Текст книги "Дурное влияние (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

К тому же, Кил’Джеден может отомстить через Иллидана, а ему син’дореи доверяют, раз возобновили союз. Иллидан уже не раз вступал в сговор с Легионом, когда это было выгодно. Эту тему поднимать пока рано, только поссорятся. Но Велен не отпустит Каэль’Таса пока тот не осознает, что Иллидан служит Кил’Джедену: или постоянно или отдельными сделками, но определенно будет делать это и впредь.

– Я не думаю, что изменю свое решение, ваше величество. Но я обещаю подумать над вашими словами и предложением, – подытожил Велен. Каэль’Тас царственно кивнул ему.

В следующую встречу Каэль’Тас не стал первым поднимать эту тему, хоть Велен и чувствовал, что тому хочется спросить, не передумал ли его похититель. Разговор вскоре перешел на пророчества и логические парадоксы, связанные с ними. Каэль’Тас вполне закономерно предположил, что преступные действия Велена, несвойственные служителю Света, вызваны картинами, которые тот увидел в будущем. Поэтому теперь требовал рассказать о пророчестве и ему, чтобы уменьшить вероятность ошибочных трактовок.

– Ворен’Таль Провидец увидел будущее, где я служил Кил’Джедену, но именно его действия по предотвращению пророчества и привели к его исполнению. Вы не думаете, что тут мог бы быть подобный случай? И это похищение только приведет к проблемам, которые вас так напугали.

Прорицателей Каэль’Тас явно недолюбливал. Он даже, обращаясь к Велену, произносил «Пророк» с особой интонацией, в которой слышалась ирония, легкая насмешка, сочувствие и безнадежность, словно пророческий дар был печальным диагнозом. А имя Ворен’Таля цедил с заметной брезгливостью. Каэль’Тасу, как и Кил’Джедену, не везло с прорицателями.

– Видение изменилось после похищения, – не стал отпираться Велен. Все равно эльф не поверит, будто Пророк действует столь странным образом не по причине пророчества. И, пожалуй, Хранитель все-таки был прав, настаивая на необходимости закрепить это изменение. – Теперь все нормально.

– Покажите мне оба варианта, – настаивал Каэль’Тас. – Андуин говорил, что вы так умеете.

Выдавать стратегическую информацию не хотелось. Каэль’Тас не попадется демонам до битвы с Легионом, но рисковать все же нежелательно. Надо объяснить ему, что нельзя, основываясь на одном случае, выводить правило. Пророк видел миллионы пророчеств, которые не сбылись благодаря вовремя принятым мерам или несмотря на отсутствие каких-либо попыток предотвратить. Пророчества сбываются по совсем иным, мало изученным, но куда более сложным законам, чем просто самоисполнение. Велен задумался, подбирая слова для отказа, и в этот момент за дверью послышался какой-то грохот.

– Что там… – Пророк обернулся и поднялся с кресла, чтобы выяснить, что случилось, но ответ, сверкая пламенем Скверны из глаз, ворвался в помещение сам.

Краем глаза Велен успел заметить син’дорайского главного заклинателя, одного из их генералов и еще нескольких эльфов, бросившихся к своему королю.

– Ваше величество, с вами все в порядке?

– Да! – обрадовано воскликнул тот и затараторил: – Да Пророк вменяемый, я уже почти приручил его. Еще чуть-чуть и он согласился бы меня отпустить. Но я все равно очень рад вас всех видеть! Особенно сотрудничающих вместе.

Велен слышал их разговор, едва понимая его смысл. Он не мог отвести взгляда от сотканной из черного тумана рогатой фигуры, расчерченной жуткими символами из пылающей Скверны.

Иллидан.

О том, что тот способен принимать вот такую форму, в которой словно поглощал все лучи света, направленные на него, Велен слышал от шаттратцев, но сам никогда в пророчествах ее не видел. Ожившая Тьма. Иллидан походил на демона больше, чем большинство виденных Веленом клевретов Легиона. Широкоплечий, с темными шипастыми крыльями за спиной, высокий, кажется, даже немного выше дренея, хотя по туманной форме сложно судить. Он стоял прямо напротив него, держа в руках два изогнутых шиваррских клинка, но нападать пока не торопился.

В защищенной от магии комнате Велену нечего противопоставить даже одному вооруженному Иллидану, не говоря уже об эльфах. Даже Свет не услышит его зов здесь. Но, возможно, удастся решить дело более-менее мирно? И как назло, в голове вместо хорошей идеи для переговоров, настойчиво билась мысль, что именно его, Велена, действия привели к тому, что син’дореи обратились к Иллидану за помощью в поисках их короля и попали в еще большую зависимость от него.

Как и говорил Каэль’Тас.

Самоисполняющееся пророчество. Редкий, но крайне досадный случай. Или нет? Они же закрепили изменения! Может, именно убийство служителя Света без суда и следствия станет той каплей, которая переполнит чашу толерантности син’дореев, и они брезгливо отвернутся от своего демонического союзника? Велен же не увидел в составе Армии Света себя…

– Иллидан, его нельзя убивать! Андуин расстроится, Пророк его наставник, – тон эльфийского короля был мягким: просительным и успокаивающим одновременно. – А еще Пророк с твоим братом в союзе, ты же не хочешь еще сильнее с ним поссориться, верно?

Голос Каэль’Таса вывел Велена из гипнотического оцепенения. Он повернулся к советникам короля и, стараясь не смотреть на жуткого демона, решительно объявил, что действовал один, и никто из его народа не знал о совершенном им похищении. Велен готов был ответить за свои действия, но не перед демоном, а перед Каэль’Тасом и его эльфами. К счастью, Каэль’Тас уже обсуждал с Веленом вопрос непричастности дренеев и, вроде бы, поверил, признав такую предосторожность разумной.

Глава син’дорайских заклинателей, до этого тихонько выспрашивавший у своего короля, не ощущает ли тот провалов в памяти, не болит ли у него что-нибудь и точно ли он против случайной смерти похитителя при попытке сопротивления аресту, повернулся к Велену. Злобный взгляд горящих Скверной глаз прожег Велена насквозь. Эльфы переволновались за своего юного короля за эти два месяца, и Велену было стыдно, что он был тому причиной. Преступление совершено, столько зла принесено в мир – и в итоге все зря. Или все-таки Каэль’Тас что-то усвоил из того, что Пророк пытался до него донести?

Велен хотел сказать Каэль’Тасу, чтобы не забывал их выводы о грядущих действиях Кил’Джедена, но в этот момент Иллидан ухватил его за плечо и поволок прочь из комнаты, защищенной от применения магии. Арест? Особо жестокая казнь? Или дуэль, чтобы можно было убить не вызывающим нареканий союзников способом?

– Старичком прикидываешься, чтобы безобиднее казаться? Ну, будешь знать, старый развратник, как тянуть свои грязные щупальца к эльфенку, – прошипел ему на ухо демон, похоже, разглядевший, что длинная борода Пророка создана чарами иллюзии.

Дались им эти ихии! Каэль’Тас их оторвать, заспиртовать и на опыты пустить грозился, демон – какую-то похабщину про них воображает. Сразу видна разница в сферах интересов.

Едва переступив порог, Велен обратился к Свету за благословлением и тут же почувствовал прилив бодрости и силы. Тихий стон раздался слева и снизу: охранники были сильно ранены, но еще живы. Велен повернулся к эльфам и демону, чтобы попросить разрешения подлечить дренеев. Демону же выгоднее, если запас маны противника будет частично истощен. Однако прежде, чем он успел озвучить свою просьбу, Иллидан резко толкнул его в плечо. Велен сделал шаг в попытке сохранить равновесие, но вдруг провалился в пустоту.

Нет, в Пустоту.

Падая, он вскинул взгляд вверх и увидел темную рогатую фигуру в светящемся круге демонического портала.

– Кил’Джеден! – раздался рык, полный уверенности и дерзкой силы. – Я не хочу враждовать с тобой! Дренейский Пророк посмел выступить против моего союзника, и я вправе его убить. Но я помню, что он твой враг!

Хотелось надеяться, что теперь-то Каэль’Тас понял, что этот Иллидан только и ждал возможности помириться с Легионом и перебежать на их сторону снова. Никакого представления о лояльности и верности своему народу! Для таких переменчивых политических фигур существовало несколько метких и нелицеприятных эпитетов, которые Велен с удовольствием произнес вслух.

Больше он ничего сделать не мог. В Круговерти Свет не отзывался на зов, а все заклинания Велена не сработали. Он летел в искрящуюся бордовыми вихрями неизвестность долго, наверно, несколько минут – было время осознать, что случилось. Он проиграл. Велен надеялся, что отряд спасателей проник на Экзодар скрытно, через порталы, например, и не поубивал по пути невинных жителей. И что Каэль’Тас убедит своих не мстить дренеям больше.

Что ждет теперь самого Велена? Смерть или бесконечное беспомощное существование в Круговерти? Или Иллидан действительно зашвырнул его к Кил’Джедену? «А вот нечего было скучать по демону», – мысленно упрекнул Велен самого себя. Но не умереть бы, прежде, чем Кил’Джеден найдет его здесь!

Долго находиться в Круговерти было неприятно. Голова закружилась, в глазах потемнело, и с каждой секундой падения ему становилось все хуже. Прежде чем Велен потерял сознание, ему послышался, а может, пригрезился голос Кила, зовущий его по имени.

========== Глава 17. Бывшие любовники ==========

Велен пришел в себя, ощущая слабость и ломоту во всем теле, словно он очень долго пролежал неподвижно. Скорее всего, так оно и было, поскольку что-то подсказывало, что прошла как минимум неделя с тех пор, как он оказался в Круговерти.

Он приоткрыл глаза и огляделся. Средних размеров комната, окна завешаны светлыми шторами, чтобы солнечный свет не мешал ему отдыхать. Шестигранный стол и мягкие стулья с высокими спинками, вырезанные из синтетических кристаллов шкафы. Обстановка в давно позабытом эредарском стиле, от которого Велен и дренеи отвыкли за века жизни на Генедаре, а их оскверненные соплеменники отказались из-за перехода в Легион и разрушения Аргуса. Кто кроме Кила мог воссоздать для него такой интерьер, и кому еще такое вообще могло прийти в голову?

Демоница-эредарка, не сразу замеченная им, так как сидела вне поля его зрения, негромко кашлянула, привлекая к себе внимание, отложила в сторону тяжелый том, а затем вежливым, совершенно спокойным тоном спросила Велена о самочувствии и предложила воды. Он столь же вежливо отказался, не рискуя принимать что-либо из рук незнакомых демонов.

– Я сообщу Повелителю, что вы очнулись, – сказала она и удалилась из комнаты.

Проводив ее взглядом и отстраненно отметив, что Кил мог бы выдумать себе титул и пооригинальнее, Велен сел на кровати и оделся. Потянулся и повел плечами, разминая затекшие мышцы. Мало рассчитывая на результат, он обратился к Свету, и тот окутал его тело, устраняя неприятные ощущения и слабость. Здесь нет антимагического поля? Как странно. А Кил не думает, что Велен может сбежать, не дожидаясь встречи?

Велен сосредоточился и принялся искать телепортационный канал в Шаттрат – там находилась самая мощная площадка, не считая новой талассийской. Вообще ни малейшего отзвука. Где бы он ни находился, эта планета или часть Круговерти были ужасно далеко от Дренора. В общем-то, неудивительно. Это Азерот и Дренор, если верить астрономам и навигаторам, находились в одной звездной системе и часть года даже были видны невооруженным глазом с соседней планеты, если забраться повыше в горы. Велен знал, что существуют способы усиления заклинаний телепортации – ими обычно пользовались слабые чародеи, – но сам он не успел изучить тему настолько глубоко. А жаль. Вдруг ему не хватало силы совсем чуть-чуть?

Велен попытался мысленно связаться с А’далом, а потом со всеми шаттратскими наару по очереди, но тоже не получил ответа.

Услышав за спиной шаги, он медленно обернулся. Кил. Такой же, каким Велен видел его на Квель’Данасе, только обычного роста и без массивных наплечников. И от шеи через ключицу на грудь спускался широкий рваный шрам. Последние несколько лет Велен знал, что Кил не убит, но все равно переживал за него, хоть и не любил себе в этом признаваться.

Кил, по своему обыкновению, не начинал разговор первым, а Велен не знал, что сказать. Претензий к любовнику накопилось достаточно, к дренорским преступлениям добавилось убийство Му’уру и идиотская выходка в Солнечном Колодце. Но начинать встречу со скандала не хотелось. Да и не в том сейчас Велен положении, чтобы устраивать сцены. А в каком он, кстати, положении – вот что хотелось бы знать.

Кил молча смотрел на него и улыбался. Велен отвел взгляд и не заметил, в какой момент Кил подошел ближе. Совсем близко – между ними полшага. Можно прикоснуться к нему. Обнять. Или врезать как следует. Назвать идиотом. Или признаться, что рад его видеть. Но Велен не делал ничего из этого. Он догадывался, что Кил тоже растерян и не знает, что сказать и что сделать, пусть у него и было некоторое время подумать, пока он спал. Велен не собирался облегчать его участь.

Медленно, осторожно, Кил поднес руку к его лицу. Провел ладонью по щеке, прошелся кончиками пальцев по едва прикрытому белой щетиной подбородку, поглаживая вдоль ихий, а потом ткнулся лбом в его лоб и обнял. Не слишком крепко, легко можно было вырваться, но у Велена рука не поднималась оттолкнуть его. Он тоже соскучился.

Говорят, отношения – это как хрупкая чашка из стекла. Разбив однажды, можно попытаться склеить, но все как прежде уже не будет, что-то исчезнет безвозвратно. Война на Дреноре превратила их с Килом отношения даже не в осколки – в мелкую пыль. Нечего склеивать, осталось только сплести очищающее заклинание и забыть навсегда. Вот только чувства-то никуда не делись…

– Двадцать пять тысяч лет, Велен, – хрипло произнес Кил, медленно, но настойчиво прижимая его к себе все крепче, – я не мог прикоснуться к тебе по-настоящему.

А в Солнечном Колодце что было? И пока Велен спал, можно подумать, Кил его даже за руку не взял ни разу. Мысленное ворчание помогало не поддаваться эмоциям. Ну конечно, они сейчас бросятся друг другу в объятья, позабудут все прежние обиды, поклянутся в вечной любви и отправятся дарить друг другу ласки на ложе из цветочных лепестков как в дамских романах с нарисованными кружевами на обложке.

Как бы ни так!

Велен мягким, но решительным движением убрал от себя руки Кила и отступил на шаг назад.

– Как долго я был без сознания? – спросил он, чтобы что-то произнести.

– Почти три месяца, – мгновенно отозвался Кил, словно именно этого вопроса и ждал. – Энергия Пустоты и Скверны здорово ударила по твоей светлой голове. Тебе вредно быть в Круговерти.

Кил едва заметно усмехался, произнося эти слова. Он выглядел таким родным и привычным, что Велену пришлось прокрутить в голове картины дренорской войны и оставшегося от Му’уру кристалла, чтобы напомнить себе, что злится на этого эредара и не желает иметь с ним больше никаких дел.

– Где мы?

Вместо ответа Кил шагнул к окну и раздернул занавески. Велен подошел ближе, оглядывая открывшийся вид. Матово мерцающие в солнечных лучах кристаллы, которыми выложены улицы – бирюзовый равонит и желтоватый витрицит. Высокие, многоэтажные бело-голубые здания с конусообразными крышами. И светло-зеленое небо над ними.

– Это… Аргус?!

Велен сам не заметил, как шагнул еще ближе и, распахнув окно, по пояс высунулся из него, желая рассмотреть больше. Справа вдалеке виднелся похожий на перевернутую тарелку для супа парящий город. А внизу, перед самым окном, из которого смотрел Велен, раскинулся бело-золотой купол, увенчанный шаром, сверкающим всполохами арканной энергии – Храм Мудрости. Получается, что они во Дворце Триумвирата? Но он же был разрушен…

Велен разглядел внизу прогуливающихся эредаров и дренеев, детишек, парочки, уличных торговцев, суету на площади. Мир изменился и очень сильно, здания были восстановлены неточно (если Велену не изменяла память), виднелся всего один парящий город. Но это был Аргус, и он жил! Велен и не надеялся когда-нибудь вернуться на родину – на настоящий Аргус, а не на его выжженный Скверной мертвый остов. Он смутно припоминал, что Кил что-то такое говорил ему, будто Аргус пригоден для жизни, но Велен тогда подумал, что планета просто очищена от разлитой по поверхности энергии Скверны, а не то, что восстановлены и заселены города. А потом на Дреноре разразилась война, и Велену стало не до уточнения судьбы родного мира.

– Аргус теперь закрыт от Легиона, это мои личные владения.

Эти слова Кил произнес с легкой небрежностью, но Велен слишком хорошо его знал и понимал, что он гордится полученным результатом и доволен ошеломлением любовника.

– А дренеи? Откуда они тут?

Во время последнего полета на Генедаре, затянувшегося и утомительного, когда дренеи несколько веков не видели солнца и неба и не ступали по настоящей земле, среди них появилась весьма влиятельная оппозиционная группа. Они утверждали, что Велен и наару напрасно увели часть народа с Аргуса, им надо было остаться и вступить в Пылающий Легион. Поступок Пророка называли и глупостью, и трусостью, и даже корыстным расчетом с целью получения абсолютной власти. Они во все горло кричали о желании вступить в Легион и даже предпринимали пару попыток восстания, быстро подавленных Дланью Аргуса. Во время войны на Дреноре оппозиционеры увидели реальный Легион, его методы и приоритеты, а не свои фантазии о красивой жизни и легкой силе, поэтому одумались и сражались против орков наравне со всеми. Но, возможно, Кил еще до начала войны перевез некоторых желающих сюда? Тогда они бы с радостью согласились.

– С Дренора, – ожидаемо ответил Кил. – В основном пленники, но есть и добровольцы.

– Сколько их тут?

Велен старался не выдать охватившего его волнения. Перед штурмом Шаттрата орки напились демонической крови, обезумели и никого не оставляли в живых, но все битвы до этого они вели будучи в своем уме. Очевидцы сражений сообщали, что многие дренеи были захвачены в плен. Но потом о пленниках ничего не было слышно, и все решили, что их убили, использовали для жертвоприношений с целью получения силы.

Осознав, что Кил’Джеден уничтожил девять десятых дренейского народа, Велен не мог в это поверить. А может, и не надо было верить? Может, Кил только создал видимость геноцида? На Дреноре были убиты многие, но большая часть народа – что с ними? Они уцелели, они здесь? Это было бы куда больше похоже на Кила, настоящего Кила, которого Велен знал на Аргусе и с которым тайно встречался все эти тысячелетия. На того Кила, который как будто бы и не был безжалостным генералом Пылающего Легиона.

– Около пятнадцати тысяч, – отозвался Кил, одним махом разбивая его надежды. – Аргус по большей части населен эредарами.

Около пятнадцати тысяч. Больше, чем было сейчас выживших на Дреноре и в Азероте в сумме, но это даже не треть их прежнего числа. Впрочем, напомнил себе Велен, пару минут назад он был уверен, что его соплеменников вдвое меньше.

– Перед тем как захватить Азерот, я предложу оставшимся дренеям перебраться сюда, – продолжил тем временем Кил.

– И ты думаешь, они согласятся? – скептически изогнул бровь Велен. А еще в Азероте кое-кого будет ждать Армия Света, не желающая сотрудничать с Легионом – вот тогда и посмотрим, что ты там захватишь.

– А с чего бы им отказываться от этого? – Кил картинным жестом обвел открывающийся вид на процветающий Аргус.

После всего зла, которое причинил им Легион на Дреноре, никому и в голову не придет считать Кил’Джедена достойным заключения договоренностей и союзов. Но тут много лазеек, чтобы схитрить. Тем более, у него теперь есть Пророк, которому дренеи доверяют. Наверно, его считают пропавшим без вести, но эту карту Кил еще может разыграть к немалой выгоде, принимая его облик, шантажируя его жизнью или манипулируя его авторитетом.

– Ты знаешь, что сейчас происходит в Азероте?

– Тебя считают погибшим. Альянс вступился за дренеев, син’дорай мстить им не стали, но скандал был знатный. Син’дореи еще и виноватыми остались. Вместо тебя теперь Ишана и Нобундо, – Кил скривил губы, безуспешно попытавшись скрыть ухмылку. – Шаман.

– Что такого смешного в Нобундо и в шаманах? – мрачно поинтересовался Велен.

Он был рад, что дренеи избежали расплаты за его поступок, и был доволен преемниками. Жрица Ишана – лидер дренеев, оставшихся на Дреноре, и, скорее всего, она назначит кого-то отвечать за служителей Света в Азероте, а сама не будет перебираться в тот мир. Она будет поддерживать и упрочнять связи дренейского народа с наару, так что потеря Пророка не станет для них роковой. Нобундо был разумен и осторожен, у него были связи с шаманами разных народов. Выкрутится, сумеет встать на ноги, тем более что Длань Аргуса выполняет большую часть задач.

Хорошо, что один из Сломленных сумел занять столь высокое положение – эта часть народа была равна в правах с дренеями формально, но по факту же нередки были случаи неприязненного, брезгливого отношения. Собственно, в снисходительной брезгливости к Сломленным Велен и заподозрил Кила. Тот никогда не ставил внешнюю красоту на первое место, но с презрением относился к слабакам. А Сломленные, до того как освоили шаманизм, были слабы физически, магически и морально, за что и получили такое название.

– Шаманы мне нравятся, – рассмеялся Кил. – Имеют милую привычку некритично доверять всему, что им скажут духи стихий или души предков.

Велен тут же припомнил, что объединение орочьих кланов и их агрессия против дренеев начались с подачи Нерзула и Гул’дана, бывших шаманов, ставших чернокнижниками. Кил’Джеден собирается провернуть тот же фокус с дренеями в Азероте? Но Нобундо не разговаривал с духами предков, только со стихиями.

– И ты добрый дух погибшего Пророка, который хочет помочь ему спасти дренеев и Азерот?

– Будешь смеяться, но я теперь добрый дух матери-Земли. Так что я хлопочу только о благе Азерота, – хмыкнул Кил.

Велен подавил вздох. Лучше бы Кил пришел к Нобундо в виде духа Велена – тогда тот сразу же заподозрил обман. Первый дренейский шаман слишком осторожен, чтобы легко попасться на удочку Килу, даже если тот представится духом стихии. Трюки наподобие «убейте тех, пока они не убили вас» с Нобундо не сработают. Но он не умеет защищать разум, и Кил’Джеден постепенно сможет подобрать ключик.

Надо было научить. Но Кил’Джеден, до недавних пор позволявший дренеям вовремя сбежать с захватываемой планеты, никогда не вел такого рода интриг против них, а Велен не хотел раскрывать свою причастность к ментальным навыкам генералов Легиона. Потому и не передал своих особых умений никому.

А еще надо было объяснить Каэль’Тасу, что его защитные чары от ментального воздействия, куда более эффективные и многофункциональные, чем веленово сокрытие мыслей, очень важны для борьбы против Легиона. Велен именно так и планировал поступить, но не успел установить с Каэль’Тасом достаточно доверительные отношения, потому и не узнал ничего о его исследованиях. Что-то есть в его диссертации, которая находится в открытом доступе в Даларане, но кроме сильных чародеев мало кто вообще в курсе самой возможности защищать разум.

Значит, Кил’Джеден представился Духом Земли. Благоразумно, особенно после Катаклизма. Велен невольно подумал о Хранителе Земли, который будет более всех уязвим в такой ситуации. О Великий Свет, если бы только найти способ предупредить их всех! Но раз Кил так легко делится своими планами, значит абсолютно уверен, что такого способа у Велена нет, и не появится.

Возмущаться, требовать, угрожать – бесполезно. Скорее всего, Велен сумел бы убедить его оставить в покое любой другой мир, но только не такой нужный Кил’Джедену Азерот, полный магической силы, упрямых народов и хранящий тело и дух Саргераса. Несколько лет назад Велен отверг предложение о наместничестве – а жаль, сейчас мог бы многих спасти. Теперь поздно, обмануть Кила не удастся, показное смирение его бдительность не усыпит.

Как же это мучительно – знать, пусть и приблизительно, с какой стороны придет опасность, и не иметь возможности предупредить свой народ и своих союзников!

Кил, возможно, пощадит дренеев. Даже если те откажутся перебраться на Аргус и во время нападения Легиона будут сопротивляться, Кил не станет усугублять конфликт. Велен, конечно же, стребует с него такое обещание, так же как и обещание не мстить юному Каэль’Тасу и не втягивать в свои интриги маленького и безобидного веленова ученика Андуина. И все же, если выполнение такого обещания поставит под угрозу успех сил Легиона – то Кил, разумеется, извинится и предложит компенсацию, но…

Погрузившись в невеселые мысли, Велен, все еще застывший у окна, вздрогнул, почувствовав, как Кил тихонько подошел к нему со спины. Близко – Велен чувствовал затылком его дыхание, – но не прикасаясь.

– Удивительно. Иллидан уже дважды подвел меня, а потом и вовсе прямо выступил против меня на Квель’Данасе, – негромко заговорил он. – И я решил не давать ему больше шансов. Догадывался, что он может быть жив, и хотел убить, как только найду, где он скрывается. Однако он оказался достаточно умен, чтобы не убить тебя, а вернуть мне.

Велен поморщился, услышав это собственническое «вернуть», но придираться к выбору выражений не стал. Он хотел было сказать, что если бы кое-кто не вел себя как кровожадный безумец, то никакие озарения всяких там переменчивых демонов не потребовались бы. Кил мог бы просто приглашать любовника прогуляться по родной планете, настроив тайный портал или научив Велена создавать аватары. Но, едва приоткрыв рот, Велен застыл, услышав следующие слова Кил’Джедена.

– Пожалуй, он все-таки заслужил еще один шанс занять хорошее положение в Легионе.

«Выступил против меня на Квель’Данасе» – так вот как, судя по всему, сумел тогда спастись лишенный союзников Каэль’Тас. Тиранда же рассказывала, что Иллидан не злой сам по себе и вовсе не имеет стремления к разрушению и убийствам. Просто авантюрист и любитель неприятностей, мечтающий о личном могуществе и славе. Может быть, надо было прислушаться и попытаться перетянуть его на сторону Света – и неважно, что аналогичные попытки Тиранды и Малфуриона уже несколько раз проваливались. Что-то хорошее же в нем осталось, иначе не стал бы лично спасать своего союзника уже в который раз.

Значит, Иллидан все-таки был все это время противником Кил’Джедена и Легиона, и только конфликт с Веленом дал ему возможность заключить перемирие. А теперь, получив еще один шанс, Иллидан вольно или невольно втянет в демонические интриги и своего юного союзника Каэль’Таса и, может быть, Андуина. Нет, только не Андуина – Пророк и Хранитель закрепили изменения. Но даже если Андуин избежит опасности, Иллидан может оказаться достаточно сильным и, главное, непредсказуемым противником для Сил Света.

– Так он же вроде только враждовать не хочет, а в Легион не просится, – осторожно заметил Велен, поворачиваясь к Кил’Джедену лицом. – Не навязывайся. Пусть у вас будет нейтралитет.

– О, ты не понимаешь! – азартно сверкнул глазами Кил. – Он ни импа не сделал из того, что от него требовалось, но я хочу научиться управлять им и такими как он. На первый взгляд Иллидан жаждет одной только силы, и будет служить тому, кто готов дать ему ее. Однако вот взял же и притащился за эльфийским мальчишкой на Квель’Данас, хотя син’дореи и в случае смерти их принца не стали бы разрывать союз с ним. Удобство, личные привязанности – это все понятно, но ведь в самое пекло же полез! Странно, да? С ним непросто иметь дело, но так даже интереснее. Я хочу найти к нему правильный ключик. Я дам ему пробное задание… Возможно. Я еще не решил.

Велен тихо вздохнул. Понятное дело, Иллидан и раньше задумывался о перемирии с Кил’Джеденом – иначе не принял бы решение так быстро, стоило лишь подвернуться возможности доказать отсутствие враждебных намерений и откупиться от возмездия. Может быть, если бы Велен не похитил Каэль’Таса, Иллидан чуть позже нашел бы другой способ. А возможно, и не успел бы найти до начала вторжения. Теперь уже и не узнать.

Интересно, Иллидан отправил бы его сюда, если бы знал, что не такие уж они и враги с Килом? Он же хотел подстрелить двух талбуков разом: и выгоду получить, и отомстить за похищение союзника. Впрочем, месть как раз удалась наилучшим, справедливейшим образом: Велен сейчас оказался в тех же условиях, в которые поставил Каэль’Таса. Оторван от прежней жизни и своего народа, и теперь медленно и в комфортной обстановке его будут пытаться перевербовать при помощи задушевных разговоров.

И уже не в первый раз Велен задумался: Кил научился обходить его защиту мыслей или просто слишком хорошо его знает?

– Не волнуйся. От тебя я не потребую ничего, – успокаивающим тоном произнес эредар, словно догадавшись, о чем он думает.

Велен прикрыл глаза и ткнулся лбом в его плечо. Он верил. Кил слишком осторожен, чтобы теперь давить на него, шантажировать или угрожать. Кил понял свою прошлую ошибку и не повторит ее. Ему и не нужно действовать столь грубо и настойчиво. Времени у него полно. Если Велен увидит гибель Кила в одном из своих видений – сумеет ли он сдержаться и не предупредить любимого?

Нет, не сумеет.

А если Кил ухитрится сделать так, чтобы его интересы и интересы оставшихся в Запределье и Азероте дренеев совпадали – а когда их родной мир восстановлен и закрыт от Легиона, сделать это не так трудно, – то прорицательские способности Велена снова будут служить ему. За что же, в таком случае, они сражались друг против друга на Дреноре?

Жизнь Велена на Аргусе потекла своим чередом. О будущем они с Килом не говорили – тот, верный своему обещанию, не просил, не предлагал и вообще никак не упоминал о возможностях помочь Легиону или ему лично в делах. Первую неделю Велен почти наслаждался вынужденным отпуском, много времени проводя за чтением и прогулками по столице. Он по-прежнему медитировал и изучал видения не менее половины дня ежедневно, но теперь, когда знал, что все равно ничего изменить не может и от его способностей и старания уже ничего не зависит, воспринимал информацию отстраненно даже после выхода из транса.

Потом начал немного скучать. Кил старался заходить почаще, они снова, как в прежние времена, много общались на самые разные темы, разве что практически не прикасались друг к другу и ничего не говорили о своих чувствах и отношениях.

Однажды, когда они любовались с балкона видом на вечерний город, Кил неожиданно спросил:

– Как ты думаешь, что было бы с Аргусом и эредарами, если бы мы все трое отказали Саргерасу?

– Наш народ был бы полностью уничтожен, – ответил Велен. Он уже думал об этом, когда старательно подыскивал оправдания Килу после побега с Аргуса.

Велен внимательно изучал его лицо, пытаясь понять, к чему тот клонит. То ли это кил’джеденовы очередные уловки, то ли на самом деле тогда, двадцать пять тысяч лет назад, присоединение к Легиону было великим самопожертвованием со стороны Кила и Архимонда. Был ли это с самого начала спасительный план, позволивший уцелеть всей расе и избежать влияния Скверны хотя бы немногим? Кил расхохотался, догадавшись о его мыслях.