Текст книги "А отличники сдохли первыми... 4 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Кстати да, больше у него ничего с собой не было. И больше он при мне ничего не сжигал. – Согласился доцент. – Он только пальто накинул, когда уходил. И пиджак забыл. Может, в карманах пальто что-то было, конечно...

– Не было. Мы же его видели в тоннелях. – Напомнил я о нашей находке. – Только кейс с «Импульсом», наручники, часы и пистолет.

– А может в часах что-то спрятано? – Загорелась девочка. – Как у шпионов! Ты их Мите отдал?

– Да...

– Нет. – Слава махнул рукой. – Не может такого быть. Образцы этих микроорганизмов хранились в специальном переносном морозильнике. Он такой круглый обычно, размером с кастрюлю. Ну может есть импортные, поменьше... С кружку. Дело в том, что при температуре не намного выше ноля по Цельсию эти культуры довольно быстро погибали. Это ещё одно их необычное свойство, которое они выработали там в Антарктиде за миллионы лет подо льдом. Морозостойкость в сочетании с крайней нетерпимостью к теплу.

– Да, морозильники мы там, конечно видели... – Разочаровано протянула Алина и легко вздрогнула, припомнив подземные склады «СЭПО» и их мерзких обитателей. – Но совсем не такие. Жалко... Может и правда чего полезного могли бы получить от этого «Автонома»...

Все окружавшие нас кадеты, которые ещё не успели доесть свой обед, неожиданно повскакивали со своих лавок и встали по стойке смирно.

– Вольно... – Тихий голос Кита долетел из-за спины, и командир вскоре опустился на скамью рядом с нами. – Приятного аппетита, друзья.

– Есть новости?

– Так точно. – Он полез во внутренний карман бушлата. – Амазонки только что радировали, что засекли вертушку в Энгельсе... Он опять не стал там садиться. Полетал над местом сражения и ретировался. Тот же самый синий «Ансат».

– Засекли взлёт?

– Да. И посадку, судя по всему, тоже. Но это разные места...

И он, наконец, нарыл в кармане кусочек чертёжной кальки, развернул и положил его перед нами на стол. На нём было нацарапано две пары координат и выведен схематический контур Саратовской области, нарисованный вместе с руслом реки и областным центром. Внутри контура были проставлены две точки. Одна на северо-востоке от центра, выше по течению реки километров на сто-сто пятьдесят. А вторая – совсем рядом, на северо-западе от города.

– Вот тут он пропал с радаров прямо сейчас. Скорее всего, совершил посадку. – Кит ткнул на точку, ближайшую к Саратову. – В Светлом.

Глава 7. Враг моего врага

– Белый, давай за тот блок! Правый фланг! Пух – налево! Не пускайте доходяг, патроны беречь! Шоттган – в тот сарай! Следи за тылом! Драйв – за пулемёт! Фронт твой! Зря не бей!

О, Юрок всё-таки получил позывной. Разложив сошки, тот немедленно водрузил «покемона» на днище перевёрнутой буханки, укрылся за разорванным колесом и выцелил те кусты, откуда в нашу сторону прилетела ракета.

Егор раздавал приказы ровным, но звонким голосом, немного приглушенным газовой маской и костюмом биозащиты. Почти месяц уже своим отрядом командует. Саратовский речпорт вместе с Горяном брал – тут хочешь, не хочешь, а научишься. Либо сдохнешь.

Распределив своих бойцов по периметру развалин какого-то метеорологического комплекса рядом с Татищевским аэродромом, он обратился ко мне:

– Кир, ты как? Цел? – В паузе между его криками поскрипывала вертушка старого флюгер, помогавшая метеорологам определять местную розу ветров.

– Съездим на разведку, говорили они... – Выбираясь из перевернувшегося транспорта последним, я не упустил шанса поворчать, отпихнув в сторону сорванную с петель дверь фургона. – Нужно спешить, говорили они... Там только жоры вокруг... Хорошо хоть Алинке костюма не досталось...

– Вообще-то у нас есть запасные... – Егор заглянул внутрь фургона, где по всему салону раскидало пакеты с белыми комбинезонами и коробки с запасными фильтрами.

– Если ты ей об этом расскажешь... – Встретив мой взгляд под стеклом маски, он всё понял без продолжения. – Есть идеи, чем это нас так? Что видно?

– Оттуда прилетело... – Сквозь основательно потрескавшееся бронированное стекло командир отряда указал на ложбинку, поросшую каким-то кустарником.

– Ну так садани туда из РГ! – Выбравшись из салона, я привалился к бронированному борту. – Ждёшь, пока перезарядят свою базуку и опять нас тут накроют?!

– А что если это охрана вертушки? Мы же с ними договориться хотим?

– Некому договариваться будет! Гаси!!!

Вместо дальнейших возражений Егор вытащил из-за спины гранатомёт из арсеналов центровых, заряженный гранатами, в изобилии найденными в опустевшей Дзержинке. Примерившись, он пустил одну гранату над днищем фургона в сторону ложбинки.

Перелёт. Заросший овражек накрыло только комьями грязи, вывороченными взрывом гранаты. Но теперь там тоже должны били вжаться в землю, как и мы.

– Попробуй ещё раз. – Я, в свою очередь, попробовал приподнять отвалившуюся дверь. – Всё равно как на ладони тут... Надо рвать когти! Юрок! Или как там тебя теперь... Драйв? Я щас туда двинусь... Пока буду корячиться, короткими их прижимай на всякий!

– Принял! – Юрок ответил не глядя, продолжая целить в свой сектор.

– Давай лучше я! – Егор схватился за моё плечо.

– Ты её не утащишь! – У меня получилось поднять тяжёлую дверь, но нести я её не мог – только переставлять перед собой мелкими интервалами. – Давай ещё выстрел и помогай крыть! Пацаны, чё на флангах видно?

– Чисто! – Белый приглушённо выкрикнул справа. И сразу после его отзыва ещё одна граната разорвалась немного не долетев до укрытия с ракетчиком.

Выждав секунду послегрохота взрыва, кадет, кроющий правый фланг, добавил:

– Пара доходяг на горизонте. К нам ковыляют!

– Не подпускай! Пух?

– Движение! – Кадет, умудрившийся сохранить весьма упитанное телосложение даже во время полуголодного периода жизни корпуса, прозванный за это «Пухом», подал более тревожный сигнал. – Вон там, за сушняком!

– Херачь, не жди пока сменят позицию!

Несколько коротких очередей скосили степной сухостой. И нам тут же ответили оттуда несколько одиночных выстрелов. Судя по звуку и характеру поднятой пыли вокруг нашего укрытия – гладкоствол.

– Ленинские, небось... – Приготовившись выдвигаться, я прислонился к поднятой двери и собрался с духом. – Тоже решили вертушку разъяснить. Походу, зачастила сюда садиться. Егор, кинь в ту сторону тоже!

– А ракетницу где они взяли, если ленинские? – Командир отряда кадетов нацелил гранатомёт в низину за сухостоем на левом фланге. – Ф-ФОМП!

На этот раз попадание было как нельзя более удачным. Вместе с комьями земли из-за жухлых зарослей вылетели ошмётки чьего-то тела.

– Да мало ли в ленинском жило криминальных граждан с базуками на чёрный день. Нашли по коттеджам, так же как и Колян свои гранаты. – Ухватившись за ручку двери правой рукой, я взял в левую обрез «винчестера». – Но вот теперь эти ублюдки обоссались как надо! Всё я пошёл. Юрок, как договорились! Пух, продолжай их там беспокоить, не давай по мне стрелять!

Глухо угукнув сквозь маски, оба кадета открыли огонь по своим секторам редкими короткими очередями. А я вышел из-за поверженной «буханки» и понемногу стал передвигаться к ложбинке, переставляя перед собой бронированную дверь – шаг за шагом – и наблюдая за кустами через те участки стекла, которые ещё были свободны от трещин.

Кажется, засевшие там противники начали что-то подозревать. По мне немедленно открыли огонь из разнообразных стволов. Судя по звуку – всё тот же гладкоствол и охотничьи карабины. Точно ленинские. Юрок, не тупи... Ты же видишь пламя точно так же как и я... Гаси их!

Юрок не тупил. Следующие его выстрелы явно срубили чью-то подававшую надежду жизнь – из кустов сначала донесся сдавленный стон. А после второй короткой очереди из ПКМ – истерический визг. Больно, должно быть... Наверное, в лицо попал. Или кишки разворотил.

Пули и картечь толкали дверь мне в плечо. Но пробить её были не в состоянии. Стрелки, которые залегли на фланге Пуха молчали – то ли граната Егора накрыла их всех, то ли контуженные уцелевшие бандиты благоразумно не рисковали высовываться из канавы, рискуя словить от упитанного ефрейтора пару пуль из то и дело плюющегося в их сторону «укорота».

Очень скоро подобная мысль посетила и тех, кто сейчас залёг прямо передо мной. Выстрелы из кустов прекратились, и я снова смог понемногу продвигаться вперёд. Теперь вам пора начинать бояться. Ведь рядом с теми, кто ещё уцелел, сейчас должна лежать пара обезображенных раненых товарищей, которые всё ещё визжали в тех кустах – как макаки в брачный сезон. А если вы боитесь, вы либо паникуете и отступаете, либо сдаётесь.

– Сдаёмся!!! – Когда я подобрался к кустам поближе, из зарослей донёсся мальчишеский вопль, приглушённый масками. – Не стреляйте!

Разглядев среди полуголых веток две пары испуганных глаз над тёмными респираторами, я немедленно выцелил одну из них и пустил туда пулю из старика «Винчестера». Второй пацан испуганно обернулся на опрокинувшееся рядом с ним тело товарища и заскулил:

– Пожалуйста! Не убивайте! Меня заставили!

Отшвырнув дверь, я прыгнул на него ногами вперёд, крутанув обрез для перезарядки. Повалив пацана на спину, я прижал его шею к земле коленом и уткнул ствол обреза между фильтрами маски:

– Хули вы тут забыли?! Чё ловите?

– Ве... Вертолёт... – Хныкающий пацан уставился на меня испуганным взглядом. – Он сюда постоянно летает...

– И чё? Сбить захотели? Даже доходяг не забоялись? – Малолетний бандит немного онемел от такого количества вопросов. – Говори, сука! Зубы отстрелю!

– Да они тупые... Главное близко не подпускать и к грибнице не соваться...

– Чё, бля? Какой грибнице? – Похоже, что пацаны с окраин Ленинского района обладали гораздо большим набором сведений об этом виде жор. Я не упустил шанса выведать что-нибудь полезное.

– Вокруг тополя сгоревшего... Тут недалеко, ближе к Светлому... Издалека только видел... Оттуда не возвращаются!

– Хуль ты несёшь? Какого ещё тополя?!

– «Тополь-М»... С-сгорел тут з-зимой... – От страха пацан начал заикаться.

– Много вас тут? – В ответ на мой вопрос бандит снова растеряно заморгал и я решил его немного простимулировать, переставив ствол с маски на его ширинку. – Второй раз не спрашиваю!

– По п-периметру вокруг аэродрома ещё п-пацанов д-двадцать... – По сторонам от глаз, видневшихся за помутневшим стеклом маски потекли слёзы. – Хотели в-вертушку з-захватить...

– И чё не захватили?

– Отстреливаются пока...

– Из чего? Вас же до хуя...

– У них там пулемёты по двум бортам... Не знаю, какие... Рвут насквозь...

А Петров говорил, что «Ансат» был без вооружения... Ну, может, не выставляли наружу просто...

– Кир, ты в порядке? – Со стороны перевёрнутой «буханки» долетел крик Егора.

– В полном! – Рявкнув ответ в сторону, я снова обратился к пленному. – Молодец, чувак. Сдохнешь быстро. До встречи в Вальгалле...

И отправил ему пулю промеж глаз:

– Егор, двигайте сюда!

Пригибаясь, отряд кадетов, одетых в белые костюмы биологической защиты, вскоре перебежал участок поля между подбитым транспортом и ложбиной, постоянно обстреливая левый фланг.

Приземлившись рядом со мной, командир отряда оглядел укрытие ленинских:

– Походу больше зарядов у них и не было... – Он кивнул на пустую шайтан-трубу рядом с одним из трупов.

– Может, у них ещё такие есть. Их тут вокруг координат посадки ещё человек двадцать, если верить вот этому. – Я кивнул на пацана с аккуратной дыркой в стекле маски. – У них тут патовая ситуация, походу. Эти утырки дали вертолёту понять, что он не сможет взлететь под их прицелом. А они пока что не могут к нему подобраться – у того с двух сторон какие-то крупнокалиберные машинки. Кроют подступы на триста шестьдесят градусов.

– А нахера он сюда вообще прилетел, интересно... – Егор оглядел окружавшие нас поля, в которых виднелись одинокие фигуры кашляющих жор, бесцельно бродившие в разных направлениях. – Гиблый райончик-то.

– А вот как раз поэтому и повадился он сюда, как я понимаю. Потому что гиблый райончик. Без людей. Не в первый раз на северо-запад же летает. Судя по всему, тут такой пиздец с самой зимы. И до этого аэродрома детишки из Татищева и Светлого так и не добрались. Потому что сдохли все ещё на подступах. А может и тоже стали вот такими же доходягами. – Я кивнул в сторону ближайшей парочки жор, неуклюже ковылявших по оттаявшей пашне. И заходившихся в тяжёлом кашле через каждые пару секунд. – А значит в резервуарах этой площадки всё ещё есть топливо. Нетронутое никем. Дозаправка у него тут после вылетов.

– Значит... Если мы снимем окружение... То они улетят? – Задавая вопрос, Егор продолжал непрестанно оглядывать окрестности. Хотя его бойцы распределились по ложбинке и крыли все направления согласно предыдущим приказам.

– Может быть. Но если даже улетят – амазонки в Энгельсе всё ещё сидят за радарами. И всё отследят.

– А если не снимем... То ленинские рано или поздно либо приведут машину в негодность, либо захватят?

– Скорее первое. Если у них есть ещё такие ракетницы, то скоро нервы не выдержат. Долго тут среди доходяг они сидеть не будут. И если вертушка не достанется им – она не достанется никому. Может, уже бы не досталась. Да только мы вот некстати приехали. И отвлекли их хотя бы с этого края.

– Я правильно понимаю, что здесь мы их кольцо окружения прорвали?

– Не факт. Но, скорее всего. Сейчас проверим. – Достав бинокль из ранца, я всмотрелся сквозь кусты в сторону Татищевского аэродрома. – Вон она, синяя птица... Вроде никого между нами не видно, укрытий нет. Всё как на ладони. Только доходяги бродят. О, а вон тот «Тополь», о котором этот пацан говорил.

– Тополь?

Я передал Егору бинокль:

– Вон туда глянь. Чуть западнее. Я не могу пока это описать... Но когда ты увидишь, ты это узнаешь...

Кадет направил бинокль в указанном направлении:

– Ебическая сила...

– Точнее не скажешь.

Почерневший остов тягача, перевозившего межконтинентальную ракету, остановился где-то на полпути от аэродрома к расположению ракетной дивизии. Что стало причиной возгорания – уже никто не выяснит. Но вот последствия... Боеголовка ракеты, к счастью, не рванула. Я не был особо силён в принципах и механизмах срабатывания ядерных боеприпасов, но что-то мне подсказывало, что простого пожара вокруг боевой части ракеты было явно недостаточно для активации цепной реакции. Но его точно хватило для того, чтобы какая-то часть радиоактивных материалов проникла наружу. И, судя по всему, осела на небольшой площади вокруг сгоревшего грузовика, перевозившего заряд для одной из ракетных шахт где-то в позиционном районе Таманской ракетной дивизии. На это намекали весьма странного вида наросты, окружавшие сгоревшую машину. Больше всего они были похожи на те грибы, что прорастают по весне первыми, прямо сквозь снег. Сморчки или дождевики... Как то так они называются, не помню. Вот только эти грибы были величиной с новогоднюю ёлку, которую обычно устанавливали на центральной площади Саратова.

Частично поглотив своими телами корпус боевой машины и цилиндр ракеты, гигантские грибы густо проросли вокруг тягача на площади, примерно равной размеру хоккейной коробки. И на ещё большей площади сквозь сырую землю пробивались молодые грибы – ростом всего лишь с собаку.

А вокруг этого биологическо-технологического ансамбля водили хороводы десятки тощих жор, то и дело сотрясающихся от сильного кашля. Пока Егор вглядывался в это необычное зрелище, парочка заражённых подошла к грибнице поближе. И, когда они натолкнулись на молодые поросли, их тут же обдало облако серых спор, выброшенных парой грибов в направлении контакта. Оказавшись внутри пылевого облака, жоры буквально задохнулись от кашля, упав на колени. Но остальные их сородичи тут же устремились в этом направлении. Проковыляв мимо надрывающихся от кашля товарищей, они опустились на четвереньки и припали к тем росткам, которые только что выкинули в воздух заряд спор. И начали спешно их пожирать.

Сожрав молодые грибы от шляпки до корня, жоры снова медленно поднялись на ноги, не спеша огляделись вокруг и снова начали разбредаться по округе, постепенно увеличивая радиус маршрутов, которыми они обходили гигантские грибы по периметру зарослей. Не переставая при этом то и дело заходиться в приступах кашля. А те двое, что приняли на себя заряд спор, наконец-то, перестали задыхаться. И улеглись на месте только что сожранной поросли, не совершая более никаких движений. Очевидно – давая этим начало новому урожаю грибов-мутантов, прорастающих по краям от сгоревшего тягача.

– Ну, по крайней мере с этой стороны выстрелов можно не ждать. – Я забрал у кадета бинокль и осмотрел другой фланг. – А вот там укрытий хватает... Вон, тоже какие-то брошенки, типа той, в которой мы схоронились сначала. Тут какие-то фермы вокруг раньше были, что ли... Причём в то состояние, в котором мы их видим, они пришли задолго до катастрофы. Тут ещё в девяностые локальный постапокалипсис наступил, наверное...

– Так что делать будем? – Пользуясь случаем, Егор поменял магазин в своём автомате на целый. – Пойдём снимать окружение или будем рваться к вертушке?

– Ребята в вертолёте изрешетят нас так же бодро, как и этих. – Я кивнул на трупы ленинских. – Надо дать им понять, что мы на одной стороне. Что их враг – и наш тоже. А, как говорится, враг моего врага – мой друг.

– Ну не знаю... – Егор закончил с перезарядкой и ткнул в плечи своих подчинённых, указывая им на необходимость того же самого действия. – Отец мне как-то рассказал народную африканскую поговорку. Если крокодил сожрал леопарда – то это ещё не делает его твоим другом.

– Вообще, толково, конечно... – Не зря я давно уже проникся к этому парнишке искренним уважением. Из всех кадетов он меньше всего вызывал у меня желание лишний раз поиронизировать над их стараниями. – Это ты к чему?

– Это я к тому, что... А мы точно с ними на одной стороне? Кто знает, кто там на борту? Может вообще такие же каннибалы, как в этой самой «орде», с которой вы на левом берегу столкнулись? – Юный командир отряда снова высказал вполне рациональное предположение.

– Может и так. Но в любом случае – они не бандитские кореша. И пока мы не попытаемся с ними подружиться – не узнаем. А там – видно будет. – Я присмотрелся в бинокль к ближайшим развалинам и, кажется, заметил движение. – А пока в любом случае, наш враг здесь – ленинские. Значит, их нужно уничтожить. Делаем так...

Глава 8. Вариант «Речвокзал»

Выслушав мой план действий, Егор возразил первым:

– Погоди... Я думал, что ты хочешь полностью снять окружение... Борт, конечно, может улететь. Как только поймут, что им больше ничего не грозит при взлёте. Но, типа, засечём посадку опять...

Досылая в патронник «Винчестера» недостающие заряды, я покачал головой в ответ:

– Может. Но, во-первых... Я, пожалуй, всё-таки не верю в то, что пилот боится взлетать, опасаясь получить в борт такую же ракету, как и мы. Ленинские бандиты хоть и отмороженные твари, выжившие в мясорубке первых месяцев пиздеца, но ни разу не спецы по этой части. Я вообще удивлён, как они сообразили, с какого конца выстрел производить.

– Ну нас-то подбили! – Белый позаимствовал у меня бинокль и разглядывал окрестности, пытаясь определить другие позиции противника вдалеке.

– Не подбили. Попали-то под днище. Потому нас и перевернуло. Значит, целиться не умеют. И это при том, что мы были почти вплотную. И ехали черепашьим темпом. А вертушка их к себе близко не подпускает. Не знаю, что там у них за стволы, но есть подозрение, что не чета нашему «покемону». Целят и бьют гораздо дальше. «Корды», небось. С оптикой. Поснимали с армейских бортов и прикрутили на свою тарахтелку. Короче, на таком расстоянии, хрена с два они по нему попадут. И пилот об этом знает.

– Так чего ж тогда не улетает? – Пух был занят тем, что вымазывал слякотью белый защитный комбинезон, позаимствованный в запасниках НИИ «Микроб». Камуфляжных вариантов в лабораториях, само собой не нашлось. И, пользуясь случаем, смекалистый пацан пытался хоть как-то свести на нет демаскирующий фактор.

– Заправиться не успел. Скорее всего, он должен был вернуться в точку вылета. Помните где она?

Пацаны кивнули. А приземистый паренёк, что крыл наш тыл, и которого Егор называл Шотганом, озвучил общую мысль:

– Где-то в Балаково, да?

Я согласно кивнул:

– Оттуда до Энгельса – больше ста километров по прямой. Плюс сюда – тридцать. Если тут он заправлялся прошлый раз и летел отсюда обратно до города химиков, то это ещё полторы сотни. С учётом его кружений над энгельсской промзоной, у него сейчас запаса горючки как раз впритык, чтобы вернуться. Или меньше. И если там, в Балаково, у него нет резерва, то больше он оттуда никуда не полетит. Даже если сможет добраться. А ему всё-таки зачем-то надо периодически заниматься разведкой.

– Ну, допустим, так. А что «во-вторых»? – Егор тоже принялся размазывать грязь по костюму и кивнул остальным. – Маскируйтесь тоже пока.

– Во-вторых, я думаю, что хрена с два мы подойдём к вертолёту достаточно близко, чтобы объясниться. – Закончив с перезарядкой винтовки, я тоже принялся наносить грязь на те части комбинезона, которые ещё не успели измазаться самостоятельно. – Даже если мы покоцаем сейчас тут почти всё окружение, пока эти гопники тупят в своих укрытиях.

– И?

– И потому, если мы не сможем приблизиться к пилоту, то пилот должен сам приблизиться к нам. И при этом, у него не должно быть даже мысли о том, чтобы предварительно перепахать нашу позицию из своих пулемётов. Сечёшь теперь?

– Ага... – Егор, наконец-то, сообразил, зачем нам нужно прорываться именно к тому ангару, на который я указал, когда делился с кадетами своим планом. – Думаешь, там топливо?

– Это ближайшее здание к точке его посадки. – Я забрал бинокль у Белого и всмотрелся в сторону ангара, располагавшегося метрах в пятидесяти слева от вертолёта. – Если бы его резервы хранились где-то ещё – он сел бы поближе к тому месту. Площадок то – вон сколько. Но сейчас он зачем-то именно здесь.

– А если всё-таки расстреляет? – Подал голос Пух. – Нам же кранты, даже если укроемся. Горючка рванёт!

Я покачал головой, одновременно размазывая по головной части защитного костюма сырую глину, смешанную с молодой травой:

– Если бы у него был запасной схрон поблизости – уже бы улетел туда. Не будет он сам себе в ногу стрелять. Да и насчёт «рванёт»... Канистры с бензином взрываются от попадания пули только в кино и играх. Протечек он испугается. Или она. Кто бы там ни был за штурвалом.

Повисла небольшая пауза, в течение которой тишину нарушало только завывание ветра и кашель доходяг, которые бесцельно бродили по полю неподалёку от нас. Кажется, их стало немного больше. То ли их привлёк недавний выброс спор, то ли шум битвы.

Первым молчаливое раздумье нарушил Егор:

– И поэтому ты хочешь пострелять ленинских только для вида? Чтобы пилот понял, что мы на его стороне?

– Нужно чтобы он, как минимум, понял, что мы не с ними. Возможно, он руководствуется той же логикой, что и африканские друзья твоего отца. И увидит в нас всего лишь крокодила, который пожирает леопарда. Но, если мы обозначим свою сторону, то он хотя бы задумается о том, что мы можем быть не настолько опасны для него, как бандиты из Елшанки. А сейчас он любое движение в свою сторону воспринимает как агрессию. И нам к нему без потерь не подобраться.

– Значит, идём по часовой, выбиваем этих мудил вон в тех фермах и потом подходим к ангару так, чтобы он был всё время был между нами и вертушкой. С запада. Правильно понял? – Егор оглядел своё отделение, убеждаясь в том, что все бойцы слышали план действий.

– И потом постоянно пасём левый фланг. Там очередной отряд ленинских должен быть, дальше по часовой. Который замыкает окружение с северо-запада. Тоже в каком-нибудь овраге засели. Или развалинах. Отсюда не видно.

– Окей, но это всё стратегия. – Егор осторожно выглянул из укрытия в строну ближайшей складки местности. – А чё по тактике? Как нам туда подобраться без потерь? Тут же всё как на ладони, травы толком нет, даже ползущих заметят. Они вон и сами не высовываются, хотя наверняка поняли, что их корешам тут кранты. Знают, что не дойдут даже до середины дистанции.

– По любому они из разных районов. Каким-то чудом договорились, но друг друга не особо жалеют. Будем пробовать вариант «Речвокзал». – Заметив недоумевающие взгляды сквозь маски, я кивнул на светловолосого паренька. – Вон Белый в курсе. Мы с ним вас так из-под Лётки вытаскивали в апреле. Тогда, конечно, темно было... Но тут доходяг можно собрать гораздо больше. Ещё и ветер разгулялся... Так... Признавайтесь, у кого хавка с собой?

Все пацаны одновременно посмотрели на Пуха.

– А чё... Вдруг мы надолго. – Упитанный автоматчик пожал плечами и полез к себе в ранец. – Своя ноша не тянет.

– Я бы всё равно не советовал тебе тут жрать. А то таким же как они станешь. – Я кивнул в сторону ближайшего жоры.

– Ну, может, потом...

– Суп с котом. Всё что у нас с собой – оружие, ранцы – в спирт на сутки. А потом ещё и в бензин, на всякий пожарный... А то и в городе вот такие грибочки прорастут. – Я кивнул на заросший тягач, вокруг которого продолжали хороводить доходяги. – Интересно, почему у него топливо в ракете не рвануло. Наверное, какая-то защита всё-таки есть на случай возгорания.

– Чё он тут вообще тут делает посреди поля... – Все кадеты повернулись в сторону сгоревшей машины. – Они по дорогам из принципа не ездят, что ли?

– Может, ехали шахту перезаряжать. К ним дорог не делают.

– А чё, где-то тут рядом ракетная шахта? – Шотган проявил любопытство, достойное любого мальчишки. – Круто!

– Где-то на семи тысячах квадратных километров вокруг нас. Если мне не изменяет память, позиционный район у этой дивизии примерно такого размера. Вот по нему и разбросаны ракетные шахты, около сотни.

– А вы откуда знаете? – Пух, наконец-то нарыл в рюкзачке непочатый шоколадный батончик и протянул мне с плохо скрываемым сожалением. – Служили там?

– Ну это не военная тайна. – Я принял лакомство и осмотрелся, пытаясь по колебанию сухостоя определить направление ветра. – Военная тайна – это то, где именно находятся такие шахты. Вот поэтому к ним и не тянут дороги. Равно как и указатели не ставят.

Достав из своего ранца пакет с запасным белым комбинезоном, я разорвал полиэтилен и приготовил для консервации остатков поспешно вскрытой шоколадки. Куском стерильной ткани, отрезанным ножом от комбинезона, обернул батончик – так чтобы не касаться его своей рукавицей и не измазать её в шоколаде. Отломав примерно треть, я быстро завернул остальное в полиэтилен. И в сторону укрытия ленинских тут же полетела пахнущая ванилью, карамелью и арахисами белая тряпка. Развернувшись на лету, она освободила ароматный кусок десерта, и он упал куда-то на землю метрах в двадцати от нас.

– Теперь ждём нашу массовку...

– Чё-то не особо быстро набегают... – Через пару минут ожидания голос подал Пух. Должно быть, всё ещё жалея о таком нерациональном использовании деликатесных продуктов питания.

– Ветер пока не туда. – Возле места падения шоколадки и правда пока никого не было. Только пара жор невдалеке заводили носами, пытаясь определить, откуда вдруг так вкусно запахло. – Сейчас опять поменяется. И дунет на «МАЗ». Оттуда их основное кубло и подтянется.

– А это«МАЗ»? – Юрок пригляделся в бинокль к заросшему тягачу. – Вот бы на таком прокатиться!

Пацаны выразили согласие дружным угуканьем.

– Дорогое удовольствие по нынешним временам. Он почти ведро солярки сжигает только для того, чтобы завестись и с места тронуться.

– Ничоси...

– Сорок тонн, «ничоси». И ракета примерно столько же.

– Да-а-а... – Поражённый мощью ядерного щита погибшего отечества, Юрок продолжал наблюдение за центром скопления. – А чё это за грибы, как думаете?

– Подтопольники... Хер их знает. Не грибник. – Я присмотрелся к сухой траве – вроде бы ветер снова менялся. – Юрок, я с тобой не то что под пулями вместе ходил... Уже даже водки глотнули на пару. Давай на «ты», а? Чё ты всё... И остальные тоже.

Пулемётчик обернулся и, улыбнувшись одними глазами, согласно пожал плечами, выразив общее мнение.

– Вроде зашевелились... – Пух снова подал голос.

Толпа, водящая неспешные хороводы вокруг грибницы развернулась против ветра, который, очевидно, наконец-то принёс к ним кондитерские ароматы. И не торопясь двинулись в нашу сторону.

– Эти совсем медленно ходят. Обычные уже бы скакали наперегонки. – Шотган выразил экспертное мнение. – У меня один раз пакет с гречкой из бомбоубежища в руках порвался, когда запасы оттуда таскали – я еле успел до ограды добежать.

– Тем лучше. – Я убрал свёрток с шоколадом в карман комбинезона, располагавшийся на животе. – Значит, ползком за ними угонимся. Сейчас как мимо пройдут – сразу вылезаем.

Тяжело дышащие и постоянно заходящиеся в надрывном кашле жоры неторопливо прошли мимо нашей ложбинки, неуклюже проваливаясь в сырую пашню. Кто-то обошёл вокруг, а кто-то пошёл прямиком через наше укрытие. Посторонившись, пацаны пропустили мимо себя пару доходяг в грязных армейских бушлатах. Ракетчики... Перейдя по яме, жоры тут же начали карабкаться наверх, стараясь не отстать от сородичей. Но один из них на минуту остановился и как следует прокашлялся, харкнув на землю мутной мокротой, совсем рядом со мной. Присмотревшись, я заметил, как в пузырящейся жиже плавают какие-то редкие мелкие чёрные точки.

– Всюду жизнь... Ладно, вроде достаточно густая толпа. Лезем! – И мы медленно поползли наверх, вслед за доходягами в камуфляжных бушлатах, всматриваясь сквозь неспешно переступающие ноги в место дислокации бандитов.

Но не успел наш отряд преодолеть и пяток метров, как за ногу меня задёргал один из юных бойцов, и послышался сдавленный шёпот:

– Кир! Кир!

– Да чё ещё... – Я раздражённо обернулся, стараясь не поднимать голову в перемазанном грязью колпаке защитного костюма слишком высоко.

– Смотри! Тягач! – Шотган указал совсем не в том направлении, где стоял сгоревший многотонный «МАЗ». Потому что тягача там больше не было. Он медленно полз следом за покинувшей его толпой в нескольких десятках метров от предыдущего места стоянки. Вместе со всеми своими гигантскими наростами.

– Срань господня... – Мне было плохо отсюда видно, но, похоже, спущенные колёса почти не крутились, раздвигая собой сырую землю. В движение огромную массу приводили явно не они. И не двигатель. Над полем по-прежнему стояла тишина, нарушаемая только ветром и покашливанием нашей массовки.

– Вот почему он тут посреди поля застрял... – Шотган, как замыкающий, начал беспокоиться раньше остальных. – Блин, прямо за нами ползёт!

– Не за нами, а за ними. – Я кивнул на толпу жор, понемногу окружающих место падения куска шоколадки. – Давай, не тормози! Ползём дальше!