, пожалуйста, не надо!!! – вся перепугано дрожа от ужаса, широко открыв глаза, теперь уже не матерясь, а беспомощно прося, говорила девушка, предпочитавшая лучше смерть, чем подобные наказания, – п-прошу тебя, о-остановись!!! – сделала Хокумон последние усилие предотвратить эту «пытку» криком, но мститель был беспощаден.

– Ори сколько хочешь – нас никто не услышит, а если даже и услышит – тебе помогать не станет, – ехидно сверкнув обоими белоснежными клыками, прошептал «монстр» глядя в расширенные от испуга карие радужные оболочки Звуковички. И так резко вошёл в девушку, что даже давно уже не являясь девственницей, Таюя ощутила острую разрывающую боль внутри.

– АЙ!!!!!!!! – невольно вскрикнула она, сквозь проступившие на глазах слёзы, чувствуя, как по ноге стекает брызнувшая из неё тёплая кровь, которой по логике уже не должно было быть, что могло означать лишь одно – Саске своей агрессией повредил нечто внутри Хокумон.

– Нет, пусти, мне больно, пожалуйста отпусти, – теперь уже тихо, потеряв всякую надежду, остановить Учиху, бессмысленно прошептала она, вся корчась от боли, и того отвращения, которое вызывали у девушки беспомощность, и сочащаяся из низа живота алая струйка крови.

Действие Проклятой Печати из-за нанесённых повреждений тут же прекратилось, и, вернувшись в нормальный облик, Таюя безнадёжно уронила голову обратно на подушку. Однако мститель будто и вовсе не слышал всего этого – просто не обратил внимания. Так же резко как вошёл, пошевелив бёдрами, доставив своей партнёрше ещё больше боли, он с наслаждением ухмыльнулся, и, прильнув к ней так близко, что девушка аж вся сморщилась и сжалась, как новорождённый ребёнок, под ним от неприятных ощущений, и застонала вовсе не от удовольствия, а что бы хоть как-то облегчить свои страдания, начал вновь водить языком по её груди, прикусывая соски и оставляя засосы. Двигаясь в нужном для него темпе, делая вид, что не замечал боли Хокумон, Саске, грубо вонзился клыками в бледную нежную как шёлк кожу Таюи на её предплечье, почти там же, где была старая ранка после укуса Итачи, и, водя языком по голой груди Звуковички, стал жадно наслаждаться кровью огненно-волосой. Оставляя за собой мокрую дорожку, Учиха неаккуратно прошёлся губами по плечу Хокумон, очистив его от тонкой ярко-алой нити быстро сбегающей по бледной коже, от чего девушка крепко зажмурилась, борясь с накатившим на неё рвотным позывом, даже те трое идиотов из Акацуков не вызывали у носительницы Проклятой Печати большего отвращения.

– Тебе страшно, гордая несломимая, Таюя? – вопрос мстителя насмешкой прозвучал в полумраке комнаты, лишь только Учиха заметил, что его партнёрша закрыла глаза.

Когтистая рука, будто в подтверждение его слов, пробежала по голове Хокумон, пальцами перебирая её огненные пряди. А затем вместе с очередным резким рывком девушке на встречу, от которого Звуковичка снова взвизгнула, его ладонь грубо сжала одну из упругих грудей, и оставила на ней глубокие кровавые борозды, так же как и на животе, чуть раньше. Вторая когтистая кисть, безжалостно царапая бледную кожу поверх проступавших сквозь неё рёбер, медленно поползла вниз, и немного пошарив по бедру, больно ухватила за ягодицу, впившись в тёплое тело девушки. Собрав губами жидкость только что проступившую из ранок на животе, Учиха вновь вернулся к губам, и поцеловал Таюю, играя своим языком с её, тем самым буквально заставляя девушку проглотить собственную кровь. Не желая поддаваться подобным «ласкам», Хокумон попыталась укусить Саске, но у неё было слишком мало сил, что бы причинить ему достаточную боль, поэтому выходка девушки лишь ещё больше раздразнила Учиху. В очередной раз страстно соприкоснувшись с губами Звуковички, новый правитель Ото ощутил, что конец уже близок, и силы, так же как и Чакра всё быстрее и быстрее покидают его. Осталось всего пару движений бёдрами, и Саске наконец-то получил то, чего уже давно так сильно хотел. Медленно вместе с наступлением наслаждения действие его Проклятой Печати проходило: седые волосы на голове вновь окрашивались в угольно-чёрный, дурацкая метка на лице возле глаз постепенно становилась всё меньше, когти безжалостно царапавшие тело несчастной Хокумон, возвращались в свой привычный вид, крылья, так же как и всё остальное, бесследно «испарялись», растворяясь в красивом молодом теле мстителя. А девушка лишь беспомощно и теперь уже безразлично наблюдала за метаморфозой. Вот, буквально за секунду где-то за Учихой скрылась правая «перепончатая кисть», ещё спустя мгновенье, исчезла и левая, подарив полную свободу многострадальным запястьям Звуковички, ровно на один миг, дав девушке последний шанс освободиться, но в этом больше не было смысла. Да и Таюя, успевшая лишь пошевелиться, получив обманную надежду на волю, ничего бы всё равно бы не смогла сделать Саске за этот короткий отрезок времени. Ощутив, что запястья свободны, девушка неаккуратно дёрнулась под своим партнёром, всё ещё пытаясь вырваться, и вместе с очередной порцией боли, почувствовала то, чего вовсе не ожидала от сегодняшней ночи, а именно наслаждение, так отчётливо, как будто, оно было с самого начала их близости. Она громко застонала на всю комнату, голос Звуковички эхом раздался в холодных каменных стенах её спальни, заставив и мстителя тяжело вздохнуть, от неожиданного движения. Извиваясь под Саске, словно змея, от нового ощущения, девушка опять невольно пошевелила ослабшими бедрами, до безграничности удивив и одновременно удовлетворив Учиху. Зло ухмыльнувшись поведению Хокумон, и тому, что вопреки всему девушка испытала от секса с ним наслаждение, Саске в последний раз резко подался вперёд, чуть прогнувшись в спине и прикрыв хитрые змееподобные глаза от удовольствия.

– Ай!!! – уже во второй раз вздрогнув от боли и слегка прикусив себе губу, сквозь стон вскрикнула Таюя, ощутив как глубоко мститель в неё вошёл, и одновременно впившись теперь уже свободными руками ему в спину, оставляя не ровные кровавые борозды от сломанных ногтей на теле Учихи, девушка вновь дёрнулась в сладостной конвульсии тесно перемешавшейся со жгучей болью, и устало откинулась на подушку, одновременно чувствуя, как наслаждаясь видом невольно текущих по её лицу солоновато-горьких слёз кончил и Саске.

Подарив Хокумон последний страстно-дерзкий поцелуй, которому у Звуковички уже не было сил сопротивляться, мститель быстро вышел из неё. И со злорадной ухмылкой поднявшись с кровати, не медля ни секунды, стал собирать с пола свою, брошенную туда в ярости, одежду, Таюя не следила за ним, она и вовсе неподвижно лежала в прежней позе стеклянными заплаканными глазами безразлично пялясь в потолок, пока Саске шуршал своими тряпками где-то совсем рядом. Ровно через пару минут Учихи в комнате и след простыл. Только после этого сломанная и униженная Хокумон позволила себе сорваться, и в истерике разрыдавшись свернуться в позу ещё не рождённого ребёнка, крепко прижавшись ко всей измазанной её же кровью постели.

====== Глава 7. Боль ======

Яркие кроваво-красные лучи утреннего солнца уже подминались над крышами домов Ото, когда спокойно сидя на столе в своём кабинете, Саске безразлично осматривал пришедших к нему подчинённых, мельком думая о прошлой ночи с наслаждением и сожалением одновременно. С одной стороны он наконец-то получил то, что так давно хотел, с того самого дня как увидел Пятёрку Звука впервые, но у этого исполнения заветного желания была и другая сторона – сама Таюя и её чувства. Впрочем, эмоции и страдания всех окружающих совершенно никак не влияли на Учиху, но ему почему-то было не по себе от того, что он вчера сделал. Мститель рассчитывал, что секс с Хокумон был лишь дурацким физическим влечением, и, удовлетворив свою похоть, желание касаться Звуковички исчезнет, но, похоже, это оказалось совсем не так.

Войдя в кабинет, так же как и Таюя чудом выжившие: Сакон/Укон, Кидоумару и Джироубо, громко ляпнули тяжёлой дверью. От чего вздрогнув, Саске тут же оторвался от своих размышлений. А уже давно ожидавший их в комнате Кимимаро, которого благодаря своим врачебным умениям, таки смог вылечить Кабуто, молча недовольно покосился на подчинённых. Находящиеся где-то поодаль от него Карин и Суйгетсу мгновенно закончили обмен «любезностями», а Джуго недовольно хмыкнул, наблюдая за пришедшими. Дойдя где-то до середины кабинета нового правителя Ото, трое из Пятёрки Звука, скрипя зубами, невольно поклонились Саске, выражая рисованное уважение, а затем разбрелись по своим углам.

– Все в сборе, можно начинать, – ехидно ухмыльнувшись своими акулоподобными зубами, отметил Суйгетсу, так же как и Учиха, пробежав хитрым взглядом по комнате. На что в ответ лишь поймал на себе два испепеляющих его взором кроваво-красных Шарингана Саске, и тут же, спрятав дурацкую улыбочку, услышал холодный и надменный вопрос:

– Где Таюя?

– Он ещё спрашивает, – тихо на ухо Сакону/Укону с ехидством прошептал Кидоумару, явно знавший о причине отсутствия Хокумон.

Впрочем, не догадаться было сложно, вопли несчетной Звуковички эхом разносились вчера по всему логову, и сегодня с утра уже все обитатели бывшего дома Орочимару знали о том, что сделал мститель с красноволосой, и даже начали острить по этому поводу.

– Вот именно, – в том же тоне ответили близнецы, от чего Карин тяжело вздохнула, с обидой и досадой уставившись на Саске, а Кимимаро злым взглядом тут же заставил Сакона/Укона и Кидоумару заткнуться.

– Я спрашиваю, где Таюя?! – ещё громче, чем в первый раз рявкнул на подчинённых Саске, но так и не услышал дельного ответа ни от кого.

И не удивительно, вдоволь насладившись стонами и душераздирающими криками Хокумон вчера вечером, никто из присутствующих не стал следить за девушкой, что бы осведомиться о её дальнейших действиях. Это было никому не нужно, да и Звуковики достаточно побаивались Учихи, чтобы соваться в его личные дела, поэтому не рискнули даже поддержать Хокумон после случившегося, не говоря уже о какой-либо помощи.

– Я схожу за ней, – серьёзно и безразлично, впрочем как и всегда, где-то примерно через пять минут молчания первым гробовую тишину разорвал Кимимаро.

Ничего не ответив, Саске лишь легко кивнул головой в знак согласия, с растворяющимися в черноте его собственных радужных оболочек Шаринганами, и недовольно сложил руки, чтобы показать, что долго ждать красноволосую он не намерен.

Выйдя из кабинета Учихи, который по закону должен был принадлежать Орочимару-саме, по мнению лидера Пятёрки Звука, а не сопляку лишившему великого Санина жизни так легко, Кимимаро невольно поморщился, его злило то, что реабилитируясь от страшнейшей смертельной болезни шиноби ещё был не достаточно силён, чтобы убить малолетнего наглеца, посмевшего поднять руку на бывшего правителя Ото, но больше всего светловолосого раздражало, а точнее просто безгранично бесило то, что ему приходилось выполнять приказы этого наглого Шаринганистого мальчишки, и тут Кимимаро уже ничего не мог поделать. Быстро миновав лабиринтоподобные холодные коридоры логова, лидер Пятёрки Звука, оказался у комнаты Таюи. Подойдя поближе и легко толкнув дверь, Кимимаро вошёл внутрь. В глаза ему тут же бросился грандиозный беспорядок, оставленный вчера «страстной парочкой», клочки одежды на полу и вся залитая кровью кровать. Почти безразлично пробежав взглядом по пустой комнате, Кагуя сообразил, что Хокумон в спальне не было, и Кимимаро уже хотел было уйти прочь, как прислушавшись, уловил из ванной шум текущей воды.

– Таюя? – подойдя к плотно закрытой двери и грубо постучав в неё кулаком, обратился лидер Пятёрки Звука к девушке, – Саске хочет тебя видеть, – так же безразлично добавил Кимимаро, но ответа и теперь не последовало.

Из ванной лишь по-прежнему слышался звук льющихся дождём из открытого до упора душа капель, и на секунду Кагуе показалось, что ниндзя краем уха уловил слабый всхлип красноволосой Звуковички, но он тут же растворился в шуме падающей воды.

«Может этот ублюдок не только изнасиловал, но и убил её?» – недовольно предположил Кимимаро, понимая, что и такой исход событий был вполне возможен. Которому, несмотря ни на что, даже на то, что он сам частенько угрожал Таюе, всё же не хотелось найти одну из его подчинённых мёртвой. Ещё раз, только теперь уже громче, постучав в дверь ванной кулаком, Кагуя быстро сообразил, что это бесполезно, да молчание было ответом, но в данной ситуации подобный ответ его не устраивал. Выждав ещё пару секунд, лидер пятёрки Звука с лёгкостью выломал деревянную дверь одним ударом ноги, и вошёл внутрь. Но то, что он увидел, оказавшись там, было даже хуже, чем вид разгромленной комнаты. Нет, Таюя вовсе не убила себя, и даже не пыталась этого сделать, она просто молча сидела полностью голая на полу душевой кабинки, и судорожно тёрла уже давно вымытое от грязи и крови тело, от психологического ощущения отвращения как к Саске, так и к самой себе. Свернувшись в маленький бледный комок кожи и костей девушка беспомощно поджав под себя тощие ноги, безмолвно пялилась в кафельный пол пустыми, будто стеклянными, глазами, продолжая руками водить по расцарапанному повсюду телу, как будто пытаясь содрать с себя всё унижение и позор, вместе с ещё не успевшими срастись кусками кожи на ранах. Голова Хокумон была безразлично прижата к холодной стене за спиной у Таюи, ярко-красные, огненные волосы мокрыми и неаккуратными прядями сбегали по плечам и такой же изодранной груди, поддаваясь течению тёплых струй воды просто фонтаном лившихся на девушку сверху. Хокумон совсем не обратила внимания на, буквально ворвавшегося в ванну, Кимимаро, будто его и вовсе тут не было, а дверь по-прежнему была закрыта. Видимо Саске слишком сильно травмировал девушку, так как никогда не позволяющая даже краем глаза смотреть на самый мелкий разрез на её одежде ни одному из шиноби Орочимару, Звуковичка, сейчас сидела перед Кагуей абсолютно голая, совершенно не думая ни прикрываться, ни материться. Ей было уже всё равно.

«Вот мразь, дрянь, пидорас, ублюдок!!!» – мысленно выругался Кимимаро на Учиху словами Таюи, так как это оказалось даже хуже, чем он ожидал увидеть, но виду на свои эмоции даже сейчас не подал.

Кагуе было жалко Хокумон, даже при том, что раньше она его совсем не волновала. Он ожидал, что Саске, убивший великого змеиного Санина, мог сделать что-то подобное, но что бы всё было настолько ужасно, не догадывался даже лидер Пятёрки Звука. Возможно, если бы не собрание, он оставил бы Таюю в покое, хотя сомневался, что просидев здесь даже ещё часов пять, девушка смогла бы самостоятельно прийти в себя, а значит нужно было хоть что-то сделать, иначе Хокумон бы просто умерла так себя изводя, поэтому Кимимаро решил действовать.

– Таюя, нам нужно на собрание, – резко содрав полотенце с крючка и протянув его красноволосой, немного прикрикнул на неё Кагуя, что бы девушка наконец-то обратила на него внимание, но вместо желанных для Кимимаро каких-либо действий носительница Проклятой Печати лишь безразлично подняла карие глаза. И ближе притянув к себе костлявые ноги, крепко обняла их руками, чуть отодвинувшись назад, в ужасе плотно прижалась спиной к стенке душа.