Текст книги "Увидеть свет (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Однако вместо Мадлен в ресторане за столик снова подсел Саймон Рид.

– Чем обязан? – сухо уточнил Доминик, не став здороваться. Саймон совершенно точно был его врагом, и он не хотел больше церемониться с ним.

– Если убийца действительно вы, – и Рид выдержал паузу, будто проверяя реакцию на эти слова, – то я не могу не рукоплескать вам. Тонкий расчёт и поразительная аккуратность – не найти никаких улик. Остаётся надежда, что вы сознаетесь сами.

– Слышал, – Доминик не уточнил, из какого источника, это и так должно было быть ясно, – что со вторым убийцей у вас больше шансов, чем с первым. Поделитесь новостями, Саймон? Или же подозреваете меня в двойной игре?

– О нет, в последнем случае слишком много улик, и одно могу сказать точно – это были не вы, – Саймон усмехнулся.

– Сожалеете, да? – Вэйл не видел ничего смешного в этой фразе.

– Нет, даже рад, – Рид, казалось, совсем не удивился такому вопросу. – Мне бы не хотелось выяснить, что вы замешаны в столь неприятном действе.

– А, значит, убийства первого вы находите более эстетичными? – Доминик внезапно проникся к Саймону чем-то вроде уважения. Как будто в чём-то они оказались похожи.

– Они несут другой смысл, разве нет? Вы же говорили об этом, – Рид пожал плечами, в его голосе скользнула особая нотка, похоже, ирония. Как он элегантно перевёл стрелки.

Наконец принесли заказ, и Доминик, глядя на то, как официантка расставляет тарелки, заметил:

– Прежде вы упоминали о допросе, но меня так никуда и не вызывали.

– Ах, да, несчастная Саманта Ричардс… – Саймон подцепил салат и заключил: – Возможно, мы ещё обратимся к вам, но пока что это не имеет смысла. Никакой связи между вами нет, кроме разве что её работ. Но вся информация ей поступила от вашего агента, полагаю, вы знали об этом?

– Честно говоря, нет, не знал, – Доминик безразлично взглянул на Саймона. – Я не люблю эти нюансы, Алекс обычно справляется без меня. Затем я с ним и сотрудничаю.

– Вот видите, незачем было отрывать вас от дел, если только вы не хотите признаться, что рассекли бедняжке грудь и вытащили её бедное сердце на свет, – наверное, это тоже была шутка, может быть, кто-то засмеялся бы, но Доминик промолчал.

Саймон смотрел на него, точно ему было крайне интересно наблюдать, как он ест. Правда, если раньше Доминик чувствовал опасность, ждал передёргивания слов, то теперь почему-то расслабился. У Рида на уме было что-то совсем другое.

– Вы обзавелись охраной, – вдруг сказал федерал. – Чего-то опасаетесь?

– В городе орудуют два серийных маньяка, – Доминик тоже решил попробовать пошутить. – Ничего не слышали об этом, Саймон?

– Ваши ребята говорили, что заметили странного человека, который приходит в одно и то же время и наблюдает за домом, – Рид почти невинно взглянул на него поверх бокала с вином. – Вы обращали на это внимание?

– А вы допросили мою охрану без моего ведома? – это было неприятно, но после лжи Мадлен и странных оговорок друзей Доминик совсем ничего не почувствовал.

– Мы ведь не обязаны информировать вас об этом. Кстати, где вы были утром в субботу? За день до того, как обнаружили труп.

– Работал над новой картиной, – Доминик ощутил жаркое желание сунуть Риду в лицо фотографию, как будто картина могла стать достаточным основанием для того, чтобы отвести от него подозрения. Он достал мобильный и быстро отыскал изображение в галерее. – Как думаете, она будет иметь успех?

– Когда пишете, не берёте телефон, хах? – Саймон посмотрел на снимок и кивнул. – Прекрасная работа.

– Я не люблю отвлекаться прежде, чем закончу, – Доминик убрал мобильный. – Мне звонила Мадлен, позже я связался с ней.

– Да-да, – Саймону, конечно, было это известно. – Убийство произошло не в воскресенье, – он опять пристально уставился на Доминика. – В субботу.

– Я этого не знал, – Вэйл выдержал взгляд и даже не попытался пригубить вина. Сумеет ли в этот раз его честность преодолеть настороженность федерала?..

– Пусть так, – согласился Рид и принялся нарезать отбивную. – Психологический портрет убийцы… вы не увидели в нём себя?

– Нет, – Доминик вздохнул. – Предъявите мне обвинения или согласитесь с тем, что я не тот, кого вы ищете, игры меня утомляют.

– Быть может, я так и сделаю, – Рид снова улыбнулся. И не было никакой ясности в том, что именно он имел в виду.

***

Вернувшись домой, Доминик расположился в гостиной. Так или иначе, его опасения оказались не вполне корректными – никто не собирался арестовывать его без прямых улик. Наверняка свою роль сыграла публичность, или это было частью плана Саймона, но пока что можно было расслабиться.

Телефонный звонок прервал его размышления. Доминик поднял трубку, не взглянув на экран, и удивился, разобрав поначалу всхлипы.

– Мадлен? – предположил он. – В чём дело?

– Он снова здесь, – теперь она шептала, как будто боялась, что её услышат.

– Кто и где? – Доминик не спешил верить её испугу, но всё же ему было интересно узнать, что или кто оказалось способно вывести Мадлен из равновесия настолько, чтобы она набрала не полицию, а его.

– Мужчина, тот, с выставки, – она глубоко вздохнула и стала говорить спокойнее: – Помнишь, я отказала ему? А на следующий день заметила, что он следит за мной. Думала, что выдумываю. Но потом увидела его как-то вечером. Он стоял под моими окнами. И теперь… сегодня… он тоже здесь!

– Так позвони в полицию, – предложил Доминик. – Что здесь могу сделать я?

– Не знаю, ты прав, – она снова всхлипнула. – Но это так пугает.

– Как ты узнала его? Помнишь его имя? – Доминик не забыл, что её всегда успокаивали разговоры.

– Он не говорил мне своего имени, – Мадлен, видимо, прошлась по комнате. – Но я узнаю его по росту и движениям. В нём есть что-то жуткое. И мне просто страшно…

– Звони в полицию, – снова напомнил Доминик. – Даже если это обычный сталкер, они могут и должны разобраться с этим.

– Хорошо, – и она повесила трубку.

Доминик же поднялся в спальню и выглянул в окно – однако тот, кто следил за ним, взял выходной.

Неприятное подозрение закралось в душу Доминика, но он не стал его додумывать.

***

Рик позвонил в субботу с утра, когда Вэйл дожёвывал завтрак.

– Ночью они взяли второго, – восхищённо заговорил он. – Благодаря Мадлен! Отпечатки пальцев сошлись! Ты понимаешь, что это значит, Доминик? Он нацеливался на твою супругу!

– Что? – Вэйл почувствовал запоздалую волну ужаса. Выходило, что вчера полиция задержала сталкера, следившего за Мадлен, и это оказался убийца? Второй?..

– Неужели ты не понимаешь? – Рик помолчал секунду, но потом продолжил: – Я думаю, ты всё ухватил. Есть неоспоримые улики. И знаешь, я присутствовал при обыске квартиры. Там твои картины – фотографии в рамках и даже подлинники…

– Как его зовут?

– Лоуренс Норт, – отозвался Рик. – Слышал такое имя?

– Помню фамилию, он хотел купить The Light, но не смог предложить достойную цену, – Доминик спешно глотнул чая. Убийца находился так близко от него.

– Анхелика тоже знала его довольно хорошо, – Рик внезапно понизил голос. – Ты можешь поинтересоваться у неё сам, если хочешь. С тобой она будет более откровенна.

– Он признался?

– Нет, пока что нет, – Рик вздохнул. – Мне пора, я не спал всю ночь.

Едва он отключился, Доминик задумчиво взглянул на часы. Он помнил приблизительный распорядок дня Анхелики: в субботу ей следовало звонить не раньше полудня. Нужно было непременно договориться о встрече. Конечно, на особенное доверие не стоило и рассчитывать – секреты Анхелика хранить умела, но всё же можно было отыскать в её словах хоть что-то.

Теперь Доминик нисколько не сомневался, Норт пытался вести диалог именно с ним, адресовал каждый свой шаг именно ему. И с одной стороны, это было страшно, а с другой – наводило на мысль, что и первый убийца сумел расшифровать послание и откликался на него.

– Почему Мадлен? – спросил Доминик вслух, точно кто-то мог тут же ответить. – Почему ты хотел убить её, какой картиной желал сделать?

Необходимо непременно увидеться с бывшей женой! Личное свидание как будто бы могло что-то прояснить. И, наверное, ей нужна сейчас поддержка.

Доминик пометил в планинге, что должен созвониться с Анхеликой и назначить ей встречу, а также что требуется вызвонить Мадлен, но всё это никак не помогало хоть немного взять себя в руки. Он был взволнован, тронут до глубины души и в то же время испуган развернувшейся ситуацией. Может быть, Норт жаждал пообщаться с ним лишь потому, что тоже считал убийцей? Пытался найти равного?

Это бы ничуть не порадовало. И Доминик поднялся в студию, чтобы снова найти душевное равновесие среди своих работ.

***

С Анхеликой Доминик сумел пересечься только в понедельник, для этого пришлось приехать в галерею. Де Савар встретила его у входа и увлекла в собственный кабинет, обставленный стильно и строго, без вычурной роскоши. Они расположились у стеклянного столика, и Анхелика некоторое время молчала, а Доминик рассматривал её.

Не изменяя себе, де Савар по-прежнему выбирала чёрное, но сегодня казалось, что она излишне бледна. И Доминик едва не спросил о здоровье, но тут заглянула её помощница и внесла поднос с вином и закуской.

– Спасибо, – кивнула ей Анхелика и перевела взгляд на Доминика. Помощница почти бесшумно покинула комнату.

– Мне неприятно начинать этот разговор, – признался Доминик. Ему казалось не совсем удобным задавать какие-то вопросы напрямик, сразу. Анхелику он слишком уважал, чтобы говорить с ней так, как мог себе позволить с другими людьми.

– Что ж, значит, дайте сделать первый ход мне, – усмехнулась она. – Полиция была здесь. Показывала мне фотографии раньше, а вчера они даже пришли ко мне домой – рассказать о Норте. Он не коллекционер, обычный посетитель, который ничем меня не привлекал, хотя и был чрезвычайно навязчив.

Вэйл пригубил вина, и терпкий букет заставил его слегка улыбнуться. Де Савар знала толк в алкоголе.

– Он хотел купить The Light.

– У бедняжки не было на это средств, – Анхелика только качнула головой. – Я слышала о предложении от Алекса. Обычно он держит меня в курсе по поводу того, какие картины нравятся людям. Тот случай был столь вопиющим, что мы посмеялись. Знаю, что он всё-таки получил эскизы?

– Мечтал так от него отделаться, – пожал плечами Доминик.

– О, чуткое сердце истинного творца, оно всегда чувствует, где скрывается демон, – она почти нежно взяла тарталетку и откусила кусочек. – Жаль, мы утратили возможность расшифровывать такие интуитивные понимания.

– Нельзя не согласиться, – Доминик снова посмотрел на неё, отмечая всё новые признаки усталости. – Один пойман, но в этом лесу есть другой волк.

– Так вы волнуетесь на этот счёт? – она вздохнула. – Увы, в нынешнем сезоне открыт сезон волчьей охоты…

– И охоты на волков, – дополнил Доминик. – Федералы…

– Хотят выставить волком вас, Доминик? – она засмеялась. – Это было бы пикантно. Я даже согласилась бы поверить – на денёк, не больше, – ведь тогда все ваши картины вчетверо взлетели бы в цене. Но, увы, здравый смысл не позволяет мне так заблуждаться.

Это успокаивало. Анхелика как будто оставалась на его стороне. Теперь можно было задать хотя бы один прямой вопрос.

– Слышал, что вы знакомы с Нортом достаточно хорошо…

– Не так хорошо, чтобы рассмотреть, каков он внутри, – Анхелика подняла бокал и вгляделась в то, как вино преломляет свет. – Он был назойлив. Потому я и познакомилась с ним. Это ваш фанат, Доминик, пожалуй, самый большой из всех. Буквально мнящий вас богом. Конечно, каждый творец – своего рода демиург. Но он едва ли не собирался создать религиозный культ…

Она сделала глоток, и Доминик тоже поднял бокал. Услышанное повергло его в шок.

– Дело в том, что вы его совершенно не замечали, а ведь он был вам верен и предан, – она вновь улыбнулась уж слишком понимающе.

– Я должен был о нём знать? – спросил он.

– Возможно, – она развела руками. – Не могу сказать, что у него в голове. Но полагаю, вас ещё пригласят к нему. Он обязательно попросит об этом… И… Доминик, не отказывайте ему. Это поможет.

– Следствию? – Вэйл представил себе, что взглянет в безумные глаза убийцы. – Я не хотел бы с ним встречаться.

– Считайте, что это мой старческий совет, – Анхелика редко апеллировала к своему возрасту, и Доминик не мог не запомнить такого.

– Может быть, у вас есть мысли по поводу первого убийцы?

– О, этот человек меня очень интересует, – теперь де Савар отставила бокал в сторону. – Узнать его мысли весьма интересно. Но я не могу предположить, кто это. Я часами просматривала плёнки с видеокамер, чтобы найти, который посетитель – тот самый. Наверное, я не обладаю должным чутьём.

Вероятно, следовало бы попросить взглянуть на записи, но Доминик не чувствовал себя в праве. К тому же у него был и ещё один вопрос.

– Вы никогда не говорили мне о встречах с Мадлен, – заметил он, не задумавшись, что слишком резко меняет тему.

– Неожиданно, – склонила голову к плечу Анхелика. – Мы сдружились ещё до вашего развода, и после Мадлен скрашивала моё одиночество. Она стала более терпима к искусству, чем раньше. Ведь Норт охотился за ней? Какая была бы трагедия…

В этих словах Доминик уловил какую-то странную эмоцию: Анхелика и в такой ситуации оказывалась отстранённой, невовлечённой. Она была наблюдателем и созерцала всё как действо нескончаемого спектакля.

– Почему Мадлен? – он задал вопрос больше самому себе, но Анхелика ответила:

– Это ревность, именно она.

Он не попросил пояснения, хотя не совсем понял этот момент. Нужно было обдумать, разложить всё по полочкам, но так не хотелось погружаться в размышления, что Доминик перевёл разговор на другую тему.

***

Анхелика, конечно, была права, и его действительно вызвонил Саймон Рид.

– Мне требуется ваша помощь, – начал он спокойно, – вы должны поговорить с Нортом.

– Зачем? – уточнил Доминик.

– Иначе он не станет сотрудничать со следствием, – пояснил Саймон. – А это было бы нежелательно.

– Что ему нужно от меня?

– Это мне тоже интересно, – усмехнулся Рид. – Так вы приедете?

Выбора на самом деле не было. Доминик согласился появиться на следующий день.

***

Никакой ритуал не помог справиться с собой и уснуть в ту ночь. Доминик бесконечно прокручивал в голове все свои мысли, рассматривал и взвешивал все ощущения. Он пытался найти в себе ответ, как теперь относится к Норту. Анхелика была уверена, что именно он стал причиной, побудившей Норта к преступлениям, но всё же мозаика не хотела складываться в полной мере.

Доминик пересмотрел фотографии, стараясь уделить внимание каждой детали. Пусть это и было неприятно, но среди застывших отображений ужаса крылся какой-то ключ, который пока что Вэйл упускал.

К утру Доминик чувствовал себя измотанным и озлобленным. Однако он обещал Саймону приехать к десяти. Вести машину в таком состоянии он не решился, потому вызвал такси, а охрану отпустил, не находя больше никакой угрозы и как будто бы не нуждаясь в алиби.

Саймон Рид, похоже, сразу заметил его состояние, стоило только войти в помещение.

– Утра, – поздоровался он. – Нездоровится?

– Плохо спал, – дёрнул плечом Доминик. – Есть какие-то нюансы, которые мне следует знать?

– Мы записываем ваш разговор, – охотно рассказал Рид. – Если у вас получится, выведите его на рассказ об убийствах.

– Я не представляю, что он хочет со мной поделиться, – вздохнул Доминик. – Но я готов.

Саймон кивнул и проводил его в комнату допроса. Норт ждал там.

***

Едва Доминик сел, как Лоуренс подался вперёд. Его глаза блестели слишком ярко, хотя больше ничего примечательного в его облике не оказалось. Во всей же фигуре скрывалось напряжение, он точно был пружиной, которую чересчур сильно сжали. Однако Вэйл не взволновался – Норта надёжно сдерживали наручники.

– Вы… – он прошептал едва слышно.

– Лоуренс, – чуть кивнул Доминик, почувствовав внезапно волну гадливости. Он никогда не жаждал ассоциироваться с богом, он никогда не мечтал получить паству, трепетно внимающую каждому его слову. Но Норт смотрел на него так, точно испытывает настоящий религиозный экстаз прямо сейчас.

– Вы… знаете моё имя! – он неподдельно восхитился, но сразу же замолчал, склонив голову набок. Будто обдумывал, что сказать.

– Зачем вы хотели видеть меня? – сдержал порыв уйти Доминик.

– Я… о… – у него словно не было слов. – Я… всё-таки сделал это!

– Например? – уточнил Доминик, больше для того, чтобы федералы получили то, на что рассчитывали.

– Ваше внимание! – он перевёл дух. – О, я так об этом мечтал. Допрыгнуть до вашего седьмого неба нелегко, – тон его голоса неуловимо изменился, точно Лоуренс решил обвинить Доминика. – Привлечь вас едва ли возможно, я знаю! Это стоит дороже, чем все ваши картины… – он прикрыл глаза и снова зашептал, быстро-быстро: – Мне пришлось заложить дом, чтобы купить хотя бы эскизы! Я так старался как-нибудь… Я не сразу понял, что делать. Я писал вам, но никто не отвечал, никогда, почему?

– Я не завожу переписку, – отозвался Доминик. Он не получал писем Норта, наверняка те исчезали, ещё попадая в руки агента.

– Не заводите, – Норт уставился на него пристально и немного зло. – Но почему-то сразу отреагировали на преступления! Чем тот был лучше?! Кто он? Вы знаете его?! Почему вы решили разговаривать о нём с этой идиоткой-блоггершей?

Доминик промолчал, и это оказался правильный ход – Лоуренс распалился сильнее. Он почти закричал:

– Это ваша вина, Доминик, вы – как грозное божество – потребовали от меня жертв! Жертвоприношение… Только оно обеспечивает благосклонность бога… – он опять потерялся, затих.

Вэйл тихо вздохнул и спросил:

– Дюваль… Кто он? Почему вы его выбрали?..

Лоуренс истерически засмеялся.

– На выставке в галерее у меня бывали самые счастливые минуты. Там я мог смотреть на ваши труды, на ваши откровения. И иногда – видел и вас! Вы всегда уходили на своё… на небеса… – он прикрыл глаза и дальше продолжал монотонно, без всякого выражения: – Но Анхелика нашла какого-то молодого выскочку. Она выделила ему лучшее место в зале, его мазне. А этот Дюваль так откровенно пялился на The Light, пожирал глазами, как обнажённую женщину, – тут в его голосе снова прснулось нездоровое возбуждение: – О, я уверен, он получал совсем не эстетическое наслаждение! Он буквально насиловал вашу картину. И вы… вы… Просто прошли мимо! – глаза Лоуренса распахнулись чересчур широко. – Что мне оставалось делать?!

– И что вы сделали? – перебил Доминик.

– Я свершил правосудие. Я избрал Дюваля в жертву, сделал его священным агнцем!

Вэйл смотрел на Лоуренса, и ему казалось, что этот человек уже не предстанет перед судом. Было абсолютно ясно – он одержим странными идеями, он болен. И спрашивать дальше бесполезно.

Впрочем, Норту больше не требовались вопросы. Он начал рассказывать охотно, жестикулируя, подаваясь вперёд, насколько мог:

– Вы обратили внимание ещё тогда, я знаю. Но нужно было закрепить успех, мне хотелось показать, что я рядом с вами. Что я могу… достоин подняться с вами, стать, возможно, вашим жрецом! Для этого требовалось выполнить более серьёзную задачу. Это как с посвящением, – он облизнулся, – со ступени на ступень нельзя перейти просто так. Я выбрал этюд, который совершенно точно видели только избранные. Он – для тех, кто стал богами Анхелики… Я познакомился на выставке с этой женщиной не случайно. Я знал, кто она.

Доминик чуть насторожился, насколько он помнил, об этой жертве так ничего и не нашли, её никто не опознал.

– И кто же она? – задал он вопрос, подталкивая Норта раскрыть карты.

– Есть достойные люди и недостойные, – пояснил Лоуренс. – Есть те, кто сознаёт, что такое – стоять рядом с богами, и те, кто ничего не понимает. Они не чувствуют великой чести. Они пыль! Любовница Анхелики, Равьяна Коллин, даже не думала о том, чего именно сумела коснуться!

Доминик вспомнил эту девушку – её нервные движения, извиняющийся взгляд. Она была много моложе Анхелики, почти ничего не смыслила в искусстве и исчезла, когда де Савар устала от неё. Вэйл полагал, что Коллин уехала, он не мог и подумать, что та вдруг появится на выставке.

– Я узнал её сразу, – шептал Норт. – Спросил, почему они расстались с Анхеликой. Нужно было видеть её глупое лицо! Она испугалась, но я предложил всё обговорить за чашкой кофе. Так и случилось. Она стала прекрасной жертвой, искупила свою вину кровью.

– А потом?.. – Доминик потёр висок. Картина, что вырисовывалась теперь, напоминала уродливый шарж.

– Ах, потом… – Норт вдохнул побольше воздуха. – Я принял своё предназначение, да. И вспомнил о Мадлен. О, она была виновата куда сильнее, чем все остальные. Мне пришлось поискать информацию, я даже не знал, как она выглядит. Но повезло, да, ведь божественное провидение всегда помогает тем, кто истово верует. Я отыскал интервью с ней, давнее интервью.

– Что? – Доминик не удержался от восклицания. Ему показалось, что голова взорвётся от боли, а перед глазами уже заплясали красные точки. То ли это был приступ мигрени, то ли отвращение воплотилось в физический дискомфорт.

– «Как это – быть женой Доминика Вэйла», – ехидно назвал статью Лоуренс. – Дешёвка! Какая же она дешёвка! Так я узнал о «Вечной любви». Нужно было сообщить, нужно было раскрыть вам, что я совсем близко, что я искуплю грехи беспутной женщины. Но сначала пришлось подобрать другую жертву.

– И кто это был? – Доминик уже подумал, что сойдёт с ума за компанию с Нортом, и тут Лоуренс неловко засмеялся.

– Мадлен живёт в отеле, – бросил он отрывисто. – Её горничная… Она много рассказала мне, прежде чем стала жертвоприношением. Но я не спросил… не спросил имя. Простите, простите…

– Следующей должна была стать Мадлен? – зачем-то уточнил Доминик, хотя самым большим его желанием было встать и уйти.

– Я… я… мечтал попробовать воссоздать одну из ваших работ, – Лоуренс опустил голову, рассматривая свои руки.

– Плагиатор, – припечатал Вэйл, сам не понимая зачем. Он встал и едва не пошатнулся от внезапно нахлынувшей слабости.

– Это вы…

– Ни одно божество не принимает в жертву краденого, – бросил Доминик, отнюдь не уверенный в своих словах. Впрочем, на Норта это подействовало ужасающе – он тут же сжался и почти заплакал.

Вэйл поспешил выйти. Саймон Рид тут же кинулся к нему.

– Вы действительно раскололи его, – похвалил он, протягивая руку для пожатия.

– Мне дурно, – ответил на это Доминик. – Я должен немедленно уйти отсюда. Он болен… Невероятно и страшно болен.

– Теперь мы знаем имена жертв… – Рид вздохнул. – Наверное, вы правы, он абсолютно болен, но я не могу этому сочувствовать…

– Я и не сочувствую, – повысил голос Доминик. – Отвратительно. Нельзя такому сочувст-во-вать, – он произнёс раздельно, будто желал впечатать слово как можно глубже. – Я ухожу.

Саймон посторонился, пропуская его к двери.

– Вы нам очень помогли, – сказал он, только Вэйл уже не повернул головы.

***

На улице ему немного полегчало, и он решил пройтись, чтобы успокоиться. Приступ головной боли почти исчез, а оставшееся едва заметное гудение хорошо лечилось небольшой прогулкой.

Если когда-то – в самом начале этой кровавой драмы – Доминик думал, что желает стать ближе и понять первого убийцу, но оказавшись в ситуации, когда кто-то слишком сильно жаждал быть рядом с ним, он мечтал стереть эту часть своей жизни из памяти. Вместе со всеми размышлениями. Ничего притягательного не осталось. Больше не хотелось знать, что на душе у творца, сделавшего утраченную жизнь искусством.

Может, тот тоже всего лишь ищет внимания?

Доминик шёл по улице, совсем не глядя по сторонам. Ему казалось невыносимо жалким превращать творчество в инструмент получения внимания. Он никогда не мог себе представить, как это – творить ради чужого одобрения, чужой благосклонности. И если раньше он знал, что некоторые очень падки на такое, то теперь полностью переосмыслил это. И признал отвратительным, ничтожным, гадким. Разве это не низводит любое искусство в ничто?..

– Доминик! – раздался знакомый голос.

Вэйл поднял голову и увидел того самого нелепого хирурга. Ему не понравилась эта встреча.

– Я тороплюсь, – сказал он вместо приветствия.

– Но я… О, чёрт, – Терри растерянно взлохматил волосы. – Можно ли рассчитывать… На ужин? – он замялся. – Думал поговорить с вами об искусстве. Вы… открываете целый новый мир!

– Не в ближайшее время, – Доминик чуть отступил назад, заметив, что Терри странно сунул руки в карманы, точно решил что-то вытащить.

– О, простите, – его лицо исказилось, но Вэйлу было не понять, что значит такая гримаса. – Вызвать вам такси?..

Доминик сделал ещё шаг назад и нашарил в кармане телефон, зло бросив:

– Я как раз собирался.

– Простите, – Терри глянул куда-то выше Доминика и тут же отвернулся. – Пойду… До встречи.

Он быстро пересёк улицу и скрылся в подворотне. Вэйл посмотрел назад – там висела видеокамера – беспристрастный чёрный зрачок её уставился прямо ему в лицо. Доминик пожал плечами и набрал номер такси. Прогулка более не имела смысла, теперь лучше было уехать отсюда поскорее. Сказывалась и бессонная ночь. Доминик твёрдо решил отключить телефон и улечься в постель, едва только доберётся до дома.

Комментарий к 13

И осталась только одна глава!

========== 14 ==========

Буквально на следующее утро Мадлен позвонила сама. Было рано – для неё, а Доминик только что позавтракал и намечал план на день.

– Наверное, это прозвучит странно, – сказала она торопливо, – но нам всё-таки лучше увидеться. Мы похожи на детей, которые боятся взглянуть друг другу в глаза…

– Я как раз хотел запланировать совместный обед, – прервал её Доминик, про себя отметив, что если кто и похож на ребёнка, то точно не он. Это ведь именно Мадлен настаивала на отсутствии каких бы то ни было встреч. Он прекрасно помнил этот момент. Впрочем, напоминать он не стал, хотя прежде и высказался бы прямо. Теперь же он словно получил право не говорить ей всего, что думает. Для него это был единственный вариант лжи.

– Хорошо, – его реакция наверняка немного сбила её с толку. – Я думала расспросить тебя… Но лучше лично, да… Я уезжаю послезавтра, Доминик.

– Мы можем повидаться сегодня, – отозвался он сразу. – В том ресторанчике, что почти напротив галереи Анхелики. Вероятно, ты знаешь его.

– Я там часто обедаю, – призналась она. – Бываю в городе временами и… снимаю одну и ту же квартиру. В соседнем здании.

«Зачем ты говоришь мне это?» – мелькнула мысль у Доминика, и он тут же обвёл в планинге имя Мадлен.

Не дождавшись ответа, она вздохнула и сама назвала время:

– Мне будет удобно около трёх часов. Надеюсь, тебя не слишком затруднит?

– Я приеду, – Домиником овладело странное чувство, и он отключился первым. Никогда прежде он не делал этого, но сейчас нужно было поступить именно так.

***

Она была в красном. Столь неуместно и вызывающе, что Доминика передёрнуло. Он всмотрелся в её черты, отмечая метаморфозы – стрижка, конечно, стала другой, да и цвет волос изменился. Уголки глаз словно чуточку опустились, и рот не улыбался уже так легко. Мадлен не постарела, эти перемены не относились к возрасту, они говорили о новом опыте, новых мыслях. Это была Мадлен, которую он совсем не знал.

Он сидел за столиком, ожидая, когда же она заметит его, когда подойдёт, а она стояла, растерянно поглаживая пальцами клатч. Но наконец этот момент схлынул, и…

– Доминик! – она стремительно прошла через зал и опустилась перед ним, уложив клатч на стол. – Рада видеть тебя.

Но он был не уверен, что в её глазах отразилась радость. Это было что-то совершенно другое, может, и противоположное. Мадлен как будто бы стала опасна, даже её прозрачные, светлые, такие глубокие глаза, которые он сравнивал с ключевой водой, теперь казались желтоватыми, поблёкшими, точно источник замутился.

«Может, я всего лишь переношу на неё своё недовольство?»

– Я уже заказал, – начал он вместо приветствия. – Ты хотела поговорить о чём-то конкретном?

– Нет, – она пожала плечами, разом потеряв всю уверенность. – Только посмотреть на тебя.

«Не говори мне о любви, – мысленно попросил Доминик. – Ничего подобного…»

– Наверное, ты считаешь меня лгуньей теперь, – она взглянула на него так пронизывающе. – Может быть, так и есть. Я обещала тебе уехать, но на самом деле… Нет, я не осталась. Всего лишь приезжаю время от времени. Живу – здесь, – она кивнула на видневшееся за окном здание. – Узнаю о тебе. Разве это ложь?

Он не подобрал слов, но Мадлен смотрела на него и, конечно, нашла нужные сама.

– Ты мне небезразличен, Доминик. И никогда не будешь. Ты – моё прошлое, тот, кто в чём-то сделал меня. Я не могу это забыть или вычеркнуть из жизни. И надеялась, что ты не вычёркивал меня.

– Нет, – он отвёл взгляд. Нельзя было сказать, что он не пытался, но что-то невозможно стереть, потому что остаются следы, шрамы, если угодно.

– Я подумала именно так, когда ты позвонил.

Он вспомнил, как успокоился тогда, узнав у Мадлен ответ на вопрос. Теперь он ни за что не поверил бы ей. Потому что было гораздо проще считать человека паталогическим лгуном, чем гадать, в какой момент он действительно солгал.

– Анхелика… много говорила об этих… – Мадлен точно не могла произнести «убийства», – она видела фотографии. Пойман один, кто же тогда другой, почему он… делает это?

Доминик равнодушно глянул за окно, на солнечный свет, заливший улицу, на людей, спешивших мимо стеклянной витрины ресторанчика.

– Он что-то дарит, – говорить это Мадлен оказалось невероятно легко. – Не знаю, что конкретно, но в этом есть какой-то высший смысл. Он уважает каждую жертву.

Где-то на краю сознания будто бы порвалась тонкая ниточка. Доминик едва ли не услышал щелчок этого разрыва. Он ухватил что-то важное. Что-то, скрывшееся за словом «уважает».

– Мигрень? – озаботилась Мадлен, и Вэйл понял, что она слишком пристально всматривается в его лицо.

– Нет, ничуть, просто кое-что вдруг прояснилось, – отмахнулся он, хотя чтобы обрести настоящую ясность, нужно было немного поразмышлять.

Тут принесли заказ, и Вэйл заставил себя отвлечься на еду и пустую болтовню Мадлен, которая поспешила сменить тему, как будто испугалась, что разговор о «творце» травмирует Доминика.

Однако в какой-то миг мысль слишком увлекла, и Доминик перестал слушать, перебирая в памяти всё, что как-то связывалось со словом «уважает». Он словно что-то увидел в траве, как бывает, когда пытаешься поймать ящерицу. Или, если на то пошло, когда выслеживаешь другого зверя. Как бы там ни было, но он что-то совершенно точно нашёл.

И стоило подумать ещё, как перед глазами встал Терри Асскольд.

– Доминик? – одёрнула его Мадлен. – Надеюсь, тебя отвлекла идея картины?

– Анхелика не показывала тебе фотографию моей новой работы? – переспросил Доминик.

– В последние дни она всё время занята – полиция, выставка. Она не желает встречаться со мной, – Мадлен грустно улыбнулась.