Текст книги "Играя за кулисами (СИ)"

Автор книги: raksha_satana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Слова главрежа проникали в сознание, но отклика не находили, будто застревая в густой тягучей пелене какого-то механизма защиты. Тристан не предполагал варианта развития событий, когда придется душу перед Джеймсом раскрывать, тем более вот в таких обстоятельствах. И любой выход проигрышный, хоть признаешься, хоть нет. Во всяком случае врать в глаза, когда под носом неопровержимые доказательства, это что-то или совсем детское, или очень изощренное. Бенсон вздохнул и поднял на Андерсона глаза.

– Фото настоящие.

– Так. Понятно, – Джеймс поднялся на ноги и прошёлся взад-вперед по кабинету, держась за затылок. Может быть, он ожидал сопротивления? – Значит, Тейлор не совсем псих, ну хоть что-то радует. Дааа, заигрались вы, ребята…

Шаги главрежа глухо звучали, отбивая ритм, похожий на барабанный бой. Внимание, смертник, идет смертник.

– Ладно, уже все сделано. Что мы теперь имеем? Олдридж наверняка будет все отрицать, Макадамсу такие слухи вообще погоды не сделают, он и похуже переживал, но только в случае, если Джереми их не подтвердит. А он не подтвердит, правильно?

Тристан молча кивнул. В этом сомневаться вряд ли приходилось, Джереми не был самоубийцей.

– Тогда это все упрощает. Ты просто воздержись от комментариев на эту тему, а я все переведу к Тейлору, если пресса прицепится, дам им альтернативную картинку его ухода из труппы, никак тебя при этом не касаясь. Вот же сукин сын маленький, зубастый какой оказался. Смерть ему играть не дали, видите ли!

Джеймс с досадой стукнул ладонью по столу.

– Ну ладно, разобрались и отлично. Иди, переодевайся.

Бенсон в полнейшем коматозе встал и на негнущихся ногах пошел к двери. Осмысление ситуации снова и снова накрывало его, рождая полный спектр эмоций от паники до какой-то истеричной радости, которая неизбежно возникает, когда вдруг раскрывается тягостная тайна, пусть и не по воле ее хранителя.

– Тристан, – голос Джеймс остановил Бенсона у самого выхода. – Я не претендую на роль советчика, но с Джейн ты все же поговори. Может, она не знает еще, придумай, как ей это объяснить. Она человек непростой, но не унижай ее враньём. Скажи правду. Она заслужила.

Похожая нотка горечи звучала и в словах Джейн, когда она говорила об Андерсоне. Так ли спокоен был на самом деле главреж, как хотел показать? В любом случае, в ту минуту Тристан не готов был об этом задумываться.

Едва за ним закрылась дверь, Бенсон потянулся за телефоном. Нужно было быстро позвонить Джереми и обсудить ситуацию, выяснить дальнейшие действия любовника. Что-то подобное с ними уже происходило и кончилось все почти двумя годами болезненного и бессмысленного разрыва. Ну не может же и теперь все также кончиться, это уже похоже на злой рок.

Как оказалось, Тристан опоздал: на смартфоне уже висело несколько новых сообщений от Джереми, суть которых заключалась в том, что он видел статью с интервью Тейлора, и им срочно нужно было поговорить. Тристан и не собирался откладывать этот разговор, так что он тут же направился по коридору в сторону служебного выхода, подальше от лишних глаз и ушей. Ничего, сейчас они во всем разберутся. И в эту секунду меньше всего можно было ожидать, что из коридора, ведущего к гримеркам, внезапно появится Джейн. Тристан столкнулся с женой буквально нос к носу и оказался застигнут врасплох, все же рассчитывая, что хоть пара часов форы у него есть. Джейн с виду была само спокойствие, вот только плотно сжатые губы и чуть сдвинутые к переносице брови выдавали в ней медленно нарастающий гнев.

– Поскольку дома ты не ночевал, у меня не было возможности поговорить утром. Значит, придется сейчас, – Ноги в узких светлых джинсах заняли воинственную позицию на ширине плеч, пресекая любые попытки мужа ускользнуть, и глаза сверкнули недобрым огнём. – Ничего мне объяснить не хочешь?

– Давай дома поговорим, – невовремя все это, очень невовремя. Но у Джейн было другое мнение.

– Нет, сейчас! – Тристан оказался прижат спиной к стене, при том, что Джейн была почти на голову ниже мужа. – Это правда?

– Что именно? – попытка говорить тихо не увенчалась успехом, и звук голоса разлетелся по пустому коридору.

– Не придуривайся! Фото эти идиотские, правда? – Джейн сверлила мужа взглядом всего несколько секунд, а затем внезапно отступила назад. – Господи, Тристан, как ты мог?!

Что именно мог? Изменять жене с мужчиной? Жениться на ней, зная, что никогда не полюбит? Говорить о любви Джереми и неизменно возвращаться домой к семье? Тристан не питал иллюзий: в более мерзком и недостойном облике предстать было нельзя. Хорошо, что по крайней мере родители в Грейсфилде подобной прессой не увлекаются, хорош им показался бы сыночек, ничего не скажешь. А что касается Джейн… Враньем и отговорками ситуацию не спасти, да и опостылело скрываться. Стоило рассказать все, как есть.

– Я, по-моему, все сделала для того, чтобы упростить нам жизнь. Я не задавала вопросов, где ты и с кем, не просила мне отчитываться. Тебе только и нужно было, что сохранить все в тайне и не втягивать в свои интриги меня и Френсис! Ты о дочери вообще думал, когда влезал в это?!

Это было, мягко говоря, неожиданно. Тристан ожидал каких угодно обвинений, но, как выяснилось, основная претензия жены была совсем не в измене, а в том, что он на ней попался! Совсем не классическое развитие скандала, хотя, чего уж там, у них и семья не очень классическая. А вот слова о дочери его больно резанули.

– Френни это никак не коснётся, Джейн, не говори глупости. И это не интрига…

– О, ну конечно, это же в корне меняет дело! У тебя, значит, большая любовь, и я должна проявить понимание, да? Ко мне бы кто его проявил! А насчет Френни ты ошибаешься, – Джейн ткнула пальцем в грудь мужа и с досадой покачала головой. – Всем плевать, какие там у тебя чувства, ясно? А вот твой ребенок вынужден будет жить с вот такой правдой: папа загулял с мужчиной и ушёл из семьи! Нормально это?

– Да кто тебе сказал, что я ухожу?! – Тристана постепенно накрывало похмелье от случившегося и истинная цена этих проклятых фотографий. Джейн горько усмехнулась.

– Не ты уходишь. Это я уйду. Не могу я так, Тристан.

Она спрятала лицо в ладони и застонала, пытаясь успокоиться, но плечи ее подрагивали. Ясное дело, сдавали нервы. От прикосновений мужа она увернулась.

– Не надо. Ты знаешь, наверное, так даже к лучшему. Сколько бы еще мы изображали счастливую семью? Я ради Френсис не ушла бы никогда, да и ты тоже, я понимаю. Но сейчас, вот так, не смогу я. Дай мне хоть остатки гордости сохранить, совсем, знаешь, не хочется, чтобы все на меня смотрели и видели прикрытие для мужа-гея. А так и будет, сам знаешь. И Френни это ни к чему. Черт, только ведь все наладилось… И роль главная у нас, и все хорошо было…

Тристана разрывало от жалости и стыда. Видеть слезы жены, друга, с которой как бы то ни было, а вместе жили, отношения строили, поддерживали друг друга. И ведь ничем не утешишь, любая попытка выглядела бы теперь издевкой.

– Мне очень жаль, что все так… – лучше заткнуться, вот только этих шаблонных извинений не хватало.

– Да я знаю. Я тоже виновата, знала же, что вечных тайн не бывает. Что уж теперь… Мы с Френни пока к моим родителям переберемся, ты не думай, я тебя с ней разлучать не буду, можешь видеться с ней, когда хочешь. Но так будет лучше. И тебе надо с собой разобраться…

Джейн запнулась, подыскивая какие-то слова, но потом только бессильно махнула рукой и пошла по коридору в сторону гримерки. Тристан закрыл глаза и, прислонившись затылком к стене, сполз на пол. Ощущение от того, что опускаешься на самое дно, как-то неожиданно проясняется сознание, может быть, от безысходности даже начинают появляться нелепо хорошие мысли.

Все будет хорошо. Это можно пережить, все нормально будет. Да, случилось, да, никто не ждал, но это же не конец, верно?

Конечно, это был не конец. Впереди еще было столько всего. Разговор с Джереми, после которого любовник исчезнет на несколько дней, а потом предложит на некоторое время прервать всю связь, пока слухи и разговоры не утихнут. Ультиматум Макадамса или его дочери, ясное дело. Как и интервью, которое по прошествии недели Джереми даст одному уважаемому изданию, где полностью опровергнет всякое подозрение его в неверности жене и однополых связях. А потом будет ночной звонок и его клятва Тристану, что все это делается исключительно ради них, чтобы никак не навредить ни жизни, ни карьере.

О, Тристан это, конечно, поймёт. Поймёт он и желание Джейн развестись. Боль от необходимости разлучаться с дочерью неизбежно сменится холодным расчетливым требованием разума думать в первую очередь о благе ребенка. Поэтому Бенсон просто соберёт вещи и съедет в маленькую съёмную квартиру неподалёку, чтобы в жизни Джейн и Френсис случилось как можно меньше изменений. Хотя это, конечно, мёртвому припарка.

Потом будет развод, как ни странно, быстрый и почти незаметный, благодаря тому, что никаких взаимных претензий супруги друг другу не высказали. И совсем уж парадоксальным окажется, что отношения с Джейн на работе станут намного проще и легче, профессиональнее. Во всяком случае на читках «Элизабет» оба будут чувствовать себя совершенно спокойно, под пристальным взглядом Андерсона и Райли. Потом будут попытки Рича разговорить приятеля, как всегда неудачные. И будет лютая тоска и досада в компании с одиночеством, потому что любимого человека рядом не окажется. Его вообще почти не станет в жизни Тристана. Конечно, временно. Конечно.

А потом будет еще много-много всего, часто с привкусом тёплого виски или крепких седативов. Потом…

Но это все не важно, ведь будет же хорошо. В итоге, рано или поздно, все будет хорошо! Не может не быть. Или может…?

========== Глава 21 ==========

Комментарий к Глава 21

Собственно, Тристан в роли Смерти

https://vk.com/photo-73890092_333751384

https://vk.com/photo-73890092_335800026

Декабрь, 2018

Билет на только что завершившийся спектакль быстро намокал под снегопадом, и Тристан, кое-как разместив его у себя на ладони, с трудом вывел на бумаге свою подпись. Поклонница, женщина уже основательно в годах, приняла из его рук билет с автографом, прижала к груди как редчайшее сокровище и с восторгом посмотрела на Тристана.

– Молодой человек, вы изменили мою жизнь. Если и смерть и в самом деле похожа на вас, то мне совсем не страшно умирать.

Частенько случалось, что поклонники караулил любимых артистов у служебного выхода, но с появлением в репертуаре театра «Элизабет» к месту для курения, прежде безлюдному, началось настоящее паломничество. Рич, вместе с Тристаном пойманный после спектакля, вдохновенно выводил вензель своей фамилии у молодой девушки на рукаве куртки. Когда поток разновозрастных восторгов отхлынул и мужчины остались вдвоём, Райли хлопнул собиравшегося закурить Тристана по плечу и торжественно произнес:

– Друг мой, вот что в наше время стоит называть настоящим успехом. Это тебе не школьницы-фанатки, все серьезно. И кто бы мог подумать, что роль Смерти принесёт тебе поклонение почтенной публики старшего поколения.

Тристан только усмехнулся. Да уж, ради этого стоило нарядиться в серебристый камзол и два с лишним часа изображать в свете синего прожектора потустороннее существо, добивающееся любви знаменитой Сиси. Хотя, наверное, еще год назад весь ажиотаж вокруг спектакля вызвал бы у него восторг.

Рич плотнее запахнул пальто и стряхнул с рукава снег, в свете вечернего фонаря казавшийся синим.

– Ну что, очередное рабочее Рождество, да? Пойдем, может, выпьем где-нибудь? Праздник все-таки.

Ах да, праздник…

– Не могу, извини, – Тристан качнул головой. – Я завтра уже в шесть утра выехать должен, хочу вечером перед похоронами успеть с матерью побыть.

– Блин, старик, прости, – Рич почесал затылок. – Забыл, что тебе не до веселья.

А, может, пара стаканов веселья сейчас пришлась бы очень кстати. Но просить Рича сделать из Рождества поминальную попойку было бы чересчур. Не заслужил он подобного.

Известие о скоропостижной смерти отца настигло Тристана четыре дня назад и до сих пор не укладывалось в голове. Джордж Бенсон был последним человеком, для которого можно было бы предположить смерть в неполные шестьдесят лет от инфаркта, но именно это и произошло. А горечь от того, что мать эти страшные минуты вынуждена была переживать одна, усугублялась еще и тем, что Тристан отчётливо ощущал свою вину в случившемся. Как он ни пытался уберечь родителей от лишней информации, скрывать истинную причину развода с Джейн и вообще не допустить слухов в Грейсфилде, век всемирной паутины и вездесущих таблоидов сыграл не на его стороне. Черт бы побрал Тейлора с его проклятым интервью. Все равно кто-то что-то прочитал, додумал, поделился мыслями с семейством Бенсон относительно некрасивых слухов об их сыне. Родители, само собой не верили, не могли поверить, что брак Тристана мог распасться по такой причине. А сын трусливо поддакивал, думая, что оберегает своих родителей от некрасивой правды. Нужно быть дураком, чтобы не понять, что вся эта ситуация однозначно сказалась на здоровье отца. А человек он был сдержанный, делиться переживаниями не любил даже с женой, и в итоге поздним декабрьским вечером лег в постель и на утро не проснулся.

Позволить себе убиваться и мучиться угрызениями совести Тристан не мог: слишком многое предстояло решить и сделать. Андерсон без лишних вопросов дал ему выходные до десятого января, поэтому, отыграв последний рождественский спектакль «Элизабет», Тристан уже всеми мыслями был в Грейсфилде.

– Я могу чем-то помочь? – Рич проводил Бенсона до машины и переминался с ноги на ногу, наблюдая, как тот достаёт ключи.

– Спасибо, Рич. Чем уж тут поможешь…

– Слушай, мне не нравится, что ты хочешь быть один в Рождество, давай ко мне поедем? Сына все равно бывшая увезла на лыжах кататься.

– Рич.

Чертовски неловко получается от того, что приятель видит своей священной миссией опекать Бенсона в этот холодный вечер.

– Спасибо, правда, не нужно. Я поеду домой, раньше лягу, раньше встану.

Тристан пожал руку расстроенного и явно не желающего сдаваться Райли, пожелал ему счастливого Рождества, сел в машину и поехал в сторону своей съёмной квартиры, пустой и неприветливой. Тристан так и не смог почувствовать себя там как дома, с самого июня, с тех пор, как съехал из своей квартиры. Тепло и уют в новом жилище появлялись лишь, когда там гостила Френни, а в последнее время случалось это нечасто.

Увы, это была ещё одна причина, почему в Рождество Тристан остался один: Джейн отказалась оставить ему дочь на праздник. И дело было совсем не в том, чтобы ребенок в Сочельник находился с матерью, нет. «Ты много пьёшь и в руках себя не держишь, незачем ребенку это видеть. Разберись с собой, тогда и поговорим». Так она сказала. Или очень похоже на это. А Тристан даже не мог с ней спорить, просто сил на это уже не осталось. Конечно, он не стал бы выпивать при дочери, не совсем же еще спятил, но да, вечерами порой было не заснуть без пары стаканов виски. Особенно, если этому предшествовал разговор с Джереми.

Джереми. Смерть отца должна была притупить чувства, отключить этот нескончаемый поток мучений, но нет. Наоборот, теперь Тристан еще отчётливее ощущал одиночество в своем горе.

После фиаско с фотографиями, представленными в интервью Тейлора, отношения им пришлось перенести в глубочайшее подполье, вся свобода Джереми моментально испарилась, что было вполне ожидаемо: Макадамс, подчистив репутацию зятя, второй раз рисковать не собирался. За все прошедшее время Тристан виделся с Джереми всего дважды, украдкой, и через час Олдридж быстро уезжал, оставляя любовника в одиночестве съёмной квартиры и со своими мыслями. Совместное жилье, недавно их соединявшее, было быстро сдано, на публике Джереми неизменно появлялся с женой, а один раз осенью его даже занесло в театр для разговора с Джеймсом. И снова вместе с ним была Гвен. Тристан видел ее мельком, издалека, когда они выходили из кабинета главрежа. Конечно, Гвен тоже увидела Бенсона, тут же взяла Джереми под руку и буквально поволокла вон из театра.

Во всей сложившейся ситуации самым отвратительным было то, что Тристан не просто принял подобные правила игры. Он, взрослый и очень даже успешный мужчина, умудрялся еще и оправдывать любовника, позволяя делать из себя тайное секретное увлечение. Это было настолько же унизительно, насколько и неизбежно. И ожидаемо. Ни во что иное эти отношения вылиться не могли. И вновь оказавшись в полнейшей заднице, Тристан знал, что винить, кроме себя, ему было некого. Потому что он продолжал любить Джереми, любить так, что сердце болело от одной только мысли о расставании. К этим душевным терзаниям плавно присоединились и чувство вины перед Джейн, и ее нежелание оставлять с Тристаном дочь, и просто нервное напряжение. И снова никто ни в чем не виноват.

В потемках квартиры, спотыкаясь о так и не разобранные коробки с вещами, Бенсон бросил на стул снятую куртку и прошёл на кухню. На столе лежал приготовленный к поездке в Грейсфилд чемодан, оставалось только упаковать похоронный костюм. Холодильник и так был почти всегда пуст, ни растений, ни животных Бенсон не держал, и отъезд его никто особо и не заметит.

Телефон, брошенный на стол, беззвучно мигнул, оповещая о новом сообщении.

Малыш, прости, сегодня не приеду, мероприятие в клубе «Bravies». С Рождеством!

Да кто бы сомневался. Тристан и не ждал, что Джереми сегодня внезапно явится, это было бы слишком явным нарушением конспирации. А что вдруг тошно стало, так это просто день тяжёлый. Ответ Олдриджу улетел тут же.

Я понял. С Рождеством.

Видимо, вот так и проявляется скрытая депрессия: мозг посылает сигнал SOS, намекает, что пора уже что-то делать, менять болото собственного существования, а человек, все понимая, безвольно продолжает плыть по течению. Страшно сказать, но хорошо, что отец этого уже не увидит.

На столе в углу на своем привычном месте стояла початая бутылка виски и стакан. Тристан, не глядя, плеснул себе янтарной жидкости и осушил залпом. Самое время заказать какую-нибудь гадость из китайского ресторана и лечь спать. Желательно без снов.

Внезапный звонок в дверь оторвал Бенсона от второго стакана виски и чехла с костюмом который он медленно и тоскливо складывал в чемодан. Первой мыслью было, что приехал курьер из службы доставки, но, уже подходя к двери, Тристан вспомнил, что еще не успел заказать еду. Ну и кого это на ночь глядя принесло?

– Ха, смотри, открыл! А ты говорил, спит, – Сенди влетела в квартиру вихрем, слишком ярким для невеселой атмосферы вокруг, и с шумом поставила на пол два здоровых пакета.

– Так это не мои слова, это вот он сказал, что спать рано ляжет, – Рич протиснулся в прихожую мимо Тристана, тоже нагруженный сумками.

Бенсон оторопело смотрел на друзей, явно очень довольных произведённым впечатлением.

– Ребят, вы откуда здесь взялись? – такого сюрприза Тристан совсем не ожидал.

– Ну я своих детей с мамой в Варшаву отправила, у Рича вот тоже Рождество холостяцкое выходит. Так что мы подумали и решили: а нечего нашему дорогому Тристану без дела сидеть, напряжем-ка мы его праздничным настроением, – Сенди начала вынимать из пакетов продукты и отдавать в руки Тристану. – Так, держи, это рёбрышки, это пудинг, это картофель запечённый, салаты. Все готовое, только разогреть. Рич, а глинтвейн-то где?

–В смысле? – Райли наклонился к своим пакетам. – А, ну точно, я в машине оставил. Сейчас принесу.

Оставшись вдвоём, Тристан и Сенди перенесли провиант на кухню, где девушка деловито начала все раскладывать по тарелкам и довольно мурлыкать себе под нос рождественские гимны. Бенсон присел за стол и развернул очередной свёрток с едой. Бумага была плотная, оберточная, с яркой надписью «Рождественский дух».

– Сенди, правда, не стоило. Я и не собирался праздновать.

Актриса молча дорезала овощи, выложила в глубокую миску, вытерла руки салфеткой и после этого развернулась к Тристану. Вид у нее был самый воинственный.

– А теперь послушай меня. Когда ушёл муж, я была уничтожена. Я правда не знала, что делать и как жить, еще и с двумя детьми. И вот что я тогда поняла: жизнь вообще сплошное дерьмо. И не надо ждать, что вдруг все станет хорошо. Потому что не станет. Все, что ты можешь, это дать ей хорошего пинка, чтобы эта сука тобой подавилась. Ты понял меня?

От эмоций Сенди со стола полетели тарелки, но она даже не обратила на это внимание.

– Да, тебе сейчас очень плохо. Беда с отцом, ребенка не видишь, эта сволочь Олдридж хрен знает где, только не с тобой. Я, кстати, все еще злюсь, что ты мне сразу все не рассказал, друг называется, – Сенди шагнула вперёд и положила ладони Тристану на плечи. – Мы тебя очень любим, я и Рич. И я не сомневаюсь, что ты все переживешь. Иначе быть не может, ты же тот самый скромный мальчик из Грейсфилда, который покорил Лондон! А сейчас давай просто расслабимся и отметим Рождество. Как семья. Что скажешь?

Вернулся Рич, квартира ожила, зазвучала музыка из ноутбука, с кухни поплыли ароматные запахи еды и специй. И Тристан очень постарался, чтобы друзья, весело что-то обсуждавшие, не заметили его слез признательности, так внезапно прорвавшихся наружу. А Сенди и Рич наверняка все заметили, но, конечно, вида не подали. В конце концов, какой нормальный человек не расчувствуется в Рождество?

========== Глава 22 ==========

Май, 2019

– Папа! – Френсис вывернулась из объятий матери, пока та закрывала машину, и бросилась по пока незаполненной парковке к зелёному Volvo. Тристан быстро подхватил дочку на руки и закружил над головой.

– Привет, принцесса.

– Папа, с днем рождения! Смотри, что я нарисовала! – девочка сжимала в ладошке рисунок, старательно сделанный карандашами. – Вот мама, вот ты, а это я! Мы в парке!

Тристан присел на корточки, усадил Френсис на колени и внимательно посмотрел на картинку.

– Спасибо, милая. Но у меня ведь уже был день рождения, помнишь?

– А я хочу еще! Еще день рождения! – девочка обняла отца за шею и, смеясь, стала ловить выбившиеся из хвоста чёрные пряди. – Папа лохматый! Мама, смотри, папа лохматый!

В этот момент к ним подошла Джейн. Учитывая, что с бывшим мужем отношения у актрисы были более, чем непростые, вид у нее был почти дружелюбный.

– Она очень обрадовалась, что сможет тебя увидеть. Няня опоздала, я договорилась, что она сюда за Френ приедет. Детка, а ты ничего не забыла? – Джейн протянула вперед руку с маленьким детским рюкзаком, из которого торчала голова куклы.

– Тинки! – Френсис потянулась к игрушке, не желая при этом слезать с колен Тристана. Джейн усмехнулась и отдала девочке рюкзак.

– Я посмотрела, у тебя в понедельник и вторник выходные. Не хочешь побыть эти дни с Френ? Мне уехать нужно…

Тристан, все это время сосредоточенный исключительно на дочери, от удивления даже слова растерял. У Джейн вообще были сложности с тем, чтобы оставлять ему ребенка, в последнее время так и вовсе приходилось договариваться чуть ли не с боем. А тут она сама предлагает ему провести время с дочерью вне всяких договорённостей? Вот уж действительно чудо из чудес. Но искушать судьбу Тристан хотел меньше всего, для него любая возможность побыть с Френсис была желанна.

– Конечно, останусь. Могу ее в воскресенье вечером забрать, пойдёт? – что-то в лице бывшей жены ему подсказывало, что она не будет против. Так и вышло.

– Да, отлично. Спасибо, я надеялась, что согласишься.

– Что ж я, совсем дурак, отказываться? Ну что, принцесса? Поедешь с папой?

– Да!!! – девочка с радостным визгом спрыгнула на землю и начала скакать вокруг отца. Тристан тоже выпрямился и, держа дочку за руку, посмотрел на Джейн. Та продолжала улыбаться, глядя на них.

– У тебя все в порядке?

Да уж, вопрос с подвохом. Очень давно бывшую жену не интересовали подобные частности жизни Тристана. Или, может, этим она пытается деликатно выведать, продолжает ли он пить? За последние две недели виски дома у Тристана не открывался ни разу, это можно было считать вполне себе победой. Просто Бенсон вернулся к своим рисункам и карандашам, это отвлекало куда лучше.

– Да, нормально. Сезон кончается, впереди гастроли, смена обстановки… Ты ведь едешь?

– Еду, конечно. И Френни с собой беру, так что сможешь проводить с ней хоть все свободное время. В парк сходите, как хотели. А вообще, – Джейн тряхнула головой, откидывая за плечи копну волос. – Давай поужинаем как-нибудь втроём?

Что за метаморфоза случилась с актрисой и откуда столько миролюбия, Тристан и предположить не мог. Но что-то такое новое в Джейн ощущалось, непривычное. Какое-то умиротворение.

– Хорошая идея, я с удовольствием.

На парковке показалась машина миссис Рикс, няни Френсис. Наобнимавшись и расцеловав дочку, родители дождались, пока красный фордик с машущей им в окошко девочкой скроется за поворотом, и направились ко входу в театр. Сегодня ожидалась репетиция при полном параде в рамках подготовки гастрольной программы, куда на этот раз Джеймс решил включить “Элизабет”, “Моцарта” и “Иисус Христос – суперзвезда”. Связано это было с тем, что недавно в их труппу вернулся Элайджа Бакстер, заскучавший в классической оперетте, поэтому Андерсон с ажиотажем тут же вернул артисту роль Христа, а в добавок еще и предоставил возможность попробовать себя в амплуа Моцарта и кронпринца Рудольфа. После Эдварда Тейлора никто так и не смог полноценно отыграть эти две роли, так что возвращение Бакстера можно было считать подарком судьбы.

В гримерку Тристан пришел первым. Это давно стало привычкой, учитывая, что костюм Смерти был самым сложным в подготовке, и гримеры тратили на Бенсона куда больше времени, чем на остальных артистов.

– О, ты здесь уже! – вошедший Рич всем своим видом олицетворял весеннее настроение, надев, несмотря на свежее утро, футболку и цветастые шорты. – Класс, я надеялся тебя одного застать, пока гримеров нет. Уверен, ты еще не в курсе!

Райли подкатил стул поближе к столу Тристана и удобно уселся, вынимая из рюкзака планшет.

– На, смотри, что про твоего Олдриджа пишут!

Должен же настать такой момент, когда сердце перестанет пропускать удары при упоминании Джереми. Пока это больше походило на убеждение самого себя, но с тех пор, как Рич оказался в курсе непростой сердечной драмы Бенсона, вроде бы даже и боль начала притупляться. А, может быть, и нет.

Дело даже не в том, что в какой-то момент что-то пошло не так. Все было не так изначально, но после того, как Тристан вернулся с похорон отца, все звонки и сообщения начали сводиться к объяснениям, почему они не могут увидеться. Аргументы всегда были железные, от слов любви становилось только тяжелее, тоска по любимому и нехватка физического контакта терзали и тело, и душу. И в итоге разговоры по телефону и переписка начали сходить на нет. Бывало, что неделями не случалось никакой связи.

На то короткое поздравление с днем рождения Тристан так и не ответил. В конце концов, ну сколько можно было пилить живую плоть тупым ножом? Если избегать соблазна и малейшей надежды на встречу, привычка рано или поздно возьмёт свое. За этим последовал отказ от виски, погружение в работу с двойной ожесточенностью, собственно, как и в прошлом расставании, Тристан искал для себя точки опоры. И находил, пока снова не звучало имя любовника.

На планшете, который Рич положил перед Бенсоном на стол, была открыта страница Facebook, посвящённая конкурсу X-factor. И последний пост под кадрами любительской съёмки на телефон, сообщал жирным черным шрифтом:

Драка на X-factor: судьи не сдержали эмоций.

А далее шел короткий текст о том, что на конкурсе во время перерыва за кулисами случилась драка. По свидетельствам очевидцев, один из судей, музыкант Джереми Олдридж, без видимой причины набросился на новичка судейского состава, молодого музыкального артиста Эдварда Тейлора. Под постом набралось уже более двух сотен комментариев, в которых люди без тени сомнения заявляли, что, конечно, Олдридж просто не может простить Тейлору ту самую статью.

– Похоже, вендетта все же настигла Тейлора в лице пылкого влюблённого, – Рич дождался, пока Тристан прочитает, и выхватил назад планшет. – Надо поискать, может, где-то уже есть статья о его каминг-ауте, а мы и не в курсе.

– Хватит, Рич.

– А что? Этот стервец разбил сердце моего друга, так что я имею полное право говорить о нем все, что захочу! Ты, кстати, тоже. Хотя нет, – Райли покровительственно потрепал Тристана по волосам. – Ты слишком верен ему. А зря. Взял бы, да и приударил… Не знаю, за Рокко. Твоему козлу был бы урок.

Они смотрели друг на другу очень долгие несколько секунд, а потом чуть не попадали со стульев от смеха. Идея о том, чтобы пофлиртовать с Рокко Фортунато, воинственным натуральным сицилийцем, могла разрядить любую, даже самую напряжённую обстановку.

Вообще репетиция этого дня выдалась на удивление мирной. Андерсон ни разу не повысил голос, хореограф не выскакивала на сцену, размахивая руками и тормозя корду посреди действия, микрофоны работали без фона и накладок. С Джейн удалось отыграть, пожалуй, самую правдоподобную историю Элизабет, в воздухе прямо-таки витало взаимопонимание. Единственной сложностью оставался дуэт с Бакстером, и то не по голосовой части: по сюжету во время совместной арии Смерть поднимает кронпринца с пола на ноги, держа за одну руку. А Бакстер за последний год ощутимо набрал в весе, так что устойчивость Тристана в нужный момент, равно как и безупречность вокального исполнения, подвергались серьёзному испытанию.

– Слушай, а мне нравится этот спектакль, я вот только сейчас понял, – Рич отключил микрофон и поправил на голове парик императора Франца Иосифа. – Вот идеальная же история о том, что мужик в итоге заслужил спокойную жизнь.

– Это твой персонаж, что ли? – Тристан расстегнул камзол, радуясь тому, что репетиция кончилась до того, как он в нем сварился.– Какой-то сомнительный покой…

– Да что ты понимаешь. Прикинь: жена ему всю жизнь нервы трепала, и вот, алиллуйя, получила свою загробную и жизнь и своего любовника в блестках, ну в смысле тебя. Ура, я свободен!

– Тебя развод превратил в женоненавистника, нехороший признак.

– Ничего подобного. Просто глупо игнорировать подобную удачу, даже если это и на сцене. У нее любовь, у меня спокойствие. Идеально! Оу, – Рич внезапно оборвал поток восторгов и, тронув Тристана за плечо, кивнул в сторону зала. – Кстати о любви и спокойствии…

Бенсон повернулся лицом к залу, щурясь под софитами и пытаясь разглядеть, что там увидел Райли. В первую секунду он решил, что ему это мерещится. Но тогда выходило, что это были галлюцинации на двоих с Ричем: в зале, рядом с Андерсоном, сидел Джереми и что-то говорил главрежу. Джеймс молча кивал, явно соглашаясь и при этом не отводя взгляда от сцены.