Текст книги "Дурное влияние (СИ)"
Автор книги: Pumbriya
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Эта история повторялась из раза в раз. Дренеи сбегали, находили новый мир, обживались там – а Велен сходил с ума от одиночества. Пророк прожил миллионы дней, и каждый был похож на предыдущий. Половина его жизни была таким мучительным ожиданием, тоской и борьбой с угрызениями совести. А потом приходил Кил и наступал период счастья, который длился до тех пор, пока не являлся Легион.
Они старались не говорить об уничтоженных Легионом мирах и убитых народах. Велену иногда казалось, что это их, дренеев, вина, что миры, куда они попадают, рано или поздно уничтожаются Легионом, но Кил уверял его, что это не так. Саргераса не интересовали дренеи – их было слишком мало. Он разрушал любые миры.
Официально считалось, что Кил’Джеден ненавидит Велена за побег с Аргуса и охотится за ним, чтобы отомстить. Не фанатично, а так, в свободное время. Охотится со вкусом, не убивая сразу, а медленно загоняя добычу, чтобы почувствовала бесполезность всех попыток спастись. Этот слух позволял Килу руководить атаками на миры, где прятались дренеи и проявлять интерес к любой информации о них, которую найдут члены Легиона. Только они двое, Велен и Кил, знали правду – и, может быть, еще Архимонд. Кил говорил, что от Архимонда у него мало секретов, а Велен не спрашивал прямо.
Велену случалось заниматься сексом на стороне, особенно в те годы, когда Генедар подолгу путешествовал среди звезд в поисках далекого и безопасного мира. Но все его связи были короткими, не дольше пары недель – он не хотел провоцировать ревность и месть Кила.
Ссорились они редко и старались всегда завершить размолвку до конца встречи, прекрасно осознавая, что никакие внешние обстоятельства никогда не сведут их вместе и не помирят.
Шли века. Некогда небольшая горстка дренеев стала настоящим народом – у них теперь были большие семьи, не меньше трех детей. Умерли все, кто когда-то бежал с Аргуса. Умерли дочери и внуки Велена, состарились его правнуки. А их потомки, хоть и гордились родством с Пророком, почтительно называли его на «вы».
Велен отпустил бороду, чтобы не вызывать зависть нестареющим телом. Его стали называть «Неподвластный Времени», и считали его возраст старостью, растянувшейся на тысячелетия, а вовсе не застывшей зрелостью. Длинная белая борода скрыла от взглядов его некрасивые, толстые ихии, больше подходящие суровому воину или рабочему, и образ мудрого духовного лидера стал завершенным. Его кожа не покрылась морщинами, но приобрела бледный, бело-сиреневый оттенок вместо привычного синего. Больше никто из дренеев не считал Пророка таким же, как они все, просто наделенным более сильным даром. Он отдалился ото всех, что было и благом – проще хранить секреты, – и несчастьем – в годы разлук с Килом только К’уре мог поддерживать его и спасать от одиночества.
Велен уже не надеялся, что они с Килом однажды смогут снова быть на одной стороне. Велен не сдастся, пока будет жив хоть один дреней, которого можно спасти, а Кил может и сделал бы вид, что покоряется Силам Света, если бы те победили. Да его же никто не пощадит. Впрочем, единственное, что могли сейчас делать приверженцы Света – это убегать. Несколько раз Велен натыкался на видение о гибели Саргераса от рук чародейки неизвестной расы, но Кил говорил, что не так-то просто убить демона окончательно, да и неизвестно, когда оно может сбыться. Наару уверяли, что однажды Легион падет – но Велен считал эти слова ободрением и попыткой воодушевить, а не реальной оценкой вероятностей.
Тело Кила по большей части состояло из Скверны, тело Велена – из Света, хранившегося в Ата’мале. Если бы не переход Кила на сторону Легиона и побег Велена, они бы уже умерли на Аргусе от старости. Однако они были живы и могли быть вместе – и это отчасти примиряло Велена с ситуацией.
Энергия Скверны подвергла тело Кила еще большим изменениям. У него появились рога – Велен не упустил возможности немного позубоскалить по этому поводу, но на самом деле они ничуть не добавляли женственности облику его любимого. На крыльях Кила выросли острые костяные наросты, а хвост стал заметно длиннее – последнее стало поводом для серии постельных экспериментов.
Двадцать пять тысяч лет продолжалась эта игра в догонялки. Велен прожил так долго, что эти цифры мало что значили для него. Ему казалось, что их странные, но такие необходимые им обоим отношения будут длиться вечно и не слишком изменятся.
Но однажды все пошло наперекосяк.
Сначала дренеи и наару долго не могли найти подходящий мир. Целая серия планет, на которые они натыкались, уже была приведена Пылающим Легионом в совершенно непригодное для жизни состояние. Семь мучительно долгих столетий Велен ждал встречи с Килом – на корабле, находящимся одни наару знают где в космосе, тот не мог его отыскать. Наконец, мир был найден – удивительно красивый и разнообразный, населенный слаборазвитыми народами, которые не смогли бы причинить дренеям вреда, если бы вдруг вздумали повоевать.
Генедар приземлился, но катастрофически неудачно. Поломки случались и прежде, но дренеи и наару всегда быстро исправляли их. В этот раз был разрушен сам остов корабля, пострадали механизмы управления. Возможно, со временем они смогли бы привести корабль в более-менее способное к работе состояние. Но путешественников постигла еще более ужасающая беда – во время посадки был серьезно ранен К’уре, а Д’оре погиб, как казалось тогда дренеям. Жрецы, в том числе и сам Велен, пытались исцелить К’уре, но все их усилия словно ухали в пустоту. Собственная энергия наару в разы превосходила все их резервы вместе взятые, и раз К’уре не мог исцелить себя сам, то все, что оставалось дренеям – это попытаться замедлить процесс потери им энергии.
С горькой иронией они назвали этот мир Дренором – Приютом Изгнанников. Вынужденным и, скорее всего, последним приютом. Во всех смыслах. Если – точнее, когда, – Легион настигнет их здесь, бежать им будет не на чем. К’уре послал сигнал бедствия своим сородичам, но вероятность, что кто-то услышит его в ближайшие столетия, была невелика.
Местные дикие народы отреагировали на появление гостей сначала с умеренным любопытством. Но позже стали проявлять интерес к обломкам Генедара и энергии раненного К’уре. Во избежание стычек с ними дренеям пришлось оставить эти земли и перебраться на восток.
Дренеи выстроили города, старательно укрывая их защитными чарами, чтобы Легиону было сложнее найти их по фоновому магическому свечению и с помощью разведчиков. Однако Генедар и энергия угасающего К’уре сияли на весь мир как маяк, как визуально, так и в энергетическом спектре объявляя о присутствии беглецов на планете. Сложная система чар частично скрыла энергию К’уре, но с близкого расстояния все равно можно было почувствовать его силу.
Те же меры, что прятали дренеев от Легиона, прятали и Велена от Кила. Велен надеялся на скорую встречу, но если их быстро найдет Кил – значит, и скорое появление Легиона более вероятно.
В те годы Велен впервые остался без поддержки своего друга и учителя К’уре, принимая полный груз ответственности за дренеев на себя. А беды сыпались одна за другой. Д’оре на самом деле не погиб, а истощил весь свой запас Света, превратившись в сгусток Пустоты – то, о чем предостерегал когда-то Кил. Энергия Д’оре воздействовала на разум тех, кто оказывался рядом с его гробницей. Мир, восхитивший дренеев своей первозданной красотой, оказался полон опасностей и агрессивных животных. Самыми безопасными были приморские территории, а в горы дренеи благоразумно предпочитали не соваться. Видения Велена становились все более странными и пугающими, а К’уре, хоть и отвечал на мысленный зов, не мог больше заглядывать в будущее и давать советы.
Два века минуло, прежде чем Кил сумел отыскать Дренор. Первые несколько встреч они просто наслаждались друг другом, истосковавшись в почти тысячелетней разлуке.
– Ваш корабль разбился. Ты больше не сможешь убегать, – небрежно, будто бы невзначай заметил однажды Кил, задумчиво перебирая длинные белые волосы у Велена на затылке.
Велен пожал плечами и не стал отвечать вслух, не желая развивать эту тему. Вот уже пару десятилетий он знал, что его народ сумеет попасть в другой мир – об этом было много видений, и некоторые из них были очень вероятными, он это чувствовал. Сложно отличить ложные и маловероятные от истинных и почти неотвратимых, но иногда Свет одарял его такой мудростью. Велен видел межзвездный корабль – не Генедар, но другой, немного похожий, тоже явно созданный наару. Соплеменники К’уре все же услышат сигнал бедствия – вопрос в том, когда.
В тот день Кил больше не возвращался к этой теме, а вот еще через пару встреч решил поговорить серьезно.
– Саргерас мертв, – заявил он. – Теперь я командую Пылающим Легионом.
Велен напрягся от нехорошего предчувствия. Он не любил напоминаний о высоком ранге любимого в Легионе и о его причастности к разрушениям миров. Произнося эти слова, Кил – Кил’Джеден! – выглядел пугающе властным и могущественным. Значит, теперь он – лидер Легиона. Велен вопросительно посмотрел на него, не зная, как реагировать. Продолжение у этих слов могло быть какое угодно…
– Теперь никто не помешает нам быть вместе, – произнес Кил самодовольно. – Только я могу отдать приказ о нападении на планету.
Велен расслабился и заставил себя улыбнуться ему. Тайная надежда, будто Кил хотел сообщить, что его присяга Саргерасу больше не имеет силы, и потому он покидает Легион, была слишком крохотной и мимолетной, чтобы Велен испытал по-настоящему сильное разочарование.
– Возвращайтесь на Аргус, он снова пригоден для жизни, – продолжал тем временем Кил. – Я открою вам портал, в этом мире достаточно энергии для него. А ты присоединишься к нам с Архимондом, и мы снова будем все вместе…
Велен приоткрыл рот, собираясь возразить, но Кил предостерегающе коснулся пальцами его губ.
– Подожди, дай я все скажу. Твои дренеи могут остаться и здесь, если этот мир им больше импонирует. Это непринципиально. И… Я знаю, тебе не нравится Легион, но теперь все будет по-другому. Я думал, у меня получится избавиться от Саргераса раньше, но он оказался действительно очень силен. Саргерас был безумцем, у него были совершенно идиотские планы. Война ради уничтожения миров, а не ради их захвата, не ради власти и силы. Как глупо и бессмысленно! Демонам, конечно, надо давать возможность порезвиться, но я сумею управиться с ними. Мы будем править тысячами миров, Велен, как мы и хотели тогда, на Аргусе. Не разрушать, понимаешь? Править. Владеть.
Кил шептал ему на ухо, расписывая свои планы. Он предлагал миры, с которыми Велен сможет делать все, что захочет: изучать, покорять, развивать. Он говорил о том, как эредары и дренеи снова станут единым народом и будут правящей расой Вселенной. А те, кому демоническая сила не по нраву, смогут спрятаться в маленький уютный мирок и благополучно делать вид, будто Легиона не существует. Он убеждал, что Велен не вправе прозябать на этом отсталом мире, что его пророческий дар, чародейские таланты и навыки лидера должны найти себе лучшее применение.
Велен покачал головой. Он никогда не станет частью Легиона, никогда не предаст Свет и своего наставника К’уре. Даже если Кил говорит правду – а он, скорее всего не лжет, потому что тяга к бессмысленному разрушению никогда не была свойственна ему, в отличие от жажды силы и власти, – идея покорения миров противна Свету.
– Нет, Кил. Я не присоединюсь к Легиону, – мягко, но решительно произнес Велен.
Кил, справляясь со своим гневом, молчал несколько мгновений, сжав зубы и сощурив глаза.
– Не к Легиону, – произнес он, наконец, криво изобразив улыбку. – Ко мне. Я не требую прямо сейчас влезать в дела Легиона, брать на себя обязанности и прочее. Пока просто будешь рядом со мной. Присмотришься, а дальше будет видно. Никто не заставит тебя заниматься тем, что тебе не понравится.
– Это игра словами, Кил. Нет. Я никогда не изменю своего решения.
Велен знал, что огорчает любимого этими словами, и хотел отвести взгляд, чтобы не видеть боль на его лице, но запретил себе поддаваться малодушию. Он успокаивающе погладил Кила по плечу, но тот в гневе сбросил его руку. Кил сделал несколько кругов по комнате, сердито размахивая хвостом, а потом застыл, обхватив себя руками за плечи. Его поза выглядела такой одинокой, что Велен шагнул к нему, чтобы обнять, но слова Кила остановили его.
Слышать оскорбления и обвинения из уст любимого – это всегда больно. Гадости, причем совершенно бредовые, из Кила полились непрекращающимся потоком. Кил обвинял его в изменах, в предательстве, в фанатизме и черствости. Он кричал, что Велен уже давно не любил его, а спал с ним, чтобы иметь хоть какую-то защиту от Легиона. И не стеснялся в подборе эпитетов для выражения своего отношения к такому поведению.
Велен молча слушал его. Он впервые видел Кила в таком бешенстве, но за тысячелетия отношений это была не первая их ссора. Велен знал, что Кил выпустит пар, устыдится своих слов и сам извинится. А пока отвратительную сцену нужно просто перетерпеть. Велен уговаривал себя не принимать обидные слова близко к сердцу. Кил говорил гадости, потому что сам был обижен, ему было больно, и он больше, чем Велен, нуждался в сочувствии.
Молчание любовника, казалось, распаляло Кила еще больше. Тогда Велен попытался успокоить его, мягко возражая на обвинения и напоминая, что Кил сам не верит в то, что сейчас говорит. Не помогло. Кил, казалось, ненавидел его в этот момент настолько, что хотел ударить, но он никогда бы не опустился до рукоприкладства. Бросив напоследок на Велена полный боли и ярости взгляд, Кил растворился в воздухе.
Шли дни, но он не возвращался. Прошел год, и страх, что гордыня не позволит Килу вернуться, стал навязчивой идеей Велена. Пусть просто придет. Пусть не извиняется, пусть даже снова ругается и кричит, ведь тогда у Велена будет возможность переубедить его. Кил напрасно воспринимал отказ от Легиона как отказ от него самого, но чтобы доказать свою любовь, Велену надо с ним встретиться.
И как будто мало было у него проблем, начались неприятности с орками. Сначала странные донесения разведчиков, потом стали пропадать дренеи. Дренор и так был полон опасностей, поначалу никто не заподозрил разумную угрозу. Обстановка накалилась внезапно. Велен какое-то время еще пытался урегулировать конфликт, но кровавая резня в Телморе разбила надежды на мирный исход.
Нападение было внезапным, без повода и без объявления войны. Выжить удалось немногим, а их рассказы о произошедшем ужасали. Не количеством жертв, а описанием методов нападавших. Орки уже давно воевали, используя магическую поддержку – заклинания шаманов, умевших договариваться со стихиями. В нападении же на дренейский город они использовали магию Огня и Скверны, темные заклятья, причиняющие невыносимые страдания жертвам – искусство чернокнижников, научиться которому они могли только у демонов Легиона.
«Саргерас мертв. Теперь я командую Пылающим Легионом. Только я могу отдать приказ о нападении на планету».
Это мог сделать только Кил’Джеден.
========== Глава 7. Гибель Дренора ==========
Кил повел армию измененных орков против дренеев. Этого не могло быть – но это было. Велен не хотел верить. Он пытался найти любые другие объяснения происходящему. А вдруг Кил ошибся, и его власть над Легионом не абсолютна? Легион обычно высаживался на планету сразу большими силами, как только удавалось пробить достаточно мощный проход в мир. А раз потребовалось учить чернокнижию довольно-таки отсталый народ орков – значит, это самодеятельность какой-то не слишком значительной фигуры Легиона? Возможно, настолько слабой, что могла проникнуть в мир и без прохода.
Велен искал сведения при помощи своих прорицательских способностей, но находил только картины, где дренеи живут в совершенно другом мире, или видения о Дреноре, но короткие и малоинформативные. Он пытался мысленно дотянуться до Кила, но тот был слишком далеко или закрылся от него. Наступление орков продолжалось. Один за другим гибли города, жители разбегались по полным опасных зверей горам и лесам, выжила едва ли половина населения. Пал Карабор, огромный храмовый комплекс, бывший домом Велена, в который он надеялся однажды эвакуировать К’уре.
Остатки дренейского народа, собравшиеся в последнем уцелевшем городе – Шаттрате, – готовились к отражению штурма, который мог начаться в любой момент. И тогда объявился Кил. Высокомерие сквозило в каждом его жесте. Он никогда прежде не вел себя так с Веленом, и все же Пророк не мог сказать, будто ни разу не видел его таким. Генерал Пылающего Легиона Кил’Джеден именно так, надменно, презрительно и в то же время по-хозяйски, взирал на миры, которые готовился осквернить.
Велен мог бы уничтожить его аватару – и, видит Свет, ему хотелось это сделать в тот момент, – но это ничего бы не дало. Таким способом демона не остановить.
Велен не считал себя непогрешимым. Ему приходилось убивать и посылать на смерть: дренеи не начинали войн, но не раз были вынуждены защищаться от агрессивных соседей по миру. Раньше эти вопросы его не касались, этот груз ложился на плечи Архимонда и Кила, и только после побега с Аргуса Велен познал полную меру ответственности за своих бойцов. Но он никогда не позволил бы себе оборвать чьи-то жизни ради того, чтобы настоять на своем!
Они молча сверлили друг друга взглядами несколько минут.
– Ты еще можешь спасти своей народ, – сообщил Кил’Джеден неожиданно спокойно и без презрительности.
– Наш народ, – поправил Велен. Кил не был безответственным, и как бы ни было горестно и жутко от его действий, Велен все еще надеялся достучаться до него. Остановить войну было важнее, чем выплеснуть на него всю свою боль и скорбь.
– Твой народ, Велен, – мягко возразил Кил, качнув рогатой головой. – Пока мы не объединимся.
– Я не перейду на сторону зла, – устало, уже не надеясь на понимание, проговорил Велен.
Если усилить Легион прорицателем, то у последователей Света не останется даже надежды на спасение. Велен не был всеведущ, но Кил на Аргусе ухитрялся извлекать максимум пользы из его видений, тогда еще менее точных и подробных, полученных без обучения и поглощенной силы Ата’маля. И, надо признать, Кил распоряжался этими знаниями о будущем куда эффективнее, чем Пророк и дренеи Длани Аргуса. Теперь, когда предательство Кила свершилось, Велен осознал, что в его видениях были картины, косвенно свидетельствующие о том, что это случится, но тогда он не сумел разглядеть этих знаков. Кил бы сумел. Потому и требовал от него на Аргусе записывать каждую предсказанную мелочь, а многие видения отдельно просматривал в его разуме.
Отказав, Велен ожидал новой вспышки ярости, однако Кил повел себя иначе. Он подошел ближе и взял его за руку – Велен сдержал порыв отшатнуться.
– Нам не хватает тебя, Велен. Среди нас троих тебя больше всех волновали вопросы этики. Ты был нашей совестью. Неудивительно, что без тебя мы стали… хуже. Вернись к нам и исправь это.
Последние слова Кил уже прошептал ему на ухо. Велен в отчаянии прикрыл глаза. Нет, он в это не верит. Мелкие уступки – да, будут. Но не более. Кил любит власть, у него свои планы, и дренеям с их Пророком в них отведено четкое место. Кил’Джедену нужен контроль над будущим, а для этого ему пригодятся и прорицатель, и дренеи – эредары, которые в отличие от своих оскверненных соплеменников все еще способны к увеличению своей численности естественным путем. Женщины ман’ари теряли способность дарить жизнь, а потомство мужчин от неизмененных женщин часто оказывалось нежизнеспособно или вообще убивало свою мать, погибая в ее чреве. Кил не рассказывал такого, но Велен об этом узнал благодаря видениям и сведениям от наару.
Кил сдержит слово и пощадит шаттратцев сейчас, но он продолжит убивать другие народы, а позже всех дренеев так или иначе заставит работать на Легион. Он ясно показал, что не остановится ни перед чем, чтобы все прошло по его плану.
Велен еще раз повторил свой отказ. Кил’Джеден снова разозлился, но на этот раз Велен не стал отмалчиваться. После убийства дренеев Кил был не вправе ожидать хоть какого-то доверия и сотрудничества!
Однако тот требовал, чтобы Велен не принимал решения единолично, а посоветовался с остальными осажденными. Смел обвинять его, Велена, в развязанной войне и гибели дренеев. А потом вообще открытым текстом стал шантажировать его, угрожая убить оставшихся дренеев, если Велен не вернется в Триумвират.
– Я. Никогда. Не буду. На стороне. Легиона! – в ярости отчеканил Пророк.
– Я могу взять тебя за шкирку и притащить в Круговерть насильно, – прошипел Кил прямо ему в лицо. – Но мне нужен сторонник, а не пленник. А я всегда получаю то, что хочу. Рано или поздно – но всегда. Тебе следовало понять это раньше, Ве-е-еле-ен.
Совершенно безумный взгляд Кила напомнил Велену тот период, когда его любовник был поглощен желанием присоединиться к Саргерасу и заполучить его силу. Но даже тогда он не выглядел таким одержимым. Кил исчез, а Велен бессильно осел на пол и спрятал лицо в ладонях.
Как они с Килом допустили, что ситуация зашла столь далеко?!
Шаттрат, расположенный в весьма опасном регионе, соседствующий с землями араккоа и огров, был выстроен как крепость. Но его высокие стены падут под натиском орков, которые не просто практиковали магию Скверны, а уже превратились в ман’ари.
Кил’Джеден сам руководил штурмом, явившись на Дренор лично, а не в виде аватары. Велен видел издалека его высокую, в несколько раз более крупную, чем до изменения Скверной, фигуру. Аватару Кил создавал с прежними параметрами, а в реальном виде мог контролировать размер своего тела при помощи магии, но сейчас предпочел возвышаться над своими пешками-орками и над своими жертвами.
– Кил’Джеден предложил сохранить всем жизнь, если мы перейдем на его сторону, – сообщил Велен командирам защитников Шаттрата, когда вражеская армия была уже на подступах к городу.
– Вы предлагаете нам сдаться, Пророк? – удивленно и обиженно воскликнул один из молодых воздаятелей. Велен узнал его в лицо, но не мог вспомнить его имени.
Дренеи ожидали его ответа. Велен смотрел на знакомые и незнакомые лица. У него уже не было семьи и друзей среди соплеменников, слишком большая разница в возрасте и положениях, но это не значит, что он совсем не имел никаких привязанностей. Рестлаан, правнук старого веленового друга, названный в честь своего прославленного предка и удивительно напоминающий его стойкостью духа. Жрица Ишана, лидер шаттратских служителей Света и такой же добрый друг К’уре, как и сам Велен. Экзарх Акама, жрец из Карабора, учивший дренеев храбрости и милосердию – надежный помощник и умный собеседник. Юная Карайя, дерзкая и вспыльчивая чародейка, поражающая всех своим редкостной силы магическим талантом. В ее жилах текла кровь Велена – кажется, пять раз «пра-» внучка. Насколько было бы проще, будь они для него неким безликим «народом», за который он отвечает и о котором обязан заботиться.
«Я хочу спасти вас», – хотел сказать Пророк, но не знал, вправе ли лишать их веры и твердости духа. Умереть, сражаясь за Свет или стать частью Легиона? Он сам выбрал бы первое, и предлагать своему народу другой путь было оскорблением их чести.
– Нет, – покачал головой Велен. – Но я считаю, что вы все вправе это знать.
Главный зал Шаттрата, Терраса Света, наполнился воодушевленными криками:
– Мы не сдадимся!
– Однажды Легион падет!
– Значит, мы будем умирать не как крысы, загнанные в угол, а потому что таков наш выбор, – прокомментировала новую информацию Карайя.
Воздаятель Мараад поправил на плече тяжелый молот и молча оскалился. Незнакомый юный дреней в точности скопировал его движения, а потом попытался сменить восхищенное выражение лица на самоуверенно-небрежное.
Такие смелые. Такие благородные и чистые.
Такие живые.
Кто сейчас обрекает их на гибель – Кил’Джеден или Велен? Можно ли считать эти отчаянно-храбрые ответы их собственным выбором, если их всех воспитывали в почтении к Свету и отвращении к деяниям Легиона?
К’уре, почему же тебя нет рядом, когда твой совет нужен как воздух?!
Велен и часть дренеев скрылись из города через тайный ход, а остальные решили биться до последнего, чтобы создать у нападавших впечатление, будто уничтожили всех. Неизвестно откуда взявшиеся довольно сложные для полудикого народа осадные орудия, мощные заклинания Скверны и безумная ярость измененных орков не оставили Шаттрату шанса. Велен не присутствовал при сражении, но наблюдал бойню через Песню Духа, тот самый осколок Ата’маля, который способствовал усилению прорицательского дара.
Штурм начался ночью и завершился еще до рассвета. Ослепленные яростью орки с горящими алым огнем глазами не брали пленных. Они зверски убили всех защитников Шаттрата: кого оружием, кого заклинаниями. Мучения дренеев были жуткими, но недолгими.
Орки были уверены, что с дренеями покончено. Но Велен не надеялся, что они смогут обмануть Кил’Джедена, умеющего читать в умах. Возможно, увидев, как мало их осталось и сколь жалкое существование они вынуждены влачить, скрываясь ото всех на болотах и с трудом находя себе пропитание, Кил сочтет свою месть выполненной. А может, решит закончить дело, уничтожив всех, до последнего дренея. Или даст им сполна вкусить поражение и бессилие, позволит обрести надежду, что все закончилось и их народ еще сумеет возродиться – а потом повторит предложение и угрозу.
Следующие восемь лет Велен провел, скрываясь с остатками своего народа на небольшом труднопроходимом участке земли между морем и горами. Он наставлял теряющих надежду, помогал целителям, укреплял защитные и скрывающие чары вокруг поселений. И ежедневно не меньше половины дня проводил в прорицательском трансе: искал пути спасения в будущем или просто бежал от горького настоящего. Кил больше не преследовал его, орки сами найти дренеев не могли, но несчастья его народа на это мне закончились.
От избытка демонической энергии начала умирать земля. Охота и собирательство теперь едва позволяли выжить. Менялись и существа, населяющие Дренор. По донесениям разведчиков, это почувствовали на себе орки – их прежде коричневая кожа приобрела ядовито-зеленый оттенок. Но хуже всего разлитая повсюду Скверна повлияла на дренеев. Они угасали – иного слова и не подберешь, – но не умирали, а превращались в сгорбленных, слабых, покрытых морщинами существ, зачастую теряя даже разум и прежнюю личность. Сломленные и Потерянные – так стали их называть. Боясь заразиться, здоровые дренеи были вынуждены изгнать их из своих поселений. Спаслась из Шаттрата лишь малая часть некогда великого народа, а теперь их численность уменьшилась еще вполовину. Позже Велен нашел в одном из своих видений образы Сломленных, с которыми дренеи жили бок о бок без каких-либо последствий для себя. После этого им было разрешено вернуться, но многие из них разбрелись по Дренору и, возможно, нашли свою смерть от рук орков или от зубов хищников.
Сломленные лишились способности к исцелению, Свет больше не отвечал на их молитвы: скорее всего, Скверна, попавшая в их тела, не позволяла им выйти на контакт с силой. Их жизнь была ужаснее, чем Велен мог вообразить. Он сам спасался только молитвами Свету.
Они потеряли свои города, большую часть своего народа, многие из них остались без связи со Светом – за что?!
Кил’Джеден, генерал Легиона, был способен на любое зверство. Но Кил, друг и возлюбленный, которого Велен знал всю жизнь, с которым они столько пережили вместе… Как он мог? Велен не находил ответа. Велена называли Пророком – а правильнее было бы назвать слепцом, глупцом и безумцем. Кому он доверял все это время? Кого любил? Демона. Лжеца. Монстра.
Он все эти тысячелетия обманывал себя, мысленно разделяя своего Кила и Кил’Джедена – а это был один и тот же эредар. Велен приписывал всю вину за деяния Легиона одному лишь Саргерасу, но Кил всего лишь позволял дренеям вовремя сбежать, а не пытался уменьшить разрушения.
Велену казалось, что Кил не изменился, но это была ошибка. Воздействие Скверны или целенаправленное влияние Саргераса на его разум и личность или же просто долгая жизнь среди демонов, разрушений и зла сделали Кил’Джедена нечувствительным к страданиям других.
Все беды, обрушившиеся на Велена – это его расплата за лицемерие. Велен думал, что его связь с Килом не вредит дренеям, а потому он имеет на нее право. Но он любил убийцу. Велену было жаль погибшие миры и народы – но свою любовь к Килу он поставил выше справедливости. Он закрывал глаза на зло, совершенное Кил’Джеденом, малодушно полагая, что раз он сам и его дренеи не являются его мишенью, то все в порядке, остальное его мало касается. Но чтобы все изменилось, достаточно было всего лишь посильнее разозлить Кила.
Он отказался присоединиться к Килу, и тот фактически уничтожил его. Велену пришлось смириться с этой мыслью. Он молился Свету и заставлял себя не терять надежды. У него были видения о жизни дренеев в другом мире – значит, нужно ждать, терпеть и бороться за выживание.
А потом Дренор раскололся. Мощнейшие потоки Скверны пронзили планету, разорвали ее на части и выбросили в Круговерть Пустоты. Весь масштаб случившегося Велен осознал уже позже, когда двинулся в путь по уцелевшему обломку материка. Велен предвидел катастрофу, хотя не был точно уверен, что она все же случится и когда именно произойдет. Он предупредил дренеев, но они все равно ничего не могли сделать – с их жалкими силами орочьих чернокнижников было не остановить.
Их поселения почти не пострадали. Демоны, прошедшие через открытые порталы, сразу же выдвинулись на юг и на восток. Отколовшиеся куски суши были расположены довольно далеко, никто из дренеев не свалился в пустоту. Исчезнувшее море оставило несколько озер – воды хватало. Дренор больше не освещался Солнцем, стала нестабильной гравитация, но дренеи привыкли к бедам, а этот мир и так уже умирал от демонической магии.
Всего через пару дней после раскола мира, к Велену явился посетитель. Покои Пророка теперь были весьма скромными: почти квадратная комната восемь шагов в длину, грубо сколоченная мебель, пустое пространство в центре – место для медитаций. Находясь в прорицательском трансе, Велен почувствовал, что что-то меняется, происходит в реальности прямо сейчас. Он вынырнул из медитации и попытался точнее определить свои ощущения. Магическое воздействие на пространство, причем, очень знакомое. Прямо на его глазах из воздуха соткалась аватара.
– Велен, с тобой все…
Велен, коротко замахнувшись, ударил его кулаком в лицо. Будучи сильным магом, он мог напасть и с заклинанием, это было бы куда более эффективно – но он не думал о результате. Кил сморщился от боли и потер губу, но кровь у него не текла – аватара передавала ему лишь ощущения, а не силу удара.