Текст книги "Дурное влияние (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Не темницу. Это будет скорее что-то типа домашнего ареста. Но с антимагическим куполом, верно. Я объясню королю Каэль’Тасу ситуацию. Сразу после битвы с Легионом, я отпущу его и принесу извинения.

– Вот и договорились, – в голосе Хранителя слышалась довольная ухмылка.

«Связался на свою голову», – с раздражением подумал Велен.

Остаток ночи они посвятили составлению плана похищения. Еще чуть больше недели ушло на подготовку и его реализацию. Похищение прошло успешно, хотя и не совсем гладко.

Дренейская магия была мало известна в Азероте, а Велен также являлся единственным не входившим в Легион существом, владеющим некоторыми заклинаниями старой эредарской школы. Магические умения разных народов во многом совпадают – одни и те же виды энергий и схожие потребности в заклинаниях, но есть нюансы, которые могут оказаться решающими. Это играло на руку Велену при похищении, но будет представлять опасность для него, когда нужно будет скрывать чарами местонахождение эльфа. Велена беспокоило, что об эльфийской магической традиции он знает мало, так же как и о некоторых других местных специфических умениях разных народов. Он полюбопытствовал, попав в Азерот, многому научился, телепортации, например, но все еще очень многого не знал. И чтобы не навлекать на себя подозрения, он не мог открыто попросить чародеев разных народов помочь с чарами, пресекающими поисковые заклинания.

Также, помимо разницы в заклинаниях, сообщники сделали ставку на способность Хранителя принимать иную форму: маленькую, способную к полету и похожую ночью с большого расстояния на птицу. Тот до последнего отнекивался, не желая раскрывать свое инкогнито. И Велену пришлось прямо заявить ему:

– Юноша, как по-вашему, сколько в Азероте существ, имеющих доступ к осколку Видения Времени, обеспокоенных судьбой Андуина и Азерота одновременно, да еще и с полной уверенностью в своем праве называющих себя Хранителем?

Велену показалось, что сквозь черную ткань капюшона он увидел горящий яростью взгляд кроваво-красных глаз.

– Что ж, в любом случае, нам обоим не выгодно болтать о нашем сотрудничестве, верно? – протянул Хранитель после короткой паузы.

Похитить короля чародейского государства из охраняемого дворца не так-то просто. Лучшим вариантом было бы дождаться какого-нибудь мероприятия, но времени, судя по интенсивности демонического влияния на юных эльфа и человека, оставалось в обрез. Хранитель, обернувшись маленькой крылатой ящерицей, поздно вечером влетел в открытое окно в спальне короля, влил сонное зелье в графин с водой и спрятался, дожидаясь возвращения эльфа. И когда тот уснул – благодаря зелью особенно крепко, – положил ему на грудь телепортационный артефакт и активировал его.

На опутанного редкими скрывающими заклинаниями дракончика защитные чары дворца не реагировали, но для активации артефакта Хранителю пришлось принять человеческий облик. И вот здесь паранойя и ответственность син’дорайской службы безопасности оказалась сильнее веленовых магических талантов. Сигнальные заклинания взвыли, стража, в числе которой были и маги, выломав дверь, ворвалась в помещение, чтобы увидеть, как король и загадочная личность в черном плаще исчезают во вспышке телепортации.

Велен и Хранитель надеялись, что син’дореи заметят пропажу не раньше утра следующего дня, а всерьез обеспокоятся еще позже, ведь их правитель усидчивостью и спокойствием не отличался – мало ли какую авантюру затеял. Опасаясь, что он опять ввязался в какую-то компрометирующую историю, эльфы не рискнули бы сразу поднимать шум. И когда о пропаже стало бы известно, все бы уже забыли, что Велен был недоволен дружбой ученика с эльфийским королем.

Увы, вышло иначе. В любом случае, Велен успел замести следы, и доказать его причастность не получится. Кому придет в голову всерьез заподозрить служителя Света в похищении?

Но самым отрадным было то, что Велен наконец-то увидел в будущем, как Армия Света сражается с демонами, а не объединяется с ними. Хранитель произнес полную насмешливого пафоса речь о том, как они героически, мудро и самоотверженно спасли принца Андуина и Азерот, пожал Пророку руку и исчез, прежде чем надоел своей болтовней Велену окончательно. Заклинания, облегчающего поиск, на артефакте он, вроде бы, не заметил. Сомнительное и не слишком приятное сотрудничество успешно завершилось, и Пророк был рад, что с Хранителем они больше не встретятся до самой битвы против Легиона.

А пока, ближайшие лет десять-пятнадцать, Велену предстоит играть роль тюремщика для эльфийского короля.

========== Глава 15. Чародеи и осьминоги ==========

Трусливая мысль не раскрывать Каэль’Тасу, кто организовал его похищение, приходила Велену в голову, но он быстро ее прогнал. Ребенок окажется взаперти, неизвестно где, будет напуган – он имеет право получить объяснения и гарантии безопасности, а также узнать виновника этих событий. О Хранителе Велен решил не говорить. Как старший (во много, много раз старший) он должен взять всю ответственность на себя.

Разговор вышел, как и ожидалось, неприятный. После сонного зелья Каэль’Тас, возможно, не слишком хорошо себя чувствовал, но флакончик лечебного он гордо проигнорировал. Удобные диваны и кресла он предпочел не заметить, застыв посреди комнаты, выполнявшей роль гостиной, с брезгливо поджатыми губами.

Узнав в интерьере помещения элементы стилей дренеев и наару, Каэль’Тас не удивился, увидев Велена, или хорошо скрыл эмоции. Озвучивать очевидное, объясняя, что выделенные ему помещения защищены от магии, в том числе и от поисковых заклинаний, Велен не стал. Сразу перешел к делу, рассказав о своих мотивах.

– Вы намерены держать меня тут вечно? За какие преступления? – холодно поинтересовался Каэль’Тас.

– Нет, судьба Азерота решится в ближайшие несколько лет, максимум пятнадцать, после этого вас никто не будет удерживать.

– Пятнадцать?! – ужаснулся Каэль’Тас, растеряв свое самообладание. – Да вы с ума сошли!

Он выругался на эредане, и Велен заставил себя никак не прореагировать на хамское предположение о своих родственных связях. Он действительно был виноват перед Каэль’Тасом за похищение, за то, что собирался фактически вырвать у него несколько лет жизни. И не только в этом дело. Мальчик уже однажды побывал в темнице – в разрушенном Даларане, – и тогда он ждал смертной казни по обвинению, которое Альянс позже признал надуманным. А еще он оказывался в плену у Кил’Джедена, имевшего репутацию отнюдь не гуманиста. Это заключение наверняка напоминает ему те случаи. Неудивительно, что ему сейчас страшно, и что он хамит, пытаясь скрыть растерянность и страх.

– Каэль’Тас, послушайте. Здесь никто не причинит вам вреда, – попытался успокоить его Велен.

– Мы с вами не друзья, чтобы обращаться друг к другу по имени, – надменно отрезало “перепуганное дитя”.

– Ваше величество… – начал Велен, признав справедливость замечания, но его перебили.

Каэль’Тас сложил руки на груди, гордо и при этом как-то по-детски обиженно отвернулся, чуть выпятив нижнюю губу, и задрал нос к потолку.

– Меня не интересуют оправдания существа с осьминогом на лице!

Велен прокашлялся.

– Знаете, это, вообще-то, было невежливо.

– Вы меня похитили, заперли, и ожидаете, что я буду разговаривать с вами вежливо? – процедил Каэль’Тас и выразительно изогнул длинную золотистую бровь. Он разговаривал, стоя к собеседнику вполоборота и не удосуживаясь даже смотреть на него. Тем не менее, его высокомерие не выглядело нарочитым, а было совершенно естественным, как и полагается лицу королевской крови, привыкшему к своему положению с рождения.

– Поверьте, ваше величество, так нужно, – заверил его Велен, вздохнув. – До сражения с Легионом осталось всего несколько лет, и Вы проведете их в безопасности от их интриг и козней.

– Ваши методы мне кого-то напоминают, – задумчиво проговорил Каэль’Тас. – Помню, была еще пара таких же хитрых ребят с осьминогом…

– Это называется «ихии», – скрывая раздражение, сообщил Велен. Он не часто общался с юнцами, особенно, не благоговеющими перед авторитетом Пророка, поэтому затруднялся отличить хама от приученного к вежливости мальчика, который отчаянно хорохорится и заставляет себя говорить гадости. Нуждается ли этот ребенок в успокаивающих и ободряющих словах?

– …с осьминогом на лице, – уверенно закончил Каэль’Тас. – Один тоже называл себя жрецом Света, а на самом деле оказался трусливым и лживым предателем. Его звали Акама. Ваш дружок? А второго звали Кил’Джеден. Он тоже, кстати, говорил, что так нужно и что потом я буду даже благодарен…

Велену было больно от таких сравнений. Неужели он и впрямь действует так же как Кил? Тоже похитил мальчика ради своих целей? Эльф, хитрюга, ловко нашел уязвимое место. Каэль’Тас, тем временем, усилил атаку, пылая праведным гневом и сверкая Скверной из глаз.

– Думаете, это я дурно влияю на Андуина? Да чье еще влияние хуже! Я не похищаю никого! Андуин начнет меня искать, будет беспокоиться. Вы, наверно, будете внутренне торжествовать и упиваться своим коварством, зная правду, но утешая его лживыми байками?

Велен обратился к Свету с просьбой послать ему терпения. Ну не ждал же он, что мальчик отнесется к похищению с пониманием?

– Мне нужен контакт с Солнечным Колодцем, – эльф внезапно сменил тему и тон. – Зачаруйте еще одно помещение против телепортации и вестников, а не против всей магии вообще. Мне хотя бы пару часов в день надо там бывать, а то я заболею.

– Я подумаю, как это организовать, – кивнул Велен. – Но тогда мне придется забрать у вас все амулеты.

Он слышал про син’дорайский артефакт, который позволил эвакуировать Похитителей Солнца во время даларанской резни, несмотря на антителепортационный купол. Наверняка у короля такой есть.

– Вы еще и воровством промышляете? – фыркнул эльф, никак не проявляя разочарования от неудавшейся идеи побега.

Велен проигнорировал этот выпад. Он сообщил, как с ним связаться через охранников, уточнил ряд бытовых вопросов и пообещал по мере необходимости приносить эльфу книги и маназмеев.

– Никаких маназмеев, – отрезал Каэль’Тас. – Я предпочитаю вытягивать энергию с заклинателей. Мне нужна юная дренейка, красивая, чародейка или жрица, желательно блондинка и обязательно девственница.

– Вас не смутит осьминог за ее ушами?

– Я найду ему применение, – парировал эльф, изобразив самоуверенное и «взрослое» выражение на мордашке. Шутка была бы забавной, будь она высказана менее высокомерным тоном.

Велен подавил желание прикрыть лицо рукой. Каэль’Тас реагировал на неприятную ситуацию лучше, чем можно было ожидать, но за пятнадцать лет они основательно вымотают друг другу нервы, если будут общаться в том же духе.

– Ваше величество. У Вас в ближайшее время будет весьма ограниченный круг общения. Поэтому давайте постараемся найти общий язык. После сражения с Легионом вы будете свободны…

– А вас казнят, – перебил его Каэль’Тас. – Думаете, я поверю, что вы меня так просто отпустите?

Велен почувствовал, как неприятно все сжимается внутри от этих слов. Мальчик считал, что Велен убьет его или будет держать взаперти вечно? Не поверил его обещанию не причинять ему вреда? Надо успокоить его.

– После битвы с Легионом я буду либо мертв, и тогда чары сами спадут, либо я буду…

– В числе победителей. И тогда грехи спишутся?

– И тогда приму наказание, которое назначит мне суд Азерота, – твердо закончил Велен.

Каэль’Тас сощурился и на мгновение стал похож на взъерошенную птичку. Он подошел к Велену ближе, пытаясь казаться выше ростом, но дренеи намного крупнее эльфов.

– Начните принимать прямо сейчас, – прошипел он.

Велен, смотревший ему в лицо, не заметил, как тот резко выбросил руку вперед. Длинная, доходящая почти до колен белоснежная борода вспыхнула моментально. Велен, пытаясь сбить пламя рукавом, в бешенстве вылетел из комнаты, чтобы оказаться за пределами антимагического поля и потушить ее. Каэль’Тас рванулся было за ним, но был вынужден отступить, с разбегу впечатавшись в массивную грудь стражника.

Вот ведь маленький шустрый… эльф!

Справившись с огнем, Велен не стал возвращаться к эльфу, чтобы не разругаться еще сильнее. Он отдал распоряжение забрать у него опасное немагическое устройство и принести ему еды, а сам, наложив на себя иллюзию, удалился в свои покои. «Мальчик в плену, он напуган и защищается, как умеет», – сказал он себе раз пятнадцать. Полегчало.

Чары, которые любой чародей накладывает на одежду и волосы, защищали от магического огня, но против обычного были практически бесполезны. От бороды остался лишь короткий однобокий клок. Сливающиеся с бакенбардами брови, скрывающие отсутствие глубоких морщин вокруг глаз, тоже сгорели.

Тщательно создаваемый образ Пророка, мудрого старца, оказался разрушенным. Зеркало отражало лицо дренея, которому никак нельзя дать больше пяти тысяч лет – того возраста, когда Велен впитал силу Ата’маля. Про таких говорят «в самом расцвете лет». Конечно, с доказательством своей личности у него проблем не выйдет, но авторитет… А если у него появятся завистники, соперники или, не приведи Свет, поклонницы – это же сколько будет проблем! Да еще и эти открытые взглядам некрасивые толстые ихии!

Иллюзии ненадежны, а несколько лет ходить без бороды, пока новая не отрастет, Велен не хотел. Да и подозрительна будет внезапная смена образа, причем как раз в тот момент, когда пропал эльфийский король. А вдруг кто-то из его приближенных в курсе, что тот имел при себе создающее огонь устройство?

Целительство тут не поможет, ожога нет, волосяные луковицы не повреждены – лечить нечего. Может, есть какие-то зелья или арканные чары? Он никогда не интересовался косметической отраслью магии, но молодые чародейки и некоторые чародеи, насколько ему было известно, не пренебрегали. Надо будет выяснить аккуратненько.

На следующий день Велен снова отправился побеседовать с Каэль’Тасом. Чары иллюзии, регулярно обновляемые им теперь, как назло, слетели, стоило Велену переступить порог каэль’тасовой гостиной, а в закрытом от магии помещении снова сотворить их было невозможно.

– Вам так гораздо лучше, – заявил эльф вместо приветствия, оглядев дело рук своих. Тон его был удивленным и даже благожелательным. – Сразу моложе выглядите, и осьминог стал заметнее.

– Я так понимаю, Кадгар решил сменить стиль тоже после встречи с вами, юный пироман? – огрызнулся Велен. Зачем Каэль’Тас, умелый чародей, вообще таскает с собой эту создающую огонь штуковину?

– Кадгар? Не-е-е-ет, – задумался эльф, а потом глубокомысленно поднял указательный палец. – У меня где-то есть единомышленник.

– Вижу, ваше настроение уже улучшилось. Отрадно, – заметил Велен нейтральным тоном.

– Я решил найти в происходящем положительные стороны, – снисходительно пояснил эльф, вальяжно развалившись в кресле. – Мои союзники и подданные явятся оборвать вам осьминожьи щупальца, и в процессе помирятся и подружатся между собой. Разве не здорово? Совместная борьба – лучший объединяющий фактор! Ради этого можно потратить недельку-другую.

– Жаль вас разочаровывать, ваше величество, но я принял некоторые меры, чтобы нас не нашли. Но поиски сближают, это верно.

В последующие дни общение между ними протекало довольно неровно. Каэль’Тас дерзил сначала от страха, а потом – потому что понял, что ему ничего за это не будет. Велен был рад, что тот осмелел по-настоящему. Он не хотел запугивать ребенка.

Испытывая его терпение, Каэль’Тас пытался устраивать голодовку. Велен, узнав об этом, озадачил поваров. Доставленное с Дренора копченое мясо табулка источало аромат, который лишал воли самого привередливого гурмана. Эльфа хватило на полдня, а вторую попытку голодовки ему, наверно, не позволила предпринять гордость.

Пару раз Каэль’Тас прогонял Велена и требовал никогда больше не появляться в его «темнице», но потом передавал через охранников милостивое разрешение навестить. В первые две недели Велен еще пару раз был вынужден уходить, не попрощавшись, чтобы не высказать наглому мальчишке все, что о нем и его поведении думает.

Переломным моментом в их общении стал случай, когда Каэль’Тас довольно грубо обругал своего тюремщика на эредане. Велен вместо того, чтобы, как обычно, снисходительно проигнорировать невоспитанность собеседника, поправил его грамматическую ошибку.

– Я думал, дренеи теперь не знают этот язык, – удивился эльф.

– Мне тридцать тысяч лет, дитя, но Свет хранит меня от старческой забывчивости, – фыркнул Велен.

Привычное общение в стиле «мудрый духовный наставник» только провоцировало возмущение Каэль’Таса, поэтому пришлось перейти на менее формальные и даже несколько язвительные манеры. Попытки завести разговоры о пути Света, разумном отношении к силе и уважении к вечным ценностям приводили к ссорам, и Велен решил на время от них отказаться. Теперь же Каэль’Тас сам потянулся за мудростью старшего. Сначала они обсуждали только разные языки и культуры разных народов. Но они оба были чародеями, поэтому и другие темы для бесед стали находиться быстро.

Эльф все больше напоминал Велену молодого Кила, каким тот был в годы их совместной учебы. Свет, как же давно это было! Азартно тыкая пальцем в ошибку в каэль’тасовой формуле, Велен особенно остро осознавал, как сильно соскучился по общению с Килом. Последнюю тысячу лет они виделись всего несколько раз, да и то: то ссоры, то недомолвки.

Удивительно, но Каэль’Тас ухитрялся одновременно напоминать Велену и Кила, и К’уре. Возможно, все дело было в том, что уже много лет редко кто осмеливался на равных спорить с Пророком. И в том, что некому было завести с ним ни к чему не обязывающий разговор о чародейских техниках, а не о пути Света или политике. Все эти тысячелетия он подпускал к себе близко только К’уре и Кила, а теперь они оба были недоступны. Надо прекращать сторониться других, сказал себе Велен. Сколько раз Тиранда приглашала его нормально посмотреть на Дарнас и уцелевшие красоты Ашенвальского леса?

Велен не оставлял надежды со временем перевоспитать мальчика. Но пока сосредоточился на том, чтобы установить хорошие отношения с ним. Он даже стал ловить себя на том, что задерживается у Каэль’Таса дольше, чем требовала необходимость развлекать и морально поддерживать пленника. Он был рад, что отказался от первоначального решения разместить «темницу» подальше от Экзодара – тогда бы он не смог навещать Каэль’Таса часто, и тот от постоянной скуки возненавидел бы и его, и его народ, и силы Света за компанию.

Их обоих интересовала магия разума, и им было бы полезно обменяться друг с другом опытом, но оба старательно хранили свои секреты. Эльфа бы впечатлило, что его собеседник практически стоял у истоков ментальной магии еще много тысяч лет назад, но эту информацию раскрывать ему нельзя. Особый щит собственной разработки защищал эльфа от чтения в сознании, и Велен так и не смог узнать, насколько осознанно тот втягивал Андуина в демонические интриги. До доверия им было еще далеко.

Каэль’Тас дискутировал о магии жарко, увлеченно, с пылом и азартом настоящего ученого. Велен и рад был бы посоветовать ему сосредоточиться на науке и не лезть ни в какие политические интриги глубже, чем это требует его королевский титул. Да только ведь выражение «безобидный ученый» категорически не подходило Каэль’Тасу. Немало опасных, подчас преступных действий было совершено им именно из любопытства и во благо науки.

– Да я и не утверждаю, что Пустота и Скверна одно и то же! Но поймите же, ваше величество, применяя заклинания Пустоты, вы выкачиваете энергию прямиком из Круговерти, привлекая внимание живущих там демонов. Это все равно что ковровую дорожку им расстелить. Добро пожаловать, дорогой Легион, на нашей планете масса чародеев, которые ждут предложения перейти на вашу сторону! – доказывал ему Велен.

Любой нормальный дреней, услышав такое объяснение, уже бы зарыдал в ужасе от содеянного и зарекся когда-либо произносить слова «манагорн», «Сверхновая» и «Буря Пустоты». Каэль’тас даже бровью не повел.

– Значит, надо разрабатывать меры безопасности, а не отказываться от силы! – произнес он таким тоном, словно озвучивал очевидное. Мол, учитесь плавать, тогда и не утоните.

– Вас интересует что-нибудь, кроме силы? – с иронией покосился на него Велен.

– Мне интересны разные отрасли науки!

Кил’Джеден многое потерял, что взял под контроль этого эльфа насильно. Они мыслили почти одинаково, только Каэль’Тас еще считал себя добрым и хорошим. Но Кил бы его лихо перевоспитал. И они бы вместе устроили из магически насыщенного Азерота лабораторию по поиску и получению большей силы и могущества. Конечно, Велен никогда ни одному из них не скажет этого вслух, незачем подавать опасные идеи.

Кил видел эредаров правящей расой Вселенной, а себя – ее Повелителем. Похоже, Килу лавры титанов не давали покоя. Каэль’Тас не настолько амбициозен, но так он и гораздо более молод, ему еще не прискучила та власть, которая у него уже есть. В целом же его народ всерьез считал себя выше и лучше других, они даже назвались высшими.

Легион мог многое предложить син’дореям и их правителю. Велену придется хорошенько постараться, чтобы научить Каэль’Таса ценить преимущества стороны Света – не столь очевидно выгодные, но куда более мудрые, если думать о будущем.

К счастью, у него есть на это время.

========== Глава 16. Эльфы ищут короля ==========

Комментарий к Глава 16. Эльфы ищут короля

Ну что, Зимний Покров отметили, сказку послушали.

А Каэль-то все это время был в плену.

Надеюсь, Велен не оставил его без подарка)))

Азерот тем временем вовсю обсуждал исчезновение эльфийского короля. Вариан впрямую спрашивал у Велена, не имеет ли тот отношения к случившемуся. Разговаривал строго и грозно, глядел пронзительно, но явно сам не верил в озвученные подозрения, спрашивал больше для очистки совести. Велену было стыдно использовать свой авторитет служителя Света для сокрытия преступления, но выбора у него не было. Вариан, разумеется, согласился, что это совершенно не его методы, и поинтересовался, не было ли Пророку видений о пропавшем короле. Велен, старательно сдерживая желание намекнуть о ревнивом черном драконе, покачал головой.

– Я видел его только в очень вероятном видении, которое произойдет лет через десять. Он там разговаривал с Андуином о Кирин-Торе, драконах и Хладарре, но это еще когда будет.

– Хотя бы обнадежим эльфов, что через несколько лет он вернется, – заключил Вариан.

Кто-то из шаттратцев: Кадгар или сам А’дал, отправил к Велену жрицу Лиадрин поболтать о природе, погоде и политике. А может, это ее бывший начальник напомнил ей о благе родины. Велен, устав от хождений вокруг да около, съехидничал: «Ты тоже хочешь узнать, не прикопал ли я эльфийского мальчика где-нибудь под елочкой в долине Аммен?». Жрица смутилась и тоже стала расспрашивать о видениях. Ей Велен сообщил то же, что и Вариану, а еще, раз уж она была посвящена в секрет об Иллидане, предположил, что похищение могло быть его рук делом.

– И не будем забывать о Кил’Джедене, который очень не любит провалов и ситуаций, когда его марионетка сбегает прямо из-под его носа, – намекнул он под конец разговора.

Каэль’Тас, услышав пересказ этой беседы, рассмеялся.

– Кил’Джеден хорошо получил по загребущим рукам в Азероте, он сюда еще не скоро сунется. Никто не поверит в такое предположение.

– Не скажите, ваше величество. Легион в состоянии забросить в Азерот нескольких демонов-исполнителей, которые могут организовать похищение. А сам Кил’Джеден мог бы создать магическую аватару, это требует куда меньше сил, чем переход в мир.

– Нет, – отмахнулся Каэль’Тас. – От посторонней демонической магии у нас во дворце защита такая, что никто из Легиона не пролезет. Это вашу, дренейскую аркану, мы не всю предусмотрели. А аватарой многого не сделать, она не опасна.

– Аватара тоже опасна. И потом, главное оружие Кил’Джедена – это его язык, – проговорил Велен быстрее, чем вспомнил еще один смысл сказанных слов. – Он всегда находит, кому что предложить, чтобы получить лояльность, хотя бы временную.

– Не всегда! – самодовольно заявил Каэль’Тас. – Мне он много чего предлагал, вот только мне это не помешало вежливо послать его к Саргерасу!

Велен устроился поудобнее в кресле и выжидательно уставился на него, всем видом выражая готовность и желание услышать подробности. Каэль’Тас явно гордился проявленной стойкостью и твердостью духа – и не без оснований! – поэтому милостиво поделился.

– Я точно не знаю, это был он сам или кто-то из его натрезимов. Он принял облик моего советника, пытался сначала убедить словами, что с Легионом мой народ ждет блестящее будущее, а потом стал воздействовать на разум магически. После того случая я стал пользоваться чарами ментальной защиты постоянно, а тогда только эпизодически, но как раз в то время щит был. Я, разумеется, быстро понял, что он не тот, за кого себя выдает, и еще заметил попытку ментального воздействия. Я потребовал прекратить, тогда он уже и признался, что является генералом Легиона. Предлагал много чего, – неторопливо вещал Каэль’Тас. – Отомстить Плети, разрушившей мое королевство. Восстановить Солнечный Колодец. Новые миры для изучения. Власть над всем Азеротом. Предлагал даже вариант с разовым сотрудничеством без обязательств, мол, потом сам попросишься в Легион, когда увидишь наши возможности.

Велен постарался не дрогнуть пока еще короткой бровью, свежеотрощенной при помощи малоэффективных зелий. Именно его нежелание брать на себя долгосрочные обязательства перед Саргерасом, которое он озвучивал на Аргусе, натолкнуло Кила на мысль сделать свое предложение еще более заманчивым?

– И что же вы ему ответили, ваше величество? – поинтересовался Велен, так как рассказчик тянул паузу, явно ожидая этой реплики.

– Я сказал, – торжественно и звонко объявил Каэль’Тас, – что всего этого мы добьемся сами!

– Я впечатлен, – ошарашено выдавил Велен.

Он совершенно не знал, что и думать. Ментальный щит Каэль’Таса не позволял выяснить точно, правду ли он сейчас говорил, но интуиция и опыт подсказывали, что мальчик не лжет. Амбиции и самоуверенность эльфийского короля поражали, но они казались не жадным властолюбием демонов, а здоровым юношеским максимализмом и верой в светлое будущее – вовсе не противными Свету качествами. Не попасться на крючок коварству Кил’Джедена в неполные два века – поразительно.

Если бы Велен не видел ту картину почти неотвратимого будущего, где син’дореи со знаменами Квель’Таласа служат Легиону, то он бы сейчас усомнился в обоснованности собственных действий. Насильно Кил’Джеден может превратить в свою марионетку кого угодно, а добровольного сотрудничества от Каэль’Таса ему уже однажды не удалось добиться. Тем более, что сейчас Плеть уже повержена, а у син’дореев и впрямь есть Солнечный Колодец, знания о новых мирах и даже космический корабль для их посещения. Осталось только Азерот захватить, но им сначала нужно восстановить численность народа.

Нет, все правильно. Кил’Джеден может насильно использовать в своих интригах кого угодно – но к Каэль’Тасу у него особый счет.

– Кил’Джеден теперь не отстанет от вас, – сочувственно проговорил Велен, отгоняя воспоминания о шаттратской бойне. – Неудачи задевают его самолюбие.

– Так он вроде рассчитался, – пожал плечами Каэль’Тас. – Я должен был умереть от отравления Скверной или превратиться в какого-нибудь инфернала.

Велен покачал головой.

– Нет, вас спасли ваши подданные, он засчитал победу за вами. Почему же вы не рассказывали эту историю раньше?

– Мои союзники просили сообщить им сразу же, если он со мной свяжется. Но тогда мы были в ссоре, я на них злился, потому и не сказал никому, – смутился Каэль’Тас. – Рассказал только тому советнику, облик которого Кил’Джеден принимал, но тот вскоре погиб. А потом я не говорил, чтобы остальные не обижались, будто я им не доверяю. Глупо как-то получилось. Вы тоже никому не говорите.

– Хорошо, – кивнул Велен. Как он может рассказать-то, не выдав свою причастность к похищению?

– Ну вот, – юный эльф вскинул на него ясный и невинный взор. – Теперь вы убедились, что я не собираюсь связываться с Легионом. Раз уж тогда отказался, то сейчас и подавно, у меня все есть. Теперь вы меня отпустите?

– Нет.

– Вы мне не верите?

Вот этот прием с огромными печальными глазками Велен пару раз наблюдал в видениях об общении Каэль’Таса с леди Джайной.

– Верю, – честно ответил Велен. – Но тогда тем более я должен защитить вас. Кил’Джеден воспринял отказ и побег как вызов, и теперь не оставит вас в покое. Это для вашего же блага…

– Не смейте держать меня взаперти и говорить о моем же благе! – разгневался Каэль’Тас.

Велен виновато развел руками. Фраза о благе действительно была под запретом. Они помолчали несколько минут, думая каждый о своем. Велен решил, что обязательно попросит Кила оставить Каэль’Таса в покое. Потребует. Совсем совесть потерял, на ребенка нападает. Пусть не думает даже ему мстить! Велен очень хотел сказать Каэль’Тасу, что защитит его от Кил’Джедена не только на период до битвы с Легионом. Но мальчик же не поверит, и эти слова будут выглядеть дешевым трюком: сам напугал местью демона и сам же играет роль защитника.

Кил не придет еще долго. Ему нужно силу восстанавливать, возможно, бунтовщиков подавлять, если кто-то попробует воспользоваться его поражением и отобрать власть. Успеть бы до битвы встретиться, попросить за Андуина и Каэль’Таса. Просто поговорить, не как враги…

Каэль’Тас, до этого с обиженным видом смотревший на висевший на стене натюрморт, попробовал осторожно переубедить Велена. Он принялся обещать, что будет втройне бдителен и предпримет максимум мер безопасности от Кил’Джедена. А еще заверил, что никому не скажет, что это Велен его похищал.

– Свалим все на Кил’Джедена или просто скажу, что не помню, – с надеждой обратился он к Пророку.

Велен понимал, что Каэль’Тас готов пообещать что угодно, лишь бы оказаться дома. Он и не надеялся, что мальчик поймет степень риска. У него долг перед народом, друзья, близкие, развлечения, исследования – и отказаться от всего из-за слов постороннего, малознакомого пришельца? Он сам, тридцати тысячелетний, понял бы лишь частично. Меры безопасности бы принял, но постарался сбежать.

Но может, Каэль’Тас и прав? Его советники отмахнулись бы, скажи им Велен о риске для Андуина и об опасности, которую Каэль’Тас представляет для Азерота. Но месть самого Кил’Джедена – это уже совсем другой разговор. Советники будут беречь своего юного короля, сами запретят лишние контакты с Андуином, если правильно подвести к вопросу… Нет, Каэль’Тас настоит на регулярном общении с другом, ему с ним интересно и он захочет показать похитителю непокорность.