Текст книги "А отличники сдохли первыми... 4 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Ф-Ф-Ф-Ш-Ш-Ш-У-У-Х-Х-Х... – Откуда-то издали, по ту сторону наступающей толпы, раздался резкий характерный шелест динамореактивного заряда, выпущенного из ручного гранатомёта. Точно такой же звук я успел расслышать, прежде чем от разрыва подобной гранаты перевернулась наша бронированная «буханка».

Взрыв, прогремевший позади нашего бревна, мог означать только одно – невидимый гранатомётчик удачно попал прямо в центр скопления жор. В подтверждение этой догадки, пространство перед нами с Моржом тут же покрылось градом оторванных конечностей и изрезанных осколками тел, переброшенных взрывной волной через бревно позади нас. Повиснув на засохших ветвях, изломанные фрагменты жор и обрывки их внутренностей образовали довольно органичную композицию, достойную лучших закоулков ада.

– Ебать меня в корягу!!! – Морж весьма эмоционально отреагировал на неожиданную поддержку от неведомого гренадёра. И я мысленно записал данное выражение в свой воображаемый блокнот мизантропа. На будущее. Надежда на которое сейчас снова забрезжила где-то далеко позади толпы жор.

Разрыв гранаты оборвал череду выстрелов со стороны заражённых. И я, и Морж и все остальные поспешили воспользоваться этой паузой. Высунувшись из укрытий, мы снова открыли стрельбу по тем особям, которые уцелели после взрыва гранаты. Валяющиеся или пошатывающиеся по сторонам от кровавой воронки живые твари получили ровно то количество свинца, которое всё-таки оборвало их жалкое существование.

– Вы не ранены? – Убедившись, что в куче перемолотого мяса больше никто не шевелится, Алина перескочила через своё бревно и поспешила к нам с Моржом, на ходу перезаряжая свой миниатюрный пистолетик.

Я обернулся к ней и, убрав разряженный обрез обратно в ремни, поспешил её успокоить:

– Обделались лёгким испугом... – Тут я заметил, как её радостное лицо резко поменяло выражение.

Тревожно сдвинув брови, девочка немедленно взметнула перезаряженный пистолет вверх, нацелив его куда-то мне за спину:

– Руки вверх!!!

Окрик Алины заставил меня вновь выдернуть обрез из импровизированной кобуры и развернуться. Тоже самое движение сделал Морж и все остальные участники топливной экспедиции.

Примерно в двадцати метрах позади развалившейся на куски толпы доходяг из-за стволов деревьев показалась пятёрка подростков. Одетые в каком-то недешёвом спортивном стиле, парни послушно подняли руки вверх. И один из них перед этим отшвырнул в сторону ещё дымящуюся шайтан-трубу, к одному из концов которой была примотана широкая белая тряпка.

Кроме них, по ту сторону древесно-мясного развала, у противоположного края дороги, к одному из дубов привалился паренёк в чёрно-белых доспехах. И целился в неизвестных пацанов из арбалета, крепко сжав зубы от боли. Белый рукав стёганного доспеха был перемазан в крови.

– Не стреляйте, мы сдаёмся... – Проговорил тот пацан, что избавился от реактивного гранатомёта. – Нам нужна помощь. И вам тоже...

Глава 14. Памятники войны

– С какого района? – Убедившись, что руки пацанов пусты, я задал им ещё один вечный вопрос рабочих окраин.

Кучка довольно рослых парней, лет шестнадцать или старше, выглядела как их типичные жители таких окраин По крайней мере в текущих реалиях. Не яркие олимпийки со стоячими воротниками или лёгкие ветровки, простые синие или чёрные джинсы. Свежие кроссовки – на рынках такой одежды до сих пор было навалом – гораздо больше, чем тех, кто мог её носить. И одеваться с иголочки нынче было довольно просто.

Короткие неровные стрижки – наверное, сами себя чем-то стригут. У пары человек разбитые, но уже заживающие губы. У одного – роскошный фингал. На шеях у всех серебряные или золотые цепочки. Примерно так же выглядели те, кого я уже много раз встречал в своих приключениях вокруг ленинского района.

– Солнечный... – Белобрысый паренёк, бросивший шайтан-трубу, отличался от остальных холодным расчётливым взглядом. Расплющенный нос и сбитые брови с несколькими шрамами от старых рассечений. Плотное телосложение. Да, он у них за главного, определённо. Боксёр или что-то вроде того.

«Боксёр» перевёл взгляд мне за спину, опустил одну руку и показал толстым коротким пальцем куда-то назад и добавил:

– Вон он меня знает.

– Удивлённо обернувшись, мы посмотрели на Егора – именно на него был направлен палец.

Опустив автомат, кадет присмотрелся к парню:

– Сёмыч?

– А подробнее? – закинув обрез на плечо, я заинтересованно поглядывал то на одного пацана, то на другого. Похоже, тут была какая-то история.

– Мы... Мы зимой вместе из школы ушли. – Егор надел автомат на плечо и подошёл ближе, не сводя взгляд со знакомого. – Я в заводской к матери тогда добирался... Я рассказывал уже... А Семён недалеко от школы в солнечном жил. Но вместе со мной до «Техстекла» дошёл. Помог мне там, по пути кое с кем...

Со стороны Пегого раздался деликатный кашель, перешедший в лёгкий стон от боли. Алина тут же спохватилась, сунула пистолет обратно в кобуру. Опасливо косясь на ленинских пацанов, она торопливо зашагала к раненому, снимая с плеч ранец с перевязочным материалом. Движение привлекло внимание всей группы наших гостей. И мне не понравились взгляды, с которыми они пялились на девчонку.

– Морж, будь другом... Составь ей компанию, пока мы тут ещё потолкуем... – Я подтолкнул одноклубника к Алине, и он, продолжая держать пришельцев на мушке, двинулся следом за девчонкой. – Ну окей. То, что ты бывший кадет, пока означает только то, что больно мы вас не убьём...

Почти одновременно раздался парный вой Шунки и Роя. Они были где-то рядом и всё ещё чуяли присутствие чужаков, дожидаясь теперь разведчиков со стороны лагеря.

Гости вздрогнули и поёжились. Не то от воя, не то от моих слов. И снова начали разглядывать нашу компанию. Тимур, Канат и Белый поравнялись со мной, тоже не опуская стволы.

– Так мы ж этих доходяг тут при вас замочили... – Заспорил «боксёр» и указал на кучи дымящегося мяса вокруг взрыва гранаты. Некоторые истерзанные осколками тела всё ещё шевелились, но, с каждой секундой, всё медленней.

– А может ты просто промахнулся? Рассказывай давай, чё припёрлись?

– Дык, эта... – Семён опустил вторую руку и сделал попытку упереть кулаки в пояс.

– Не-не-не-не-не... – Движением ствола я попросил пока этого не делать.

Состроив недовольную гримасу «боксёр» снова подняв руки перед собой:

– Говорят, что Чёрный Жора живёт на Кумыске со своими... – Он покосился в сторону «копейцев» и Алины. – Херни много говорят, конечно... Но ещё все знают, что и кадеты с тобой вась-вась... И эти бабы, на лодках...

– Амазонки? – Похоже, что пацаны с Ленинского района сталкивались с девчонками только тогда, когда пытались подойти к берегу. И наверняка при этом попадали под предупредительный обстрел девчачьих патрулей на лодках «Воруй-города». Дипломатией Альфа-один с ними не занималась точно.

Пацан кивнул и продолжил:

– И ещё говорят, что вы умеете от этой хрени лечить... И вообще с жорами чё-то решаете. А у нас теперь вообще пиздец на районе... Да и не только у нас. По всему ленинскому. Вот мы и решили сюда притусить. Иначе всё равно помирать. Или в сёла уходить... Но там, говорят, вообще голодуха...

– Ну так сами виноваты. Зимой-то, небось, классно погуляли за счёт вот таких ребят. – Я кивнул на Тимура и Каната. – А теперь как прижало – так «нам нужна помощь». Раньше думать надо было. Нет вам веры.

– Бля, да отвечаю...

– Смотри не проотвечайся! – Перебил я паренька и кивнул на гранатомёт у его ног. – А может это мы ваших вчера в Светлом накуканили? Там ваши обезьяны с такими же игрушками бегали. И вот теперь у вас вольница-то и кончилась. Вместе со стволами и патронами. А?

Пацан недовольно поморщился:

– Не только наших... Это Елшанка с Жасминкой к нам сунулись. Типа, говорят, пошли вертолёт посадим побырому. Тачек на ходу надыбали у Затона. Там их много ещё. Только людей у них ни хуя. Одни малолетки. Как доходяги к ним повадились – помёрло много от чахотки. И Шуст согласился с ними поехать. А мы на стрёме остались...

Я перебил его рассказ:

– И когда узнали, что этот ваш Шуст с корешами теперь червей в Светлом кормит, решили, что быть крутыми бандитами вам больше не нравится, да?

Пацан ответил мне лишь угрюмым взглядом из-под сбитых бровей. Значит всё так, как я говорю.

– Ну, что ж... Пока что я услышал, только то, что помощь нужна вам. – Я равнодушно пожал плечами. – И пока, мягко говоря, не уверен, что вы её заслуживаете. А что значит «и вам тоже»? Чем вы можете нам помочь? Вы же даже дерьмо за собой сами не убирали. А тут вдруг решили поработать? Обратно не верю.

– У нас рабов не было... Сами по себе всё время жили. Это дачники на базаре наживались, у них хавка лишняя была всегда, чтобы другие чёрную работу за них делали. – Остальные пацаны за спиной переговорщика согласно кивали по ходу его торопливого рассказа. – И тут ваще чё... Затонские-то тачки Елшанке не просто так отдали же. Накроют вас скоро наглухо. И на островах и в больничке этой вашей.

– Опять со своими пукалками на пулемёты попрётесь? У кадетов и амазонок теперь арсенал из оружейки Дзержинки. И не только... Не таким рога уже обломать успели. Так что нет. Голой задницей вам этого ежа больше не напугать. Чё ещё предложишь?

– Да не... – Сёмыч раздражённо поморщился, махнул рукой и заговорил более торопливо, стремясь объяснить нашу выгоду от сотрудничества. – Это уже все поняли, чё мы дебилы шоль...

Я с трудом удержался от едкого комментария и позволил ему продолжить.

– Елшанские махнулись с Затоном снарядами, которые в вэвэшной учебке нашли ещё давно. Они для пушки с Журавлей подходят. У Росгвардии такие на вооружении были. И вот, короч, теперь у затонских есть и пушка и снаряды . Вот из неё они вас всех накрыть и хотят. Потому что знают, что у вас теперь хавки навалом. И на острове чё-то мутите – они с утёса видели, что повадились туда плавать. А патрули эти бабские там тоже не просто так же.

– Воу-воу... Полегче... – Я остановил торопливую речь Семёна. – Кто на ком стоял? Елшанские? Учебка? Пушка? Снаряды? Затонские? Остров? Ты что-нибудь понимаешь?

Последний вопрос я задал Егору, который подошёл поближе, наморщив лоб и прислушиваясь к рассказу своего знакомого. Вместо ответа сержант задал вопрос Семёну:

– Так это пацаны из Затона пушку с Соколовой сволокли? Которая на «Журавлях» стояла? – Похоже, что кадет всё-таки понимал детали рассказа нашего гостя.

Хотя дальнейшая речь Семёна только расширила список моих вопросов:

– Угу... Ещё зимой, первее всех. Пока остальные за танк на СХИ пиздились... Думали, что он на ходу и стрелять может... Ебанашки... И ещё они там в музее несколько снарядов нашли, в запасниках. Но холостые. Те, которыми палили на горе раньше. Зато заряжать и стрелять с ними научились.

– А у Росгвардии к ней боевые были? В учебке... Это в той, что возле памятника воинам-водителям?

– Ага... Елшанские тот район держат. Оружейку там давно вскрыли, но учебные пушки разобранные были. Как их собрать – никто так и недотумкал. Взорвали пару снарядов в костре для прикола, да и забили на них. Но тут... – Семён снова посмотрел на меня со смесью уважения и страха. – Тут вы дачников порвали... И затонские, наконец-то, смогли побазарить с елшанскими раз на раз. Ведь на горе, на монументе, пушка-то целая стояла. Не охолощенная, как везде. И вот вчера с утра затонские тачки к ним пригнали. Те, что вы вчера же и нашатнули... А уехал Затон к себе на утёс с несколькими ящиками боевых снарядов...

– Так, стопэ... Давайте по порядку. – Я снова перебил торопливый рассказ и опять обратился к Егору. – Я правильно понимаю, что речь идёт о Д-44, которая стояла на монументе «Журавли» в Парке Победы на Соколовой горе? Из которой лет пять стреляли каждый полдень, пока, якобы, в конец не задолбали окружающих жителей, а на самом деле просто кончилось бабло на холостые выстрелы?

Кадет кивнул:

– Это единственное рабочее орудие из тех, что по всему городу стоят как памятники. Зенитка на Улешах, например, охолощенная. Как и Т-34 на СХИ. На улице Танкистов. Да и там же в Парке Победы на горе тоже куча машин боевых стояло. Но они все – просто экспонаты. Не на ходу и охолощенные. Кроме этой пушки. Её оставили как есть, видимо. Не заморочились обезвреживанием.

– И теперь, получается, у пацанов, которые живут в Затоне, на берегу... – Я медленно продолжил складывать кусочки пацанского ребуса. – Ну, те, которые её к себе умыкнули... Получается у них теперь рабочая дивизионная артиллерия вместе с боеприпасами?

– Вот со вчера, получается, да... – Согласно кивнул Семён, вытерев сплющенный нос. – Можно уже руки опустить? А то затекают.

– Погоди минутку... – Я пока не спешил убирать с них прицел и продолжил делать вид, что ещё не до конца понимаю всю историю. – И теперь... Теперь они зачем-то хотят обстрелять из неё... Какой-то остров? Чё за остров?

– Да не какой-то, а ваш, походу... Не знаю, я сам не видел, мы к реке не суёмся. – Ленинский «боксёр» недовольно поморщился. – Я ж говорю, затонские со своего утёса запалили, что кадеты куда-то в Тёмные Воды повадились плавать. Сами-то они туда не суются. Им не на чем, кроме плотов каких-нибудь... Да и бабы эти... Как их... амазонки? Патрули эти бабские и, короче, гоняют там всех.

– «Тёмные воды» – это... – Егор попытался внести ясность, но я остановил его жестом руки.

– Знаю... Архипелаг рядом с новым мостом. – И, наклонившись к кадету, добавил потише. – Там где Настя свою плантацию развела.

Егор молча кивнул в ответ.

Семён сделал попытку прислушаться, но неудачно. И снова продолжил:

– Ну и вот, короч, затонские хотят подождать, когда вы опять там все скучкуетесь. И с утёса вас всех накрыть фугасами. Чтоб потом на плотах перебраться спокойно и позырить, чё вы туда ваще повадились. Ходят слухи, что у вас там склад хавки и оружия. На тот случай, если вдруг жоры по всему городу расползутся, то вы все на острова переедете, где их нет. – Кажется, пацан пытался определить по нашей реакции – правда это или нет. – А ваще они оттуда могут и базу вашу раздолбать, наверняка. С горы и вы и энгельсский берег у них как на ладони. Рано или поздно начнут попадать. Или мост разъебут, просто так, назло.

– Когда следующая поставка от Насти? – Я снова чуть слышно шепнул Егору, не сводя взгляда с ленинских пацанов.

– Завтра... Салат, горох и ещё редиска должны уже поспеть.

– Возвращайтесь с Белым в больницу и пока что отменяйте рейс. Амазонкам мы сейчас отсюда телеграфируем, чтобы патрули пока в кучу не сбивали и Настю оттуда вывезли предупредили.

– Думаешь, им можно верить? – Егор с сомнением осматривал гостей. – Сёмыч мне тогда, конечно, помог... Но... Из школы он свинтил не для того, чтобы к своим домой попасть. Родителей он ненавидел. Как ты и говорил – погуляли они зимой...

– Это я ещё обдумаю. В любом случае, игнорировать такие новости нельзя. Давай, не медли. И как приедете – загрузите горючку в яхту и будьте на связи. Я телеграфирую отсюда, когда что-то решу.

Приглядевшись к нашим гостям, я отметил, что они не особо горят желанием расслышать то, о чём мы тут шепчемся. И действительно никуда не торопятся. Возвращаться в свои края им, походу, действительно некуда.

– Можете на карте показать, где именно пушка стоит?

Семён пожал плечами:

– Сами не видели. Да и утёс за Затоном большой – в любом месте удобно будет. Могу только сказать, что просто так к ним не подлезешь. Обложились по полной там у себя. К ним даже центровые не совались. Себе дороже на эту высоту лезть мимо баррикад и ям волчьих.

Прежде чем кадеты отправились назад к оставленным машинам, из зарослей послышался приглушённое рычание. И за деревьями показались чёрно-белые хитоны разведчиков. Окружив раненого одноклубника и Алину, они быстро выстроились в боевой порядок, выставив вперёд копья и арбалеты.

– Вы поздновато... – Я привлёк внимание Лейта, возглавлявшего отряд разведчиков. – Не пускайте собаку к трупам.

Но Шунка и так не горела желанием подходить к мясному развалу, устроившись рядом с девочкой, занимавшейся перевязкой пострадавшего «копейца». Тихонько заскулив, она лизнула раненого в подбородок и сунула ему голову под уцелевшую руку.

– Эти?! – Лейт указал копьём в попятившихся ленинских пацанов. – Где Рысь?!

– Нет. Эти. – Я указал на кучу мёртвых жор. – Стрелять научились, твари. Рысёнка расстреляли.

– Их надо спалить побыстрее. – Встрял в разговор Семён. – Мы с такими уже месяц то и дело сталкиваемся. Если не сжечь, то за пару дней вокруг трупа грибы прорастают. И на третий день пыль начинают выбрасывать. От которой новые растут. А если вдохнуть хоть чуть – всё, пиздец. Лёгкие выхаркаешь и сдохнешь за день. Задохнёшься просто.

– Да... слышали мы такие истории. Да и сами видели кое-что... Вот вам и шанс стать сейчас полезными. – Я обратился обратно к командиру разведчиков. – Лейт, организуй тут костерок побольше. Эти пусть дрова помогут собрать, но пока держите их на прицеле. Потом приведите в лагерь, ещё потолкуем. Я пока туда – помогу раненого доставить.

– Рысь сказал, что задержит этих... – Когда мы с Моржом подняли раненого на щите, тот принялся слабо оправдываться. – И чтобы я бежал всех предупредить... Но меня тоже зацепили, еле уполз сюда

– Да тихо-тихо, отдыхай боец, никто тебя не винит...

– И что теперь делать будем с этой пушкой? Они же и нам не дадут мимо проплыть, если острова захватят, я правильно поняла? – Алина поспешала рядом с нами, оттирая кровь с рук обрывками бинтов. – Она вообще большая там была, эта пушка? Ты её видел раньше?

– Конечно, видел. 85-мм калибр. Бьёт на пятнадцать километров. Хотя, конечно, чтобы так далеко попадать, одного умения заряжать и стрелять, мягко говоря, мало. Но у них задача куда проще. Бить будут прямой наводкой, без карт и таблиц. Десять раз промахнутся, один раз попадут – даже не в цель, а просто рядом – и нам хватит. – Перехватившись поудобней, я уже жалел, что не взял с собой третьего носильщика. – Штурмовать их будет сложно. Но другого варианта я пока не вижу...

Другой вариант мы увидели, когда пришли в лагерь. Как только Пегий прописался в лазарете рядом с Пухом и Шотганом, нас перехватил Дестрой:

– Кир, тут телеграмма от амазонок. Из авиабазы. Что-то я не совсем пойму, что они имеют в виду...

И вручил мне клочок бумаги, где торопливым почерком радист записал переданное сообщение:

«Орда обходит кордоны по северу. Сотни. Идут на Шумейку. Переправа на правый берег.»

Глава 15. Высадка на Шумейка-бич

– И когда они только умудрились собрать такую толпу... – Оглядывая противоположный берег в бинокль, Егор не мог поверить глазам. – И как?

Сквозь голые кроны затопленных деревьев берег просматривался неплохо. По крайней мере, мы легко могли различить отдельные фигуры людей, то тут, то там мелькавшие между дачными домиками. Занятые сооружением плотов, сельские парни не проявляли особых инженерных изысков. Просто сволокли со всех окрестных дач заборы и двери, да привязывали ним брёвна или пустые пластиковые бидоны. По воде до нас то и дело доносились отдельные возгласы, смешки, стук топоров и молотков.

Копошение плотостроителей растянулось по всему участку берега, который мы могли разглядеть в свои бинокли. Сотни людей. Если не больше.

И всё те же белые флаги с косой чёрной полосой и четырьмя огнями. Значит, бородатый здоровяк тоже где-то здесь...

– Вообще, я скорее удивлён, что мы наблюдаем нечто подобное только сейчас. Думал, что такие орды соберутся ещё зимой. Но, видимо, и селянам давно успели привить такой же индивидуализм, как и городским детям. Это уже потомки тех, для кого с детства частное было важнее общего. На уровне идеологии. – Покосившись на кадета, я понял, что он не совсем понимает и чём я, и поспешил перевести речь в более интересное для него русло. – История знает тому примеры. Десятки. Скудные ресурсы, молодецкий задор, воинская корпорация и первобытное мышление – добавьте к этому коктейлю могучего лидера и какую-никакую идею – и всё, готова очередная кочевая орда, готовая вечно идти вслед за солнцем в поисках богатства и славы. Одни – впитывают чужую культуру и строят великие империи. Другие – лишь вгоняют в каменный век всех на своём пути. И просто идут дальше, сожрав и вытоптав все накопления и достижения предыдущих поколений.

– Первобытное мышление?

Любопытно, что из всей моей мини-лекции, юного сержанта заинтересовало именно это понятие. Я помедлил, пытаясь понять, почему именно. Но всё же пояснил:

– Кажется, его ещё называют «дологическим». Или как-то так. Если коротко, то такой разум живёт по принципу «после этого – значит, вследствие этого». И не ищет сложных путей. В нашем мире такое мышление характерно для примитивных людских сообществ. Папуасов, южноамериканских индейцев, некоторых африканских племён... И почти всех несовершеннолетних.

– Не совсем понял про «после этого...». А как же ещё?

– Вот тебе простой пример. Голубь сидит в клетке, в которую время от времени сыпется корм. С разными интервалами. И так случилось, что перед тем, как насыпалась очередная порция, голубь топтался и крутился по часовой стрелке в поисках выхода. И тут раз – еда! Хорошо, но мало. И голубь на всякий случай пробует покрутиться так ещё разок. И – оп! Снова корм! И снова хорошо, но опять мало. И он начинает вращаться как заведённый, будучи окончательно уверенным в том, что корм сыпется именно вследствие его танцев. Хотя на самом деле его сыпет какой-нибудь лаборант-биолог, типа нашего Славы.

– А... Ну да, так понятнее.

– Таких людей очень легко заставить верить во что угодно – с помощью пары простых фокусов. И потом повести за собой в любом количестве и в любом направлении. Именно отсюда растут уши у многих обрядов, традиций и верований, в которых невозможно увидеть хоть что-то полезное и прагматичное. Ведь, с точки зрения голубя, он всё делает правильно. Корм же сыпется. Значит, продолжаем вальсировать, пока не нажрёмся.

– Ну а если корм после этого больше не сыпется? Неужели не доходит рано или поздно?

– Вот, смекаешь... – Я глянул на пацана с уважением, но тот не заметил, продолжая пялиться в бинокль. – Если корм не сыпется, то, конечно, можно попытаться найти что-то неверное в своих действиях. Засомневаться в их эффективности. Начать что-то подозревать... Проявлять зачатки критического мышления. Но гораздо легче обвинить в этом что-то другое. Или кого-то. А если рядом есть достаточно ушлый лидер, то он с удовольствием сам подскажет тебе, кто у вас сегодня виноват в том, что корм так и не упал. И тогда такая вот орда запросто снимается с места, готовая рвать, топтать и насиловать. Пока корм снова не упадёт.

– Думаешь, этот самый «Хан» им всем что-то подобное объяснил?

– Не могу знать, что именно. И не обязательно всем. Достаточно для начала собрать небольшую, но верную гоп-компанию. И вломить как следует паре таких же авторитетов на районе. Остальные заметят твою удачу и быстро захотят её разделить, вместо того, чтобы рано или поздно тоже огрести. Ваши подвиги станут слухами. Слухи – легендами. Легенды – религией. А потом уже и анекдотов всяких понапридумывают. Кажется, когда мы с Алиной выбирались к новому мосту, то стали свидетелями как раз какого-то подобного события. Когда две банды как следует огребли от третьей. Не без нашего участия, конечно...

Вспомнив про девчонку, я невольно всмотрелся в сторону старого моста. Нет ли фальстарта или ненужного движения?

Широкий участок реки между новым и старым мостами оставался пустым. Патрули отменили. Кадеты и амазонки ждут нашего сигнала – каждый на своём берегу. И сейчас на тёмной воде были лишь мелкие волны и рябь от резких порывов ветра.

– Это ты про то, что случилось на перекрёстке у Золотой Степи? Помню, я же читал ваши хроники... А ещё... Мне кажется у нас вот с тобой примерно так и вышло. Ну, в смысле, у Альянса и Чёрного Жоры.

Я чуть не расхохотался:

– «Альянса»?! Это вы теперь так себя называете?

– Ну это же как... Не знаю... Ты играл в «Варкрафт»?

– В это, наверное, трудно поверить, но, когда то я тоже был таким же пацаном, как ты. И да, я играл в «Варкрафт», потому и ржу. Ещё в первый и второй. Которых ты, наверное, даже и не видел.

Егор пожал плечами:

– Наверное не видел, если они старые... Ну и, короч, вот... Это мы вчера, когда всё готовили с пацанами, прикинули. Если против нас Орда, а мы тут все вместе – кадеты, амазонки, Чёрный отряд и ваш с Алиной орден – то значит мы типа как бы Альянс.

– Ох, ребятня... Помрёшь с вас. А эти ленинские со своей пушкой тогда кто? Демонический легион?

– А жоры – нежить. – Подхватил кадет, растянув рот в улыбке. – До того, как они стали частью Орды.

– Ну, частично они ею уже стали, хоть и сами того не подозревают. – Я кивнул на Шумейковский берег. – Вон там справа присмотрись, стоят в телегах запряжённые. Развили вашу идею.

– Ну... Мы тогда эту телегу прямо так и нашли в дачах. Это кто-то из ленинских придумал. А мы со Скаром тогда раненых сами нести уже не могли... Вот и решили, чего зря пропадать.

– Да ладно, не оправдывайся. Послужила нам тогда ваша нежить верой и правдой. Без них ещё хрен знает, как выбрались бы. Может, вообще, вплавь пришлось бы...

Некоторое время кадет молчал, продолжая разглядывать неблизкий берег и ход подготовительных работ. Но очень скоро опять проявил любопытство:

– А чё бы им ещё куда-нибудь не пойти. Ну... В другую сторону... Зачем морочиться с переправой?

– А что там в другой стороне? Разорённые сёла и городки типа Маркса или Ершова. Балаково ещё более-менее, вроде Энгельса по размеру. Так там всё затопило. Наверняка, какая-нибудь холера уже гуляет. В Самару или Волгоград – дней десять на их телегах топать, на подножном корму. На восток в Оренбург – ещё дольше. На юге вообще полупустыня начинается. Там и в мирное время кроме сусликов жрать нечего было. И, возможно, вообще конкуренты из Казахстана жмут. Вот и прут к ближайшему городскому раздолью... Ты давай заканчивай отвлекаться. Ищи этого бородача тоже.

– Ищу-ищу...

Пискнула и захрипела рация. И заговорила голосом Кита:

– Кир, это Кит. – Смотри-ка, привык к кликухе. – Как обстановка? Приём!

– Пока всё по-прежнему... Хотя нет, погодь... – Не отпуская кнопку передатчика, я толкнул Егора и показал налево. – Вон там видишь? Вроде уже на воду спускают?

– Ага... И вон там в центре тоже толпа у берега собралась. С конями...

– Они ещё и коней с собой тащат... Значит с концами перебираться намерены... Кит? Боевая готовность! Как слышишь, приём!

– Боевая готовность! Понял тебя! Альфа-один, как поняли? Приём!

Через пару секунд рация ответил ровным суховатым голосом командира амазонок:

– Кир, Кит, вас поняла. Боевая готовность. Ждём сигнала. Отбой.

– Они там какими-то деревянными лопатами грести собрались... – Поделился наблюдениями Егор. – Но гребцов много...

– Всё равно их течением снесёт вон туда. – Я показал на южную оконечность острова, на котором мы с сержантом сидели в засаде. – Судя по тому месту, откуда они отчаливают, они так и рассчитывали изначально. Если сразу через всю реку поплывут – их снесёт к мосту, а то и ниже. И там их с двух сторон накрыли бы. Поэтому они хотят тут в «тёмных водах» от островка к островку плыть. Подниматься по суше обратно вверх по течению – и снова на плоты. Чтобы в итоге примерно на пляж в Затоне высадиться... Так, давай чутка переместимся...

Пригнувшись, мы зашагали ближе к южной оконечности острова, косясь на нестройные ряды десятков разномастных плотов, отчаливших от Шумейки. Увлекаемые течением, самодельные конструкции медленно плыли по диагонали в указанное мной место.

– Кит, Альфа! Старт первой фазы! Как поняли? Приём!

Знакомые голоса по очереди прохрипели подтверждение старта операции.

– Так, тут давай стопэ... Палим их дальше. – Я остановил пацана и мы залегли в зарослях высокой сухой травы. – Во-он выдвинулись наши...

Егор поднял бинокль и всмотрелся в сторону старого моста. По обе стороны от ажурной конструкции, из энгельсского речпорта и от причалов речного вокзала на саратовском берегу, отчалило по пять моторок – из той коллекции, что досталась нам в наследство от «Воруй-города». В каждой лодке можно было заметить по десятку или больше людских силуэтов. Энгельсские были одеты в камуфляж амазонок, а саратовские – в чёрную кадетскую форму. Все в сборе.

– Болт, Скар, как слышите? Сейчас самое время начинать наблюдение. Приём!

– Нормально слышу тебя! – Сначала рация ответила мне голосом сержанта Петрова. – Наблюдение не прерываем.

– Наш фланг тоже на стрёме. Пока ничего. – Голос Болта, казалось, прозвучал недовольно. Но, может это просто искажение от дешёвых раций.

– Не нравится он мне, всё-таки... – Поделился Егор своими сомнениями, когда очередной сеанс связи был закончен. – Вот Дестр ровный пацан. А этот чё-то какой-то... Не знаю... Типа умнее всех.

– Ему нужно сохранить авторитет в глазах своих людей. Или, скорее, восстановить, после того, как он обезумел. Вылечить-то мы его вылечили, но осадочек, как говорится, остался... А Дестрой до сих пор не чувствует себя начальником. Поэтому и общается с вами по-простому... Ну-ка... Глянь туда. Видишь? – Я направил окуляры кадета чуть в сторону. – Он?

– Похоже... Да точно, высокий мужик, с бородой, как ты и говорил. У него рука, похоже, перевязана. Ранен.

– Значит он... Теперь следи только за ним, я проконтролирую остальное.

– Есть!

Армада плотов медленно приближалась к южной оконечности острова. Десятки конструкций с сотнями людей. Сидя или стоя, сельские подростки молча сосредоточенно гребли в сторону острова. Над водной гладью, кроме тихого плеска, сейчас время от времени звучал только один голос – низкий басовитый и хриплый. Голос взрослого мужчины, отдававшего резкие приказы, плохо различимые на таком расстоянии.

Лодки с силуэтами, одетыми в чёрное и хаки, степняки заметили только тогда, когда начали поочерёдно причаливать к узкой полоске суши, всё ещё остававшейся здесь над водой. Одинокие выкрики мужчины смешались с разноголосым галдежом десятков пацанов, которые уже успели сойти на берег и затянуть на него свои плоты.

– Блин... Заслонили... Не вижу... – Егор попытался привстать, но я резко дёрнул его обратно вниз.

– Лежать! Запомни примерно и следи за местом. – Щёлкнув передатчиком, я отрапортовал остальным командирам «Альянса». – Кукушка в гнезде! Командуйте сброс!

– Есть! – Прохрипел динамик рации. С лодок с кадетами и амазонками спрыгнуло по одному человеку. И медленно поплыли в сторону ближайшего берега. Время от времени, сверкая надувными нарукавниками, облегчавшими им предстоящий долгий заплыв. Ничего... Середина мая уже. Вода градусов пятнадцать, за десять минут не замёрзнут.