Текст книги "А отличники сдохли первыми... 4 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10. Отцовская гордость

– Правду говорят – бойся своих желаний – могут исполниться... – Я повернулся к любопытствующим кадетам и указал пальцем на Юрка. – Лезь в кабину и попробуй завести этого монстра. Там коробка – автомат. Справишься, я уверен.

– А в какую именно кабину? Там вроде везде рули... Я в таком габаритов-то не почувствую...

– В любую лезь! Похер на габариты. На таких ездят не по дорогам. Дорога будет там, где он едет!

– А чё там вообще? – Белый принял у пулемётчика оружие и закинул свой автомат за спину.

– Сам смотри. Вертушка улетела и ленинские даже не попытались её сбить, все на нас попёрли. Если у них есть ещё ракетница или гранатомёт, то жить нам осталось минут пять. От взрыва бензин точно загорится. – Я вышел за дверь и пропустил внутрь Егора, придерживающего раненого Пуха. – Раненые – забирайтесь во вторую кабину. Егор, помоги им и крой дверь, через которую вошли! Белый, пойдём, попробуем вместе гостей задержать.

– Ё... Да тут труп в кресле... Военный какой-то... – Юрок влез по лесенке к двери ближайшей из кабин и заглянул внутрь.

– Блядь, ну отдай ему честь теперь! Первый раз что ли видишь?! Выбрасывай нахер! – Я ответил не глядя, засев за одним из бетонных блоков, расположенных у входа в ангар и прицелился в приближающиеся пикапы. – Белый, давай туда дальше к взлётной площадке. Меняй позицию каждые пять секунд в том направлении. Я за тобой.

Кадет послушно лёг за бордюром в указанном месте – в десятке метров дальше от ангара – и разложил сошки ПКМ. А из здания послышался вжикающий звук стартёра. Который что-то никак не переходил в рёв мощного дизеля. Неужели пустой... Или там надо подгазовывать, чтобы завестись? Надеюсь, у нашего водилы хватит ума.

Пикапы приближались не особо быстро, неуклюже переваливаясь по крупным комьям земли, вывороченным плугом ещё в прошлом году.

– Белый! Старайся по колёсам. Короткими. Огонь!

На таком расстоянии попасть в цель было трудно – колёса то и дело скрывались за рыхлой почвой. И разброс пуль был довольно сильный. Но пара зарядов всё-таки попала в капот ближайшего автомобиля. Этот факт, плюс звук очередей с нашей стороны вынудили машины остановиться. Попрыгав из кузовов на землю, ленинские пацаны тут же начали отвечать, укрывшись за бортами.

Несколько выстрелов послышалось изнутри ангара – кто-то всё-таки увязался за нами. Надеюсь, Егор как следует наказал его такую дерзость.

К этому времени мы с кадетом уже сменили позицию. И все выстрелы со стороны пикапов безобидно легли туда, где мы с Белым сидели пару секунд назад

Но вот земля под нами затряслась самым натуральным образом – все двадцать шесть литров объёма двигателя тягача, наконец-то, жадно глотнули топлива. И он заработал, оглашая округу поистине демоническим рёвом. Стукнула коробка, переводимая Юрком в режим езды.

– Р-Р-Р-У-Н-Н... Р-Р-Р-Р-Р-Р-У-Н-Н-Н... – Неуверенный юный водитель понемногу давил на газ, заставляя автомат медленно переключиться на вторую передачу.

– Белый, давай дальше вперёд! – Пригнувшись, я сам побежал в указанном направлении, выпустив в сторону пикапов ещё пару очередей. И как раз вовремя – ворота ангара заскрипели и разлетелись в стороны, не выдержав напора исполинской мощи. Распахнувшаяся металлическая створка ударила как раз по тому блоку, за которым я сидел изначально. В проёме появилась тёмно-зелёная морда тягача, окутанная чёрными клубами дизельного выхлопа. В левой кабине Юрок нависал над широким рулём, вглядываясь вперёд, а в правой на сиденье жались друг к другу Шотган и Пух. Егор висел сбоку от этой кабины на подножке, уцепившись за зеркало заднего вида одной рукой. А второй, почти не целясь, стрелял в сторону открытых боковых дверей ангара, не позволяя войти в них нашим пешим преследователям. Вокруг этих дверей уже начало растекаться топливо из соседних бочек, пробитых шальными пулями и рикошетами. Если до сих пор не вспыхнуло, то может так и не загорится. И тогда у вертолёта ещё будет шанс вернуться сюда за дозаправкой. Вряд ли ленинские после сегодняшней попытки предпримут ещё одну. Уж точно не скоро.

Поймав взгляд Белого, я указал ему на проезжающую мимо меня подножку кабины Юрка, а сам вцепился на ходу в лестницу, расположенную между вторым и третьим мостом тягача.

Белый точно также дождался момента и, ухватившись за зеркало, заскочил на подножку кабины. Приоткрыв дверь, Юрок впустил товарища внутрь. И, увидев меня в зеркало, он вопросительно взмахнул головой – в ответ на это я махнул ему рукой и указал на кузов – мол, поеду «на броне». И дверь захлопнулась обратно.

В противоположную кабину точно также влез Егор. И когда тягач повернул с бетонки аэродрома на юг аж тремя передними осями сразу, в открытых окнах обеих кабин уже торчало по паре стволов, готовых встречать тех, кто мог приблизиться к машине с флангов. А мне предстояло прикрывать наш тыл.

Взобравшись в кузов, я удобно улёгся между двумя рядами конструкций, возвышавшихся позади кабин – не то грузовые отсеки, не то топливные баки. Выехав на поле, тягач заревел ещё сильнее, набирая скорость по рыхлой сырой земле и оставляя за собой широкие глубокие колеи. Меня трясло, словно на гигантском массажном кресле. Пожалуй, это могло быть даже приятно, если бы не адский рёв двигателя, расположенного, судя по всему, почти прямо подо мной.

Установившись на курс, ведущий в объезд посёлка Татищево, в границах которого располагался закрытый военный городок «Светлый», вездеход развернулся кормой к нашим преследователям.

Ленинские пацаны, немного ошарашенные таким явлением, к этому моменту уже опомнились и снова попрыгали в кузова. И пока мы перемещались по пашне, у них не должно было быть преимущества в скорости – пикапы по-прежнему вязли в сырой земле, неловко переваливаясь через вывороченные комья. Я использовал минутную передышку для того, чтобы подползти к пространству между кабинами и сориентировать водителя.

Постучав в стекло, я привлёк его внимание. Пацан обернулся с растянутым до ушей ртом – управление таким чудовищем приводило его просто в щенячий восторг. И я невольно вспомнил эмоции Алины в тот момент, когда она смогла совладать с рычагами и педалями нашего "могучего Коматсу".

О том, чтобы докричаться до него, не могло быть и речи. Я соскрёб с комбинезона тонкий слой грязи в руку и начал выводить на стекле серые буквы – так чтобы изнутри их можно было прочитать в правильном порядке. аксымуК. ОЧ ьрегаЛ. Вопросительный знак.

Юрок нахмурился, вчитался в буквы и снова расплылся в улыбке, показав большой палец. Значит понял. Маршрут он должен был помнить – от дороги, ведущей вглубь леса к лагерю Чёрного Отряда, мы ехали сюда на «буханке». Нам нужен был их запас газовых масок, которые они собрали для Болта. Так что теперь лишь бы хватило топлива. И патронов...

Пока я коммуницировал с водителем столь затейливым образом, мы достигли шоссе, ведущего мимо Татищева к Саратовской кольцевой автодороге. И тягач с рёвом развернулся, выбравшись с грунта на асфальт. Водитель не сразу попал в дорожные рамки, повиляв по сторонам от шоссе и с хрустом подмяв под себя какую-то застрявшую на обочине малолитражку. Но всё-таки выровнял движение и поехал в нужном направлении посреди трассы.

Конечно, лучше было бы поехать по полям и дальше. Так мы бы по-прежнему были на равных с пикапами в плане скоростных возможностей – они не могли сильно разогнаться по пашне. Иначе повылетали бы из кузовов на кочках. А мы не могли разогнаться в принципе – по любой поверхности вездеход выдавал максимум около сорока километров в час. Но в голой степи без ориентиров Юрок мог заблудиться. И по пути мы вполне могли упереться в какой-нибудь глубокий овраг или реку, заросшую по берегам деревьями. Это раньше было хорошо – ехать по спутниковой карте и заранее знать, что ждёт тебя впереди. А теперь и по дороге-то не всегда без проблем проехать можно.

По шоссе до СКАД – около пятнадцати километров. Это минут двадцать нашего хода. А догонят нас по асфальту минуты за две. Без крови всё-таки не обойдётся...

В подтверждение моих мыслей, по коробам за кабинами тягача тут же зазвенели редкие рикошеты. Стрелять нам по колёсам нашим преследователям смысла не было – даже если бы гопники умудрились пробить все шестнадцать баллонов по обеим сторонам нашей машины и дождаться того момента, когда они достаточно спустят, то у нас оставалось ещё несколько дублей на задних мостах. И, скорее всего, военная техника обладала какой-никакой пулестойкостью. Уж от охотничьих мелкашек и дробовиков ленинских бандитов мы точно сильно не пострадаем.

Пикапы тоже вырулили на асфальт и быстро начали приближаться. Выпустив по ним остаток магазина, я не добился особых результатов. На ходу, по движущимся целям... Хорошо если хотя бы стёкла им потрескал.

Перезаряжаясь, я залёг за коробами, лихорадочно продумывая дальнейшие действия. И с гораздо большей скоростью осознавал, что от меня сейчас мало что зависит. Даже если бы я родил сейчас какой-то гениальный тактический план, то раздавать приказы при помощи художественной росписи грязью по стеклу – было бы не слишком эффективным решением. В очередной раз моим союзникам предстояло самим сделать свои ходы, чтобы избавиться от противников до того, как у нас кончится топливо. Что ж, амазонки с Джоном в энгельсской промзоне выступили на все деньги. Посмотрим теперь на вашу смекалку, бойцы лопоухие...

А бойцы, тем временем, активно обменивались жестами из кабины в кабину, по всей видимости, договариваясь о целой череде каких-то оборонительных мер – но я ничего не мог понять в этом мельтешении рук. А вот им, походу, всё было понятно – жесты то и дело сопровождались согласными кивками и кровожадными улыбками. Сразу было видно, что они далеко не в первый раз вместе воюют. И эта пятёрка провела под пулями гораздо больше времени, чем я с ними.

Заметив мой недоумевающий взгляд, с которым я оглядывал эти немые переговоры, Егор улыбнулся и показал мне большой палец. А из соседней кабины точно такой же жест продемонстрировал Белый. Вы чего это затеяли, сорванцы? Ладно, я тут со всех сторон прикрыт, меня-то точно не подстрелят пока. Посмотрим.

Ревущий тягач изо всех сил нёсся по центру шоссе, а догоняющие нас пикапы выстроились в пары – и друг за другом начали объезжать нас по флангам. Пока я перезаряжался, трясясь между коробов, машины подъехали уже настолько близко, что высовываться из своего укрытия было уже опасно.

Лавируя между асфальтом и обочиной, постепенно приближаясь к передней части грузовика и почти непрерывно обстреливая обе кабины, гопники в кузовах, очевидно, пытались помешать ответному огню из открытых окон тягача. Если они сейчас поравняются с передней частью ракетовоза, то вы либо попадёте под пули, либо начнёте палить друг по другу прямо в упор. Точнее, враг по врагу. Чего не отстреливаетесь то?!

Внезапно Юрок ударил по тормозам. И меня немедленно потащило между двумя кабинами вперёд – так резко, что я еле успел вцепиться за край одной из башен, чтобы не слететь на асфальт перед тягачом.

Пикапы, быстро оказавшиеся вровень с кабинами, не успели перенацелиться, выпустив несколько выстрелов куда-то вперёд в пустоту.

Но Егор и Белый были полностью готовы к такому повороту событий. Уперевшись плечами в лобовые стекла, они выстрелили из своих орудий по ближайшим машинам почти в упор.

Длинная очередь из «покемона» в руках Белого прошила весь ближайший к нему пикап от носа до кормы и обратно. Лобовое стекло покрылось изнутри кровавыми брызгами, извергнутыми из раненных водителя и пассажира. А засевшая в кузове толпа задёргалась, разбрызгивая кровь и раскидывая обрывки одежды. Получив по паре-тройке пуль каждый, гопники опали на днище, выпучив глаза от боли и выронив своё оружие. В спусковой скобе одного из карабинов повисла оторванная кисть, зацепившись указательным пальцем за крючок.

Предпоследняя граната, выскочившая из широкого дула РГ-6 в руках Егора, пробила боковое стекло ближайшего пикапа, приблизившегося по другую сторону тягача. Командир отряда и его раненые товарищи, ехавшие с ним в одной кабине, тут же нырнули на дно, скрываясь из вида ленинских бандитов, покрывших стёкла кабины дружным залпом из всех стволов. А через пару секунд граната рванула.

Слегка подпрыгнув, пикап съехал на обочину, раскидывая вокруг себя металлические обрывки кабины и обгоревшие фрагменты тел тех пацанов, которые ехали внутри взорванной кабины. Пара гопников вылетела из кузова подскочившего пикапа и, кувыркаясь по асфальту, скрылась под колёсами машины, ехавшей следом. А остальных накрыло осколками – и на дне остановившегося грузовичка распластались четыре дымящихся мёртвых тела.

Подпрыгнув на подвернувшихся под колёса товарищах, водитель второго пикапа дал по тормозам, заставив людей в кузове прижаться к кабине и забыть про стрельбу.

Но про неё не забыл командир отряда кадетов – снова выскочив из укрытия как чёрт из табакерки, Егор запустил последний заряд гранатомёта под капот остановившегося прямо перед ним транспорта. И опять юркнул вниз.

Подлетев вверх после взрыва, пикап сделал красивое заднее сальто и со скрежетом придавил собой всех тех, кого вёз в кузове, ломая шеи и спины несчастных стрелков. А тем, кто сидел в кабине, скорее всего оторвало ноги вместе с днищем.

За то время, которое потребовалось последней гранате для срабатывания, Юрок вновь вжал в пол педаль газа, одновременно крутя широкий руль влево.

– Р-Р-Р-Р-Р-Р-У-У-У-У-Н-Н!!! – Отпихнув передней частью кабины пикап, который Белый расстрелял из пулемёта, тягач наехал на вторую затормозившую машину всеми тремя повернувшимися мостами.

Пару секунд колёса лишь отпихивали этот автомобиль в сторону. Но вскоре высокие ребристые колёса наклонили борт пикапа к себе. И, зацепившись за край кузова, тут же подмяли грузовичок под себя вместе с теми, кто ещё не успел выпрыгнуть из кузова на другую сторону.

Скрежет металла, сминающегося под многотонной махиной, стал слышен даже сквозь рёв дизеля подо мной. Троих подростков, которые замешкались при эвакуации, затянуло под буксующие колёса также быстро, как и кузов пикапа. Брызнувшие из раздавленных черепов мозги окатили тех, кто всё же успел соскочить на асфальт. И, вместе с останками их товарищей, им в спины тут же ударила ещё одна очередь пулемёта, отбросив на обочину уже мёртвых противников.

Кабину пикапа ракетовоз смял также быстро как и кузов. И теперь по полю в сторону от дороги бежал только водитель этой машины, успевший выскочить в свою дверь. Патроны в рожке пулемёта Белого, похоже, закончились. И этого водителя не спеша выцелил уже я. Удачно попав ему из обреза винтовки прямо в затылок, я покончил с его мучениями гораздо быстрее, чем хотел. Ну да ладно. И так неплохо получилось. Из "Светлого" снова никто не вернётся. И следующую вылазку сюда ленинские предпримут ещё не скоро.

Выровняв тяжёлую машину, Юрок вернул нас с обочины обратно на проезжую часть и снова двинулся прямо по курсу к СКАД, спихнув в сторону ещё пару пыльных брошенок.

Обернувшись ко мне одновременно с Егором, водитель на сей раз получили одобрительный жест уже от меня. Лёжа на животе между двумя кабинами, я кивнул и показал им большие пальцы белых рукавиц обеими руками.

Этим парням и в правду всё меньше нужна была моя помощь в преодолении своих проблем. Наверное, примерно так раньше чувствовали себя отцы, когда их дети получали диплом какого-нибудь престижного учебного заведения, зарабатывали золотую медаль или занимали ответственный и весьма денежный пост без всякого блата.

Но теперь в нашем мире умение разорвать на части пару десятков противников за пару секунд было куда как ценнее...

Чернейшая пятница – III

– Давай-ка я лучше это подержу. – В спину мне упёрся барабан револьвера, который девушка всё ещё сжимала в руке, и я аккуратно вынул его из тонкой ладошки. – Подожди... Как одна? А где родители?

Лиза подняла взгляд и разрыдалась с новой силой. И в коротких перерывах между горестными завываниями, она всё-таки рассказала, что случилось.

С её родителями и дядей произошло тоже самое, что и с водителем позаимствованной «Нивы». Пытаясь проветрить квартиру, в надежде, что свежий воздух вернёт родственникам хоть какие-то проблески сознания, Лиза открыла форточку. И через пару минут, вместе с морозным сквозняком в квартиру ворвался запах от кондитерской фабрики, располагавшейся неподалёку. Едва почуяв аппетитный аромат ванили и свежей выпечки, все трое разом повскакивали с дивана, куда дочь еле смогла их усадить, чтобы никто не наступил на разбитую посуду, пока она пыталась прибраться.

Не обращая никакого внимания на крики девушки, взрослые разбили окно собственными телами и выбросились наружу. Так как это был всего лишь третий этаж, а сугробы – весьма глубоки, то никто не погиб. Но прежде чем Лиза попыталась догнать своих родителей, покинув квартиру более традиционным и медленным путём – через подъезд – изрезанные битым стеклом и искалеченные при падении родственники уже убежали в темноту заснеженных улиц.

Пытаясь найти их по следам, девушка, в итоге, наткнулась на пару гопников, один из которых сейчас валялся рядом с нами. И еле успела убежать от них обратно – сначала в подъезд, а когда они вскрыли домофон – то и в квартиру.

Выложив свою мрачную историю, девушка, вроде бы, немного успокоилась в моих объятьях. Но я понятия не имел, что вообще можно сказать в такой ситуации для утешения. Рассказать о том, что, теперь, судя по всему, почти все вокруг такие же, как и её родители? Сказать банальные утешения. Нет. Это всё пустое. Ей нужна помощь – и я, похоже, единственный, кто может её предложить. Этим и займёмся.

Всхлипывания немного затихли, но где-то совсем рядом я услышал ещё один детский скулёж.

– Подожди... По-моему тут за дверью кто-то плачет.

– Да... – Девушка заговорила, размазывая слёзы рукавами платья. – Я говорила по телефону. Тут живёт одна женщина, с двумя детьми... У неё муж на войне погиб недавно. Сын в кадетской школе учится, с завтрашнего дня у них там каникулы... Должен приехать на побывку. А это её дочка маленькая... Она не может дверь открыть. И говорит, что мама тоже в окно выскочила. Я сказала ей, чтобы оделась потеплей и дождалась Егора.

– Егора?

– Это её брат. Он хороший парень, воспитанный. Не то, что эти... – Она кивнула на труп гопника. – Его мой папа в школу устроил, через знакомых. Дружил с его отцом раньше. Они же оба офицеры... Тут в доме много у кого квартира от армии.

И вспомнив про своего отца, она немедленно снова разревелась.

Сунув пистолет в карман, я обнял её двумя руками:

– Так... Пойдём-ка для начала и тебя получше оденем...

Пока девушка возилась с одеждой в соседней комнате, я оглядел квартиру, напряжённо соображая, что же теперь делать со всем этим горем.

Разбитая посуда, перевёрнутая мебель, колышущиеся занавески у разбитого окна. На праздничном столе – вылизанные дочиста тарелки, а на полу кухни – противень из-под жареной курицы. Похоже, они даже косточки сожрали.

В серванте – открытый оружейный сейф. Внутри, помимо лакированной шкатулки из-под наградного оружия – открытая пачка 9-мм патронов. Осталось десять штук.

В самом револьвере обнаружилось ещё пять, плюс стреляная гильза. Я не особо хорошо разбирался в оружии и не мог определить модель по виду. Надписи вокруг барабана подсказывали, что это либо некий «РСА», либо «ОЦ-01». И на нижней части рукоятки обнаружилось гравировка с именем. Наверное так звали отца Лизы: Валерий Гробышевский. Ладно, буду звать тебя Валерой.

– Это папу наградили, когда он на пенсию вышел. – Лиза вышла из комнаты и заметила, что я пытаюсь заменить стреляный патрон на целый. Получилось не очень – экстрактор вытолкнул все сразу, и медные цилиндрики весело зазвенели по паркету.

– Наверное, ты с ним лучше умеешь обращаться, чем я. – Я заметил, что девушка даже на миг улыбнулась, наблюдая мои неловкие движения. – Я вот даже не могу понять, он на предохранителе или нет?

– Вот это предохранитель. – Она взяла у меня пистолет из рук и, указав на рычажок рядом с рукояткой, начала ловко крутить открытый барабан и забрасывать туда патроны. – Вот так – не стреляет, а так – можно стрелять.

Закончив перезарядку, она всё-таки вручила мне его обратно:

– Вообще, я его тоже побаиваюсь... Пусть лучше у вас будет.

– Хорошо... – Я примерился к стволу и пощёлкал предохранителем. – Только давай на «ты».

Она снова легко улыбнулась, кивнула и поправила очки, немедленно соскочившие на кончик носа.

– В общем, план пока такой... Во-первых, думаю, что в полицию идти смысла нет. Судя по тому, что говорили эти двое, – я кивнул в сторону выхода и убрал оружие в карман вместе с запасом патронов, – там творится примерно тоже самое, что и везде. Всем вдруг стало на всё плевать. И ближайшее отделение сейчас грабит такая же гопота. Которые, как и мы с тобой, вроде бы ещё что-то соображают. Какой-то там "Жмых".

– А почему вы... Почему ты не такой? Может это потому, что ты долго жил в экспедиции?

– Может быть. Я тоже думаю, что это какая-то болезнь. Как будто в кино про зомби. Ты и сама говорила... Только на людей заболевшие не бросаются. И это не ходячие мертвецы, а вполне живые люди. Я тоже нескольких видел по пути сюда. И ни одного вменяемого, кроме этих утырков и тебя.

– Может тогда нужно в больницу? Может там организуют какую-то помощь для заболевших? Те, кто точно также ещё может...

– Нет, это было моё «во-вторых». Что-то мне подсказывает, что и врачи от этой участи не убереглись, так же как и полиция. И аптеки с больницами тоже скоро станут объектом нападения мародёров. Некоторые рецептурные лекарства обладают рядом весьма весёлых побочных эффектов. И там мы напоремся на очередные неприятности.

– И что же тогда делать... – Глаза Лизы снова наполнились слезами.

– Так... В-третьих... Ты знаешь, где тут эта фабрика, от которой запах шёл?

– Конечно... – Она быстро вытерла глаза и постаралась всё-таки собраться, подозревая, к чему я клоню. – Там магазин хороший был при ней, мы часто там выпечку покупали с мамой...

– Вот поехали сначала туда. Найдём твоих родственников хотя бы. А потом будем думать, как им помочь. Может, всё это лечится обычными антибиотиками. Или само со временем пройдёт. Пойдём.

Вкупе с моим спокойным голосом, эта идея её окончательно утихомирила. Шмыгнув, она согласно тряхнула рыжими локонами и натянула капюшон зимней куртки.

Подходя к "Ниве", я на всякий случай держал пистолет наготове.

– Слушай... А ты говорила, что у тебя двоюродный брат есть. Это сын дяди Вити, правильно понимаю? – В ответ на вопрос девушка кивнула, опасливо озираясь. – А почему тогда его не было с вами сегодня?

– Он чем-то опасным заразился на работе... Точнее, может заразился, а может и нет. И его срочно положили в институте в изолятор. Недели три назад, как мне сегодня рассказали.

И она тут же схватила меня за рукав – похоже ей пришла в голову точно такая же мысль, как и мне:

– Думаешь, он тоже может быть здоров, как и ты?

Я кивнул и открыл машину, пропуская девушку внутрь:

– Значит НИИ «Микроб» будет нашим «в-четвёртых». – Запустив двигатель, я немного подождал, пока он прогреется. Поймав взгляд Лизы, я положил ей руку на ладошку. – Вот видишь. Некогда грустить. Главное – всё спланировать. И действовать. И тогда всё будет в порядке.

Она улыбнулась в ответ и кивнула, снова стряхнув очки на кончик носа.

Но когда мы подъехали к зданию кондитерского цеха, я понял, что несколько поторопился с выводами.

Небольшое старое здание с магазином на первом этаже и производством на втором, окружала гигантская толпа людей. Остановившись метров за пятьдесят до предприятия, мы вышли из машины и попытались разглядеть происходящее. Подъехать ближе было нереально – ото всех окружающих нас многоэтажек к толпе постоянно присоединялись всё новые и новые люди. Кто-то был тепло одет. Но многие были в таком виде, в котором, скорее всего, выскочили на улицу и родители Лизы.

Совсем рядом мимо нас проковылял какой-то здоровяк в деловом костюме, подволакивая ногу со сломанной лодыжкой. С другой стороны машины Лизу мягко отпихнула в сторону какая-то низенькая бабулька. Закутанная в домашний халат, она топала по снегу в пушистых тапочках, строго в направлении кондитерского производства.

Достигнув края толпы почти одновременно, эти люди тоже сделали попытку протиснуться между теми, кто тоже устремил свои взгляды в сторону разбитой витрины. Но толпа была уже такой плотной, что более-менее получилось протиснуться только у здоровяка. С треском порвав себе пиджак, мужчина отпихнул в сторону пару граждан помельче и вжался в образовавшийся промежуток. Сквозь негромкий гул толпы стало слышно, как у кого-то рядом с ним треснули рёбра.

Приподнявшись на пороге машины, я попытался разглядеть то, что творилось у самого магазина. Там толпа переходила в смешанную кучу изломанных, но ещё шевелящихся тел, по головам которых лезли особо ловкие мародёры. Периодически кто-то падал вниз и уже не поднимался, будучи затоптанным десятком ног.

Я, конечно, подозревал, что пекарня привлечёт внимание и других заболевших. Но то, что их тут будет столько... Пожалуй, предлагать девушке поиск родителей, было ошибкой. В лучшем случае они сейчас истекают кровью где-то посреди этого скопления. Или уже лежат внизу, с раздавленными животами и грудными клетками.

Поняла это и Лиза. Когда тоже привстала на порог, огляделась и тут же опустилась обратно, растерянно посмотрев на меня. К её чести, новой истерики с ней не случилось. Должно быть, девушка уже подозревала, что мы можем найти тут что-то подобное. И прекрасно понимала, что отыскать её родителей в этой толпе мы не сможем ни при каких условиях.

– Давай... Давай скорее поедем в НИИ... – Она лишь едва слышно выдохнула эти слова и села обратно в машину, уставившись прямо перед собой. – Может... Может хотя бы Слава...

И Лиза молча спрятала лицо в ладонях, запустив веснушчатые пальцы под очки.

Обратный путь в центральный район города занял у нас примерно полчаса. Объезжая остановившиеся машины, я всматривался в пролетающие улицы. И пару раз заметил похожие скопления, освещённые витринами какого-нибудь продуктового супермаркета. А когда мы проезжали мимо автозаправочной станции, нас проводила угрюмыми взглядами кучка молодых ребят, окружавших несколько машин. И ещё парочка активно шурудила внутри кассы.

– Кажется, они её грабят... – Лиза тоже всмотрелась в происходящее на заправке.

– Если в ближайшее время никто не выздоровеет... То ли ещё будет... – Я машинально пощупал пистолет в кармане. К счастью, у нас было ещё примерно полбака и останавливаться пока нигде не требовалось.

Ответив толпе подростков таким же неприветливым взглядом, я постарался побыстрее скрыться за поворотом. И решил проверить одну гипотезу:

– Лиза, вопрос не из вежливых, но сколько тебе лет?

– Семнадцать. В июне исполнилось. А что?

– А тем... В подъезде... Они вроде говорили, что вместе с тобой учились. Им столько же?

– Да, наверное... Не знаю. А что?

– Вот и этим, на заправке, тоже явно не больше. Некоторые там совсем дети. И я ещё не видел ни одного школьника в таком же состоянии, как... – Тут я запнулся, пытаясь подыскать пример поделикатнее.

– Как взрослые? – Подсказала девушка.

– Да. Сдаётся мне, что всех детей эта хворь пожалела. Ну или большую часть.

– То есть сейчас в городе одни только дети что-то соображают? – Лиза пару секунд переваривала эту мысль. – Какой кошмар...

– Ну да может не всё так плохо. – Я поспешил не разводить панику. – Видишь, раз кого-то эта болезнь жалеет, то, может, это вообще только в Саратове так. Может сейчас приедут войска, устроят эвакуацию, лагеря для тех, кому нужна помощь. Ну или как там в таких случаях положено...

– Я пробовала звонить нашим родственникам в Волгоград. И однокурсникам в Москву. Но никто трубку не взял. – Лиза отрицательно покачала головой.

– Это тем, которые тоже отличники? Ну это пока означает только то, что им может быть не до телефона в новогоднюю ночь.

– А ты пробовал кому-нибудь звонить?

Я мысленно вспомнил, кому бы я мог позвонить после того, как надолго пропал из вида немногочисленных приятелей. На самом деле я почти перестал общаться с друзьями задолго до экспедиции. Все уже успели жениться. И после этого как-то резко пропали с радаров.

– Да как-то нет... Только в такси. Мне и некому, в общем-то...

– А твои коллеги из экспедиции? Вдруг они тоже здоровы! – Девушка аж подпрыгнула. – Давай попробуем!

– Эм... Видишь ли... Мы, так сказать, немного устали там друг от друга. Совместимость совместимостью, но когда живёшь с одними и теми же людьми в паре чуланов целый год, то как-то не особо горишь желанием поддерживать с ними связь после того, как, наконец, выберешься на свободу.

– И что же, у тебя нет ни одного номера?

Я немного стыдливо пожал плечами и покачал головой:

– Только рабочие контакты из арктического института. Отдел кадров... Бухгалтерия... Отдел, от которого снаряжалась экспедиция... Личных номеров нет.

– Жаль... А в Саратове больше никто из ваших не живёт?

Я снова покачал головой.

Припарковавшись у здания НИИ «Микроб», мы сразу заметили, что и тут скопилось довольно много заболевших людей. Многоэтажный корпус окружала хоть и не такая плотная толпа, как вокруг кондитерской фабрики, но тоже весьма многолюдная. И никто не рвался куда-то в конкретное место – люди лишь бесцельно прохаживались вокруг здания, смотря в никуда. И иногда сталкиваясь друг с другом плечами.

– Жуть какая... Попробуем пробраться внутрь? – Лиза всмотрелась за распахнутые двери главного входа, опасливо прижавшись ко мне, когда мы покинули автомобиль.

Внутри толпа была уже плотнее. Более-менее свободно было только в фойе. По крайней мере, сюда можно было зайти, лишь слегка отодвинув кого-нибудь в сторону. Оба коридора и широкая лестница были забиты битком. Люди в верхней одежде и белых халатах стояли вперемешку, плотно прижавшись друг к дружке, словно шпроты в банке. Своды коридоров оглашал негромкий гул сотен тихих голосов, которые что-то неразборчиво бормотали себе под нос.

Пытаясь понять, как нам продвинуться из фойе хоть куда-нибудь, я вдруг услышал сверху громкий натужный кашель. И он приближался – кто-то явно спускался по лестнице к нам. Не только то и дело кашляя, но и тихо матерясь. Голос был определённо взрослым.

Я достал револьвер и завёл Лизу за спину:

– Слышишь? Смотри! – Сквозь плотные ряды, оккупировавшие лестницу, с трудом пробивался мужчина средних лет. Лысоватый, с плотной спортивной фигурой, одетой в дорогое на вид пальто, он бесцеремонно распихивал окружающих, пытаясь спуститься – так, что некоторые люди перелетали через перила и шлёпались на каменный пол с недовольным бурчанием.