Текст книги "Дурное влияние (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

В тот вечер они ласкали друг друга, ни на мгновение не размыкая объятий. Велен – потому что прощался, скорее всего, навсегда. Кил… наверно потому, что догадывался, что именно в этом нуждался любовник, а может, заглаживал вину.

Они давно изучили тела друг друга до мельчайших подробностей. И все же сейчас Велен, задыхаясь от разрывающей сердце боли, снова и снова проходил пальцами, губами, языком, кончиком хвоста и кончиками ихий по каждому миллиметру тела Кила. В отчаянной попытке вплавить в память, выжечь в разуме образ любовника.

Все, кто принял предложение наару о спасении, сбегут вместе со своими семьями и с самыми близкими друзьями. И только Велен оставит здесь свое сердце. Как он будет жить один? А как будет Кил без него? Хватит ли всего могущества Саргераса, чтобы заглушить в его душе боль от разлуки и предательства возлюбленного?

Пытка долгим прощанием длилась вечно – и все же это была самая короткая ночь в жизни Велена. «Задержи меня. Любым способом. Не дай мне оставить тебя» – думал он, не произнося этих слов вслух и тщательно пряча эти мысли от проникновения в сознание.

– До встречи, Велен, – тихо произнес Кил и, бережно взяв его лицо в ладони, поцеловал его в лоб.

«Он знает», – вспыхнуло понимание в разуме Велена. Знает и отпускает его, потому что, так же как и он сам, не желает неволить любимого и оставлять подле себя насильно. Или это подстраховка, чтобы эредарский народ выжил, если предложение Саргераса все же окажется обманом.

Велен закрыл за Килом дверь и обессилено прижался к ней спиной. Он ощутил на губах соленую влагу слез. Он едва выдержал прощание, а как выдержать тысячелетия разлуки? Зачем он убегает? Разве жизнь вдали от Кила – это не худшая судьба, чем разделенное на двоих безумие под началом Саргераса?

Озарение снизошло на него внезапно. Велен нашел выход. Он не будет убегать. Он встретится с К’уре, убедится, что тот надежен и честен, отправит доверившихся ему эредаров с ним, но сам останется на Аргусе. Он попробует изменить ситуацию изнутри, уберечь остальных или спасти хотя бы одного Кила.

Однако его плану не суждено было сбыться. Велен, пытаясь и сохранить побег в тайне, и спасти как можно больше эредаров, проиграл по обоим показателям. В назначенное место, далеко от столицы, в горах, явилось около двух-трех тысяч семей, не больше. Достаточно, чтобы раса выжила, но слишком мало, по сравнению с числом тех, кто достанется Саргерасу. А соблюсти секретность им все равно не удалось.

Велен и все остальные ждали еще одну небольшую группу беглецов и появления К’уре. Разговаривали они мало: все ощущали растерянность и тревогу, нервничали, опасаясь погони, и вообще не были уверены в разумности собственных действий. Велен произнес короткую успокаивающую речь, воззвал к их любознательности и вере его слову. Наконец, эредары, ведомые старым веленовым знакомым по имени Талгат, которому он доверял как себе самому, показались у подножия горы. Но Ата’маль вдруг нагрелся, посылая волну энергии в него, Велена. Он сосредоточился, пытаясь понять, что хочет от него кристалл, и почувствовал, что они все окружены кем-то или чем-то… странным. Воспользовавшись способностью Ата’маля усиливать магию, Велен осторожно коснулся разумов тех, кто стоял ближе всех к краю толпы: они ничего не видели. Зато в разуме Талгата нашелся ответ. Предательство. Талгат, и не он один, уже весь был пропитан той силой, отголосок которой Велен ощущал в своем видении об истинных планах Саргераса.

Каким-то образом осознав, что их заметили, они перестали таиться и показали свои истинные обличия. Монстры, некогда бывшие эредарами. Измененные. Ман’ари, как называл их наару.

Они приближались медленно, не торопясь, полностью уверенные, что беглецам некуда деваться. Им, испуганным и беспомощным, дали время вообразить, сколь мучительна будет их участь. Напрасно. Велен уже готовился дать бой, но нескольких минут, потраченных преследователями на запугивание своих жертв, хватило К’уре, чтобы успеть прилететь за ними на огромном межзвездном корабле. Дальше все происходило очень быстро. Наару выпустил луч света, медленно поднявший Велена и его последователей на корабль.

Ата’маль прямо в руках Велена раскололся на семь частей, обдав его обжигающим потоком энергии, на мгновение будто бы проникшим в каждую клетку его тела, но не причинившим вреда. Каждая из частей Ата’маля воспарила над землей и, соединившись лучами с другими, создала магический щит, не позволивший оружию и заклинаниям преследователей расправиться с взлетающими к кораблю беглецами.

Будь Кил или Архимонд здесь, Велен объяснил бы им свой план спасти часть народа и сдался бы. Но их прислужники, измененные отвратительной магией, жаждущие разрушения, попытаются убить его. Велен был сильным магом, но с такой толпой существ, усиленных саргерасовым нечистым могуществом, не смог бы справиться. Он пытался дотянуться разумом до сознаний Кила и Архимонда, но те наглухо закрылись от него. Как от предателя, каким он теперь и был в их глазах.

Поднимаясь наверх, к кораблю, Велен вглядывался вдаль, ежесекундно надеясь, что Кил появится и выслушает его. Но лимит чудес в тот день был исчерпан. По указанию К’уре, Велен забрал кристаллы, на которые раскололся Ата’маль, после чего люк закрылся, а корабль с помощью каких-то неведомых чар покинул Аргус, мгновенно оказавшись далеко от планеты, среди звезд.

– К’уре… – проговорил Велен растеряно. – Я должен вернуться. Мы забрали не всех.

– Слишком поздно. Саргерас не оставляет после себя пригодных для жизни миров и не подвергшихся изменению Скверной существ. Не сожалей о прошлом, – печально посоветовал наару, не собираясь разворачивать корабль.

Велен отвернулся от К’уре и от смятенных, ничего не понимающих эредаров. Он уставился невидящим взглядом в огромный иллюминатор, за которым сверкали миллиарды ярчайших звезд самых разных оттенков. Зрелище, за которое при других обстоятельствах он бы, не задумываясь, отдал пару веков жизни.

– Нет, – беззвучно прошептал Велен. – Кил… Я не предатель. Я не хотел оставлять тебя!

Вряд ли он когда-нибудь увидится с любимым снова. А если они и встретятся – то уже как враги.

Комментарий к Глава 4. Заманчивое предложение

Здесь (и в следующих главах) нет прямых цитат, но кое-какие имена, названия и факты взяты из книги Кристи Голден “Рождение Орды”.

========== Глава 5. Любовники ==========

Генедар – так назывался корабль наару, – мог путешествовать как пролетая весь путь, так и мгновенно перемещаясь из одной точки в другую, но второй способ имел массу ограничений. Главное из них заключалось в том, что нужно было очень точно знать, куда перемещаешься, а для этого необходимо было однажды в этом месте побывать.

К’уре не солгал: Саргерас и его Пылающий Легион действительно уничтожали все миры на своем пути. Велен убедился в этом через пару столетий, когда Генедар переместился к Аргусу. Там не было баз Легиона и армий измененных существ. Просто практически пустой мир. Полные кислоты озера и реки, голые камни, полуразрушенные города. Уцелевшие клочки жизни только высоко в горах.

Почему же Саргерас погубил мир, жители которого уже присягнули ему на верность? Выжил ли кто-нибудь из эредаров? На мысленный зов Велена никто не откликался, но, возможно, все дело было в слишком большом расстоянии. До этого Саргерас представлялся ему как необычайно жестокий и беспринципный лидер, но только пройдя по безжизненным каменистым пустошам некогда прекрасного Аргуса, Велен понял, что имел в виду К’уре, рассказывая о безумии Разрушителя Миров.

Аргус уничтожен. Что стало с эредарами – неизвестно.

Больше всего на свете Велен хотел перестать чувствовать, закрыть свое сердце от любых переживаний. Или наоборот, погрузиться в них полностью, и чтобы все оставили его в покое, перестали лезть с глупыми вопросами о том, что им делать дальше. Но он все еще оставался лидером своего народа, пусть теперь и ужасающе малочисленного. Поэтому только по ночам Велен позволял себе превращаться в самое несчастное существо в мире. Днем же изображал из себя уверенного лидера, который знает, что делать. Прежние заслуги и нынешняя роль спасителя не оставили ему сильных конкурентов за власть. А позже его авторитет стал еще выше благодаря титулу Пророка.

Наару умели предсказывать будущее и, в отличие от эредарских прорицателей, знали, как развивать свой дар и управлять им хотя бы частично. Собственные способности Велена, совершенно незначительные по сравнению с теми, что были у наару, оказались усилены расколовшимся Ата’малем: часть энергии кристалла вошла в тело Велена во время побега с Аргуса. Тогда он не обратил особого внимания на ощущения, но последствия перенасыщения тела энергией через какое-то время сказались на нем. Способность предвидеть будущее возросла настолько, что Велен нередко терял связь с реальностью, полностью погружаясь в видения, иной раз до того жуткие и горестные, что он не мог сдержать крика или слез. Слухи о безумии лидера выживших эредаров заставили Велена переступить через тщательно лелеемые в душе обиду и злость на К’уре, за то что не дал ему вернуться на Аргус сразу же, и попроситься к нему в ученики.

Учение было долгим и трудным, Велену пришлось овладеть искусством полностью отрешаться от окружающего мира при помощи медитаций и входить в особое состояние транса. Он научился просматривать картины вероятного будущего спокойно и почти бесстрастно, не теряя концентрации даже при виде невероятно жестоких сцен. Большая часть наиболее ужасных событий в разных мирах происходила по вине демонов Пылающего Легиона, армии Саргераса. Научившись направлять свой дар и отыскивать видения о нужных событиях или лицах, Велен принялся искать своих бывших друзей.

Нашел.

В тот день Велен, не сдерживая рыданий, встал на колени перед своим учителем и попросил прощения за все недобрые мысли в его адрес.

До этого он в глубине души лелеял надежду, что еще не все потеряно. Что Кил’Джеден и Архимонд разочаруются в Саргерасе, когда увидят реальные последствия служения ему. Что они в ужасе и омерзении отвернутся от той силы, которой грезили на Аргусе. Сбегут, спасая остатки преданных им эредаров. Или устроят в Легионе восстание, освобождая попутно представителей других рас, служащих Саргерасу из страха. Потому и злился на К’уре, что из-за его поспешности и нежелания возвращаться, Велен не мог поддерживать своих друзей.

Но они наслаждались полученной властью и с удовольствием использовали свою новую силу. Эредары не были рабами Саргераса, они были элитой Легиона, а Кил’Джеден и Архимонд стали его генералами, подчиняясь Разрушителю Миров лично. Это было именно то, чего они хотели. Будь таких видений одно-два, Велен бы мог еще тешить себя надеждой, что они не сбудутся. Но он видел сотни миров, погибших от рук его бывших друзей.

От мысли, что когда-то хотел остаться с Килом, Велен теперь чувствовал, как леденеет в ужасе тело. Лучше смерть, чем стать таким, как его бывшие соплеменники. Глупо было обвинять К’уре. Велен ошибся сам. Надо было забрать Кила с Аргуса любой ценой, хоть обманом, хоть силой, а потом показать ему, во что Саргерас превратил эредаров и их планету. Возможно, после этого его, не отравленного силой Саргераса, не пришлось бы удерживать насильно, и он бы простил Велена. А может, и не простил бы, ведь Велену еще на Аргусе показалось, что Кил действительно знает, на что идет. Но, по крайней мере, увезенный оттуда подальше, Кил был бы в безопасности от Саргераса и его отвратительной магии, метко названной Скверной.

Что толку теперь сокрушаться? Велен впервые искренне поблагодарил К’уре не только за спасение части его народа, но и за свое спасение тоже. С тех пор они стали очень близкими друзьями. Наару могли читать в сознании, но Велен прятал ото всех свои мысли – тем интереснее было общаться вслух. Велен рассказал о своей любви к Килу и о сожалении, что не сумел ему помочь. К’уре понял его. Он не говорил глупостей вроде «это не твоя вина», он просто слушал и сопереживал.

Ученичество Велена стало более полным. Он начал изучать ту энергию, из которой состоял Ата’маль и которую воплощали наару – Свет. Свет не был магией, это была изначальная сила, лучше всех способная противостоять Скверне. Свет исцелял и защищал, Свет даровал знание и надежду. Свет не служил заклинателю, но не было большего счастья, чем служить Свету.

Тем временем изменилась не только жизнь самого Велена, но и его народа. Генедар двигался среди звезд и однажды отыскал пригодную для жизни планету. Эредары решили сделать ее своим новым домом. По примеру своего лидера они начали изучать Свет – большую группу жрецов наставлял Д’оре, тоже наару, как и К’уре. Велен поделился увиденными картинами деяний Пылающего Легиона и измененных эредаров в его составе. С тех пор его народ предпочел назваться дренеями – изгнанниками, – лишь бы еще больше отделиться от бывших соплеменников.

Обучение Свету и прорицанию занимало много времени, и Велен сформировал административную группу сначала в качестве своих помощников, а потом и как самостоятельных правителей. Длань Аргуса – так называли их теперь. Сам же Пророк отныне занимался только самыми важными вопросами, одобряя или отклоняя решения Длани в соответствии с увиденными вариантами будущего.

Минуло несколько столетий, прежде чем Велен заметил еще одно последствие раскола Ата’маля и невольного поглощения его энергии. Тело Пророка больше не старело. Раньше, в первые годы после побега, это известие огорчило бы его: бесконечная жизнь вдали от Кила была едва ли не худшей карой за невольное предательство, которую он мог бы себе вообразить. Однако теперь не только чувство долга перед подопечными заставляло его жить дальше. Дружба с К’уре, служение Свету и обучение были тем, что держало вместе кусочки разбитого сердца Велена, прежде чем оно сумело исцелиться и снова начать радоваться жизни.

Велен женился и даже стал отцом двух дочерей, но искренняя привязанность к членам семьи не затронула никаких глубинных струн в его душе. Через полтысячелетия он овдовел, дети создали собственные семьи, а Велен благополучно сделал вид, что все еще тоскует по рано погибшей супруге, а потому больше не намерен жениться. Он и в самом деле тосковал – но не по ней.

Кил больше не был тем эредаром, которого он знал и любил. Велен не раз говорил себе, что любит воспоминания о Кил’Джедене, любит лишь образ его прежнего, фантом, не имеющий более ничего общего с реальной личностью. Тот, прежний Кил фактически умер. То существо, что носило сейчас его имя, обладало и другой внешностью, и другим характером – сохранились разве что только воспоминания, но вряд ли они все еще что-то значили для него. Велен все это прекрасно понимал, но все равно скучал.

У него не было видений о том, что однажды он и Кил’Джеден увидят друг друга снова. Он искал их – но не находил, что, как ему казалось, было и к лучшему. Он не желал встречи с ним. Кил назовет его предателем и попытается убить или скажет, что Велен больше ничего не значит для него, и все равно попытается убить просто потому, что таково излюбленное занятие демонов Пылающего Легиона.

Однако их встреча состоялась.

Она была такой неожиданной, что Велен растерялся, замер, не в силах произнести ни слова, и вообще усомнился в собственном рассудке. В его кабинет в новой столице дренеев вошел один из членов Длани Аргуса, и, едва за ним закрылась дверь, принял свой истинный облик.

Краснокожий крылатый демон стоял в удивительно мирной позе, прислонившись плечом к стене и, мучительно знакомо усмехаясь, ждал, пока Велен овладеет собой.

Велен никогда не имел привычки предаваться бессмысленным фантазиям, но за два тысячелетия их разлуки все равно неоднократно поддавался соблазну вообразить во всех подробностях невозможную встречу, где они не будут ненавидящими друг друга врагами. Он представлял себе, что скажет совсем другие слова, что-нибудь по-настоящему важное, что-то, что сможет убедить Кил’Джедена передумать и покинуть Пылающий Легион.

– Как ты сюда попал? – сухо спросил он вместо этого, едва овладел голосом.

Велен не слышал шума битвы, к тому же в облике дренея Кил’Джеден мог пройти мимо охраны тихо. Но как он сумел оказаться на их планете? К’уре и Д’оре были уверены, что межзвездных кораблей у Легиона нет, а для воплощения в реальном мире, а не Круговерти Пустоты, им нужен крайне энергозатратный портал. Неужели они прозевали открытие чего-то подобного, и армия Легиона уже вторглась на планету?

– А я не здесь, – ответил Кил с кажущимся спокойствием в голосе. – Это просто магическая аватара. Я не смогу причинить тебе вред, у меня тут менее сотой доли моих сил.

Понятно. Вот почему не пытается убить: не сумеет. Значит, будут переговоры.

Велен впился взглядом в собеседника. Поза и тон Кил’Джедена однозначно выражали желание все обсудить мирно и без агрессии, но его тяжелый взгляд сбивал все впечатление. В глазах Кила теперь горело желтое пламя, и понять значение его взгляда было сложно. Велен осторожно коснулся его разума. Глухой щит – ну, разумеется.

– Чего ты хочешь? – Велен сам чуть вздрогнул от того, как резко прозвучал его собственный вопрос в повисшей тишине.

Неужели Кил думает, что дренеи изменят свою позицию теперь, когда точно знают, к чему приведет сотрудничество с Легионом? Даже если он не знает о видениях Велена и о его визите на оскверненный Аргус, Килу все равно известно, что беглецы видели истинную суть ман’ари в день отлета.

– Увидеть тебя. Я соскучился, – с вызовом ответил Кил.

Велен молчал. Он думал, что услышать эти слова от Кила, который не стал считать его предателем и ненавидеть, будет величайшим счастьем. Но на самом деле это было невероятно больно. Пророк уже видел, чем занимается Кил в Легионе: помимо разрушений, он вербует новые полезные народы и делает это куда более тонко и эффективно, чем Саргерас. Если бы в свое время к Триумвирату Аргуса обратился кто-то с талантами Кила, у Велена не было бы и шанса даже просто заподозрить неладное. Но зачем теперь Легиону дренеи? Их слишком мало, чтобы ради них возиться… Или для Кила это вопрос чести? Добиться своего любой ценой – вполне в его духе, если было задето самолюбие.

Не дождавшись ответа, Кил подошел ближе. Его копыта цвета запекшейся крови мягко ступали по ворсистому ковру. Пророк не шелохнулся, но приготовился защищаться: о том, что Кил присутствует в виде аватары и не может причинить ему вреда, Велен знал только с его слов.

Оказывается, аватара осязаема, это не просто иллюзия. Кил коснулся ладонью щеки Велена, старательно держа длинные когти подальше от его кожи. А Велен все не мог понять, как он должен сейчас действовать. Кил – убийца. Страшно подумать, сколько миров он разрушил за это время. Его тело изменено Скверной, он теперь ман’ари, и его прикосновения должны вызывать отвращение. Но Велену нестерпимо хотелось заключить его в объятья и потребовать обещания, что они больше не расстанутся.

Они теперь враги. Легион – это самое жуткое зло, что существует в мире. Велен не должен даже переговоры с ним вести, не то что позволять прикасаться. Надо прогнать его. Но когда Кил уйдет – сможет ли Велен собрать себя из кусочков снова?

Недоброжелатели – а таковые периодически появлялись даже у Пророка, – иногда называли его любовником Кил’Джедена. Эта сплетня пошла еще с Аргуса, вместе с беглыми дренеями перекочевала в их новый мир, и даже стала достоянием теперешних соседей по планете. Велен не мог сказать, верил ли кто-нибудь в истинность этого утверждения. Вряд ли. Те, кто видел собственными глазами, насколько были дружны члены Триумвирата Аргуса, все равно не могли знать, как обстояли дела на самом деле. Шли века, и досужая сплетня превратилась в намеренное оскорбление, которое всегда бросалось тихо, за глаза. Теперь-то, разумеется, Велена называли бывшим любовником Кил’Джедена.

Но теперь это было не правдой. Они больше не были бывшими.

В тот день Кил обнял его и почти невесомыми поцелуями прошелся по его налобным пластинам и переносице.

– Я не присоединюсь к Саргерасу, – твердо сказал Велен.

– Я знаю, – выдохнул Кил.

Велен медленно, неуверенно поднял руки, обнимая его в ответ, и в этот момент странная заторможенность и некое подобие спокойствия слетели с него как незастегнутый плащ на сильном ветру. Килу не нужно было уговаривать его хотя бы ненадолго забыть о политике, о Свете и Легионе, о долге перед дренеями. Он превосходно уговорил себя сам.

Они не были в тот момент лидерами своих народов. Просто Велен и Кил, как раньше, как на Аргусе. Тело, пусть не физическое, а только аватара, своего рода осязаемая проекция, принадлежало Килу – и Велена уже не волновало, насколько оно подверглось изменению Скверной.

Кабинет Велена не был предназначен для внезапной страсти: там не было достаточно удобного дивана или чего-нибудь в этом духе. Велен и Кил, торопливо избавившись от одежды, любили друг друга прямо на ковре.

Они оставляли на телах друг друга синяки и следы укусов. Не отпускать. Сделать своим. Вжаться друг в друга, слиться воедино. Две тысячи лет тоски, одиночества и безнадежности больше никогда не должны повториться.

Всегдашней разумности и осторожности Велена хватило только на то, чтобы кинуть запирающее заклинание на дверь. Вот был бы шок у заглянувших к нему в кабинет дренеев, если бы они увидели как их Пророк имеет на ковре демона или, что еще пикантнее, как демон имеет их Пророка. На фоне такой новости никто, наверно, даже не подумал бы осуждать Велена за связь с мужчиной.

К счастью, дренеи уже привыкли, что Пророк может, погрузившись в медитацию, совсем забыть о времени и заночевать прямо в своем кабинете. Никто их не побеспокоил. Велен и Кил утоляли свою жажду друг друга, пока, обессилевшие, не замерли, не размыкая крепких объятий.

Велен первым нарушил их молчаливую договоренность не говорить о Легионе. Он умолял Кила оставить службу Саргерасу, сбежать и спрятаться тут – Велен нашел бы возможность сделать так, чтобы никто, даже К’уре не стал возражать. Кил теперь точно знал, какова плата за силу, дарованную Саргерасом, но, обратившись к Свету, он мог бы очиститься от влияния Скверны. Кил отказался.

– Такая сила должна быть моей.

Он стал рассказывать, сколько у него теперь власти. Кил и Архимонд были очень сильными чародеями, а до их прихода в Легион демоны мало пользовались магией, только плохо оформленной энергией Скверны и природными способностями ментального контроля. Эредары усилили Легион, а Кил фактически основал чернокнижие как магическое направление, соединившее силы Огня и Скверны. Саргерас отметил его успехи. Кил не пытался уговорить Велена присоединиться к нему, просто рассказывал, даже скорее хвастался, будто ожидая похвалы.

– Ты, и впрямь, очень могущественен теперь, – согласился Велен, раз любимому столь сильно этого хотелось. – Но ведь так мы не сможем быть вместе.

– Сможем, – уверенно заявил Кил. – Кто помешает мне приходить сюда?

– Саргерас не позволит тебе. Он твой господин и…

Килу явно не понравились эти слова. Горящие янтарно-желтым пламенем глаза сверкнули еще ярче и на мгновение сощурились. Он приподнялся на локте и навис над Веленом, заглядывая ему в лицо.

– Но не любовник же, – медленно произнес Кил. – Саргераса не волнует моя личная жизнь, а я ему не отчитываюсь, с кем встречаюсь.

Велен тихо вздохнул. Теперь, если их связь откроется, это будет грозить им обоим куда худшими последствиями, чем крах карьеры. То, что они делали – это было предательство своих народов.

– Я не хочу, чтобы мы были врагами.

– Я не покину Легион, а ты не вступишь в него, – покачал головой Кил. – Но ведь наши отношения не обязаны касаться политики, верно?

Тон его был почти просительным. Велену ничего не оставалось кроме как кивнуть и, притянув его к себе за шею, поцеловать. Видя, что Велен расстроен его отказом, Кил перевел тему. Нейтральных тем для разговоров у них теперь было мало. Со страстью Легиона к разрушению любая информация могла оказаться опасной. Спрашивать Кила об увиденных мирах было бы больно – миры, что попадались Легиону, быстро превращались в одинаковые безжизненные пустыни. Зато они от души перемыли кости старым знакомым. Особенно досталось Архимонду, который, по словам Кила, наращивал силу крайне осторожно, чтобы не испортить свою смазливую мордашку. У Архимонда теперь, оказывается, было две жены, и он не знал, кого они любят больше: его или друг друга.

Велен, укрытый тонким, но теплым кожистым крылом Кила, обнимал любовника и слушал его голос, не всегда вникая в смысл сказанных слов. Кил ушел под утро, заверив, что охранники не вспомнят, что у Велена всю ночь пробыл посетитель. А еще пообещал прийти снова.

Велен был счастлив как влюбленный юнец. Он и чувствовал себя резко помолодевшим и с трудом сохранял величественное спокойствие на лице и в движениях. Он ясно осознавал, что натворил. Он вступил в связь с генералом Пылающего Легиона. Соплеменники показательно осудят его как предателя и, вполне возможно, казнят, если узнают. Но они все забрали с собой любимых на Генедар, и Велен тоже имел право быть с тем, кого любит!

Кил снова пришел через пару недель. Он не мог появляться слишком часто, чтобы не вызывать подозрений регулярными отлучками. Велен успевал соскучиться. Он отчаянно боялся снова потерять любимого. Если бы Кил поставил его перед выбором: или он или Свет, Велен сошел бы с ума от горя и невозможности выбрать. Но Кил не требовал от него ничего – ни информации, ни смены стороны, ни каких-либо других действий.

Со временем они научились общаться так, чтобы не ранить друг друга неприятными темами. Но иногда просто молча сидели рядом, наслаждаясь близостью – редкой, запретной, тайной, и оттого еще более сладкой. И, конечно, занимались любовью. Кил, при всей его самоуверенности и смелости, в сексе был довольно зажат и консервативен. Удивительно, что он вообще решился на связь с мужчиной, но, насколько знал Велен, Кил никогда не сомневался в желании быть с ним. Велен чувствовал себя в постели гораздо увереннее, спокойно принимая эту часть жизни как частное дело, не касающееся никого и не ограниченное никакими рамками, помимо желаний партнеров и физических возможностей тела.

К’уре был единственным, кто заметил перемену в настроении Велена. Пытался выспросить причину, не понимая, что могло вызвать такой противоречивый клубок чувств.

– Я слишком, неприлично счастлив. Иногда такого тоже можно стыдиться, – пояснил Велен, усиливая защиту своего сознания.

– Это хорошо. Я рад за тебя, – мелодично прозвенел К’уре.

Кил советовал не слишком доверять наару. «Про них мало что известно, но они состоят из Пустоты настолько же, насколько и из Света. Это порождения хаоса, обретшие волю и разум. Никто не знает, чего они хотят», – предупреждал он. Велену было жаль, что два самых дорогих ему существа находятся на разных сторонах в противостоянии Света и Легиона. Если бы только они могли жить в мире… К’уре обязательно бы понравился Кил. Но Велен не мог рассказать о своей связи с генералом Саргераса Кил’Джеденом Искусителем, о злодействах которого, – уже совершенных и будущих, – наару прекрасно знал.

Их тайные встречи продолжались несколько столетий. Но однажды Велена вызвали встревоженные дренеи Длани Аргуса: они получили донесения разведчиков, видевших существ, похожих на демонов. Возможно, в их новом мире создана база Легиона и планируется вторжение.

Длань Аргуса намеревалась провести быструю атаку на указанную местность и теперь ждала дозволения Пророка. Велен был шокирован новостями – никакой войны дренеев с Легионом он не предвидел, – но все же сумел быстро собраться. Если разведчики не ошиблись, и Легион действительно, тут – то может, и Кил’Джеден тоже? Велен попытался связаться с его сознанием, и в этот раз их не разделяла преграда в виде расстояния. Он не удержался от беспомощного и горького вопроса.

– Кил, почему? Как ты мог так поступить?

– Ты знал, что мы на разных сторонах, Велен. Должен был понимать, что однажды такой день настанет. Это нападение – не моя инициатива. Не я сообщил Саргерасу об этом мире.

В мысленном разговоре невозможно солгать – почти невозможно, ведь каким-то образом Саргерас в свое время сумел притвориться доброжелателем. Но даже если слова Кила были правдой… Велен стиснул зубы. Кил выполнял приказ своего повелителя и не вправе был предупредить Велена раньше – но все равно его действия были предательством.

– У меня приказ захватить планету, а не уничтожить дренеев. Так что у тебя есть отличная возможность сдаться на мою милость.

Слышать в родном и любимом голосе отстраненные, даже чуть надменные интонации было больно. Тот, кто говорил с Веленом сейчас – это был не его Кил, но и не генерал Легиона Кил’Джеден Искуситель, тот не стал бы церемониться с противником. Велен больше не понимал, кем же был его любовник на самом деле.

Велен сказал ему твердое «нет». Никогда он не присоединится к Легиону и не станет уничтожать миры и убивать их жителей.

– Тогда убегай, – мягко посоветовал Кил.

Велен не нашел в себе сил сказать ему «прощай». Он разорвал связь между их сознаниями и открыл глаза. Дренеи терпеливо смотрели ему в лицо, наверно, предполагая, что он отыскивает нужное видение.

– Это вторжение Легиона. Организовываем эвакуацию с планеты.

Прежде, чем армия Пылающего Легиона приблизилась к землям дренеев, Генедар улетел, оставив местные народы на растерзание демонам. Велен опять сбежал и заново похоронил свою надежду на счастье.

========== Глава 6. Новые миры ==========

Велен понятия не имел, как Кил отыскивает его. Почти два века дренеи прожили на Генедаре, прежде чем нашли подходящий им мир, а спустя пять десятилетий Кил уже нашел их. Два с половиной века – это очень мало по сравнению с восьмью тысячелетиями возраста Велена, но это были двести пятьдесят лет одиночества и тайного страха – а вдруг он больше не придет?

Как в прошлый раз, Кил появился в его кабинете и безмолвно застыл, давая время прийти в себя и подумать. Кил скрестил руки на груди и надменно вскинул голову. Он не собирался оправдываться или просить о прощении. Принимай таким, какой есть, или прогони.

Велен уже сам придумал ему сотни оправданий. Это и впрямь не он рассказал Саргерасу об их мире – иначе бы нападение было гораздо раньше. Возможно Кил даже собирался сам предупредить Велена, когда сил Легиона на планете окажется достаточно, чтобы быструю реакцию дренеев можно было списать на работу их разведчиков.

Велен молча подошел и поцеловал его. Почувствовал, как расслабляется в его объятьях Кил: все это время ждал его вердикта. Такой любимый, понятный и на самом деле – уязвимый.